***
Крик очередной жертвы оборвался предсмертным хрипом. Для троицы генинов это должна была быть обычная миссия C-ранга, возможно, даже первая в их жизни… К сожалению — их сожалению, — мы как раз проходили недалеко от дороги, которую выбрали своим маршрутом торговцы. Лёгкая прогулка обернулась кошмаром. Связанные по рукам и ногам детишки молча смотрели, как вверенные им гражданские один за другим умирают в агонии, а труп их наставника с разбитой головой безжизненным мешком валялся возле придорожных кустов. Хидан с блаженным стоном выдернул из груди штык и, не выходя из ритуального режима, невозмутимой, будто нарочно медленной походкой приблизился к связанным. Генины в ужасе сжались, понимая, что сейчас этот страшный человек точно выберет кого-то из них. Последний оставшийся в связке торговец не выдержал и умер от сердечного приступа до того, как ему успели что-то сделать. Парень переводил оценивающий взгляд дотошного ювелира то на одного, то на второго, то на третьего «пленного», зачем-то заглядывал в испуганные лица, будто ему было не всё равно, кто станет следующим. Я наблюдал за этим действием недолго, уже собравшись было снова вернуться к поиску полезных вещей в так и не проданном товаре, когда меня окликнул радостный голос. — Этот твой! — Хидан кивнул в сторону сидящего посередине мальчишки в очках, непонимающе захлопавшего глазами от такого поворота. Любопытно, по каким критериям он вообще выбирает жертв? Генин забрыкался, стоило вытащить его из общей кучи, отчаянно дёргал руками надеясь разорвать путы. Жаль? Нисколько. Раз назвался шиноби, то должен знать, что никто не станет тебя щадить только потому, что ты ещё ребёнок. Разве что чудики вроде некоторых особо миролюбивых коноховцев… И то не факт. Идеология Листа, будем честными, работала через жопу. Я аккуратно порезал руку прямо по линии одного из швов, вонзая лезвие глубоко в нити. Резать себя в процессе убиения жертв меня пока что никто не заставляет, но круг всё равно требовалось рисовать своей собственной кровью. Причём, даже чаще проведения ритуалов, потому что без практики при попытке провести линию ногами, как то обычно делает Хидан, получается какой-нибудь пятиугольник пьяного в зюзю художника вместо одной из фигур. Ребёнок не молил о пощаде. Положенный на кровавый круг, как на алтарь, теперь он смотрел с вызовом и презрением, пряча страх где-то в глубине зрачков. Так наверное его учили в академии. От непонятных слов язык готов был скрутиться в косичку, к счастью, мне слишком часто приходилось слушать ритуальные молитвы Хидана, чтобы выучить их наизусть. Как только всё закончилось, одним точным ударом в сердце я оборвал жизнь генина. От держащей рукоять куная ладони поднялось и распространилось по телу тепло и что-то ещё, похожее на лёгкие электрические разряды. Приятные ощущения, на самом деле. Хидан осторожно приобнял меня сзади, пачкая окровавленными руками плащ. Не сказать, что после того признания наше поведение внутри команды претерпело какие-либо резкие изменения, но теперь он иногда позволял себе нечто большее, на что раньше по той или иной причине не мог решиться, соблюдая при этом некоторые границы. Например, запрет на снятие с меня маски при людях. — Ты мне сейчас все волосы вымажешь, — фыркнул я, всё-таки дёрнувшись, когда одна из окровавленных рук мазнула по хвосту. — Я жрать хочу, — привычно заканючил парень, потираясь носом о мой висок. — Далеко ещё до ближайшей деревни? Такие повседневные непринуждённые разговоры… Будто не мы только что убили почти десяток человек и не нас окружают тела с застывшей на лицах агонией. Всё абсолютно нормально, во всяком случае, для нас двоих. — Сперва бы добраться до ближайшего ручья, потому что в таком виде нас даже в самую дешёвую забегаловку никто не пустит, предварительно не вызвав весь состав ближайшего пункта полиции. Не то, чтобы меня сильно пугала перспектива проблем с представиителями закона, но опять же — «лишнее