Нити

      Волны с шумом разбивались о каменистый берег, капли воды от порождения могучей стихии долетали аж до ближайших зданий. Небольшой прибрежный город страны Моря был, пожалуй, не самым лучшим местом, чтобы остановиться. В воздухе витал запах рыбы, которую вылавливали местные в каких-то невероятных количествах, и этот запах насквозь пропитывал скрывающую лицо ткань. Я не испытывал какого-то отвращения к рыбе, но здесь меня впервые начало тошнить из-за простой мысли о поедании сашими в местном ресторанчике на ужин. А ещё здание единственной гостиницы находилось опасно близко к воде. В случае шторма оно пострадает одним из первых, хотя будто бы меня это должно волновать. Не помру.       Маска молнии, устроившись у меня за спиной, разминала затёкшие плечи руками-лапами, заставляя меня выпасть из реальности. Вряд ли создатель «страха земного гнева» ожидал, что в будущем его технику будут использовать подобным образом, но не думаю, что он сильно разочарован. Как минимум потому, что он скорее всего давно уже мёртв. От манипуляций маски, приятно впивающей коготки в мышцы, клонило в сон, и в реальность в лице маленького номера захудалой гостиницы с видом на городскую улицу меня вернул только возмущённый голос Хидана, которому надоело ждать своей очереди.       Забавно, но брать один номер на двоих вместо двух раздельных довольно скоро стало для меня обычным делом, хотя снимать при нём плащ я всё ещё отказывался.       — Эй, эй! Ты там давай, уже возвращайся с небес на землю, я тоже хотел эту штуку попробовать!       Как по мне, рановато ему для проблем с мышцами. Хотя, размахивать косой, у которой длина рукояти почти с твой рост, должно быть тяжеловато, так ещё и лишние лезвия веса прибавляют.       Комната была не самой большой, так что трёхметровому существу приходилось передвигаться чуть ли не на четвереньках, чтобы перелезть на противоположную кровать, по дороге умудрившись снести хвостом банки из-под консервов со столика возле окна. Одна из жестянок, судя по звуку, закатилась мне под кровать. Маска молнии была самой агрессивной из всех пяти, включая меня самого, но, к моему удивлению, даже она приняла Хидана, хотя раньше я не мог её выпустить в присутствии джашиниста, чтобы та не начала пытаться шарахнуть его молнией. Связано ли это было с тем, что он перенял у меня дурную привычку разговаривать с масками и теперь воспринимался ими как «свой», или они так реагируют на то, что это моё отношение к нему начало меняться? Как бы пацан меня не раздражал, как бы временами не было его сложно выносить, но мне в какой-то степени даже нравилось его общество. Я мог отвечать на какие-нибудь простые вопросы по типу того, светятся ли у меня в темноте глаза, и наблюдать за реакцией или, наоборот, не отвечать и смотреть на то, как он обиженно дуется, но потом, как ни в чём не бывало заваливает меня очередными вопросами или просто бессвязным потоком слов. Забавный мальчишка. Иногда, глядя на него, я вспоминал самого себя, когда ещё не потерял интерес ко всему вокруг и изучал новый мир. А ведь если подумать, то через несколько десятков лет он и сам рискует стать таким же…       Существо недовольно ворчало, когда ему во второй раз пришлось умещать свою тушку на явно не предназначенной для него мебели, но, в итоге разобравшись с хвостом и ногами, всё же более менее удобно устроилось, упираясь в потолок верхней частью туловища. Поковырявшись в подсумке, я вытащил небольшой блокнот с карандашом, на открытой странице которого меня встречала карикатура на Пейна с риннеганами навыкате, как глаза хамелеона, а рядом карикатура на старейшин Таки, которых я рисовал по памяти. Вроде похоже, по крайней мере, маразм без труда угадывался на лицах. На следующей странице из-за угла выглядывала знакомая наглая морда, возле которой красовалась надпись «Здравствуйте, не хотите поговорить о Джашине нашем боге?». На местном языке разумеется — свой родной я может быть ещё помнил в первые пару лет после своего попадания, но сейчас — точно нет.       — Чё рисуешь? — Хидан с любопытством наклонился вперёд, на что маска, недовольно рыкнув, тут же дёрнула его обратно, продолжая разминать спину. Кажется, я даже слышал, как что-то хрустнуло в процессе.       — Я не рисую, а перевожу карандаш. — Ну, иначе я про эти детские каракули сказать не мог.       Я не увлекался рисованием и как-то развиваться в нём на данный момент не стремился. Так, иногда чиркал что-нибудь от скуки.       — А по-моему, ты просто себя недооцениваешь. — Ага, ты даже не видел, о чём речь. — Слышь, — буркнул он вдруг. — Тебе в плаще нормально вообще сидеть? Тут же жарко пиздец. — Сам Хидан уже давно остался в одних лишь штанах. Ему-то скрывать нечего.       — Я просто не страдаю эксгибиционизмом, как некоторые.       — Блять! — Хидан подскочил от негодования, но был снова утихомирен маской, которая в этот раз даже шлёпнула его по голове с небольшим разрядом тока. У пацана даже волосы дыбом встали, но он не обратил на это внимания. — Ты только и говоришь о том, какие у нашего лидера идиотские плащи! Раз тебе так не нравится, что ж я ни разу не видел, чтобы ты радостно снимал свой?       — А ты и не увидишь.       Ответом мне стало недовольное ворчание. Этот наглец в первый же день довёл меня до того, что я снял перед ним маску, пусть и на своих условиях. Больше такого не повторится. Я тихо усмехнулся и закрыл блокнот, на одной из страниц которого теперь красовалась недовольная маска молнии.

