Автостопом по фазе сна

      Укутавшись в теплую форму, я скучающе рассматривала окрестности штаба. Что ж, новенькие прибудут уже послезавтра, а значит, меня ждет масса всего интересного и раздражающего, и пока было непонятно, чего из этого будет больше. Хотя, наверное, с ними будет повеселее – штаб всё же был слишком велик для пятнадцати человек.       — Тебе же дали выходной.       Недовольная фраза долетела до ушей, и я хмыкнула, не поворачивая головы:       — Всё равно выспалась. Могу и подежурить.       Леви цокнул и присел рядом, ставя одну ногу на край крыши. Луна сегодня была практически полная и какая-то ненормально большая, словно кто-то взял и притянул её поближе к земле; можно было разглядеть все рытвины и кратеры, все затемненные стороны. Звезд на небе было такое количество, что мне точно не суждено было их пересчитать, а значит, если следовать детскому верованию, счастливой мне пока что не быть.       — Бесконечные бумаги кончились?       — Почти.       Мы снова молчали. Спустя пару минут в голову пришла мысль: а не наговорила ли я чего лишнего прошлой ночью и сейчас просто не помню этого?       — Ханджи рассказала мне, — неспешно начала я, а Леви странно дернулся на эту фразу и напрягся, — Про побочный эффект того лекарства. Я что-то говорила?       Мужчина заметно расслабился, ухмыляясь.       — Да, ты столько всего наболтала… Еле успевал записывать.       — Да ну тебя, — беззлобно пихнула его локтем я, — Просто интересно стало. Может, это ты мне свои страшные секреты открывал, зная, что всё забуду…       Аккерман мельком взглянул на меня, а затем снова перевел взор на луну.       — Как видишь, всё прошло по плану.       Рассеянно кивнув и поняв, что от него ничего путного не добиться, я задумалась о том, какого черта этот мужчина вообще пришел сюда. Последние наши взаимодействия вряд ли можно было бы назвать удачными или хотя бы комфортными.       — Ты чего-то хотел? Или просто решил порадовать своим присутствием?       Аккерман поморщился, поджимая губы, и пару раз вздохнул, собираясь с мыслями.       — Проверяю качество твоего дежурства, — наконец хмуро бросил он, — Недовольна?       Фыркнув, я поплотнее укуталась в верхнюю одежду. Опять наступила тишина, прерываемая лишь периодическим карканьем ворон. Краем глаза я заметила, что Леви быстрым резким движением что-то достает из-под плаща, не отрывая глаз от горизонта, и протягивает мне.       Взгляд тут же намертво приклеился к предмету. Это была та самая папка, которую нам следовало уничтожить, и в которую я так отчаянно хотела заглянуть.       — Это она?! — удивленно воскликнула я, не отрывая глаз от обтянутого красной кожей предмета.       Аккерман кивнул, и всё внутри вдруг взволновалось, взбудоражилось; прежнее любопытство вернулось с небывалой силой, и я тотчас же схватила папку, опасаясь, что брюнет может передумать.       — А ты знаешь, как расположить девушку к разговору, — усмехнулась я, открывая её, но мужчина никак не отреагировал.       Стая воронов с громкими вскриками поднялась из леса в небо.       — И давно она у тебя? — внезапно осипшим голосом спросила я, поднимая на Леви округлившиеся глаза.       Лицо, освещаемое лунным светом, ничего не выражало.       — Какая разница?       Тряхнув головой, я повторила вопрос, на этот раз более жестко.       — Около месяца, — нехотя ответил мужчина, — Ханджи нашла в столе Эрвина.       Около месяца…       — Почему сразу не отдал?       — Не было подходящего момента, — пожал плечами Леви.       