Нити

      Я никогда не любил столкновения с ниндзя Облака, да и с пользователями райтона в принципе. Обычно в сражениях с достаточно сильными противниками я грамотно сочетал уклонения с использованием своей защитной техники, а здесь же из этой схемы напрочь вычёркивался последний пункт. К тому же, тут ещё прибавилась одна маленькая проблемка, на которую надо было периодически поглядывать, чтобы никуда не упала, не попала в ловушку и не развалилась на части, потому что никакой трезвой и нетрезвой оценки опасности у этой самой «проблемки» в базовых инстинктах самосохранения не прописано природой. Впрочем, я сам был не намного лучше — до того момента, пока в одном бою не лишился аж трёх сердец разом.       Большая часть вражеского отряда умерла почти сразу, попавшись под стихийную технику. Только трое самых живучих, в число которых входил командир разведывательного отряда, пережили первую атаку, а затем и вторую.       Командир шиноби Облака обладал весьма необычной способностью — молнии, исходящие из его пальцев, как нити чакры кукловода, на концах формировались в двух электрических зверей. Да и стилем боя он походил на марионетчиков из Суны, направляя на противников этих самых зверей и не вступая в ближний бой. Иногда, сталкиваясь с такими любопытными техниками, я даже жалею, что не обзавёлся шаринганом, когда это было ещё возможно. Двое его союзников — куноичи, виртуозно орудующая парными клинками, и толстый, как выходцы из клана Акимичи, молодой шиноби, весьма неплохо владеющий тайдзюцу, пока не показали каких-либо необычных техник. Впрочем, как известно, это не значит, что их можно недооценивать.       Хидан успел только выругаться, когда электрический тигр напрыгнул на него, одним лишь касанием парализуя разрядом тока и изрядно поджарив нервы. Куноичи в ту же секунду подскочила к обездвиженному жрецу, нанося смертельный — для любого другого на его месте — удар в сердце. К сожалению, в тот момент я пытался разобраться с третьим из их компании, а потому не смог вовремя помочь. Хмыкнув, схватил оппонента за ногу, запуская тушу в его дружков словно огромное йо-йо. Девчонку припечатало к ближайшему камню, а вот второй успел отскочить, да ещё и натравил на меня собаку из чакры молнии. Челюсти сгустка чакры разрушили крупный булыжник, подняв небольшое облако пыли, но последовавший за этим с моей стороны вихрь развеял электрического зверя. Воспользовавшись возникшей из-за этого заминкой, я подскочил ко всё ещё отходящему от электрошока напарнику и не глядя закинул его за шкирку за ближайший валун. Пусть лучше там восстанавливается и не валяется под ногами. Наступлю ещё.       На фоне раздалась ругань куноичи, отпихивающей от себя «неуклюжего» сокомандника. Девушка отлепилась от камня и подобно берсерку кинулась в очередную атаку. От направленного в её сторону огненного шара она благополучно увернулась, но сразу после этого усиленные стихией ветра нити одним хлёстким ударом срезали лезвия клинков. Стоит отдать должное — она ни на секунду не растерялась, выкинув бесполезные остатки оружия и пустив в ход ниндзюцу. С другой стороны, всё теми же зверями-молниями активно нападал её командир. Третий пока что был в отключке.       Как они мне уже надоели… В моём возрасте неприлично так бой затягивать!       — Пора бы с вами заканчивать.       Земля под ногами облачников раскололась, заставая их врасплох - они ведь точно видели, что их враг не использовал ни единой печати. "Так откуда?" - задались бы они вопросом. Противники прерывали свои техники и теряли равновесие, их ноги соскальзывали и застревали в трещинах под дикий грохот разверзнувшихся недр.       Конечно, шиноби уровнем выше генина не составит труда собраться, но те несколько секунд, что они приходят в себя, стоит использовать. Удар, который должен был прийтись по груди облачницы раскрошил появившийся на её месте камень. Успев сообразить, я пригнулся и над моей головой просвистели заряженные чакрой кунаи. Исподлобья я глянул на девчонку, выпуская из рукава плаща заряженные ветром нити, кажется, не сильно впечатлив её данным действием - даже печати складывать не перестала, но это уже было не важно. Рука, которую я провёл под землю сразу, как уклонился от кунаев, схватила её за ногу и рванула на себя. Не ожидавшая такой подлянки куноичи потеряла равновесие, прерывая этим технику. Сейчас!       Один взмах рукой - и нити режущими хлыстами обрушиваются на девчонку. Та успела только вскрикнуть, когда её тело оказалось разрезано на три части от головы до стоп, и те с противным влажным звуком заскользили друг по другу прежде, чем окончательно развалиться. Остекленевшие глаза смотрели в разные стороны, в разрезах, словно в анатомическом атласе, отчётливо различались распиленный мозг, лёгкие, желудок, в котором всё ещё оставалась кислота и остатки чего-то съедобного… Хотя я не уверен. За спиной раздался отчаянный крик — это тот третий шиноби наконец-то очнулся и, увидев столь неприглядную картину, сорвался в эмоциональную атаку. Конечно же, мне не составило труда среагировать — с такими-то воплями — и заблокировать удар. Парень вскрикнул, когда его рука чуть не сломалась от удара, и поспешил отскочить назад, к своему командиру. Отряхнув чёрные лески от крови, я кинул взгляд в сторону противников, чьи лица перекосились от ярости, а в глазах отразилась жажда убивать. Как страшно. Я таких, как вы, на завтрак ем.       — Эй, Как-тебя-там! — О. Глядите-ка, кто у нас очнулся! Хидан завозился в кустах, расчищая место под ритуал и цепляясь пыльным плащом за ветки. Даже кружок свой успел начертить, уже изгваздавшись в крови и песке. — Оставь мне того со зверями: я покараю его во имя Джашина!       Ой, да пожалуйста, я только за! Только постарайся, чтобы тебя снова не отправили отдыхать ударом молнии. Чего я, конечно, вслух не сказал.       — У меня имя есть, мелкий! — огрызнулся лениво в ответ, одновременно складывая печать. — Советую тебе его наконец запомнить, не такое уж оно и сложное!       — Блять, да я его тогда не расслышал! — И тут же вскинулся, сорвавшись на забавного для его возраста «петуха». — И я не мелкий!       Облачники в этот момент стояли в шоке, поскольку помнили, что их почившая сокомандница совершенно точно убила Хидана, так что пару секунд можно было потратить и на пустые разговоры. Реакция на бессмертную парочку всегда забавная и играющая нам на руку. Но недолго, поскольку это время всё же стоит использовать для внезапной атаки. От огромного огненного шара шиноби всё же успели отскочить, но именно в этот момент я оказался за спиной у намеченной жертвы, которая не могла увернуться в процессе торможения, и с силой швырнул прямо под ноги напарника, оглушая в процессе. Бесплатный сервис по доставке жертв для ритуала. С вас девять девяносто девять на чаевые курьеру. Попытавшегося было прорваться на помощь своему командиру шиноби я легко поймал и обездвижил, вывернул ему одну руку так, что та сломалась, но убивать его пока не спешил. Пусть посмотрит, что с тем будет. Да, я садист. Совсем немного.       Для шиноби Облака начался настоящий ад, сопровождаемый безумным, наполненным мазохистским удовольствием смехом Хидана. Уже скоро жертва не смогла встать из-за израненных ног. Мужчина выплёвывал изо рта текущую из поврежденных органов кровь, в отчаянии пытался сложить печати трясущимися руками, но пальцы ему повредили ещё при первой попытке. Точнее, так-то все эти увечья Хидан наносил сам себе, и похоже, что у него есть какие-никакие познания в анатомии. Ну, или просто сильно прокачанное везение, благодаря которому он и умудрился точно повредить своей жертве сухожилия и изрезать её так, чтобы она страдала, но не померла до того, как жрец сам захочет этого. Правда звуки он при этом издавал такие, что если прослушать их без контекста, в голову явно придут совсем другие «ритуалы»…       С каждым ударом нарастало странное ощущение в воздухе, заставляя меня отвлечься от посторонних мыслей. Оно давило, воздух вокруг будто бы загустел, с трудом проникая в несуществующие лёгкие. Я что, один это замечаю из всех присутствующих?       