внимание». — Ну, бля-ять… — разочарованно простонал Хидан, сползая по моей спине. — Эй! Ты куда собрался-то, а? Рассмеявшись, парень вскочил на ноги, рванув назад. Я обернулся, чтобы узнать причину его внезапного веселья — последний оставшийся генин, воспользовавшись отвлечением своих пленителей, попытался выпутаться и сбежать. Увы, не успел. Хидан одной рукой поднял мальчишку за шкирку и удивлённо выгнул бровь. — Ебануться ты лёгкий! Вас там в Скрытой Траве только травой и кормят? — усмехнулся он, не удержавшись от колкости. — Неправда! — Неудавшийся беглец вдруг захныкал и задёргался в воздухе. Видимо, больная тема. — Тебе или мне? — Парень обернулся в мою сторону, сияя клыкастой улыбкой во все тридцать два. — Как хочешь, — с привычным безразличием пожал было я плечами. — Ну нет, так не пойдёт. Хидан нахмурился, всем своим видом давая понять, что в этот раз не прокатит. Он что, серьёзно? Я ведь могу просто начать его игнорировать, и тогда он сам же его и прирежет, просто устав ждать. И что вообще ему в этот раз пришло в голову? Настолько раздражает моё безразличие, что решил перевоспитать меня таким образом? Долго же он об этом думал. Уже и трижды проклятый канон начался — прямо сейчас Дейдара с Сасори отправились в Суну, на поимку джинчурики Однохвостого, причём последний по этому поводу устроил такую истерику, что все мои препирания с Пейном и рядом не стояли. Хидан нетерпеливо щёлкнул пальцами, привлекая моё внимание. — Ладно. Давай его сюда, — выдохнул я, понимая, что просто так он не отстанет. В отличие от своего сокомандника, этот не собирался «с гордо поднятой головой, честью и достоинством» принимать свою участь. Стоило положить мальчика на землю, как тот забрыкался и задёргался, словно раненная гусеница, хныкал и катался по земле, поднимая пыль и размазывая так тщательно вырисованный треугольник. Начинает раздражать. Честно, на месте Хидана я бы постыдился приносить такую жертву. Жёсткие, как проволока, нити надёжно зафиксировали мальчишку в неподвижном положении, пробив его конечности насквозь в нескольких местах, вызвав почти оглушающий вопль. Убедившись, что генин теперь даже дёрнуться не сможет, я надрезал чуть ранее зашитую руку, чтобы восстановить стёртую линию и закончить начатое. Хидан сидел рядом, завороженно глядя на происходящее и едва не пожирая меня взглядом. Он добился того, чего хотел всё это время: вот я здесь, учусь у него жертвоприношениям. «Жизнь очередного генина обрывается, не успев толком начаться». Ха, звучит как строчка из художественного романа. Может однажды попробовать себя в писательстве? Чисто ради интереса, что из этой затеи выйдет… — Что-то мне подсказывает, — усмехнулся я, закончив, — запрет на размножение у вас отнюдь не потому, что «дети это новая жизнь». Хидан недоумённо моргнул несколько раз прежде, чем шутка наконец дошла до него. — Ну, во-первых, не «у вас», поскольку ты теперь тоже в джашинизме, не забывай, — ответил он сквозь смешки, отряхивая руки. — А во-вторых, да, и это тоже. Мелочь раздражает: шумные, не могут самостоятельно о себе позаботиться, а ещё от них наверняка куча грязи, поскольку они срут себе в штаны. Бр-р! Не понимаю, кому вообще понравится такое? — Если бы не третий пункт, то я бы решил, что ты говоришь о себе, — не упустил я случая съязвить. — Слышь! Если бы кто-то сейчас проходил по этой дороге, то застал бы картину в виде двух ржущих нукенинов, сидящих посреди кучи тел. Один из которых при этом делал вид, что пытается придушить другого, а второй — высунув язык, носится от первого, словно застуканный за воровством яблок мальчишка.***
