Шагая к бесконечности

Энтони поймал её прямо в объятия, осторожно прижав к себе. Джем приземлился рядом, и около него тут же оказалась прелестная белокурая девушка, неуловимо напоминавшая Джоанне её Люси. – Джоанна, – мило улыбнувшись, поздоровалась она. – Здравствуй, Агнесс, – улыбнулась в ответ королева. – Нам надо спешить, – тихо произнёс Энтони, – мы должны успеть прежде, чем они даже начнут ритуал, а они начнут его уже очень скоро. Стоявшая совсем неподалёку Кристина вздрогнула. – Ничего страшного, дорогая, – успокоил её Энтони, – мы все успеем. Кристина кивнула, сдерживая слезы. – Мама, папа, – окликнул Галахад Тоби и Флору, – вы останьтесь здесь, вам слишком опасно соваться глубоко в Страх. Тоби неохотно кивнул, понимая, что сын – первый сын, из той самой первой жизни, прав. Флора слегка улыбнулась, глядя, как каждый из все ещё находящихся неподалёку грешников подглядывает на юношу с уважением. Ещё бы, после того, как королева Гвиневра его заочно представила… – Кристина, оставайся здесь, – велела Джоанна, спускаясь вниз, – я посоветуюсь с Кэти и вернусь. Если не успею, тебя подхватят либо Антуан, либо Джем. – Хорошо, – покорно кивнула девушка. – Джем? – тихонько переспросила Флора, – тот Джем, который? Джоанна широко улыбнулась. – Который что? – с любопытством поинтересовался Альберт. – Джеймс Стюарт, граф Морей, – пояснила девушка, – он же в первой жизни Галахад, сын Ланселота и Элейны, тот, кто держал в руках священный Грааль. Иными словами, очень достойный юноша. В Любви он работает стражником, у него прекрасные способности к защите других. Хотя попал он туда совсем недавно, уже успел доказать, что ему там самое место. Ну да в этом никто и не сомневался, он святым был ещё в первой жизни… – А что ж тогда взяли его так поздно? – расширив глаза, поинтересовалась Нелли. – А ему в любви не повезло, – пояснила миссис Хоуп, – он свою истинную возлюбленную нашёл всего пару жизней назад. И слава Создателю, мы все за него очень рады были. Агнесс – хорошая девушка, и она его вполне достойна. Флора согласно кивнула. Невестка была славной девочкой, да и других девочек дарила знатно, за последнюю жизнь у них с Джеймсом было аж три дочери, красавицы Элизабет, Аннабель и Маргарет. Джоанна уже исчезла, отправившись расспрашивать Кэти насчёт месье Дестлера, а все остальные продолжили тихо ждать прибытия группы розыска. Помалкивали даже Суини Тодд и судья Терпин, уже привыкшие друг друга цеплять. Нелли и Люси тоже прекратили кидать друг на друга убийственные взгляды, и Нелли, кажется, даже перестала надеяться на воссоединение с любимым мистером Ти, а Люси почти перестала плакать – их невольно тронула развернувшаяся перед ними трагедия. Не помогали самомнению грешников и комментарии Светлых, навидавшихся по жизни гораздо больше, чем они: так, Флора, впервые услышав их жалобы, пожала плечами и заявила: – Ну вот у Марии и Франциска… – А при чем тут они? – хмуро поинтересовался судья. Флора махнула рукой: – А, это у нас в Свете присказка такая: «если хочешь привести пример какой-нибудь беды, вспоминай Марию и Франциска». У кого-то нерешаемые проблемы с верностью – вспоминай Марию и Франциска, проблемы с потерей возлюбленных – вспоминай Марию и Франциска, проблемы с детьми – без вариантов вспоминай Марию и Франциска… вот уж где эти двое – настоящий пример для подражания. Это довольно грустно, на самом деле, но что ж поделать… Не всем любовь даётся легко… Таких немного, на самом деле, вот Энтони и Джоанна, к примеру, но и у них проблем нет только с самой любовью, а вот с обстоятельствами вокруг неё… У Франциска и Марии же в этом плане совсем все не ладно, а уж с теми же детьми… О таком иногда даже думать страшно, а они ничего, живут дальше. Заметив, что теперь на неё с любопытством смотрят почти все в комнате, Флора со вздохом объяснила: – Мария и Франциск очень плохо совместимы. Физически, я имею ввиду. Патология такая. Они с самой первой жизни вместе, а толку… У них за все их