Облачник, которого я удерживал за шкирятник всё это время, взревел, частично сумев высвободиться и заехать мне рукой прямо в глаз, из-за чего я отпустил его, с рыком схватившись за место удара. Не думаю, что меня ждут очередные долгосрочные последствия — там, кажется, уже и не осталось сосудов, которые ещё не разорвались и не залили всё внутри кровью, но всё равно ощущения от такого были достаточно болезненными. Я успел услышать удивлённое «блять!», прежде чем смог убрать от лица руки и чуть плывущим зрением разглядеть хоть что-то. Парень, сжимая клинок одного из погибших шиноби, которым успел отсечь Хидану голову, в шоке смотрел на тело своего соратника, которого убил фактически собственными руками. Сломанная рука болталась безжизненной плетью, но облачник будто и не замечал этого. Я усмехнулся. Не так уж сложно понять, что раня себя, Хидан ранит и свою жертву, но видимо не для этого шиноби. Даже наблюдая за этим зрелищем достаточно долго, он так ничего и не понял. С бешеными глазами облачник повернулся в мою сторону, поудобнее выхватывая клинок.       — Да кто вы вообще такие, ублюдки?! — С сорванным криком ниндзя Облака бросился в мою сторону, но именно эта эмоциональная атака и стала его роковой ошибкой. Не вы одни любите поджаривать своих врагов молниями, да.       Тело мужчины несколько раз дёрнулось в конвульсиях, прежде чем затихнуть окончательно. Его остекленевшие глаза уставились в пустоту. Не особо разглядывая его, я прошел к обезглавленному телу командира отряда, привычным движением вырывая мёртвое сердце. Вообще-то, у меня уже есть стихия молнии, но это явно будет посильнее. Маска выплюнула предыдущее, более слабое сердце, и то с противным кровяным хлюпом выпало из-под плаща. Только после этого я развернулся, зашагав в сторону пострадавшего напарника, подбирая голову и ещё некоторое время рассматривая её, сильно щуря пострадавший левый глаз. Оторванные головы я видел часто, но вот живую и моргающую — в первый раз. Увы, бедный Йорик, я знал его, убий… Так, а это вообще откуда взялось?       — Пиздец, я тела не чувствую!       «Потому что у тебя его нет», — хотелось ответить мне, однако я каким-то чудом сдержался.       Хидан старался не показывать страх, но голос был нервным и дрожал. Видно, голову ему терять раньше не приходилось.       — И чё теперь делать?       Ну, что ж, раньше мне как-то не доводилось пришивать конечности кому-то, кроме себя любимого, но не думаю, что это будет намного сложнее. Ещё немного повертев ничего не понимающую голову в руках, я присел рядом с распластанным телом жреца и кое-как зафиксировал его в положении сидя, чтобы было удобнее. Мальчишка шикнул, когда нитка впилась в его шею, и удивлённо округлил глаза, но, неожиданно, не стал ничего говорить.       — Только не сильно радуйся, — сразу решил предупредить я, чтобы пресечь злоупотребление этой моей способностью. — Меня может и не оказаться рядом в нужный момент, а если думаешь, что можешь разбрасываться конечностями направо и налево, раз уж их тебе могут присобачить обратно, то…       — Да понял, понял… — Хидан скучающе закатил глаза, но вроде бы мысль до него дошла. — И всё равно это охуенно! Голову новую я отращивать пока не умею, думал, теперь вечность так проведу, а тут!.. Ты где такому научился? — Он повернул только что пришитую голову в мою сторону, едва не разорвав шов и сияя от радости. Всё, блин. Идеальная команда! Один ломается — другой собирает!       Я вдруг задумался, а могу ли сам выжить с отделённой от тела головой? Если бы у меня была возможность получить такое бессмертие вдобавок к своему, то я бы согласился? Должны же быть какие-то нюансы, не все из которых могут мне понравиться. Ну, а если эта сила действительно является божественным даром этого самого Джашина, то тем более для её получения пришлось бы принимать правила чужого божества, которые не факт, что ограничиваются только «убивай всех и вся и не щади противников». К тому же, такой «дар» легко могут забрать обратно, если вдруг выдавшего его бога что-то не устроит.       — Печально, я уже думал, что его можно будет съесть, — раздался знакомый голос Белого совсем близко, вызвав у меня вспышку раздражения. — Лидер не упоминал, что ты умеешь пришивать людям части тел.       А он и не знал. Во всяком случае, я на это надеюсь.       — Зецу, тебе жить надоело?! — прошипел я, с трудом остановив себя от складывания печати. Я тут вообще-то только что бой закончил и ещё не до конца успокоился после этого. Вот, сейчас ка-ак кастану в тебя огненным шариком… — Если так хочешь, чтобы тебя сожгли, то можешь просто попросить. С радостью помогу тебе с этим.       — Тихо-тихо! — забегал глазами кактус-мутант, слегка втягиваясь в ближайшее дерево, откуда тот и выполз. — Я просто пришёл узнать всё ли в порядке, лидер пытался связаться с вами ещё два часа назад, но никто не отвечал.       — Он даже вашу чакру не смог отследить, — добавил скромно Чёрный. — И решил, что что-то могло случиться.       — Что?! — Я обернулся в сторону Хидана, изучающего шов на собственной шее. — И ты ничего мне не сказал?       — Э? Что я должен был сказать? — Парень удивлённо моргнул, продолжая ощупывать чёрные нитки. — Блять, да ты ж сам сказал мне снимать кольцо, чтобы этот Пейн не дёргал, я и снял!       Я хотел было ещё что-то ответить, но только вздохнул и потёр переносицу. А что ещё было говорить? Что в нашем дуэте должен быть хоть кто-то ответственный, который будет дёргать другого, когда риннеганистый опять решит вызвать нас на какое-нибудь невероятно важное собрание? Я эту роль на себя ни разу не брал и начинать не собирался, Хидану это, видимо, тоже нафиг не сдалось. Впрочем… Меня такой расклад более, чем устраивал.

***

      — Эй, морда ты жуткая! Труп ходячий! Хрень…       — Повторяю ещё раз. У меня есть имя и это не «морда жуткая», — процедил я сквозь зубы, разворачиваясь в сторону мальчишки, машинально потирая пострадавший в последнем бою глаз. — Это во-первых. Во-вторых: ты можешь вытащить шило из задницы хоть на пять минут и идти спокойно?       До смерти хотелось курить, но остатки имеющейся у меня пачки я израсходовал ещё вчера. Это просто невозможно! Всего за несколько дней с момента нашего знакомства этот пацан успел убить мне все нервы и продолжает насиловать их бренные трупы! Так, всё хорошо, я спокоен. Спо-ко-ен!       Да нихуя я не спокоен!       Хидан открыл было рот, но так и не сказав то, что хотел, осёкся, опустив непонимающий взгляд куда-то вниз.       — Что у тебя с рукой?       Я не сразу понял, о чём он говорит, но, проследив за чужим взглядом, увидел, что царапаю кожу под тканью перчатки. А я ведь даже не заметил. Конечно, я не отращиваю себе когти, как местные аристократки, но каким-то образом всё равно умудрялся разодрать кожу до нитей, а если вовремя не останавливался, то и нити тоже. Я уже и успел забыть, что у меня есть настолько неприятный нервный тик — давно он не проявлялся.       — Мне нужно отдохнуть, — отвернулся я от навязчивого собеседника. — И я был бы очень признателен, если бы ты ненадолго перестал доводить меня со своими вопросами.       И нахрена я это говорю? Будто бы он выполнит эту просьбу! Но, тем не менее, после недолгого ворчания, что он «хочет знать хоть что-то о человеке, с которым ему предстоит работать» парень резко заткнулся. Я даже в какой-то момент стал оборачиваться каждые пару метров в его сторону, чтобы убедиться: точно ли он идёт за мной?       К сожалению, эта идиллия вскоре прекратилась, когда из-за так невовремя начавшегося дождя нам пришлось остановиться на ночлег в небольшой пещере, судя по всему когда-то высеченной в скале одним из местных ниндзя для укрытия. Слишком гладкие и ровные стены, слишком правильная полукруглая форма для нерукотворной. И, видимо, сидеть и ждать, пока погода улучшится, мальчишке было слишком скучно.       