Академия Надежды

Количество учеников изрядно поредело, и теперь они уже не толпились в лифте — все молча разбрелись по углам. Ни Хорокеу, ни Нанами так и не пришли, и автоматические двери захлопнулись без них, отправив ребят в очередную поездку на нижние этажи. Ритцу думала о том, появятся ли эти двое на Суде; конечно, отсутствие Хорокеу играло бы ей на руку, да и Нанами знала слишком много, а ещё ей не впервой спорить с неправильными обвинениями… Ритцу и Мио заняли дальний от дверей левый угол. Тайнака прислонилась к стене, а Мио просто стояла рядом, не глядя на неё, и это пугало даже больше того, что ждало их внизу. Тайнака потянула Мио за рукав кофты, привлекая внимание, но та продолжала игнорировать эти бесплодные попытки завязать разговор. По крайней мере, она позволила держать её за руку всё то время, что лифт ехал вниз. В отличие от всех предыдущих моментов, когда они спускались на Суд, этот Ритцу запомнила. В прошлый раз Мио всё время обсуждала что-то с Комаэдой, а Ритцу оставалось лишь с завистью смотреть на них, и она думала, что в случае очередного убийства Нагито каждый раз будет отвоёвывать себе место рядом с её подругой. Кто знал, как распорядится судьба. Теперь не было Нагито, не было никаких препятствий, кроме их собственных ошибок, и ту долгую минуту в лифте Ритцу готовилась взять их все на себя. Зал Суда встретил новым оформлением — тёмно-зелёные тона, плавающие в воздухе голограммы цифр; всё то, что Ритцу привыкла видеть в фантастических фильмах. Этот футуристический дизайн неказисто смешивался с японскими погребальными мотивами: множество свечей и изображений богов на стенах, огоньки и магатамы, и всё это создавало атмосферу, от которой не по себе было даже Тайнаке. Она взглянула на Мио, которая шумно сглотнула комок в горле. Рука басистки разжалась, и не сказав друг другу ни слова, они заняли свои места на стоящих небольшим кругом трибунах. И только когда сознание Ритцу перестало зацикливаться на новом убранстве помещения и психологическом состоянии Мио, она заметила вышедшего из тени Хорокеу, который присоединился к ним, как ни в чём не бывало. — Привет, — буркнул он, шевельнув перебинтованной рукой. Повязка сноубордиста была надвинута на глаза, скрывая его брови, но Ритцу привыкла, что её одноклассник в стрессовых ситуациях неизменно хмурится. — Ты в порядке? — с тревогой в голосе спросила Касуми. Формально Суд ещё не начался, поэтому она быстро подбежала к другу и крепко его обняла, а все остальные смогли лицезреть редкое зрелище — красного от смущения Юсуя. Он коротко кивнул под кашель Монокумы — тонкий намёк, что пловчихе стоило вернуться на своё место. Так она и поступила. — Раз уж у нас произошли некоторые изменения, позвольте напомнить вам правила Суда, — с застывшей улыбкой произнёс медведь, хотя напоминал он их каждый раз, независимо от изменений. — Ваша задача — найти преступника, который будет выбран общим голосованием. Если вы правильно угадаете провинившегося, то наказан будет он. Если же ошибётесь, то я казню всех остальных, а преступник свободно покинет стены Академии. — Свободно, говоришь? — фыркнул Хорокеу. — В прошлый раз ты обещал то же самое и в итоге отрубил Комаэде руку. — Ох, он сам напросился, — отмахнулся директор, точно отгоняя назойливую муху. — Я ведь не мешал ему покинуть школу! Не волнуйтесь, в этот раз должно обойтись без происшествий, — ехидно добавил он. — Где Нанами? — тут же поинтересовался Шикамару у восседающего на троне директора. Монокума поднёс лапу к морде и издал то ли разочарованное, то ли ехидное «пу». — Нет бы подождать, пока я сам всё объясню. Никакого уважения к старшим! — посетовал он, хотя Ритцу казалось, что Монокуму заданный вопрос скорее позабавил. — Как вам новое оформление зала Суда, кстати? Я решил, что четвёртый раз подряд заседать в одной и той же комнате будет скучно, — никто не ответил, и Монокума фыркнул ещё раз, теперь уже с явным раздражением. — Сдалась вам эта Нанами, право слово! Так и быть, рассказываю. Я слишком много времени потратил, занимаясь извлечением пули из вот этого дурачка, — он ткнул лапой в ещё больше помрачневшего Хорокеу, — поэтому девочка-косяк получила свою долю любви от медсестры не сразу. Сотрясение, пусть и лёгкое — дело нешуточное, и сейчас она восстанавливается. Вы же не хотите, у-пу-пу, чтобы дело закончилось амнезией… — О, да, это было бы очень некстати, — закатил глаза Юсуй. Даже Тайнака не удержалась от того, чтобы вздохнуть — очередная потеря памяти для Нанами только отбросила бы их всех назад. К тому же, чем дольше её не было на Суде, тем проще убедить остальных в своей правоте. — Так она появится на Суде или нет? — переспросил Шикамару, чей внешний вид был далёк от довольного. Монокума подпёр плюшевую щёку лапой, замолчав на добрых пять секунд. — Ты тупой? — наконец, спросил он. Тут даже у Шикамару дёрнулся глаз — вряд ли стратег привык, чтобы кто-то сомневался в его интеллекте. — Появится, куда ж без неё. Какое событие без Чиаки Нанами, я прав? — риторически усмехнулся директор. — Но вам придётся подождать. А ещё лучше, если ваше обсуждение будет достаточно пылким и страстным, чтобы я не решил начать голосование до того, как худший стрелок в истории почтит нас своим присутствием. — То есть мы должны тянуть время, пока не появится Нанами, — резюмировала Мио. Ритцу оставалось лишь согласно кивнуть, хотя она знала, что время работало против них. — Хреново это, — неожиданно прокомментировал Хорокеу. Ритцу, да и все остальные, удивлённо на него посмотрели. Нет, сноубордист прав, но было странно слышать от него какие-то сожаления по поводу отсутствия Чиаки. Он пожал плечами: — Теперь у нас нет права на ошибку, и как бы она ни была мне противна, голова у неё варит. Иногда, — неуверенно добавил Юсуй. — Тем более, она знает больше всех нас об этой виртуальной реальности, из-за которой по-любому умерла Люси. — Тут ты прав. Ключом к пониманию убийства будет наше понимание работы виртуальной реальности и того, каким способом была убита Люси, — согласился стратег. — Я не думаю, что её убили каким-то обычным методом, вроде ножа или яда, — Касуми поморщилась, — иначе об этом было бы сказано в «Монокума Файле». — Очевидно, что она погибла в промежуток между тем, когда мы ввели команду в компьютер и тем, когда появилось её тело, — вставила Ритцу. Ей хотелось сразу установить эти границы, зная, что в таком случае против Мио не будет никаких улик. — Она появилась уже мёртвой, и судя по отсутствию повреждений на теле, это как-то связано с попыткой побега. Ритцу с замиранием сердца ждала, станет ли кто-то с ней спорить. Это заявление было основой для всей лжи, что она приготовила одноклассникам. И даже если её план провалится, пока они верят, что Люси умерла именно в этот момент, Мио будет в полной безопасности. Поэтому, когда Шикамару прокашлялся, Тайнаку пробил холодный пот. — Похоже на правду. И если я правильно понял из разговора с Касуми, то именно она ввела команду, которая стёрла Люси из нашей реальности, верно? В этот момент Ритцу выдохнула, а Касуми замялась и неуверенно кивнула: — Мы все паниковали, и я могу что-то путать, но точно помню, как вводила команду. Поправьте, если ошибаюсь, — она посмотрела на басистку и барабанщицу. Мио кивнула, а Ритцу задумалась. Она и сама не была уверена, что до конца помнила последовательность событий непосредственно перед исчезновением Люси, но… Нет, кажется, всё было именно так. Шикамару задумался о чём-то, и Ритцу знала, что если дать ему слишком много времени, он может прийти к правильному варианту ответа. Только она могла поменять знак на этой развилке и заставить стратега повернуть не туда. Она набрала воздух в лёгкие, собираясь направить обсуждение в нужное русло, только вот в этом её опередил Хорокеу. Из всех людей!.. — Меня кое-что смущает, — заметил Юсуй, чья мрачность перестала нести негативный оттенок и превратилась в серьёзность. — Разве кто-то из нас мог совершить это убийство? Ритцу не смогла удержать свою челюсть, что под влиянием гравитации отвисла на пару сантиметров. Она была рада любым отклонениям от правильного курса, но не ожидала, что помощь придёт со стороны сноубордиста. Остальные тоже выглядели удивлёнными, даже Шикамару, и Ритцу