***
Неожиданно, но Пейна на собрании ещё не было. Как и Дейдары с Сасори. Это, получается, они ещё только начали собираться? Я-то уже подумал, только нас двоих тут и ждут, и сейчас возмущения полетят со всех сторон, как стрелы, а не только от мертвяка… К слову, явился он ещё и самым последним, даже после парочки местных «искусствоведов», чем едва не привёл в культурный шок всех собравшихся. — До меня дошли сведения, — начал он вместо приветствия, — что поимка джинчурики Семихвостого обернулась совсем не так, как планировалось изначально. Девчонка лежала на земле между ладоней статуи, раскинув конечности и помятые два «хвоста-крылья». Рядом с ней в таком же бессознательном состоянии находился мужчина, с ног до головы облачённый в красную броню, вероятно, тот самый Пятихвостый, о котором говорил Зецу. Поняв, что «виновники проишествия» в лице нас с Хиданом никак не отреагировали на первый выпад, риннеганистый продолжил речь. — В результате инцидента, возникшего в процессе поимки джинчурики, Такигакуре было уничтожено, а все населяющие его шиноби и простые люди убиты. — Тут он перевёл на меня тако-ой красноречивый взгляд «какого хрена у вас там произошло, психованные вы придурки», ожидая ответа, что любому другому на моем месте стало бы стыдно. Ну, подумаешь, психанул и разнёс целую скрытую деревню? С кем не бывает! И между прочим, если мне не изменяет память, ты сам в будущем сотрёшь в порошок Коноху. Так что не надо мне тут ля-ля. — А какое тебе до этого дело? — спросил небрежно я, не спеша себя оправдывать. — Свидетелей не осталось, никто не расскажет, что это работа кого-то из Акацуки. — В отличие от некоторых других участников организации, обращающихся к своему лидеру исключительно на вы, трупу я, как и при первой встрече, в наглую «тыкал». Не заслужил этот зомби-пацан никакого уважения. Дичь же творит. — Разве это не та деревня, откуда ты родом? — неожиданно спросил риннеганистый. — Никого, кто жил там в одно время с тобой, не осталось в живых. Сейчас её населяли люди, которых ты даже не знаешь, но всё равно разрушил скрытое селение из-за давней обиды? Эй! Это что за нотации о морали пошли, я не понял? — Да. — Я, пожав плечами, не стал спрашивать, откуда у него эта информация обо мне, и так всё было ясно. — Разговор окончен. Пейн, разозлившись от такой наглости и неуважения к собственной персоне, собрался было ещё что-то сказать, но ситуацию разрешила Конан, напомнившая, зачем мы здесь собрались. Первым на корм статуе пошёл Пятихвостый, и я надеялся, что девчонка за это время не очнётся. Вряд ли она разнесёт пещеру или сможет выбраться, открыв запечатанный вход, но перспектива слушать речи о любви и дружбе мне не прельщала.***
Весть об уничтожении скрытой деревни, пусть и небольшой, но относительно сильной и известной разлетелась с невероятной скоростью. Из-за отсутствия свидетелей произошедшего и каких-либо улик «инцидент Кровавого Водопада», как окрестили это событие, обрастал слухами и теориями. Официальной версией было нападение неизвестной группы шиноби, но среди суеверных гражданских ходило мнение, что они не могли бы уйти незамеченными, а потому среди населения теории произошедшего разнились от внезапного стихийного бедствия до мистики и ёкаев. Дошло до того, что кто-то слышал от друга, что у троюродной сестры его соседа пра-пра-пра-прабабка оказывается рассказывала легенду о духе, жившем в озере в центре деревни, о котором почему-то больше никто не слышал и который почему-то только через шестьдесят с чем-то лет со дня основания деревни решил, что с него хватит… Но кого волнуют такие мелочи? Любители «правительственных заговоров», которых, как оказалось, и в этом мире предостаточно, сошлись во мнении, что у даймё произошел конфликт с деревней, и он тайно нанял шиноби из какой-то крупной страны для её устранения, но эта теория не выдерживала никакой критики, как минимум из-за того, что узнавший о происшествии правитель наложил в штаны и в панике принялся строчить соседним странам письма с просьбой о предоставлении защиты. Знали бы все эти люди, что реальность — похлеще и куда ужасней теорий, и уничтожил селение не разъярённый дух, не заговор, а всего лишь один шиноби, который когда-то жил в деревне и которого считали давно погибшим. Вполне себе живой призрак прошлого, ха. Уже второй день мы с Хиданом нарезали круги по стране Рисовых Полей в поисках джинчурики, которого здесь, ясное дело, не было. Пейн решил отправить нас сюда в наказание за проявление своеволия на предыдущей миссии, но знал бы он, что такое «наказание» нас только обрадовало, то никогда бы не совершил такую глупость. В стране оказалось очень много бедных фермерских поселений, которые можно было пачками вырезать на жертвы, что и делал повеселевший от «отпуска» Хидан, а я просто наслаждался отсутствием говорящих кустарников и новых приказов, отдыхая в тенечке под аккомпанемент криков умирающих. Нукенины и беззаконие стали обычным делом с того момента, как в этой стране всем начал заправлять Орочимару. Немногие всё ещё верят, что даймё образумится и расформирует скрытую деревню, вот только он давно уже потерял всякую власть, либо «случайно» умерев, либо путём гендзюцу или обыкновенных манипуляций став марионеткой Змея. Ночёвки здесь были особенно тревожными. Орочимару своих бывших «коллег» на дух не выносил, а любая неприметная змея могла оказаться его шпионом. Не так давно пришлось отбиваться от целого отряда звуковиков. Естественно, я не мог хоть ненадолго прилечь на привалах — организм отказывался засыпать в условиях, когда во время сна могут в лучшем случае прирезать, а в худшем — утащить в одну из подземных лабораторий. Огненная маска, расположившись с противоположной стороны костра, слегка покачивалась, вытягивая морду вперёд и похватывая лапой воздух, будто пыталась ей ухватить что-то невидимое. Хидан, сидящий с существом в обнимку, подыгрывал ему, делая вид, будто он тоже что-то такое видит. В такие моменты он часто полушёпотом говорил с масками, радуясь чему-то одному ему известному, иногда срывался на тот язык, на котором обычно молился. Поначалу меня немного пугало данное поведение — чего доброго его шиза скажет прирезать меня по среди ночи, но спустя несколько месяцев я привык, да и не выкидывал он ничего радикального. Я попытался прочитать очередную книгу, но быстро оставил эту затею, в слабом свете костра рискуя посадить себе зрение ещё минусов на пять. Не настолько критично, учитывая, что слух и зрение шиноби превосходят обычных людей, будто они действительно отдельный подвид человека, а не просто натренированные военные, вот только если слишком часто сажать себе зрение, рано или