***

      Подозрительно мигающая лампа, освещающая помещение, раскачивалась так, будто вот-вот отвалится и с треском разобьётся об пол. За окном бушевал ураган. Кажется, шторму всё-таки быть. Я не мог уснуть из-за бессонницы, в то время как Хидан смотрел десятый сон на соседней койке, сильно ворочаясь и иногда мыча во сне. В закрытое окно то и дело бились поднятые ветром ветки, какие-то бумажки и прочие предметы, что обычно валялись на улицах города. Обстановка не предвещала ничего хорошего. Жрец всё же проснулся и резко сел на кровати, сонно хлопая глазами и озираясь по сторонам, когда особо крупная ветка врезалась в стекло с такой силой, что оно пошло трещинами.       — Какого х…       Договорить он не успел. В хлипкую древесину закрытой двери требовательно и с долей какой-то паники громко затарабанили.       — Что происходит? — отреагировал я, уже подозревая, что могу услышать в ответ.       — Шторм! — Паникующий голос за дверью срывался. — Есть риск, что нас снесёт, все срочно собираются на первом этаже для эвакуации, пожалуйста, поторопитесь!       Так я и думал.       В коридоре раздались поспешные удаляющиеся шаги. Осветив комнату последний раз, тусклая лампа окончательно погасла, погружая её во мрак. Собрался я довольно быстро, но выходить не спешил, пока не убедился, что напарник оделся, захватил косу и точно тут не останется к тому моменту, как возможное цунами накроет это место. Ну, или что я потом не потеряю его в толпе.       В гостинице творился самый настоящий хаос. Люди спешили в сторону единственной лестницы, ведущей на первый этаж, в панике толкались в тёмном коридоре и спотыкались об забытые на полу вещи. Запасных выходов в здании почему-то не было предусмотрено. Ай-ай-ай, пожарной инспекции на вас нет. Кто бы отель не проектировал, видать он не задумывался о возникновении подобной чрезвычайной ситуации, либо же был просто слишком беспечным, решив, что и в таком состоянии оно выстоит против стихии.       Стоило открыть дверь, как в мое плечо, даже не заставив покачнуться, вписалась пробегающая мимо женщина, которая буквально тащила за руку ревущего от страха ребёнка, не понимающего, что происходит. К сожалению, наш с Хиданом номер был одним из тех, что находились ближе всех к спуску на первый этаж, а значит, весь поток паникующих людей с дальнего конца коридора проносился мимо, мешаясь. Кто-то другой толкнул дверь так, что та едва не прищемила мне руку. По инерции отступив назад, я упёрся спиной во что-то мягкое. Судя по тому, что это «что-то» выругалось и толкнуло меня в ответ — собственного напарника. Тяжело вздохнув, я резко распахнул дверь обратно, едва не сорвав её с петель, и похоже уже сам сбил с ног парочку паникующих гражданских. Плевать.       Внизу ситуация была ничуть не лучше. Пол помещения уже был залит водой по щиколотку. Персонал собирал людей в группы, пытаясь организовать эвакуацию. Красный от злости мужик орал на девушку, которая вчера сидела на ресепшене, а теперь вместе со всеми пыталась успокоить посетителей. Люди боялись, злились, метались или, наоборот, сохраняя завидное спокойствие, пытались успокаивать остальных, кто-то просто бежал к выходу, расталкивая всех подряд. Я прекрасно понимал их — может у меня есть все шансы выжить, когда шторм достигнет этого места, но они-то не бессмертные и даже не шиноби. Но всё же хаос вокруг уже начинал откровенно действовать на нервы. Я раздражённо скрипнул зубами и тут же заметил, что людей вокруг стало вдвое меньше. У сильных шиноби желание убить можно было ощутить физически, даже не являясь сенсором, так что порой накручивание самого себя до состояния «я злой и страшный нукенин, сейчас я буду убивать» является вполне себе действенным способом избавиться от лишних раздражителей. Хотя, бывают и исключения. Вернее, одно седовласое с косой исключение, которому было абсолютно наплевать, и угрожающий фон чакры, казалось, только сильнее заставлял его наглеть. Гражданские ощущают убийственные намерения не так явно, как шиноби, точнее будет сказать, они не могут определить, насколько они сильны и на кого конкретно направлены. В любом случае, люди вокруг спешили отойти как можно дальше от предполагаемого источника угрозы, за исключением нескольких особо неадекватных образцов, чей уровень агрессии был настолько велик, что они уже даже не думали о том, что могут получить в ответ. Одного из таких экземпляров я одной рукой оттолкнул в сторону стены с такой силой, что при ударе от неё отвалилась небольшая полка с вазой. Остальные быстро оценили ситуацию и послушно отступили к своим более адекватным сородичам.       — Идём отсюда. На выход.       Я не стал дожидаться ответа, лишь коротко кинул взгляд назад, чтобы убедиться, что необычно притихший напарник ещё не потерялся в толпе и идёт следом. Проходя мимо залитого каплями дождя окна, у меня появилось дурное предчувствие, и я медленно и осторожно подошёл ближе, вглядываясь в темноту снаружи. Небо было полностью затянуто свинцовыми тучами, среди которых лишь изредка появлялись и тут же исчезали просветы. Разбивающиеся об берег чёрные волны давно преодолели береговую линию и теперь доходили до самого здания, иногда поднимаясь до уровня окон первого этажа.       Огромное цунами стремительно приближалось, грозя снести хлипкое, шатающееся от ветра здание гостиницы.       