нашла в себе силы спросить первой: — Что ты имеешь в виду? Хорокеу внимательно посмотрел на неё и прикрыл глаза, поправляя одной рукой повязку. Когда его взгляд вновь достиг глаз Ритцу, она могла точно сказать: он не подозревал их с Мио. И это было самым главным. — Если ты права в том, когда именно умерла Люси, то как мы вообще могли это сделать? В компьютерной комнате в это время находились только вы с Мио, и если бы один из вас был убийцей, вряд ли бы вы сразу побежали об этом рассказывать, а скорее бы прятали улики и придумывали что-то, — Ритцу поёжилась от того, насколько он прав и не прав одновременно. С другой стороны, кому как не Юсую рассуждать о подобном — разве не то же самое он пытался провернуть, когда «убил» Нанами? — Мио спросила, является ли убийца Люси одним из нас, и Монокума ничего не ответил. Он всегда тыкал нас носом в то, что убийца — наш одноклассник, и если он не сделал этого сейчас, то я не вижу других объяснений. Ритцу не знала, что ему ответить, и опустила глаза. Это то, о чём она сама не раз задумывалась. Слишком трудно определить, в какой всё-таки момент умерла Люси, и пусть для неё казалось логичным, что введённая Мио команда стала поводом для Суда, она не могла уверить себя до конца, что её подруга стала убийцей, даже в глазах директора. Эта загадка, если бы её спросили честно, казалась Тайнаке неразрешимой. И в тот момент она поняла, что выставить себя виновной — не панацея. Если её одноклассники ошибутся с выбором убийцы, они умрут. И если она, Ритцу, ошиблась с выбором убийцы, то… умрёт Мио. И этого Тайнака никак не могла допустить. Она почувствовала, как холодный пот на её лбу становится горячим, и всё тело слабеет от неожиданного осознания. Как бы она ни боялась, что всплывёт правда о действиях подруги, ей нужно было работать вместе с остальными, чтобы найти истину. А затем скрыть её. — Хорокеу прав, — вторила ему Касуми, — к тому же, я не верю, что кто-то из нас способен убить Люси. То есть… — её взгляд метнулся к перечёркнутому портрету Нами над трибуной, — дело не в том, верю ли я. У нас ведь есть доказательства, верно? Мы все работали над тем, чтобы Люси смогла сбежать. Если бы кто-то действительно хотел убить её, он бы сделал это сегодня ночью, когда все мы отсыпались в своих комнатах, или даже раньше. — Не все, — только и заметила Мио. — В смысле? Не все спали в комнатах? — удивилась Тайнака. Она знала, что они с Мио были вместе, и Хорокеу с Касуми, кажется, тоже. Вряд ли кто-то бродил по школе среди ночи. Хотя… Но Мио просто покачала головой. — Я имею в виду, что не все пытались помочь Люси сбежать. Этого хватило, чтобы взгляд Хорокеу вновь стал агрессивным. — Я не понимаю, что у этой дуры в голове, — прошипел он, явно говоря о Нанами, — и она вела себя крайне подозрительно, но как она могла убить Люси? После их разговора утром они даже ни разу не виделись. Сначала её задержал Шикамару, потом… — он совсем не подозрительно замолчал, — а потом Люси уже не было. — Но что, если у Нанами был способ убить Люси? — тихо спросила Мио, ни к кому не обращаясь. Ритцу посмотрела на неё в недоверии: она что, серьёзно? Если убийца — Нанами, то это действительно решало все их проблемы, только как она вообще могла это сделать? Кажется, этот вопрос был на уме у всего класса. — Ты ведь не просто так это говоришь? — прищурился Шикамару. — Если у тебя появилась какая-то идея, лучше расскажи нам с самого начала. Мио вздохнула, поправив прядь волос. Она посмотрела на Шикамару со смесью странных эмоций, которые даже Ритцу могла угадывать с трудом. И чем дольше она пыталась понять, где уже видела это отстранённое высокомерие человека, который нашёл разгадку раньше других, тем сильнее её кулаки сжимали трибуну. Это был взгляд Комаэды. — Хорошо, я начну с начала, — чуть заметно улыбнулась она. — Как нам рассказала Люси, сегодня утром они с Нанами разговаривали в её комнате. Касуми права: если бы Нанами хотела убить её, то лучшего времени просто не было. И прежде, чем я назову вам способ убийства, я хочу уточнить одну деталь. Мы все решили, что Люси умерла из-за виртуальной реальности, потому что её тело появилось само по себе, более того, без каких-либо внутренних или внешних повреждений. Однако я не считаю это достаточно весомым аргументом. У Ритцу голова шла кругом от новой информации. Быть может, пока она воображала себя детективом, который обведёт окружающих вокруг пальца, Мио на самом деле пришла к какой-то разгадке? Только вот всё это время они провели вместе, и Тайнака не помнила, чтобы они находили что-то, что могло указать на Чиаки. Она молчала, давая остальным высказаться. — Почему? — Шикамару задал вопрос, который был написан на лицах у всех. — Я бы верил Монокуме. Пока его файлы помогали нам, и вряд ли что-то побудило его солгать в этот раз. Мио покачала головой и снова улыбнулась этой треклятой улыбкой Комаэды. — Я не думаю, что врёт «Монокума Файл», но подумай вот о чём. Ты ведь читал книгу о виртуальной реальности, которую дал нам Монокума. Цитируя её, в результате команды, которую мы ввели, «тело стирается, а сознание аватара принудительно покидает виртуальную реальность». Иными словами, появившееся тело Люси — совершенно новое, и мы не можем по нему судить о том, в каком состоянии она находилась непосредственно перед «стиранием». К тому же, на руке у Люси была рана, которая исчезла после обнаружения тела. Ритцу моргнула. От неё совершенно ускользнула эта деталь. И хотя она чувствовала искреннюю неприязнь к замашкам Комаэды в её подруге, всё равно смотрела на неё в искреннем восхищении. — Хорошо, согласен, — кивнул Нара, — но к чему ты клонишь? Во-первых, я не заметил, чтобы утром Люси умирала, а во-вторых — её сознание должно было покинуть виртуальную реальность, и состояние её тела уже не имело значения. — Монокума, — обратилась к директору басистка, будто бы проигнорировав вопрос стратега. — Скажи, сколько времени проходит с момента стирания тела и до момента возвращения в реальный мир? Директор почесал подбородок, ответив не сразу. В это время Ритцу пыталась нагнать паровоз в лице Мио, за которым безуспешно бежала. Её логика по-прежнему от неё ускользала, и главным вопросом для Тайнаки оставалось то, пыталась ли её подруга всех запутать или же она действительно вела к чему-то важному. В любом случае, Ритцу не позволяла себе на что-то надеяться. — Я бы сказал, что в вашем случае пройдёт хотя бы пара минут, — ответил директор. — Вы находитесь здесь довольно давно, накопили много новых знаний и воспоминаний, поэтому нужно время, чтобы синхронизировать всё это с реальным телом. Стереть виртуальный аватар довольно легко — как вы могли заметить, Люси исчезла мгновенно, — но ещё какое-то время её сознание находилось в виртуальной реальности. Мы ведь не можем стереть его до того, как перенесём в физическое тело, — усмехнулся Монокума. Глаза Ритцу расширились, когда она поняла, что его слова значат для них обеих. Специально или нет, но Мио подвела директора к тому, чтобы точно сказать: Люси покинула виртуальную реальность не сразу. Это могло, нет, должно было стать фундаментом для теории Ритцу о том, что Хорокеу освободил её духа и тем самым убил. Ведь согласно данной директором брошюре, духами как раз назывались аватары, у которых нет тела, но есть сознание. Каким-то чудом Тайнака умудрилась, сама того не зная, прийти к верным мыслям! Акияма на долю секунды выглядела удивлённой — наверняка она поняла то же, что и Ритцу. Но вот дальнейшие её слова в очередной раз поставили Тайнаку в тупик. — Может ли сознание Люси умереть в эти несколько минут? Например… — Акияма на мгновение прикрыла глаза, — если до этого её тело было отравлено? Ритцу едва хватило силы воли, чтобы не завопить «что?!» во всю глотку. Откуда Мио вообще взяла эту идею? Тайнака посмотрела на остальных, надеясь, что просто упустила из вида какую-то улику, но Шикамару выглядел сконфуженным, Хорокеу молча ждал ответа, а Касуми… Касуми побледнела, и если бы Юсуй глянул в её сторону, то наверняка бы заволновался, учитывая их близость. Пловчиха смотрела на Мио с убийственной серьёзностью и даже гневом, а Ритцу не была уверена, что когда-либо видела её в таком состоянии. Разве что на первом Суде. В эту секунду до