Бездна

Гарри — Не перечь мне, Гарри, — делает маленький шаг. — Что? Девять… — Гарри, никогда не спорь со мной. — С чего бы это? Восемь… семь… — Потому что ты должен слушать меня, — еще шаг, — меня. — Ты ответишь хотя бы на один мой вопрос? — он совсем ебанутый. Шесть… пять… — А разве того, что говорю это я, недостаточно? — Вообще-то нет. Четыре… три… — Ха, очень смешно, Гарри, хватит играть… — уже вплотную. — Слушай, Драко, иди, а? Два… один… — Ты должен слушаться меня. — А еще что? Ноль… Наклоняется, смотря в глаза, а потом на губы, будто хочет поцеловать, и это очередное унижение. Отворачиваю голову. Мимо... «Хватит играть», «слушайся меня»… как псу. Видимо, забылся, слишком много на себя взял, и переиграл, потому что совсем заигрался. Кажется, кто-то уже не держит себя рамках разумного, мне не шестнадцать, я не влюбленный идиот, а он не укротитель тигров. Пытался поцеловать… понимая хоть, что творит? «А знаешь, Драко, это забавно — гляди-ка, я уже голову отворачиваю подобно вредной сучке, что дальше? Ха, вот неожиданно, если в конце будут кардинальные перемены: я стану невыебанным садистом, а ты — дурнем с собственническими инстинктами. Жизнь — она такая интересная.» И вот теперь сделаем иначе, когда мне больно, я каменею. Десять… — Кхм, неожиданно… — но расстояние не меняется. — Забылся? — сглатываю и продолжаю смотреть в сторону. Девять… — Ты такой крутой стал, Поттер, — хмыкаешь возле моего уха. — А ты жалкий. Восемь… семь… — Что? — Жалкий Драко Малфой, с женой, но без дома, ты растопил мое сердце. Шесть… пять… — Растопил? — Да, вот думаю пожертвовать вам имение да горку золота — для молодой-то семьи. Четыре… три… — А ты мне не хами, друг, — злится, злится. Злись. — Друг? Тогда что ты делаешь, друг? Два… один… — Что ты пытаешься сделать, а? Драко, зачем, ведь… Слов нет, и он отходит, а мне нужно договорить, раз начал, чтобы он и думать не смел, что так легко меня ручным сделать. Ноль… — Негоже Драко Малфою ради выгоды непотребным заниматься, или ты думал, жизнь такая легкая — прыг куда надо, и все? Скалится и уходит. Обидно, понимаю… * * * В этот же день присылает сову домой: «Что-то мы с дружбы верной свернули сегодня не туда, в общем, Поттер, мы, похоже, не так поняли друг друга, нужно исправить. Помнишь тот бар, где драка была?» Ну конечно помню, Драко, ты тогда меня почти споил. «Может, пройдемся по былым местам, а?» И хочется ответить «нет», но перо в руке выводит дату. * * * Драко Музыка громкая, но Гарри прекрасно слышу. Да еще бы, сука недоебанная. Пьет свой виски и периодически поглядывает в сторону шумной компании, корову, что он взглядом приметил, мне хочется придушить. Думает, я не заметил? — А у кого-то сегодня день рождения… — бурчит. — И у кого же? Гарри бросает взгляд — наверное, думает, что я не ловлю каждое его слово. Ловлю, схватываю, анализирую, какой же он придурок. — Вон у той девицы в красном, — кивает на ту самую с большими грудями. — Страшила. — Правильно. — Правильно? — смотрю, как облокачивается на стойку. — Ну, ты же женат, не так ли? Вот потому и правильно — на других смотреть нельзя… — у кого-то день рождения, а кто-то уже прилично выпил, Гарри. Не было планов тебя напоить, здесь мне просто нравится хорошая атмосфера и… тебя здесь можно напоить. Все-таки сегодня, когда я уходил, было страшно. Не очень понял, зачем начал так вызывающе себя вести, наверное, хотел что-то доказать себе, но вот страх, этот страх, когда писал письмо «для Гарри», у меня тряслись руки. Надеюсь, буквы были не совсем прыгающие. — Женат и женат, ты тоже без пяти минут вообще-то. Не беспокоит, не? — Не-е, это другое, придурок. Дожили, святой Поттер меня обзывает. — Почему же? — Я-то Джинни не люблю, а какой брак