Бездна

Драко Неделя проходит незаметно, будто мимо меня. Просыпаюсь в действительно «кровавый выходной», ожидая расстрела минимум пятью авадами. От Дамблдора — за планы, от Темного Лорда — за невыполнение планов, от Снейпа — за поразительные промахи, от кого-нибудь из друзей Поттера — в шокированном состоянии собачонки могут сорваться, ну и от главного претендента, оставшегося на «горяченькое» — за… впрочем, и так ясно. Думаю, судьба предрешена, но стараюсь оттянуть момент: поджав хвост, сижу весь день в гостиной, боясь каждого шороха со стороны портрета. Никто из вершителей моей судьбы так и не появляется, хоть Блейз и подтрунивает надо мной. Сейчас с полной уверенностью могу сказать, что единственный, кому я хоть как-то доверяю — это мой друг. Он, кажется, в голове что-то выстроил, разложил, вроде ориентируется в пространстве. Сам же я не понимаю: где, что, как и кто. Не понимаю, что делать и делать ли, мне просто страшно. Мир сошел с ума, все психопаты. Поттер оказался еще той паскудой, я это и раньше знал, но сейчас… плохо, что осознаю. Бред, везде бред. Всю неделю я избегал его, как только мог, Поттер же не делал вид, будто ничего не произошло. Может, это страшный сон, очередной кошмар? Один из тех, что донимают по ночам, прописывая все более и более жуткие сценарии расправы. Дружки же славного извращенца тихие до неприличия. Только изредка поглядывают в мою сторону обеспокоенными взглядами — значит, я все еще существую, хотя порой кажется, что все происходящее — не со мной. Знал бы, что так будет, настоял бы еще в детстве на обучение в Дурмстранге, постоянный холод лучше, чем чертовщина. Хотя понимаю каменное изваяние Поттера — знает, что я все равно прибегу. Рука дробится и не перестает кровоточить, и единственное, что спасает это Снейп: без его обезболивающих зелий я бы уже трагически скончался от мучений или просто лишился руки — по его словам. Что ни говори, а с Обетом ему больше повезло. Мне приходится тщательно скрывать уродство на руке от окружающих, но как можно не замечать кровавые манжеты? Не замечать пустых склянок из-под зелий, которые выпиваю ежесекундно? Наверное, меня уже действительно нет, или я просто не живу. Зелья… это постоянная необходимость. Само зелье очень сильное, сделано специально под меня. Убирает острую, жгучую боль мгновенно, только вот от тяжкой ноши не избавляет, а жаль… Маленькие скляночки с черной на вид, будто перченой на вкус, спасительной жидкостью распределены в моей одежде. Две в мантии (одна — во внешнем правом кармане, другая — в левом внутреннем) и еще две в карманах форменных брюк, впрочем, к чему я это? С ними я всегда огражден от внезапного предательства ущемленного тела. Боль не чувствую. Стараясь не думать о плохом, то есть, получается, вообще жить не думая, сталкиваюсь с весьма печальной реальностью каждый день — спасибо профессору Снейпу. Будь то занятия, или жалкая пятиминутка после занятий — для передачи лекарства — он торопит меня. Не только словами, нет, стоит взглянуть на него, и голос уже в голове: «Разберись с Поттером, потом остальное». Разберись… было бы так просто. Поттер, похоже, не имеет ни стыда, ни совести, и даже его невнимание бесит. Сволочь, сначала предлагать себя, вот потаскушка, а потом делать вид, что ничего не произошло, шлюха. Я всегда прав насчет него, что тоже естественно. Голоса в голове. Не знаю, может это последствия зелий, на которые я уже, по всей видимости, подсел основательно? Могут вызывать привыкание? Какая разница, к концу июня мне точно не жить. Голоса. «Драко, пора», «Драко, успокойся», «Драко, мы не причем», «Драко, не думай об этом», «Драко, не ищи причин», «Драко, борись», «Драко, бойся», «Драко, главное — семья», «Драко, ты никому не нужен». Ощущаю себя диковинным