***
Ритцу что-то возразила, только её рот открывался впустую, а слова так и не хотели выходить наружу. Она выдохнула и махнула рукой, пытаясь хотя бы жестом показать абсурдность слов Нанами, но на саму Ритцу никто даже не смотрел. Тайнака обернулась на Мио и так и замерла с раскрытым ртом. Акияма уставилась на Чиаки, затаив дыхание, по-прежнему прижимая окровавленный палец к губам. В её огромных глазах было чувство, которое Ритцу уже не надеялась увидеть в этой жизни. Надежда. И барабанщице пришлось попросту замолчать, сжав зубы, ведь события вышли из-под её контроля. Попытка взвалить весь Суд на себя не обернулась ничем, ей попросту не хватило времени. А затем она увидела себя со стороны, как в кино, увидела появляющуюся на губах робкую улыбку. Может, эта надежда Мио передалась и ей. Она надеялась, что Нанами сможет снять вину с них обеих, найти реального убийцу. И если она говорила, что они всё поняли неправильно, возможно, так оно и было. — Ты в порядке? — Шикамару первый обратился к ней. Тогда Ритцу взглянула на него совсем другими глазами. Он уже не казался ей спокойным, всезнающим, и она не тешила себя иллюзиями о том, что его волновало состояние Чиаки. Сосредоточенный до абсурда стратег, как и Ритцу, видел впереди только одну цель. А за Нанами — он видел средство для её достижения. И предателя. Наверняка. — Ты долго, — прокомментировал Хорокеу. — И потрудись объяснить, что ты имела в виду. Что ты там поняла, а мы нет? Он пытался выглядеть враждебным, но за этой стандартной на первый взгляд фразой скрывалась вся его неуверенность. Хорокеу цеплялся за любую информацию, боялся ошибиться и готов был послушать даже Нанами — человека, что в его глазах опустился на самое дно. Это было даже немного мило. — Ты знаешь убийцу? — прямо спросила Касуми, опустившись до угрожающего шёпота. Пловчиха выглядела слишком грозной для себя самой, преобразившись не в первый раз за Суд. Оставалось поражаться, как одно появление Нанами меняло температуру в комнате. Тайнака продолжала изучать человека, который должен был принести им спасение или обречь на гибель. Бинты на её голове не были похожи на те наспех состряпанные боевые повязки, которыми Ритцу в средней школе закрывала собственные царапины (чтобы потом Мио укоризненно вздыхала и переделывала их). Было видно, что находиться в вертикальном положении для неё — не так легко, как остальным, и неприкрытая часть лба Чиаки блестела каплями пота. Только барабанщица быстро оставила копания во внешности геймера, чтобы посмотреть в её глаза. Раньше она не замечала, какой спектр эмоций можно в них разглядеть, если попытаться. Хотя Ритцу вообще сделала немало открытий в Академии. Глаза Чиаки отражали неприкрытую решимость, столь похожую на волю самой Ритцу. Было в её взгляде и кое-что от Мио, а если точнее — та новая деталь характера, которой наградил её перед уходом Комаэда. Высокомерие, желание поиграть с остальными, а потом ткнуть носом в верную логическую цепочку. И за этим высокомерием скрывалось что-то ещё, будто и оно было лишь маской, лишним слоем одежды зимой, за которым ты прячешься от холода. Если подумать, это напоминало поведение Комаэды, когда он стал общаться с Мио. Ритцу и до этого на дух его не переносила, но в последние дни своего пребывания в Академии счастливчик изменился, и не сказать, что в лучшую сторону. Вот и сейчас — что-то явно изменилось в Нанами, только эта загадка была не из тех, что под силу Тайнаке. — Нет, — покачала головой Чиаки после неприлично долгой паузы. — Но я знаю, как его найти. И она посмотрела на Ритцу, отчего та вздрогнула, но ответила молчанием. Если Нанами что-то знала, ей в любом случае придётся доказывать это остальным, и Ритцу всего-то нужно было отразить любые улики, ведущие в сторону Мио. В этот момент, будто услышав её мысли, Акияма впервые за долгое время заговорила. — Если ты не знаешь, кто убил Люси, — Мио сказала это одними губами, даже не поворачивая головы, и Тайнаке пришлось напрячься, чтобы расслышать её тихий голос, — то откуда знаешь, что Ритцу не делала этого? — И где ты была так долго? Монокума уже давно тут, — добавил Хорокеу. — Я не сразу пришла в себя; только когда Ритцу рассказывала, как они с Мио пытались вернуть Люси, — пояснила Чиаки. — И я сразу попыталась попасть сюда, но Монокума решил убрать дверь, — она устало вздохнула, — разумеется. Ведь так интереснее, да? Поэтому мне пришлось наблюдать за Судом через монитор. Ритцу не нужно было смотреть на директора, чтобы видеть, как он одобрительно кивает, почёсывая пузо. — Они так забавно спорили и страдали, я просто не мог помешать! Ах да, напоминаю, у вас осталось не так уж много времени. Поторопитесь, выборы уже близко, — он хихикнул. — Давайте не будем тянуть кота за хвост, — резко выдохнул стратег, скрестив руки