Я больше не мог кричать от боли и теперь только тихим шепотом умолял наконец закончить эту пытку. Бессмысленная трата сил — просьбы ЕГО не остановят, да и не факт, что он их вообще сейчас может слышать. Мысленно я проклинал хвалёную стойкость шиноби, которая не позволяла мне просто так потерять сознание. Эта способность необходима, когда ты получил серьёзное ранение в бою, и тебе нужно продолжать сражаться, невзирая на боль, но не сейчас, когда хочется просто отключиться. Хотя, сильно ли это поможет? Ведь даже если меня не заставят насильно очнуться до того, как всё закончится, придя в себя, я буду прекрасно помнить, что произошло. Сломанные кости со временем срастаются, раны на теле заживают, напоминая о себе лишь шрамами. Шок, унижение и ужас, которые мне приходится переживать прямо сейчас — они не забываются так легко. Не осталось сил и на попытки вырваться, так что мучитель перестал удерживать мои руки и переместился на выпирающие от истощения рёбра, порой сжимая их с такой силой, что мне казалось, кости вот-вот треснут от такого. — Хватит… Недавно зажившие раны на лице после криков вновь открылись и кровоточили. Чужое сбитое дыхание обжигало ухо. — П-прошу… Ответом был лишь хриплый смех. — Посмотри на себя, — сквозь учащённое дыхание ОН всё ещё мог говорить. — Беспомощный, распластанный на земле, только и можешь, что молить о снисхождении. Это точно тот самый шиноби, о котором я так много слышал? «Я не он!» — отчаянный крик так и застрял в глотке. — Запомни это ощущение, потому, что… Договорить ОН не успел. Собрав остатки сил, я резко дёрнул головой, болезненно впечатываясь затылком в чужое, слишком близко наклонённое лицо, хоть как-то мстя за причинённые мне страдания. Это заставило ЕГО ненадолго остановиться, на что я не удержался от облегчённого вздоха, но затем последовал резкий удар. А за ним ещё один. И ещё. Часть из них попадала по лицу, раздражая раны. Нет, заканчивать на этом ОН явно не собирался. Я больше не слышал чужой голос и дыхание — слишком сильно стучала в ушах собственная кровь. В голове крутилась только одна мысль: надо было бежать в первый же день, не дожидаясь, когда ситуация дойдёт до такого. Не боясь растеряться с непривычки и погибнуть при попытке отбиться от охраны. Лучше смерть, чем… это. Я почти физически ощущал, как схожу с ума. В какой-то момент сознание всё же начало меркнуть, больше не справляясь с таким потрясением, медленно погружая меня в спасительную темноту, когда чья-то рука вдруг схватилась за моё плечо, начав отчаянно трясти. Это не была переломанная ладонь моего палача, но здесь точно не было никого третьего и не должно быть. От осознания этого я резко распахнул глаза. Первым, что я увидел, было обеспокоенное лицо моего напарника, очевидно и являющегося причиной моего пробуждения. Ещё не придя в себя после кошмара, я вцепился ему в предплечье, как часто хватался за нити масок в попытках успокоиться. Крепко, не заботясь, что существам будет больно. Парень шикнул и дёрнулся от боли — силу я не рассчитал и сейчас. Давно мне не снился именно этот кошмар. Лишь иногда неприятные воспоминания вскрывали рану на душе. Должно быть теперь, когда я позволял другому человеку к себе прикасаться, подсознание стало напоминать, почему я в своё время от этого отказался. Но ведь… Хидан — не ОН. Далеко не палач и мучитель. Он аккуратен и осторожен. Деликатен, пожалуй? В повисшей тишине я мог расслышать стук собственных сердец прежде, чем наконец успокоился и ослабил хватку на чужой руке — на бледной коже бордовыми пятнами проступили синяки, которые исчезнут уже через несколько минут. — Что с тобой происходит? В ответ я лишь отвернулся, утыкаясь лбом в деревянную стену и переводя дыхание. Я не хотел говорить всю правду, не мог. Но и ждать, когда он снова сам всё случайно выяснит и мне придётся объясняться, хочу я этого или нет, не хотелось. Подобные вещи зачастую вызывают у людей отвращение. И пусть Хидан уже умудрялся меня удивить своей далёкой от ожидаемого реакцией, рисковать я всё равно не собирался. По крайней мере, сейчас. — Просто… Кошмар… — Да уж, по мне заметно, что «просто». По крайне мере, когда Хидан понимал, что дело касается не самых приятных частей моего прошлого, он тактично не пытался вытянуть из меня подробности. Вот и сейчас вместо того, чтобы