Автостопом по фазе сна

      — Ханджи!       Зое поспешно повернулась, кое-как удерживая в руках огромную коробку с документами.       — Моблит просил передать, — помахала я папкой в руке, направляясь к девушке, — Но, вижу, у тебя и так груз достаточный. Помочь?       Когда Бернер обратился ко мне с этой просьбой, я немного удивилась. Вид у парня был слегка потерянный и смущенный, и, зная, что из него ничего не вытянуть, я с радостью схватила протянутые мне документы и поспешила искать командующую. Всё еще странно было её так называть, хоть черная повязка на одном глазу и придавала ученой воинственный вид…       — А… — слегка покрасневшая Ханджи дунула на упавший локон, пытаясь согнать его с лица, — Давай, не откажусь!       Забрав у неё половину своеобразного багажа, я вышагивала в сторону кабинета, попутно думая, как бы начать разговор. Зое и сама была непривычно молчалива, что пробуждало мое любопытство еще сильнее.       — Ну, как будни командующей Разведкорпуса?       Девушка тяжело вздохнула, прорычав:       — Столько работы… Ужасно! Мне даже исследованиями некогда заняться, всё время уходит на эту бумажную волокиту… Хорошо хоть наш коротышка привык разбираться с ней, помогает.       — Много еще осталось?       Ханджи открыла ногой дверь своего кабинета, протискиваясь туда, пропустила меня, а после захлопнула её, бросая коробку на пол.       — Да многовато как-то… Создается ощущение, будто эти документы никогда не закончатся! Столько всего надо сделать… Еще и желающих перевестись к нам просто тьма, и все эти запросы тоже нужно обработать!! Когда в разведке наконец-то снова будет больше тринадцати людей, — девушка злорадно ухмыльнулась, — Я первым делом организую команду по всем этим бумажкам!       Усмехнувшись, я уселась на знакомый диван, закинув ногу на ногу. Обстановка тут теперь разительно отличалась от той, что была при Смите – стол просто ломился от обилия разбросанных бумаг, шкаф еле закрывался, в воздухе витал аромат чего-то травянистого, а створки окон, что уже успели стать далеко не прозрачными, были наглухо закрыты.       — Да, не повезет им… Но разве Моблит тебе не помогает?       Зое нервно почесала голову, открывая шкаф и вынимая оттуда бутылку с двумя мутными стаканами. Приглядевшись в один из них, она недовольно цокнула и тут же потянулась за тряпкой, протирая его.       — Твой, — стукнув им об стол, Ханджи откупорила бутылку и разлила немного виски в каждый из стаканов, каким-то чудом умудрившись не забрызгать документы.       Слегка поежившись, я подошла к столу, усаживаясь напротив неё и беря в руки более чистый или, как сказала девушка, мой стакан. Особой любовью к чистоте Зое никогда не отличалась, что уж тут поделать, но отказываться от предложения распить немного спиртного вместе с командующей я не собиралась.       Резво сделав глоток, Ханджи уперлась взглядом в алкогольную гладь, будто собираясь с мыслями. Я задумчиво отхлебнула, ощущая, как тепло медленно разливается по телу, и приготовилась ждать.       — Так…э… Как твой боевой дух?!       — В целом, без изменений, — осторожно ответила я, понимая, что это совсем не тот вопрос, который хотелось бы задать Зое, — Пугает перспектива войны с внешним миром, но, кто знает, может, я даже не доживу до этого, так что…       — Да, да, сколько всего предстоит! Столько новой информации, это просто подарок какой-то! Марлийцы, элдийцы, сопротивление… Жаль, Брауна не удалось разговорить!       Сделав еще один глоток, девушка откинулась на стуле, постукивая пальцами по столу.       — Так что за бумаги передал Моблит?       Слова настолько быстро сорвались с языка Ханджи, что я невольно подняла краешек губы.       — Понятия не имею, не смотрела. Сама знаешь, не положено… Я ведь простая рядовая, — я сделала еще один глоток, — Но Бернер настоятельно просил передать их тебе, не смогла отказать.       — А чего ж сам не передал? — раздраженно спросила Зое, на что я пожала плечами, — Я вроде не кусаюсь…       — В следующий раз так ему и скажу, — ухмыльнулась я.       — Не надо! — девушка запустила руки в волосы, растрепывая их, — У него много работы сейчас, вся лаборатория держится только на Моблите, так что… На первый раз простим.       — Договорились.       Солнце постепенно садилось, а вместе с ним угасала и моя надежда узнать, что же такого у них там произошло. По правде говоря, теперь, в наступающих сумерках, меня волновало совсем не это.       — Как там Леви? — будто невзначай бросила я, вертя в руках стакан.       Ханджи неопределенно пожала плечами:       — Сложно сказать. Вроде в порядке, но… Мрачный, словно туча.       — Вы не говорили с ним, ну, о…       — Об Эрвине? — Зое нахмурилась, — Нет. Я несколько раз пыталась завести разговор, но… Без толку.       Я горько усмехнулась. Мда. И чего я вообще ожидала? Что Леви спокойно сядет с Ханджи за кружечкой чая вспомнить прошлое? Может, даже сам начнет с ней разговор? Да и с чего я вообще взяла, что ему это нужно…       — Только посмотри на нас! — Зое рассмеялась, хлопая себя по щекам, — Добрались до подвала, пережили Шиганшину, а сидим тут и переживаем из-за каких-то мужчин! Заняться нам больше нечем. Какие же они все-таки… Глупые.       Понимая, что она полностью права, я допила оставшийся виски. Действительно, ерунда какая… Но даже осознавая всю бессмысленность этих жалких потуг в сопереживание, я никак не могла выбросить мысли из головы. Всё прокручивала раз за разом случившееся, анализировала жизнь Леви и то, как на него всё это повлияло. Он говорил, всё время говорил, что это его выбор, и что жалеть о нем он уж точно не будет, чертов выбор без сожалений, но…       Он же ненавидит выбирать. Ведь именно поэтому Смит передал командование Ханджи, сумасбродной Ханджи, которой гораздо интереснее и полезнее сидеть в лаборатории, строя новые теории и изучая имеющиеся факты. Ханджи, а не связанному с собой человеку, который точно будет придерживаться его идеалов. Если так подумать, то Леви действительно в большинстве случаев просто делает так, как ему скажут… Он ведь даже тогда, на крыше, всё ждал, пока я дам ему хоть малейшую подсказку, кого выбрать, он словно хотел заморозить время, отсрочить принятие решения…       Может, Смит знал об этом. Знал, что Леви действительно не будет сожалеть о сделанном решении, но при этом сам момент выбора для капитана будет являться мучительным, и именно поэтому изначально не доверил сыворотку ему.       — Не знаю, Ханджи, — солнце почти село, погружая кабинет в полумрак, — Глупые они или все-таки мы, раз переживаем за них?       — Хороший вопрос, — Зое щелкнула пальцами, — Ну, ты, по крайней мере, не делаешь ничего идиотского…       — Или просто тщательно скрываю свою глупость.       Некоторое время мы молчали, погруженные каждая в собственные мысли. Где-то над ухом пропищало насекомое, но я даже не удосужилась махнуть рукой, чтобы прогнать тварь.       — Как думаешь, Ханджи, — задумчиво начала я, и девушка вопросительно подняла на меня глаза, — Лучше сделать и пожалеть или не сделать и пожалеть?       Зое тряхнула головой, поджав губы. Что-то внутри неё словно рвалось на волю, какие-то слова, мысли, чувства, и Ханджи уперлась распахнутыми глазами в стену за мной, решая внутреннюю дилемму.       — Спроси ты меня вчера, я бы ответила, что всегда лучше сделать, — её голос был непривычно серьезен и низок, — Что лучше шагнуть вперед, получить реакцию – и плевать, какой она будет, зато хоть в неизвестности мучиться не будешь. Но… Бывают такие действия, которые делят твою связь с человеком на до и после. И стоит ли этот секундный порыв разрушения всего, что было с таким трудом построено? Что, если твое действие, даже продуманное и обдуманное миллион раз, принесет лишь хаос и смятение? И заставит потом всё время жалеть о том, что когда-то поддался желанию, — Зое нахмурилась, сбрасывая с себя эту тоскливость, — Но и жить в неизвестности, постоянно гадая о том, что могло бы быть, если бы тогда ты всё же сделала хоть что-нибудь, ужасно. Нельзя просто взять и заморозить ситуацию, потому что замораживаешься только ты, а время, люди, другой человек, всё это продолжает лететь с бешеной скоростью… А ты не двигаешься. Будто застряла в том самом моменте, в котором не хватило храбрости для шага навстречу. Может, спустя слишком много времени ты всё же придешь в себя, решишься наконец сделать это – а момент уже ушел. Я называю это минутой, определяющей судьбу. Если упустишь случай, подумав, что он не раз еще повторится и при более благоприятных обстоятельствах, то потеряешь выпавший шанс, причем, возможно, навсегда. В ту минуту решение не вызывало сомнений – завтра же оно будет непостижимо сложно. Так что ты выберешь? Рискнуть, поставив всё на кон, или же сберечь то немногое, что имеешь сейчас?       Такие непривычно долгие размышления девушки о чем-либо, кроме титанов, удивили меня. Внутри поднялась волна непонятной тревоги, и я будто сама уже запуталась, как поступать, словно действительно заморозила себя в той самой минуте. Понять бы, когда она была! Или, может, это самое мгновение происходит прямо сейчас?..       — Ты знаешь о дилемме дикобразов? — упавшим голосом позвала я Зое.       — Я даже не знаю, кто такие дикобразы.       — А, да, точно, — невесело усмехнулась я, проводя рукой по лицу, — Это такие… Не знаю, животные? Не особо разбираюсь во всех этих подвидах… В общем, их тело покрыто острыми длинными иголками, как у ежей, например. И когда холодно, для того, чтобы согреться, им нужно прижаться друг к другу, но чем ближе они становятся, тем сильнее иголки колют их. Такая вот дилемма: замерзнуть насмерть или же быть случайно убитым товарищем.       — Пессимистично, — Зое разлила остаток бутылки в стаканы, — Как по мне, дилемма скорее в другом: мерзнуть от холода или же быть в тепле, но постоянно испытывать боль.       — А разница?       — Большая, — девушка важно подняла вверх указательный палец, — В твоей интерпретации всё ведет к смерти. Неважно, что они выберут – всё равно погибнут. А на деле речь идет о том, готов ли ты на возможные перспективы страданий, чтобы не быть одному, не мерзнуть в одиночестве. Да и что хуже: навязчивая, ноющая боль, заставляющая тебя хотеть молотить по отмороженному месту и отрезать конечности к чертям собачьим, или же редкие острые уколы?       — На иголках может быть яд, — упрямо поджала я губы.       — А ты запасись противоядием, — плотоядно улыбнулась мне Ханджи.       — Проще уж иметь при себе одеяло.       — И что, у тебя такое имеется?       На секунду я задохнулась, понимая бесполезность собственных доводов. Какое к черту одеяло, если мы говорим о метафоре! И где его найти? Такое, чтобы прослужило долго, всю жизнь, вечность, чтобы не прохудилось и не потрепалось, которое бы не сдуло ветром…       — Прости, Лис, но в душе я тот еще романтик, — рассмеялась Зое, уверенно блестя глазами, — Верно. Уж лучше сделать и пожалеть, лучше уколоться этими чертовыми иголками, но зато не мучиться от проклятой неизвестности!       Девушка ударила кулаком по столу, и от неожиданности я вздрогнула. Что ж, похоже, былой дух вернулся к сумасбродной ученой, и теперь она готова решительно ко всему. Волнение внутри никуда не девалось, набирая обороты, и я встала из-за стола, ненадолго сжимая руки девушки:       — Прости, Ханджи, мне уже пора. Спасибо за компанию!       