жизни по полтора десятка детей у каждого, из них совместных шесть, остальные все от других мужчин и женщин. Да и из тех шести двое умерли в младенчестве, двое в детстве, один вообще не родился, его пришлось отдельно вытаскивать… Вот и получается, что за полторы тысячи лет у них, у любящей, Светлой пары, родилась, выросла и прожила относительно счастливую жизнь только одна девочка, их дочь в последней жизни, Аллисон Хоуп. Да и та, скорее всего, только потому, что тоже Светлая. Вот это я понимаю, беда с детьми, а то, что у вас, господа, это, по большей части, не беды, а… – Долбо**изм, – фыркнул Тоби. Флора возмущённо охнула, кидая осуждающий взгляд на мужа. Тот лишь с улыбкой развёл руками: – Извини, дорогая. В этой жизни я рос и обретался не в самом воспитанном обществе. И потом, по сути, я прав. Флора глубоко вздохнула и закатила глаза. А затем улыбнулась, понимая, что муж в мрачные минуты отвёл разговор в менее угрюмую сторону. – Ты сейчас напоминаешь мне моего братца Тома, – мягко заметила она, – он, когда только поступал юнгой на «Изобильный», тоже и ходил гордый, и пить пытался, и ругаться… – Хех, – усмехнулся Тоби, совсем не обидевшись. – Или Джереми Оуэнса, приемыша Хоупов. Он уже на «Джоанне» служил, но разница-то… – Как? – переспросил мальчик, а следом за ним и остальные. Флора рассмеялась. – «Джоанна» – это корабль Энтони. Ой, там такая история была, – и она с энтузиазмом хлопнула в ладоши, – «Изобильный» затонул в открытом море в шторм, но Энтони, Том и его капитан корабля и врач остались живы, и два года провели на необитаемом острове. Тоби присвистнул. – Там, на острове, Том и нашёл клад, который они привезли домой и поделили между собой и теми, кто их спас. На свою долю Энтони купил себе новый корабль, назвал его «Джоанна» и позвал Тома служить у него. Так они и проплавали много лет до самой смерти Энтони… Их корабль утонул в годы войны, и они с Джоанной были на нем. Остальные спаслись… Говорили, что во Франции, куда они и направлялись, их встретили Рауль и Кристина… За этой ремаркой последовал глубокий вздох.

***

– Жак, просыпайся! Пора! Пришёл твой звездный час! – проорал ему прямо в ухо грузный, высокий мужик. В голове было туманно и пусто, и юноша на автомате поднялся лишь затем, чтобы его перестали тормошить. – Иду, иду, – пробормотал он, – а куда я иду? И… – на этой мысли он моргнул, осознавая масштаб пустоты в голове, – кто я? Мужик хохотнул. – Во ты оторвался в последний свой вечер, а? Хмель совсем мозги прочистил! – относительно дружелюбно оскалившись во все тридцать два, он пояснил, – ты – Жак Робер, и тебя сегодня приносят в жертву. – Меня сегодня что? – индифферентно поинтересовался юноша, лениво размышляя, попытаться ли разогнать царящий в голове туман, или не стоит? – Приносят в жертву, – медленно повторил мужчина, – ради спасения множества людей. Ты вызвался добровольцем сам, потому что понимал, какая это честь – сгореть на костре ради счастья других людей. – А-а, ясно, – промямлил Жак, покорно шагая в том направлении, в котором его подталкивали. Где-то в глубине его сознания мелькнула мысль, что его поведение не вполне нормально, и он ведёт себя так, словно это не он сам напился, а его опоили какой-то дрянью, и втирают какую-то странную историю, чтобы он не сопротивлялся, но всерьёз задумываться об этом было слишком сложно… Его вывели на слабоосвещенный двор, где уже, видимо, было все готово для ритуала, и его тут же водрузили на странноватый пьедестал. Вокруг него, кажется, собралась небольшая толпа со странными, но очевидно острыми предметами в руках, а также с уже подготовленными факелами. Мужик, что вывел его во двор, открыл было рот, чтобы дать команду к началу ритуала… Да так и замер, не закрыв его, а затем медленно плюхнулся лицом в землю. Из спины его торчал дротик, наверное, тоже с каким-то веществом. Спустя всего несколько секунд – слишком мало для восприятия Жаком происходящего, вокруг него валялась почти вся толпа, окружавшая