Поток воды проломил доски, я успел услышать крики за спиной, прежде чем быть поглощённым огромной волной. Меня буквально завертело в сильном из-за шторма течении, швыряя об камни, деревянные обломки и других людей. Солёная вода заливала глаза и неприятно щипала их. Кусок черепицы прилетел мне в голову, разодрав бровь, красная струйка крови растворилась в воде, по спине ударило чем-то тяжелым и твёрдым, едва не вышибая из несуществующих лёгких весь воздух. Картина вокруг неразборчиво мелькала, меня нещадно переворачивало в бурном потоке, пока, наконец, не вынесло, видимо, куда-то дальше от берега. Вокруг плавали, медленно оседая на землю, обломки и белая простыня, словно странного вида медуза. Здесь, под водой, уже было несколько спокойнее, чем на поверхности, даже стайка серебристых рыбок рядом плавает. А, нет, это чьё-то ожерелье, в мутной воде похожее на серебряную чешую. Мимо течением пронесло тело мальчика лет десяти на вид, его глаза и рот были широко открыты, а от головы поднималось тут же растворяясь в воде облако крови. Ему повезло. Кто-то другой сейчас скорее всего глотает воду, разрывая от недостатка кислорода лёгкие, будучи не в состоянии всплыть из-за, например, застрявшей в щели между камнями ноги.       Никакой паники не ощущалось, совершенно наоборот, было только странное для ситуации спокойствие. Несколько ниток на запястье разорвались в процессе швыряния моего тела водой и из отверстий от них поднимались небольшие пузырьки воздуха. Я всплыл на поверхность и кое-как зацепился за проплывающую мимо доску, закашлявшись и машинально дёрнув головой в попытке смахнуть с лица намокшие длинные пряди — удерживающая их нитка порвалась при ударе, и теперь они лезли прямо в многострадальные глаза, а правый ещё заливало кровью из рассечённой брови. Подняв взгляд, я лицезрел картину, напоминающую собой апокалипсис: нескольких рядов зданий уже не было, остальные, что стояли ещё дальше от воды, со скрипом и грохотом рушились прямо на глазах, складываясь и накреняясь с треском дерева и грохотом камней и штукатурки. С моим зрением отсюда не было видно убегающих на ближайшую гору людей, если, конечно, кто-то всё же спасся.       — Хидан! — Ответа в грохоте обломков и бурления воды не было, только ветер унёс мой крик куда-то вдаль. — Хидан!       Вот, чёрт.       И всё же, почему я о нём так беспокоюсь? Не умрёт же он там, бессмертный как-никак.       Я пообещал себе подумать над своей проблемой взаимоотношений с социумом позже, нырнув обратно в поисках потерянного напарника. Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза снова привыкли к заливающей их грязной и соленой воде, после чего мне сразу же пришлось уворачиваться от старой, буквально разваливающейся на глазах кровати, уносимой быстрым течением куда-то вдаль, но уже через несколько метров оседающей на дно среди обломков, другой мебели и мёртвых тел животных и людей. В последних я внимательно искал знакомые черты, но к счастью или нет — я так и не понял — его тут не было. Я развернулся обратно и направился по дну дальше, в сторону берега.       Возможно, Хидан в бессознательном состоянии найдётся среди попавшихся по дороге трупов. Возможно, его придавило обломками или, если сильно повезло, он и вовсе уже сам выбрался на берег и сейчас спокойно дожидается окончания бури. Времени, чтобы его найти, было немного: вода постепенно просачивалась через швы, нити, подобно обычной ткани, впитывали влагу и удерживаться на плаву становилось тяжелее. Я перевернул очередной труп лицом к себе, но искажённое в мучительной агонии лицо принадлежало совершенно незнакомому человеку. И на что я только рассчитывал? Видел же, что волосы тёмные и одежда не та. Я уворачивался от уносимых потоком обломков и чужих вещей, всплывал на поверхность, чтобы вдохнуть воздух, искал знакомое лицо среди плавающих тел и уже отчаялся его найти, когда внезапно заметил на дне знакомые красные лезвия косы, волочащиеся по песку и подгоняемые течением. Но радость моя была недолгой: конец троса исчезал под горой обломков, которую не разнесло течением — всё, что осталось от прибрежных зданий.       Я подплыл к завалу и попытался растащить доски, скользя ногами по донному песку. Бесполезно. Обломков слишком много, даже с моей немалой физической силой невозможно поднять гору. Попытка схватить часть обломков нитями тоже не дала особых результатов. Оставался один вариант — разрушить скопление мусора. Отплыв на некоторое расстояние, я начал стремительно складывать печати. Часть воды вокруг скрутилась под давлением в водяные свёрла, с разных сторон ударившиеся в кучу обломков. Атака раскидала доски, стекло и различные предметы, рассматривать которые у меня не было времени, подняла кучу песка и погребённые под завалами тела, среди которых я легко заметил знакомый плащ с красными облаками. Хоть какой-то плюс от дизайнерского решения Пейна. Схватив за шкирку напарника, пребывающего в бессознательном состоянии, я, не медля ни секунды, направился к поверхности.       