на груди. — Ты сказала, что знаешь, как найти убийцу, даже не присутствовав на большей части Суда? С удовольствием тебя выслушаю. Если бы это не был Шикамару, Ритцу точно услышала бы в его словах сарказм. Было трудно поверить, что стратег может говорить с такой обидой в голосе, хотя как ещё ему себя чувствовать, если никакая логика им не помогла, а у Нанами в очередной раз нашлось некое объяснение? — Да, ты прав. Всё просто. Ваша теория основывается на том, что Ритцу убила Люси, потому что вернула её тело в виртуальную реальность, так? — Ритцу и Мио, не сговариваясь, кивнули. Чиаки улыбнулась краем губ: — Это невозможно. В тот момент, когда Люси удалили из виртуальной реальности, она уже была мертва здесь. — Это не так! — Ритцу услышала собственный голос. — А как же наша теория с духами? И слова Монокумы? Мы уже доказали, что был промежуток времени, в который Люси ещё была технически жива. Столь уверенная в себе Чиаки удивлённо моргнула и непонимающе склонила голову. Следивший за ней Шикамару фыркнул и перебросил геймеру брошюру. Они потратили ещё полминуты, пока брови Нанами медленно ползли вверх с каждой секундой чтения. — Я не знаю, что за теорию вы себе придумали, — сказала она, захлопнув книгу, и вновь обретая твёрдость в голосе, — но это не относится к делу. Если бы вы попали в этот промежуток времени, Люси появилась бы живой, но вы получили мёртвое, лишённое сознания тело. Понимаете, что это означает? Ритцу поморщилась — да неужели так трудно было сразу сказать, что произошло? В поиске ответов она повернулась к Мио, и по взгляду басистки, направленному на одну из трибун, она вдруг поняла, кого из них могла подозревать Чиаки. — Давай ближе к делу, — огрызнулся Хорокеу. — И почему ты вообще всё это знаешь? Если собираешься кого-то обвинить, нам нужна веская причина. Я всё ещё думаю, что Люси убили снаружи. Чиаки усмехнулась, на мгновение приподняв голову в жесте Комаэды. — Люси не могли убить снаружи, — ещё раз повторила она. — Я ведь предатель, так? Я знаю организатора этой игры лучше, чем любой из вас может себе представить. Я знаю, как устроена виртуальная реальность. Вы либо поверите мне на слово, либо и дальше будете блуждать в темноте. Так что же это будет? Она улыбалась так уверенно, и Ритцу не могла не думать о Нагито. Это та же улыбка — когда он предложил им голосовать против Зоро, отлично понимая, что даёт выбор без выбора. — Допустим, мы поверили тебе. Что тогда? Как же ты определила убийцу? — прищурился Нара. Вместо ответа Чиаки оглядела весь класс, задержав взгляд на самой Тайнаке. — Люси считалась убитой в тот момент, когда было стёрто её тело. То, что Ритцу вернула его назад — лишь совпадение, которое позволило Монокуме провести Суд. Возможно, без обнаружения тела мы смогли бы избежать всего этого, либо он придумал бы какой-то трюк, — Чиаки пожала плечами. — И сам убийца вряд ли подозревает, что он сделал. Это был ваш мотив. Если вы думали, что Монокума не появлялся случайно, то это не так. Вам дали ложное ощущение свободы, близости побега, чтобы один из вас попался. Так как я не знаю подробностей расследования, то не могу назвать вам убийцу, но определить его очень легко, — она прикрыла глаза. — Убийцей считается тот, кто ввёл команду стереть её тело. Вот оно. Ответ, который они так долго искали, что был у них перед самым носом. И теперь Ритцу тоже смотрела на человека, который привлёк внимание Мио. Это была малейшая деталь, упомянутая в самом начале Суда, и если кто-то из них был бы умнее, Ритцу и Мио не пришлось бы из кожи вон лезть, пытаясь запутать остальных. Так и есть — они не имели никакого отношения к убийству. Зато Касуми имела. И неизвестно, кто из них с Хорокеу в тот момент побледнел больше. — Почему?! — воскликнул Юсуй, взмахнув здоровой рукой. Он издал странный вздох, больше похожий на всхлип, и хотя его зрачки сияли яростью, голос почти умолял: — С чего ты взяла, что Люси умерла именно в тот момент? — Давай я попробую упростить, — безэмоционально ответил ему Шикамару. — Из книг Монокумы и собственных наблюдений нам достоверно известно, что после введения команды тело Люси исчезло. Её сознание несколько минут блуждало в Академии, а затем и оно оказалось стёрто. Ни у кого нет возражений? — парень выждал пару секунд, а затем продолжил: — Так вот, в руководстве по виртуальной реальности сказано, что аватар мёртв, когда мертво его сознание. Иными словами, Люси погибла, как только компьютер закончил стирать её сознание. В этот же момент она перестала быть духом. Нам неизвестно, сколько минут она была в этом состоянии, но если бы Ритцу попыталась вернуть её в тот момент, у неё бы это получилось. Я прав? — он посмотрел на Чиаки, и та кивнула. — Смерть Люси наступила в момент, когда закончилось стирание её сознания. Что бы ни происходило