Автостопом по фазе сна

            Его пустили на место преступления без особых вопросов. Но, конечно, с сопровождающими, чтобы точно убедиться, что капитан ничего не подкинет. Аккерман бы и рад подбросить какую-нибудь улику, доказывающую, что Лис была тут не одна, но еще более рад был бы и в правду найти здесь это. Доказательство.              Арлерт молчал как рыба – лишь постоянно вздыхал и шарил глазами по кабинету. На все вопросы отвечал просто: слишком уж переживает за Лис и хочет помочь. Всего-то. Леви не стал давить – и так проблем хватало, – но смог выцепить главное: уходя, блондин сказал, что было бы хорошо самим осмотреть место преступления. И дураку понятно было, что именно это он и пытался сделать в прошлый раз, но наверняка не удалось. Так или иначе, других зацепок и идей у капитана не было, так что теперь он хмуро оглядывал комнату, послужившую последним пристанищем для Геккера. Тут пока не убирали, и засохшая кровь, затекшая в щели между половиц, хоть как-то оживляла это пыльное место.              Что тут можно было найти? Лис утверждала, что они повздорили с Гольштейном, но следов драки не было. Всё чисто. Задумчиво мотнув головой, Аккерман присел возле кровати, поднимая платком свисавшее покрывало и заглядывая в открывшуюся черноту. Ничего. Лишь сантиметровый слой пыль. Выдвинул все тумбочки, осмотрел ванную комнату, даже выглянул за окно – пусто.              Половица скрипнула под ногой, и на секунду что-то проблеснуло, ударив по глазам. Солнце, по странному стечению обстоятельств решившее выйти сегодня из облаков, било яркими лучами, освещая комнату. Мужчина опустил глаза и тут же хмыкнул, приседая.              Там, в особо широкой щели, снова сверкнуло.              Удивленные полицейские тут же окружили его, переговариваясь, попытались заставить отойти, чтобы самим достать блестящий предмет, но Аккерман молча протянул руку, на которую спустя пару секунд всё же легли щипцы. Выковыряв из-под половицы привлекшую внимание вещь, капитан некоторое время разглядывал её.              Кольцо. Слишком хорошо сделанное для Парадиза. Широкое, на мужской палец.              — Капитан Леви, нам нужно…              — Я так не думаю, — холодно перебил говорившего брюнет, — Эту улику я забираю с собой. Как представитель стороны защиты и как лицо, обнаружившее её. Вопросы?              Говоря откровенно, так делать было неправильно. Нужно было отдать кольцо полицейским, которые бы добавили его к материалам дела, но что-то подсказывало, что, скорее всего, вещь, портившая всю картину следствия за считанные дни до суда, скорее всего, будет «утеряна».              Помявшись некоторое время, полицейские всё же согласились. Заставив их подписать еще и протокол о найденном, чтобы потом в суде не отвертелись, что видели своими глазами, Аккерман поспешно вышел из гостиничного дома. Нужно было сделать еще много всего: как минимум, объяснить, каким таким образом Гай смог зайти и выйти незамеченным?              Уже собираясь залезть на Ворона, Леви уткнулся взглядом в знакомый профиль и тут же сменил направление.              — Хитч.              — Капитан Леви, — важно кивнула ему девушка, отходя вместе подальше от лишних ушей, — Что-то нашли?              — Может быть. Лис видела?              Дрейс моментально сконфузилась, бросая взгляд на патруль.              — Нет. Я уже как пару дней не дежурю там, но… В обычных камерах её не было.              То, как Хитч выделила слово «обычных», заставило напрячься. Аккерман молчал, ожидая продолжения, и девушка, помявшись, тихо пробормотала:              — Есть и другие, для особых случаев… Нас туда не пускают, но…              Леви не стал дожидаться, пока Дрейс сможет выговорить то, что имеет в виду, и холодно прервал её:              — Я понял. Спасибо.              План пути моментально изменился: теперь стоило ехать не в штаб к Ханджи, а в столицу. К новоиспеченной королеве.              Идея обратиться к Хистории пришла в голову неожиданно и осенила. Это, безусловно, будет удар ниже пояса Военной Полиции, учитывая, откуда королева родом, но сыграть на её чувстве долга и прежнем благоговении перед своим бывшим капитаном – единственное действительно весомое действие, которое сейчас мог предпринять Аккерман. Раз полиция играет нечестно, им тоже необязательно следовать всем правилам. Тем более, что ничего сверхъестественного он не потребует.              ***       Изнуренная Лис то и дело проваливалась в воспоминания. События дней минувших калейдоскопом мелькали перед глазами, дразнили её уютом и комфортам, грели белым песком островов, укутывали мягким перьевым одеялом, кормили только что приготовленной пиццей… Давно забытые лица людей, о которых девушка не вспоминала уже долгое время, проносились, одаривая улыбками, оскалами, угрожая нахмуренными бровями, умоляя слезливыми глазами.              Бар «Пайтон Бич» сегодня вечером был необычайно пуст. Возможно, заслугой этому был проходящий на другом конце города фестиваль или же то, что это место особо не привлекало основной пласт молодежи – новомодная электроника, синтезированная искусственным интеллектом, здесь заменялась старыми песнями двадцати, а то и пятидесятилетней давности. Зачастую сюда приходили те, кто хотел вспомнить давно ушедшую молодость, а еще те, кто ментально застрял в другом времени. Ну и, конечно же, любители старины. Куда же без них.              Интерьер поражал своей простотой: здесь всё было без излишеств. Никаких виртуальных барменов и официантов, цифровых столов и водных кресел – их заменяли реальные люди, поцарапанные временем деревянные столы и мягкие диваны, обитые красной кожей. Хотя, скорее всего, лишь чем-то на неё похожей. За одним таким столиком и разместились молодые люди, неспешно потягивая очередной тропический лонг. Пару часов назад бармен бросил на них короткий взгляд: высокий рыжий парень в гавайской рубашке и миниатюрная темноволосая девушка зашли в бар спешно и тут же замерли. Девушка быстро оглядела помещение, сканируя его то ли на наличие знакомых лиц, то ли свободных мест – этого, в целом, не требовалось, поскольку сегодня посетителей было от силы штук пять, – а молодой человек, весело улыбаясь, приобнял её за плечи, ведя к дальнему столику и что-то говоря. Та лишь кивнула, и настороженность несколько спала с юного лица.              Бармен вздохнул, продолжив натирать стаканы. Парочки, парочки… «Пайтон Бич» неведомым образом привлекал влюбленных: мужчины стремились поразить своих дам походом в такое «необычное» и «винтажное» место, а уединенность от толпы делала бар еще более привлекательным. Его больше радовали старожилы.              — Друг, привет! — рыжий гость снова привлек внимание, подойдя к барной стойке, — Сделай-ка мне белого русского, а вон той очаровательной особе – порн стар мартини. Налик принимаете?              Ло по-новой оглядел прибывшего, расплывшись в ухмылке. Что ж, возможно, он их недооценил. Наличными деньгами сейчас редко кто пользовался – никому не было охоты возиться с лишними бумажками и отсчитывать нужную сумму, но бармену нравились именно они. Никакого удовлетворения от виртуального числа якобы зачисленных денег не было, а вот пересчитать их собственными руками, послушать хруст, размять заломы, отметить все заметки, что многочисленные владельцы оставили на купюрах – вот это было наслаждение! У Ло было даже своё маленькое хобби: особо интересные бумажки он коллекционировал. На одних был номер телефона, на других – автограф, на третьих – какая-то дурость по типу «всем пис» или «панк-рок жив»; одним словам, на них был отпечаток жизни.              Но рыжий, к великому недовольству бармена, вытащил совсем новенькие, чуть ли не только что из банкомата, купюры. Вздохнув, Ло кивнул, уточнил по поводу закусок и, успешно продав парочку стаканов соленых фисташек, отправился делать заказ и через несколько минут доставил к столику готовые коктейли. Девушка, завидев его приближение, тут же шикнула на парня, заставив того притихнуть. Бармен лишь хмыкнул, подумав, что уж что-что, а предпочтения в постели или последние сплетни его точно не интересуют.              — Да расслабься ты, Лис! — расплылся в косой улыбке парень, откидываясь на спинку дивана, — Никому мы тут не нужны, уж поверь.              — Береженого бог бережет, слышал такое? — буркнула в ответ девушка, вздыхая, — Непривычно.              Глаза молодого человека понимающе сузились, и он провел рукой по волосам, взъерошивая их. И так с трудом удалось вытянуть её на это рандеву: пришлось несколько раз убедить в том, что на этом острове никому нет до них дела.              — Да.              Лис выдохнула, потянула коктейль на себя и сделала глоток, а после тут же опрокинула шот игристого, что стоял рядом. Растянув губы в подобии улыбки, девушка легким движением пальцев провела по открытым ключицам и последовала примеру парня, подавшись назад – волосы от резкого движения дернулись, рассыпавшись едва заметными волнами. Широкие брови слегка расслабились, но от своей первоначальной идеи следить за входами в помещение девушка отказываться была не намерена, и серые глаза то и дело лениво утыкались то в плотную металлическую дверь, то в маятниковые створки, ведущие на кухню.              — До сих пор не понимаю, зачем ты меня сюда вытащил, Кит.              — Ну, полезно же иногда ходить по барам не только ради задания? Тем более, — парень поднял свой стакан, — Мы ведь сегодня празднуем. За свободу!              — За свободу, — согласно кивнула она и шепотом добавила себе под нос, — Не чокаясь.              — Кстати, — Кит захватил пару орешков и щелчком пальцев отправил их себе в рот, — Как тебе твоя новая квартирка?              — Непривычно, — повторила свой недавний ответ девушка, но уже с ухмылкой, — Многовато места, у меня и вещей-то столько нет. А твоя?              Парень пустился в объяснения того, как именно он хочет обустроить полученное жилье, что в одной из комнат обязательно будет тренировочный зал, а в другом просто обязана быть тончайшая плазма на всю стену – уж очень ему хотелось восполнить свои знания кинематографа, — и, конечно же, скрытый тайник со всевозможным оружием. Лис отвлеченно слушала его, параллельно показывая бармену обновить напиток. Таких планов она не имела; пока что все её мысли были забиты только огромной ванной, в которой, как мечталось, девушка проведет множество прекрасных часов.              — И что ты намерен сделать? — скептично поинтересовалась девушка у вскочившего на ноги парня.              Кит повернулся к ней с хитрой улыбкой и, наклонившись, заговорщически произнес:              — Напиться, Лис. Напиться!              Она в ответ подавила ухмылку, размешивая коктейль. Напивалась девушка лишь однажды, и этот опыт ей не особо понравился; учитывая, что это произошло на задании и совершенно случайно, опьянение пришло нежданно и максимально не вовремя. Для воровки нарушенная координация движений и головокружение – не лучшие товарищи. И, стоит сказать, опьянение Лис совершенно не впечатлило. В реальности это оказалось совсем не так весело, как показывали в фильмах. Замутненного разума, заплетающегося языка и рандеву у унитаза было достаточно для того, чтобы Лис раз и навсегда запомнила свою дозу и больше её не превышала.              Но, возможно, сегодня ей можно немного выйти за предел. Так долго желанная свобода после стольких лет наконец получена; осталось лишь отдать долг, и потом девушка сможет делать всё, что захочет: получать за контракты собственные деньги и выбирать, за какую работу браться. Вырвавшись из тесных камер и жестких кроватей, получив возможность жить одной и просыпаться тогда, когда хочется, Лис получала не только наслаждение. Мир оказался слишком большим, шумным, безразличным – последнее, в целом, ей было только на руку, – и пока что настораживал. Радовало, что клан всегда был на связи и, если что, готов был помочь со всем необходимым.              Спустя пару часов Кит потянул Лис за руку, выводя на танцпол и жестами прося подождать. Положив руку на бедро, девушка с усмешкой наблюдала, как он роется в куче старых пластинок и, найдя нужную, отдает её бармену, осознав свою полную беспомощность в настройке граммофона. Хлопнув в ладоши, парень приблизился под звуки блюза, пританцовывая.              — Ты знаешь её? I see the crystal raindrops fall and the beauty of it all… — мягко взяв ладонь Лис и подняв вверх, Кит сделал движение рукой, заставляя девушку прокрутиться в такт музыки.              Завороженная, она улыбнулась, узнавая. Лис так давно её не слышала, что даже сначала не поняла. Теплая, прекрасная, новогодняя – это уже давно не саундтрек жизни девушки, но никакой грусти темноволосая по этому поводу не испытывала. Начинается новая жизнь, в которой у неё будет всё, чего она захочет… А что жизнь не захочет давать, Лис заберет у неё сама.              Танцуя и дурачась, молодые люди кружились под музыку в пустом баре.              — Just the two of us, we can make it if we try… — протянул Кит, притягивая Лис поближе; из-за разницы в росте её макушка едва доставала до его плеча, — Хоть раз в жизни повеселилась, да, котенок?              Она выдохнула, с явно негативным намерением наступая каблуком на ногу парню:              — Никак не избавишься от этой дурацкой привычки?              — Ай!.. Что поделать, — хохотнул он, откидывая голову назад, — Я сентиментальный! Никак не могу забыть ту плаксу…              — Эта плакса сейчас отдавит тебе кое-что очень важное.              — Хочешь подраться?.. Ладно, ладно! — Кит поднял руки вверх, посмеиваясь, но затем понизил голос, сжав плечи девушки и заглядывая в глаза, — Но ты можешь в это поверить? Мы выжили. Справились. Я выполнил своё обещание?              — Обещание… — тряхнула головой Лис, — Удивлена, что ты вообще его помнишь. Да, Кит. Мы справились.              