без любви? — пожимает плечами, — несчастный? — Тогда зачем ты с ней? Глаза хмельные, и вижу, черт, вижу — правда вертится на твоем языке, но ты делаешь глоток обжигающей жидкости из своего стакана и молчишь. — Потому что она любит меня, — отмазывается, — ты же любишь Асторию? — О, ты даже имя помнишь. Понимающе хмыкает, да и я тоже съезжаю с темы. О чем тут говорить? Я никого не люблю, кроме себя, и почему-то сегодня мне особенно жаль, что это так. — Чем ты занимаешься в свободное от надоедания мне время, Драко? — Строю… м-м, фантазирую, да, — тоже опираюсь о стойку, что-то и я набрался хмеля. — Фантазии… нет, нет, даже знать не хочу, не ломай все, а? Драко, вот сейчас я абсолютно серьезно — а зрачки такие, что зеленой радужки не видно. — Не надо, правда. Я… знаешь, не надо, все и так будет хорошо. Киваю, и наша беседа уносится далеко от моих странных фантазий, где я то убиваю тебя, Гарри, то катаюсь на тебе, как на пони, подкидывая золотые монетки. Сидим и сидим, пока не становится настолько уныло и душно, что понятно — пора сваливать. Бар с легкостью дружеского пинка открывает нам дверь, будто Мерлин свыше постарался, и мы, немного пошатываясь, выходим в люди. — Я тебя провожу. — Что? Зачем? — оглядывается, соображает, куда идти. — Ну, во-первых, я потрезвее тебя буду, во-вторых, домой мне не особо хочется. — А в-третьих? — и выбирает совсем левый путь. — В-третьих? Две причины тебя не устраивают, Поттер? — Зачем всего две, если есть три? И не называй меня Поттером. Загадочно молчу. — Ты просто хочешь увидеть, где я живу. Заливисто хохочу на всю округу, как горько и смешно! Хорошо, что смех, вызванный расшатанными нервами, не слышат люди, мы идем одни, так пусто, так темно, так странно. — Не без этого, а что? — Знай, я все равно внутрь тебя не пущу, — по-детски, но я верю, вольно или невольно — неважно. — Ха, чего ты боишься? Может, у тебя там подпольный бизнес? — главное, сбить с дурной мысли себя. — Что? — Ну, легкие деньки, да все такое. — Ты только о легких путях и думаешь, — цокает языком. Ничего не отвечаю, немного промерз. — О чем же ты сейчас думаешь? Поттер, считаешь, что ты легкий путь? Еще пара месяцев, и будешь меня в Мунго навещать, я же рехнусь с тобой, плохо мне, особенно сейчас. — О погоде, мерзко, — в подтверждение слов передергиваю плечами. Разговор совершенно очевидно не клеится, и, к моей радости, через пару минут задумчивости оказываюсь на крыльце дома Гарри Поттера. В темноте не особо разглядишь, но домик небольшой, мрачностью не веет, может, и внутри уютненько. Жаль, меня не пустят. — Пока, Драко, — так легко слетает, что кровь начинает бурлить. Все так просто, да, Поттер? Хочешь — вертишь мной, хочешь — нет, хочешь в дружбу играть — играем, хочешь прекратить? Да хер тебе. Рука сама тянется и разворачивает его за плечо. Пугается, потом пытается собраться, все это в секунду, но я замечаю, уже все замечаю. Сегодня ночью, Гарри, ты не будешь капризничать, как днем. Что-то ворчит в губы, вероятно, больно я его приложил о дверь да ее ручку. Губы сухие, неподатливые, какой же он упрямый, злюсь еще больше и кусаю за нижнюю губу, он взвывает и наконец пытается оттолкнуть, и я лишь сильнее завожусь. Прижать крепче, пока он пьяный, да помучить, понасиловать, и может, изнасиловать? Только мысль последняя накрывает меня, как прошибает разумом. Какого черта делаю? Отодвигаюсь и вижу совершенно осмысленный, испуганный взгляд. — Больной идиот. А с губы стекает кровь. — Я же говорил, не надо… больной идиот. И уходит, оставляя в пустоте и мраке, тьма. Нет, совершенно ничего не могу объяснить, но лучше ему меня не бесить, вот оно как получается тогда. Сегодня был самый нелепый поцелуй в жизни, живем дальше, Гарри.