с ней в этот момент в реальности, — геймер приподняла голову, — не имело никакого значения. Её можно было убить в реальном мире лишь до того, как вы ввели команду — после этого пошёл неостановимый процесс. — Я понял, — процедил Юсуй, — я понял, как и почему она умерла. Но с чего вы двое взяли, что Монокума считает убийцей именно того, кто стёр её сознание, а не призвал мёртвое тело? — Это очевидно, — Ритцу серьёзно смотрела на сноубордиста, не собираясь отпускать данный судьбой шанс. — Убийцей становится тот, из-за кого умер человек. Люси умерла из-за того, что Касуми ввела команду. Ты же не называешь убийцей тех, кто нашёл тело? Что мы и сделали. Юсуй замер. Кажется, он совсем забыл про существование барабанщицы, и теперь медленно, словно танк, повернул голову в её сторону. Если с Шикамару и Чиаки он общался, сдерживая свою агрессию, то Ритцу уже досталось сполна. — Очевидно, блять? — его голос по неопытности можно было спутать со спокойным, настолько медленно говорил Хорокеу. — Если тебе всё очевидно, то какого чёрта мы потратили сорок минут, слушая обвинения в сторону Нанами, затем в мою, а потом ещё и твоё признание. Очевидно, да? Серьёзно? — его губы дрогнули в безумной ухмылке, он почти перешёл на шёпот. — А мне вот очевидно, что все вы, — он обвёл глазами класс и постучал кулаком себе по голове, — совсем отупели. Постоянно предлагаете какие-то нереальные теории, обвиняете всех подряд, не можете решить, кого же убить всё-таки. Давайте ещё против Шикамару что-нибудь придумаем, а?! Он у нас единственный, блять, под подозрением не был, — под конец своей речи Хорокеу вновь начал кричать. — Ну давайте, я начну! Шикамару был тем, кто разрешил Люси быть жертвой нашего о-ху-енного плана. Если бы не он, мы выбрали бы другого человека. Значит, — Юсуй хлопнул в ладоши, не обращая внимание на больную руку, — он убийца! Отлично я придумал, да?! — Мне даже интересно, почему вы решили, что убийца — человек, который и близко не подошёл к компьютеру… — ЗАТКНИСЬ, СУКА! Но Ритцу не смотрела на их перепалку. Она плотно сжала губы и поднесла к глазам дрожащие с самого начала Суда руки. Они снова начали расплываться в усталых глазах, но Тайнака привыкла сдерживаться, и в очередной раз её взгляд обрёл чёткость, а кулаки сжались. Хорокеу, пусть и в своей грубой манере, говорил чистую правду. Этот Суд превзошёл все рекорды по количеству запутанных теорий. Подумать только, что раньше они вели себя куда более расслабленно, ведь на кону стояла всего лишь жизнь убийцы. Подумаешь. Теперь смерть угрожала каждому из них, каждому близкому человеку, и неудивительно, что даже самые сильные из них дали трещину и вели себя несвойственно характеру. Отчаявшийся Хорокеу, мрачная Касуми, высокомерная Мио, игравший с ней Шикамару. Что ещё она не видела? Нанами и до этого демонстрировала всевозможные отклонения в поведении. Они были на пределе. И если в ближайшие минуты не прийти к единому мнению, этот Суд мог закончиться плачевно для каждого. — Хорокеу, не нужно защищать меня. Ты ведь понимаешь, что мы должны во что бы то ни стало найти убийцу. Даже если им окажусь я. В одном мы точно были правы — никто не собирался убивать, — Касуми с трудом находила слова, то и дело затягивая с каждым следующим предложением. — Но я всё ещё не понимаю, почему теперь вы говорите, что убийца очевиден. Шикамару, ты ведь не нашёл противоречия в уликах после признания Ритцу, так? — Я не ожидала, что ты упустишь из виду этот момент, — заметила Чиаки с лёгкой улыбкой, тоже обращаясь к стратегу. — Почему именно смерть в момент появления тела показалась тебе более вероятной? Стратег смерил Нанами взглядом, в котором презрение смешивалось с искренним непониманием. — Даже сейчас, когда нас всех могут убить, для тебя это тоже игра? Чиаки пожала плечами: — Проще назвать вещи, которые для меня не являются игрой, — она помедлила пару секунд. — Их нет. Не знаю насчёт вас, но я давно приняла неотвратимость своей смерти. Только это произойдёт не сейчас. Потому что я знаю убийцу. Так ты ответишь на мой вопрос? — Я сразу подумал о том, что Касуми могла быть убийцей, — задумчиво произнёс Нара. — Но затем появились другие теории, и меня слишком насторожило поведение Ритцу и Мио. Ну, так как они считали Ритцу убийцей, неудивительно. Думаю, я поддался на искренние эмоции, — он бросил взгляд в сторону Тайнаки. — С точки зрения логики всё очевидно, но сколько раз уже люди в этой Академии совершали нелогичные действия, поддавшись моменту. И я думаю, вывод, к которому пришли эти двое, тоже был эмоциональным. Им не пришло в голову, что появление тела ещё не делает их убийцами. Нанами кивнула, кажется, удовлетворённая ответом. Касуми молчала, и тишина в воздухе стала вязкой, тягучей. Даже у Хорокеу не нашлось, что возразить. Ритцу понимала, что