неё дошло. — Ох, интересная же у тебя тактика, — ощерился директор, — собралась допрашивать меня, чтобы я вместо вас убийцу нашёл? Так не пойдёт, девочка. Одно могу сказать — сознание Люси могло умереть в тот момент, а уж остальное можешь сама думать, раз ты такая умная-разумная. Мио замолчала, чуть нахмурившись; кажется, она ожидала от Монокумы больших подробностей. Эта тишина послужила сигналом для остальных, чтобы наконец-то вступить в обсуждение, и первым был, конечно же, Шикамару. — Я рад, что мы получили новую информацию благодаря твоей логике, — он склонился над трибуной, сцепив руки в замок, — но я всё ещё не понимаю, как ты пришла к таким выводам. Ты хочешь сказать, что Нанами каким-то образом отравила Люси, и та умерла уже после того, как вы ввели команду. Я правильно понял? — Мио кивнула. — Даже если забыть о том, как и почему Нанами её отравила, с чего ты взяла, что это отравление могло повлиять на сознание Люси? Если её тело исчезло, то исчезли и все внутренние повреждения и угрозы здоровью. Всё, что оставалось, как и сказал Монокума — передать её воспоминания в реальность. Ритцу всё ещё не верила в теорию с отравлением, и её куда больше волновало, могли ли слова Монокумы изменить что-то для Мио. Что, если они ввели эту команду слишком рано? Тогда, согласно его книге, сознание Люси должно было вернуться в её тело. Нет, к тому моменту она уже была мертва. Во всяком случае, в терминах виртуальной реальности. — С чего ты взял, что повреждения тела никак не повлияли на её сознание? — холодно спросила Акияма. — Если яд поразил клетки мозга, то они начали разрушаться, и этот процесс нельзя просто так остановить. Люси могла умереть после того, как мы стёрли её тело, и я считаю, что она умерла. Тем более, у нас нет никаких других вариантов. Монокуме пришлось специально вернуть её тело, чтобы состоялся Суд. — Я спрошу ещё раз, — вздохнул Шикамару. — Ты ведь говоришь это не просто так? У тебя есть какие-то доказательства того, что яд вообще существовал? И тем более, что Нанами как-то связана со всем этим. Кроме того, что да, они с Люси виделись сегодня утром. Как и мы все, если уж на то пошло. — У нас есть только одно место, где можно достать яд, — с тихой угрозой в голосе произнесла Касуми. Мио, к огромному удивлению Ритцу, кивнула. — Если вы думаете, что после первого убийства никто не подходил к автомату с капсулами, то ошибаетесь. Стоит хотя бы вспомнить, где Зоро достал флешку, которая привела нас к компьютерной комнате, — Мио откинула прядь волос со лба и точно в замедленной съёмке выставила перед собой сжатую в кулак руку. Когда она разжала ладонь, Тайнака с Касуми сдавленно выдохнули. В руках её подруги была ёмкость из-под яда, которая использовалась в первом убийстве. — Откуда у тебя это?! То был голос Касуми, крик ярости и отчаяния. Девушка, что даже на фоне ужасных убийств часто сохраняла спокойствие, дрожала от злости, подобно более вспыльчивым одноклассникам. Мало кто обсуждал первое убийство. Казалось, оно всеми давно забыто. Стальной взгляд Касуми доказывал обратное. Ритцу в тот момент оставалось только гадать, откуда же у её подруги появилась одна из роковых улик? Вторая загадка — безразличный взгляд, которым Мио наградила одноклассницу. — Ты и так знаешь, Касуми. Сегодня утром, когда Люси сказала нам, что Нанами собирается помешать побегу, я решила поговорить с ней перед общим сбором, и зашла в её комнату. Забавно, но дверь была открыта, — она усмехнулась, столь нехарактерно для Мио. — И прямо на тумбочке, вот так просто, лежала капсула и использованная бутыль из-под яда. Тогда я не придала этому значения, но теперь понимаю, что Нанами решила совершить убийство старым, проверенным методом. — Раз ты всё знаешь, — угрожающе тихо произнёс Юсуй после одного взгляда на Касуми, — то расскажи нам, почему это не может быть та же самая улика? Мио пожала плечами; Ритцу ожидала, что для такой запутанной теории она будет вести себя гораздо увереннее. Она точно знала, что подруга врёт: они были вместе весь сегодняшний день, в том числе утром, и ни о каком походе в комнату Нанами не шло и речи. Где же она достала яд? И почему носила его всё это время с собой? От крутившихся в голове возможных вариантов у неё слабели ноги. — Лучше ты мне скажи, как это может быть та самая улика? — Акияма спокойно приподняла одну бровь. — Вы с Касуми были в комнате Нанами, видели у неё что-то подобное? Улики со старых Судов? — Юсуй сердито покачал головой. — Я так и думала. Но если это вас не убеждает, то во время расследования я поняла, что что-то не так, и зашла в комнату Люси. Нетрудно догадаться, что я нашла там две кружки, в одной из которых, — она повертела флакон с ядом в руках, — был уже знакомый вам жёлтый налёт. — Кружку, я так понимаю, ты с собой не взяла, — отвернулся Хорокеу. — С каких пор мы приносим на Суд все найденные улики? — резонно заметила Акияма. — Что-то не помню, чтобы вы с Касуми показывали тот кровавый брезент, который нашли во время Суда над Натцу. Мы поверили вам на слово, и если вы не собираетесь сейчас верить мне… это ваше право, наверное. У меня не бездонные карманы, к сожалению. — Слишком важная улика, чтобы не взять её, но ты права, мы обычно верим друг другу на слово, — почесал затылок Шикамару. — Ребят, не воспринимайте теории, как что-то личное. Мы должны обсудить все варианты, даже неприятные, если это поможет нам найти убийцу. И раз уж мы вспоминаем предыдущие Суды, то в последний раз ты попросила принести Монокуму отбеливатель, так как он был критичен для нашего расследования. Акияма нахмурилась, но тут же изменилась в лице и повернулась к директору. Ритцу знала, что она блефует, но как же хорошо она блефовала! — Монокума, можешь принести нам кружку с жёлтым налётом? — попросила Мио. Для остальных, наверное, её фраза звучала совершенно нормально, но зная подругу по меньшей мере десять лет, Ритцу заметила, как она осторожно выделила последние слова. Это была не просто просьба принести улику, но просьба помочь им, создать улику из ничего. И судя по ехидной улыбке директора, он всё понял. — У-пу-пу… — хихикнул он, разложившись на троне и свесив с подлокотника ноги. — Занятно. Только вот я уже помогал вам, и знаете, мне не хочется делать это во второй раз. Как вы там сказали? Верите друг другу на слово? Продолжайте! — с удовлетворением добавил директор, махнув лапой. Ритцу знала, о чём на самом деле говорил Монокума. Речь шла не об отбеливателе, но о брошюре про духов, которую директор создал по просьбе Ритцу. Монокума предоставил им, настоящей убийце и человеку, что её прикрывал, одну лишнюю улику, чтобы запутать остальных. Было бы слишком самонадеянно рассчитывать на дальнейшие поблажки. — В таком случае, — спокойно вздохнула Акияма, не показывая и толики эмоций, — я не могу доказать свою точку зрения. Вы меня слышали, и если думаете, что я ошибаюсь или вру, то можете спорить. Только не забывайте, чего нам будет стоить одна ошибка, — её глаза сверкнули. С каждой минутой Ритцу всё меньше нравилась затея подруги. Она лишний раз обращала на себя всеобщее внимание, хотя против неё не было никаких улик, и едва ли даже Шикамару смог бы просто так связать Мио с убийством Люси. Они получили новую информацию о виртуальной реальности, но это уже не было похоже на поиск истинного убийцы, к которому хотела на время присоединиться Ритцу. Это вообще не было ни на что похоже. Как будто Мио решила плюнуть на всё и самостоятельно вырыть себе могилу. Не думала же она, что ей и правда поверят на слово?.. И Ритцу склонила голову, едва не выругавшись. Ага, конечно. О чём же думала она сама? Разве не рассчитывала, что все просто так поверят её теории и обвинениям в сторону Хорокеу? В каком-то смысле, задумка Мио была даже более логичной, и если уж у неё не получилось довести мысль до конца, то на что ей, Ритцу, рассчитывать? — Давай поступим так же, как в прошлый Суд, когда ты обратила наше внимание на отбеливатель и футболку Комаэды, — предложил Шикамару. Лицо стратега было непроницаемым, и Ритцу не могла понять, поверил ли он в эту очевидную для барабанщицы ложь. — Расскажи нам подробно, что произошло сегодня утром, и как это привело к убийству. Она ждала, что Мио откажется, но та