Мы были достаточно близко к берегу, точнее, могли бы быть, если бы участок земли на месте города полностью не затопило. Несмотря на это, в воздухе всё ещё стоял въедливый запах рыбы — последнее напоминание о некогда процветающем городе, которое скоро развеется вместе с ветром. Откашлявшись и хватая ртом воздух, на несколько секунд оказавшись накрытым очередной волной, я закинул Хидана себе на спину. Тот, похоже, начал приходить в себя: закашлялся, содрогаясь всем телом, выплёвывая воду из легких, обхватил мою шею руками так, что кажется ещё немного и придушит. На удивление, он не издал ни звука, только прижимался так, будто боялся, что я скину его обратно. Из-за масок ездить на моей спине должно быть сильно неудобно, но Хидан сейчас явно не в том состоянии, чтобы обращать внимание на такие мелочи. С трудом поднявшись на ноги, чувствуя, как с тела стекает ручьями ледяная вода и липнет к телу промокший плащ, поковылял по воде в сторону незатопленного участка земли, с облегчением ощущая вес чужого тела на горбу. Ходить по волнам во время бури было тяжело, да и подгоняющие со стороны моря гребни и всё ещё болтающаяся где-то под водой коса не сильно облегчали эту задачу. Почти у самого берега я неожиданно для себя всё-таки споткнулся, припадая на одно колено. Не заметил камня в песке, видимо. Тут же чьи-то руки схватили мою собственную, таща её вверх. Я уже не стал сопротивляться и пытаться её выдернуть, на паранойю и даже простое недовольство по поводу непрошенных прикосновений после произошедшего за последние несколько минут уже не было никаких моральных сил.       — Вы в порядке? — вдруг донеслось с боку с нервным иканием.       Один из чудом спасшихся местных жителей в панике всматривался в мое лицо, облепленное мокрой повязкой. Незнакомец весь дрожал от ветра со стороны тайфуна, с него текла кровь, преимущественно с иссечённых обломками ног. Да и одежда выглядела так, словно его собаки драли.       — Вам не нужна помощь? Ваш друг выглядит пло…       Я резким движением головы в сторону оборвал его речь, давая понять, что чужая помощь нам не требуется. Человек не стал отвечать, понятливо заткнувшись, и вернулся к своим, я так полагаю, друзьям по несчастью, сидящим в отдалении, не утруждая меня больше вопросами. У этих людей и без парочки нукенинов своих проблем хватает. Они ведь за несколько ужасных минут цунами потеряли всё.       А шторм, кажется, уже постепенно стихал. Порезвился, выплеснул свой гнев на грешную землю и отступил, утягивая спиралью тайфуна тяжёлые облака.       Еле скинув со спины вцепившуюся намертво ношу на землю, я позволил себе уронить свои кости, ложась и глядя во всё ещё затянутое чёрными тучами небо. Маски в таком положении естественно доставляли неудобство, но мне в данный момент было откровенно на это плевать. Во внутреннем кармане плаща я нащупал сигареты, как и ожидалось, насквозь промокшие и теперь бесполезные. Надо было их тоже в свитки прятать — печати на них помимо прочего защищали от влаги, что позволяло не волноваться о запечатанных там вещах.       «Облака. Тошнить от них скоро начнёт».       Я стянул насквозь промокшую маску с лица, чтобы было легче дышать, уже не задумываясь, что кто-нибудь может увидеть то, что под ней. Да и было бы о ком думать: Хидан уже несколько раз видел меня без этого куска ткани, а те люди в нашу сторону, кажется, даже не смотрят.       — Может скажешь уже что-нибудь? Или ты от страха язык откусил? — Если честно, я немного волновался за состояние напарника после произошедшего, но старался не подавать виду.       — Чё? — взвился ожидаемо уязвлённый парень. — Ничё я, блять, не испугался!       Хидан, как и ожидалось на такую откровенную провокацию резко оживился и принялся вытягивать косу из воды. Идеальная укладка парня после такого приключения была полностью испорчена, и теперь когда-то зачёсанная назад вместе с остальными волосами чёлка свисала мокрыми, склеенными словно лаком кусками. Повязки на шее и вовсе не было, я даже не заметил, в какой момент она слетела. Хотя, с моим отношением к протекторам, я всё равно не стал бы её искать, даже если бы на это было достаточно времени.       — Замёрз я просто. Мог бы, сука, и побыстрее!       — Не испугался, говоришь? Что-то я не заметил этого, когда тебя тащил… Ай! Да не дёргай ты его так! — В ответ на язвительный комментарий Хидан, воспользовавшись отсутствием маски, пальцем подцепил один из стежков у рта, резко потянув его на себя. — Всё, молчу, угомонись уже и отпусти, а то руки вырву и обратно не пришью.       Он точно в порядке. И огрызается уже, вон, руки распускает… Разве что ещё никуда меня не посылал. Хидан кинул взгляд в сторону группы выживших. Шум ветра уже стих, и с холма, на котором они все собрались, отчётливо раздавались рыдания.       — Похоже, у тех людей ничего не осталось, — с каким-то даже странным сочувствием в голосе произнёс напарник. — Многие из них уже не смогут выкарабкаться.       — Собираешься избавить их от дальнейших страданий?       — Было бы неплохо, но знаешь, что-то я устал. — Хидан с блаженным видом развалился рядом. — Эй, там! Кто не успеет смыться куда подальше, до того, как я встану, будет принесён в жертву моему Богу! — крикнул он, видимо, уже жителям затопленного города, безумно рассмеявшись в конце своей реплики.       — То есть, я тебя искал среди плавающих трупов, разбирал доски, под которыми ты отдыхал, тащил вместе с косой на собственной спине до берега, но при этом из нас двоих устал почему-то ты? — Знаете, даже обидно как-то. — Так, тебе не кажется, что ты лежишь как-то слишком близко?       — Иди ты нахуй. — О! А вот и оно! Ну, теперь-то я точно могу быть уверен, что с ним всё хорошо. — Сам отползай, если что-то не нравится. — Парень довольно улыбался, прикрыв глаза и обсыхая.       Двигаться сейчас не хотелось. Как и просто спорить. Так что я решил последовать его примеру, закрыв глаза и позволяя себе ненадолго расслабиться, пока рядом не произошёл очередной пиздец. Ну, или не вырос Зецу, радостно размахивающий какой-нибудь бумажкой с очередными приказами от риннеганистого зомби.