Рассеянно кивнув на это совершенно не подходящее объяснение, я еще раз перелистнула материалы, на этот раз вчитываясь более внимательно. По сему выходило, что в тюрьме в Подземном городе уже около года содержится преступник, Гай Каундер, пытавшийся выйти за стены и убивший десяток солдат, которые старались его остановить; этот человек даже взял в заложники маленького ребенка, дочь местной торговки, только лишь затем, чтобы наконец покинуть пределы города. Так или иначе, ему это не удалось – подоспевшее подкрепление тут же утихомирило его, арестовав и отправив прямиком в камеру, а затем на суд, где было решено поместить его в тюрьму, пожизненно. От казни Гая спасло лишь одно – все были уверены, что он просто-напросто помешанный, поскольку всё твердил, что он не из этого мира и что ему срочно нужно вернуться обратно… Вещи его, в том числе и рюкзак, который Гай до последнего пытался спрятать от полиции, были конфискованы и содержались в специальном отсеке.       Имя и фамилия его были обозначены в кавычках, поскольку никто из горожан прежде его не видал, и это, вкупе с бредом про другой мир, дало основание законникам считать имя фальшивым порождением больного разума.       — И что это всё значит?..       Вопрос был задан в некуда, бездумно: мысли мои роились, складываясь в цепочку из надежды, отчаяния и неверия.       — Я знаю не больше тебя.       — Не понимаю, — я запустила пальцы в волосы, — Этого же не может быть. А Смит-то как с этим всем связан?! Почему эта информация могла уничтожить разведку?! Кто такой этот Гай и почему…       В третий раз вчитавшись в строчки, я неверяще покачала головой.       — Смит навещал его в тюрьме девять раз, и всё за первый месяц, но потом посещения прекратились. Почему? Чего он хотел? — тут я обвинительно взглянула на Леви, — И хочешь сказать, ты не знал?       — Тц, я не жена Эрвина, чтобы везде с ним шляться. Передо мной он не отчитывался, да я и не спрашивал никогда.       Но если Смит знал… О, конечно, он знал. Наверное, стоило заранее об этом задуматься, когда он так легко поверил мне, не требуя никаких доказательств. Еще бы ему не поверить, когда подобное уже происходило… Но почему об этом не знал никто, кроме самого Эрвина? Не поделился ни с Леви, ни даже с Ханджи, которая уж точно что-нибудь да придумала бы?       — И Смит, значит, даже не поставил тебя в известность об этом человеке, когда появилась я? И оказалась под твоим прямым подчинением?       Недоверие росло с каждой секундой, ведь поверить во всю эту странную неосведомленность капитана было крайне сложно.       — Сказал же, я ничего не знал, — хмуро ответил Леви, — Сколько раз это надо повторить?       В целом, Смит многого не говорил ему, это верно… Но как он мог утаить такой важный факт? Что он планировал? Знал, что я хочу вернуться, и даже разрешил это сделать, ни словом не обмолвившись о Гае… Что стало известно на этих допросах?       — Тут не хватает страниц, — я вгляделась в еле заметные ошметки, что остались у переплета, — Где оставшиеся?       Аккерман кивнул, показывая, что тоже это заметил:       — Без понятия. Может, Эрвин их сам уничтожил.       Раздраженно выдохнув, я захлопнула папку, задумчиво постукивая пальцами по ней. Когда он вырвал эти листы? До или после того, как информация оказалась у наемников Кенни?       Это же… Это же шанс вернуться. Если Каундер пытался так отчаянно выбраться за стены, то, видимо, он прекрасно знал, как ему попасть обратно в свой мир. Возможно, в том самом рюкзаке лежал такой же планшет, что был у меня…       Веселье вмиг улетучилось. Исходя из тех записей, что я успела прочитать, остаточная энергия не так уж и долго сохраняет свои свойства; её не хватило даже для открытия прохода через два месяца, что уж говорить о целом годе…       — И, что думаешь? — задумчиво спросила я мужчину, — Навестить мне его?       