Magic Doesn't Make Love Easier

Итадори машет на прощание Джунпею в коридоре. Следующим в его расписании стоит самый нелюбимый урок Итадори — Зелья. Единственным утешением для него сегодня будет то, что у них сдвоенные занятия с Гриффиндором, а это значит, что Нобара будет страдать вместе с ним. Он уворачивается от Чосо — довольно странного призрака, который любит просить студентов называть его «Старшим братом», — и быстро добирается до подземелий под замком. Когда он открывает дверь, его сразу же поражает аромат чего-то поистине чудесного. Итадори быстро находит источник — золотой котел, стоящий посреди комнаты, в котором пузырился отвар, отливавший серебряным блеском. Он садится за ближайшую парту и медленно вдыхает. Густой аромат заполняет легкие — пахнет квиддичным полем после дождя, вкупе со свежеиспеченным печеньем и имбирем. По ощущениям, как потом отмечает Итадори, это почти то же самое, что выпить теплый чай. Нобара появляется в дверях и садится рядом с ним, явно чем-то недовольная: — Если мне никогда больше не придется работать в паре с Тодо, — ворчит она, со стуком ставя сумку на пол и вытаскивая котел, — я буду только рада. Она делает глубокий вдох, и её гнев тут же рассеивается: — Что это? Пахнет потрясающе. — Ага. — Улыбка расплывается на его лице почти неохотно. — Я тоже не знаю, но это должно быть то зелье, что перед нами. — Из него бы получились отличные духи. Я давно ищу новые с тех пор, как Май превратила мои в крысу. Я все еще ей не отомстила за это… Итадори достает свои книги: — Кстати, ты была права. — Насчет Тодо? Я знаю, что он уже всех– — Нет, — перебивает её Юджи. — О профессоре Годжо. Мы с Джунпеем спросили профессора Гето, и он сказал, что тот уже давно женат. Он чувствует необходимость защитить Тодо, поэтому добавляет: — И Тодо не так уж плох. — Фу, — Нобара закатывает глаза. — Ты так говоришь, потому что вы двое «лучшие друзья». На самом деле Итадори был недавно повышен до «брата». Тодо был достойной компанией, когда не ныл о Такаде, знаменитой студентке Шармбатона, которая разбила ему сердце три года назад. — Кроме того, — продолжает Нобара, — я не могу поверить, что профессор Годжо обзавелся женой раньше меня. — Может быть, в глубине души он романтик? Рядом с ним раздается фырканье. Профессор Утахиме останавливается у их парты по дороге к своему рабочему месту. — Тот факт, что Годжо женат, ничего не говорит о том, романтичен или опытен он в подобных делах. Это произошло потому, что его партнер так же ужасен, как и он сам. Они единственные, кто может выносить друг друга. Нобара оживляется: — Не могли бы вы сказать нам, на ком он женат? — Боюсь, что нет. Это не моё дело, — Утахиме качает головой, постукивая палочкой по их книгам. — Я бы посоветовала вам сосредоточиться на Зельях, а не беспокоиться о личной жизни Годжо. Ваши СОВы в этом году, и вам двоим до сих пор ни разу не удалось последовательно сварить ни единого зелья, что я давала. Итадори морщится при одном напоминании. Рядом с ним Нобара делает то же самое выражение лица. Ни один из них не был особенно хорош в следовании инструкциям (в этом и крылась причина, почему только Джунпей и Фушигуро были выбраны в качестве старост). Последние студенты рассаживаются по местам, и Утахиме взмахом палочки закрывает дверь. — Если вы все обратите внимание на происходящее у доски, — говорит Утахиме, и в классе стихают перешептывания при звуке её голоса. — Завтра День Святого Валентина, и я приготовила специальное зелье. — Она указывает на котел перед собой. — Кто-нибудь знает, что это такое? — Когда никто не отвечает, она