Дерри, Северная Ирландия. 18 лет назад.
Гарри, молодой бармен, насвистывая, протирал барную стойку. Погода в Дерри всю неделю была премерзкая, поэтому посетителей в старом баре было немного. Оттого еще сильнее бросался в глаза парень, сидящий на высоком стуле и допивающий очередной стакан «огненной» воды. Он чуть сильнее, чем следовало поставил пустую емкость на стойку и потянулся к бутылке с виски. - Эй, может, тебе уже хватит? – озабоченно спросил его Гарри, но не предпринял попыток забрать дорогой напиток. Деньги у парня были, бармен уже успел это усвоить. - Я так не думаю, - меланхолично отозвался мужчина и снова налил себе полный стакан. Последние три недели он появлялся здесь постоянно. Иногда заказывал себе изысканное вино и уходил в дальний угол помещения, размышляя о чем-то, иногда, как например, сегодня, он пил много, не разбирая названий и дат. Он появлялся ближе к вечеру, обычно в грозу, сдергивал с копны черных волос капюшон и рассматривал сине-зелеными, но будто потухшими глазами, других посетителей. Иногда с ним пытались завести разговор, но парень не стремился найти общения, предпочитая разделять свое общество со спиртным. За три недели никто из постояльцев так и не узнал его имени. Очередной пустой стакан стукнулся о барную стойку. - В таком состоянии очень легко ввязаться в неприятности, - снова начал Гарри, подходя к постояльцу и заглядывая в чуть мутную зелень глаз. - Неприятности? – хрипло переспросил парень. - О, что ты знаешь о неприятностях, мальчишка? – он расхохотался зло и надрывно, захлебываясь собственным смехом. - Вам лучше пойти домой, сэр. Сегодня вам уже хватит. - Домой? – эхом отозвался постоялец. – У меня нет дома,- и уже тише добавил. - Он не пришел. Он никогда не придет. Входная дверь хлопнула, впуская в кабак редкого гостя, который проследовал в дальний угол помещения, преследуемый разочарованным взглядом парня. - А я умру здесь, - неразборчиво продолжил бубнить незнакомец, будто в пьяном бреду. – Они оставили меня умирать здесь. Такая жестокая казнь. Но… - он запнулся, снова заглядывая в свой стакан и подливая из полупустой бутылки. - Разве я наказан недостаточно? И опять рассмеялся истерично, отчаянно. Парень опустил голову на руки, и по его вздрагивающим плечам уже невозможно было понять, смеется он или рыдает. «Он не придет»: эту фразу Гарри знал наизусть. Забывшись в пьяном отчаянии, незнакомец часто повторял ее искусанными, обветренными губами. «Он не придет» - очередная пустая бутылка внезапно твердой рукой отправляется в контейнер для мусора. «Он не придет» - глаза невидяще смотрят в пламя камина. «Он не придет» - в сотый раз, как будто сам не верит в эти слова. Через несколько минут парень успокоился и какое-то время просто сидел, уткнувшись лбом в свои руки. Потом медленно поднял голову и на удивление ясным взглядом осмотрел старый кабак: запыленные лампы, столы и стулья из потрескавшегося от времени древесины, большой камин, с пляшущим внутри ярким огнем, редкие посетители, в основном работники местной фермы. - Он не придет, – снова раздался шепот обветренных губ, но на этот раз выученная фраза прозвучала иначе. Что-то неуловимое изменилось в ней. И бросив на барную стойку несколько купюр, больше чем следовало, незнакомец направился к входной двери, твердым шагом обходя расставленные по бару столы. Тонкой рукой нацепив на голову капюшон и плотнее укутавшись в толстовку, в попытке согреться и спрятать свою болезненную худобу, он вышел в темноту ночи, растворяясь под проливным дождем. Это был последний раз, когда Гарри видел его.Лондон, Великобритания. Наши дни.