Дыхание на миг перехватило, и теперь уже я не смотрела на Аккермана, упершись взглядом в выглядывающую макушку дерева. Если быть до конца с собой честной, открывшаяся правда не стала каким-то чудесным подарком – я настолько свыклась с мыслью о том, что теперь навечно останусь здесь, что даже такая призрачная возможность возврата не радовала, а скорее обескураживала. Да, там был современный мир и привычные блага цивилизации, но в Парадизе всё же было какое-то очарование, не дававшее мне прыгать от счастья из-за всплывшей надежды. Здесь было по-своему тепло и приятно.       — Конечно, — отстраненно бросил Леви, — Сможешь наконец вернуться. В первый раз не вышло – может, хоть теперь получится.       В груди неприятно кольнуло. А, к черту всё это.       — А ты, смотрю, не можешь дождаться, пока я уйду? — ядовито спросила я, поджимая губы.       Аккерман прикрыл глаза, откидывая голову назад и делая глубокий вздох. Его спокойное лицо так контрастировало с тем, что сейчас происходило со мной, что хотелось сбросить его (или себя) прямо с этой крыши.       — Сплю и вижу этот момент.       Равнодушные слова прозвучали как приговор. Пробормотав язвительное «отлично», я понеслась куда подальше, сжимая так желанную ранее папку. Не знаю, чего я ждала от него, но только не этого безразличия, только не этой абсолютной незаинтересованности, словно ему совершенно плевать на то, где я, как я, плевать на то, что я действительно могу взять и исчезнуть из этого мира. Столько времени убить на попытки разобраться в Аккермане, на какие-то пустые надежды; всё это оказалось глупым и неважным для него. Ему было всё равно – о, конечно же, ему было всё равно! – на мои чувства, на мои желания, на мои мысли… Кто я такая по сравнению с большой и великой миссией, которую должен выполнить капитан?!       Порывисто вздохнув пару раз, чтобы хоть слегка успокоиться, я влетела к Ханджи, не удосужившись постучаться.       И тут же об этом пожалела.       Тихо прикрыв дверь и надеясь, что увлеченные друг другом Зое и Моблит не услышали меня, я, удивленно усмехнувшись, направилась к себе. Ладно, это подождет… Хотя две такие большие новости за раз, наверное, слишком даже для меня. Отчего-то их вид успокоил мою уже начинающуюся истерику, и она покорно отступила, оставляя после себя только две вещи – решимость и какую-то болезненную обиду.       На следующее утро я первым делом, даже не позавтракав, отправилась на поиски Зое. Из трех возможных мест она обнаружилась в первом же – в своем кабинете. Вкратце описав ей ситуацию и объяснив причину такого раннего появления, я напряженно стояла возле стола. Злости по отношению к ней не было – хоть мотивы поступков Зое были для многих непонятны и запутаны, в этом случае всё было предельно ясно. Но ведь она могла хотя бы намекнуть…       Девушка тут же заверила меня, что, по её личному мнению, я должна была всё узнать сразу же, но было много других причин, в том числе и проверка информации по поводу этого заключенного, и что она очень рада, что теперь я в курсе происходящего.       — Ханджи, мне нужно попасть к Гаю, — помахала я папкой.       Зое вскинула брови, усмехаясь:       — Это можно устроить. Одну тебя не пустят, но с моим сопроводительным письмом примут как самую желанную гостью.       — Отлично, — встряхнув волосами, умостилась на диване, — Я подожду.       Девушка удивленно взглянула на меня, но ничего не сказала, доставая чистый лист и принимаясь за написание. Снова оказаться там… Прекрасно, просто прекрасно. Жаль, конечно, что столько загадок так и останутся загадками для меня, но, наверное, это даже к лучшему. Больше никаких драм, никаких трупов – ну, почти – и, главное, никаких мужчин.       