Хорос с недовольством уставился на девушку, напевавшую незнакомую песню. И чего она такая упорная? Брандис провел расследование, нашел свидетеля, видевшего перепалку между ней и жертвой – каким образом разведчица вообще собралась доказывать свою невиновность? Всё ведь ясно, как день. Ему не нравилось пытать, но… Но что поделать. В каком-то смысле, всё это действо предназначено именно для Харрис – признается, авось, и правда сможет виселицы избежать. Герой разведки, чтоб её…              До суда осталось всего трое суток. Четыре дня пыток нисколько не переубедили преступницу и не заставили отречься от своей позиции; если так пойдет и дальше, то на суде её сознание будет настолько спутанным от отсутствия сна, что девушка даже приговор понять не сможет.              ***       Лис уставилась помутневшим, но твердым взглядом в рыжего парня.              — Ты всегда стоишь в стороне. Почему? Не доверяют такую работу?              Тот дернулся, недовольно поджал губы, но ничего не ответил, продолжая натягивать цепи так, чтобы тело девушки приподнялось на достаточную высоту. Харрис боролась с собственным сознанием, не давая ему снова погрузиться в беспамятство, зная, что, во-первых, из него всё равно жестоко вырвут, а во-вторых, сейчас нужно было хоть немного шевелить мозгами, чтобы успеть выжать из пришедшего всё, что возможно. Судя по отстраненному поведению полицейского, он либо не так давно в военной полиции, либо просто не особо любит подобные методы работы. Но для чего-то же его сюда поставили?              — Не прими близко к сердцу, но толку-то от тебя, как от табуретки. Стоишь вечно, стенку подпираешь, — зашевелила потрескавшимися от постоянных кусаний губами Лис, — Что есть ты, что нет. Достаточно бесполезно…              — А ты любительница портить себе жизнь, да? — спокойно ухмыльнулся парень, хватая подбородок девушки и дергая на себя; от силы, с которой его пальцы давили на челюсть, заболели кости, — Поверь, тебе не хочется, чтобы я был причастен к твоему дознанию.              Ледяное спокойствие и насмешка, что царили в его глазах, заставили тут же прикусить язык. Ему определенно не было дела до её слов; более того, создавалось впечатление, что ему вообще нет ни до чего дела, но Лис забросила подальше эти ощущения и устало, но язвительно произнесла, не отводя взгляда от этих странных глаз:              — Тебе этого тоже не хочется. Потому что когда меня освободят – а меня освободят, – я расквитаюсь за каждую секунду здесь.              Парень уважительно хмыкнул, отпуская её, и еще раз проверил цепи. Уже направляясь к выходу, бесцветно бросил:              — Для этого тебе придется стать призраком. Брандис своего никогда не упускает.              Лис нервно затрясла ногой, что слегка доставала до пола. Огляделась, стараясь игнорировать болезненные ощущения во всем теле. Помимо всего прочего, её то морозило, то бросало в жар; холодный пот проступал на теле, заставляя концентрироваться только на дыхании, но из этого положения при особом желании даже в текущем состоянии она сможет дать отпор. Если достаточно раскачаться на цепях, можно неплохо так бить ногами, а возможно, даже получится выскользнуть из своеобразных наручников. По факту – ничего сложного, будто в УПМ запуталась.              Харрис стиснула зубы, прокручивая кисть так, чтобы была возможность обхватить железные звенья. Когда девушка попыталась слегка подтянуть себя, движения отдались болью в плечевых суставах. Смотря то на одну руку, то на другую, Лис усиленно думала, как бы освободиться. Для чего, зачем – эти вопросы не волновали разведчицу. Она была намерена поскорее почувствовать себя свободной и, как вариант, успеть ударить хотя бы одного полицейского. Она отчетливо понимала: ей не выбраться. Не сбежать. И даже если удастся каким-то образом покинуть камеру и выйти на улицу, смешаться с толпой, исчезнуть – это только усложнит ситуацию. У неё не было денег, не было знакомых в других городах; другими словами, вести жизнь беглянки, скрываясь в канализациях, желания не было.              Но всё же Лис хотелось взбрыкнуть. До суда осталось недолго, как было понятно из обрывков бесед, и оставшееся время она точно не собиралась тратить впустую и молчать, терпя подобное обращение. Ногу Харрис задрала в попытке добраться стопой до кисти, но закончилось всё безуспешным пыхтением и потерей баланса в опорной ноге – цепи громко зазвенели в ответ на резкое движение, не дав телу упасть. Если бы у неё только была свободна рука… Хотя бы одна. Тогда Лис смогла бы сдвинуть сустав большого пальца, чтобы выскользнуть из узких наручников.              