***
Перво-наперво возник вопрос, куда идти дальше. Было предложение скрыться в Шангри-ла или другой подобной ей деревне, но там: во-первых, жесткий фейсконтроль; во-вторых, надо тратить чакру для хенге, что для кого-то было непозволительной роскошью. Хоть Итачи и стало немного легче после того, как он покусал ту девчонку-Узумаки, но кто-то и вовсе на такое был не способен. Тогда Учиха-старший вспомнил про клановый склад в Сора-ку, где можно на время остановиться, пополнить запасы и поменять братьев глазами. Да, младшенький от гендзюцу брата и перевернувшегося с ног на голову смысла жизни словил такой стресс, что его хватило для пробуждения мангекё. Жизнь иногда такая сука, да. Город, куда нас привела парочка Учих, выглядел заброшенным и, подобно деревне Дождя, до жути напоминал строения моего старого мира, вырывая образы из забвения. Может быть этот мир — постапокалипсис, а жители Сора-ку и Амегакуре просто восстановили города по древним чертежам?.. — Малыш Саске? Не ожидала увидеть тебя так скоро, ня-я-я! — Вижу, с тобой пришел и Итачи! А это кто? На входе в одно из зданий нас встретили двое ниннеко, явно знакомых с Учихами. Кошечки были одеты в подобие кимоно и забавно щурили глазки. Сказал бы, что это мило, но… Ладно, это мило. — Это Какузу, Хидан, Дейдара и Амеюки, — представил нас Итачи, слабо улыбнувшись. — Они мои союзники и, можно сказать, друзья. Нам нужны припасы и временное убежище, — порывшись, из кармана он достал бутылёк, при виде которого кошки резко оживились. — Хорошо, что у меня ещё осталось. — А это тоже для нас? — один из котов указал лапой на ворону в моих руках. — Её нельзя есть! — рыкнул я в ответ, а Итачи лишь отрицательно покачал головой. Кот заметно расстроился, но понятливо кивнул. — Мы отведём вас к Некобаа. Она будет рада узнать, что вы с Саске помирились. Так называемой «Некобаа» оказалась старая женщина, имитирующая кошку ободком с ушами и нарисованным носом. Она при виде Саске вместе с Итачи сперва удивилась, а потом, узнав в чём дело, обрадовалась. Но всё же немного пожурила Итачи за то, что тот долго скрывал правду от брата. Остальные в это время подбирали себе запасы. Амеюки нужны были колюще-режущие предметы для будущих ритуалов и для него нашлась пара кусаригам. Хидан подобрал для себя неплохую жилетку — а то щеголял голым торсом. Тамаки — внучка и помощница Некобаа — предупредила его, что у той сломана молния, но по словам Хидана он и не собирался её застёгивать. Я не удивлён. Я же в это время ничего не выбирал, а лишь отгонял кошек от вороны, пока ту наконец у меня не забрал Джуго — та самая рыжая шпала выше меня ростом… Нет, серьёзно, он от природы такой или его Орочимару чем-то напичкал? — Кстати, вы ей нравитесь, — улыбнулся он. В отличие от своих приятелей — Суйгецу Хозуки и Карин Узумаки — Джуго не шарахался от меня после выходки с убегающей рукой и даже держался ближе, отделяя нашу компанию от своих. — С чего ты взял? — спросил я, хотя, конечно, замечал признаки подобного отношения со стороны птицы раньше. — Она сама мне так сказала, — парень погладил урчащую ворону пальцем по голове. Ага. Теперь я наконец мог выбрать себе новую одежду, а то у моей кофты дыра на всю спину, которая только волосами и закрывается, и то не вся. Моё внимание привлёк тёмно-зелёный, как моя старая куртка, плащ, причём не свободный и мешковатый, как плащи Акацуки, а с довольно изящным кроем. Только размеры говорили о том, что он, ну, точно не женский. Обычно я прошел бы мимо — отвык уже от красоты, мне бы такое, в чём в лесах можно спокойно бегать, но чем-то он меня сильно зацепил. А уж когда я примерил его и увидел восторженное лицо чуть ли не пускающего слюни Хидана, решил — однозначно беру. — У этих Какузу и Хидана ужасная чакра. От неё веет смертью, хоть и от каждого по разному, — донёсся до моих ушей разговор Некобаа с Итачи. — Ты бы поосторожнее с ними. — Я знаю. Я