Ханджи поставила печать, вложила письмо в конверт и скрепила его, печально улыбаясь:       — Готово. Так ты что, действительно возвращаешься?       — Не знаю, получится ли, но… Да, — горько усмехнулась я, откидывая волосы с лица, — Что-то я совсем заигралась в солдата. Даже чуть сама не поверила в это, представляешь? Но ничего, всё к лучшему – вернусь к себе, в свой мир, там, где нет никаких титанов и надвигающихся войн, — губы предательски задрожали, но я смогла пересилить себя, — Туда, где у меня есть всё, и я никому ничего не должна. Первым делом отправлюсь на острова, может, заведу себе кошку – да, хорошая идея – за ней ухода не так много, как за собакой; потом в салон какой-нибудь схожу, приведу волосы и кожу в порядок, может, даже имидж сменю…       Ханджи слушала меня внимательно и серьезно, но в то же время в её взгляде проскальзывала какая-то потерянность, непонимание, и она наконец спросила:       — Как коротышка отреагировал?       Вопрос меня искренне насмешил, и я запрокинула голову, отрывисто смеясь.       — О, не переживай, всё с ним хорошо будет! Наш капитан сам и предложил мне отправиться к себе, так что… — охватившее меня веселье тут же ушло, и я уставилась на девушку, тихо продолжая, — С меня хватит, Ханджи. Правда. Он причиняет мне только боль, раз за разом, и каждый раз я закапываю себя всё сильнее и сильнее, словно… В общем, довольно. Знаешь, у меня всегда было одно правило, — криво улыбнувшись, я обвела взглядом кабинет, словно видя его в первый раз, — Я продолжаю игру, пока черпаю в ней удовольствие. И тут его уже давно нет.       — Тебе не кажется, что ты делаешь выводы слишком рано? — так же тихо спросила Зое, серьезно смотря на меня.       — Это… Это уже неважно.       Встав с дивана и забрав конверт, я остановилась. Ученая была одной из редких людей, которые не вызывали во мне никакого негатива, никакого раздражения. У неё была цель, был стержень, но при этом была и легкость, непосредственность…       — Если всё получится… Я буду скучать по тебе. Правда.       Девушка кивнула, опуская голову, а затем подошла ко мне, кладя руки на плечи.       — Я тоже. Ты... Будь там осторожна, ладно? Уверена, у тебя всё будет хорошо, а если нет, то ты сама сможешь всё исправить. Смертельно хочется хоть одним глазком посмотреть на твой мир! — глаза её блеснули интересом, — Как там всё устроено…       — Не стоит. Поверь, Ханджи, ты разочаруешься.       Рассеянно кивнув ей еще раз, выскользнула из кабинета. Внимание привлекла маленькая записка, приложенная к конверту с обратной стороны таким образом, что я не сразу её заметила.       «Лис, еще тебе нужна подпись одного из капитанов разведки. На данный момент он у нас один. Не злись!»       Выдохнув, я направилась в сторону известного кабинета. Что ж, наверное, стоило ожидать от Ханджи подобного – если бы она сообщила мне об этом у себя, то я заставила бы её саму искать Аккермана. Так или иначе, дела это никак не меняет.       Внутри постепенно поднималось какое-то болезненное удовольствие от, возможно, последней встречи с Леви. Параллельно просчитывая в уме, кого и где можно будет нанять для провода к Подземному городу, я спокойно и размеренно приближалась к двери.       Вдалеке мелькнуло смеющееся лицо Конни, и я вдруг подумала о том, что здесь, на самом деле, у меня было всё, а там нет ничего. Пустота. Разум твердил, что это прекрасная возможность уйти, что мне чудом удалось вообще дожить до сегодняшнего дня, что я и так уже несколько раз ранилась, что я наконец смогу вздохнуть свободно, не боясь, например, оторванной руки, поскольку там её с легкостью заменят на бионическую… Но что-то до последнего цеплялось, скреблось, выло; это был словно микс из противоборствующих эмоций: желание остаться с одной стороны и мучительная тяга уйти назло с другой.       