Ученая хитро сверкнула глазами и отсалютовала мне, пробурчав что-то насчет недопитого виски, после чего я поспешно вышла из кабинета, ведомая непонятным даже для себя порывом.       Было ясно, да я и сама говорила Петре, что Леви не тот человек, который будет говорить о своих переживаниях, что он твердо уверен, что его боль – это только его боль, которая останется только с ним. Очевидно, что всякое постороннее вмешательство вызывает в нем только досаду и злость, но я всё же не могла себя перебороть и теперь направлялась к нему. Весь этот туман неопределенности, в котором я находилась с момента прибытия из Шиганшины, никак не хотел рассеиваться, вызывая у меня теперь только одно чувство – злобу. И я тоже хороша, конечно! Просто бесцельно бродила в нем, даже не пытаясь сделать хоть что-то!       Внутри всё словно зудело, ноги перемещали меня так быстро, что я всерьез задумалась над своей адекватностью, ведь, скорее всего, все, что меня ждет – это поток злобы и ругани. Каждая извилина буквально кричала о том, что нужно развернуться и топать к себе в комнату, оставить всё, как есть, дать этому мужчине самому справиться с эмоциями проверенным способом, но я всё же упорно шла к этой проклятой двери, которую все оставшиеся разведчики последние недели обходили чуть ли не за километр. Может быть, эта моя та самая минута, определяющая судьбу.       Да и какой самый плохой исход? Аккерман выйдет из себя, выставив меня за дверь и наорав? Обольет презрением и холодом? Плевать, я уже слишком долго плыла по течению, слишком часто предпочитала осторожничать, не лезть, давать время, не нарушать границы… Чем я вообще занималась последнее время?! Распивала вино с малолетками, драила штаб, наблюдала за романтическими перипетиями разведчиков и даже не пыталась сделать хоть что-то.       Наконец остановившись, я несколько раз вздохнула, пытаясь успокоиться. Отсчитав несколько раз до восьми, в моей голове всё же созрел какой-никакой план действий, и я постучала.       Несколько секунд не было никакого ответа, и я уже было снова занесла руку для стука, как вдруг прозвучало недовольное «войдите». Честно говоря, уже сам тон голоса изрядно сбил с меня запал уверенности и заставил пожалеть о том, что я вообще пришла сюда, а вариант «позорно сбежать» прямо-таки засверкал в голове яркими лампочками, но я всё же придала лицу привычное выражение легкой усмешки и вошла в кабинет.       Главное, не спугнуть.       Леви раздраженно поднял голову в попытке увидеть того безумца, что посмел нарушить его мрачное одиночество. Синяки под глазами стали еще сильнее, превращая светлую радужку в что-то совершенно темное, и я сглотнула. В целом, если не обращать внимание на мужчину, в кабинете было по-прежнему чисто, всё лежало на своих законных местах, даже кипа бумаг на столе была четко отсортирована по стопкам. Окно было слегка приоткрыто, впуская холодный воздух в комнату, отчего я невольно передернула плечами.       — Чего тебе?       Холодный тон, в котором чудесным образом смешивались равнодушие и раздражение, еще сильнее поубавил мою решимость, но внешне я лишь усмехнулась, прикрывая дверь.       — Пришла отдать должок. Ханджи сказала, у вас завал с документами, вот, решила помочь.       Леви дернул щекой, настороженно смотря на меня. Да, точно, один неверный шаг и меня ждут явно не райские кущи…       — Помочь? Ты?       Его колкие глаза пристально вглядывались в меня, и я буквально кожей ощутила атмосферу напряжения, что витала в воздухе.       — Ну, на дежурстве сегодня не я, ночь длинная, вот и решила немного посодействовать новому руководству…       — Так и шла бы к Ханджи, — прервал он меня.       Аргумент.       — У неё там черт ногу сломит, — недовольно цокнула я, по-прежнему оставаясь на месте. Было ощущение, словно если я сейчас сделаю самовольно хоть шаг по направлению к этому комку из нервов, меня ждет нечто страшное, — Полночи потрачу лишь на разбор завалов. Тем более, Моблит отлично справляется с этим хаосом, а у тебя помощников нет, так что… Нет, конечно, если ты предпочитаешь похоронить себя в этих отчетах, то я пойду.       Развернувшись к двери, я взялась за ручку, намереваясь её открыть.       — Тц. Раз уже приперлась – проходи. Удивлен, что ты писать умеешь.       Едва заметно выдохнув и проглотив колкость, уже готовую сорваться с языка, я отошла от двери, проходя вглубь кабинета. Глаза Леви неотрывно следили за мной, словно предостерегая от каких-либо иных действий, кроме оговоренных. Я же и сама не могла заставить себя отвернуться от него, будто инстинктивно отказываясь выпускать из поля зрения угрозу. Так мы и стояли: настороженные, замкнутые, готовые в любой момент на побег или на атаку.       Дернув головой, я выдавила из себя усмешку и приземлилась на стул, переводя взгляд на документы. Всё же я сюда не оборонять свои границы пришла, верно?       Спасти Спастись от холода.       — Ну, рассказывай, что делать надо.       Леви несколько секунд еще напряженно смотрел на меня, но затем снова опустил голову к бумагам, кивнув мне на ближайшую стопку. Подробно объяснив, что именно от меня требуется, мужчина замолчал и зарылся в документы. Нервно вздохнув, я принялась заполнять бумаги. В целом, пока всё выходило хорошо. Не так уж и плохо, как могло бы быть. Аккерман не выкинул меня из кабинета, а, наоборот, принял помощь – на данный момент это было самое главное. По моим расчетам, капитан мог легко запрячь на эту работу любого из разведчиков, но он этого не сделал, следовательно, никого не хотел видеть, и то, что сейчас я заполняю эти чертовы отчеты, уже говорило о некотором успехе. О небольшом шаге.       Периодически чувствовала на себе колючий взгляд Леви, который словно выжидал, что я вот-вот начну говорить о том, о чем не стоит, но я лишь методично выводила буквы, стараясь не напортачить. Сосредоточенность на работе практически избавила меня от той скованности, что была в начале, и через время я уже расслабленно оперлась головой на руку, периодически мотая ногой. Капитан, по-видимому, тоже снизил градус своего недоверия, поскольку от документов больше не отвлекался.       Спустя пару часов мне начало казаться, словно эти чертовы бумаги действительно нескончаемы, ведь другого объяснения тому, что стопка еще не готовых отчетов поразительным образом практически не уменьшилась, у меня не было. Раз за разом я брала новый лист, заполняла его по шаблону, ставила печать, скрепляла с нужной папкой, откладывала в стопку готовых, и заново. С непривычки рука уже начала ныть, и периодически я встряхивала ею, дабы избавиться от неприятных ощущений. Но хуже всего было другое – несмотря на очевидную прохладность кабинета, у меня постепенно начинали слипаться глаза. Иными словами, ничего хорошего в моем положении не было.       Когда я недовольно простонала, принимаясь за новый лист, Леви вдруг направился к двери.       — Ты куда? — недоуменно брякнула я.       Капитан устало посмотрел на меня и, цокнув, объяснил, что идет за чаем, а затем оставил одну. Зевнув, сверкнула глазами в сторону открытого окна, жалея о том, что не могу его прикрыть, а потом уронила голову на руки, стараясь хоть немного отдохнуть. Работы действительно предстояло много… Уставшие от непрерывного сидения мышцы шеи приятно потянулись и расслабились, и я мерно вдыхала аромат дубового стола, размышляя, насколько долгой будет ночь.       Запах крепко заваренного чая постепенно достигал моего носа. Глаза упорно не хотели открываться, и мешало лишь абсолютно неудобное положение тела, хотелось выпрямиться, лечь на какую-нибудь более мягкую и подходящую для сна поверхность, и желательно чем-нибудь укутаться в придачу…       Стоп, какой к черту сон?!       