зверем. Будто угодил в ловушку, мне отдавили лапу, и я начинаю вести себя агрессивно, и делаю это постоянно, с небывалой злостью, на всех подряд. Со мной уже невозможно разговаривать, но остановить себя не могу. Это либо приступы кусачества перед смертью, либо просто чувство собственного достоинства играет, уже не различаю. Но вот с Поттером я в постель не лягу из-за гордости, или лягу из-за доводов рассудка. Не хочу умирать. Что бы себе ни говорил, что бы ни думал, я хочу жить, и если смертник Поттер может выбить мне жизнь, то стоит забыть об этом постыдном поступке позже. Что несу? Надо разложить карты. Темный Лорд победит, Поттер умрет, Снейп выживет, я и родители… все зависит от меня. Но тут и думать нечего, не хватает мозгов починить шкаф. Если я умру, то Снейп провалит Обет… Снейп умрет? А Дамблдор? Великий старый маразматик умрет? Нет, я не смогу. Тогда так, Дамблдор жив, я умер, Снейп умер, Поттер победит? Лорд ум… Опять бред. Это как гадание на кофейной гуще, постоянно чепуха выходит. Тянуть нельзя, нужно постараться. Закрыть дела с проклятым Поттером, починить шкаф, убить Дамблдора. Это нелегко, но может, обратиться к Снейпу? Нет, не хочу к нему приползать, он и так на меня невероятно зол. Мало того, что ничего не выходит, так еще и с Поттером чертовщина. Хоть Снейп и молчит, но знаю, что он знает, и знает ли он, что знаю я? Думаю, что чего-то не замечаю, не беру в расчет, и самое противное, что Блейз постоянно на это намекает. Пытается указать на истину, но ему-то хорошо, на него со всех сторон не покушаются. Все, надо собраться. Сегодня прошла ровно неделя с того кошмара, о котором предпочитаю не думать, не хочу вспоминать и осознавать, что я поднял руку на человека. Да, это был Поттер, но даже такая мелкая слизнявка — человек по природе своей. Да и с Избранным такие дела не творят. Не понимаю, почему мне сошло все с рук? За такое и к папочке могли упечь, если бы маразматик постарался, но нет, видно, Поттер молчит. Знают ли его друзья? Да и знают ли друзья — его? Судя по редким, но таким осмысленным говорящим взглядам: «Это не Гарри», «Ничего не было», «Что у тебя в голове?», «Прости?» (вот она — очередная порция голосов в голове) — знают. Почему молчит Поттер? Наверное, потому что если что — ему придется сознаться, что он не ангел. Почему молчу я? Хм-м, наверное, потому что я избил грозу темных сил? Потому что все закрутилось на пьянке, за которую, раскрой мы карты — нас с Блейзом выпроводят с чемоданами и прощай задание. Представляю лица родителей: «мама, папа, я провалил задание, так как слегка гульнул, и меня вышвырнули вон, а теперь становимся в рядок под Авады Лорда». Хм-м-м, а еще, потому что я возбудился. Если бы я был в здравом уме, когда вернулся в гостиную — ни за что бы, ни рассказал об этом другу. До этого я упорно не хотел замечать руку, потому как это уродство, теперь не хочу брать в расчет мою реакцию — это еще большее уродство, уже извращение. А я не такой, я нормальный, это был просто стресс. Но кое-что я вынес из ситуации в ту субботу: никогда в жизни больше не буду никого избивать. Никогда. Причинять кому-то боль, быть свидетелем мук, нет, не хочу, не хочу смотреть на страдания других. Оскорбить, поиздеваться, играя словами, всегда пожалуйста, словесные атаки — это мое, но то, что я сделал — это перебор. Нельзя бить, нельзя видеть кровь. От воспоминаний дурно, и тошнота приливает к горлу, не верю, что на такое оказался способен. Хочется смыть кровь с рук, свою и Поттера, ночами она марает. Руки в крови — пожалуй, самое страшное в снах, от этого самый липкий пот охватывает наяву. — Мистер Малфой, почему вы все еще в Большом Зале? Обед закончился тридцать минут назад, — Снейп подкрадывается сзади. Вздрагиваю, в последнее время жутко