они подошли к самому концу. К обрыву. Камень упал с её души от осознания, что они действительно поддались моменту. Больше ничего не угрожало Мио. Больше ничего не угрожало ей самой. И Ритцу смотрела на этот камень, падающий с обрыва в бездну. Вместе с ним в пропасть летела и Касуми. Всё это время Ритцу было противно пытаться свалить вину на окружающих. Она делала это ради Мио, и для этого ей пришлось переступить через все свои принципы. Теперь, почувствовав облегчение, она думала, что может сделать для пловчихи. Неужели, она просто так примет смерть другого человека? Неужели, Касуми действительно убийца? И сквозь пелену тумана, окружавшего стоящую у края бездны Ритцу, она услышала голос. Голос, который спас её, когда ничто уже не могло спасти. Голос, которому вторили два других. Её сознание выхватило из прошлого фразу, а вместе с ней — желание помочь одному из своих спасителей. «Я не уверена, что это вся правда». Тайнака открыла глаза, глядя на Касуми. Она знала, что если промедлит ещё секунду, то либо Монокума заставит их голосовать, либо она передумает менять исход Суда. По этой же причине она не смотрела в сторону Мио, хотя знала, что та наверняка заметила, как она колеблется. — Я согласна с тем, как именно умерла Люси, — её голос был громким и чётким, в отличие от голоса внутреннего. — Но мне кажется… — она поймала взгляд Касуми, в котором не осталось ничего, кроме отчаяния, — это не вся правда. И в этом отчаянии появилась капля надежды. Как и у Мио несколько минут назад. Это вызвало у Ритцу тёплую улыбку; всё же, как бы сильно она ни любила свою подругу, она хотела помочь всем и каждому. Жаль, у неё не всегда это получалось. Может, хотя бы в этот раз? — Что ты имеешь в виду? — склонила голову Нанами. Она нахмурилась, говоря с вызовом и неприкрытым интересом. Если даже она не видела иных вариантов, то… Нет. Ритцу помотала головой — Чиаки не подходила к компьютерной комнате, она не имела отношения к этому убийству, в плохом смысле. Она просто не обладала достаточной информацией, как и Шикамару. Только три человека могли что-то изменить, те три человека, находившиеся в тот момент в комнате. События того утра прокручивались в голове Тайнаки уже не в первый раз, и только теперь она обратила пристальное внимание на то, что происходило непосредственно перед смертью Люси. То, как они прибежали к компьютеру, оставив Шикамару и Нанами в комнате талантов. То, что сказала им Люси перед исчезновением. А затем… затем… … — Ритцу?.. — Мио силком вырвала Тайнаку из её воспоминаний, но та уже успела схватить то, что искала. Они ошиблись. Они снова ошиблись! Руки Тайнаки вспотели: если бы она послушала Нанами и остальных, то похоронила бы весь класс, кроме одного человека. Её сердце бешено стучало, и хотя она не была полностью уверена в своей догадке, глаза Ритцу решительно сверкнули. Она знала настоящего убийцу!***
Пятеро учеников дежурили у выхода из музыкальной комнаты. Ритцу и Мио, дуэт музыкантов, сосредоточенно хмурились в ожидании сигнала Шикамару. Люси не могла похвастаться таким же хорошим слухом, но даже она была уверена, что в коридоре пока ничего не происходило. Она мерила шагами маленький пятачок у входа, разворачиваясь каждые пол метра и начиная заново. Хорокеу следил за ней исподлобья, и девушка не была уверена, то ли её ходьба действовала сноубордисту на нервы, то ли он просто волновался. — Всё будет в порядке, — непривычно тихо заметил он, развалившись на одном из стульев в ближайшем к двери ряду и подложив руки под голову. — Шикамару придумал хороший план. Она не сможет нам помешать. Юсуй выглядел более расслабленным, нежели остальные — лениво помахивал ногой в воздухе, разглядывая потолок — но Люси помнила, как вёл себя Натцу перед важными битвами, и понимала, что за внешней рассеянностью кроется необычайная сосредоточенность. Она широко улыбнулась одними губами и кивнула. Её беспокоила отнюдь не Нанами. — Как думаете, она вообще придёт сюда? Может, она прямо сейчас разрушает компьютер, — прошептала Касуми, как бы невзначай коснувшись руки Хорокеу. — Я верю интуиции Шикамару, но… Хартфилия замедлила шаг и остановилась, повернувшись к пловчихе. Её сердце колотилось от предвкушения столь близкой свободы и пугающе большой вероятности провала. Если бы не напоминавший о себе при каждом движении шарф близкого друга, она бы наверняка возглавила список поддавшихся панике. Люси провела пальцами по тыльной стороне израненной руки, мягко касаясь подушечками свежих царапин. Горечь, воспоминания, которые должны были тянуть её к земле, напротив, придавали ей сил. Она улыбнулась широко и ярко, как это делал Драгнил даже в самых отчаянных ситуациях: — Мы должны верить в Шикамару, — с горячим убеждением сказала волшебница, — но кроме того… мы должны верить в Нанами. Что