Вздрогнув, я открыла глаза, немного подскакивая на стуле. От резкого движения голову слегка прострелило, и мозг нехотя, очень медленно начал складывать дважды два. Леви бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал, продолжая источать хмурую ауру. На столе стояли две чашки с чаем.       — Что ж ты не рассказывал, что эта работа заменяет любое снотворное? — нервно усмехнувшись, потянулась я, — Знала бы, пришла раньше.       Капитан перевел на меня темный взгляд, в котором прямо-таки поселилась усталость, затем невозмутимо отпил чая.       — Не думал, что ты такая слабачка.       Колкая фраза не стоила ничего, поскольку факт оставался фактом: я заснула прямо на столе, а Леви, вместо того, чтобы разбудить меня пинком, продолжил заполнять отчеты.       — Ну, не всем же быть сильнейшими воинами человечества, — зевнула я.       — Помнится, ты сама хвалилась, что спишь по два часа.       — Странное дело, да? После возвращения из Шиганшины мне стало требоваться чуть больше сна.       Практически сразу же захотелось прикусить себе язык. И кто просил упоминать эту чертову экспедицию? Лицо Леви оставалось беспристрастным, но я ощутила снова возросшую напряженность и настороженность.       — Ладно, — я встала из-за стола, — В таком состоянии я тебе точно не помощник. Приду завтра.       Буквально кожей ощутив хмурый взгляд, которым меня одарил Аккерман, я махнула ему рукой и направилась к выходу. Так будет правильно.       — Заняться тебе больше нечем. Мне без разницы.       Надеюсь, что это не так.       — Ну, а как иначе? — хмыкнула я, отворяя дверь, — Я же не хочу, чтобы всемирно известный капитан повредил от такого обилия писанины рабочую руку.

***

      На следующий вечер я, как и обещала, снова пришла к Леви, предварительно угостившись пуэром – перспектива заснуть два раза подряд над проклятыми бумажками не сильно радовала. Усыпить бдительность и любопытство Петры оказалось уже не такой простой задачей – из-за перенесенного сотрясения она стала крайне беспокойно спать, просыпаясь по несколько раз за ночь, поэтому мой поздний приход вчера не остался незамеченным.       — Можешь называть это проснувшимся альтруизмом, рыжая, — потрепала её по голове я, — Ханджи и так завалена всей этой волокитой, так что моя помощь не будет лишней.       Рал подозрительно зыркнула на меня, но ничего не сказала. Девушка в принципе стало гораздо более раздражительной и мрачной в последнее время, и я могла только догадываться, что же привело её к таким изменениям.       — Нет, конечно, если тебе настолько трудно переживать ночные расставания со мной, пошли вместе… Только стульев там всего два, придется тебе устроить свой очаровательный зад на полу.       — Обойдусь, — Петра качнула головой, приглушая свет, — У командующей слишком душно в кабинете, и в таком состоянии я буду только мешать. Вот же черт…       Разведчица понуро пнула ботинок и умостилась на кровати. Нестерпимые боли в голове мешали даже тренировкам, отчего девушка ощущала свою бесполезность и злилась на себя за это. В то время как все с нетерпением ждали пополнения Разведкорпуса, Рал относилась к этому событию как к какому-то судному дню, будто после прибытия новой военной силы лично её просто выкинут за ненужностью.       — Петра, — вздохнула я, — Врач же говорил, это временно. После такого удара вообще чудо, что твоя черепушка не раскололась на части, поэтому тебе нужно соблюдать прописанный режим, чтобы вернуться к обычному состоянию.       — Знаю.       — У меня возникает ощущение, что ни черта ты этого не знаешь. Носишься как угорелая то с УПМ, то с громовыми копьями, то с ведрами воды… Если не хочешь вылететь из отряда, приглуши свою гордость и пожалей себя. Всё же, ты у нас слишком ценная боевая единица, чтобы ею разбрасываться.       