поздно дойдёшь как раз до «критично». Пока что серьёзных проблем мне близорукость не доставляла, разве что на определённом расстоянии не мог разбирать мелкие детали, вроде черт лица или рисунка протектора, а также ручные печати, которые складывает противник. Я отозвал маску, чьё странное поведение уже начинало немного напрягать, и потушил костёр, чтобы свет не привлёк нежелательное внимание. Хидан, лишившийся своего собеседника, разочарованно вздохнул. Глаза ещё не привыкли к темноте, и я не видел выражение его лица, но явно ощущал на себе недовольный взгляд. — Слушай, ты сам вообще ничего, что ли, не видишь или только вид делаешь? Я поднял голову, в темноте пытаясь разглядеть его силуэт. — О чём ты? — недоумевал я от столь неожиданного вопроса. — Да твои маски ведь… — он замолчал на секунду, а затем вздохнул, — проехали. Я уже понял, что нет. — Что «нет»? Что «мои маски»? — Это что, новая шутка у него такая? — О чём ты вообще говоришь? Услышать ответ я так и не успел, потому что из леса вдруг раздался нечеловеческий рёв. Крупных хищников в стране Риса не водилось, а даже если бы и водилось, ни одно животное не может кричать так… Если только это животное не сбежало из лаборатории безумного учёного. Я замер, вслушиваясь в ночную тишину. Возможно, что это существо, чем бы оно ни было, пройдёт мимо, но стоило приготовиться к возможной атаке. Рёв повторился, но в этот раз он прозвучал гораздо ближе, ещё больше подкрепляя мои опасения. Хидан стоял рядом, нервным жестом сжимая в руках косу. Оно выскочило совершенно внезапно. Когда-то это был человек — в слабом лунном свете можно было разглядеть обрывки светлой одежды на деформированном теле и копну торчащих светлых волос. Морда твари была вытянута, как и руки, предплечья и пальцы которых были примерно в два-три раза длиннее нормы. Неосознанно, на рефлексах тела, я встал вперёд, заградив Хидана собой. Тварь со свистом втягивала воздух, рассматривая потенциальную добычу светящимися жёлтыми глазами, опустилась на четвереньки и вдруг резко оттолкнулась от земли, в полёте замахиваясь когтистой лапой. Не став дожидаться, когда она окажется достаточно близко, я выстрелил рукой вперёд, хватая тварь за горло. Атака провалилась. Монстр взмахнул в воздухе лапами, и острые когти перерезали нитки, оставив меня без руки. Неуправляемая конечность безвольным обрубком упала с шеи монстра, даже не обратившего на это внимание и снова кинувшегося в нашу сторону. Пара воздушных лезвий — и существо с визгом упало, когда его лапа отлетела в сторону. Неведомое создание металось по земле, разбрызгивая кровь, песчинки прилипали к обрубку, пока я молча наблюдал за его агонией. Сделав несколько попыток встать, тварь рухнула на землю, скуля и поджимая раненую конечность. Убедившись, что она больше не встанет, я обошел тварь и подобрал свою руку, пришивая её на место. — Сзади! Только из-за крика Хидана я успел отскочить, когда обманчиво обессиленная тварь плюнула в мою сторону кислотой прямо из пасти. Но всё равно кусок плаща и штанины оказались насквозь прожжены, правую ногу начало нещадно жечь. От боли я припал к земле, краем глаза замечая, что существо поплатилось за моё ранение — алое лезвие косы торчало из его черепа. Поменяв положение я осмотрел ногу. Огромный кусок кожи был сожжён, а обнажённые нити извивались, будто всё ещё пытаясь уйти от кислоты. — Ты как? — Подняв взгляд, я увидел обеспокоенное лицо напарника. Хидан мялся, не знал, как подступить и надо ли вообще, не уверенный, что не огребет леща. — А сам-то как думаешь? — прошипел я в ответ, поморщившись от боли. В принципе, всё не так уж и плохо: пострадала только кожа и частично расположенные ближе всего к ней нити, но боль от кислотного ожога исчезать не собиралась. Хидан нырнул мне под руку, позволяя на себя опереться и помогая дойти до потухшего костра. — У тебя есть бинты? Или тряпка какая-нибудь ненужная? — Парень обеспокоенно заметался по импровизированному лагерю после того, как усадил меня на один из ближайших камней. Конечно же, бинты никто из нас с собой не таскал. А зачем, когда всё само заживает, а если не заживает, то можно зашить? — Да успокойся ты! Сейчас ещё кто-нибудь на твои вопли прибежит. — Я поджёг угли, чтобы на свету получше рассмотреть рану. — Всё в порядке. Видишь — у меня даже кровь не идёт. Хидан наконец замолчал и осторожно приблизился. Непрерывно шевелящиеся без моего контроля нити привлекали всё его внимание. Парень опустился на колени и потянулся к ране рукой, но в последний момент опомнился и замер, с опаской подняв взгляд на моё лицо. Я не реагировал. Пусть делает что хочет, хуже от его действий точно не будет. К тому же, так он хоть не паникует почём зря. Получив такое молчаливое разрешение, жрец осторожно провёл холодным пальцем против движения одной из нитей. Странные ощущения от такого прикосновения эхом отдались по всему телу. Порой, наблюдая за действиями Хидана, я начинал думать, что он специально проверяет, как далеко сможет зайти, прежде чем встретит от меня хоть какое-то сопротивление. И от этих мыслей самому становилось любопытно, что он выкинет в следующий раз и на каком моменте я решу это всё прекратить. Если вообще решу. Я уже позволил ему слишком много, разрешал касаться себя, не рискуя получить при этом кунай в бок, и спать рядом, находиться предельно близко. Позволил то, что любой другой на моём месте поспешил бы пресечь на корню и никогда больше не вспоминать. Остановлю я его однажды или?.. Возникшую идиллию прервал рёв со стороны леса, за которым последовал ещё один, и ещё… Среди деревьев огоньками зажигались десятки пар жёлтых глаз, а следом медленно вышли их обладатели — гротескные монстры разной степени уродства, изменённые постоянными экспериментами. От человеческого разума в деформированных головах с оскаленными пастями теперь мало что осталось. Очень, блять, вовремя! Выругавшись сквозь зубы, я поднялся, приготовившись к очередной атаке. К счастью, рана беспокоила уже не так сильно. — Помнишь? Если станет совсем плохо — уходим. Или бежишь один, как получится. — Правда, я сильно сомневался, что мы вообще сможем оторваться от этих тварей, которых одному Змею известно, чем напичкали. Хидан обиженно надулся, но возражать не стал. Всё-таки кое-чему я смог его научить, например, как определять разницу в силе с противником, и таки вбил в голову, что иногда лучше всё же отступить, если он не хочет провести остаток вечности отдельными кусками без возможности приносить жертвы Джашину или быть сожранным и растворённым в кислоте. Даже к религиозным фанатикам можно найти подход, главное — подобрать правильные аргументы. Впрочем, по сравнению с некоторыми