***

      Этой ночью мои периодические проблемы со сном вновь дали о себе знать. В этот раз — уже знакомый раз за разом повторяющийся кошмар о битве с Хаширамой, чтоб его там его же лозы во все щели драли. Вот, казалось, давно умер человек, только клетки от него периодически отщипывают все, кому не лень, живи да радуйся. Ан, нет! Стоит только вспомнить, и сразу становится не по себе, чуть ли не в дрожь кидает. Я даже знаменитую Долину Завершения обхожу десятой дорогой только из-за того, что меня пугает грёбанная дохуяметровая статуя. Спасибо, хоть от деревьев в лесу не шарахаюсь!       Я с тихим стоном сел в гамаке, пальцами зарываясь в до невозможного спутавшиеся за ночь волосы, небрежно расчёсывая их. Когда-то у меня был для этого гребень, наверное, до сих пор лежит запечатанный в одном из свитков, но я даже не пытался это проверить. Всё равно я уже практически не заботился о прическе, ограничиваясь простым мытьём. Кстати о мытье, пожалуй, сейчас оно мне не помешает. Хидан невозмутимо дрых на ещё одном «гамаке», свесив одну руку вниз, и бормотал во сне что-то непонятное. Думаю, проснётся он не скоро и можно спокойно сходить искупаться в реке неподалёку, не опасаясь любопытных малиновых глаз.       Одежду я отмыл в первую очередь, развесив её на ветках ближайших деревьев, чтобы успела хоть немного высохнуть. В этой глуши никаких воришек не водилось, да и в принципе людей, не считая моего спящего напарника. Волноваться не о чем. Зайдя достаточно глубоко, я погрузился в воду с головой. К моему удивлению, вода в этой реке была почти прозрачной, не часто такие встречаешь. Можно было разглядеть небольшие камушки на дне и водоросли. Зачерпнув немного донного песка я вынырнул на поверхность и принялся втирать его в кожу, стараясь не попадать по швам. Подобные процедуры помогали счищать налипшую грязь и омертвевшие куски кожи, но куда более хрупкие стежки вполне можно было повредить таким образом.       — Нихера себе ты перештопанный! Это где тебя так разорвало-то?       Все сердца разом будто остановились, стоило услышать знакомый голос. Медленно повернувшись назад, я увидел стоящую среди деревьев знакомую фигуру, бесстыдно смотрящую в мою сторону.       Он не должен был проснуться так рано. Не должен был увидеть меня сейчас. Ничего из этого не должно было произойти!       Машинально, не думая сейчас о своих действиях, я сложил печати, создавая множественных водяных драконов агрессивно набросившихся на стоящего на берегу джашиниста. Разумеется, обладая ловкостью, которой позавидуют дворовые кошки, тот без труда увернулся от них всех.       — Эй! Ты чё?! — удивлённо выкрикнул напарник, когда пасть одного из драконов перегрызла ветку дерева, рядом с которым он только что стоял. — Да успокойся ты, это я! Сам же говорил, что кроме нас, в этой глуши никого нет! — отпрыгнул от ещё одной атаки. — А, я понял! Ты смущаешься из-за того, что я увидел тебя без одежды, так?       Хидан будто бы искренне не понимал, что он сделал не так. Потому что он действительно не сделал по сути ничего. Наверняка просто проснулся, увидел, что меня нет рядом, и пошёл искать, ещё не подозревая, какую картину застанет. Только вот легче от этого не становилось. Я поспешил выйти на берег, желая только одного — оказаться сейчас как можно дальше отсюда. Одежда, попавшая под водную технику, снова была мокрой насквозь, но в данный момент это меня мало волновало. Краем глаза я заметил бледную руку, тянущуюся к одному из швов, и незамедлительно поспешил пресечь это действие, грубо схватив чужое запястье.       — Отпусти, бля! Больно ведь! — Малиновые глаза напротив расширились от испуга, но я себя уже совершенно не контролировал.       — Ну, что, теперь доволен?! Это ты так хотел увидеть, да?! — Неизвестная до этого момента ярость затуманила разум. — И как тебе? Понравилось то, что увидел?! Я тебя спрашиваю!       Хидан что-то говорил, но я его уже совершенно не слышал. Я не помнил ни одного момента в своей жизни, когда испытывал настолько сильную злость. Даже в начале моего нахождения в этом грёбанном мире шиноби, когда мои эмоции ещё не притупились от времени и окружающих обстоятельств, таких ситуаций не было. Лишь когда кость чужой руки треснула под очередной болезненный вскрик, вся эта пелена резко спала. Всё ещё находясь будто в тумане, я еле разжал напряженные пальцы, отпустив чужую руку, и второпях накинул на себя одежду. Сейчас я просто хотел вернуться обратно к месту привала и желательно провалиться под землю поглубже, подальше от всего этого.       — Псих, — дрожащим от потрясения голосом прошипел мне вслед Хидан, потирая сломанное запястье.       Мне было совершенно нечем на это возразить.