продолжает: — Это Амортенция — самое сильное любовное зелье в мире. Утахиме указывает на Итадори и спрашивает: — Что ты чувствуешь? Итадори вдыхает и отвечает: — Шоколадное печенье, весенний дождь, имбирь… Утахиме кивает, прежде чем повернуться к Нобаре. — Я чувствую запах свежесрезанных лимонов, букета роз и кокосов, — отвечает Кугисаки, бросая растерянный взгляд на Итадори. — Не волнуйтесь, — успокаивает их Утахиме. — Амортенция пахнет по-разному для каждого человека в зависимости от того, что его привлекает. Конечно, создать любовь невозможно. Амортенция лишь имитирует любовь через очень сильную одержимость. Я бы не стала, — её голос становится жестким, — рекомендовать его использовать на ком-либо. Даже в качестве шутки. Один из студентов решается поднять руку: — Видели ли Вы, как оно использовалось в качестве шутки, профессор? — Вообще-то да, — отвечает она. Её лицо скривилось от презрения: — Я видела, как профессор Годжо использовал его. К сожалению, все пошло не так, как планировалось, и человек был увлечен кем-то другим до конца дня. Я бы хотела напомнить вам, что эти зелья запрещены в Хогвартсе, но я уверена, что никто из вас не подумает сделать то же самое. Она вопросительно приподнимает бровь — класс быстро кивает. В Хогвартсе существовало негласное правило: если это делал профессор Годжо, то, вероятно, это была плохая идея. — Хорошо. Теперь если вы откроете десятую страницу вашего учебника, то вы увидите рецепт по изготовлению зелья. Еще один взмах палочки, и открывается шкафчик с ингредиентами для зелий. — Можете начинать. Итадори открывает книгу и идет за необходимыми ингредиентами, пока Нобара готовит котел. Он возвращается с лепестками роз, жемчужной пылью, мятой, лунным камнем и яйцами огневицы. — Итак, — небрежно бросает Нобара, разжигая огонь под котлом. — Ты чувствуешь запах имбиря? Итадори достает ступку и пестик и смотрит на инструкции в книге, слегка прищурившись. Он разбивает яйца огневицы пополам, отделяя желток от скорлупы. — Да, — отвечает он. — Но не всегда. Как будто каждый раз я чувствую какой-то новый запах. Аромат сменился ванилью, зеленым чаем и свежеиспеченным хлебом. Он все еще ощущает запах имбиря, если принюхаться, но тот был слишком слабым. Нобара улыбается. Это та же самая улыбка, которая была у неё в прошлом году, когда она убедила их исследовать Запретный лес, что привело к тому, что им пришлось бежать от кентавров, которые намеревались их убить. К счастью, их спас профессор Хайбара, который просто рассмеялся из-за их выходки и отпустил с предупреждением. Ничего хорошего не случалось, когда у Нобары было такое выражение лица. Итадори тут же напрягся. — Имбирь, — медленно произносит она. — Это тебе ничего не напоминает? — Э-э-э… — Он быстро роется в своей памяти. — Фушигуро любит имбирь? Её улыбка становится шире. — Профессор Утахиме только что сказала, что Амортенция пахнет как тот, кто нас влечет. — …И? Нобара тяжело вздыхает, прикладывая ладонь ко лбу: — Мне что, все объяснять тебе по буквам? Тебе нравится Фушигуро! — Ну, да. Но я это и так знаю, — хмурится в ответ Юджи. Как кому-то может не нравиться Фушигуро? Честно говоря, это какое-то безумие, что он все еще одинок. Было много людей, которые признавались ему в чувствах, но все они были отвергнуты по одной и той же причине. У неё отвисает челюсть: — Тогда почему ты до сих пор ничего не предпринял? — Дело не в том, что я не хочу, — говорит он, защищаясь. — Просто он всегда говорил, что не ищет отношений, понимаешь? — Это потому, что он ждет, когда ты пригласишь его на свидание, — раздраженно отвечает