И я, рожденный здесь, где всё так быстротечно, Хоть уже и мужчина, но в этих слезах – ребенок, Падаю на песок, встречаю волны, Восклицаю в любви и боли о будущем и прошлом, всегда один, Обгоняю воспоминания.
Что-то холодное обволакивало всё тело, заливалось под одежду, пропитывало всю меня, и я нехотя разлепила глаза, пытаясь поскорее убраться от этого мороза. Блять. Картина маслом. Я лежала в ванне, причем крайне неудобно: голова покоилась на длинном бортике, ноги же наполовину свешивались с другого; таз касался дна, поэтому вся вода, что лилась на меня, неизменно стекалась именно к нему. Яркий свет бил по глазам, а прямо надо мной находился Леви, что периодически хлопал по щекам, пытаясь привести в чувство. — Да очнулась я, очнулась, — отпихнулась от него я, стараясь встать, но рука мужчина пригвоздила меня обратно. — Ты меня с ума когда-нибудь сведешь, — пробормотал Аккерман, выключая поток холодной воды, что низвергался на меня, — Лежи спокойно. Капитан обессиленно опустился на кафель, спиной опираясь о ванну, и закрыл лицо руками. Если подумать, это было даже приятно – то, как охлаждалась разгоряченная кожа. Блаженно прикрыв глаза, опустила кисть в воду, ощущая так необходимую сейчас прохладу. — Надо отнести тебя к Ханджи. — И что, мокрую понесешь? — истерически усмехнулась я, брызгая на него водой, — Запачкаться не боишься? Ответная усмешка долетела до моих ушей. — Да я и так уже по горло… Ты права, — Леви вмиг стал серьезным и развернулся ко мне, заключая лицо в свои ладони, — Таскать тебя туда-сюда в таком состоянии… Не отключайся еще пару минут, ладно? Я приведу очкастую. И никуда не уходи. Равнодушно кивнув, я окинула его скептическим взглядом и прикрыла глаза. Аккерман некоторое время еще потоптался рядом, видимо, раздумывая, правильно ли он поступит, если сейчас уйдет – его возня начинала раздражать. — Да иди ты уже, не денусь я никуда! Раздался звук захлопывающейся двери, и когда вокруг стало совсем уж тихо, я аккуратно вылезла из ванны, осторожно передвигаясь по мокрому скользкому кафелю. Голова болела, но не так сильно, как тогда, да и зрение практически восстановилось – это радовало, и оставаться здесь теперь не было необходимости. Зная, что кажущееся отсутствие слабости после обморока сейчас – лишь последствие поднявшегося из-за него адреналина, я передвигалась крайне медленно, стараясь обходить опасные места по типу углов стола стороной. Сейчас нужно было только одно – поскорее убраться отсюда. Мне будто физически было невыносимо находиться в этом помещении, полностью пропитанном Аккерманом; каждый предмет, каждая мелочь, даже запах вызывали противоречивые чувства – непоколебимое спокойствие с одной стороны и растущую тревогу с другой. Я вполне могла дождаться Зое и в коридоре, более того, это казалось даже правильным: там были другие люди, другие помещения, воздух, в конце концов – здесь же был только он. Дернув ручку, я недовольно нахмурилась. Дверь не поддалась. Неверяще улыбаясь, еще пару раз попыталась открыть её, но все было тщетно – этот сукин сын запер меня. Раздраженно вздохнув и зайдясь в очередном приступе кашля, тотчас же отправилась к столу, ища что-нибудь подходящее для отмычки – две скрепки на документах отлично выполнят свою роль. Распрямив и загнув каждую из них, вернулась к двери, опускаясь напротив замка. Почти сразу же обнаружилась проблема: удерживать отмычку так, как привыкла это делать я – как будто держу карандаш, было невозможно, так как в этом случае давление оказывало запястье, которое сейчас было повреждено. Чертыхнувшись, переложила инструмент так, чтобы он удерживался двумя пальцами, образующими точку опоры, а третий палец приготовилась использовать в качестве рычага для оказания давления. Способ был тоже действенный, но не такой