Бездна

Блейз Все относительно прекрасно, после алкогольной встряски Драко ходит, как новенький. Подумать только, сегодня уже среда, а у него не было ни одной стычки, ни с кем. Он вообще сказал, что забьет на Поттера, наконец, решил не замечать источник своего раздражения, наконец, Драко понял, что воевать против святого себе дороже. В общем, я только рад. Мы ходим на уроки, смеемся над первогодками, делаем домашние задания (к радости преподавателей), короче — взялись за ум. Но только если Драко успокоился и выполняет обещание касательно Поттера — даже не косится в его сторону — я же, наоборот, стал поглядывать на Потти. Ходит понурый, с рыжей бестией расстался, все время молчит, под глазами синяки, выглядит неряшливо, полный капец. Я даже начал подозревать Потти в похищении. Нет, ну правда, кто это мог быть? Да никто в жизни не осмелился бы выкрасть Драко. Кто вообще туда мог зайти, это ведь не первое место на деревне. Но зацепок нет, и выяснить нельзя никак. Мой друг ничего не помнит, ничего, у него одна сплошная пустота в голове. Когда он спросил меня, чего это я так интересуюсь его памятью, я без зазрения совести отмахнулся и сказал, что у него паранойя. Ну что мог ответить? Тебя похищали, и неизвестно кто? Уж лучше буду молчать, пока Драко ведет себя аки святой агнец. Но эта тема тревожит, не знаю почему, хотя с моим характером я бы давно отмахнулся от этой бурды. Ну, вывели его, ну и что? Он же цел, здоров, значит, не побили, не ограбили… Это успокаивает и пугает одновременно. Ну, серьезно. Зачем тогда это вообще было делать? Этот вопрос меня ой как тревожит, и узнай об этом Драко, впадет в очередную истерику и уже не выйдет из нее. И больше никогда в жизни не будет со мной пить, нет, просто не будет пить. А это мне не надо, это хоть какое-то, но все же влияние на друга. — Пошли на обед? — спрашиваю, чтобы перестать думать. Драко кивает и закидывает сумку на плечо. — Терпеть не могу нумерологию, хуже этого только маггловедение. Попал бы на этот предмет — удавился, — произносит ядовито — знает же, что профессор стоит за спиной. Фыркаю. — Дорогой, идем? — подскакивает на месте Панси и пытается схватить Драко за руку. Тот будто не замечает этого действия, лишь ухмыляется и выходит за дверь. Драко стал нежнее с Панси, больше не задирает ее, не издевается, рукоприкладством не занимается. Жаль, что она вообразила, что это своеобразный сигнал к действию. По пути к Большому залу, наша компания увеличивается: Кребб с Гойлом — с Астрономии, Нотт с дополнительных занятий у Слизнорта — вот жополиз. — Драко? — Дафна Гринграсс ненавязчиво окликает друга. Мы останавливаемся, блин, есть хочу. — Чего тебе, Гринграсс? — недовольно спрашивает Драко. — Ну, вообще-то не мне, а профессору Снейпу, он просит тебя зайти, — начинает резко жестикулировать руками. — Это все? Мне надоело тут торчать и разговаривать с тобой, Гринграсс, — делает мину. — Не хочу тратить на тебя свое время. И тут совершенно неожиданно, его хватает за локоть мелкая Гринграсс, сестра Дафны. Эсти? Вэсти? Лэсти? Незаметная, серая, мышь, мелкая, жидкие светлые волосы, бледное лицо, пухловатая, сейчас похожа на совенка, страшненькая. — Ты не выполняешь обязанности старосты, — попискивает мышь. — Не твоего ума дело, ясно? Отцепись от меня, мелкая, — вырывает руку и уходит. Без лишних слов, идем догонять, и отходя от крысы и мыши, не сдерживаюсь, и оборачиваюсь: — Всего хорошего, леди! — это сарказм, но они не должны знать истинного отношения. Мир и так жесток, не стоит огорчать лишний раз. Дафна показывает средний палец, но продолжает стоять столбом. Мелкую даже взглядом не удостаиваю. — Пойдешь к Снейпу? — вопрошает Нотт. Драко только отмахивается, и прежде, чем зайти наконец в зал, бурчит: — Заебал. Никуда не пойду. Слышал это только я, и может, фраза действительно предназначаюсь только мне? * * * — Передай салат, — просит, как приказывает. — Да не этот, а рядом который. Нотт берет в руки другое блюдо, немного укоризненно смотря на Драко. — Да, давай сюда. Пока Драко нагружает свою тарелку, чувствую, что сижу, как на иголках. Дискомфорт, чувство опасности, не знаю, как это описать, но волоски на затылке встают дыбом. Окружающие стали шелухой, по слоям отсеивающей внимание от чего-то важного, и судорожно пытаюсь сконцентрироваться. Черт, падаю в обморок? Оглядываю