Но обе руки были заняты. Еще некоторое время девушка снова и снова пыталась то так, то этак вытянуть кисть, но в конце концов окончательно выбилась из сил и устало повисла, тяжело дыша. Резкий выплеск энергии и чересчур активные действия заставили голову закружиться; в глазах слегка потемнело, мир окрасился бегающими черными точками, виски закололо; сила гравитации словно увеличилась в десятки раз, налив тело свинцом. Когда волна бессильного отчаяния спала, и злые слезы, чуть было не наполнившие глаза, высохли, Лис сбивчиво выдохнула, размышляя. В целом, несмотря на все неудобства, можно было бы сказать, что ей даже повезло: никто не отрезал пальцы, не вырвал ногти и зубы и даже не пытался изнасиловать. Все их действия были направлены лишь на то, чтобы измотать её.              Сколько прошло дней, было страшно думать. Время давно потеряло свою ценность; солнца тут не наблюдалось, а из-за отсутствия нормального сна разведчица не могла ориентироваться даже по сонливости, когда же прошел день. Она хотела есть, хотела наполнить крутящий и скулящий желудок хоть чем-то, а еще сильнее хотела спать, просто провалиться в спасительное небытие, а очнуться уже на суде.              Но ей нужно было оставаться в сознания. Нужно было думать, нужно было держать в голове тысячи постоянно изменяющихся мелочей, нужно было сообразить, как изменить нынешнее положение вещей в свою пользу...              Однако Лис не могла. Она пыталась, но не могла. Девушку постоянно бросало между сном и реальностью, и Харрис уже не могла точно сказать, что было, а что нет в действительности. И больше всего раздражало то, что какая-то её часть продолжала слепо надеяться на Аккермана и желать, чтобы он пришел и помог ей. Искаженные картинки прошлого проносились в мозгу, показывая то одно, то другое: Лис веселилась с Китом, плакала над Сарой, смотрела на северное сияние в одиночестве, ругалась с Заком, курила с Леви, подтрунивала над Петрой… И падала. Безостановочно падала, так, что тело непроизвольно дергалось, возвращая в реальность. Сердце заходилось как бешеное, проигрывая в памяти момент, когда Харрис летела вниз со всей скоростью, смотря в лицо бывшего напарника. Тот ужас, что заполнил тогда всё её тело, то морозящее чувство безысходности снова и снова приходило, чтобы напомнить о себе; Лис в ответ шептала, что спаслась.              Чужое имя, чужая фамилия, чужой мир… Чужая служба. Осталось ли в девушке хоть что-то своё? Ей начало казаться, что всё происходящее вокруг – спектакль, что на самом деле это лишь одна из бесконечных масок, которые ей суждено надеть, и что теперь пришло время перестать притворяться; что она в любой момент может сменить роль, выйти из игры.              Это, конечно же, было не так.              Порой разведчица лениво размышляла, почему её решили перевесить повыше, да еще и в такое интересное положение. Чтобы избить? Нанести порезы? Топить в таком состоянии точно не получится. А вот наносить удары, как по бойцовской груше, очень даже удастся. Устало откинув голову назад, Лис уперлась взглядом в каменный влажный потолок и стала слегка раскачиваться на цепях, считая шаги.              В тишине звук открывавшейся двери был громок. Не обращая на него внимания, девушка особо сильно отступила назад, еле удерживая сопротивление цепей и останавливаясь на кончиках пальцах. Что-то намурлыкивая себе под нос, проследила за тем, как полицейский, которого Брандис назвал Хоросом, завозит что-то большое и тяжелое, пока второй придерживает ему дверь. И – как удобно! – завозит это, обратившись к ней спиной.              Оттолкнувшись от пола и вытянув ноги вперед, Лис полетела прямо на него, впечатываясь твердыми ступнями аккурат по почкам. Не ожидавший такого маневра Хорос полетел прямо на тележку, раскидывая попутно металлические предметы, что покоились на ней. Цепи тут же потянули Лис назад, и за свою шалость она была вознаграждена мрачным удовлетворением внутри и усилившейся болью в руках.              —Дьявол, Шира, а ты чего стоишь?! — вызверился на напарника только вставший Хорос, держась за поясницу, — Какого нихера не…              — Так я дверь держу, — невозмутимо ответил рыжий, который даже не попытался сдвинуться с места или хотя бы предупредить товарища о летящей девушке, хоть и прекрасно её видел.              — Сука, бровь разбила… — полицейский вытер выступившую от удара об металлический бортик кровь, — Ну всё, доигралась.               Он подлетел к Лис и уже было занес руку для удара, как, заприметив довольную усмешку, что слегка задела губы девушки, остановился. Выдохнул, стряхивая кулак.              — Это было глупым решением, — прорычал парень, — И ты за это ответишь.              — Рану обработай, — скучающе бросил рыжий, — Я послежу.              Смерив девушку злым взглядом, Хорос пару секунд еще стоял на месте, но после кивнул Шире, вышел из камеры и захлопнул дверь, предварительно пнув тележку. Разведчица обвела мутным взглядом рассыпавшиеся предметы: плоскогубцы, зажимы, парочку лезвий… Силы окончательно покинули, и Лис теперь даже не пыталась стоят на ногах: просто повисла, опустив голову вниз.              — Это и правда была плохая идея, — невозмутимо обратился к ней полицейский, собирая инструменты.              Лис ничего не ответила, продолжая что-то нашептывать себе под нос.              ***              — Я пришел за рядовой Харрис.              Полицейский хмыкнул, просматривая информацию о девушке и, наконец подняв взгляд, насмешливо ответил:              — Харрис – подозреваемая в убийстве военнослужащего. Для того, чтобы забрать её, вам бы понадобилось разрешение от самой королевы.              Аккерман с непроницаемым лицом протянул бумагу:              — Тогда хорошо, что оно у меня есть.              Лейтенант слегка побелел, вчитываясь в написанное. Некоторое время он просто сидел, уставившись в листок, и у капитана это начало вызывать напряжение.              — Ну и?              — Сейчас нельзя… — прокашлялся полицейский, — Она сейчас наверняка в допросной, так что, как закончат, её тут же приведут. Хотя лучше вам, наверное, забрать её завтра с утра…              — Сейчас, — отрезал Аккерман, — Веди меня к ней сейчас.              — Но… П-поймите, сейчас нельзя! В самом разгаре допрос, и ваше появление сведет все успехи на нет, а она, может, готова…              Аккерман положил руки на стойку, нависая над дежурным, и впился в него взглядом, не терпящим возражений:              — Я имею право забрать её сейчас. Хочешь ослушаться королеву?              Лейтенант нервно покачал головой. Встал, похлопал себя по карманам, начал шарить руками по стулу, в надежде что-то найти; заглянул под все бумаги, разбросанные в хаотичном порядке, пока Аккерман медленно закипал, не понимая: это он так тянет время или просто идиот?              — Ламбор, гони аптечку!              Грубый оклик прервал поиски полицейского, и Аккерман тоже развернулся, окидывая взглядом солдата, что держался за разбитую бровь, кровь из которой заливала глаз.              — Вот же бешеная с… О, — запнулся он, увидев капитана, — Не заметил, прошу прощения. Какими судьбами разведка…              — Капитан Леви пришел за Харрис, — с нажимом произнес Ламбор, снова опускаясь на стул, — И у него есть разрешение от королевы.              — Ага, — тупо буркнул Хорос, точно так же уставившись на листок, — Ага.              А затем развернулся и пошел в обратную сторону, махнув рукой дежурному – мол, я лучше в медпункт схожу. Аккерман проследил за ним глазами, а затем обратно повернулся к Ламбору, что-то тихо говоря. Тот мелко закивал, наконец выхватывая ключ и семеня в ту же сторону, в которую отправился Хорос. Шел он излишне медленно и на замечание капитана заискивающе начал объяснять, что ногу повредил, и скорость его теперь значительно снизилась, а проводить капитана больше некому, так что… Да и, в любом случае, они уже скоро будут на месте, тут задержка максимум в несколько минут!              Они прошли стройные ряды камер с хмурыми заключенными, что косили на них озлобленные глаза; в нос бил запах немытых тел и железа. Как и говорила Хитч, ни в одной из них не было Лис – Ламбор провел его еще дальше, открыл замок на боковой решетке, за которой скрывалась лестница вниз. Чем глубже они спускались, тем меньше света и звука становилось, и тем сильнее чувствовался холод. На удивление, здесь не было охранников – но Леви предполагал, что это сделано специально для него, чтобы как можно меньшее количество полицейских он смог увидеть. Это напрягало. Напрягало то, как тянул Ламбор с тем, чтобы провести его сюда, как отреагировал полицейский с разбитой бровью… Аккерман был готов поставить всё своё немногочисленное состояние на то, что это дело рук Лис. Или ног. Или головы. В общем, без какой-то части её тела точно не обошлось.              Он не знал, что увидит внутри; хоть рассказы Ханджи о пасторе, которому вырвали ногти, и заставляли предполагать худшее, однако капитан верил – полицейские не дураки и вряд ли позволили бы себе калечить пока еще члена разведки. Однако есть много способов склонить на свою сторону человека, не применяя физического насилия.              ***              Хорос залетел в камеру быстрее и нервознее, чем обычно. Оглядев весь беспорядок, что там творился, выругался и крикнул Шире:              — Уберись тут, и быстро! Капитан Леви к нам пожаловал. Я пока Брандиса предупрежу!              Дождавшись ленивого кивка от товарища, парень так же быстро покинул комнату. Лис почти впала в забытье, слегка покачиваясь на цепях. Шира осмотрел девушку, комнату, собрал все разбросанные инструменты и разместил их на тележке, которую оставил прямо рядом со входом, не пряча. Взял в руки плетку, задумчиво покрутил ею, бросив взгляд на Харрис.              — Эй.              Девушка никак не отреагировала, видимо, потеряв сознание. Вздохнув, Шира отбросил плеть подальше и потащился к ведру с водой; взял его в руки и, приподняв, вылил разом все десять литров холодной воды прямиком на заключенную, которая тут же очнулась и всполошилась, тряся головой и отплевываясь.              — Какого…              — Ты собралась отрубиться и пропустить самое интересное? — скучающе перебил её Шира, отряхиваясь от капель, что попали на него; заодно посмотрел и на наручные часы, — Осталось всего-то несколько минут. Как относишься к плетке?              Лис продолжала ошалело смотреть на него, не понимая, что происходит. Парень закатил глаза и пробормотал, качая головой:              — Десяти ударов будет вполне достаточно, думаю. Должно же что-то остаться тебе на память?              — Не смей, — прошипела Харрис, наконец осознавшая, что её ждет; разведчица закрутилась на цепях, стараясь отодвинуться как можно дальше от надвигающегося полицейского. Её разум подкидывал смутные догадки, посылал явные сигналы об опасности. Рыжие волосы Ширы, что так ярко бросались в глаза на фоне мрачных стен, делали его слишком похожим на давнего знакомого – Кита.              — Ты, помнится, сетовала, что я никак не участвую в пытках? Ну, сейчас у тебя будет уникальная возможность опробовать на себе все прелести моей методы, — он показательно ударил об пол, создавая хлесткий, громкий звук, заставивший Харрис еле заметно вздрогнуть.              Но затем Шира наклонил голову вбок, прислушиваясь, и удрученно цокнул, бросив плеть на тележку:              — Не успел.              ***       Прежде, чем дверь с грохотом распахнулась, Аккерман уже догадывался, что ничего хорошего он там не увидит. Уж слишком активно его пытались уговорить забрать девушку попозже. Первым, что бросилось в глаза: рыжий полицейский, что с едва уловимой ухмылкой встретил его. Затем: перевозная тележка со всеми возможными пыточными инструментами. Всё чистое. Без следов крови.              И, наконец, глаза метнулись к Лис. Дрожащая, мокрая, со впавшими скулами и нездоровым взглядом: что они делали с ней эти полторы недели? Подвешенная за руки, как туша свиньи перед мясником, не в состоянии даже голову держать. Рука дернулась к лезвию, слегка вынимая его из ножен. Злость не закипела в крови у капитана – она превратила внутренности в лед, замораживая все эмоции и мысли.              — Кто ответственен за допрос? — с пугающим спокойствием спросил Леви, не отводя взгляда от девушки.              Даже отсюда он видел, как её трясет.              Тишина.              Ухмылка Ширы пропала сразу же, и теперь он был неестественно напряжен, гипнотизируя взглядом вошедшего. Ламбор застыл в дверях, решив, видимо, не входить для своей же безопасности.              — Если вам слух отбило, я повторю: кто. Ответственен. За. Допрос.              — Дирк Брандис.              Шира вышел из оцепенения, выпалив имя начальника быстрее, чем капитан закончил говорить.              Леви подошел к Лис, что не проявила никакой реакции, несмотря на вторжение. Поднял лицо на себя, всматриваясь. Взгляд девушки из-под полуоткрытых век бродил туда-сюда, не фокусируясь ни на чем конкретном, с мокрых волос безостановочно капала холодная вода; дышала она слишком поверхностно, измотанная и уставшая. Кожа была слегка горячей, что не соответствовало её типичному состоянию.              — Я помогу…              — Не смей подходить, — буквально прорычал Аккерман в ответ на тихое предложение Ширы, — Ключи от цепей. Сюда.              Полицейский покачал головой и подошел к рычагу, на которые были намотаны цепи, и спустил их, позволяя телу Лис безвольной куклой свалиться в руки к Леви, и только после этого бросил ключи. Аккерман без лишних движений освободил сначала одну кисть девушки, а затем другую. Разведчица всё так же прерывисто дышала, глаза метались в разные стороны под закрытыми веками. Леви постарался сконцентрироваться только на одном деле: ему нужно вывести её отсюда. Все остальные проблемы будет решать потом.              И с ними разберется позже.              