Здесь меня ничего не держит.       Сама удивившись тому, что постучала, а не просто распахнула дверь, я застала Леви у окна. Он удивленно взглянул на меня, а затем как-то порывисто снова уставился в стекло.       Досадливо усмехнувшись, я бросила конверт на стол.       — Тебе нужно подписать.       Аккерман медленно подошел к своему рабочему месту. Достав бумагу, пробежался по ней глазами, мрачнея, затем кивнул и потянулся за ручкой, ставя свою подпись.       — Вот и чудесно, — пробормотала я, пряча письмо снова в конверт и разворачиваясь к выходу.       — Когда ты уходишь?       Вопрос догнал меня уже возле дверей. Пальцы застыли на дверной ручке, и я отречено смотрела на них, отмечая еле заметные подрагивания.       — А тебя это волнует? — развернувшись обратно, криво улыбнулась я, — Не переживай, скоро меня уже здесь не будет, и ты наконец-то вздохнешь свободно.       Леви с непроницаемым лицом смотрел на меня. Пауза длилась достаточно долго, чтобы можно было её списать на подбирание ответа, так что я снова повернулась к двери, намереваясь уйти, но остановилась.       — Знаешь, — ясно посмотрев на него, произнесла я, — Ты – дерьмо. Или трус.       Мужчина стоял всё так же неподвижно, и только легкое движение лица выдавало сжатие челюсти. Отвечать мне он, по-видимому, не собирался.       — В первом случае тебе просто плевать на меня – и ладно! Дерьмом тебя делает не это, — раздраженно продолжила я, делая несколько шагов вперед, — А то, что ты заставил меня думать, будто это не так. Будто тебе есть дело. Во втором случае ты просто слишком труслив, чтобы сделать хоть что-то… Хотя нет, наверное, ты все-таки первый вариант. Сам же посоветовал мне свалить, верно?       — Ты не понимаешь, — сквозь стиснутые зубы процедил Леви.       — Чего я не понимаю? — взмахнула руками я, — Того, что тебе абсолютно всё равно, уйду я или нет? Ах, ну да, какое тебе вообще до этого дело, ведь есть, например, Петра, которая и сама с удовольствием прыгнет тебе в постель, а если не она, так кто-нибудь другой из новых рекрутов, это же совершенно не проблема! Ты не понимаешь… О, Леви, я понимаю гораздо больше, чем ты сам, ты даже представить себе не можешь…       Язвительный намек на аккерсвязь практически сорвался с языка, но мужчина вовремя перебил меня:       — При чем тут вообще Рал?!       — Действительно, — раздраженно выдохнула я, прикрывая глаза, — При чем. И зачем я вообще с тобой разговариваю?..       Леви оставался на одном и том же месте, не делая даже привычных закатываний глаз – просто стоял и смотрел на меня.       — Понятно. Ты как всегда красноречив.       Трясясь от злости, я распахнула дверь.       — Я не хочу, чтобы ты уходила.       Глаза расширились, и, медленно закрыв деревяшку, я обернулась.       — Это какая-то шутка? Открывать свой рот именно тогда, когда я ухожу?       Аккерман с искаженным лицом смотрел в пол, никак не отреагировав на мою реплику.       — Я не хочу, чтобы ты уходила, но ты должна уйти.       Прищурившись, я осторожно сделала несколько шагов навстречу, пытаясь понять, что он имеет в виду. Что значит «должна»?       — И как это понимать?       — Ты же всё равно хотела свалить отсюда, — нервно усмехнулся он, — Вот, отличная возможность.       — Может, я этого уже не хочу.       Аккерман отрывисто покачал головой, всё так же не смотря на меня, и тихо пробормотал:       — Ты должна уйти.       — Почему? Успел придумать хотя бы одну причину, кроме очевидной?       