***

      Прислонившись к стене гостиничного номера и прикрыв глаза от бьющего из окна света, я пожёвывал фильтр выкуренной сигареты, кажется, уже второй за последний час. Легче становилось ровно до того момента, как я вспоминал ту сцену в лесу. Какой-то частью себя я понимал, что впадать в настолько сильное бешенство только потому, что Хидан увидел швы, — это уже перебор, но почему-то допускать эту мысль совершенно не хотелось, предпочитая обвинять во всём чересчур любопытного джашиниста. Спал бы себе дальше или хотя бы не орал, а ушёл, сделав вид, что ничего не видел. Я взял Хидану отдельный номер, чего не делал уже давно, — настолько не хотел его сейчас видеть. Может, стоило пойти извиниться перед ним? Извиниться, ха. Когда я вообще последний раз делал что-то подобное? Да и вообще, ему самому не мешало бы извиниться передо мной. Так ведь? Или всё же нет… Я раздраженно сплюнул остатки сигареты в стеклянную пепельницу, воздух в комнате уже вовсю пропах табачным дымом, но открывать окно не было никакого желания.       — И не надо на меня так смотреть… — прорычал я сквозь зубы безмолвному собеседнику напротив.       Свернувшись в противоположном конце помещения тёмным клубком, столь выделяющимся на фоне светлой комнаты, маска ветра, положив голову на скрещенные лапы, сверлила меня всё такими же пустыми глазами, как и всегда. Только сейчас в этом взгляде мерещилось осуждение. Существо издало звук, не знаю, на самом ли деле или это уже было бредом моего воспалённого разума, но он звучал как разочарованный вздох, поднялось на лапы и в ту же секунду обдало комнату стихийным потоком, от чего дверца шкафа, из которого я чуть ранее достал себе футон, резко захлопнулась, а сам я весьма ощутимо ударился затылком об стену. Странно, сердца никогда так себя не вели. Или может, раньше у них для этого просто повода не было?       — Что? Что ты от меня хочешь?! — Вскочив на ноги, как только порыв ветра прекратился, я приблизился к неожиданному воплощению совести в лице маски. — Хочешь, чтобы я пошел и поговорил с ним? Я не хочу его сейчас ни видеть ни слышать, кому как не тебе знать об этом!       Маски являлись частями моего тела, и по идее наши желания не могли настолько сильно различаться. Так почему же сейчас одна из них продолжает смотреть на меня с немым укором, ожидая, когда я наконец снизойду до того, чтобы всё-таки пойти и объясниться перед своим напарником? Аж тошно становится. И так после ссоры чувствую себя настолько паршиво, что готов залезть на потолок. Без чакры. Я собрался было вернуть существо на место, не желая больше терпеть этого взгляда, но оно совершенно неожиданно обошло меня кругом, оказавшись за спиной и мордой принялось толкать в сторону двери. Подобная выходка меня настолько шокировала, что я даже сделать ничего не смог, опомнившись, лишь когда оказался снаружи номера.       — Эй! Какого чёрта?! — Я развернулся к двери и дёрнул за ручку, но замок щёлкнул, означая, что ту заперли изнутри. — Открой сейчас же! — В раздражении ещё несколько раз дёрнул ручку и даже пнул дверь ногой. Бесполезно. — Дожил, блин, собственные органы против меня бунтуют… — Я тяжело вздохнул, признавая поражение.       Похоже, что выбора мне не оставили… Нет, конечно, никто не запрещал спуститься на этаж ниже и попросить управляющего гостиницей открыть дверь его ключом, соврав, что она просто захлопнулась, но как потом объяснять нахождение в номере крылатого животного неопределённого вида? Я обречённо вздохнул, собираясь с мыслями, но всё же коротко постучал в соседний номер, надеясь на то, что меня просто не услышат, и можно будет с таким аргументом вернуться назад.       К сожалению, меня услышали.       Послышалась возня, и спустя время замок на двери щёлкнул. Створка со скрипом открылась, являя удивлённого моим визитом напарника. Он молчал со вчерашней ссоры, хотя прошел уже почти весь день, даже сейчас, не сказал ни слова, лишь дёрнулся от испуга в первые секунды, так и оставшись стоять в проходе. И я искренне надеялся, что ничего серьёзного с ним от потрясения не случилось.       — Впустишь? — осторожно спросил я, когда понял, что бездействие затянулось.       К моему удивлению, Хидан кивнул, опустив взгляд и чуть отойдя от двери в сторону. Он всё ещё не говорил, но и не пытался закрыться или выгнать меня. Ну, ладно, может мне действительно станет легче.       Номер напарника практически ничем не отличался от моего. В середине комнаты лежали небрежно брошенные коса и плащ.       Так, ну и с чего теперь начинать разговор?       — Помню, однажды ты спросил какие у меня причины, чтобы убивать? — Я прошёлся до противоположного конца комнаты, нервно теребя застёжку на плаще. — Думаю, я всё же тебе отвечу. Одних я убиваю, чтобы не мешались и оставили меня в покое, других, как ты уже скорее всего заметил, чтобы получить средства на существование, а третьих… — Всё же решившись, я расстегнул молнию на плаще, стягивая его с себя и обнажая швы. Теперь возможности отступить назад не было. — Чтобы продлить собственную жизнь. Все эти швы — последствия моего бессмертия.       Хидан неверяще хлопал глазами, опасливо, ещё помня, что случилось в прошлый раз, снова потянулся к шву на руке и, едва коснувшись его кончиками пальцев, замер, ожидая реакции. Я с трудом сдержался, чтобы не оттолкнуть чужую конечность. Сегодня я позволю ему эту небольшую вольность. Поняв, что в этот раз он не получит никакого сопротивления, парень осторожно провёл по шву пальцами, кажется всё ещё не в состоянии поверить, что это происходит по-настоящему. Прикосновение отозвалось холодом чужих пальцев, и пускай это не было неприятным, скорее, наоборот, меня все равно так и тянуло схватить чужую конечность на голом рефлексе.       — Пиздец, — выдал на выдохе вердикт Хидан. — То есть, мне нужно было просто увидеть тебя голым в воде и пережить твою истерику, чтобы ты начал мне хоть что-то рассказывать? — Прежняя наглость вернулась к нему довольно быстро, стоило окончательно убедиться, что ему в этот раз ничего не угрожает.       — И да, меня не «разорвало», как ты выразился. — Я пропустил предыдущий вопрос мимо ушей. — Часть из этих швов появилась сразу, в тот момент, когда я впервые использовал технику, сделавшую меня таким. Например, вот эти, на руках. Другие появлялись, когда я сам себе зашивал полученные ранения, и после этого так и остались. Некоторые из них столь давние, что я даже не помню, в каком бою получил их.       Было слишком непривычно позволять кому-то вот так рассматривать себя, дотрагиваясь до швов и царапая их ногтями в попытках пролезть внутрь. Хотелось оттолкнуть, снова накинуть на себя ненавистную чёрно-красную тряпку, подорваться с места и уйти, но я твёрдо решил, что здесь и сейчас поставлю точку в произошедшем и заодно всё же удовлетворю наконец чужое любопытство. Пусть услышит всё, что хотел, и успокоится.       — О, а этот тогда откуда? Его ты тоже получил, использовав технику, или в бою? — Хидан ткнул пальцев в тот шов, что опоясывал тело в районе талии.       — В бою, конечно же. — Я усмехнулся. Давно не доводилось вспоминать тот день. Непринуждённая обстановка постепенно успокаивала. — Меня тогда буквально разрезали пополам. Жаль, ты не видел их лиц, когда я не умер.       У каждого шва была своя история, но большинство ничем не выделялось: где-то кунаем резанули, где-то огненный шар пропустил и тому подобное. Каких-то особых случаев, запечатлевшихся в памяти, было немного. Вот, например, самый крупный шов, идущий ровно посредине тела от шеи до низа живота, — в тот раз я после очередной смерти не сразу «пришёл в себя», очнулся в морге прямо посреди процесса вскрытия. Не самый приятный опыт.       Только сейчас, в разговоре с Хиданом, я осознал, как много этих самых швов у меня на самом деле скопилось. Тело казалось не просто заштопанным в местах ранений, оно выглядело именно что сшитым из множества лоскутов. Лоскуты кожи, набитые нитками, словно извращённое творение таксидермиста. Видя реакцию других людей, я сам возненавидел свою внешность и в голове с трудом укладывалось, что Хидан сейчас, кажется, испытывал от неё искренний восторг.       — А ноги у тебя тоже штопанные? Ну, как руки? Или нет?       Мальчишка заваливал меня вопросами с каким-то просто невозможным темпом, будто бы опасаясь, что я прямо сейчас могу передумать ему отвечать. Я задрал штанину до колена, демонстрируя кольцевой шов, такой же, как и на руке. Чуть ниже под ним чёрные стежки выстроились в пару кривых линий — резанули кунаями уже не помню, в каком бою. А может даже не в одном.       — Те, что выше, я тебе не покажу. — Задранная ткань отказывалась подниматься дальше, а эксгибиционизмом я, как уже говорил, не страдаю.       Парень эту фразу кажется уже и не услышал, переключив внимание на нечто по его мнению более интересное. Его голос донёсся уже из-за спины.       — О! Так вот, где ты их прячешь! — Похоже и маски нашёл. Хотя, будто бы их так сложно найти. — Так эти штуки, они, получается, части тебя или чё? А где летучка? Что-то я её морды тут не вижу.       — Выгнала меня к тебе, а сама осталась сидеть в номере. Да, эти маски являются частью меня и, можно сказать, что именно они дают мне бессмертие. — Я сделал небольшую паузу перед тем, как продолжить. Всё ещё сложно было решиться на такой шаг. — Могу рассказать подробнее, если тебе это всё ещё интересно.       — Бля, ущипните меня, а. Это мне точно сейчас не приснилось? — Парень с любопытством гладил одну из костяных морд, обводя формы кончиками пальцев. — Конечно же, блять, интересно. Ты хоть представляешь, как долго я жду, когда ты мне наконец расскажешь?       — Хорошо. — В комнате стало совершенно тихо, казалось, что даже звуки за окном полностью исчезли. — Нити не просто зашивают мои раны. Иначе это всё же не было бы бессмертием. С их помощью я могу красть и присваивать себе сердца людей с другим типом чакры, получая их способности. — Я всё же не смог сказать, что сам не являюсь человеком. — И они хранятся в этих масках. Если я получаю смертельную рану, то вместо моего родного останавливается одно из них. Потом я просто заменяю его на другое.       — Так вот почему ты иногда копаешься в трупах? — Я кивнул. — И… ты когда говорил, что я убил тебя, это имел в виду? Что я убил твоё сердце?       Я тяжело вздохнул и закатил глаза. До чего же непонятливый пацан.       — Нет, я имел в виду именно то, что ты убил меня. Видишь ли, как бы тебе это объяснить… Каждый раз, когда умирает моё сердце, умираю и я сам. Чаще всего на несколько секунд, но иногда, как в том случае, когда я очнулся в морге, на это может уйти намного больше времени. Твои ритуалы никогда не убивали тебя полностью, так что скажу: раз за разом отправляться на тот свет, а потом возвращаться обратно не слишком приятно. — Я сделал небольшую паузу. — Убить меня насовсем всё же возможно, но для всех, кто пытался это сделать, задача оказалась непосильной. И я надеюсь, что после таких откровений ты не станешь проверять, сможешь ли ты с ней справиться.       — Да я и не собирался. — Парень как-то сконфуженно фыркнул и потер затылок. — Раз я в самом деле тебя один раз убил, то этого достаточно. Для меня и для Джашина.       Повисло молчание. Дверь в номер, которая всё это время была не заперта, а лишь прикрыта, внезапно заскрипела, и в комнату, подобно кошке, просочилась ветряная маска, выглядевшая крайне довольной. Она забавно переваливалась с бока на бок, пока подходила, и едва не мурчала. Я надеюсь, в коридоре сейчас не было никого, кто мог бы её заметить… Во всяком случае, визгов ужаса было не слышно.       — О! И ты пришёл! — Хидан радостно подскочил к существу, явно спеша поделиться с ним полученной информацией. — Не поверишь, что я только что узнал! Я и не думал, что ты сердце Какузу. — Маска прижимала крылья к телу и тянула морду в потолок, терпя тисканья. Уж извини, я по твоей милости всё это терпел сейчас, теперь твоя очередь. Маска чуть склонила голову и, могу поклясться, посмотрела на меня с поражением. — Наверное, странно, что я при нём вот так с тобой разговариваю… Хотя он сам с тобой разговаривает. — Хидан смешно округлил глаза. — Это, бля, ещё более странно.       Ну, и отлично, пусть с маской поболтает, а я сегодня похоже наговорился аж на три жизни вперёд.