видел, на что они способны, — отвечал ей Учиха. — И я так же знаю, что не могу их контролировать — даже наш бывший лидер с глазами бога не смог. Но тем не менее, пока что они хотят того же, что и я. — Так вот, какого о нас ты мнения, Итачи, — скучающе прокомментировал я разговор, даже не скрываясь, что подслушивал. — Но должен признать, оно весьма близко к истине. — Подслушивание — признак дурного тона, — невозмутимо ответила мне Некобаа. — Обсуждение других за их спинами — тоже. — Пожалуйста, не надо сейчас ссориться… — забеспокоился Итачи, которому только этой проблемы сейчас не хватало. — А кто ссорится? В конце концов, твой друг прав, и я обсуждала его за его спиной, хоть и с благими целями, — старуха невозмутимо закурила трубку и по помещению поплыл дым с запахом мяты. — А я действительно начал подслушивать, когда услышал своё имя в разговоре, — так же признал свою неправоту я, смягчившись. Ладно, старуха хорошая. — Кстати, — втянул я носом блаженный запах от трубки, — а у вас случайно сигарет не найдётся? — Есть табак, сигареты скрутишь сам, — «Старая кошка» повернулась в мою сторону, оценивая прищуренным взглядом. — Возможно, я действительно зря беспокоюсь. Как закончите, Денка и Хина проведут вас в заброшенную квартиру. Там вы сможете передохнуть и залечить раны, — закончила она, снова обращаясь к Итачи.***
Заброшенная квартира была лишь одной из многих в этом городе. В каких-то из них в самом деле никто не жил, в других обосновались нелегальные торговцы с их семьями, в обмен на проживание ежемесячно отдающие дань в виде валерьянки обществу ниннеко, третьи служили временным убежищем для нукенинов, таких как мы. Квартира, что досталась нам, была достаточно просторной, чтобы вместить девятерых человек. Мебель и пол покрыты плотным слоем пыли, но электричество и водопровод работали. И в таких антисанитарных условиях нам надо как-то прооперировать Учих… Ладно, разберёмся. — Знаешь, — протянул задумчиво Хидан, незаметно вынырнув из-за моей спины, что я даже дёрнулся от неожиданности. — Этот плащ тебе охуенно идёт. — Я это уже по твоей реакции на складе заметил, — флегматично отозвался я, не отрываясь от скручивания табака в бумажки. Хидан игриво хихикнул, приобнимая меня сзади, затем стянул маску и поцеловал прямо в шрамированную щеку, проведя языком по нитке так, что по всему телу пробежали мурашки от такого прикосновения. — Хидан, я может быть и не против, но в соседней комнате сидят люди, которым знать о том, что мы больше, чем просто напарники, совсем не обязательно. Ладно — Итачи, он после хиданового «мы ебались» уже в курсе и, на удивление, проявил тактичность, никак не влезая в чужую личную жизнь, но остальные вполне могут и иначе отреагировать. Не то, что бы мне было до них какое-то дело… С отношениями в этом мире вообще всё было очень странно. Хидан, на удивление, послушал и отстранился, напоследок лишь прикусив один из стежков. Закончив с самокрутками, я вышел на балкон и тут же с долгожданным наслаждением закурил одну из них, успокаивая нервы, которые на предстоящей операции будут только мешать. К сожалению, из всех присутствующих я оказался единственным, кто может аккуратно извлечь глаза и так же вставить их в чужую глазницу благодаря своим способностям. А что до манипуляций со зрительными нервами, которые для меня недоступны, так для этого есть Узумаки с целебной чакрой. Выдохнув кольцо дыма, я осмотрел пейзажи города с высоты. В некоторых окнах мелькали тени, но свет там не горел, поддерживая иллюзию заброшенности города. Только то тут, то там развешенное на верёвках бельё намекало на обратное. Земля здесь была пустынной, чуть ли не перекати-поле по ней прыгали. Оно и не удивительно — тут как раз была граница со страной Земли. А вон, в переулке, кажется происходил обмен товаров. Вдоволь налюбовавшись столь «прекрасной» картиной, я потушил сигарету о балконные перила и