Снаружи бушевал самый настоящий ливень, буквально превративший окружающую местность в болото. Дорогу превратило в поверхность Луны, только залитую грязной водой, шумело каплями по веткам жухлых кустов, и тянуло сыростью до самых костей. Возле дальней стены нашего убежища свернулась маска огня, под боком которой удобно устроился Хидан. Он зарывался пальцами и лицом в её нитки, тиская стрёмное создание как ему вздумается. Пока что существо позволяло ему это, фыркая и время от времени вскидываясь, когда тот особенно сильно дёргал нити. С подходящей растительностью в этой части страны Земли было совсем уж плохо, так что сделанный из того, что нашлось, костёр вышел совсем уж мелким и едва согревал. В отличие от жреца, я устроился у самого входа — наличие нескольких сердец делало температуру моего тела чуть выше, чем у обычных людей, так что от холода я страдал куда меньше, чего, к сожалению, не скажешь о жаре.       — Эта твоя штука выглядела иначе, — донеслось из-за моей спины. — Морда другая, крыльев нет… Или это не та, а другая?       Что ж, похоже, время моего спокойствия истекло. Вздохнув, я закончил мешать кашицу из лечебных трав, щедро намазав её на кусок ткани, используемый вместо бинта, которым и повязал раненный глаз. Честно, иногда я не понимаю, как до сих пор не ослеп. Думаю, я могу ответить на его вопрос. В конце-концов, ничего страшного не случится, если я не буду говорить о том, чем мои маски являются.       — Да, это другая, — коротко бросил я в ответ.       — А сколько их у тебя вообще?       — Четыре. Это всё? — Кого я обманываю? Конечно же нет!       — Ты так и не ответил мне, что у тебя с глазами.       А, ну да, точно. Он ведь об этом ещё в первый день спросил.       — Видел, как тот шиноби, который отсёк тебе голову, мне по глазу заехал? Так вот: он не первый. — О дополнительном факторе в виде слабых капилляров в глазах я решил умолчать.       — Это я уже понял, — неожиданно серьёзно ответил пацан под фырканье порядком уставшей маски. — А со зрачками у тебя что? Я сперва думал, что ты слепой. Почему они тоже зелёные?       — Родился таким, — уже почти шипел я, не выдерживая такого активного общения.       У него хоть какой-то лимит на вопросы существует или нет? Мелькнула мысль зашить Хидану рот, но сомневаюсь, что он это спокойно воспримет. А значит, едва вернув себе возможность говорить, начнёт вопить на всю Ивановскую, что я раз десять пожалею, что не отвечал на его вопросы. Ладно, спокойно, это всего лишь ребёнок… Ну, хорошо, подросток. Молодой человек. Какие там ещё синонимы можно подобрать, не скатившись в нецензурщину? Опустим факт, что в его возрасте личинки шиноби обычно думают примерно на одном уровне с познавшими жизнь гражданскими. За редким исключением, в виде того же знаменитого Узумаки.       На какое-то время снова стало тихо. Маска, не привыкшая ко столь настойчивым тисканьям, всё-таки оттолкнула от себя мальчишку, свернувшись и спрятав морду, став похожей на пушистый чёрный шар, так что теперь Хидан скучающе ковырял палкой костёр. Промокший под дождём плащ вместе со штанами он давно скинул, не особо стесняясь моего присутствия (впрочем, будто мне есть до него какое-то дело), и в свете костра напоминал восковую фигуру. Кажется, что подсядет чуть ближе — и тут же начнёт плавиться. И до чего же он, конечно, тощий! Кощей местный, етить, и неудивительно, что ветром сдувает.       Отвернувшись, я стянул с лица маску и вытащил обёрнутую в ткань связку вяленого мяса. Не самая вкусная еда, но может долго храниться без дополнительных средств, что весьма полезно при моём образе жизни. Ощутив затылком сверлящий чужой взгляд, я едва сдержался, чтобы не развернуться и атаковать невидимую угрозу, мысленно напоминая себе, что это всего лишь мой новый, неспособный спокойно усидеть на одном месте дольше двух минут, напарник.       — Не поделишься? Жрать хочу пиздец. — Хидан нависал сверху, состроив, похоже, самую милую лыбу, на которую был способен. Хотя, глядя на неё, могло возникнуть желание сбежать куда подальше.       — Ты мог купить себе что-нибудь из еды, когда мы останавливались в городе, — невозмутимо ответил я, но мальчишка не отставал.       — Блять, и как? У меня нет денег, чтобы что-то покупать! — Бля-я, и как же ты, бедолага, с голоду-то не помер до встречи со мной? Ах да, ты ведь бессмертный.       Выходит, мне это чудо ещё и кормить придётся, да? Просто замечательно. В какой пункт полиции мне сдать этого потерявшегося ребёнка?       Вздохнув, я протянул Хидану несколько кусков мяса, которые он тут же радостно выхватил и принялся уплетать за обе щёки. Мда, а глядя на него, можно подумать, что он только святым духом питается.       — И перестань пялиться на моё лицо. — Я отвернулся в сторону стены, пытаясь избежать чужого взгляда.       Терпеть не могу, когда приходится есть на людях.       — А почему оно так выглядит? — Кажется, я достаточно резко развернулся после этих слов, чтобы заставить Хидана волноваться о возможности получить по наглой морде. — Блять… Так я вовсе не имел в виду, что ты урод или типа того, ну, просто…       — Если совсем молчать не можешь, то давай сменим тему. — Ну всё, стадия гнева прошла, пошла стадия торга. Осталось пережить депрессию и принятие.       «Не имел в виду, что ты урод», ну да, конечно. Час назад сам же говорил, что у меня жуткое лицо.       — Ладно… Помнится, ты говорил, что я всё же убил тебя своим ритуалом, хотя ты как-то всё равно выжил. Я долго думал об этом, но так и не понял, что ты имел ввиду. Может объяснишь?       — Именно это я и имел в виду, — вздохнул я, не понимая, что тут может быть не ясно. — Так устроено моё бессмертие.       — Значит, мой ритуал на тебя действительно подействовал? — Хидан безумно оскалился в ответ. Ой, не нравится мне это выражение лица… Обычно после такого идёт либо кровавая резня, либо шизофренические речи на пару часов, причём в данный момент вероятность второго варианта перевешивала. — Убивая своих жертв, я отправляю их души прямиком к моему Богу, и ты — не исключение. Твоя душа уже принадлежит Джашину-саме, и ты жив не из-за своего бессмертия, а потому что Он позволил тебе это!       А я всё думал, когда же начнутся всякие религиозные бредни? Не то, чтобы я имел что-то против чужих верований — главное, чтобы меня при этом не трогали.       — Что-то я не заметил особой разницы, что до твоего ритуала, что после. Ты точно уверен в последствиях? Сам же сказал, что до меня никто его не переживал, — не удержался я от ехидного комментария, не без удовольствия наблюдая, как исчезает довольно-маниакальная улыбка с лица мальчишки.       — Атеист, — фыркнул он с явной ноткой презрения в голосе.       — Ошибаешься. Я скорее агностик.       — Кто? — Хидан удивлённо захлопал глазами, соображая явно дольше, чем ожидалось. — А что, есть разница?       — Скажем так… Я не спешу присоединяться к какой-либо религии или слепо верить в каждую паранормальную чушь, о которой услышу, но в отличие от атеистов не отрицаю, что это всё, включая твоего бога, вполне может существовать. — Как тут отрицать, когда знаешь, что в этом мире существуют шинигами и воскрешение мёртвых. Мало ли, какая ещё херь из местных легенд точно так же окажется реальной?       — А…       — Если хочешь узнать, могу ли я когда-нибудь вступить в твой культ — я понятия не имею, и тащить меня туда на цепи не надо. Всё равно не сработает.       — Ты сам придёшь. Когда узнаешь, что тебя ждёт. — Ну, это мы ещё посмотрим. — Я говорил, что все еретики, которые отказались принимать милость Джашина… — Так, его опять заносить начинает, пора заканчивать.       — Говорил. Если не умирать, то не попадёшь ни в какой ад, а… Так, и с чего это я вообще с тобой так долго разговариваю? — опомнился я.       Гендзюцу, что ли?.. Да не, вряд ли он умеет. Не нравится мне это. Хидан наконец успокоился и сел у дальней стены, очевидно очень довольный. Ничего, больше такого не повторится, наш следующий разговор уже не будет таким для него продуктивным.       Надеюсь.