Громкий треск оглушает и уже невозможно понять твой ли это крик, крик других, или же никто не кричит. Крыша здания провисает, несущие балки опасно покачиваются и скрипят. С верхних этажей сыплются обломки перекрытий и стен. Дым не дает дышать, заполняя легкие смрадным запахом гари. Огонь режет слезящиеся глаза. И на мгновение кажется, что один из кругов ада Данте выглядит именно так. А потом наступает тьма. Локи упал на перекрытие третьего этажа недалеко от когда-то хорошей лестницы. Бронежилет взял основной удар на себя, но сотрудник SOCA все же не смог сдержать болезненного стона. Попытка встать оказалась не особо успешной, Локи покачивался из стороны в сторону, пытаясь сориентироваться в пространстве, но мир продолжил вертеться, закручиваясь в какой-то удивительный, но от этого не менее жуткий водоворот красок и звуков. Агент на ощупь попытался доползти до стены, но израненные руки лишь беспомощно шуршали по грязному полу, поднимая новые тучи пыли. Нащупав что-то твердое и вертикальное, Локи оперся на стену, но она рассыпалась, раскрошилась в пыль, как чей-то песчаный замок на одном из пляжей Малибу. Локи снова упал. Упал на грязный пыльный пол, еще сильнее раня незащищенные руки об разбитое стекло и жмуря слезившиеся глаза. - Посейдон, вы слышите меня? Посейдон, ответьте! – раздался голос из наушника в ухе, что сейчас неприятно скрипел, вызывая новую волну боли и приступ тошноты. Локи протянул немного дрожащую руку к лицу и провел по шершавой темной ткани, сразу отдергивая запястье. Горячо. Посмотрел на тонкие пальцы сейчас окрашенные в темно-красный. Кровь. С запоздание пришла мысль, что это его кровь. Почему-то думать от этого стало легче. Уже не пытаясь встать, бывший асгардский бог передвигался по полу ползком, то и дело натыкаясь на поломанные предметы. Недалеко от лестницы Локи нашел коридор, связывающий два блока здания. Воздух тут был чище, дыма меньше и можно больше не щурить глаза. Можно просто отдохнуть. Совсем чуть-чуть. И молится, чтобы не было нового взрыва. Локи дополз до одной из стен. Несущая – насколько можно судить в данной ситуации. А значит, крепкая. На несколько минут замерев, он облокотился на нее и тут же зашелся в новом приступе кашля. Локи затрясло, затрясло как когда-то давно всем телом, до стука зубов. - Посейдон, вы слышите меня? - снова зашумел противный голос, отчего Локи вздрогнул, забыв о злосчастном наушнике, что тем временем продолжал, наплевав на субординацию. - Локи, мать твою, ты слышишь меня? - Олимп, это Посейдон, – хрипло произнес Локи перед очередным приступом кашля, а после добавил уже более ясно – Я в здании. - Ты ранен? - Не значительно, пара царапин. Что у вас? Все целы? - он тихо спросил, уставившись на свои окровавленные руки. Голос на какое-то мгновение затих, будто выбирая лучшую ложь. – Будут. Думай о себе. Мы не можем пока помочь тебе. - Я знаю. Я справлюсь. Конец связи, – прошептал Локи. Он откинул голову назад и прикрыл глаза. – Я справлюсь. Только отдохну еще чуть-чуть. Совсем немножко. На улице как будто стало тише, звуки войны почти затихли и только далекие крики и чей-то плач напомнил о том, что там ведется ожесточенная битва. Или велась? Где-то в 30 метрах послышался грохот и сразу за ним – жуткий скрежет чего-то металлического. - Капитан, - с каким-то особым злым сарказмом прошептал, уже почти унявший дрожь, Локи. - Щит, никак, придется заново красить. И снова наступила тишина. Тяжелая тишина, что давила на уши. Такая тишина бывает перед штормом или ураганом, не успокаивает, но настраивает на что-то более жуткое, опасное, отчаянное. Локи склонил голову на бок и подрагивающими пальцами стал ощупывать темную ткань, пытаясь понять, насколько сильно повреждена голова. С верхней этажей посыпался кирпич и обломки стен, стало слышно журчание воды из разрушенного водопровода. Потрескивание огня. Пламя разрасталось стремительно, и из коридора можно было увидеть его яркие всполохи – в нескольких