представителями здешних обитателей, Хидан ещё вполне адекватный. Как бы это странно не звучало. Техника ветра разломала ближайшие деревья и спрятавшихся среди них чудовищ ещё до того, как те начали бросаться в атаку. Остались только самые живучие — изрезанные, с оторванными конечностями и свисающими из жутких ран кусками мяса, но всё так же ведомые неконтролируемой агрессией, заставляющей их бездумно рваться в бой. Хидан кивнул, бросился наперерез одной из тварей, похожую на бледно-зелёную собаку, и вонзил ей под рёбра косу, подставившись под атаку молнией. Лезвия сработали проводниками, и тварь свалилась на землю скуля и конвульсивно дёргаясь. Джашинист, получив удар током, только сильнее взбесился, выдернул косу и одним ударом снёс существу голову, тут же кидаясь на следующего противника, раскручивая косу. Только и успевай следить за тем, чтобы ему ничего лишнего не оторвали. Я выдернул из толпы одного из монстров и, подтащив к себе, одним мощным ударом впечатал в землю. Хрустнул и пошёл трещинами панцирь, защищающий тело твари, та поднялась, пошатываясь, но следующий удар вышиб ей мозги. Буквально. Число чудовищ стремительно сокращалось, орошая быстро темнеющую землю кровью. Вот только и нам неслабо досталось. Хидану то ли когтями, то ли укусом кривых клыкастых челюстей вырвали кусок мяса с ноги, что была видна кость, из-за чего он начал прихрамывать, вдобавок всё его тело покрылось ожогами молний и мелкими порезами уже от моих техник, под которые бессмертный камикадзе регулярно попадал. Подобравшаяся сбоку тварь обломала зубы об мою руку, но разодрала грудную клетку острыми когтями чудом не достав до сердец. Изодранный плащ давно пропитался кровью. Лапы тощего, напоминающего своим видом Шинигами, монстра увязли в земляной ловушке, что дало возможность беспрепятственно разрубить его на куски. Ещё одно существо полетело в ближайший булыжник, разбивая голову и ломая позвоночник. Чёрт, да сколько их тут вообще?! Мне приходилось одновременно следить за находящимся в гуще боя напарником и расправляться с тварями, поэтому когда одна из них зашла ко мне за спину, заметил я её слишком поздно. Острые, как клинья, зубы просто вырывали кусок тела. Из-за мгновения черных мушек перед глазами мне показалось, что я на минуту перестал дышать, время будто замедлилось. Из пасти твари торчали чёрные нитки и куски сломанной маски молнии. Под ними краснело ещё бьющееся сердце. Я пытался остаться в сознании, заставлял себя держаться на трясущихся ногах — сейчас не время… Но меня повело куда-то в сторону, сваливая неощущаемое тело на землю, в глазах потемнело. Сквозь гул в ушах я едва мог разобрать рёв тварей и обеспокоенный окрик напарника. — Беги отсюда… Дурак! К сожалению, у меня не осталось драгоценного времени проверить, выполнил ли Хидан эту просьбу.***
Когда я очнулся через мгновение, перед глазами стояла чернота, на деле оказавшаяся уходящим во тьму беззвёздным и безлунным небом. Если это было небо. Поднявшись, я обнаружил, что нахожусь посреди реки со странной красной водой. На мне не было плаща Акацуки, а вместо ставшей уже привычной косички, которую я так и не решился распустить, волосы свободно падали на плечи. Последняя распуталась во время боя, а остатки плаща должно быть снял Хидан, так как толку от них всё равно не осталось. Кстати, а где он сам? — Хидан? — позвал я. Но ответа не последовало. Не было слышно даже эха. Это место казалось крайне странным. Я стоял на водной поверхности и не касался дна, но при этом совершенно точно не использовал для этого чакру. Бросив взгляд себе под ноги, отшатнулся — из-под воды, оставляя на месте прикосновений круги, наружу пытался пробиться человек. Бледное, синеватое лицо выглядело полупрозрачным, рот бедолаги раскрывался в немом крике, он бился об воду, как об лёд, но что-то мешало ему выбраться. А потом он просто исчез в глубине. Нет, не утонул — казалось, что туда его резко затянула неведомая сила. Не понимая, что вообще происходит, я поспешил выбраться на ближайший берег, неожиданно оказавшийся засеянным цветами хиганбаны. Алые цветы имели дурную славу и стойкие ассоциации со смертью, но лично я не особо доверял всяким приметам. Не зная, что ещё делать, я решил пойти вдоль берега в надежде, что куда-нибудь таким образом выйду. Что это вообще за место? Казалось, эта странная река вообще нигде не заканчивалась — как бы я не старался вглядываться в горизонт, пейзаж не менялся. По пути я иногда замечал на расстоянии людей, пытающихся не слишком успешно выбраться на берег и которых через несколько секунд буквально затягивало назад. Я мог бы успеть им помочь, если бы мне вообще было какое-то до этого дело. Не знаю, как долго я так шёл — я совершенно потерял чувство времени, но в какой-то момент заметил такую же бледную и полупрозрачную, как тот утопленник, женщину. Она сидела на коленях, пригибаясь к земле так, что я не заметил бы её в густых зарослях ликориса, если бы та не захлёбывалась громкими рыданиями, сквозь которые иногда пробивались слова молитв всевозможным Ками. Она не заметила меня, даже когда я окликнул её, чтобы спросить об этом месте, и только когда в раздражении дёрнул её за плечо, заставив повернуться, бегло скользнула по мне отсутствующим взглядом, после чего снова отвернулась и принялась рыдать с удвоенной силой. Однако я уже забыл, что хотел спросить. Я уже видел её лицо раньше. Это точно одна из жительниц Скрытого Водопада, которую я оставил в живых в качестве жертвы для кровавого ритуала Хидана. Ещё один человек, в котором я признал командира отряда облачников в стране Земли, схватил меня за плечи, начав трясти и неразборчиво кричать в лицо. Да где я, чёрт побери, нахожусь?! Не выдерживая сюрреализма происходящего, я оттолкнул этого «призрака» и сорвался на бег, сбивая алые лепестки. Это всё определённо не могло быть каким-нибудь «безопасным местом», куда Хидан перетащил моё бездыханное тело восстанавливаться. Стоило признать — я понял это ещё в первые пару минут. Я обернулся на секунду, когда толкнул плечом очередного бледного человека, но стоило мне повернуться назад, как картина изменилась. Нет, кровавая река, на берегах которой росли цветы смерти, так и осталась, но посреди неё появилось подобие трона, на котором восседало огромное, ростом как минимум метров десять существо. Оно напоминало обтянутый изукрашенной кожей и завёрнутый в чёрный балахон скелет и со скучающим видом рассматривало что-то в собственной руке. Я постарался пригнуться как можно ниже и спрятаться среди цветов, надеясь, что оно меня не заметит. Рисунки на коже неведомой твари показались мне знакомыми, но я постарался не зацикливаться на