***

      С момента появления у меня нового напарника прошло ровно полгода. По крайней мере, он сам так сказал, после того, как проржался с моей неспособности ориентироваться во времени без календаря перед глазами. Не хотел я это палить, но увы. Вот на этом моменте всё пошло не по канону, так как нужной для него взаимоненависти у нас как-то не получилось. Я не выказывал отвращения к Джашинизму, а по настроению и вовсе мог послушать, надо признать, порой довольно интересные религиозные истории. Хидан всё ещё надеялся втянуть меня в свою веру. Меня в нём также ничего особо не бесило. Болтовня и расспросы зачастую раздражали, но точно не настолько, чтобы начать всеми сердцами ненавидеть того, кто их задаёт, да и в последнее время он всё реже превышал тот «лимит», после которого я начинаю выходить из себя. Ритуалы, длящиеся по полчаса, могли бы взбесить кого-то другого, но я находил, чем себя занять в это время, даже если это был короткий сон или перебирание вещей в свитках. К тому же, такие задержки, если они случались в процессе выполнения миссий, очень бесили Зецу. И как оказалось, мне это нравилось. Таскание трупов до обменных точек, которым я по прежнему занимался в случае необходимости, тоже особых проблем не вызвало — достаточно было один раз обсудить этот вопрос. Хидан всё же не настолько дурак и понимает, что удобный номер в гостинице и его любимые рёбрышки, которыми я его кормлю, за красивые глазки никто не даст.       К своему удивлению, я довольно быстро научился с ним сосуществовать. А ещё во мне начали просыпаться мазохистские наклонности — иначе я не могу объяснить свои время от времени прорывающиеся попытки вбить в эту седую голову хоть что-нибудь умное. А я уверен, что даже только что выпустившихся из академии генинов учить легче! Хидану недостаточно просто объяснить, почему то или иное действие может закончиться для него плохо — после этого надо отправиться по известному адресу, дождаться, пока тот нарвётся на последствия своих необдуманных действий, сказать «я же говорил», ещё раз отправиться по известному адресу и повторять все эти пункты до тех пор, пока наконец не увидишь результат. Вроде, я пока что с этим справляюсь.       У меня никогда не было желания брать на себя ответственность за другого человека, но теперь я не мог отделаться от ощущения, что как старший в нашей команде должен присматривать за этим мальчишкой.

***

      Трудности с передвижением для страны Снега стали двигателем технологического прогресса, в других местах пока что недоступного. Она вполне могла бы захватить все пять великих стран, перегнав их по боевой мощи за счёт создания боевого транспорта, но к счастью для них и к сожалению для самой страны Снега, сейчас она переживала серьёзный кризис, из-за которого её развитие надолго остановилось. Здешний даймё с одной стороны может показаться невероятно умным — он создал генератор, способный изменить климат на всей территории страны! Однако движимый инфантильными детскими мечтами о солнышке и весне не смог даже на секунду задуматься о том, к каким ужасным последствиями его затея может привести. Как результат — вымирание большинства видов животных и растений, голод, закупка ресурсов у других стран по завышенным ценам, крах экономики и массовые смерти. От полного уничтожения страну Снега спасло только то, что даймё признали невменяемым и отстранили от трона. Сейчас на нём в качестве регента сидит его брат, активно исправляющий ошибки предыдущего правителя, а также вместе с советом готовящий будущую наследницу, которая пока ещё слишком молода, чтобы занять должность отца.       На железнодорожных станциях легко можно вычислить приезжих по тому, как они реагируют на прибывающий транспорт. Я-то бывал здесь раньше, к тому же подобные технологии были и в моём прежнем мире, так что удивления не вызывали. Разве что напрягся, услышав гудок приближающегося локомотива из-за привычки воспринимать резкие и громкие звуки как признаки нападения. Стоит отдать себе должное — от воплей Хидана не дёргаюсь.       — Что это, блять?! — Хидан, обычно весь из себя такой бесстрашный, попытался спрятаться мне за спину, что было бы весьма успешно, если б не коса.       Осторожно выглядывая и цепляясь за рукав моего плаща, на что я реагировал не так агрессивно, как на хватание за саму руку, он взирал круглыми глазами на огромную железную махину. Чадящий дымом паровоз скупо бликовал обманчиво ржавым железом, шипя клапанами, скрипя тормозами и постукивая колесами по рельсам, пока останавливался. Я дёрнул головой, в попытке стряхнуть налипшие на волосы хлопья снега.       — Это поезд.       — Что ещё за «поезд»?! Эй! Ты куда меня тащишь? Пусти!       Даже при всей разнице в физической силе затолкать Хидана в вагон оказалось тем ещё испытанием. Он активно истерил, цеплялся за железные края дверного проёма, царапая руки и оставляя на металле примёрзшие куски кожи, пинал меня ногами. Внизу на платформе уже собралась толпа, к желающим зайти в вагон прибавились привлечённые таким представлением зеваки с платформы. Одни просто глазели на происходящее, разинув рты, другие возмущались задержке, третьи и вовсе сыпали советами. Идите нахрен, сам разберусь!       — Да залезай ты уже! — не выдержав крикнул я, отвесив ему мощный пинок под задницу по направлению в вагон.       Эффектно влетев в стену, не выбив себе мозги только потому, что там выбивать было особо нечего, и приземлившись жопой кверху, парень одарил меня взглядом, обещающим все муки ада на земле, а после и на том свете, как обычно сопроводив это действие парой не самых цензурных выражений. Я в этот момент сделал вид, что оглох. И ослеп. От толпы за спиной раздавались разочарованные вздохи и «ну наконец-то!», стоило моей фигуре освободить дверной проём вслед за напарником. Проходящие в вагон люди ругали нашу парочку последними словами, откровенно хихикали над ситуацией или кидали в мою сторону сочувственные взгляды, иногда причитая, как мне с таким диким попутчиком наверное тяжело. Ну, есть немного.       — Ну, что? Не съел он тебя? — равнодушно спросил я, за шкирятник помогая этой мелочи подняться.       — Завались ты нахер! — прошипел Хидан, однако от помощи не отказался. Мне даже не было обидно. Я матерных слов побольше него знаю, просто сдерживаюсь. Пока что. Пока он не заебёт меня достаточно сильно.       Оказавшись внутри поезда, причём во вполне комфортабельном купе, Хидан, похоже, убедился в безопасности новой неизвестной вещи, а уж когда поезд тронулся, и вовсе прилип к окну, не собираясь в ближайшее время отрываться от созерцания пейзажа снаружи. И что он там вообще интересного нашёл? Снег, горы, деревья, опять снег, и ещё раз снег, и ещё небольшой лесок деревьев… Скорее всего, его привлекло само движение данной картины — в наших-то краях с транспортом всё совсем плохо, и подобного эффекта не особо понаблюдаешь.       В общем. Нам нужно будет сойти через пару станций, немного пройтись пешком до ближайшего населённого пункта и встретить там семью каких-то местных богачей, заплативших Акацуки за защиту в дороге. Я просто ненавидел задания на сопровождение, ибо большинство тех, кто берёт их, считают, что раз уж они купили данную услугу, то имеют полное право хамить и оскорблять сопровождающих их шиноби. Моё же мнение таково: если ты, будучи беспомощным гражданским, думаешь, что можешь поливать говном тех, от кого зависит твоя жизнь, то не удивляйся, когда в случае нападения никого почему-то не окажется рядом. Хидан тоже не был в восторге от такой перспективы: видите ли, ему по религии убивать положено, а не защищать, да и неприятные ассоциации — как раз для подобных богачей его деревню и превратили в курорт, а живущих там шиноби в обслугу, которая может потерять всё за один лишь недовольный пик в сторону таких клиентов.       Честно, я пытался объяснить трупаку, что очень легко могу провалить это задание из-за своей обидчивости, но он, наплевав на все доводы, ответил длинным пустым и бессмысленным монологом, означающим «нет, ты его выполнишь, и точка». Пейн, да пошёл ты в… пень!       — Я бывал здесь раньше, — внезапно прорвало меня на разговоры в скучной тишине, от чего Хидан всё-таки оторвался от созерцания окна, не желая пропустить событие века. — Помню, один раз решил поиграть в снежки с маской, но та всё время выигрывала, используя стихию ветра.       — В снежки? Ты и твоя зверушка? — Хидан сверлил меня непонимающим взглядом, смешно и часто моргая, явно пытаясь представить эту картину. — Да быть этого не может.       — Я изменился. А мои «зверушки» изменились вместе со мной.       Парень не стал ничего отвечать на эту реплику, но на его лице появилось странное выражение. Думает, что ли? Не знал, что он умеет.       Я опасался, что когда придёт время спрыгивать с поезда, Хидана придётся точно так же выталкивать из вагона, как на станции я загонял его внутрь... К счастью, обошлось. Кондуктор под моим мрачным взглядом отпер дверь. Тут же в тамбур задуло ветром и грохотом колёс, несущихся по рельсам. Хидан сиганул вперед меня и ловко приземлился на снег, не дожидаясь моей «помощи», так что мне оставалось только последовать за ним, махнув на прощание малость прифигевшему кондуктору, вцепившемуся в ручку брякающей двери. Для шиноби сойти с движущегося поезда — вообще не проблема, но простых людей подобные трюки всё ещё удивляют. Есть некоторые гражданские, которые и вовсе считают их за каких-то мутантов, а один раз в таверне я подслушал разговор, в котором какой-то фермер упорно доказывал своему собеседнику что «ниндзи» были созданы учёными при дворцах даймё как эдакое «живое оружие», лишённое эмоций, доступных простым людям… Вообще, он выглядел мягко говоря невменяемым. Я мотнул головой, отряхивая снег, наметённый на плечи с ближайших деревьев. Стук колёс окончательно исчез где-то за горизонтом, и сразу стало слишком тихо. Только шум ветра, хруст снега под ногами, пока мы упорно двигались в сторону нужного города, и время от времени крики неизвестной мне птицы. Маска стала неприятно влажной от моего дыхания и тающего снега, так что я стянул её с лица до момента, когда приблизимся к городу, идти до которого было не то чтобы очень далеко, но и не пару метров…       — Пиздец, как тут холодно! — О, не прошло и пары минут, как к голосам местных пташек присоединился матерящийся попугай.       Я рефлекторно обернулся на голос и тут же приложил руку к лицу. Конечно, блин, холодно, с расстёгнутым-то плащом! Выругавшись сквозь зубы, я подошёл к тупящему напарнику и потянул молнию вверх, застёгивая её аж до самого воротника. Здесь бы не помешал тот пуховик, который был на мальчишке в день нашей первой встречи, и сейчас либо пылится на каком-нибудь складе Акацуки, либо уже в мусорке. Вряд ли он хорошо греет, учитывая, что Хидан каким-то непонятным образом не запарился в нём ещё там, но всё же с ним скорее всего было бы чуть теплее… Если, конечно, он на Хидана теперь вообще налез бы.       — Мне кажется или ты был меньше? — чуть наклонив голову вбок, я рассматривал лицо Хидана, которое хоть и не полностью, но всё же выглядывало из-под воротника. — Пейн наконец подобрал для тебя нормальный плащ?       — Чё? — Ошеломлённый моими недавними действиями парень не сразу понял вопрос. — Да нет же! Я просто вырос. — Он настолько офигел, что не огрызается… Плохо дело, кажется я его сломал!       — Вырос? За полгода и… — Я запнулся и посмотрел на парня, ожидая подсказки.       — И ещё полгода. — Хидан закатил глаза, не спеша выпутываться из моих рук, машинально поправляющих стоячий воротник плаща. — Слушай, чё у тебя вообще за фигня такая со временем? Ты хотя бы знаешь, сколько тебе лет? — Парень натянул лыбу, явно уже готовясь подколоть меня по этому поводу.       А я ведь да, не знаю. Помню, что канонному мне при первом своём появлении в сюжете было девяносто один, вот только я понятия не имею, сколько сейчас до канона вообще, потому что слухи слухами, а фильтровать появление новых Каге становится всё труднее.       — Значит, умереть ты всё-таки можешь, — ответил я, проигнорировав его последний вопрос.       — Чт… С чего ты вообще взял?       — Ну, как же? Твой бог, очевидно, не смог остановить твоё физическое взросление. Он только не даёт тебе умереть от ранений. А это значит, что со временем ты всё же состаришься и помрёшь.       — Да может он всё! Просто я сам его попросил с этим повременить. Не хотел навсегда остаться пиздюком. — Попросил? Чего?.. Так, вспоминаем главное правило общения с Хиданом: что бы он не нёс про свою религию, не задумываемся, иначе можно сломать мозг. — Так что можешь не волноваться. Так просто ты от меня не отделаешься, Какузу-у, — протянул он последнее слово с натянутой до ушей лыбой, от чего «у-у» превратилось в глуповатое «ы-ы».       Чем дольше живёшь, тем больше разочаровываешься…

***

      — Ну, наконец-то! Сколько вас вообще можно ждать?! — Неприятная на вид женщина картинно всплеснула руками.       Я посмотрел в сторону часов на стене конторы. Вскинул бровь. Стрелки показывали ровно то время, в которое мы согласно договору должны были прийти. Похоже, что мои худшие опасения подтвердились. Вся семейка, состоящая из тучного мужика с залысиной и взглядом «вы все говно», его жены таких же габаритов с белым (именно белым, а не бледным), заштукатуренным лицом и дочки, отличающейся от мамаши только размером и отсутствием курительной трубки, была разодета в роскошные одежды, не слишком-то подходящих для долгих переходов, и имела при себе такое количество чемоданов, будто они как минимум собрались в круиз на личном самолёте. Глава семейства подошёл ближе и меня чуть не вырвало от такого количества одеколона. Блять, эту тушу можно во вражеский лагерь кидать вместо бомбы с ядовитым газом! Он придирчиво переводил взгляд то на меня, то на Хидана, явно что-то мысленно оценивая.       — Ты! — Наконец определившись, мужчина ткнул в меня пальцем, и я с трудом сдержал рефлекс сломать ему кисть руки. — Понесёшь наши вещи.       Чего?       Я просто молча охуел от такой наглости, но поспешил прикинуться немым, потому что сейчас на эмоциях мог сказать такое, что началась бы словесная перепалка на всю гостиницу и последующее кровавое убийство как нашего задания на ножках так и всех людей в здании. Чисто ради профилактики.       — Ну? Ты оглох, что ли?       — Знаешь, — сказал Хидан, когда я кое-как уместил на своём горбу все сумки, — в другой раз я бы над тобой поржал. Но чё-та сейчас самому не весело. — Он оглянулся, убеждаясь, что клиенты слишком заняты, чтобы нас слышать. — Давай просто убьём их, а?       — Не сейчас. Пока что терпимо. — Хидан заметно сник, после чего я добавил: — Но не думаю, что это надолго.       С этого момента начался самый настоящий ад, о котором видимо и говорил мой напарник. От жестокой смерти наших клиентов спасали только мой похуизм и старые добрые сигареты, которыми я затягивался на неприлично частых привалах. Идите вы со своим ЗОЖ, у меня и без этих недоаристократов перманентный источник стресса вертится рядом двадцать четыре на семь без обедов, выходных и праздников!       Мужчина на каждом привале требовал помочь ему поставить палатку, в которую нам заходить всё равно не разрешалось, а в конце отдыха убирать её обратно, при этом постоянно критикуя. Не так поставили, не туда поставили, не так привязали, рано привязали… Как Хидан тут всех ещё не перерезал, я не знаю, но лично я в мыслях уже пару сотен раз представил, как изрежу их стихией ветра, поджарю молнией, утоплю или просто разорву с помощью нитей. Пока что моего терпения хватало, чтобы не воплощать эти фантазии в реальность, но это «пока что» грозило закончиться в любую минуту. Примерно на полпути к точке назначения прибавилась ещё одна проблема, когда девчонка начала проявлять к Хидану вполне конкретный интерес. Тот, судя по его виду, предпочёл бы умереть и не удивительно: та была, мягко говоря, противной. Помимо характера, который был точной копией характера родителей, у неё был писклявый голос, от которого болели уши, а ещё она совершенно не понимала слова «нет». Или понимала, но предпочитала игнорировать.       — Если не хочешь прямо сейчас приносить её в жертву просто скажи, что тебе религия не позволяет. — Я пытался развести костёр из промёрзших веток по ощущениям уже целый час.       Троица наших клиентов уже несколько часов отдыхала в тёплой палатке на привале, расположенном ниже по склону. Моё терпение в отношении этой колоритной семейки постепенно заканчивалось, и лучше мне сейчас держаться от них подальше, чтобы ненароком не убить.       — Во-первых, я хочу, но не могу начертить символ Джашина на снегу, — возмутился Хидан, нахохлившись. — Во-вторых, такого запрета в моей религии нет!       — Что, совсем? — усмехнулся я. — Странная у тебя религия. Я слышал о многих и чуть ли не в каждой из них был обет целомудрия.       — Ну, у нас есть правило, согласно которому «адепты Джашина не должны приносить в мир новую жизнь», а про то, чтобы ебаться просто так, ничего не говорилось. Думаю, это значит можно.       Ну да, это отделаться от навязчивой преследовательницы не поможет, сейчас люди уже вроде как не настолько дремучие. Стало интересно, что у джашинистов предписано делать, если во время «просто так» партнёрша всё же случайно залетит, но я решил не спрашивать, чтобы лишний раз не показывать интерес к чему-либо, связанному с его верой. Тем более, я примерно догадывался, что услышу.       — Но она-то об этом не знает… Плащ, блин, застегни, опять замёрзнешь!       — Я всё равно не могу так! — продолжал он возмущаться, негнущимися от холода пальцами справляясь с кнопками плаща.       Бля-я…       — Я не пойму, что ты от меня хочешь? — Я развернулся в его сторону, позабыв о так и не разведённом костре. — Сам разбирайся со своими проблемами, не маленький уже. Не можешь начертить круг, так косой ёбни и дело с концом.       Хидан хотел было опять возразить, но не успел. На горизонте замаячила фигура той самой девчонки, которая при виде объекта своего интереса кокетливо - как ей казалось - улыбнулась и помахала рукой, прежде чем двинуться в нашу сторону. Я снова поспешил сосредоточиться на промёрзших ветках, превращая все звуки в белый шум на фоне. Мне даже удалось отогреть хворост до такого состояния, что на них наконец начал разгораться небольшой огонёк, когда моё плечо требовательно стиснула чужая рука. Резко подскочив, я грубо отпихнул чужую конечность, как обычно, уже после этого начав оценивать ситуацию.       — Эй! Тебе следует быть осторожнее! — Девчонка нахмурилась, зло сверкая глазками из-под жирно накрашенных ресниц, после чего сразу же «растаяла», обращаясь к моему напарнику щебечущим голосом. — Тебе не больно? О чём я говорила?.. А! Знаешь, у нас есть та-акие сладости, ты их в жизни не попробуешь! Они не для наёмников, но для тебя я сделаю исключение за то, что ты такой красивый!       Слушая этот бессвязный бред, я не мог не заметить, что Хидан потирает явно пострадавшее запястье. Значит, это была его рука. Он прекрасно осведомлён о моей реакции на прикосновения и если решил рискнуть, значит, дело совсем плохо.       — Идём! Давай поговорим где-нибудь вдвоём, подальше от… этого. — На последних словах девчушка презрительно скривила своё щекастое лицо, кинув взгляд в мою сторону.       Знаете, я не из тех, кто чуть что начинает ворчать о «неуважении к старшим», но после «этого» мне захотелось влепить ей такой подзатыльник, чтобы она упала своим перекрашенным лицом в снег и не смогла встать как минимум до завтрашнего дня. А лучше неделю. Нет, чтоб вообще больше никогда не встала! Чёрт!       Трясущимися от нервов руками я вытащил сигареты из кармана плаща. Пачка была совершенно пустой.       Внезапно со стороны места привала раздались крики. О-о, музыка для ушей... Кажется, у наших клиентов проблемы. Какая жалость.       Девчонка пискнула и спряталась за Хидана, цепляясь за воротник его плаща дрожащими ручонками.       — Т-ты же защитишь меня? — с надеждой посмотрела она ему в глаза глупо хлопая ресницами.       Я усмехнулся, глядя на эту картину. Ну, да, конечно.       — Я надеюсь, здесь-то ты сможешь начертить свой символ? — обратился я к напарнику, кивнув на послушно выросшую из-под снега гладкую каменную плиту. На здоровье, как говорится.       Жрец улыбнулся от предвкушения, едва осознав услышанное, пока девчонка переводила непонимающий взгляд то на него, то на камень. Бедняжка, даже не представляет, что её сейчас ждёт. Закончив здесь, я направился в ту сторону, откуда раздавались крики. Будь я проклят, если пропущу шоу! Хотя, если верить словам Хидана, я уже проклят.       Окровавленный труп мужчины лежал среди остатков палатки — судя по позе, в последние секунды жизни он пытался уползти от своих убийц. Женщина неудачно предприняла попытку убежать по снегу в чём мать родила, прикрываясь только своим дорогущим платьем, но наступила на волочащийся по снегу шлейф и потеряла равновесие. Преодолевая после этого остаток пути уже ползком, она вдруг вскинула голову и посмотрела на меня безумными глазами. И на что она вообще надеялась? Воздух пронзил очередной крик, когда нагнавший её преследователь замахнулся кунаем. Похоже, что нападавшие были шиноби. Отсюда я не мог разглядеть узоры на их протекторах, но униформа была похожа на ту, что носят в Скрытом Тумане.       Прекрасное зрелище. Умиротворяет.       — Ну, и как это понимать? — О! Кактус! Видимо на меня действительно накатила какая-то эйфория, поскольку мне даже не хотелось как обычно сложить печать катона.       — Зецу, — ответил я не отрываясь от созерцания прекрасной картины нашего проваленного задания. — Сделай одолжение: замёрзни здесь, как любой нормальный цветок.       — Мы мирились с тем, что вы двое постоянно задерживаетесь при выполнении заданий и делаете всё, как хотите, — прошипел кактус, судя по голосу, конкретно его чёрная половина. - Но это уже не входит ни в какие рамки! Ты нарочно позволил нашим клиентам умереть, а одну из них так и вовсе своими руками убивает твой напарник! Ты хоть понимаешь, как это скажется на репутации организации?!       О, отлично! Может быть меня наконец-то погонят в шею из этой сект… Ой, то есть, организации. Всё время забываю. А хотя, чем не секта-то? Вон даже свой «бог» имеется!       — Я предупреждал нашего так называемого «лидера», что могу провалить это задание, если мне не понравится поведение клиентов, но он вместо того, чтобы поручить его кому-то другому, решил оставить всё как есть. Так что в этот раз свои претензии выкладывай не мне, а ему. И мне плевать на репутацию организации. Я здесь не по своей воле, если ты вдруг забыл это.       — Всё ещё надеешься, что тебя прогонят за неподчинение? — протянул Белый, расплываясь в жуткой острозубой ухмылке. — Из Акацуки не уйти просто так.       — Орочимару ушёл из Акацуки, — напомнил я беспечно. Может написать ему как-нибудь и попросить помощи с побегом? Хотя, нет, ещё потребует за такую помощь участие в его экспериментах. В качестве подопытного, разумеется.       — Верно. И, к сожалению, нападение Сасори и Дейдары на него провалилось. Но это не значит, что мы просто оставим его в покое. — Зецу снова перешёл на угрожающее шипение. — Орочимару будет уничтожен при первой же возможности. Точно такая же участь ждёт и тебя, если попытаешься сбежать. Не думай, что бессмертие тебе поможет. — Закончив свою последнюю угрозу, Зецу поспешил раствориться в стволе дерева, не дожидаясь реакции и ответа. Впрочем, сейчас мне было на него абсолютно фиолетово.       Кучка наёмников приняли боевые стойки, сжимая в руках окровавленные кунаи, но заметив, что я не собираюсь как-то шевелиться, предпочли не искушать судьбу и незамедлительно удалились, забрав головы жертв в качестве доказательств (чтобы утащить тела, скорее всего, понадобился бы подъёмный кран). Я спустился к палатке, бессовестно шарясь в вещах в поисках чего-то полезного. Дорогие одежды годились только разве что на продажу доверчивым гражданам где-нибудь в тёмном переулке ближайшего города, но мне было влом заниматься подобными вещами. А вот съестные припасы лишними не будут. Вряд ли, конечно, они будут долго храниться… О, а это похоже те самые сладости, о которых говорила девчонка. Кондитер превратил их в настоящие произведения искусства: одни были похожи на различные цветы, на других под слоем прозрачного желе изобразили копии известных картин, и так далее. А ведь я когда-то любил сладкое… Если так подумать, то я и сейчас его люблю, но как-то не до него всё время было. Моё внимание привлёк один из «цветов», заметно выделяющихся на фоне остальных — тонкие красные лепестки выглядели не слишком-то съедобно. Паучья лилия не очень любима людьми из-за связанных с ней суеверий. Странный выбор для формы сладости.       С дерева слетела птица, громко хлопая крыльями. Я отвлёкся на этот звук всего на пару секунд, но когда вновь повернулся в сторону вещей на месте хиганбаны был самый обычный лотос. Бледно-розовый, совершенно не похожий на «цветок смерти». Показалось?.. Решив не заострять на этом внимание, я положил коробку с десертами в сумку вместе с остальной едой. В конце-концов у меня периодически случаются галлюцинации из-за хронического недосыпа.       