***

      За окном уже давно стемнело, и я вернулся после разговора в свой номер. Как раз дочитаю книгу, которая в свете напольной лампы выглядела еще более жёлтой от времени, чем была на самом деле. Маска ветра, подёргивая крыльями, смотрела в стену, вытягивая шею, будто разглядывая кого-то, припадала к земле, как кошка, и тянула лапу вперёд, похватывая воздух, урча и иногда не агрессивно топорща нити. Казалось, будто она играет с кем-то. Маски часто так себя вели последнее время, а я старался не обращать внимания на их новые заскоки. У самого их хватает, чего тут удивительного?       Неожиданно, дверь в номер открылась, и на пороге показалась знакомая морда, с которой, как я думал, все вопросы уже решены.       — Ну, что ещё? — почти простонал я, закрывая книгу. — Имей в виду: лимит разговоров у меня на сегодня исчерпан.       Хидан молчал, так и продолжая стоять в дверном проёме, неловко переминаясь с ноги на ногу, и я уж было подумал, что он случайно откусил себе язык и пришёл, чтобы я пришил его на место, но парень, что-то всё же для себя решив, прошёл в комнату и сел со мной рядом. Несколько секунд всё так же молча глядя мне в глаза, он после вдруг бесцеремонно положил голову на плечо. Я дёрнулся от такого и уже собрался было его скинуть, но неожиданно для себя обнаружил, что мне совершенно не хочется это делать. Даже когда Хидан совершенно наглым образом заснул, я лишь в недоумении пялился на седую макушку, не зная, чему больше удивляться — его поведению или своей на него реакции. Впрочем, ладно. Я откинулся на стену, устраиваясь поудобнее, на что парень протестующе замычал и заёрзал. Маска свернулась рядом, уложив голову мне на колени. Спать в таком странном положении оказалось весьма приятно.

***

      Утро следующего дня началось с того, что едва мы вышли из города, неподалёку как обычно пророс Зецу, но в этот раз вместо того, чтобы выдать инструкции к очередной миссии, велел надеть кольца и приготовиться к «входящему вызову» от Пейна, одновременно с этим ворча, что это не его работа нас вылавливать и что вообще-то нормальные члены Акацуки носят кольца, не снимая их, даже когда спят. Ну, да, а то вдруг трупак решит устроить срочное собрание в три часа ночи!       — Какие такие «нормальные»? Покажи мне хоть одного в Акацуки, кроме Конан, кого можно считать полностью нормальным. Хотя я уверен, что если хорошенько покопаться, то и у неё свой бзик найдётся. — Выводить из себя этот куст было для меня каким-то отдельным видом удовольствия.       — Когда-нибудь ты пожалеешь обо всех своих словах! — почти провизжал Чёрный прежде, чем раствориться в земле. Ой, напугал ежа голой задницей!       — Какого хуя? Он это собрание пару лет назад последний раз вызывал, я тогда только в Акацуки вступил. Чё сейчас случилось-то? — Хидан недовольно копался в содержимом карманов, ища кольцо.       — Не знаю. Но мне это не нравится.       — Думаешь, это нам надают по шапке?       — Нет, не думаю.       С каким-то неприятным предчувствием я перенёс своё сознание в виде проекции в очередную пещеру, ставшую на время залом заседания, едва услышав голос риннеганистого в голове. Надо же, тут даже статуи Гедо Мазо нет.       — Орочимару заполучил шаринган, — монотонным голосом начал свою речь Пейн, как только все собрались. — Учиха Саске ушёл из Конохи.       Краем глаза я видел, как поник на этих словах Итачи (будто он вообще может выглядеть более печальным, чем в своём обычном состоянии), но быстро принял привычный вид, пока этого никто не заметил. Он же у нас зло, на братика ему наплевать и вообще в живых его оставил только ради получения вечного мангекё. Прям третий кандидат на премию Оскар, после Тоби и Зецу!       — И всё? — Я начал закипать. — Ты собрал нас здесь только из-за этого?! — Да, я понимаю, ситуация хреновая, учитывая, что Орочимару точит на нас всех зуб, а с шаринганом он может стать в десятки раз сильнее, но это же можно было передать через кольцо или через Зецу!       — Знай свое место, Какузу! — Глаза рыжего агрессивно сузились, уверен, если бы мы находились в одном помещении, я бы сейчас влетел спиной в стену. Я ему что, псина дрессированная? — В первую очередь вы здесь, потому что я хочу сделать важное объявление. — Он сделал паузу в своём пафосном заявлении, чтобы убедиться, что его слушают и гордо задрал подбородок. — С этого дня мы начинаем охоту на хвостатых зверей.       Заебись новости!