этом. Мне просто снится очередной кошмар. Только вот… Я прекрасно помнил, что не заснул, а умер. Разве мёртвые могут видеть сны? — Я знаю, что ты здесь. — Двоящийся эхом голос раздался будто бы отовсюду, когда существо положило возле трона предмет, который ранее держало в руке. Теперь я мог видеть — это были обломки маски молнии. Моей маски молнии. Я даже не понял, каким образом, но в один миг оказался у ног этого существа, не в силах пошевелиться. Вблизи стало видно, что «балахон» это на самом деле дымка, окутывающая его тело чёрным шлейфом. Существо наклонилось, и мне показалось, что в его не то красных, не то розовых глазах промелькнуло любопытство. Я старался не дышать, искренне надеясь, что утолив свой интерес, неведомое нечто оставит меня в покое. А до этого момента я вообще дышал? Знакомым жестом Оно подцепило пальцем, заканчивающимся алым когтем, стежок возле рта и потянуло его на себя, а я, не мигая, смотрел на красный, вырезанный на лбу существа рисунок. Рисунок круга с треугольником внутри.***
Когда я очнулся снова, в этот раз по-настоящему, было уже раннее утро. Осевшая на траве и земле роса неприятно холодила окоченевшее тело, но сейчас мне было слишком плевать на ощущения. Я просто пытался осознать произошедшее. Что это было? Простой кошмар или всё-таки тот самый ад, о котором постоянно твердил мой шибанутый напарник?.. Странное чавканье заставило резко прервать философские думы. Слишком шокированный, я не сразу понял, что… меня едят заживо. Та самая тварь, что меня убила, вцепилась когтистой лапой мне в лицо, оставляя неглубокие раны, зубами вырывала чёрные нитки и, издавая кашляющие звуки, остервенело проглатывала их. Половина выпадала из пасти — та не закрывалась полностью из-за длинных зубов. — Ой, да подавись ты… Пара нитей пролезли в глотку твари, их кончики раскалились добела из-за огненной чакры. Монстр завизжал, попытавшись отстраниться, изо рта у него повалили струи дыма, запахло горелым мясом, после чего его тело безвольно рухнуло на землю. Ожоги на глотке существа вышли настолько сильными, что их было видно снаружи. Несъедобный я, да. Поднявшись на локтях, оттолкнул тварь подальше небрежным пинком. Сквозь завесу спадающих на лицо волос я бездумно глядел в одну точку на земле, будто пытался что-то разглядеть. Крупицы мозаики складывались в единую картину — странное поведение масок, давящее ощущение возле ритуальных кругов, Хидан, который иногда говорил о своём боге так, будто видел и разговаривал с ним в живую… По правде говоря, в какой-то момент я считал, что Джашин — всего лишь его личная шиза, возникшая на фоне пережитых мучений во время экспериментов. Но я ошибался. Бог он, демон или нечто иное, но он оказался вполне себе реален. Я видел то, что живым видеть не положено. — Какузу! Услышав знакомый голос, я будто очнулся окончательно, и чувства после экстренного пробуждения немножко так умершего тела вернулись в полной мере. Холод от земли, влажность росы и мерзкая липкость слюны твари на коже. Хидан в поле зрения показался одномоментно: пошатываясь, вышел из-за деревьев, волоча окровавленную косу. От плаща Акацуки практически ничего не осталось — только рукав, да кусок воротника, да и штаны были все драные и грязные, но сам джашинист был почти цел благодаря своей живучести. — Ты как? — Парень сел рядом, обеспокоенно заглядывая мне в глаза. Сверкнул хорошо заметный на фоне бледной кожи кулон, заставив меня в ужасе отшатнуться. — Эй? Ты чего? — Всё хорошо. Я в порядке, — хриплым голосом ответил я, проглотив рвущиеся наружу полные страха и мольбы слова. В конце-концов, даже если я попрошу, чем он может помочь? Да и о чём я вообще должен его просить? Убедить своего бога не забирать мою душу, если я когда-нибудь умру по настоящему? Три раза «ха». Правда мне было сейчас совсем не смешно. Я снова осторожно кинул взгляд на кулон, убеждаясь, что мне стало немного легче, и придирчиво осмотрел собственные раны. Пожрала та штука меня знатно — в боку зияла огромная дыра, в которой ещё болтались остатки нитей. Кожу можно сшить хоть прямо сейчас, но на восстановление внутренностей в этом месте уйдёт время. Совсем наоборот обстояли дела с ногой, которую ранил первый монстр. Нити там были в порядке, но часть кожи от колена до щиколотки отсутствовала. Хех, интересно, а новую кожу я нарастить сумею? Со мной такого ещё ни разу не было. От когтей твари остались раны на лице, и судя по ощущениям, часть из них была там, где его не закрывает маска. Лучше их не трогать и позволить зажить так — шрамы будут привлекать куда меньше внимания, чем швы. Хидан же продолжал обеспокоенно вглядываться в моё лицо. — Какузу, ты точно в порядке? — Вопрос прозвучал непривычно спокойно и строго. Он искренне беспокоился обо мне… Но всё же я не готов об этом рассказывать. — Если не считать, что я ненадолго умер, то да. Как тебе удалось оторваться? — Ты не приходил в себя, так что я убежал, как ты и просил. А эти штуки за мной. Я… Я, блять, думал, что они догонят меня и разорвут на кусочки! Я никогда так не бежал, как сейчас! А потом обрыв, такой широкий, что не перепрыгнешь. Я не знаю как, но я смог. Без чакры, прикинь? Они тоже попытались, но нихрена у них не вышло — все попадали, кроме тех, которые бежали самыми последними. С ними я справился сам. — Хидан говорил сбивчиво и торопливо. Похоже, данное событие серьёзно впечатлило его. Вряд ли он продолжит разговор о моём состоянии в ближайшее время. В любом случае, его божок сам ему всё расскажет, если посчитает нужным, а я лучше попытаюсь убедить себя в том, что мне просто кошмар приснился. Если не сойду с ума раньше. А это было вполне возможно. Образ скелетоподобной фигуры никак не уходил из головы, а мозг отказывался верить в нереальность произошедшего, какие бы аргументы я не находил. Я перестал выпускать маски вне сражений, боясь, что если они снова начнут играть с чем-то в пустоте, это станет последней каплей для расшатанной психики. Разумеется, такая резкая перемена в поведении не осталась без внимания. Разумеется, Хидан всё больше убеждался, что мои слова о том, что всё в порядке — ложь. Разумеется, я так и не рассказал ему правду. Теперь я с трудом засыпал даже в гостиницах, не в силах избавиться от мысли, что Он находится рядом, видимый только для своего последователя и масок. Хорошо, что Хидан всегда засыпал раньше меня и заметить это не мог. В дешёвой комнате придорожного постоялого двора было две кровати, но Хидан всё равно предпочёл лечь рядом со мной, в этот раз сославшись на холод. По правде, я был совсем не против — столь близкое его присутствие, тепло его тела рядом, помогало мне справляться с кошмарами. Нет, их вовсе