Я намеренно напрягала обстановку еще сильнее ехидными словами, сбивчивым цинизмом, не намереваясь в очередной раз оголять перед ним внутреннее; мерзкий голосок внутри твердил, уговаривал сделать всё, чтобы хоть как-то причинить Аккерману боль, уколоть посильнее и сделать это в своем стиле – фальшиво, лживо, неуязвимо и беспощадно; поднять с глубин самое отвратительное, самое ужасающее, испачкать его и себя в этой грязи с головы до ног, чтобы следы от неё навсегда въелись в волосы, в мысли, пробрались даже под кожу, зудели там словно надоедливые насекомые каждый день, каждую минуту… Видит Бог, вся ситуация напоминала какой-то театральный фарс, и желание истерически смеяться почти достигло финальной отметки, порождая новое, гораздо более ужасное – желание предать даже саму себя, лишь бы погубить его, лишь бы разогнать эту мертвую тишину внутри.       — Молчишь? — рассмеялась я, — Тебе стоило бы расширить свой репертуар, правда! Что будет дальше? Недовольное цоканье? Резкая фраза? Что? Вперед, удиви меня!       Должно быть, он почувствовал хотя бы половину той злобы и того отчаяния, что наполнили меня изнутри – Аккерман слегка отшатнулся. Он сделал это непреднамеренно, скорее инстинктивно, стараясь хоть на чуточку отдалиться, не слышать того, что я еще могу сказать.       — Ты не в себе, — наконец произнес он, стараясь звучать как можно более спокойно, но это самое спокойствие только разозлило меня еще сильнее.       — А ты в себе?! Ты, черт побери, в себе?! — взвизгнула я.       Не до конца понимая, что делаю, я схватила первую попавшуюся под руку вещь – кажется, это был органайзер – и метнула в стену. Звук рассыпавшихся карандашей и ручек хоть немного остудил охватившую ярость, и теперь я тупо пялилась на валяющуюся канцелярию. Что ж, можно даже отдать себе должное! Хотя бы за то, что додумалась бросить не в Аккермана.       — Да, ну дела! — выдохнула я, примирительно поднимая руки, — Что-то я разбушевалась… С другой стороны – попала в стену, а не в окно! Забочусь о бюджете разведки, не благодари.       Леви стоял с каменным лицом, уставившись на дыру в деревянной панели, которую оставил запущенный тяжелый органайзер. Он лежал неподалеку, пустой и неподвижный, обращенный внутренностью к еще недавно заполнявшим его предметам, которые теперь были рассыпаны, раскиданы, разбиты. Конец одной ручки еле виднелся из-под кровати, под которую та закатилась – если пропихнуть ногой подальше, никто даже не заметит того, что она не на своем месте. Всего лишь одно движение – и привычный порядок вещей оказался разрушен.       В порыве непонятного желание поскорее всё собрать, поставить на место, сделать так, как было, я медленно подошла к устроенному мной же беспорядку, присаживаясь и беря в руки валяющуюся канцелярию. Усталость и безнадежность стремительно накатили, заставляя следить за дыханием, в тщетных попытках успокоиться.       — Я знаю.       Леви присел напротив меня, осторожно забирая из рук уже собранные карандаши. Ничего не ответив, уперлась ладонями в пол, позволяя волосам закрыть лицо.       — Но сейчас не имеет значения, чего хочу я – ты должна уйти, — тихо произнес мужчина, быстро и методично поднимая все оставшиеся ручки.       — Ты прав. Не имеет значение, чего ты хочешь – главное только то, желаю ли уйти я сама.       — Тут дело не в желании, — ворчливо процедил Аккерман.       — А в чем же еще?..       Звук распахнувшейся двери оборвал фразу.       — Ого, что это у вас тут происходит?! Такой шум…       Недоуменный голос Ханджи заставил усмехнуться. У нас не происходит совершенно ничего.       — Органайзер свалился со стола, — встал и пожал плечами Леви, игнорируя очевидную дальность первого от второго.       