бы она ни делала, она наша одноклассница, пусть мы и знаем друг друга совсем недолго. Эту связь не так легко разорвать, как может показаться. Сейчас мы не понимаем, что ей движет, но я уверена, — она прижала израненную ладонь к груди, — со временем она сможет всё нам рассказать. Нога Хорокеу повисла в воздухе, как и его челюсть. Даже Мио и Ритцу насторожились, чуть повернувшись в сторону говоривших. — Ты же сама сказала, что она собирается помешать нам! — выплюнул Хорокеу. — И боишься, что она может тебя убить. Почему это ты её защищаешь теперь?! Ей хотелось думать, что она, подобно Натцу, относилась с пониманием даже к тем, кто в прошлом совершил зло, но дело было не только в этом. «Если ты так хочешь умереть, я не стану тебе мешать». Когда одноклассница ушла, бросив эту фразу, Люси наконец-то осознала: всего одно убийство, и их заточение в Академии подошло бы к концу. Одна новая жертва, один новый голос против мёртвого человека, один человек на свободе — и их останется пятеро. Ровно столько, сколько нужно для завершения игры. Люси никогда не смогла бы причинить кому-то вред, кроме самой себя, поэтому вместо смерти Нанами она решила выбрать свою. И именно поэтому она решила исполнить их план, хотя поняла, что Чиаки права: они обречены на провал. Нанами знала больше остальных, и если она говорила, что попытка сбежать через компьютер — смерть, глупо ей не верить. Люси погибнет. Шесть человек. Если её смерть будет напрасной — пусть так. Если Монокума проведёт Суд, они смогут проголосовать за одного из погибших ребят и отправить убийцу на свободу. Пять человек. Всё складывалось, и требовалось всего-то нажать на кнопку… а ещё для самой Хартфилии — набраться храбрости. Только Монокума запросто мог изменить правила, но в таком случае Люси была бессильна. Она слишком многое узнала об Эношиме Джунко и понимала: им не выбраться из Академии полным составом. Лишь новые жертвы способны освободить её одноклассников. Если это — меньшее зло, она готова была попытаться. Даже не спросив мнения окружающих. Ей не хотелось, чтобы они держали зло на Чиаки. Им пригодится какая угодно помощь, когда придёт время решающей встречи с Эношимой. Жаль, Люси не могла присутствовать при этом моменте. — Я думаю, Нанами хочет помочь нам, — наконец, ответила Хартфилия. — Только по-своему. Юсуй фыркнул, явно готовый спорить дальше, но в это время Мио выставила назад руку и шикнула на них: — Тихо! Она идёт. И они замолчали, давая музыкантам возможность слышать, что происходит снаружи. Если Люси хотела передумать, это был её последний шанс. Она огляделась, думая, должна ли она предупредить остальных? Нет, тогда они точно откажутся. Шикамару и так был скептически настроен, услышав о словах Нанами. Люси нахмурилась и подошла к двери; она не могла дать слабину, сделав себя центральной частью этого плана. Всё произошло слишком быстро. Казалось, что прошло всего несколько секунд — и вот уже Мио, а спустя мгновение и Ритцу обернулись, хором воскликнув: — Он это сделал! — Она попалась! Тело Люси обдало жаром. Ритцу побежала первая, едва не снеся дверь с петель, даже не подождав остальных. Мио поспешила за ней, и остальным пришлось догонять пару музыкантов. Они стремглав понеслись к лестнице, и у Люси было всего мгновение, чтобы повернуть голову и посмотреть, что происходит в комнате талантов. Спина Чиаки и тёмная, густая тень прямо под её ногами. Второе тёмное пятное — в её правой руке. Револьвер. Волшебница похолодела. Так вот, как геймер собиралась их остановить? Она же сказала, что не будет никого убивать. А ещё она сказала, что не будет им мешать, и Хартфилия ни на секунду ей не поверила. Может, она ошиблась в своих выводах. Может, не каждому человеку стоило давать второй шанс. Всё это пронеслось в её голове уже парой секунд позже, когда она сбегала вниз, перешагивая через ступеньки. — У неё пистолет был, — выпалил бежавший позади Юсуй, когда они обогнули ещё один поворот. — Где она вообще его достала?! Никто ему так и не ответил, потому что вряд ли у кого-то был ответ. Группа замерла перед входом, пока Ритцу быстро набирала код от замка. Внутри их встретила всё та же платформа в центре и нетронутый компьютер. Хартфилия выдохнула. — Давайте, как договаривались. Люси, иди к платформе, — скомандовала Мио, от которой волшебница уж точно не ожидала лидерства в подобной ситуации. — Мы с Касуми разберёмся с компьютером. Хартфилия отрешённо кивнула, занимая положенное ей место. Тайнака и Юсуй встали столбами возле неё, не найдя себе лучшего занятия. Оба наблюдали за тем, как две оставшиеся девушки вглядывались в зеленоватое свечение экрана. — Я помню команду, — услышала она голос Касуми, после чего пловчиха аккуратно, клавиша за клавишей, стала набирать заветные буквы. Хартфилия чувствовала, как удары её