молчала, похоже, собираясь с мыслями. Ритцу похолодела. Ей уже давно следовало вмешаться, остановить заведомо ложный след, не дать Мио стать центром внимания Суда, что неизбежно вело к обвинениям. Зачем она это делала? У Ритцу была всего одна мысль. Глядя на вновь появившуюся на губах Мио уверенную улыбку, она узнавала свои собственные эмоции. Как человек, принявший свою возможную смерть, она слишком хорошо знала эту обречённость и сопутствующую ей радость. Радость от того, что твоё самопожертвование спасёт кого-то другого. Мио пыталась спасти её. Если бы она прямо призналась в том, что убила Люси, Ритцу помешала бы этому, и они мгновенно пришли бы к событиям второго Суда, патовой ситуации, когда невозможно определить, кто же из двух людей врёт. Нет, Мио была куда умнее её. Она начала издалека — настолько, что момент, когда ложь и вина Мио становятся слишком очевидными, был упущен Тайнакой. И теперь, что бы она ни сказала, будет уже поздно. Ей уже никто не поверит, и все слова погрузят Мио в это болото ещё больше. Ритцу знала, что Шикамару непременно найдёт ошибку в суждениях её подруги, и то время, что Мио вела свой рассказ, Тайнака решила потратить на поиски выхода. Что она могла сделать, чтобы эта неправильная теория не стала концом? — Нанами воспользовалась автоматом с капсулами, чтобы достать оружие убийства — тот самый яд, которым Нами отравила Реда. У неё был мотив: все мы знаем, что она связана с человеком, стоящим за Монокумой, Эношимой Джунко. Она не хотела, чтобы кто-то из нас покидал эту игру просто так, минуя тернии Суда, да и сама наверняка хотела отсюда выбраться. У неё оставался последний шанс перед встречей, которую мы назначили, и как нам рассказала Люси, этим утром они увиделись, чтобы поговорить. Во время этого разговора они пили чай, и Нанами отравила кружку Люси. Наверное, вам интересно, почему же Люси не рассказала нам об их чаепитии? Вряд ли сочла нужным, тем более, она торопилась, и мы вряд ли слышали все детали их обсуждения. Что же касается яда — мы так и не выяснили в тот раз, как же он действует. Я думаю, этот яд воздействует на организм постепенно, рассасываясь по телу и разрушая клетки мозга, пока это не доходит до критической стадии. Нанами пыталась предотвратить побег Люси, чтобы обеспечить себе алиби и чтобы та успела умереть, прежде чем сбежит. У нас почти получилось, но в последние минуты, пока сознание Люси ещё находилось в Академии, яд нанёс необратимые повреждения. Монокума призвал её тело, чтобы мы провели Суд, иначе это убийство так и осталось бы нераскрытым. Я считаю, что убийца — Чиаки Нанами. … … — Мио, — уже более мягко сказала Касуми, — мне трудно поверить в эту теорию. Слишком много странностей — например, кто из нас когда-либо пил чай в комнате? Для этого пришлось бы брать кружки в столовой, и я думаю, что Люси упомянула бы это в своём рассказе, — пловчиха грустно улыбнулась. — К тому же, — её голос дрогнул, — ты не можешь знать, как работает этот яд, верно? Касуми замолчала, но ответа от Мио не последовало. Басистка спокойно стояла, скрестив руки на груди, хотя Ритцу подметила, как она сжимает свою кофту чуть сильнее положенного. В одно из коротких мгновений Тайнака поймала взгляд подруги на себе; внимательный, изучающий взгляд. Ритцу знала, что Касуми права. Она знала, что Мио тоже это понимала. И пока Шикамару думал о чём-то с закрытыми глазами, у неё был шанс вмешаться. — Касуми верно говорит, — выдохнула Ритцу, и в этот момент время для неё замерло. Она не смотрела на Мио, зная, что один её сердитый или непонимающий взгляд — и она даст слабину. — Я была с Мио сегодня утром. Я знаю, что она не заходила в комнату Нанами. И я знаю, почему она солгала вам. Лишь теперь Ритцу осмелилась вновь взглянуть на подругу. Та действительно выглядела удивлённой, но даже не пыталась спорить, что в свою очередь поразило Тайнаку. Это была их странная игра на двоих, победитель в которой пока не был определён. — Сейчас ты нам расскажешь, что Мио не убийца, хотя и придумала слишком дырявую и подозрительную теорию? Ты ведь просто её прикрываешь, — заявил Хорокеу. Ритцу не хотела доставать свой козырь так рано, но он не оставил ей выбора. — Тебе ли не знать об этом, — прищурилась Тайнака. Намёка хватило, чтобы Юсуй заткнулся хотя бы на мгновение, и она продолжила: — Во-первых, с каких пор мы набрасываемся на человека, предложившего неверную теорию? Будь это так, нас бы с тобой казнили ещё на первом Суде, — она усмехнулась. — Во-вторых, Мио действительно не убивала Люси, и мы уже обсуждали ранее, почему никто из нас не мог этого сделать. Вы двое были рядом с нами, когда Люси исчезла, и я была рядом с Мио всё оставшееся время — она ничего не делала, и если у вас есть идеи, как мы убили сознание Люси, то я с удовольствием их выслушаю, — с едкой иронией предложила Ритцу. — Она лгала, чтобы найти истину. — Как это? — широко открыла рот Касуми. — Ложь только запутывает нас всех. При чём тут вообще истина? — Вы двое пытались скрыть нападение на Нанами, — отрезала Ритцу, — так что не рассказывай мне, что врать нехорошо. Если вы не заметили, только благодаря Мио мы узнали что-то новое от Монокумы, и благодаря ей мы доказали, что убить Люси до того, как мы стёрли её тело, было физически невозможно. Мио лгала, чтобы мы полностью исследовали эту возможность и, как видите, сейчас мы понимаем куда больше, — Тайнака повернулась к единственному человеку, который мог помочь ей в этой ситуации. — Верно, Шикамару? Касуми и Хорокеу не пытались спорить; пловчиха виновато потупила взгляд, а сноубордист ещё ниже натянул свою повязку на лоб, прикрывая лицо рукой. Шикамару медленно открыл глаза, глядя только на Мио. — Если бы Люси действительно отравили, — начал он, — это было бы заметно, особенно если ты настаиваешь, что она умерла в те несколько минут, когда у неё не было тела. И я был тем, кто нашёл Нанами после нападения, и я говорил с ней. Может, я не слишком хорошо разбираюсь в людях, но я видел, что она не врёт мне. Она действительно была удивлена, услышав о смерти Люси. И, наконец, я знаю, где ты получила этот флакон с ядом. Это действительно старая улика, и она хранилась в комнате Комаэды, — зрачки Мио расширились, — не зря я проверил его комнату перед началом Суда. Было очень странно не найти столь важную вещь на прежнем месте, — усмехнулся стратег. По лицу Мио было ясно, что Шикамару попал в самую точку, но Ритцу всё ещё не понимала, зачем она носила этот флакон с собой. Если она придумала весь этот план, только чтобы запутать остальных, то вряд ли взяла яд заранее, но когда? Ритцу думала обо всех моментах, когда Мио могла остаться в полном одиночестве… Был всего один. Когда она сбежала вниз по лестнице, к комнате Хорокеу, а Ритцу шла позади, медленнее подруги, переживая навалившуюся на неё ответственность. Комнаты Комаэды и Хорокеу были неподалёку, и у Мио вполне хватило бы времени взять флакон втайне от Ритцу. И тут Мио улыбнулась. — Вы все правы. Я действительно лгала, чтобы мы пришли к правде, и я рада, что у Ритцу хватило мозгов понять это и не вмешиваться, — она с искренней благодарностью посмотрела на Тайнаку; у той едва не остановилось сердце. Мио благодарила её как раз за то, что она вмешалась. Мио не готова была умирать. — Ещё после предыдущего Суда я была в комнате Комаэды — почему-то она была не заперта — и нашла в одной из тумбочек эту улику. Не знаю, зачем, но я решила сохранить её у себя. Думала, что когда-нибудь это пригодится. Во время расследования мне всё время казалось, что Нанами вела себя слишком подозрительно, но у меня не было улик против неё, и я решила, что если я найду одну фальшивую, то всплывут и настоящие. Ритцу не знала обо всём этом. Я опередила её, придя на первый этаж, и у меня было время, чтобы взять флакон из своей комнаты. — Зачем ты вообще была в его комнате? — беззлобно поинтересовался Юсуй. — Он оставил мне записку, если помнишь. Я хотела проверить, нет ли в его комнате ещё каких-то зацепок. Итак, её догадка оказалась правдивой. Ритцу с трудом в это верила: стоило буквально на минуту оставить подругу в одиночестве, как она выкинула подобное. Очередной трюк в стиле Комаэды, на этот раз буквально. Наверное, учитывая её состояние в тот момент, это было