не стало меньше, но после суматошной пробудки посреди ночи стало гораздо легче успокоить натянутые от ужаса нервы. Однако сейчас, отойдя от очередного дурного сна, чьё содержание я не запомнил, в голову полезли неприятные воспоминания о времяпровождении в загробном мире. Они не давали мне покоя по ощущениям уже несколько недель, терзали фантомным, удушливым запахом хиганбаны. Возможно, я мог бы попытаться свалить из организации прямо сейчас или потребовать замену напарника, с тем миром тесно связанного, но откуда-то знал — без него станет только хуже. Осторожно, стараясь не разбудить спящего жреца, что перетянул на себя всё одеяло, я поднялся с кровати, сонной походкой направившись в сторону окна. Прохладный ночной воздух согнал остатки дремоты, а лёгкий ветер сдувал дым от зажжённой сигареты. К слову, вредных палочек с табаком у меня почти не осталось, поскольку я снова стал чаще курить. Ещё и старался скрывать это — и так вызываю у Хидана слишком много подозрений. Он ведь знал, что я так часто хватаюсь за сигареты, только когда мне что-либо сильно действует на нервы. Он в принципе слишком многое обо мне знал. Спрашивать, как я такое допустил, не было смысла. На столе среди прочих вещей лежала белая маска и даже в слабом лунном свете я мог разглядеть до боли знакомый узор вокруг её глаза. После того случая я несколько раз пробовал его стереть, но такое чувство, что кровь, краска или что это вообще намертво впиталась в костяную материю. Возможно, после такого открытия следовало выбросить маску, но я не хотел. На глаза попался блокнот с кривыми зарисовками, бумага в котором слегка подпортилась после попадания в шторм пару лет назад, но всё ещё была пригодна для быстрых карандашных набросков. Помнится, в предисловии одной из книг в моей коллекции автор рассказывал, что написал её в основном для того, чтобы избавиться от образов жутких чудовищ у себя в голове, выбросив их на листы бумаги… Вроде, он был шизофреником, я уже не помню. Может и мне что-то подобное поможет наконец выкинуть произошедшее из головы? Хорошо, что кто-то оставил в комнате свечу, тусклый свет от которой не разбудит спящего напарника. Покрутив угольный карандаш, сделал первый штрих. На пожелтевшей от времени бумаге небрежно вырисовывался скелетоподобный образ в полный рост, высокий, утрированный моими страхами. Сперва я хотел изобразить его сидящим на троне, как при той встрече, вот только об этом самом троне я помнил только то, что он был. Как-то не рассмотрел, больше сосредоточившись на его хозяине. Кстати, а у него были рога или это я себе уже после надумал? После нескольких быстрых штрихов фигура на бумаге обрела свои финальные черты, и в ней легко узнавался образ кровавого бога. По крайней мере для кого-то, кто видел его в живую. К сожалению, попытка перенести засевшую в голове картину на бумагу нисколько не помогла, даже наоборот, от этого стало ещё хуже. Прекрасно. Блокнот полетел в сторону входной двери, стукнулся о деревянную поверхность и с шорохом страниц упал вниз. Со стороны кровати послышалось мычание, но Хидан только перевернулся на другой бок, не проснувшись от этих звуков. Я схватился за голову и почти беззвучно заскулил. Я точно с ума сойду, если что-то с этим не сделаю! Перспектива рассказать Хидану правду всё ещё не казалась достаточно хорошей идеей, к тому же, я сильно сомневался, что это поможет. Ну, по крайней мере, если я в один день потеряю способность соображать или перережу себе горло битым стеклом, он будет знать, в чём причина.***
С каждым днём становилось всё хуже. Обострилась бессонница, от чего довольно скоро появился лёгкий тремор в руках, а при попытке что-либо почитать буквы просто расплывались в глазах. Кое-как помогало снотворное, которое приходилось поглощать в лошадиных дозах, которые для обычного человека были смертельны, а на меня оказывали хоть какой-то эффект. И дело не только в строении организма, точнее, как раз в нём, но усугубляло ситуацию то, что достать я мог только те таблетки, которые отпускались без рецептов, а они сами по себе были довольно слабого действия. И ладно бы дело ограничилось только отсутствием сна и вытекающими из него последствиями — в тенях мне периодически мерещилась костлявая фигура, отчётливо ощущался аромат цветов ликориса там, где его быть не должно. Под чёрной тканью перчаток появился плотный слой бинтов, скрывающий изодранные в кровь запястья. Если бы я только знал, что так будет, никогда в жизни не подставился бы под ритуальную технику… Я уже собирался было всё рассказать, но каждый раз будто ком застревал в горле, заставляя вновь и вновь убеждать Хидана, что со мной всё в порядке. Похоже, я просто разучился просить помощи, если вообще когда-нибудь умел это делать. Хидан, к слову, тоже последнее время был сам не свой. Может из-за волнения, а может из-за чего-то ещё. Так сейчас он предпочёл остаться в номере, когда я отправился на «подработку», хотя раньше без лишних слов шёл вместе со мной, не упуская возможности принести очередную жертву. Риннеганистый не спешил платить за откровенно халтурную работу, а жить на что-то надо, вот и выкручиваемся, как можем. Начать нормально выполнять задания организации, чтобы начальство не придиралось? Не, не слышали. Новый заказ несколько отличался от того, к чему я привык. В этот раз требовалось не просто убить кого-то конкретного и доставить труп (на самом деле, труп вообще не нужно было доставлять), а найти любого Хьюгу, аккуратно извлечь глаза и принести их в местный трупоприёмник, откуда их потом и заберёт заказчик. Да, можно любого, а не только из главной ветви. Их налобные печати, если так задуматься, редкостная халтура. Начать с того, что, как и в случае с любой другой печатью, эта перестанет действовать если повредить рисунок, и закончить тем, что глаза она запечатывает только после смерти. Если вы каким-то образом смогли вытащить оба глаза до того, как сердце Хьюги перестало биться, считайте что одно из великих доудзюцу у вас в кармане. Ну, или безбедная жизнь ближайшие пару лет, потому что награда за них ограничивается лишь финансовыми возможностями заказчиков. Возможно, я сам мог бы взять себе парочку таких, но мало ли какие побочки у пересаженных глаз бывают. К тому же, мои нити не могут пришивать глаза — слишком тонкая работа со зрительными нервами, с которой я справиться не в состоянии. Видеть такой «донорский» глаз не будет от слова совсем. Откуда я это знаю? Проверял на пойманных живьём жертвах, не самому себе же глаза выковыривать. — Мы не ожидали, что Акацуки начнут действовать именно сейчас, — спокойным тоном заявил белоглазый, вставая в боевую позу. Двое его товарищей заскочили