Хидан обнаружился на том же месте, с блаженной лыбой развалившись на каменной плите. Труп девчонки, который те наёмники не стали забирать, лежал в отдалении. Судя по кровавому следу, она, будучи уже изрядно истыканной железной иглой, пыталась убежать. Не вышло, увы.       Мальчишка в своём «послеритуальном» состоянии сам был похож на труп. Выдавала его только слабо вздымающаяся грудная клетка и тающие при падении на лицо и тело снежинки. Почему-то возникла мысль положить рядом с этим телом немного украденной из палатки еды, но пожалуй лучше подождать с этим до ближайшей гостиницы. Не уверен, что он будет есть сразу после ритуала.       — Охуенно, — счастливо выдохнул мальчишка, выдёргивая из груди железный штык. — Жаль, что ты ушел, тебе стоило слышать, как она визжала. Похоже, я разбил ей сердце. — С этими словами он откинул голову назад и залился безумным смехом.       — Пошли уже отсюда, — равнодушно ответил я, пихнув чужое бедро носком сапога. — Нужно добраться до ближайшей гостиницы, пока не началась снежная буря или что похуже.       Я отвернулся от места убийства, сзади послышались возмущённые звуки. Видимо, ему не понравилось моё безучастное настроение. За год мог бы и привыкнуть...       Стоило сделать пару шагов, как в затылок прилетел ком снега, противно стекая по шее и вниз за шиворот. Развернувшись, я с раздражением посмотрел на невинно улыбающегося мальчишку, который принялся оправдываться, что это просто снег с деревьев падает. Ну да, конечно. Второй снежок не заставил себя долго ждать, в этот раз прилетев куда-то чуть ниже лопаток, стоило только отвернуться.       — Хидан, я знаю, что это ты. — Да что на него вообще нашло? Детство в жопе заиграло?       Просто не буду обращать на него внимание. Надоест — сам прекратит. Снежные снаряды только участились, когда я перестал каждый раз на них оборачиваться. Чаще всего они попадали на плащ, добавляя белые пятна к чёрно-красной гамме, отдельные кусочки застревали в спутанном хвосте, прилетали в затылок и оттуда скатывались под воротник, неприятно холодя спину. Не обращать внимания… Не обращать внимания… Не обращать… Да к чёрту!       — Достал!       Собрав двумя руками приличное количество снега, я с разворота бросил его в сторону обнаглевшего напарника. Снежный ком отпечатал белое пятно на серой коре дерева, когда Хидан, смеясь, увернулся от снаряда.       — Тебе ни за что в меня не попасть! — Глаза мальчишки горели задорным огоньком.       Прямо сейчас мне следовало остановиться и разочаровать его отказом продолжать эту глупую детскую игру, дать по шее и отволочь в ближайшее место для ночлега... Но вместо этого я принял вызов.       — Это мы ещё посмотрим! — выкрикнул я в ответ, поднимая с земли новую порцию снега, уже мечтая, как запихну эту белую массу парню под воротник плаща, а он будет визжать и прыгать в попытке её оттуда вытряхнуть.       О концентрации чакры, чтобы ходить по поверхности снега, я уже не думал, и потому при попытке побежать на Хидана застрял одной ногой в сугробе, падая лицом в снег. Жрец рассмеялся от такого зрелища, пожалуй, стоило его проучить.       — Какузу? Ты чего? — Смех прекратился, как только Хидан понял, что я не собираюсь вставать, лёжа на снегу без движения. — С тобой всё в порядке? — Беспокойство взяло над ним вверх, я услышал хруст снега под спешно приближающимися чужими ногами. Отлично. Ещё чуть-чуть ближе… — Вставай, давай!       Хидан принялся тормошить меня за плечо и именно этот момент я выбрал, чтобы резко вскочить на ноги, запихивая ему горсть снега под воротник плаща.       — Бля-ать! — От этого вопля разлетелись все птицы с окружающих деревьев. — Это нечестно!       — Нечего ржать было! — усмехнулся я в ответ и тут же получил ком снега в лицо.       — Не расслабляйся! — Мальчишка, смеясь, отбежал на расстояние, но точно так же, как и я минуту назад, свалился с ног, когда утонул по колено в сугробе.       В какой-то момент я совершенно потерял счёт времени, окончательно погрузившись в чужую игру. Позабыв обо всём, мы, словно малые дети, носились между деревьями пытаясь попасть в друг друга снежками. Глупо, но, кажется, чего-то такого мне и не хватало. Пожалуй, впервые за долгое время я ощущал себя так легко и спокойно. Даже не сразу заметил, как по лицу под маской расплылась не ухмылка, а давно забытая улыбка. Не злорадная — счастливая. Что же этот мальчишка делает со мной?       — Вот теперь-то я верю в то, что ты мне рассказал! — Хидан рассмеялся, облокотившись на дерево спиной, но тут его смех перешёл в сухой кашель.       — Ты чего?       Не похоже, что это была уловка подобно той, что я провернул в начале нашей игры. Хидан весь дрожал и стучал зубами от холода, а при попытке отлепиться от дерева свалился бы на снег, если я зачем-то не решил его поймать.       — Только не говори, что ты умудрился заболеть. — Я осторожно приложил ладонь к чужому лбу, чтобы проверить свои догадки. Да. Ненормально горячий.       — Это из-за тебя, — с заметно фальшивым упрёком ответил джашинист. — Не надо было мне снег за шиворот пихать. — Продолжая трястись от озноба, он уткнулся головой мне в плечо. — Можно я ещё немного так постою? Ты тёплый.       Кажется, он уже начинает бредить. Да и выглядит, мягко говоря, паршиво. Вряд ли Хидан сможет самостоятельно идти, так что, скрипя зубами, я всё-таки принял решение. Мальчишка только удивлённо ахнул, когда в один миг оказался у меня на спине.       — Ну ты даёшь! — восторженно сказал он, устраиваясь поудобнее. — То готов сломать мне руку, если до тебя пальцем дотронусь, а теперь катаешь на своей спине?       — Не выдумывай себе лишнего. — Я убедился, что Хидан достаточно крепко держится, а значит, можно идти. — Просто ты не в том состоянии, чтобы передвигаться самостоятельно.       На самом деле подобная «щедрость» далась мне достаточно тяжело. Это. Было. Слишком. Близко. Слишком. Много. Я вытянулся в струну, чересчур явно ощущая чужое дыхание над ухом, руки, обхватывающие мою шею спереди, и дрожащее тело, жмущееся ко мне в поисках тепла. Спасибо хоть без «куная в штанах» обошлось.       — Да ничё я не выдумываю! Слушай, а ты сам-то ничем не болеешь? Хули тебя так колотит? — Хидан сполз чуть вниз, ухом прижимаясь к моей спине.       — Будешь ёрзать — пойдёшь пешком, — прошипел я, заставляя его принять прежнее положение.       Мне не хотелось, чтобы он догадался.       — Я тебе рассказывал про Югакуре? — начал Хидан неожиданный разговор хриплым голосом. — Деревня лицемеров и трусов, которые называют себя шиноби, а сами боятся даже простых разбойников убивать. Зачем, когда можно захватить их и привести на суд в ближайший город? Ну, подумаешь, они могут сбежать или подкупить судью и снова продолжить свои преступления? Главное, что руки чужой кровью не замараем, ёпта! А про их отношение к перспективе сражений с другими шиноби я вообще молчу! — Мальчишка искренне возмущался, пока его гневная триада не прервалась кашлем. Я поморщился от громких звуков прямо над ухом, но виду не подал.       — Даже странно, что в таком миролюбивом поселении родился кто-то настолько кровожадный, как ты, — усмехнулся я, как только приступ кашля у Хидана закончился.       — Ну, мне с детства говорили, что со мной что-то не так. Но как по мне, это со всеми ними было «что-то не так», — фыркнул он, удобно укладывая подбородок на моём плече.       — Думаю, ты прав, — неожиданно вырвалось у меня.       — Чё? Правда, что ли? Ты так считаешь? — Мальчишка, судя по голосу, аж просиял от такого заявления.       — Шиноби — наёмные убийцы. Войны, убийства, добыча информации, которая так же нередко сопровождалась убийствами — вот для чего они появились и для чего существуют до сих пор. И даже у самого законопослушного из них руки будут по локоть в крови. Разница лишь в том, что шиноби деревни в большинстве своём убивают по приказу свыше, а у отступников, вроде нас с тобой, есть и свои мотивы. — Нет, это не внезапные философские рассуждения, а суровая реальность мира шиноби. — И потому возникает вопрос: заслуживают ли те, кто так боится запачкать руки кровью, вообще называться шиноби?       — Разумеется нет. — Похоже, что он довольно улыбался. — Если не секрет, то какие мотивы тогда у тебя?       — Об этом я тебе потом расскажу.       Очередной режущий ухо приступ сухого кашля явно намекнул, что мне следует ускорить шаг.