ожидаемо. Тайнака выдохнула, хотя и понимала, что расслабляться рано. Пусть она и смогла придумать оправдание действиям Мио, нужно было, чтобы остальные поверили в это. Если хочешь отвлечь внимание человека, просто заставь его смотреть в другую сторону. С новой информацией от Монокумы, Ритцу готова была перейти к исполнению своего плана. Всё или ничего. Тем более, они так кстати упомянули секрет Хорокеу и Касуми… — Правда за правду, — вставил слово Шикамару, — я не был в комнате Комаэды и понятия не имел, что он хранит у себя старую улику. — Мио поражённо уставилась на него, да и Ритцу чуть не пробила потолок бровями. — Просто предположил, что если Люси сохранила Монокумабук, то и Комаэда хранил то, к чему приложил руку. А так как вы были близки… в общем, я просто угадал. Как ты и говорила, солгал, чтобы найти истину. Если бы не обстоятельства, Ритцу наверняка почувствовала бы гордость за саму себя. Ей удавалось подбирать нужные слова, даже когда она понятия не имела, о чём речь — тот ещё талант. Оставалось надеяться, что она не выстрелила себе в ногу, определив ложь, как одно из средств решения проблем. Оставалась ещё одна проблема, которую она собиралась решить этим методом. — Раз уж мы начали говорить об уликах… — взяла слово Ритцу, но тут же была прервана Касуми. — Стойте! — выкрикнула девушка. — Я всё ещё не уверена, что Мио сказала всё это просто так. В прошлый раз она помогла нам раскрыть убийство Комаэды, но говорила только об уликах, которые нашли все мы, и не лгала. Шикамару, я думала, хоть ты скажешь что-то, — с обидой заметила пловчиха. — То, что мы с Хорокеу соврали, не оправдывает ложь Мио. Наши действия никак не относятся к убийству Люси, но я не верю, что Мио сказала всё это только чтобы «найти истину». Ритцу защищает её, это же очевидно, и это происходит не в первый раз и не с первым человеком. Я не хочу, чтобы повторилась ситуация с Натцу и Люси. Можете обвинять нас сколько угодно, но Нанами жива, а убийца Люси до сих пор на свободе. До этого я была уверена, что это не был один из нас, что произошёл какой-то несчастный случай, а теперь… простите, но мне кажется, Мио просто отводила от себя подозрения. Ну, конечно Касуми должна была вмешаться. Только всё это бесполезно — Ритцу поймала кураж. Наверное, ложь Мио чем-то вдохновила её, и барабанщицу было уже не остановить. — Ты ведь так реагируешь только из-за напоминания о Нами и Реде? — вкрадчиво поинтересовалась Тайнака. Как ни пыталась скрыть Касуми свои эмоции, румянец выдавал её злость и обиду, впрочем, как и её слова. — Сейчас ты сказала, что нападение на Нанами не имеет отношения к этому убийству. Я бы не была так в этом уверена. И если бы ты не перебила меня, я бы рассказала, почему. — Так, мне это надоело, — вмешался Хорокеу. — Сейчас мы ещё от тебя выдуманную историю услышим? «Чтобы найти истину», мать твою. Я готов ответить за свои слова, если вам так сильно нужно обсудить нападение Нанами на меня — не наоборот, блин! — которое не относится к делу, что бы ты там ни говорила. Я вам двоим верил, и даже сейчас отчасти верю, потому что уже объяснил: мне не кажется, что убийцей был кто-то из нас. И если вы двое не перестанете нести чушь, мы можем обсудить факты, а не очередные теории на пустом месте. Он был удивительно спокоен для самого себя — Ритцу привыкла, что Хорокеу скор на гнев. Если бы она судила его по себе, а они были довольно похожи, то Юсуй слишком дорожил жизнью Касуми, чтобы как обычно обвинять первого подвернувшегося под руку человека. Он тоже хотел найти истину, как и все они. И хотя Ритцу всё ещё не знала точно, была ли Мио убийцей, у неё не оставалось выбора. Как она и думала — всё или ничего. К тому же, ложь действительно помогает найти правду. Иногда. И Ритцу не собиралась лгать так много, как её подруга. — Если ты хочешь фактов, — столь же спокойно ответила она, — они у меня есть, — и достала единственное оружие, предоставленное организатором убийственной игры. — Это книга о духах, подобная книге о виртуальной реальности, которую дал нам Монокума в ходе расследования. Если вы думаете, что я написала её сама, то можете спросить у него, — она кивнула в сторону директора. — Чистая правда, я дал эту книгу, когда меня попросили рассказать о духах немного больше, — важно кивнул он. — Я прочту её вслух, — безапелляционно заявил Шикамару, протягивая руку. Ритцу пожала плечами: ей было всё равно, хоть бы они её по голосам спели, и она без раздумий отдала стратегу брошюру. Тот не изменил своим словам и медленно зачитал каждое слово. Всё это время Тайнака смотрела, как вытягиваются лица у остальных. Хорокеу злился — он наверняка понимал, к чему всё идёт, а Шикамару хмурился, едва зачитав первую строчку. Мио позволила себе один долгий, грустный взгляд в сторону Ритцу; та ответила ей уверенной улыбкой одними глазами. Когда всё закончилось, Ритцу была первой, кто нарушил тишину. — Я не хочу, чтобы меня обвинили в выдуманных теориях, поэтому пусть Шикамару объяснит, как эта улика, вместе с информацией об удалении аватара, меняет наше представление об убийстве, — она позволила себе гордо фыркнуть, на мгновение поняв, какое удовольствие испытывал Комаэда, тыкая их носом в разгадку. Только на мгновение. — Я бы не спешил с выводами, но если я правильно тебя понял, ты хочешь обвинить Хорокеу, — выдохнул Нара, закрыв брошюру. — Мы узнали, что несколько минут у Люси не было тела, но она сохранила своё сознание, и это сделало её духом — вроде того парня, которого призывал Хорокеу в комнате талантов. Тут же неспроста описан ритуал, которым духа можно изгнать. И твоя теория заключается в следующем, — он не спрашивал, а утверждал: — в промежутке между нападением на Нанами и обнаружением тела, Хорокеу изгнал дух Люси, тем самым став её убийцей. — ДА ВЫ ОХЕРЕЛИ?! — бурлившего гневом сноубордиста едва хватило на то, чтобы дослушать Шикамару. Ритцу чуть не рассмеялась, вспоминая, как только что удивлялась его спокойствию. — Знаю я про этот ритуал, им реально на небеса отправляют, но это в реальной жизни. А тут я даже себя не контролирую, когда призываю духа! И зачем мне было с простреленной рукой бежать на четвёртый этаж, искать там Люси и что-то с ней делать?! — он стукнул рукой по трибуне, только это оказалась забинтованная рука, и шаман громко выругался, прыгая на месте, сжав зубы от боли. — Скажи им! — с обидой заорал он, глядя на Касуми. Ритцу удовлетворённо улыбалась, наблюдая всё это. Ей предстояло доказать вину Хорокеу, и она была готова. Даже если на его стороне поддержка Касуми, у неё была Мио. Тем более, её задача состояла не в том, чтобы убедить эту парочку; они-то уж точно знали, что Хорокеу невиновен. Главное — заставить Шикамару поверить, что она говорила правду. И если он смог озвучить её теорию, то как минимум видел какие-то основания для неё. Касуми заметила её улыбку, ведь вместо того, чтобы как обычно сочувственно взирать на Хорокеу, она холодно смотрела на Ритцу. Этот взгляд был знаком Тайнаке: она смотрела так на Комаэду каждый раз, каждый чёртов раз, когда он находился рядом с Мио. Так ты смотришь на человека, который угрожает самому ценному, что у тебя есть. — Вы с Мио явно что-то скрываете, раз из кожи вон лезете, чтобы обвинить других, — тихо ответила пловчиха. Роли поменялись, и если раньше сноубордист демонстрировал поразительное спокойствие, то теперь успокоилась она. — Я была с Хорокеу всё время — он никуда не отходил, и уж тем более в комнату талантов. — Интересно, как ты связала мои слова с теорией Ритцу? — надменно заметила Акияма. — Не знаю насчёт вас двоих, но у каждого из нас есть своё собственное сознание, и если она думает, что вы в чём-то замешаны, не нужно приплетать меня, пожалуйста. Раз уж ты считаешь его невиновным, не пришло ли время рассказать, что вы от нас скрыли? — Ритцу была рада этой демонстративности, с которой Мио говорила о независимости их мнений. Она помогала ей, в случае чего, взять всю вину на себя. И это… было хорошо, наверное. — Мы с Ритцу услышали часть вашего разговора. «Остальные поймут, что ты просто защищался», так? Я бы хотела услышать подробности. Касуми выдохнула, отворачиваясь. Ритцу ожидала, что она тоже потеряет голову от злости, и лучше бы так и было — тем проще