привычный, а, значит, скорость также замедлится. Замки здесь были простыми, если не сказать детскими – в каждом из них было лишь по два штифта, в чем я успела убедиться еще в первые месяцы пребывания тут, так что сложностей возникнуть не должно было. Если бы замки были хоть несколько сложнее – простыми вытянутыми скрепками вскрыть бы их не получилось, да и если бы они были сувальдными, а не цилиндровыми, тонкий металл точно бы сломался, не выдержав давления. Вставив одну из импровизированных отмычек перпендикулярно полу таким образом, чтобы торчащий конец смотрел вниз, я начала постепенно давить на неё, прощупывая штифт, прилегающий ближе всего к стенке отверстия – успешно найдя его, пропихнула вторую скрепку, продавливая найденный штифт вниз и двигаясь к последнему, второму. Проделав с ним такую же операцию, выдохнула, начиная постепенно прокручивать металл – бац! Одна из отмычек слетела со штифта, не способная оказать достаточно давления. Нервно тряхнув рукой, я вытянула её обратно, распрямила в тех местах, где она прогнулась, и снова протиснула в замок. Спустя две неудачные попытки мне всё же удалось провернуть его – послышался характерный щелчок. Ухмыляясь, вытащила скрепки на свободу, засунула их в карман, обвернув в салфетку, и не спеша встала, довольно открывая дверь. Мда. На меня смотрели две пары удивленных глаз: первые принадлежали Ханджи, которая стояла с медицинским чемоданчиком, а вторые – Леви, что застыл как истукан, держа в вытянутой руке ключ. — Вскрыла замок? Серьезно? — хмуро поинтересовался он, заходя в комнату и оттесняя меня туда же, — Только что же валялась полуживая… Расстроенно цокнув, я уселась прямо на пол, ловя очередной приход из черных точек в глазах. — Лис, мне надо тебя осмотреть. Ханджи стояла с серьезным видом, доставая из своего чемодана необходимые инструменты. — Здесь? — недоуменно спросила я, — У нас же есть медпункт… — Да, э… — ученая тут же нервно улыбнулась, почесывая голову, — Тут такое дело… Помнишь, встретились мы как-то с тобой в конюшне, и ты такая: Ханджи, от кого бежишь?! А я такая: да вот, от Моблита… — Она взорвала медпункт. Леви сверлил её глазами, словно вполне ожидал от Зое такого, но в то же время и не мог поверить, что это действительно произошло. — Ну, скажешь тоже, взорвала! Тебя послушать, так вообще от него ничего не осталось! Просто небольшой беспорядок, не так там всё и страшно… Да и кто вообще решил устроить медпункт рядом с моей лабораторией?! В горле противно запершило, и я поморщилась, качая головой. Это ж надо было умудриться… — Ладно, — прочистила я горло, — Погнали тогда в мою комнату, раз уже больничный отсек недоступен. — Нет, — Ханджи поправила очки, снова становясь серьезной, — Ты там живешь не одна, а мы не знаем, что с тобой – вдруг вирус какой-нибудь? Нам эпидемии не нужно. Температура поднялась ни с того ни с сего, еще вчера ты выглядела вполне здоровой, а сейчас чуть ли не лихорадишь, так что… — То есть ты боишься за здоровье бедной несчастной Рал, а за себя и него вообще не переживаешь? Скептичный взгляд, который полетел от меня вслед за фразой, ни на кого впечатления не произвел. — У Леви не иммунитет, а железная броня какая-то; что же касается меня, так я постоянно имею дела с больными, так что не переживай. Ты, — ученая кивнула Аккерману, — Выйди, я буду проводить осмотр. — Я никак не буду вам мешать. Красноречивый взгляд, брошенный Зое в сторону мужчины, не дал никакого результата, но после того, как ученая сказала ему принести мне сухую одежду, Леви тут же ретировался. — Опиши симптомы, — Ханджи переместила меня на кровать, достала стетоскоп и вручила градусник. — Головная боль… — Какая? Ноющая, стреляющая, давящая? — девушка тут же уточнила. — Стреляющая. Шум в ушах, потемнение в глазах, слабость, — Ханджи