Девушка слабо улыбнулась, кивая мне, и прикрыла глаза, и я с чувством выполненного долга отправилась к капитану.       На этот раз в кабинете было еще холоднее, словно Аккерман пытался таким образом вытравить меня из своего пространства, заставить уйти, но я ни сказала ни слова, просто снова села за бумаги. Мы не обменялись ни единой репликой, даже приветствия как такового не было, только обреченный вздох со стороны мужчины. На этот раз я стойко продержалась до четырех утра и только потом отправилась спать перед утренней тренировкой.       Так продолжалось еще пять дней. Порой я спрашивала себя, зачем собственноручно подписываюсь на эту бумажную каторгу, не приносящую мне ничего, кроме желания спалить все документы дотла, но каждый раз упорно закапывалась в ворох переработанного дерева.       Рассеянно поглаживая вороного коня, я наблюдала за Восьмым, который с явным удовольствием уплетал овес.       — Странный у тебя хозяин, да, прелесть?       Темные глаза внимательно смотрели на меня, будто понимая, о чем я говорю, а затем конь слегка фыркнул, подставляя морду ближе к руке.       — Что, скучаешь по прогулкам? Давно уже торчишь тут, — я нежно погладила его по носу, — Не переживай. Всё с тобой будет хорошо.       Конь навострил ухо, моргая. Вид у вороного Леви был немного печальный и потерянный. В то время как с другими животными практически ежедневно разведчики выходили на тренировки, этот красавчик с момента возвращения Аккермана в штаб оставался в стойле.       — Надо бы задать трепку твоему хозяину, совсем свихнулся со своей бумажной работой, да?       — Он всё ждет?       Повернувшись, увидела Петру, что печально смотрела на коня, но подходить ближе не решалась. Кивнув и напоследок погладив мягкую черную шерстку, я забрала пустые ведра и направилась к выходу.       — Может, кто-нибудь выведет его на прогулку? Совсем заскучает, бедный.       — Ты что? — Рал слегка округлила глаза, недовольно поджимая губы, — Ворон никого не признает, кроме капитана Леви. Сбросит тут же, не успеешь даже закрепиться на седле! Удивлена, что он вообще разрешил тебе его погладить.       Назвать вороного коня Вороном, надо же, верх оригинальности, Леви. Хотя, наверное, ему даже подходит.       — О, девочки, вы тут!       Запыхавшаяся Ханджи буквально влетела в конюшню, вытирая пот с лица. Вид у девушки был соответствующий: красные щеки, растрепанные волосы, грязные ботинки… Чем Зое занималась до того, как найти нас, оставалось загадкой.       — Куда летишь, командующая? — усмехнулась я, Петра же поспешно прижала руку к сердцу.       — Да… Черт… — уперев руки в колена, пробормотала Ханджи, улыбаясь, — Еле ноги унесла от Моблита… Я там… немного… фух! Эксперимент немного пошел не по плану, и половина…половина лаборатории теперь, ну… Скажем так, загрязнена!       — Снова занялась разработками?       — Да давно хотела попробовать сделать одну микстуру, но, как видишь, с пропорциями немного переборщила! — девушка подняла руки, которые всё были в копоти, — Так и сноровку недолго потерять с этими бумагами…       — Ой! — Рал округлила глаза, сжимая руки у груди, — Простите, Ханджи, на вас столько свалилось! А я совсем никак не помогаю… Обещаю, сегодня ночью точно приду к Вам!       — Э?..       Зое приподняла брови, явно не понимая, о чем это говорит Петра, а я просто застыла в каком-то ступоре. Черт, надо же было предупредить её…       — Петра, милая, ценю твое желание, но в подобной разгрузке я пока не нуждаюсь, — усмехнулась командующая, поправляя очки.       — А? — недоуменное лицо Рал постепенно начало приобретать пунцовый оттенок, и она тут же замахала руками, взвизгивая, — Я не об этом, Вы что! Я совсем, совсем не это имела в виду! Это… это… Мне тоже надо было помогать Вам с документами, как Лис, она даже звала, но я подумала, что голова будет болеть, и что буду только мешать, и…       Ханджи бросила на меня быстрый взгляд, и я выразительно округлила глаза, намекая, после чего Зое почесала голову, нервно посмеиваясь:       — А, ну да, конечно! Совсем из головы вылетело! Тебе не стоит так переживать, мы отлично справляемся втроем, так что ты лучше о себе пока позаботься. Скоро прибудут новые разведчики, нужно же будет их вводить в курс дела и обучать, и, думаю, ты с этой задачей отлично справишься!       — Есть! — с сияющими глазами Рал опять отдала честь, а потом вдруг её благодарная улыбка застыла, — Втроем?       — Ну да, я, Бернер и Лис. Ладненько, — Ханджи оглянулась, выискивая что-то глазами, — Мне уже пора возвращаться, совесть не позволяет бросить уборку лаборатории на одного бедного Моблита. До встречи! Разрешаю огреть по голове каждого, кто скажет, что встретить бабу с пустым ведром – к беде!       Помахав нам рукой, Зое стремительно направилась в сторону здания, и я улыбнулась. Было приятно видеть её такой, как прежде, не сильно загруженной и не такой задумчивой, как в тот вечер. По всей видимости, общение между ученой и её верным помощником снова наладилось.       Наблюдая за удаляющейся спиной, я почувствовала на себе подозрительный взгляд.       — М?       — Да нет, ничего, — Петра тут же отвела глаза, мрачнея.       — Что, расстроилась, что наша командующая отказала тебе в интиме? — усмехнулась я, слегка пихая девушку локтем, — Ну не переживай, может, среди новеньких будут симпатичные девушки.       — Лис! — гневно зашипела снова покрасневшая Рал, — Как тебе не стыдно вообще?! Думать, что я могла предложить такое…       — А ты у нас, значит, яростный консерватор? Только мужчина с женщиной, никакого разнообразия? — продолжала насмехаться я, выходя на свежий воздух.       — Не в этом дело! Я даже не думала над этим! Но как можно было придумать, что я заявлюсь с таким откровенным предложением к кому-то… К кому-то, кто выше меня по рангу?!       Я продолжала выхаживать по зеленой траве, слушая причитания девушки. Надо же, чуть не попалась… Постоянное скрывание того непонятного, что происходило у меня с Леви, уже входило в привычку.       — То есть тебя волнует только это? Ты слишком загоняешься по поводу субординации, какая вообще разница? — равнодушно пожала плечами я, — Кого это волнует? Кроме тебя, конечно…       — А у тебя, наоборот, отсутствует всякое уважение! Даже честь не удосужилась отдать командующей… Удивляюсь, что ты вообще руку королеве поцеловала!       — Ну, мозги-то у меня имеются.       Петра лишь возмущенно зашипела и, махнув на меня рукой, пошла в сторону столовой. Её ухудшающееся настроение не особо волновало – было ясно, как день, что, как только физически девушка придет в норму, расположение духа снова вернется на заоблачно-наивный уровень.       Где-то вдалеке на прохладной земле возились Кирштейн с Конни, а Саша со смехом подначивала их, уплетая невесть откуда взявшуюся булочку. Хмыкнув, я направилась в душ, намереваясь как следует погреться перед сном – к Леви идти сегодня не собиралась.       Всё шло согласно плану – он так или иначе уже привык к тому, что я прихожу, хоть каждый раз и делал вид, словно его это нисколько не волнует, а, следовательно, мое сегодняшнее отсутствие сыграет мне только на руку.       И, когда я появлюсь в следующий раз, завтра, можно уже будет переходить к более активным действиям. Чувствовалось, что стена недоверия и враждебности, которую Аккерман возвел между собой и всеми окружающими людьми, начинала постепенно истончаться, что вселяло в меня определенный оптимизм. Правда, идей, как вывести мужчину на разговор, не было совершенно, но когда меня это останавливало? Импровизация – наше всё.       Иными словами, дела шли неплохо.       Или же мне так казалось.