вернулся в помещение, где всё уже было готово к предстоящей операции. Два стола были поставлены рядом, на них, на белых простынях, лежали полураздетые (видать, одежду не хотят запачкать) Учихи, нервно держась за руки. На тумбочке рядом стояли две баночки с формалином, куда на время будут помещены глаза, а так же пара кожаных ремешков, которые я тут же подобрал. — Когда станет больно, сожмите зубы вот на этом. Анестезии у меня нет, так что придётся потерпеть. Хидан, Дейдара, Суйгецу, Джуго, держите их, чтоб сильно не дёргались, а ты, — я повернулся к Карин, — когда я скажу, дашь им себя укусить. Всем всё ясно? Чувствую себя реально как главврач на операции. Осталось только крикнуть «Подойдите ближе, бандерлоги!». — А точно Итачи тут главный? — оскалил два ряда треугольных зубов Хозуки. — Пока что я заметил, как командуете здесь вы. — Считай, что он мой первый помощник, — мгновенно отозвался с «операционного стола» Итачи. — А что делать мне? — спросил Амеюки, о чьём нахождении в этой комнате я успел забыть. — А ты смотри, не вмешивайся и привыкай. Подобную жесть тебе предстоит наблюдать часто. — Я снова повернулся к Учихам. — Можно начинать? — Я готов, — заявил Саске и сжал зубами ремешок. Итачи лишь нервно кивнул. Ну, что ж, значит начнём с младшего, как с самого храброго. Когда нити оттянули веки и проникли под глазные яблоки, он ещё стерпел, только посильнее сжал зубы, но когда они начали резать нервы, уже не выдержал, взвыл сквозь зубы и попытался вскочить, но ему помешали. Ворона на подоконнике совершенно по-человечески прикрыла глаза здоровым крылом. Итачи продолжал держать брата за руку, бормотал тому успокаивающие слова, но толку от них сейчас было мало. Наконец глаз, а за ним и второй упали в ближайшую ко мне ёмкость с формалином. Саске тут же откинул голову, пытаясь отдышаться. Карин протянула было к нему руку, но я остановил её. — Рано. Ещё глазницы ему зарастишь. Краем глаза я посмотрел на мелкого, забеспокоившись, не слишком ли шокировало его подобное зрелище, но тот лишь болтал ногами, удобно устроившись на стуле и наблюдая. Странный он. Впрочем, а кто из нас не? — И часто вам приходится это делать? — Извлекать глаза — не очень. Но зато частенько получается их протыкать так, чтобы они вытекали из глазниц. Во время ритуалов мы иногда вспарываем своих жертв так, что из них вываливаются кишки (вернее вспарывает Хидан, а я потом его зашиваю, да), а ещё… — Меня сейчас вырвет прямо на этого грёбанного Учиху! — взвыл Дейдара. — Тц, неженка. — Хотя учитывая, как от его взрывов могут разлететься внутренности по поляне, думаю, это он из вредности. Или беспокоится за психику мелкого больше, чем я. С Итачи всё прошло точно так же, как и с его братом. Главное было теперь глаза не перепутать. — Почти готово. Отдых нужен или можно вставлять? — на всякий случай поинтересовался я. — Пожалуй, нужен, — прохрипел не до конца отошедший Итачи. Младший же отрицательно мотнул головой, на его лице отразилось решительное выражение, которое без глаз распознать было нелегко. — Мне нужно стать сильнее. Нам нужно стать сильнее. Мы должны убить Данзо и показать, как прогнил Лист. — Надо же, какой пафосный. Вставлять глаза было сложнее, чем вытаскивать, но куда менее болезненно для самих Учих. Ну, а после целительных укусов они сразу смогли видеть. Правда, вечный мангекё ещё как минимум день пробуждаться будет, но это мелочи. Итачи, который наконец-то мог снова нормально глядеть на мир, смотрел на нас, задерживая взгляд на младшем брате, и улыбался. Не так как обычно, вымучено, а по-настоящему. — Саске. Ты так вырос. Итачи осторожно дотронулся до лица младшего брата рукой, будто желая убедиться, что он настоящий. Он всё ещё по привычке щурил глаза, но ничего, со временем отвыкнет. — Теперь я наконец-то вижу ваши лица, — усмехнулся он. — Что ж, искренне тебе сочувствую — такое увидеть. — Я как раз снял маску, чтобы продышаться после нервной операции. Хидан пихнул меня локтем в бок. — Ещё раз услышу от тебя что-то подобное и заставлю повторять мантру «у меня нормальное лицо». Перед зеркалом. Пока не въестся в мозг, — совсем не злобно прошипел он мне на ухо, на что я, смеясь, слегка боднул его головой.***