оказалась позади меня, прижимая холодный металл к спине, — Кашель сухой, боль в области легких… — Задержи дыхание. Теперь выдыхай. Сделав всё так, как она сказала, я зябко повела плечами, ощущая столп мурашек на спине. Ледяная вода, еще недавно приведшая меня в чувства, теперь осела мертвым грузом на одежде, заставляя морщиться от дискомфорта. — Так… Ты где-нибудь переохлаждалась? Может, общалась с кем-то, кто болен? — Нас тут не особо много человек, Ханджи, и все здоровы. Позавчера ночью взяла Восьмого на прогулку, может, там подхватила, но нас не было от силы минут тридцать. Я говорила как можно более равнодушно, стараясь не придавать тому происшествию никакого значения, и Зое, кажется, это вполне удовлетворило – сейчас она была озабочена только моим физическим состоянием. — Это всё странно, — Ханджи задумчиво посмотрела в сторону, ощупывая лимфоузлы на шее, — Такая сильная реакция… Галлюцинации были? — Я тоже об этом подумала, — усмехнулась я, но тут же снова зашлась в кашле, — О том припадке. Нет, но голова трещит примерно так же. — Так… Тридцать восемь и три, но это без учета того, что ты приняла холодный душ, — ученая как-то зло смотрела на градусник, словно это он был виноват в случившемся, — Ладно. Снимай мокрую одежду, а то еще сильнее заболеешь. Услышав стук в дверь, Зое поспешно направилась туда, забирая сухие вещи и снова запирая замок, а я тут же принялась вытирать тело, чтобы облачиться в уже новые шмотки. Ханджи пристально наблюдала за процессом моего переодевания, что-то обдумывая. — У тебя воспаление легких, поэтому и температура так подскочила, — задумчиво заключила она, — Я дам тебе одну микстуру, это быстро приведет тебя в порядок. — Надеюсь, эффект от неё не такой, как от предыдущей? — беззлобно хмыкнула я, — Что же это у тебя за руки такие золотые, что воспаление легких за один прием проходит… — Я могла бы рассказать тебе ингредиенты и секрет приготовления, но ты всё равно ничего не вспомнишь, — вздохнула девушка, — И еще мне нужно взять у тебя кровь. — Да, ты права, вряд ли я запомню все эти лекарственные чудо-травы… Мне обязательно оставаться тут? Ханджи печально улыбнулась, потрепав меня по голове, и закусила губу. — Нужно, чтобы кто-то наблюдал за тобой ночью, а то ты у нас девушка вольная, вдруг захочешь опять убежать… Не переживай, Лис, побочных эффектов у неё практически нет. — Практически? — я выгнула бровь. — Забей. Зое некоторое время внимательно смотрела на меня, а затем быстро оглянулась на дверь и тихо спросила: — У вас с коротышкой… Всё нормально? Не сдержавшись, я усмехнулась. Да, всё просто чудесно! — Убивать друг друга пока не собираемся. — Это не ответ, — Ханджи тяжело вздохнула, — Ладно. Я скоро вернусь, только схожу за микстурой и объясню Леви, что делать. Прости, мне попросту больше не на кого тебя оставить. Девушка быстро скрылась за дверью, оставляя меня в одиночестве. Вопросов возникало больше, чем ответов. Например, почему мой доселе стойкий организм выдает вот такие подарочки от всего лишь одной прогулки по холоду? Зачем мне оставаться здесь, а не переселиться в пустующую комнату? Ответ Ханджи не вносил никакой ясности, так что я просто откинулась на кровати, стараясь размеренно дышать. Да, матрас и в правду идеальный.***