было бы увести их в сторону от правды. Она знала, что им с Хорокеу в любом случае придётся во всём признаться, и ждала подходящего момента для своей лжи. — Я уже сказал, что не хочу спешить с выводами, но у нас нет выбора, — спокойно произнёс Шикамару, обращаясь к Юсую. — Не думал, что это всё-таки всплывёт на Суде, но придётся обсудить то, что произошло с Нанами. У меня есть догадки насчёт этого, но я бы хотел послушать вас. В идеале я бы послушал Нанами, но… не знаю, когда она появится. Я никого не обвиняю, — предупредил Нара, видя готового опять сорваться Хорокеу, — и я знаю, что ты просто защищался. Поэтому не делай себе хуже, расскажи, как было. — Ладно, ладно! — махнул рукой Юсуй, немного остыв. — Но я не знаю, чего вы ждёте, тут особо нечего рассказывать. Я подходил к лестнице, когда увидел Нанами с пистолетом, которая стояла возле двери в игровую. Ну, она тут же нацелилась на меня, и я попытался этот пистолет отнять. Толкнул её в комнату, а эта дура тут же выстрелила. Повезло, что она промахнулась и попала мне в руку. Потом она отключилась от удара о пол, и… — Хорокеу, — перебила его хмурая Касуми. — Хотя бы ты больше не ври. Пожалуйста. Они долго смотрели друг на друга, и Ритцу почему-то почувствовала себя неуютно; она видела между ними ту же связь, что замечала в своих отношениях с Мио. Было куда труднее знать, что ты портишь жизнь таким же людям, которые просто пытаются друг друга защитить. Касуми защищала Хорокеу до самого конца. Хорокеу защищал её до самого конца. И Ритцу собиралась защищать подругу до самого конца. А Мио… Мио. Должна была выжить. — Ну, хорошо, я немного превысил самозащиту, — буркнул Юсуй после игры в гляделки. — Я отобрал у неё пистолет свободной рукой и ударил её по голове со всей силы. Ну, а что мне ещё делать было? — огрызнулся он. — Она в меня выстрелила, чёрт побери! Я не собирался её убивать, но она вырубилась, и я перепугался. Я проверил её пульс, и мне почему-то показалось, что его не было. Теперь понимаю, что я идиот, нужно было внимательнее быть. В общем, я подтащил её к стене, чтобы хоть дверь закрыть, и вышел. Мы там стулья вроде опрокинули — их я не тронул, да и вообще ничего там не трогал. Пистолет прямо на пол бросил. Он замолчал, хотя Ритцу ждала продолжения. Ей было неважно, как именно они подрались с Нанами — куда интереснее, что было потом. Хотя теперь она знала, что стычка была короткой, и у Хорокеу действительно нашлось бы время на то, чтобы подняться в комнату талантов. — Он не врёт, — подтвердил Шикамару. — Я обследовал ту комнату, и всё именно так, как он описывает. В общем-то, я именно такую картину нападения и представил. И даже могу сказать, что было дальше. Услышав выстрел, я побежал вниз из комнаты талантов, но перед этим прошло не меньше минуты. В это время Хорокеу точно не мог пойти туда, — Ритцу слушала его внимательно, так как для неё было загадкой, что делал Шикамару, когда сбежала Нанами. — Когда я спустился вниз, то нашёл их с Касуми. В этот момент Хорокеу соврал, что Нанами побежала вниз, и мне бы хотелось знать, что происходило сразу после вашей драки, а также после моего ухода. — Я расскажу свою часть, — вступила Касуми. — Когда мы услышали выстрел, я тут же побежала искать Хорокеу и оставила вас, — косой взгляд в сторону Мио с Ритцу, — одних. Мы с Шикамару подбежали одновременно, и в этот момент Хорокеу только что вышел из игровой, — Юсуй кивнул. — Я не знала, что произошло, и меня волновала только его рана. Тогда Хорокеу соврал насчёт Нанами, но я не знала об этом. Как только ушёл Шикамару, он мне всё рассказал. Я не хотела врать всем вам, поэтому и убеждала его, что мы не должны прятать улики. В итоге вы застали нас как раз за этим спором, — она вновь посмотрела на Мио. — Если думаете, что у нас было время сходить наверх и вернуться, то лучше бы у вас были доказательства, тем более, вы сами себя ставите в тупик. У нас и так было мало времени для исполнения этой теории, так Мио ещё призналась, что подслушала наш разговор — мы просто не успели бы вернуться. Впервые за последние несколько минут Ритцу нахмурилась: в этом Касуми была права. Она не ожидала, что вмешательство Мио сыграет с ними злую шутку. Если бы только они молчали насчёт того подслушанного разговора, то выиграли бы десяток лишних секунд, которые могли означать разницу между правдой и ложью. Помощь пришла с неожиданной стороны. — Я недолго искал Нанами, но успел обойти весь второй этаж. Наверх я поднялся, когда был рядом с лестницей и услышал голоса, — вставил Шикамару. — В этот момент вы четверо встретились и отправились в компьютерную комнату. Значит, если теория Ритцу верна, Хорокеу должен был подняться в комнату талантов и освободить дух Люси в этом временном промежутке. Насчёт времени, отведённого на всё это, это я могу предположить следующее: если Хорокеу знал, что делал, он мог бы успеть. Не без помощи Касуми, конечно, — Юсуй нахмурился, но уже от следующих слов у Ритцу упало сердце. — Только всё это в теории. На практике, у меня много вопросов, — тут он уже смотрел в сторону Тайнаки, как и все остальные. — Во-первых, — Шикамару загибал пальцы, — я не видел кровавых следов, которые вели бы к лестнице, хотя рана Хорокеу сильно кровоточила, и он оставил след, пока шёл в комнату с компьютером. Во-вторых, зачем он вообще пошёл в комнату талантов? В-третьих, даже если он каким-то образом там оказался и почему-то решил освободить дух Люси, остаётся последний момент, — Ритцу сглотнула. — Я своими глазами видел, насколько дезориентирован был Хорокеу после призыва духа. Я верю, что он действительно не контролирует себя, и это же подтверждается книгой Монокумы. Как же он выполнил ритуал? Ритцу смотрела прямо в глаза стратегу, чувствуя себя полководцем на поле боя, вождём противостоящей ему армии. Нет, даже не так, слишком масштабно. Она была самураем, которому бросили вызов. Они готовились к дуэли, и Шикамару уже обнажил свой меч; дело было за Ритцу — нанести несколько точных, последовательных ударов, разрезав на кусочки все его аргументы. — Начнём с конца, — выдохнула она, подаваясь вперёд и видя перед собой одного лишь Шикамару. — Ещё когда мы все знакомились, Йо сказал, что шаманы могут общаться с духами. Давать им вселяться в себя — это какая-то отдельная способность, — говорила она, надеясь, что ничего не напутала. — Для ритуала нужно всего-лишь поговорить с духом, то есть Хорокеу полностью контролировал бы себя. Первый удар. Она ждала выставленного блока, но Шикамару сдержанно кивнул, и первый из его аргументов прахом опустился на землю. — Ты права, — легко согласился стратег, внимательно посмотрев в сторону Хорокеу. Шаман был мрачнее тучи, но и он не стал спорить, сделав маленькую победу Ритцу чуть слаще. К сожалению, битва ещё не выиграна. — Далее, — она занесла меч для нового удара. — В тот момент Хорокеу думал, что убил Нанами, и он же знал про существование ритуала, способного изгнать духа, — капля пота упала с подбородка на трибуну. — Если бы при расследовании мы как-то узнали, что её дух ещё находится в Академии, то захотели бы поговорить с ней через Хорокеу. Он не смог бы отказаться, не признавшись в убийстве. Визг стали; парированный лёгким взмахом меча удар. Оружие Ритцу скользнуло по лезвию меча Шикамару. — Согласен с твоей логикой, но даже Хорокеу, — Юсуй обиженно заорал, — понял бы, что поход в комнату талантов мог навлечь на него не меньшие подозрения. И к тому же, согласно правилам виртуальной реальности, если бы Нанами была мертва, то, иронично, её дух перестал бы существовать. Ритцу в последний момент изменила направление удара, от скольжения перейдя к прямому выпаду, чтобы найти дыру в обороне соперника. — Ты прав, — ответила она его коронной фразой, — но в тот момент никто из нас не знал правил виртуальной реальности. Всё, что было известно Хорокеу — в Академии могут существовать духи, и он только что убил человека. Ещё один аргумент пал в их сражении; если бы только не улыбка Шикамару, Ритцу чувствовала бы вкус торжества. — Всё это верно, — теперь уже он наносил удар, — но что насчёт крови? Невозможно с такой раной пройти до комнаты талантов, не оставив следов. Третий удар, что должен стать решающим, но рука Ритцу дрогнула. — Третий