сердца приходятся на каждое нажатие. Наверное, она побледнела, потому что Ритцу поймала её взгляд и уверенно улыбнулась, а затем присоединилась к сгрудившимся вокруг компьютера одноклассникам. — Ты не передумала? — тихо спросил Юсуй в суматохе. — Нет, — она помотала головой, надеясь, что голос её не выдаст. Люси облизала губы, представляя, какими будут ощущения. Почувствует ли она хоть что-то? Действительно ли умрёт? Насколько шокированы будут её одноклассники? — Мы готовы, — обернулась Касуми. Теперь все четверо смотрели на волшебницу, ожидая её решающего слова. Она всматривалась в эти взволнованные, полные надежд лица, молясь всем богам, что сможет увидеть их снова. — Я подам вам знак, если всё получится, — Люси повторила оговорённый ранее план. — В противном случае, вы должны вернуть меня назад. Помните команду? — Мио с Касуми кивнули. — Хорошо. В таком случае, стоит поторопиться. Надеюсь, Нанами не сделает ничего опрометчивого. Она прикрыла глаза, успокаивая себя. Шарф тепло покоился на шее. Руку приятно покалывало. Жизнь или смерть — она наконец-то будет свободна. Возможно, именно этого она желала всё это время. Когда Люси открыла глаза, то увидела всё ту же картину: стоявшего прямо возле неё Хорокеу и троих девушек возле компьютера. Каждый из одноклассников неотрывно глядел куда-то вниз, и Люси тоже опустила взгляд. Она наблюдала, как её ноги быстро растворяются в воздухе. Так, что всего спустя пару секунд она исчезла уже по пояс. Не было ничего, просто разом исчезли все ощущения, будто невидимым ластиком волшебницу стирали с тетрадного листа. Последнее, что видела Люси — друзья, которых она обрела в злосчастной Академии. Одного из них Монокума наверняка обвинит в её убийстве. Всё это на благо остальных, верно? — Простите, — прошептала Люси, закрывая глаза и исчезая из виртуального мира. Она ждала. Пять секунд, десять, боясь открыть глаза и обнаружить, что она мертва. Или что всё ещё находится в четырёх стенах школы. И когда любопытство всё же взяло вверх, Люси парализовало. Она всё ещё находилась в виртуальной реальности. Компьютер, одноклассники, платформа — всё исчезло, и волшебницу окружали сплошные белые стены, совсем как в комнате талантов. С одним лишь отличием. Прямо перед собой она увидела расплывчатый образ высокой девушки, сошедшей точь-в-точь с обложки того журнала. Светлые волосы, заплетённые в два длинных, диких хвоста. Чёрная рубашка с белыми рукавами и огромным декольте, чёрно-белый галстук. Поразительно короткая клетчатая юбка, высокие чёрные сапоги. — Эн… Девушка поднесла указательный палец левой руки к голове; вторую руку она наставила прямо на Хартфилию, показывая ей в самое сердце. — Эношима Джунко, собственной персоной! — улыбнулась она, и это была самая дьявольская улыбка из всех, что Люси когда-либо видела. — Приятно встретить ещё одного моего фаната! А, хотя… мне плевать. Вас и так развелось, как муравьёв. Она излучала столько гордыни и самодовольства, что одно это приковало Люси к её месту. И тот факт, что она не чувствовала своего тела. Она не могла пошевелиться, даже двинуть глазами, и лишь тупо смотрела перед собой, не раскрывая рта. Несмотря на это, голос Хартфилии зазвучал в пустой комнате: — Я… всё ещё в Академии? Джунко меняла выражение лица, точно маски. Теперь она смотрела на неё с невыразимой скукой, лениво приподняв одну бровь и скрестив руки на груди. — А что, это не очевидно? Мы в виртуальной реальности, дурёха. А ты, — она прикрыла рот ладонью, тихо засмеявшись, — сейчас умрёшь. Люси поняла, откуда Монокума набрался своих повадок. Странно, но осознание смерти не отложилось у неё в голове. Каждая её мысль становилась медленнее, пропадая на пол пути. Кажется, не только тело исчезло парой минут ранее, но и её сознание постепенно затухало. — Какие же вы скучные, — презрительно бросила Джунко, шаг за шагом подходя всё ближе к Хартфилии. Ей многое хотелось сказать, но все слова, которые она могла адресовать Эношиме, просто вылетели из головы. Джунко пнула её ногой куда-то в район живота — Люси не могла этого видеть — и мир поплыл перед её глазами. Когда стены и потолок перестали двигаться, Хартфилия поняла, что лежит на спине. Джунко наклонилась к ней, наступив туда, где должны были находиться руки волшебницы. Они оказались совсем близко, так что висящий на груди Джунко галстук теперь маячил перед глазами Люси. Дьявольская улыбка вновь преобразила её лицо: — Думаешь, ты меня перехитрила? Хотела сбежать, закончить игру? Хотела умереть, чувствуя надежду? — последнее слово она презрительно выплюнула сквозь зубы, и если бы Люси чувствовала хоть что-то, она могла бы поклясться, что Джунко действительно плюнула ей в лицо. Руки Эношимы потянули что-то вверх. Люси поняла, что она делает, когда в её поле зрения попала ткань