Ублюдки.              Сжав челюсти, Аккерман потянулся к Лис и слегка похлопал по щекам, пытаясь привести в себя. Она с силой втянула воздух и открыла глаза, уставившись мутным нетвердым взглядом в лицо мужчины.              — Леви… Леви, ты?..              Её голос. Её слабый, дрожащий голос – это удар ниже пояса. Где-то в ребрах ударил ток, и брюнет позволил себе мягко провести по мокрым волосам девушки, слегка поглаживая и успокаивая.              — Мы уходим, — тихо сообщил он ей, и Лис еле заметно кивнула, но стоило только капитану попытаться взять её на руки, как разведчица тут же широко распахнула глаза и начала пусть и слабо, но всё-таки брыкаться, отпихиваясь от него всеми имеющимися конечностями.              — Пусти меня, пусти, не трогай!              Задержав дыхание, чтобы заморозить надвигающиеся чувства, Леви без особых усилий закинул сопротивляющуюся девушку на плечо, не прекращающую бормотать проклятие в адрес всех, кто находился рядом. Покрепче сжав руку на её талии – как же сильно она похудела за такой короткий срок, – капитан направился к выходу, не забыв напоследок окинуть презрительным взглядом полицейских.              Злость. Практически живая ледяная ярость, мечущаяся внутри, заставляла сжимать пальцы на теле девушки чуть крепче, чем того требовалось, а её попытки выползти, выбраться из его хватки уж точно не приводили Аккермана в спокойное расположение духа. Когда очередной удар обрушился на его спину, и фраза «пусти, я сама» прозвучала чуть ли не в двадцатый раз, мужчина остановился.              — Да будь ты проклят, отпусти меня!              «Я уже» – подумалось Аккерману.              Он скинул Лис на пол достаточно мягко, чтобы та успела упасть удачно. Некоторое время девушка просто лежала на животе, мелко дрожа и упираясь кистями в холодный каменный пол.              — Сама, значит? Ну ползи тогда, — сквозь зубы выдавил Леви.              Она бросила на него взгляд через плечо. Неясный взгляд, полный животного отчаяния и злости. Безуспешно попыталась встать, но быстро оставила эти попытки. И поползла.              На секунду Аккерман подумал, что ему проще убить себя, чем переделать эту девушку.              — Тц, ну что за упертая девчонка, — пробормотал Леви, наклоняясь.              На этот раз он взял её на руки более удобно. И Лис даже оставила свои и так неудачные попытки сопротивляться, но благодарить стоило не её благоразумие – такой мощный всплеск адреналина спал достаточно быстро, и разведчица снова потеряла сознание, повиснув на брюнете. Аккерман позволил себе опустить глаза на её лицо, но тут же пожалел об этом решении, снова упершись взглядом в приближающуюся лестницу.              Слишком беззащитная. Слишком истощенная. А Леви не мог позволить себе просто забыть всё, что было, только лишь из-за изнеможённого вида Лис. Потому что если он это сделает, то, как только вынесет девушку из этого места, тут же вернется, чтобы наказать каждого, кто был причастен.              Нельзя.              Нельзя.              Ему нельзя.              Жгучее чувство вины расползалось внутри с каждым пройденным шагом всё сильнее, и в голову приходил один и тот же вопрос: если бы тогда он дал ей этот чертов один день, о котором она так просила, всё было бы иначе? Тысячу раз говорил не жалеть о сделанном выборе и просто принимать последствия, но каждый раз думал: почему человек осужден быть свободным? Почему из раза в раз его приговаривают к этому наказанию выбором?              За поясом давила пачка проклятых сигарет, которые он купил, в надежде заглушить это отравляющее чувство неправильности всего происходящего. Леви двигался к выходу из этого места, не обращая внимания ни на омерзительные оклики заключенных, ни на удивленные лица встречавшихся на пути полицейских. Лис была вся мокрая, и его форма тоже неизбежно промокла – особенно там, где покоились её волосы. У самого сердца.              Наконец выйдя на свежий воздух, Аккерман кивнул двум конвоирам, что приставила к нему королева для уверенности в сохранности заключенной. По небу растекалась пелена темных облаков, как лужа пролитой крови, а за ними мелькали всполохи цвета догорающей листвы.              Аракс, один из сопровождающих, подошел к нему, безмолвно ожидая, когда капитан передаст Лис ему. Леви буквально заставил себя отодрать её от своих рук, которые теперь нечем было занять, и спешно направился к Ворону, запрыгивая в седло.              Так будет лучше. Он успеет прибыть в штаб быстрее, чем повозка, а значит, сможет поставить Ханджи в известность о некоторых переменах. Значительных переменах в этом деле.