Суд, — коротко сказала она, пользуясь излюбленным аргументом. — Комаэда использовал брезент из подсобки, чтобы перетащить тело. Если обернуть его вокруг руки, то можно избежать кровавых следов. И, — она позволила себе улыбнуться, — какое совпадение! Подсобка кабинета физики была как раз на третьем этаже. Их мечи скрестились, и хотя Ритцу прикладывала все усилия, Шикамару не дрогнул, спокойно выдерживая её атаку. — И ты хочешь сказать, что Касуми помогла ему быстро принести этот брезент, — стратег ответил той же улыбкой. Он заметил малейшее движение Ритцу, не давая той нанести внезапный удар. — Тогда скажи мне, как вы с Мио могли не услышать, что кто-то ходит за дверью и ищет этот самый брезент? Невозможно сделать это тихо, учитывая его размеры и материал. Свободной левой рукой Ритцу достала свой второй меч, тот, что из тёмной стали. От догадок и возможностей она перешла к самой настоящей лжи. — Кто тебе сказал, — ухмыльнулась она, целясь в незащищённое горло стратега, — что мы ничего не слышали? Я никогда не упоминала об этом, потому что не знала, какое отношение это имеет к убийству Люси. Ему удалось поймать оба меча своим единственным, но Шикамару отступил на шаг, и Ритцу почувствовала, что победа уже близко. На кончиках пальцев, на острие лезвия. Несмотря ни на что, улыбка не сходила с лица стратега. Ритцу знала наверняка: ему эта дуэль доставляла несравненное удовольствие. — И Мио, конечно, может это подтвердить, — кивнул Шикамару, а Ритцу почувствовала, что её спину прикрывает тяжёлый кожаный плащ. Где-то на заднем плане Хорокеу и Касуми кричали, что она лжёт, но это было неважно. Они были лишь зрителями в этой дуэли, и Шикамару не собирался принимать их помощь. — Тогда скажи мне, как ты думаешь, где они с Касуми спрятали брезент? Я хорошо осмотрел игровую, там его точно не было, — теперь и Нара подался вперёд, заставив Ритцу напрячься. Он разорвал блок, оттолкнув её мечи, и нанёс ответный удар. Тайнака должна была среагировать в долю секунды. — Всё просто, — она парировала обоими мечами, смешивая правду и ложь, — мы нашли кровавый брезент в комнате Хорокеу. — И ты молчала всё это время? — Мы думали, что это одна из прошлых улик, — ещё один удар разбился о блок. — Как видишь, Комаэда хранил одну из них. — Тогда с чего ты взяла, что это не старая улика? Ритцу едва не оступилась, но один из мечей помог ей сохранить равновесие, а вторым она нанесла очередной удар. — Слишком мало крови, — отрезала она. — Рана Хорокеу не кровоточит и в половину так сильно, как тело Йо, которое мы нашли. Шикамару усмехнулся и резко изменил ритм схватки: его удары стали более быстрыми, и чтобы защищаться от них Ритцу приходилось реагировать с той же скоростью. — Я всё это время искал Нанами на втором этаже, и чтобы не пропустить её, внимательно прислушивался к тому, что происходит на лестнице. Едва заслышав голоса, я поспешил наверх, так что могу точно сказать, — стратег пробил её блок, и теперь уже один из аргументов Ритцу рассыпался на кусочки, — у них не было времени доставить брезент в комнату. Как же они это сделали? Резкая и быстрая серия ударов, в которой лишь дуэлянты могут что-то разглядеть, а удел остальных — слышать звон стали в попытках поспеть за их скоростью. — Хорокеу носит кофту, — она кивнула в сторону сноубордиста, — под ней нетрудно спрятать брезент, если сложить его в несколько раз. — Ага, только вот Хорокеу так и не дошёл до своей комнаты, если помнишь. Сразу после обнаружения тела Монокума забрал его на лечение. — Значит, они спрятали его где-то, а во время расследования Касуми доставила этот брезент в комнату Хорокеу. Шикамару намеренно повышал скорость; ему не составило труда заблокировать все удары Ритцу, в то время как она выбивалась из сил, допуская всё больше ошибок, пока в конечном итоге не оступилась. Один удар решил всё, пронзив грудь Тайнаки насквозь и лишив её последних средств борьбы. — Это не так, — прикрыл глаза Нара, пряча свою улыбку со спокойствием победителя. Ритцу несколько раз моргнула. Она знала, что проиграла, но… почему? Когда Шикамару вновь взглянул на неё, его глаза резали, как самый настоящий меч: — Касуми обнаружила тело вместе с вами, и до этого момента у неё не было возможности отнести брезент вниз. Она не покидала компьютерной комнаты, пока не появился я, после чего… — он выдохнул, и на его лице вновь проявилось знакомое чувство лени, — я всё время был с ней. — К-как это? — только и оставалось выдать опешившей Тайнаке. — Вспомни сама. Вы с Мио пошли вниз, в комнату Хорокеу или куда-то ещё, а мы с Касуми остались наверху, чтобы искать оставшиеся улики. Ни разу до начала Суда я не упускал её из виду. Ты неплохо защищалась, но ложь действительно помогает найти правду, и твоя ложь сейчас помогла нам понять нечто важное, — Нара нахмурился, наконец-то становясь серьёзным. — Вы с Мио предлагаете все эти теории не просто так. Не знаю, как вы это сделали, но одна из вас причастна к убийству Люси. Это — моя правда. … … Ритцу поняла, зачем в зале Суда стояли трибуны: чтобы такие, как она, могли ухватиться за что-то, не падая на колени от осознания своего поражения. Так вот, что чувствовали Нами и Натцу? Даже Люси, когда понимала, что её ложь не удалась. Только вот была ещё одна вещь, которая удержала Ритцу на ногах. Как там говорят? Можно проиграть битву, но не проиграть войну. И хотя Ритцу чувствовала разрастающуюся рану в своей груди, она не чувствовала боли… …ведь это то, чего она добивалась. — То есть я зря вам доверился, — сказал Хорокеу охрипшим от очередной дозы криков голосом. — Вы всё-таки её убили, да ещё в мою комнату за каким-то хреном зашли! Но как, блин?! И зачем? И кто из вас это сделал, вы хоть признаться можете без очередных чёртовых теорий?! Ритцу посмотрела на Мио, надеясь увидеть в её глазах ответ на вопрос Юсуя. Должны ли они признаться? Тайнака всегда говорила, что защитит подругу, но в конечном итоге она предоставила этот выбор ей. Даже у Ритцу не хватило сил, чтобы принять это решение самостоятельно. Ей было больно; больно от того, что она взваливает ответственность за их жизни на плечи Мио, но у неё просто не получалось выступить вперёд и взять вину на себя, вот так просто. Тем более, существовала последняя неразрешённая загадка — кто же на самом деле убил Люси? Всегда оставался шанс, что они ошиблись, и тогда смерть Ритцу станет концом для всех окружающих. Но её не заботили окружающие, её заботила только Мио. И её ответом было молчание. — Хорошо, — дрогнувшим голосом ответила Тайнака, отворачиваясь, не в силах смотреть на Акияму. — Я расскажу вам, как всё было. Мио просто защищала меня, она не имеет к этому отношения, — Ритцу выдержала паузу в несколько секунд, давая подруге последний шанс. Ничего. Ни-че-го. И Ритцу ненавидела себя за то, что в тот момент ей стало до безумия больно. — Они же снова нас обмануть попытаются, — пробормотал Хорокеу, обращаясь к Касуми. Пловчиха, что обычно соглашалась со сноубордистом практически во всём, молчала, как и Мио. Только в отличие от неё, Касуми смотрела на Ритцу совершенно по-другому. Это было недоверие, но не только к ней, как к человеку. Это было недоверие ко всей её лжи, ко всем попыткам их запутать. И это было недоверие к тому факту, что Ритцу убила человека. Странно, но наверное только этот взгляд Касуми дал ей сил, чтобы продолжить. Ритцу привыкла, что её поддерживали чувства к Мио, и теперь чувствовала себя опустошённой. Не потому, что эта любовь куда-то пропала — скорее, впервые в жизни ей хотелось, чтобы Мио тоже пыталась её защитить. Кажется, Нанами говорила, что им не стоило спешить со своими чувствами. Может, и ей стоило подождать. Или Мио. Она уже не знала. И никогда не узнает. — Когда Касуми ушла проверить Хорокеу, — сглотнула Тайнака, часто моргая, — мы с Мио запаниковали. Мы думали, что должны поспешить с тем, чтобы вернуть Люси назад. Если она действительно к тому моменту покинула Академию, — почти в отчаянии сказала Ритцу, — то даже если бы мы попытались вернуть её тело назад, ничего не произошло бы! И поэтому я ввела команду, которую дала нам Люси. Поэтому я соврала вам. Она появилась не просто так, а из-за меня. И она появилась мёртвой. И я не знала, что делать, потому что я совершенно точно