комнатах горело оборудование. Где-то опять зашевелился капитан. И к нему добавился еще один звук. Словно что-то громоздкое, но живое упало рядом в районе окна. Но ни сил, ни желания смотреть у Локи не возникло, он опускает руку на пол и прикрывает глаза. Шаги разбили тишину, как камнепад разбивает безмолвие гор. Тяжелые, но уверенные они грохотали в разрушенном здании, надвигаясь. По коридору шел человек. Он стремительно приближался к месту, где сидел Локи, не обращая внимания ни на жар огня, проходя около пылающих комнат, ни на дыры поломанных стен. Одет он был в замысловатые доспехи, серебристое плетение кольчуги оплетало его руки, грудь защищали темно-серые металлические пластины, иногда приобретая светлый оттенок. Языки пламени, отражаясь от них, создавали иллюзию свечения, подобно, если бы сам воин был создан из света. Красный плащ за спиной колыхался, вторя шагам, огонь золотых волос обрамлял уставшее лицо, а ярко-синее глаза были устремлены куда-то вдаль, высматривая что-то в руинах падшего здания. И во всех движениях его, было нечто неземное, могущественное, великое. - Капитан! – громко произнес громовержец, останавливаясь и хмуря молодое лицо. - Стивен! – крикнул он в новой попытке. Пройдя еще пару шагов, Тор снова остановился в четырех метрах от места, где сидел неподвижно Локи. - Я здесь. Всё в порядке, – раздалось откуда-то сбоку и Локи показалось, что голос звучит из-под толщи холодной воды. – Я выберусь сам, - тем временем продолжил капитан Роджерс. Громовержец утвердительно кивнул скорее себе, чем гипотетическому Стиву и немного потоптавшись на месте, стал разворачиваться назад, но пробежав глазами по руинам замер, после чего перевел взгляд на солдата, застывшего у стены. Медленно подойдя, Тор опустился на одно колено перед все еще неподвижно сидящим Локи и потянулся к его шее. Дотронувшись рукой до темной ткани в районе артерии, Громовержец вымазал руку в пропитавшую маску крови. - Твои руки в моей крови, – тихо прошептал Локи, открывая глаза и неотрывно смотря на человека перед ним пустым взглядом зеленных глаз. Тор отшатнулся, как от удара. Он упал на грязный пол и попятился назад, тяжело дыша и неотрывно смотря на человека в маске у холодной стены. Грязный, запыленный, с бурыми пятнами крови на черном костюме, солдат продолжал сидеть неподвижно и, казалось, Тор больше не заботит его. Но громовержец все смотрел и смотрел в безразличные зеленые глаза и бешеные удары его сердца были слышны им обоим. - Простите, – совладев с собой, произнес Тор. – На меня нашло наваждение, – и, приблизившись к мидгардцу, добавил – Ты можешь встать? Громовержец протянул Локи руку, но тот только перевел взгляд на загорелую ладонь, не предпринимая попыток ухватиться за нее. - Да, могу, – бросил он холодно и поднялся сам, игнорируя протянутую ладонь, и наконец, встал ровно, высоко задрав подбородок и плевать, что под маской это вряд ли заметно. - Мне не нужна твоя помощь, сын Одина. Лучше помоги своим друзьям, громовержец. Локи круто развернулся и чуть покачнулся, пытаясь удержать равновесия, после чего пошел по пустому, полуразрушенному длинному коридору, представляясь, сам не зная куда. Его осанка была идеальной, а поступь уверенной. Тор неотрывно смотрел вслед удаляющейся фигуре неизвестного солдата, и теперь уже он не смел пошевелиться. На побледневшем лице воина отражалось сумасшедшее скопление эмоций: гнев от битвы, что сейчас отошел на второй план, открывал что-то ранимое, показывал надежду на дне зрачка, спрятанную под маской неверия, и что-то еще. Спина неизвестного солдата дрогнула, и шаг сбился – он споткнулся. Тор дернулся, но зачем-то удержал себя, будто боясь спугнуть наваждение, прогнать дымку сна, и боль в глазах стала отчетливей разрушенных стен, за которые начал в конце коридора цепляться неизвестный солдат. Боль в огромном море запертой в глубине бессмертной души скорби по погибшему брату. Сделав еще несколько шагов, солдат упал.