***

      — Я спокоен, — повторил, словно мантру, глядя на собственное отражение в зеркале, стискивая края раковины до побеления костяшек пальцев.       Номер пришлось взять двухместный — сиделок для больных здесь не было, а оставлять Хидана одного в таком состоянии определённо не стоило. Подобное обстоятельство раздражало. Если во время ночёвок в лесу я ещё кое-как мирился с чужой компанией, то делить с кем-то номер в гостинице не собирался как минимум ближайшие сотню лет. Увы, видимо у судьбы на меня оказались другие планы. Периодический кашель за дверью снова усилился, а значит, пора бы мне выползти из ванной и поить этого болезного лекарством. Обычная лихорадка. Ей, как я узнал, часто страдают приезжие, не привыкшие к климату страны Снега. Почему я вообще присматриваю за Хиданом, вместо того, чтобы положить его в соседнем номере и подождать, пока он сам не поправится? Всё равно ведь не помрёт.       В последнее время я вообще часто задаюсь такими «почему».       Почему беспокоюсь? Почему поддался на провокацию с детской игрой в снежки? Почему я никак не могу подобрать ответы на эти вопросы?       Хидан трясся от озноба, хотя был закутан в два одеяла сразу, на лбу лежало влажное полотенце. На моё появление он лишь слегка приоткрыл один глаз. Противная на запах жижа и тёплая вода отправились в железную кружку, тело на кровати активно заёрзало, пытаясь выразить своё недовольство предстоящими процедурами.       — Да-да, мне тоже не нравится, хоть я его и не пил. — Я пытался разжать стиснутую челюсть Хидана. — Надо, понимаешь? Тебе же легче станет.       Несмотря на все доводы, сдаваться парень не собирался. Вертелся ужом, кусался, умудрившись даже прокусить мне палец до крови, но в конечном итоге, пролив наверное большую часть содержимого кружки с лекарством, я смог добиться своего. Хидан взвыл, кривясь и не особо успешно отплёвывая горькое лекарство. Стянув перчатку я осмотрел прокушенный палец. Конечно, ничего серьёзного, но пожалуй стоит убрать косу подальше. И другие колюще-режущие предметы. Повезло, что возвращаясь из аптеки, догадался заскочить в магазин за сигаретами. Стало значительно легче после того, как я прикурил на заледеневшем балконе, стараясь избегать взглядов редких прохожих.       Я обессиленно плюхнулся на соседнюю кровать, порядком заёбанный сегодняшним днём. Даже плащ снимать не стал, во-первых, из-за необходимости прятать швы от напарника, а во-вторых из-за того, что моё одеяло сейчас у него, и укрыться мне нечем. Скажите спасибо, что обувь снял.       — Слушай, я всё спросить хотел, тебе кто морду так зашил?       Я приподнялся, недовольно посмотрев в сторону источника шума. Решил поговорить, чтобы отвлечься от своих страданий? Ну… Ладно, так уж и быть, отвечу.       — Думаю, можно сказать, что я сам это сделал.       — Сам? — Парень чуть повернул голову в мою сторону. — Нахуя?       — Чтобы челюсть не отвалилась. — Я подозревал, что такой ответ его полностью не устроит, но именно это было мне и надо. В голову закралась коварная мысль.       — А если серьёзно? — Не верит. Отлично.       — А я серьёзно. — Маска уже была снята, так что мне осталось только подойти ближе и ослабить швы на лице.       Запретная техника не смогла исцелить моё лицо полностью. Она залечила кровоточащие раны, но сквозные разрезы всё ещё остались. Челюсть держалась на нитках буквально, достаточно было ослабить швы, чтобы на месте тонкого, но заметного разреза кожи появилась почти звериная пасть. Я рассчитывал припугнуть таким жутким видом мальчишку, но увы, кажется я его недооценил.       — Нихуя у тебя пасть! — Хидан, по-детски чуть приоткрыв рот, высвободил одну руку из-под одеяла и потянулся к моему лицу, вызвав у меня лёгкий шок от такой реакции.       — Так, — опомнившись, я поспешил отдёрнуться, — вот только пальцы мне в рот совать не надо — откушу и не стану пришивать обратно!       Что бы я ни делал, это ещё сильнее разжигало чужое любопытство. Пока что мне удавалось отмазываться от вопросов о моём бессмертии и моём прошлом, но такими темпами парень рано или поздно добьётся желаемого, чего мне совершенно не хотелось. Узнав, что моё бессмертие заключается лишь в наличии нескольких обновляемых сердец, Хидан сможет использовать эту информацию, чтобы завершить начатое при нашей первой встрече, а его реакцию на всё остальное знать так и вовсе не хотелось.

***

      В комнате было невероятно холодно, хотя окно закрыто. Снаружи бушевала снежная буря, за которой не видно не то что неба, а соседних зданий. В беспокойном сне я метался по кровати, видя всё, что происходит вокруг, но не в силах управлять собственным телом. От кровати Хидана по стене и потолку начала медленно ползти странная тень, похожая на большую костяную руку. Сердца заколотились от ужаса. Тенеподобная рука доползла до стены с моей стороны. Бессильный что-либо сделать я мог только наблюдать, как она сползает ниже, сжимая осязаемо-холодные пальцы на моей шее. Воздуха стало не хватать, но будто этого было мало, она сжималась всё сильнее, явно стремясь раздавить мне шею раньше, чем я умру от недостатка кислорода. Я не чувствовал боли, не чувствовал, что доступ воздуха перекрывался ещё сильнее, только в какой-то момент услышал чавкающий кровяной звук, а тело стало совершенно невесомым. Будто оно больше не крепилось к моей голове.       Я резко сел на кровати, весь дрожа от очередного кошмара, и в панике ощупал свою шею. Вроде цела. Давно такого не случалось. Даже Хаширама с его корневищами, грозящими раздавить, поломать, разорвать, казалось, вызывал у меня меньше ужаса. Что это вообще было, если смогло переплюнуть мой главный ночной кошмар? Мельком я кинул взгляд на спящего Хидана, и от его безмятежного вида внутри разгорелась ярость.       Он точно был как-то связан с появлением нового кошмара.       Окончательно поднявшись, я медленно подошёл к соседней кровати. К чёрту канон, не стану я его дожидаться! Парень непривычно тепло улыбался во сне, не подозревая о грозящей ему опасности, мокрая повязка сползла со лба. Рука, потянувшаяся к доверчиво открытой шее, угрожающе почернела. Я живо представил, как он будет лежать по частям в каком-нибудь лесу под толщей земли, как будет звать на помощь меня, своего бога или кого-нибудь ещё, но никто не придёт, оставив его медленно сходить с ума в одиночестве и беспомощности…       От этих мыслей я будто очнулся. Отшатнулся и медленно попятился назад, пока не упёрся в край кровати. Медленно сел, переводя дыхание. Рука вернула привычный цвет.       О чём я вообще думаю?       Я довольно жестокий «человек». Для меня давно стало нормальным вырывать сердца из людей заживо, ломать им кости, сжигать, не глядя на то, шиноби передо мной или мирный житель. Но у всего есть предел. Я часто разрывал людей на куски с помощью нитей во время особо жёстких боёв, когда адреналин бил в голову так, что едва не теснил собой мозги, и, вполне возможно, мог бы похоронить человека заживо, не испытывая после этого никаких угрызений совести. Однако это касается обычных смертных, которые умрут если не сразу, то очень быстро. А здесь совсем иное дело. Подобную участь я не пожелал бы даже самому злейшему врагу, будь он у меня, а это — всего лишь обычный раздражающий мальчишка.       Не заслужил он такого, пусть многие, в частности его жертвы и их близкие, со мной не согласятся.