Нобара. Она опускает лепестки роз в воду, постукивая по бутылке и произнося заклинание старения, — Aetate. Лепестки обращаются в пыль, окрашивая воду в коричневый цвет. — Я думаю, что вода должна быть розовой, — говорит Итадори, указывая на инструкции, написанные на доске. — Может, ты перестаралась с заклинанием старения? И я не знаю, как пригласить его на свидание. Однажды он попытался спросить совета у Сукуны, но тот лишь рассмеялся ему в лицо. — Фу, — Кугисаки выбрасывает бутылку и создает новую. — Просто признайся ему в День Святого Валентина с одной из поющих валентинок. Их делают из года в год. — Попробуй Aetas Paulum, — предлагает Итадори. На этот раз лепестки только сморщиваются, а вода становится ярко-розовой. Она наливает её в котел. — Это было бы романтично. Тогда бы вы могли праздновать свою годовщину в День Святого Валентина и оставить нас с Джунпеем в покое. — Разве не нужно самому писать стихотворение для подобной валентинки? — с сомнением спрашивает Юджи. Поэзия не была его сильной стороной. Итадори смешивает жемчужную пыль с измельченной яичной скорлупой. Порошок становится совершенно белым, крошечные частички серебра иногда отражают свет, пока он его перемешивает. — За тебя, возможно, могут написать текст, — говорит Нобара, насыпая мяту в зелье. Оно совсем не похоже по запаху на зелье Утахиме в центре класса. — Ты не знаешь, кого они наняли в этом году? Гномы в прошлый раз были ужасны. Итадори усмехается. — Ты так говоришь только потому, что они потеряли твое стихотворение для Маки-сан. Кугисаки бьет его в плечо. — Ай! — Он морщится, потирая место ушиба. — Я думала, что мы договорились больше никогда не говорить об этом, — сладко произносит она, её тон предвещает опасность. Он нашел её стихотворение случайно и с тех пор поклялся хранить его в тайне. — Это секрет, который ты унесешь с собой в могилу, или я сама положу тебя туда. — Ты собираешься попробовать еще раз? — спрашивает он, невольно напрягаясь. — Не знаю, — вздыхает Нобара. Она добавляет порошок — зелье становится мутно-черным. — Может быть, это был знак. Зелье должно быть черным? — Оно должно быть жемчужного цвета, — Итадори принюхивается и давится воздухом, тут же отшатываясь от ужасной вони — смеси гнилых яиц и скисшего молока. Он снова заглядывает в рецепт. — Может быть, нам следовало сначала положить лунный камень. Нобара в отчаянии всплеснула руками: — Зачем мы это делаем? — Чтобы нас не исключили, — говорит Итадори, осторожно прикрывая зелье, чтобы оно не воняло на весь класс. — Джунпей сказал, что готов нам помочь. — Ненавижу зелья. — Это хорошо, потому что я думаю, если бы ты дала кому-нибудь приворотное зелье, они бы умерли. На этот раз Итадори был готов увернуться, когда Нобара замахнется для тычка. К сожалению, профессор Утахиме застает их за дракой: — Пять очков с Гриффиндора и Хаффлпаффа. Вы уже закончили Амортенцию? — Извините, профессор, — говорит Нобара, убирая палочку. Итадори даже не заметил, когда она её достала. Неужели собиралась его заколдовать? — Мы кое-что сделали, — говорит он. — Но это точно не Амортенция. Утахиме снимает крышку с их котла и морщится от запаха. — Я надеюсь, что вы двое вскоре возьметесь за ум. Потому что то, что вы приготовили, по моему мнению, довольно ядовитая смесь, способная отправить кого-нибудь в лазарет. Итадори и Нобара обмениваются взглядами, прежде чем пожать плечами. Довольно ядовитая звучит лучше, чем смертельно ядовитая, а им определенно уже ранее приводилось создавать смертельно опасные зелья по ошибке. Их уменьшающее зелье с третьего курса убило таракана, на