продолжить разговор, парень осторожно потянул меня за плечо, заставляя снова лечь. Я уже не думал о том, насколько беспомощным выгляжу, пытаясь как можно плотнее прижаться к чужому телу в поисках защиты — неожиданное видение прошлого полностью выбивало из равновесия. — Пиздец, да тебя всего трясёт, — пробормотал жрец, осторожно перебирая мне волосы. Эти прикосновения не подливали масла в огонь после кошмара, а напротив, успокаивали. Наконец, дрожь постепенно начала сходить на нет, а растревоженное сознание окончательно отошло от кошмара. Теперь я мог бы спокойно отодвинуться от Хидана, но не хотел. Запоздало проскочила мысль о лежащих на тумбочке сигаретах, но мне было лень даже протянуть руку за ними. Слишком тепло и спокойно для того, чтобы шевелиться. Парень, заметив улучшение моего состояния, внезапно прекратил поглаживания, но не успел я на это среагировать, как меня совершенно бесцеремонно переложили так, что голова оказалась на груди Хидана вместо подушки. Так ещё и заключили в «капкан» из рук, чтобы и не думал вырываться. Конечно же, мы оба прекрасно знали, что если я захочу, то на месте меня таким образом не удержишь. Лениво хмыкнув, я поелозил по кровати и перекинул одну ногу через колени мальчишки, устраиваясь поудобнее и внимательно вслушивался в биение чужого сердца. Единственного, которое мне не хотелось вырвать и присвоить себе. В физическом смысле этого слова. Вставать никто из нас не спешил, хотя, судя по бьющему в окно свету, был уже полдень. В любом случае, не думаю, что ценители искусства один другого безумнее уже успели дотащить джинчурики до места назначения. А если и успели, то нас позовёт на запечатывание Зецу. И то не факт, что мы отзовёмся. В каноне вроде и после смерти большинства участников они прекрасно справлялись, так? Вот пусть точно так же справляются и нас не дёргают. Кстати говоря о каноне: следует придумать план побега до начала роковых событий в стране Огня. Казалось бы, по идее можно туда просто не идти или хотя бы не убивать того монаха но… Учитывая, как «успешно» мне до сих пор удавалось избегать встречи с каноном, скорее всего Асума Сарутоби просто выйдет покурить за пределы деревни, а то и страны, где на него случайно наткнётся Хидан, а я отвлекусь и не успею его остановить. Ну, а дальше по сценарию. Просто так бежать тоже не кажется хорошей идеей — у нас нет таких ресурсов и связей, которыми владеет тот же Орочимару, на случай если Пейн захочет покарать нас как «предателей». Лучшем вариантом сейчас кажется исчезнуть, подстроить свою смерть и затаиться, пока Коноха не расправится со всеми остальными. Проблема заключается в том, что меня не так-то легко убить, а Хидана и вовсе практически невозможно. Прикинуться мёртвыми-то мы можем, но сделать это так, чтобы все поверили… Был и ещё один вариант. Рискованный и ненадёжный, который для выполнения возможно выйдет ещё сложнее, чем предыдущий. Использовать свои знания канона, чтобы убедить других членов Акацуки, что их обманули. К сожалению, подходят для этого только Итачи и Дейдара — Сасори скоро умрёт, а Кисаме слишком верен «Тоби». Мне и так потребуются убедительные доказательства, а в случае последнего придётся копать ещё глубже, и то не факт, что я найду там хоть что-то. Хотя и с первыми придётся постараться: один слишком депрессивен, второй в своей импульсивности переплюнул даже Хидана. Да ещё и я навыком красноречия не слишком владею — мне легче приставить кунай к горлу или сломать руку, чем пытаться убедить долгими разговорами. Да, я обещал себе не вмешиваться в канон, говорил, что это не мои проблемы и пошли вы все в задницу. Но, во-первых, мне в любом случае пришлось бы его менять, а во-вторых… Думаю, мне просто стало скучно на старости лет. Шибанутый напарник, конечно, прибавлял красок в жизнь, но похоже, что этого оказалось мало. А может как раз наоборот — его дурное влияние привело к тому, что мне в голову лезут настолько неожиданные идеи.