Миссия собаки Павлова

К слову о грехах. Штука постоянная, почти невозможно избежать и проконтролировать, что, как правило — заставляет людей страдать, ненавидеть себя за содеянное и совсем немножечко бояться ада, которого в свою очередь — вообще не существует.Из этого следует сказать, что вся человеческая жизнь — это пищевая цепь из того, кто сильнее и того, кто слабее, хотя обе эти стороны абсолютные грешники.Нет и никогда не будет человека, который был бы полностью чист душой и телом.Кто-то дрочит, кто-то врет, колется, отлынивает от работы или, например, убивает людей.Как Чэн.Как Хуа Би и вся их гоп-компания полу-мафии с наркопритоном. Мужик в этих делах как рыба в воде, что бы ему не дали в имения.Хочешь себе клуб? Иди к Хэ, он сделает его самым популярным в истории Китая.Хочешь убежище, в котором будет лучшая организация наркоторговли и перевозка незаконного, лимитированного оружия? Все ради тебя, солнышко.Только плати.За все плати, плати сверх крыши и еще возьми чек, пожалуйста, чтобы у твоего поколения на 3 века вперед должок остался. А иначе извини, тебе не к нам.Тебе вон туда, прямо в мусорку.Как и всем остальным, у кого недостаточно денег, чтобы повыебываться. Но Би так не считает.Он вообще редко когда что-то складывает в собственной башке, когда дело касается Чэна: на него смотреть не хочется, не то чтобы математикой заниматься. Злой, вечно недовольный, но при этом с таким каменным еблетом, что даже голая жопа старой бабушки наверняка не заставит его дернуть хоть одной мышцой, и это…принуждало Хуа Би уважать пацана, хотя бы оттого, что стальной нрав сочится аж через ребра. Да и яйца, наверное, у него тоже из стали.А может быть Хэ Чэн — вместо 80 процентов воды состоит из ртути, и именно поэтому людям так тяжело с ним взаимодействовать. Вообще Чэна много кто сторонится, если не большая часть населения.Сапиенсы элементарно его не выдерживают: вокруг мрачного типа начинает сгущаться кислород, как будто Хэ для них — скунскамера, а то и та самая жижа, при которой «жить можно, но как-то тяжеловато дышать, и что-то астма обостряется», несмотря на то, что у тебя ее отродясь не было.И наблюдать за этим всегда смешно — окружающих перекашивает только от одной Чэновой ауры, не говоря уже о близких контактах, если они вообще были. Особенно уморительно, когда тебе кристаллически поебать, кто такой Чэн, что он мутит и как он на тебя смотрит.Потому что таких, как Хэ — очень много.Они, как правило — долго не живут, потому что много выебываются, много баламутят и расхлебать по итогу не могут, так и пропадая где-то там, в криминале.Поэтому у Чэна есть Хуа Би.И у таких, как он, один такой «я сломаю тебе ебало, если ты пошевелишь левым пальцем в 12:31:10 секунд, так что лучше тебе впасть в кому прямо сейчас» — всегда есть. В жизни так положено. Между прочим о ней — Хуа Би считает, что его папик в лице Чэна жизни не боится.И смерти тоже.Вот тогда возникает вопрос: он, блядь, вообще хоть чего-нибудь боится с таким-то лицом? Ответ как змея проскальзывает детским оправданием, что он просто таким родился: с треугольным ебалом и плоским ощущением любых чувств, как если бы его приплюснуло бетоном сверху, отрезало половину, отняло две руки, а потом еще и расплескало черной кровью по полу. А он ситуации в ответ такой: «А Цю, опять не работаешь? Какого хуя ты еще здесь?» Кстати, что Хуа Би — и есть А Цю знает только он.И, наверное, вся династия Хэ, в которой ему удалось побывать, но это ничего.Народу там все равно немного, два наследника и жесткий диктатор в виде папаши — да такого хрыча, что Цю в принципе не понимает, как Тянь с Чэном выжили.В плане, старые обычно крутые, но он пиздец какой стремный.Даже у А не настолько уебанское поведение, насколько уебанское поведение у этого мужика.Белобрысый вообще считает, что у дядьки есть наклонности к БДСМ, но никогда в компании Чэна этого не озвучивает.От греха подальше. Но уж если говорить об остальном — а его не так много, чтобы разливать воду и сувать её в духовку как маленький поваренок, думая, что из аш два о можно сделать классный тортик, он бы сказал, что все неплохо.Они — душа в душу, ногу в жопу, глаз за глаз.Даже если Чэн говорит, что оттяпает ему эту ногу, засунет в эту же жопу и провернет пару раз, чтобы работалось лучше. Даже если они, прошедшие через столь вонючее говно — могут сдохнуть вместе от вируса, подхватив его на улице. Даже если Хуа Би придется сдохнуть вместо него.И Чэн, будь тот человеком, а не камнем — понял бы.Ибо за ним идут многие, за него многие умирают, так и оставаясь гнить в земле будучи не похороненными, людьми без имен и фамилий, без личного места даже после смерти. Просто из-за того, что верят в него, отдаются всецельно и безоговорочно. Он тоже из таких.Из сотен таких же, готовых в любой момент пожертвовать собой, своими несбывшимися мечтами, возможной семьей, детьми, родителями.Потому что это — ебливая мафия.У них один закон, выгравированный на каждом из тел и выжженный клеймом «я доверяю и я буду должен».И они отдают свои долги, платят выше головы, совсем сполна. Также, как сейчас это делает Чэн, теряя тысячи своих людей. Стиснув челюсти и пытаясь сделать выбор, в котором никогда нет правильного.Всегда есть что-то, что ты обретешь, и что-то, что придется уступить врагу, чтобы переждать еще один день. Хэ вляпывается в кровь как в коровье дерьмо новой обувью, но оттереть не может, потому что кровь, запекшаяся на солнце — начинает выцветать, печь ноги и выжигать ему кожу. Хуа Би с его ботинок эту кровь послушно слизывает, закрывает собой солнце и отдает ему самое ценное, что имеет: собственную душу.