шарфа. Джунко, судя по вздувшимся на руках венам, туго затягивала его на шее Хартфилии. Она ничего не чувствовала. — Тебе недолго осталось, — нараспев произнесла Эношима, наклоняясь ещё ближе, неприятно близко. — И я скажу тебе правду об Академии. Я покажу тебе, что такое настоящее отчаяние. Эношима наклонилась к самому полу, прошептав Люси на ухо. Если бы Хартфилия могла дышать, в тот момент она потеряла бы эту способность. Она не поверила тому, что услышала. Просто не могла поверить. Даже если бы она могла трезво мыслить, то не уложила бы в голове то, что сказала ей Джунко. Единственное, что она могла сказать точно — теперь она понимала, какое чувство Эношима называла отчаянием. Её жизнь обрывалась. В её жизни не было ничего, кроме отчаяния. Она даже не могла вспомнить собственное имя. Люси Хартфилия?.. Л0с1 Харт0ил1я 0011 1арт01011 0000 000000000***
— Касуми, мне нужно, чтобы ты ещё раз пересказала сегодняшние события, начиная от того, как мы пришли в компьютерную комнату, и заканчивая смертью Люси, — Тайнака вскинула руку, указывая на пловчиху. — В мельчайших подробностях! — Что ты задумала? — насторожилась Чиаки. Тайнака жестом сказала ей замолчать, не сводя глаз с замешкавшейся пловчихи. Та в удивлении наморщила нос и коснулась пальцем губ. — Я попробую, — неуверенно пробормотала девушка, покосившись на Хорокеу и получив одобрительный кивок. — Когда мы вошли, Мио сказала действовать по плану, поэтому Люси встала в центр платформы. Хорокеу был рядом с ней, Ритцу… тоже, кажется, но вскоре она присоединилась к нам. Мы с Мио были возле компьютера. Ничего необычного, — она пожала плечами, напрягая лоб. — Я напечатала команду, как мы и договаривались. Мио и Ритцу стояли рядом. Хорокеу спросил, не передумала ли Люси, но она, кажется, была уверена в нашем плане. Потом я сказала Люси, что всё готово… — И она исчезла? — поинтересовался Шикамару, но Касуми покачала головой. — Нет, ведь я не отправила команду… — тут Касуми запнулась и подняла глаза к потолку, что-то усиленно вспоминая. — М-м. Люси сказала, что подаст нам знак снаружи и спросила, помним ли мы вторую команду. Мы с Мио кивнули. Она сказала нам поторопиться. А ещё она почему-то извинилась уже во время исчезновения. И в общем… — Касуми прищурилась, окончательно замолчав. Её рассказ так и остался неоконченным. Чиаки внимательно следила за всем этим, хмуря брови. — Ты ввела команду в компьютер, — вздохнула Нанами, приложив руку к голове, — но ты не нажала на кнопку, верно? Ты не отправила команду. Касуми посмотрела на неё и медленно покачала головой. Хорокеу резко повернул голову: — Стоп, что? Но ты ведь сказала, что ввела команду. Поэтому они обвиняют тебя! — воскликнул сноубордист. — Я ввела её, Хорокеу, — она повысила голос, всплеснув руками. — Но я не была уверена, что именно я отправила её. К тому же, мы никогда не говорили об этом в подробностях, и я плохо помню, что тогда происходило. Всё было слишком быстро. — Я стоял к вам спиной, так что не знаю подробностей, — Юсуй скрестил руки на груди, — думаю, любой может это подтвердить. И если ты не отправляла команду, то остаются только… — Я это сделала. Ритцу опустила руку, что безжизненно повисла вдоль тела. Она посмотрела на застывшую в одной позе Мио. Ритцу улыбнулась. — Твою мать… — протянул Юсуй, надвигая повязку на глаза так сильно, что она едва не съехала ему на нос. Он вроде и хотел сказать что-то ещё, но предпочёл хранить молчание. — Похоже, в итоге я всё равно убийца, — задорно рассмеялась Ритцу. — Надо же, как совпало! — Это не повод для шуток, — перебил её стратег. — Ты абсолютно точно уверена, что именно ты отправила команду? Почему не сказала сразу? — Касуми говорила, что это сделала она, и у меня просто вылетело из головы, — призналась барабанщица, почесав затылок. — Я была слишком занята тем, чтобы… — она осеклась, подумав, что не стоит говорить о том, как она покрывала Мио, — …понять, почему Люси появилась мёртвой. Тогда мне показалось, что в словах Касуми было что-то не то, но только теперь я поняла, что именно. И я хотела, чтобы именно она рассказала вам. Не уверена, что вы бы мне поверили. — Если на кнопку нажала именно ты, то и убийцей считаешься тоже ты, — пробормотала Чиаки, побледнев на несколько тонов. — Касуми, а ты сама уверена, что это сделала Ритцу? Не вспоминаются новые подробности? Пловчиха посмотрела в упор на барабанщицу, не спеша с ответом. Возможно, она удивлялась, почему Ритцу так спокойно воспринимает свою участь. Тайнака и сама не была уверена, что знает ответ. Ещё недавно, когда ей пришлось брать на себя вину подруги, она чувствовала ужасную горечь и едва не изменила своё решение в последний момент. Наверное, собственная ноша оказалась легче. К тому же… казнь Ритцу означала, что выживет не только Мио, но и все остальные. Это