С момента, когда дверь захлопнулась за двумя шиноби, прошло несколько долгих секунд. Мучитель убрал одну руку, и я слышал за спиной какую-то возню, гадая, что со мной будет. В голове вертелись разные самые жуткие варианты, начиная от вырванных ногтей и заканчивая прикладыванием раскалённого железа к коже. От ужаса неизбежного я не мог даже пошевелиться. — Тебе, наверное, интересно, что сейчас с тобой будет? — сиплый голос звучал прямо над ухом, проникая под кожу ледяным кошмаром. — Для «беглецов» вроде тебя у меня припасено особое наказание. Всё это время мы занимались обычными пытками, но есть и другие. Их главное влияние вовсе не на тело, а на разум. — С последними словами чужие пальцы опускаются мне на макушку, от чего я дёргаюсь. Он что, лоботомию мне делать собрался? Чужая рука пугающе медленно сползает на спину, ползёт вдоль позвоночника, давя на выпирающие кости. В этом нет ничего болезненного, по сравнению с предыдущими пытками, но каждое такое прикосновение рождает в животе неприятное, липкое ощущение надвигающейся опасности. От страха становится трудно дышать. Только когда рука доползает до пояса и сдёргивает тканевые штаны, я наконец прихожу в себя и начинаю вырываться. Нет-нет-нет, это ведь не то, о чём я думаю? Это всего лишь такое запугивание верно? Сейчас он рассмеётся, поднимет меня за шкирку и снова усадит в это злосчастное кресло, так? Удар по голове выходит слишком резким, по инерции лоб с силой разбивается об каменный пол. В ушах зазвенело, а перед глазами поплыло, заставив меня перестать дёргаться. В себя меня приводит боль. Резкая, кажущаяся невыносимой. Я почти уверен — такую боль я не чувствовал ещё ни на одной из пыток. Рот раскрывается в немом крике. Уронив голову на пол, я судорожно дышу, бетон неприятно холодит слизкий от крови лоб и я стараюсь сосредоточиться на этом ощущении, абстрагироваться от всепоглощающей боли. Но в какой-то момент она резко прекращается. На секунду я расслабляюсь, наивно поверив, что всё закончилось, но в этот момент боль возвращается куда сильнее предыдущей. Крик, отразившийся от каменных стен долго будет служить обитателям тюрьмы напоминанием, почему не стоит злить ЕГО. Я резко проснулся, не досмотрев кошмар до конца, но даже этого мне хватило. Пот стекал ручьём, дыхание сбилось, кажется, даже начинало тошнить. Боль во сне была настолько реалистичной, что её фантомные отголоски чувствовались до сих пор. Днём, после операции над Учихами всё было слишком уютно и спокойно, и я после такого совсем не готов был возвращаться в ночной ад. — Кошмары? — раздался совсем рядом участливый голос Итачи. Я смог лишь кивнуть. — Принести воды? — снова кивок. Итачи, судя по шагам, удалился из комнаты, а я кое-как смог повернуть голову, тут же уперевшись взглядом в спину маски молнии, вглядывающейся в темноту улиц Сора-ку. Я выпустил маски, чтобы спокойно спать на спине, и сейчас они все мирно спали, рассредоточившись по комнате. Только молния сну предпочла охранять нас. Сейчас она совершенно не двигалась, ни одна ниточка на её теле не шевелилась, так что её можно было принять за причудливую статую. Вернулся Итачи с кружкой, переступая через вытянутые лапы одной из масок. Оценив моё состояние, он не стал отдавать воду, вместо этого приподняв мне голову и помогая напиться. От прикосновения меня всего передёрнуло, но сам я сейчас не мог даже пошевелить трясущийся рукой, чтобы сделать такое простое действие самостоятельно. Хидан, мирно спящий у меня на груди (на узком диване устроиться можно было только так), будто почувствовав чужое приближение, насупился во