мне за спину, окружая. Они уже послали сообщение с просьбой о подкреплении и, очевидно, намеревались задержать меня до его прихода. Если у них это получится. — Поспешу тебя обрадовать. Я здесь не по заданию Акацуки. Хьюга лишь хмыкнул и активировал доудзюцу — вокруг его глаз вздулись вены… но в тот же миг его лицо исказилось от искреннего удивления. Драгоценные секунды! Воспользовавшись замешательством противника, я бросился было в его сторону, но дорогу мне перегородил один из сопровождающих шиноби, выплёвывая несколько сгустков лавы, от которых я благополучно увернулся. После серии атак, прощупывающих реакцию и силы обеих сторон, ответил на атаку ударом молнии. Не ожидал встретить здесь кого-то со стихией лавы. Редкая вещь. Очевидно, Хьюга уже заметил, что со мной что-то не так, так что смысла шифроваться дальше я не видел. Немного подумав, выпустил маски огня и ветра, что было больнее, чем высвобождать их по одиночке, но не так, как все четыре сразу. Существа долго не думали и, едва отделившись от моего тела, выплюнули в сторону врагов слабые техники, которые кайтеном без труда отразил белоглазый. Ожидаемо, но сойдёт. Ничё, ещё найду, чем пробить. — Трое на трое. Кажется, теперь мы на равных. Печати складывались с трудом из-за тремора, который я старался скрыть от противников. Маски взяли на себя двоих ненужных мне джоунинов, не давая им приблизиться к Хьюге и получить от него ценную информацию. Я снова бросился в сторону белоглазого, покрывая руку дотоном. На удивление, цель не стала использовать кайтен, вместо этого он увернулся от удара и попытался заблокировать мне тенкецу. Тут-то и проявило себя во всей красе ещё одно преимущество моего физического строения. Каналы чакры у меня распределялись не так, как у людей, вместо этого они просто тянулись по нитям, и их очевидно было куда больше, как и тенкецу. Казалось бы, мишень для мягкого кулака — куда не ткнёшь, с большой вероятностью попадёшь в нужную точку, только вот все их сразу не перекроешь, а выведение из строя чакроканалов на нескольких нитках из тысяч ничего особо не даст. Главное — не позволять ему попадать по сердцам. Прежде чем противник понял, что его удар не оказал должного эффекта, я схватил его крепким капканом за запястье, не давая отскочить, и ударил ребром ладони по сгибу локтя. Раздался крик и противный хруст. Часть сломанной кости пробила кожу и торчала окровавленным обломком. За моей спиной ниндзя, использующий стихию лавы, отвлёкся, и этого было достаточно, чтобы огненный шар достиг своей цели. Полностью объятый пламенем он взвопил от боли, в панике попытавшись убежать куда-то в сторону, и, судя по звуку, врезался в дерево. Огненная маска, ехидно раздувшись, подскочила к своей добыче, начав было с ней играться. Вздохнув, щёлкнул пальцами, привлекая её внимание — второй противник ещё жив, стоит сперва разобраться с ним, тушка моя. А этот всё равно уже не жилец. Джоунин, с которым сражалась маска ветра, не владел уникальными стихийными техниками, но размахивал перед собой огромным топором, не давая маске ветра подойти близко. Топором же он более-менее успешно блокировал её атаки, но всё равно для двоих вряд ли представит большую угрозу. Особенно, если те наконец прекратят играть с противником. И что с ними не так-то? За собой подобных привычек вроде не наблюдал. Кстати, разве кайтену обучают побочную ветвь? Для того, чтобы быть тем мальчишкой гением, которому это удалось, мой противник как-то староват, а из-за повязки определить наличие печати было невозможно. Либо члену главной ветви не сиделось на жопе ровно, либо эту технику нынче раздают кому попало… Впрочем, мне насрать. Под ногами Хьюги образовалась вязкая грязевая лужа, в миг погрузившая его по щиколотку, но выпустив чакру из всего тела тот смог выбраться. И в этот же миг его с двух сторон сдавило каменными плитами. Долго техника помочь не могла, а потому очень скоро белоглазому давлением сломало рёбра и оставшуюся руку. Последний шиноби забыл про маски и с громким криком бросился на меня сзади, замахиваясь топором… Который от удара о каменную броню разлетелся с дребезгом металла на куски. — Зачем так орать? — усмехнулся я, пока противник неверяще смотрел на то, что осталось от его пукалки. — Хочешь, чтобы я узнал о твоей атаке? Хорошо. Вот, я узнал. — С этими словами я пинком отправил его в полёт до ближайших камней, которые даже треснули от удара. Маска ветра завершила дело, едва ли не разорвав добычу на части. Я извлёк Хьюгу из ловушки и доломал ему оставшиеся конечности, чтоб не дёргался лишний раз. Убедившись, что тот полностью обезврежен, но подыхать не собирается, вытащил из внутреннего кармана плаща баночку с формалином, приготовившись к процессу извлечения. Шиноби стиснул зубы в бессильной злости, поняв, что сейчас произойдёт, но выражение его лица сменилось ужасом, когда я обеими руками схватил его за лицо, не позволяя вертеть головой, а из швов на предплечьях вылезли нити, потянувшись к его глазам. Одни оттягивали веки, не давая закрыть их, другие пролезали под глазные яблоки, разрывая оптические нервы. Лес заполнился криками Хьюги, пока наконец оба бьякугана по очереди не упали со смачным плюхом в мутную жидкость. — Уб-блюдок… — прохрипел ослеплённый шиноби — Я не знаю точно, какие цели преследуют Акацуки, но бьякуган вам не поможет. Скрытый Лист остано… — Повторяю для тупых, — раздражённо и совершенно неучтиво оборвал я предсмертную речь, — Акацуки здесь ни при чём. Достав кунай из подсумка, я проткнул трахею коноховца, добив его сразу, как прогнал неуместное ворчание на тупых людишек. После этого, даже не отряхнув руки от крови, подошел к ближайшим кустам, где сидела почтовая птица с обмотанными ниткой крыльями. Забрав с её лапы письмо с просьбой о подкреплении, я кинул его маске огня, которая ещё в полёте превратила его в пепел, только после этого освободив птицу и позволив ей улететь в сторону Конохи.***