Зое что-то щебетала о неожиданной неаккуратности капитана, но её слова не долетали до ушей – глаза намертво приклеились к полу, не желая сдвигаться куда-либо еще. Кажется, Аккерман бросил ей что-то резкое, стараясь прогнать; кулаки сжались, костяшками впились в дерево изо всех сил в попытке отрезвить себя этим физическим дискомфортом. Я всё давила и давила, но этого было мало, этого было недостаточно – разжав ладонь, быстро и звонко хлестнула себя по щеке.       Звуки на фоне прекратились, а я выдохнула, смаргивая наконец ушедшие слезы.       — Лис?..       — Очкастая, будь добра, свали, не до тебя сейчас.       Хмыкнув на нервный голос Леви и почувствовав его приближение ко мне, растянула губы в улыбке и поднялась, разворачиваясь к этим двоим.       — Прошу прощения, — спокойно произнесла я, показно зевая, — Ханджи, что-то случилось? Выглядишь возбужденной… — под их недоуменные взгляды прошествовала к столу, вальяжно устраивая свою пятую точку на стуле и пряча слегка трясущиеся руки, — Рассказывай, мне безумно интересно!       Зое моргнула несколько раз, по новой оглядела кабинет и кивнула, хмурясь. Леви оставался стоять между нами, лицом к ней, словно преграждая возможные продвижения девушки ко мне.       — Это может подождать.       Безапелляционный тон мужчины не подействовал ни на одну из нас, и командующая метнула в него серьезный взгляд, качая головой:       — Нет, не может.       Между этими двумя завязалась зрительная баталия, и ощущение чего-то скрытого от меня, тайного, мигом пронеслось по всему телу, вынуждая напрячься.       — Лис, помнишь, я брала твою кровь…       — Ханджи, — предупреждающе прорычал капитан, прерывая её, но девушка лишь махнула рукой, подходя ко мне.       — Она нужна была мне не только для поиска возможной инфекции… — пока я непонимающе слушала её объяснения, Леви подошел к подоконнику, опершись на него руками и вперив взгляд в окно, — Так вот, последний анализ наконец завершен, и по его результатам следует, что твой иммунитет в полном порядке снова!       — Чего?!       Реакция Аккермана, развернувшегося наконец к ученой с самым потрясенным видом, задела лишь край глаз – хмурясь, я уставилась на свои ладони, пытаясь осмыслить всё, что только что узнала.       — Я сама не понимаю, как это вообще возможно и что послужило причиной для предыдущих сбоев, но я всё досконально проверила, поэтому ошибки быть не может…       Что за бред… Хотя, в целом, если поразмыслить, доля логики тут присутствует: странные внезапные ухудшения самочувствия, полуобморочные состояния… Постоянные тренировки никак не могли стать причиной этому: они были не настолько изматывающими и травмирующими, чтобы так истощить иммунную систему; но если предположить, что сейчас у меня гипореактивное состояние...       Неполноценное питание – есть. Авитаминоз – есть. Анемия – хроническая. Чрезмерные физические нагрузки – постоянные, но это можно исключить. Хроническое недосыпание – есть. Курение – всегда есть. Неблагоприятные климатические условия – ну, здесь точно такого нет, в моем мире климат был гораздо хуже…       Так, что там из самого распространенного – ВИЧ? Незащищенный секс вполне мог наградить меня такой прелестью, но симптомы не сходятся, да и иммунитет у Аккермана в полном порядке… Если даже предположить, что при перемещении в этот мир произошла полная перестройка организма, то изменения должны же были проявиться сразу, но никак не через несколько месяцев… А сейчас, по словам Ханджи, всё в норме, что невозможно без антиретровирусной или подобной терапии, из чего следует…       Подняв голову и упершись в спорящих Леви и Зое невидящим взглядом, я поджала губы. Да, это лучший выход. Теперь это необходимо.       — Мне нужно увидеться с Гаем.