сне и крепче стиснул руки на моих боках. — Охраняет, — с неловкой улыбкой подметил Учиха, глядя на столь странное зрелище. Выпив воды, я почувствовал себя несколько лучше. Достаточно, чтобы начать говорить и двигаться. — Каждую ночь я возвращаюсь в ад, — безучастно сказал я, глядя в потолок. — Я тоже, — неожиданно поддержал Учиха разговор, подходя к окну. — Снится та самая ночь. Что мои руки и клинок снова в крови. Слышу проклятия и мольбы о пощаде. Духи клана Учих будто нависают надо мной. — Он немного промолчал, затем добавил. — Я думал, что умерев от рук брата, искуплю свою вину. Итачи вдруг резко закашлялся, чудом всех не перебудив. Много ресурсов уходило на пробуждение вечного мангекё и симптомы болезни снова начали проявляться. — Не обманывай себя, Учиха, — начал я читать нотации, как только кашель стих. — Ты искал не искупления, а избавления. Мёртвые ничего не чувствуют, мёртвым быть легче. Куда сложнее — жить и отвечать за свои поступки. Нести груз того, что уже не исправить, и пытаться исправить то, что ещё можно. Но если справишься, это и будет истинное искупление. — Надо же, почти философскую речь загнул. — В чём-то ты прав. Знаешь, я давно хотел спросить: почему ты присоединился к религии Хидана? Не похож ты на человека, который верит в подобные вещи. Я невольно поморщился. — Сложно не поверить в то, что видел собственными глазами. — И ты уверен, что всё это было по-настоящему? — Итачи обернулся в мою сторону. — Поверь: я очень долго пытался убедить себя в том, что это галлюцинации или кошмар, но не вышло. А то, что Хидан узнал Джашина в моём рисунке, — я приобнял спящего парня, на что тот расслабленно улыбнулся, — только подтвердило, что это всё было реальностью. Вряд ли так совпало, что я, никогда не видя изображений этого бога и не слыша описаний его внешности, мог так достоверно представить его в посмертных галлюцинациях. — Итачи молча слушал. — К тому же, выбора у меня, считай, не было. Или я становлюсь новым последователем, или трупом. Впрочем, в отличие от Акацуки, меня это в конечном итоге начало устраивать. Внезапно маска, что до этого сидела неподвижно, начала шипеть и бить хвостом. Итачи, который был ближе меня к балкону, осторожно выглянул, проверяя, что увидела маска, и тут же резко отскочил назад в комнату. — Там люди… В плащах и масках АНБУ! — в лёгком ужасе сообщил он. — Ты уверен? На улице темно, хоть глаз выколи. — Мои глаза привыкли к темноте. В этот момент за окном показались трое взлетевших в прыжке шиноби. Видимо, пробежали по стене и недальновидно показались, чтобы атаковать. Зря. Маска молнии среагировала — ха — молниеносно, поджарив нападающих, двое из которых сорвались вниз, а один свесился через перила балкона. Его плащ тут же слетел, обнажая униформу… — А?.. Что?.. Какого хрена происходит? — вскочил разбуженный шумом Хидан. Маски, проснувшись, завертели мордами по сторонам, пытаясь понять, что происходит. — Так это не просто АНБУ, а члены Корня? Неужели Данзо каким-то образом догадался, что я собираюсь сделать? — в шоке пробормотал Итачи. — Что там за шум? — Враги? Здесь? — Кац! На шум тут же сбежались все остальные, Саске встал за спиной брата, загораживая его от невидимого врага. Итачи обернулся на присутствующих. — Мы должны срочно уходить отсюда! — заявил он. — Нда? А если на выходе нас поджидает ещё десяток? — Конечно, судя по этим троим, АНБУ для нас слабоваты, но задавить числом вполне могут. — К тому же, у тебя вновь обострилось заболевание, долго бежать ты не сможешь. Нужно будет как-то отвлечь их. — И у тебя, конечно же, есть идеи? — Вообще-то не было, — честно сказал я. — Но только что одна появилась. Повисла неловкая пауза. Ещё бы — планы, придуманные за пять минут, обычно приводят к какой-нибудь жопе. Впрочем, любой план может привести к какой-нибудь жопе из-за неучтённого при составлении фактора. — Говори. Выбора у Итачи особо не было.