столы с серой массой и цепляюсь взглядом за стол львят, точнее за главного льва нашей школы. Совершенно спокойный Поттер практически отрешен, отрезанный от мира, как и я сейчас, смотрит прямо в глаза. Нет абсолютно никого напряжения между нами, и это кажется таким естественным, правильным, может, даже верным. Попытки выйти из своеобразного транса не увенчиваются успехом, словно наваждение, прервать зрительный контакт невозможно. Связь обрывает Поттер, резко перебрасывает взгляд на Драко и поднимается со скамьи. Время снова берет обычный ход, люди приходят в движение, у них появляются лица, снова могу их слышать. А тем временем Поттер с героическим лицом идёт по направлению к преподавательскому столу. Не понимаю, что делает, и оглядываюсь по сторонам — все так же удивленны, как и я. Что Потти задумал? — Что Потти задумал? — толкает в бок Драко. Пожимаю плечами, не знаю, что он делает, но шестое чувство скрутилось в клубок внутри, сжалось. У Поттера точно такое лицо, будто идет Волдеморта убивать. Плюс к этому твердые, размеренные шаги, стиснутые кулаки, расправленные плечи — чокнулся? Люди, опомнившись, начинают перешептываться, переглядываться. Тормошу руку Драко, что так близко лежит. — Эй, руку не трогай! — Ты чего? — говорю пораженно. Да что происходит вообще?! — Просто не трогай, рука ноет. — Ага, еще после случая с гиппогрифом! Не смеши меня. Драко испепеляет взглядом. — Смотри, а дружки в курсе — шепчу Драко, переводя наш небольшой конфликт в мирное русло. Одновременно смотрим на Грейнджер и Ласку: немного нервничают, но сидят довольно смирно. Тем временем, Потти уже разговаривает с директором. Потом немного отходит от учительского стола, но не подходит к той тумбе, с которой старикан речи гоняет. Обводит всех внимательным взглядом и открывает рот: — Я… я хочу сказать… сказать. Ну же, Потти, интересно, что ты хочешь преподнести людям. Драко аж задергался от нетерпения. — Признаться, что я действительно гей, — Потти кашляет в кулак. — Спасибо за внимание. Затем он вылетает из зала, быстрее, чем я закрываю рот, и дружки бегут следом. В зале стоит полнейшее удивление, слово берет директор: — Несомненно, это героический поступок мистера Поттера. Признаться в своей слабости перед всеми вами — друзьями и недругами, что может быть сложнее и одновременно легче для совести? Не буду надолго прерывать трапезу, — старый чудак улыбается и снова усаживается за свой стол. Ученики в неком недоумении, пользуясь его примером, возвращаются к еде. Похоже, только мы с Драко застыли. У Драко сияют глаза, появляется легкая краснота на щеках — явный признак самодовольства. К сожалению, как бы ни хотелось разделить торжество, не могу. Ох, что-то подсказывает мне, что это все неспроста, ведь так старательно Поттер строил из себя натурала, пропускал мимо ушей слухи и доказывал своим поведением обратное. Ну не мог просто так взять, да и выложить правду матку. Да и правда ли это? Я, конечно, не говорю Драко, что сам ставлю его слова под сомнение, но метания все же имеют место быть. Как могу реагировать на весьма сумбурный рассказ Драко? Встал у него, не встал? Может, Драко показалось? Короче, странно это все. Да и с чего у него вообще могло встать на Драко, не любит же он его. Мда, ну и кислые рассуждения. * * * — Драко, прекрати сиять, разве ты не видишь подвоха? — спрашиваю на Истории Магии. Хорошо, что пар с Гриффиндором сегодня нет. Мне не жалко Потти, просто Драко может лопнуть от счастья, и да — жалко Поттера. Всему и у всего есть предел, и у Поттера, разумеется, тоже. — Какого подвоха, друг мой? — с усмешкой глядит. — С чего бы ему рассказать это? Зачем? Тебя задобрить решил? — Похер. Зато теперь все знают, что Поттер педик, и что я не врал. Какая, к черту, разница, почему он это сделал, Поттер всегда был тупицей, — Драко разваливается на стуле, практически сползая теперь под стол. Бросаю взгляд на Бинсса: скоро от своей нудятины сам заснет, и умрет во сне повторно. — Пиши лучше, потом не дам свои конспекты, — недовольно приструниваю Драко. — Мне эта дрянь и даром не нужна. А писать не хочу — рука устала. — Что, все-таки подрочил по-человечески? — Заткнись, извращенец, — говорит серьезно, но в конце маска сползает, и он улыбается. Улыбка переростает в обоюдный смех, но Бинсс этого не замечает. Может, в самом деле, уснул?