— Всё поняла? Ханджи внимательно смотрела на меня, закупоривая склянку с остатками микстуры. — У меня воспаление легких, а не отек мозга, — всё еще морщась от горечи во рту, произнесла я, — Никуда не ходить, лежать здесь всю ночь, ничего не пить и не есть на протяжении десяти часов. — Отлично, — ученая нахмурилась, переводя глаза на Леви, — Ты тоже… Следи. Метнув в неё озадаченный взгляд, я укуталась в одеяло, выдыхая. Странно всё это было: Зое буквально разжевывала мне простые правила, которые не смог бы понять только совсем уж идиот, а Аккерман продолжать стоять словно каменное изваяние, подозрительно косясь на зелье ученой. — Тогда я пошла. Хорошей ночи, Лис. Завтра будешь как огурчик, обещаю! — девушка напоследок прикоснулась к моему лбу, а затем вышла из комнаты. На некоторое время мы погрузились в молчание. Я закрыла глаза, желая поскорее заснуть и не чувствовать эту отвратительную ломоту в теле. Какой абсурд… Хотя во всем этом был один плюс – наконец-то смогу поспать на нормальной большой кровати, не беспокоясь о том, как бы случайно не свалиться с неё при очередном перевороте. — Окно закрыть? Веки тотчас же открылись, и я хмуро уставилась на Леви, что так и стоял на прежнем месте. — Если мерзнешь. Его руки были сжаты в кулаки, словно их хозяин пытался из-за всех сил сдерживать эмоции, и я усмехнулась: — Нет, оставь… Свежий воздух. Представить эту комнату теплой было практически невозможным, да и меня периодически бросало то в жар, то в холод, так что лучше уж всё остается прежним. Мужчина медленно кивнул и присел на пол, возле кровати, облокачиваясь на неё спиной. — Зря я тебя водой облил. Только хуже сделал. Я ненадолго задержала дыхание. Вот теперь и в правду можно было говорить о галлюцинациях. Какая-то часть меня хотела злобно ответить, что да, ты сделал только хуже, не надо было вообще меня трогать, но… — Не твоя вина, — зевнула я, — Надо же было что-то делать. Голова кивнула. Было некомфортно не видеть его глаза, пусть и постоянно что-то скрывающие, но в то же время и сообщающие столько всего, что большего было и не нужно. Мы молчали. Я рассеянно разглядывала темные волосы Леви, грубо и одновременно ювелирно отрезанные по краям, гадала, почему он сейчас сидит на полу, отвернувшись от меня и одновременно становясь будто ближе… Все события, произошедшие недавней ночью, казались какой-то выдумкой, сном, я понимала, что они были, но вот пересмотреть их, увидеть еще раз казалось нереальным, словно это было много лет назад и вообще каким-то фильмом или фантазией. Сонливость постепенно подбиралась, расслабляя тело всё сильнее. — Ладно, Лис, — Леви устало откинул голову на кровать, прикрывая глаза, — Твоя взяла. — М? Я непонимающе уставилась на его макушку, закутываясь в одеяло еще сильнее. — Дальше продолжать этот цирк просто не имеет смысла, — Аккерман говорил тихо, словно бормоча, но при этом его слова звучали отчетливее всего на свете, — Я пытался бороться с этим, правда, пытался. Но ничего не выходит. Как бы ни старался… Как бы ни отгораживался, всё всегда возвращается к тебе, словно ты какое-то непроходящее наваждение, засевшее в моей голове. Каждый раз… Каждый чертов раз… Так что я сдаюсь. Потому что, несмотря на то, что меня называют сильнейшим, я слаб, Лис. Я лишь человек. В голосе мужчины прослеживалось какое-то обреченное отчаяние, и я порывисто вздохнула, не обращая внимания на легкие прострелы в груди. Какое-то странное чувство тревоги поселилось внутри; то, насколько открыто говорил Аккерман, поистине пугало, и я не могла объяснить себе причину этого страха. Хотелось задыхаться, хотелось встряхнуть его, растормошить… — Почему ты говоришь мне всё это? Слова вырвались будто с надломом, обнажая чувства. Брюнет вздохнул, не отвечая. Сон унесло еще на его прошлом монологе, и теперь я всё порывалась встать, но каждый раз останавливалась, помня указания Зое. — Леви, — позвала его я, касаясь руками темных волос. Словно почувствовав это невесомое прикосновение, Аккерман откинул голову еще сильнее, вынуждая зарыться в них пальцами – я так и сделала, перебирая жесткие пряди и задумчиво смотря на свою же руку. Попытку унять беспокойство можно было считать практически успешной, но что-то внутри беспрестанно твердило о плохом. — Потому что я знаю, что ты этого не вспомнишь.