Настроение после успешной миссии было на высоте, и я поднимался в гостиничный номер, где оставил Хидана утром, в слегка приподнятом расположении духа. Награда, конечно, оказалась не так уж и велика, так как заказчик не мог предложить больше, но на пару месяцев проживания в Хуево-Кукуево сего мира хватит. Остановившись у нужной двери, я ненадолго замешкался. Может, не стоит туда заходить? Сейчас опять ведь начнёт допрашивать, почему я всю неделю хожу как пришибленный и сплю в два раза меньше обычного. Раздумывая над этим, вздохнул. Будто у меня есть какой-то другой выход. Не в коридоре же ночевать. Я уже было потянулся к ручке, как дверь резко распахнулась сама. На пороге стоял Хидан с диким выражением лица, вечно прилизанная чёлка свисала на глаза, усиливая впечатление. В руке он держал мой чуть смятый блокнот, открытый на странице… с тем самым рисунком. Пара секунд понадобилась чтобы осознать — теперь-то я попал. — Ты где его видел?! — Парень почти что ткнул мне блокнотом в лицо, тряся поклажей и неприлично срывая голос. — Да не ори ты на весь коридор. Нашёл какую-то языческую книжонку, когда тебя ещё в планах не было, там и увидел, — на ходу сочинил я очередную отмазку, отпихивая парня с прохода. — Ты так и будешь стоять столбом или я могу зайти? Зайти я мог и без его разрешения, однако Хидан через пелену охреневания додумался, что таки да, как-то на пороге разговаривать неприлично, и, схватив за воротник плаща, буквально втащил меня в комнату. Пусть внешне он выглядел достаточно слабым, во всяком случае в сравнении со мной, но это впечатление было ошибочным, что он и демонстрировал сейчас, протащив до противоположного конца помещения и швырнув на кровать возле окна. Да так, что я приложился затылком об стену. Хидан метнулся к двери, закрывая её на замок, и, возвращаясь, несколько раз пнул ногой табуретку у стола. Он сейчас в ярости и ему совершенно наплевать, что я могу на эту вспышку гнева ответить. Впрочем, сейчас я только виновато молчал. — Ты меня совсем за идиота держишь?! Думаешь, я не вижу, что за хуйня с тобой происходит?! Думаешь я вот это, — он схватил со столика почти пустую пачку сигарет и швырнул её мне на колени, — не замечаю?! Почему ты молчал, по… — Если это такая важная информация, то что твой божок сам тебе об этом ничего не сказал? — не выдержав, прервал я его истерику, устало потерев переносицу. — Ну хорошо: да, я видел его, когда умер. И этот ад, о котором ты постоянно говорил, если это был он. Тебе легче стало от этой информации? Может скажешь теперь, что мне с ней делать? Если тебя так беспокоит моё состояние, то может найдёшь, чем помочь? Потому что сам я не справляюсь! Я запнулся после последних слов, переваривая то, что сказал. Это конечно не «пожалуйста, помоги мне, я без тебя не справлюсь», но смыл в эти слова вложил похожий. Чувствую себя отвратительно. Будто я не бессмертный монстр возрастом почти под сотню лет, а беспомощный ребёнок, который не смог справиться с кошмаром и теперь, пытаясь не плакать, ноет мамочке. Ну, или папочке. Звучит ещё хуже. — Я так понимаю, что если бы я не нашёл тот рисунок, ты бы со своей просьбой тянул, пока окончательно крышей не поехал? — Хидан на удивление быстро успокоился и сел рядом. Неприлично близко. — Я могу помочь, но для этого ты должен будешь делать то, что я говорю, даже если просьба тебе не понравится. — Да? А если ты мне скажешь сброситься с башни Пейна? — Какузу. — Хидан неожиданно устало вздохнул, проведя рукой по взъерошенным в растерянности волосам. — Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это уже давно, и твой гниющий труп сейчас лежал бы где-нибудь в придорожной канаве. — Ладно, понял. — Я не стал спорить лишний раз. Тем более, сам понимал, что он прав. Знает больше, да и по сути идиотом-то как раз и не является. — Что мне нужно делать? Хидан немного помолчал, глядя в пустоту перед собой. — Выпусти маску. Любую. — Что? — В голове сразу возникла картина, как существо играется с пустотой, пока я, забившись в угол, пытаюсь не свихнуться окончательно. — Ты мне помочь хочешь или добить в конец? — Блять, ну вот чё ты такой непонятливый? — Парень насупился, скрестив руки на груди и задев меня острым локтем. — Я ведь только что сказал… — …делать, что ты говоришь, даже если просьба не понравится, — закончил я предложение за него. Выбора не было — кто б мне его дал. Маска ветра формировала тело медленно, лениво ступая на деревянный пол передними лапами. Как самая мелкая она не испытывала особых неудобств, находясь в помещении, правда, её крыло задело стакан на тумбочке, что с непозволительно громким звоном упал на пол. Существо посмотрело на нас с Хиданом, склонив голову на бок будто бы в безмолвном вопросе, но тут же резко развернулось, как если бы его кто-то позвал сзади. Я почувствовал как напряглись сжимающие простынь руки. Он был здесь. Дыхание сбилось от страха. Мог бы — вспотел. Не моргая, я смотрел на то, как глупая маска доверительно тянула морду в сторону невидимого существа. Воображение само нарисовало похожую на скелет фигуру, чья рука с острыми когтями тянется в ответ… — Вот, видишь? — рука Хидана осторожно, чтобы не спровоцировать рефлексы, легла на моё плечо, возвращая в реальность. — Твоя маска не боится. Так чего бояться тебе? Секунды две я смотрел на бледное лицо перед собой, но когда вновь повернул голову туда, где проходило основное действие, то моему взору предстала во истину удивительная картина: маска довольно топорщила нити, урча и слегка задирая морду, словно кошка, подставляющаяся под ласки. На секунду мне показалось, что под шеей у неё колыхнулась «шерсть», словно потревоженная чьими-то пальцами. Красными когтями — вдруг возникло чёткое представление — которые наверняка за всё время существования их обладателя разорвали на части миллиарды душ. Картина выглядела до неправильности сюрреалистичной. — Она просто не видела того, что видел я. — Ты так в этом уверен? — Хидан усмехнулся и, не дождавшись моего ответа, произнёс: — Я тебе больше скажу — она видит и знает побольше твоего. — Ну, то, что она видит больше меня, я уже заметил, — хмыкнул нервно я, кивком головы указав на маску, которая теперь завалилась на спину, продолжая по-кошачьи урчать, и болтала лапами в воздухе. А мы с Хиданом точно про одного и того же Джашина говорим? — Но ты так и не объяснил, что мне теперь делать. Маскам-то наплевать — им потом в кровавой реке не тонуть. Души шиноби, которым когда-то принадлежали их сердца, отдыхают в Чистом Мире и не факт, что знают о «приключениях» своих внутренних органов. Конечно, если я буду достаточно осторожен, чтобы не лишиться всех сердец, о подобной участи можно не сильно беспокоиться. Наверное… — Я ведь говорил тебе, что ты жив только потому, что Он тебе это позволил? Думаешь, если бы Ему так сильно нужна была твоя смерть, он бы не сказал мне об этом, и я бы не прирезал тебя посреди ночи в первый же день? — Признаться, иногда речи Хидана меня даже пугают. — Но ты заинтересовал Джашина и теперь связан с ним так же, как и я. Этого не изменить, но ты можешь получить преимущества от этой связи. Я научу тебя. Это было даже не предложение. Просто факт, который не подразумевал отказа. Либо соглашаюсь и наконец уже узнаю, во что я вляпался, либо отказываюсь и откидываю копыта, потому что одному из местных божков так захотелось! — И если тебе станет от этого легче, — Хидан почесал