пуглив. — А что, сидеть после обеда за столом запрещено? — выплевываю с желчью, скрывая истинные эмоции. — В пустом зале вы выглядите особенно подозрительно. Не считаю нужным отвечать. Всегда свожу с ним разговоры к необходимому минимуму, ведь он опасен, и Поттер опасен, а Лорд — сама опасность. Я же просто беззащитен, но показываю лишь щетину моей легко пробиваемой брони. Ну, уж шипы-то должны напугать, не так ли? — Это тебе, Драко, — ставит две дозы зелья в стеклянных маленьких пузырьках, черное, как всегда. — Когда ты разберешься с Поттером? — Не твое дело. — Не мое? — поднимает бровь в притворном изумлении. Я уже отвык так делать, положение больше не то. — Позволь напомнить тебе, Драко, что ты слишком уязвим, чтобы огрызаться, а уж тем более ставить условия. Сколько еще телиться собрался? Все молчу. Ну, давай же, ставь условия, ограничь сроки еще больше. — Исправляй, что натворил, или головы тебе не сносить. Решайся, уже не маленький, должен все понимать. — Сегодня отвяжусь от Поттера. Ответ устраивает, и я, сидя в оцепенении, отчетливо слышу быстрые, удаляющееся шаги, гулко отдающиеся эхом от стен зала. Забираю целебный яд со стола и удаляюсь в гостиную, подожду Блейза там. Снейп прав насчет подозрительности, и друг мой, как назло, застрял на мирных переговорах с Поттером. Он хотел сделать это еще в прошлое воскресенье, но сказал, что Поттера не поймать, да и в будни Поттер не был настроен на беседу. В общем, день шёл за днем, и только сегодня на обеде их взгляды пересеклись, и они вышли поговорить. Честно говоря, я уже сам настроен на беседу, но боюсь, не выдержу, если Поттер опять заведет свою белиберду гейскую. Все-таки с мыслью, что насилие это ужасно, намного проще свыкнуться, чем с ужасом пидорства, которое, возможно, не за горами. Но Блейз — он же дипломат. Да и Поттер после «того» мог уже и раздумать, решил, к примеру, что я больной, и все — разговаривать незачем. Укололся о мои шипы и зону беззащитности не заметил. Или заметил? Я запуган. Проходит довольно много времени прежде, чем Блейз возвращается в гостиную. — Ну? Чмо передумало? — голос у меня беспокойный. Блейз без лишних слов садится на диван. — Чего молчишь? — молчание пугает больше всего. — Его не переубедить, это невозможно, — Блейз откидывается на диван, прикрывая лицо руками от беспомощности. — Он уперся как… как… не знаю кто! И не сдвинуть. — Твою мать, Блейз! Что мне теперь делать?! — разрываюсь между защитой и нападением. Кусать или сдаться, отпираться или поплыть по течению? — Трахнуть и успокоиться, нет другого выхода. — Может, Снейпу рассказать? — бесплодны потуги наши. — Он не будет в это лезть. Ты сам заварил кашу, тебе и расхлебывать. — Блять! Вот же! — сотрясаю кулаками воздух. — Что он сказал дословно? Тебя долго не было. — Мы просто поговорили. Он… блин, он тебя люб… — Ой, заткнись, а? — закатываю глаза. — Сделай одолжение. Этот педрила, похоже, твою голову промыл хорошенько. — Драко, я тебе серьезно говорю, — и смотрит тоже серьезно. — Он это делает не из-за ненависти или мести, а потому что он л… — Идиот, Блейз, — не желаю слушать. — Ты идиот, если поверил в это. — Да дослушай ты, наконец! — теперь смотрит, чуть ли не умоляюще. Нет, Блейз, нет, не желаю слышать, ведь это только больше запутает и запугает. Я и так от каждой тени шарахаюсь, хватит, надоело. — Он в башне львят? — Нет. Сказал, будет целый день в какой-то Выручай-комнате. Не теряя больше времени, и так уже много воды утекло, поднимаюсь, полный смелости и оптимизма. — Ты куда? — спрашивает в спину, когда я подхожу к портретному проему. — Освобождаться, Блейз. — Только не делай глупостей, — брошено вдогонку. Это уж как получится. Настроен я спокойно и решительно, со своими проблемами могу разобраться только сам.