его. Рефлекторно он все же сумел немного испугаться, а потому дернулся, сваливаясь с пьедестала и падая на бок, отчего руку, на которою он с размаху завалился всем телом, пронзила острая боль, и он негромко вскрикнул. – Рауль! – разрезал относительную тишину уже куда более громкий девичий вскрик, и сквозь других людей к нему пробилась девушка, которая тут же аккуратно перевернула его на спину и взглянула прямо на него, оказавшись совсем близко. Он хотел бы разглядеть её… но перед глазами стояла странная пелена, а затем стало совсем темно. Когда перед глазами вновь посветлело, он был уже в совершенно другом месте, намного более тёплом и приятном. Туман, царивший в голове, слегка рассеялся, и юноша осторожно приподнялся и огляделся. – Рауль! – негромко и радостно окликнула его девушка, которая, как оказалось, сидела к его изголовья. Её улыбка была настолько искренней и яркой, что он и сам невольно улыбнулся, хотя он, право, уже совсем запутался в том, кто он, собственно, такой. И кто она такая… – Кристина, погоди, – мягко приостановила её молодая, но очень серьезная белокурая девушка, – ты видишь, он даже имени своего не помнит. Впрочем, обоим сразу говорю, ничего страшного, это временно. Пара дней, и все придёт в норму. Шатенка по имени Кристина кивнула, украдкой смаргивая слёзы. Внутри юноши, которого, кажется, все-таки звали Рауль, все мгновенно взбунтовалось: она не должна была плакать! Никогда! Он рывком сел на кровати, на которой лежал, собираясь что-то сказать… Но лишь тут же поморщился, ощутив, как заныла рука. – Аккуратнее, – абсолютно спокойно отреагировала блондинка, в то время, как шатенка подскочила, и глаза её испуганно расширились, – ты сломал руку, когда упал с алтаря. Опять же, ничего смертельного, Флора, – и она кивнула на ещё одну девушку, стоявшую неподалёку, – о тебе уже позаботилась, через часок будешь, как новенький. Тогда и отправимся наверх, все вместе. Проходы уже готовятся. Кристина улыбнулась и кивнула ей, а затем аккуратно, едва заметно погладила Рауля по руке. – Все будет хорошо, милый, – чуть слышно прошептала она, – мы скоро вернёмся домой, и этот кошмар закончится… Блондинка повернулась к двери и нахмурилась. Прислушавшись, Рауль также распознал чьи-то незнакомее голоса внизу. – Подождите здесь. Флора, будь с ними, – велела блондинка и выскользнула за дверь. Обернулась, снова взглянула на притихшую парочку и быстро спустилась вниз по лестнице. Джоанна Хоуп не ошиблась – ей не послышался голос, который она узнала, сидя в комнате с Раулем и Кристиной. – Себастьян, – прозвенела она, чинной походкой спускаясь вниз, – какими судьбами ты к нам, старый друг? Темноволосый мужчина слегка усмехнулся, но не злобно, а как-то даже весело, что ли. – Отчего-то я совершенно не сомневаюсь, моя королева, – произнёс он, слегка кланяясь, – что Вам известен ответ на Ваш вопрос. – Не уверена, – качнула головой Джоанна, – во всяком случае, не в деталях. Мне понятно, кто тебя интересует, но не вполне ясно, что ты собираешься делать дальше. Все же нынешний твой план провалился… – Хотя все мы можем догадаться, – подхватил Энтони, прямо глядя на своего бывшего наставника, – что ты чего-то подобного и ожидал. А стало быть, на данный момент, все не так уж просто. Мерлин снова улыбнулся. – Если желаете, сможете спросить меня об этом. Я отвечу, обещаю. – Не сомневаюсь в твоей честности, – пробормотал Энтони, но тут его перебил Джеймс, выступая вперёд. Остальные замолчали, позволив ему говорить – Джеймс-Галахад был стражником по профессии, он всегда знал, о чем говорил. – Два вопроса, Баш, – быстро и четко произнёс он, – первый: почему ты так рад тому, что практически все мы собрались здесь, чтобы поговорить с тобой? И второй: где сейчас твоя жена? Ответить Себастьян не успел: Энтони, Джоанна и Тоби хором ахнули и бросились наверх, где их уже ждал весьма красноречивый ответ на вопрос Джеймса. Флора лежала на полу без сознания. Кристины и Рауля нигде не было.