затылок, и в его голосе я не уловил ни капли привычной ему насмешки, — я чувствовал себя точно так же. Думаешь, я сразу поверил во всё, что говорили другие жрецы? Нифига! Я тоже сомневался, и когда Джашин-сама решил предстать передо мной, оказался совершенно не готов. Но как видишь, — он пожал плечами, — я справился. Было странно слышать нечто подобное. Любой вяк в сторону своего бога Хидан воспринимал едва ли не как личное оскорбление, а сейчас вот так спокойно говорит, что когда-то сам сомневался в его существовании? Значит, ему тоже пришлось просить кого-то о помощи или, наоборот, он сам разбирался во всём этом? Из-за этого он слегонца сошёл с ума? Маска, закончив развлекаться с нечто в пустоте (которое, скорее всего, так никуда и не ушло, потому что странное ощущение осталось), ткнулась мордой мне в бок, будто пытаясь подбодрить. «Не дрейфь, дурной ты человек, ты и так уже по уши в одном дерьме — второе погоды не сделает»? Мда. — А ты я смотрю и не против такого расклада, да? — Вздохнув, я потрепал существо из нитей по загривку. Ну, ладно. Если уж мои собственные сердца не испытывают страха перед этим богом и даже общаются с ним, если можно так выразиться, то может мне и в самом деле нечего бояться? Вот только вряд ли бог крови просто так решил не добивать предназначенную ему жертву, а значит, от меня что-то потребуется взамен. Однако… Мне не придётся проходить через это в одиночку. Я исподлобья посмотрел на нетерпеливо ёрзающего напарника, который сверлил взглядом мою переносицу. Честно говоря, будь на месте этого ёбнутого паренька кто-нибудь другой, хрен бы я согласился. И совершил бы ошибку, конечно, но — вляпался-то я по сути тоже из-за него. Перестав тыкаться в меня своей лохматой мордой, маска ветра переключила внимание на сидящего рядом Хидана, уже тянущего к ней руки. Она больше не пыталась избегать попыток себя затискать, не пушилась, не кусалась, не лягалась. Привыкла. Доверилась некогда чужому человеку полностью. — Так ты согласился стать моим напарником из-за бессмертия или всё-таки из-за того, что я привлёк внимание твоего бога? — усмехнулся я, наконец отпустив всё то беспокойство, что мучало меня последние несколько недель, с грузным выдохом. По ощущениям, с плеч свалился нехилый такой моральный валун. — И то, и другое. Парень мечтательно улыбнулся и, осторожно шевельнув руками, потянулся зачем-то стянуть с меня маску. Не критично, на самом деле. Привычно? Разглядывания с его стороны давно перестали раздражать. Тем более, его взгляд отличался от тех, которые я обычно ловил, когда оказывался без маски в присутствии других людей. На молодом лице не отражался ужас или брезгливость — не о них говорить садисту, порою теряющему голову (буквально!). — А потом появилось и третье. — И что это за «третье»? — поинтересовался я, позволяя кончикам его бледных, холодных пальцев касаться лица и перебирать волосы. Раньше я считал, что подобные жесты, а также порывы придвинуться поближе при первой же возможности, не несли особого значения. Что для него это было не больше чем хотелка, проявление благодарности, заботы о фактически наставнике и так далее. Но если так подумать, не вкладывал ли Хидан всё это время в свои действия нечто большее? Что-то, чего я за своей «стеной» просто не видел? Я мог только предполагать. Слишком долго не общался ни с кем достаточно близко, не позволял себя касаться. Теперь приходилось вспоминать, как это бывает у людей. Друзья обычно… Жмут руки, хлопают по плечам. Обнимаются? Пожалуй. Однако… Хидан настолько бережно обвёл стежки на челюсти, что вместо привычного желания скрыть рожу за платком я почувствовал… Почувствовал. Веки сами собой прикрылись, будто я — одна из своих масок, урчащих от почесушек. Осторожное, не слишком умелое прикосновение чужих губ, от которого по всему телу волной пробежали мурашки, словно обожгло и выморозило одновременно. Просто контакт кожи к коже, какой-то нелепо-невинный, но несомненно важный. Хидан без слов отвечал на заданный мною вопрос, будто зная, что я не оттолкну его. И мне действительно не хотелось. Хидан стал частью моей жизни, чем-то привычным, с чем уже не хочется расставаться. Его отсутствие вызывает неясную тревогу, а близость — странный трепет. Он, вопреки моим ожиданиям, не убежал и не поменял отношение ко мне даже когда узнал, кто я. Что я. Кажется, я наконец-то понял, что именно испытываю к этому мальчишке. Собственные непонятные эмоции наконец обрели смысл, звучащий более, чем логично, в отличие от моих ранних попыток найти им объяснение. Неосознанно, просто желая убедиться, что Хидан действительно рядом, я обнял его, притягивая ближе к себе, хотя казалось бы — куда ещё ближе. Несколько нитей сами собой вырвались из швов, лёгким шелестом проходясь по чужому лицу и волосам. Хидан поймал одну из них, вытягивая и кокетливо накручивая себе на палец. — Вот значит как, — улыбнулся я в ответ, как только он отстранился. — Я всё ждал, когда ты это поймёшь. — Глаза парня блестели от восторга. — Пришлось самому всё сделать. В последней фразе прозвучала некая нотка упрёка, мол, что ж ты такой непонятливый, это же было так очевидно, но она была совсем не обидной. Вообще все возмущения, упрёки, колкости с его стороны, давно не задевали, а воспринимались как обычная часть общения, на которую порой можно было даже взаимно ответить. Наверное, без них Хидан перестал бы быть собой. Маска нетерпеливо заскребла лапой мою спину в том месте, где обычно находилась, и вздохнув, я впустил её обратно. Обделили её новыми впечатлениями, со стороны пришлось наблюдать. — И долго тебе пришлось ждать? Примерно я догадывался, что либо с того дня, когда я после не самой приятной ссоры рассказал Хидану о своей технике, либо раньше. Если вспомнить, то именно тогда он и начал те странные действия по сокращению дистанции, на которые любой другой на моём месте вряд ли отреагировал бы так же равнодушно. Хотя, будь на его месте кто-нибудь другой или начнись это раньше, я бы тоже не стал так спокойно воспринимать происходящее. — Если я скажу, что с первой встречи, ты мне поверишь? — Сделаю вид, что поверил. — Хотя, конечно, кто его знает. — И отпусти ты наконец моё лицо, никуда я от тебя не денусь. Хидан кажется только сейчас осознал, что всё это время не убирал руки от стежков на щеках. По правде говоря, я ещё не до конца понимал, как мне на всё это реагировать. И дело не столько в признании, сколько во всём том, о чём мы говорили ранее, пусть мне сейчас стало гораздо спокойнее. На секунду показалось, что моего плеча коснулась чья-то ледяная, почти неосязаемая ладонь. Впрочем, я уже не был до конца уверен, что мне всё же «показалось».