не собиралась никого убивать. Она ждала криков Хорокеу и гору обвинений, но не получила их; напротив, сноубордист посмотрел на неё, будто увидел призрака. Ирония. Он явно хотел что-то сказать, но так упорно молчал, и все они молчали, и Ритцу это действовало на нервы. Она хотела услышать в ответ хоть что-то! Её щеки горели от слёз, но она едва замечала это. Ей нужны были эти обвинения, чтобы окончательно успокоиться или наоборот, окончательно сойти с ума от боли. — Я не вижу противоречий в уликах, — наконец-то признался Шикамару, и Ритцу судорожно вздохнула. Она вытерла глаза рукавом, по крупицам собирая собственное душевное равновесие. А стратег продолжал: — И хотя я верю в вашу историю, почему-то мне кажется… — он медлил целую вечность, — …мне кажется, что всё не так просто. Ритцу посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Ей пришлось снова схватиться за трибуну, чтобы не упасть. Как?.. Даже без Нанами у неё всё равно не получилось убедить их в своей правоте? У них не было доказательств, Шикамару так и сказал, но почему?.. И в то же время, как бы Ритцу ни отрицала это, часть её души потеплела от того, что один из них не хотел её бездумной смерти. И она улыбнулась сквозь слёзы. Без едкой иронии, как во время их дуэли, но по-настоящему, искренне. Так, как она обычно улыбалась лишь в присутствии Мио. — Мы потратили много времени, обсуждая абсолютно невероятные теории, — безэмоционально добавила Касуми, чей взгляд всё ещё был сосредоточен на Ритцу. — И в конечном итоге, как бы ни было странно, это помогло нам. Мы смогли узнать правду, — что-то промелькнуло в глазах Касуми, что-то похожее на отчаянную решимость, с которой она вынесла последний приговор Нами. Ритцу ждала роковых слов, но пловчиха выдавила слабую улыбку. Грустную, упрямую улыбку. — Но я не уверена, что это вся правда. Пока мы не изучили все возможности, и остаётся что-то, чего мы не знаем о виртуальной реальности, мне кажется, стоит продолжать обсуждение. Теперь Тайнака смотрела на неё во все глаза. Она не могла поверить своим ушам. Она не могла поверить, что одноклассники, которые спорили с ней, обижались на её ложь, злились на неё, теперь не собирались отпускать её просто так. Наверное, они просто боялись ошибиться, зная высокую цену, поставленную Монокумой. Наверное, они просто тянули время до появления Нанами, которая могла обладать новой, важной информацией. И всё же, наверное… Наверное, они ей верили. Эта бездумная вера, какую Ритцу познала на себе, и которой нет объяснения. Она едва общалась со всеми этими людьми, закрывшись в себе и сосредоточившись на единственном человеке, том самом человеке, что молчал, не сказав ни слова в её защиту. И Ритцу не винила её, но от этого ей не становилось менее больно. Она боялась посмотреть в сторону Мио, подсознательно ожидая увидеть безразличие в её глазах. Ей казалось, что если она прислушается, то различит в короткой тишине дыхание подруги, поймёт даже по такой мелочи её состояние, но не слышала ничего, кроме самого знакомого ритма барабанов в ушах — её стучащего сердца. — Знатно вы меня запутали, — усмехнулся Юсуй, поправляя повязку, — а ведь я с самого начала Суда пытался сказать одну вещь. Мне кажется, если даже вы вернули Люси обратно, это не значит что кто-то из нас стал убийцей. Ни у кого из нас не было настоящего шанса убить её, и мы это обсудили тысячу раз, может хоть за это стоит вам спасибо сказать, — он стукнул кулаком по трибуне, на этот раз хотя бы здоровой рукой, и повысил голос: — Я думаю, что Люси убил кто-то снаружи, когда она покинула виртуальную реальность! Понятно, почему Ритцу не смогла вернуть её обратно, если она мертва. Монокума просто играет с нами, — он указал на медведя, — он знает, что никто из нас не виноват, и этот Суд — глупость! Директор молчал, подпирая голову лапой; он выглядел заинтересованным, но отвечать не спешил. И едва ли вообще собирался. А ещё в его лапах каким-то образом появилась рюмка с вином. Он даже не пил его — просто держал, наблюдая, как перекатываются волны напитка в посуде. Но Ритцу хватило одного взгляда на Монокуму, чтобы тут же забыть о нём, ведь куда больше её интересовала её собственная судьба, судьба Мио и слова одноклассников. Нет, наверное, в другом порядке. Всё это время она сомневалась, что Мио действительно считается убийцей, и теперь слова Хорокеу окончательно сломали её убеждения. Она вновь почувствовала душащие слёзы, но на этот раз — слёзы облегчения. Даже если она отказывалась надеяться, она не могла запретить себе этого до конца, и где-то в глубине её души ещё теплилась надежда, что с этого Суда они вдвоём уйдут живыми. Нет, даже все они. — Я думал об этом, — признался Шикамару, — но у нас есть большая проблема. Нет никакого способа узнать, в какой момент времени умерла Люси. Так как у нас нет доступа к реальному миру, то нет и улик, которые подтвердили бы эту теорию. Я верю в историю Ритцу, так же как я верю, что Люси могла быть убита снаружи. Конечно, Монокума вряд ли стал бы проводить Суд, если бы один из нас не был виноват, но… даже так, у нас нет веских доказательств, — болезненно нахмурился стратег. — И я не уверен, что мы вообще можем сделать, кроме как… — он сжал зубы, процедив короткую фразу, — положиться на удачу. Ритцу будто громом ударило. На миг она даже забыла о своём положении, но вспомнила счастливчика. Эти воспоминания никогда не приносили положительных эмоций, вот и сейчас в Тайнаке забурлила злость, и она закусила губу, чтобы хоть как-то сдержать себя. Они зашли так далеко, и теперь всё решалось какой-то там удачей? Да чёрта с два! Всё не могло так просто закончиться. Одна лишь мысль не давала этой злости вырваться наружу, ведь несмотря на свою искреннюю ненависть к Комаэде, она всё равно думала: Что бы сделал он на её месте? Ответ был настолько очевиден, что Ритцу даже усмехнулась себе под нос. И впервые с момента своего признания она посмотрела в сторону Мио. Её сердце сжалось, и успевшая проникнуться жалостью к самой себе Тайнака тут же вспомнила, почему она так хотела защищать Мио до самого конца, даже ценой своей жизни. Она смотрела, как тряслись плечи Акиямы, как всё её тело била крупная дрожь. Пока все они были заняты обсуждением, Мио отвернулась, зажав себе рот рукой, и беззвучно плакала. Ритцу не знала, каких трудов ей стоило не издавать ни звука. А потом она поняла. Внимательно присмотревшись к тому, как Мио зажимала рот рукой, она всё поняла. Её взгляд оказался прикован к крупным линиям крови, отпечатавшимся на тыльной стороне руки. Мио. Девочка, которая больше всего на свете боится боли, прокусила до крови свой палец, чтобы заставить себя молчать. В тот момент Ритцу перестала сомневаться в подруге. У каждого из них было своё предназначение, и нельзя назвать какое-то из них более лёгким. Умирать больно, страшно, и именно этот страх заставлял Мио молчать, но в то же время она не могла. Просто не могла сдержаться. Ей понадобилась эта кровь и эта боль, чтобы не вступить в спор с Ритцу и не запутать одноклассников ещё больше. Иногда выживать куда больнее. Иногда нужно быть сильным. Только никогда не знаешь, где пролегает грань между «сильнее» и «несчастнее». — Хочешь сказать, — прервала наступившую тишину Касуми, — что это неразрешимое убийство? Шикамару обречённо кивнул, и было видно, насколько стратегу отвратительна мысль о том, что они не могут найти убийцу с помощью фактов и логики. Тем более, что это означало смерть каждого из них. — Это не так! Ритцу обернулась на знакомый голос. Она уже не думала, что услышит его до конца Суда. Она не знала и не могла знать, принесёт ли этот голос облегчение и успокоение, либо сделает её жертву только мучительнее. Прямо в воздухе, возле одной из трибун, открылась светящаяся дверь, которую Ритцу уже видела тем утром в компьютерной комнате. А из двери, медленно и слабо, вышла Чиаки Нанами с забинтованной головой. Она преодолела последний метр до трибуны, после чего её слова обрушились на всех одноклассников разом. — Люси не могли убить снаружи, — провозгласила она, пытаясь звучать уверенно, хотя её голос был слаб. — Вы поняли все неправильно, и к тому же… — Тайнака увидела, как Чиаки наставила на неё указательный палец: — Ритцу не убивала Люси!