котором оно было протестировано. — Однако сегодня, похоже, вы не одни, — сухо отмечает Утахиме. — Остальные ученики тоже не преуспели. Быстрый осмотр класса показал, что никому не удалось достигнуть отчетливого перламутрового цвета, какой был у зелья Утахиме. Другие котлы были наполнены различными смесями: какие-то зеленые, какие-то синие, а от одного даже исходило фиолетовое свечение. Звучит звонок, сигнализирующий об окончании занятия. Класс заметно выдыхает с облегчением. — Я советую вам всем прийти после занятий, чтобы попрактиковаться, — говорит профессор Утахиме, бросая на них неодобрительный взгляд. Она достает розовый листок бумаги. — Прежде чем вы уйдете, я должна сообщить, что поющие валентинки уже можно купить в коридорах. Завтра День Святого Валентина, поэтому не будет занятий и все, у кого есть разрешения, могут отправиться в Хогсмид. Все свободны. Когда студенты начинают выходить из подземелий, Нобара говорит: — Мы с Фушигуро решили, что было бы неплохо последовать за профессором Годжо в День Святого Валентина. Возможно, в какой-то момент он пересечется со своей женой. Итадори кивает, прежде чем нахмуриться. — Возможно? — Я уверена, что он уже и забыл, что завтра День Святого Валентина, — говорит Нобара с кривой улыбкой. — Похоже, он из тех людей, которые строят планы в последнюю минуту. Это имело смысл, учитывая, что профессор Годжо почти никогда не составлял планов уроков по Защите от Темных Искусств. Большую часть времени класс просто сражался с любым монстром, которого ему удалось поймать в Запретном Лесу в тот день. Кстати о… Профессор Годжо стоял в коридоре, заставляя маленькие фейерверки в виде сердец взрываться под потолком. Красные искры исчезали до того, как коснутся голов студентов, не причиняя никакого вреда. Там же стояла корзина с галеонами и письмами, уже сложенными, чтобы быть отправленными завтра. Маленькие бумажные самолетики кружили по коридору, тыча студентов, пытаясь привлечь их внимание. Он машет им, когда они приближаются, указывая на стол и с энтузиазмом размахивая руками: — Вы здесь для того, чтобы купить поющие валентинки? Для Мегуми или, может быть, для его двоюродной сестры? — он одаривает их понимающей улыбкой. Нобара краснеет. — Как вы, черт побери, узнали? — шипит она, оглядываясь по сторонам, чтобы посмотреть, не мог ли кто еще этого услышать. — Конечно же я знаю все о своих учениках! — он улыбается, а потом принюхивается. — О? Утахиме показывала вам двоим, как варить Амортенцию? — Да, мы изучали её сегодня, — отвечает Итадори, а потом с любопытством спрашивает: — А чем она пахнет для вас, Годжо-сенсей? Годжо драматично вздыхает, кладет руку на сердце и мечтательно смотрит вдаль: — Для меня она пахнет огнем, дымом и– Нобара хмурится явно в замешательстве. — Огонь и дым? — шепчет она, пока Годжо продолжает. Итадори пожимает плечами: — Может быть, его жена шеф-повар. — Кофе, карамель, мята– — Он же даже кофе не любит, — отмечает Нобара. Профессор Годжо не любил ничего, что не было бы сладким. — И горячий шоколад! — Годжо ставит жирную точку в своем списке. У профессора Гето всегда был горячий шоколад в корзинке с закусками. Итадори думает, что, возможно, именно по этой причине Годжо так часто его навещает. Юджи роется в карманах и кладет в корзину галеон. Он берет письмо и протягивает Нобаре: — Мы должны отправить их вместе. Нобара вздыхает, принимая письмо и пушистое розовое перо, которое ей протягивает профессор Годжо: — Хорошо, но если Маки отвергнет меня, и я умру от разбитого сердца, то я буду преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.