был лучший вариант из возможных. — Я не уверена до конца, — вздохнула Касуми, — но мне кажется, Ритцу говорит правду. Я помню, что колебалась перед этим, и теперь у меня ощущение, что в последний момент Ритцу меня опередила. Я не знаю, зачем она это сделала. — На самом деле, — выдохнула Тайнака, — мне просто хотелось взять на себя ответственность. Правда, я переборщила, но с кем не бывает, — она снова рассмеялась, хотя остальные не спешили поддержать её весёлость. — Я не сильная, как Хорокеу, и не умная, как все остальные. У меня было чувство, что я ничем вам не помогала, пятое колесо какое-то. И мне тоже хотелось принять участие в побеге. Поэтому я решила, что если нажму на ту кнопку, то внесу свой вклад в общее дело. Глупо, наверное, — она грустно улыбнулась, — но это привело к чему-то хорошему. По крайней мере, моя жизнь не такая ценная, как ваши… — ЭТО НЕ ТАК! Ритцу посмотрела на подругу расширившимися от удивления глазами. — Мио?.. Акияму трясло, она сжимала и разжимала кулаки, кусая губы. Её грудь быстро поднималась, будто она была на грани слёз, и девушка тяжело дышала, едва справляясь с эмоциями. — Не говори, что твоя жизнь менее ценная! — крикнула Мио, и обычно тихий голос показался Тайнаке пронзительно громким. — Ты всегда защищала меня, многому научила. Если бы не ты, меня бы вообще здесь не было! Ритцу опустила голову, и длинная чёлка закрыла её лицо. Её губы сжались в одну тонкую линию, а затем скривились в болезненной улыбке. — Я была бы счастлива, — выдавила из себя она, — если бы тебя здесь не было. Всё это было куда проще говорить, пока не вмешалась Мио. Её слова должны были быть тёплыми, приятными, но вместо этого сделали последние шаги только труднее. К горлу поступил липкий комок, сердцебиение участилось. Ритцу стало всё труднее сохранять свою улыбку. Даже Мио видела это. — Не надо, Ритцу, — крупные слёзы падали с щёк басистки на трибуну, — не п-притворяйся. Я знаю, ты не хочешь умирать. На самом деле ты п-просто защищаешь меня… снова… Тайнака глубоко вздохнула. Она надеялась, что Мио хватит благоразумия не усложнять всё. Что бы она ни сказала, пытаясь взять на себя вину, это не имело значения. Теперь, сравнив свою ложь с чётким осознанием произошедшего, Ритцу знала, как чувствует себя человек, готовый до конца отстаивать правду. Никакая, даже самая искусная ложь не может быть сильнее этого. — Хватит, Мио. Этот Суд — не наша вина. Теперь либо все проголосуют против меня, либо умрут, — она не могла позволить Мио обратить одноклассников против неё, попытавшись обмануть их. — Пожалуйста, не пытайся отговорить меня. Она изо всех сил старалась, чтобы голос оставался твёрдым, и в итоге последняя реплика прозвучала слишком резко. Мио задрожала ещё сильнее, упиваясь своими слезами; её руки блестели солёными каплями, пока она безуспешно пыталась успокоиться. От этого зрелища Ритцу стало куда больнее, чем от мысли о скорой смерти. — Я не знаю, относится ли это к убийству, — очень тихо сказал Шикамару, который наверняка знал, что к убийству относится, а что нет, — но почему в тот момент Люси извинилась перед вами? Ему ответила Чиаки, надвинув капюшон на голову и придерживая ткань двумя пальцами: — Думаю, она понимала, на что идёт, — серьёзно сказала геймер. — Чем ещё могло это закончиться, как не очередной смертью? — Тогда почему она это сделала? Почему ничего не сказала нам? — воскликнула Касуми. — Она что, пыталась убить нас всех? Чиаки меланхолично покачала головой. — Люси не могла знать, что Монокума изменит правила. К тому же, она должна была помнить, что нас освободят, когда в живых останется пять человек. Думаю, это была попытка сократить наши ряды ради всеобщего блага. Не знаю, — прикрыла глаза геймер. — Конечно, для меня и для остальных, кто выживет, такой исход более предпочтительный, но я хотела закончить игру без новых убийств. Поэтому я пыталась остановить вас. Хотя и сделала это так глупо. В смерти Люси есть и моя вина тоже, — она повернула голову к Тайнаке. — Как и всех нас. — Ритцу, не делай этого! — закричала Мио, отчего последние слова Нанами потонули в хаосе её эмоций. — Ты не можешь здесь умереть, ты не делала этого! Ты ведь не убийца! Ритцу, пожалуйста… если ты можешь сделать что-то для меня, просто живи, умоляю, Ритцу!.. Ей нечего было ответить. Барабанщица молча смотрела, как своим решением она разбивает сердце той, кого полюбила всей своей сущностью. От необходимости этого решения не становилось ничуть легче. — Эй, Тайнака, — пробасил Юсуй из-под тени своей повязки. — Скажи мне кое-что. — М? — Когда ты призналась, что вернула Люси и поэтому убила её. Ты просто прикрывала Мио? Он посмотрел Ритцу прямо в глаза, и почему-то в тот момент барабанщица поняла, что уже не может лгать. — Да. — Так и думал, — выдохнул Юсуй и повернулся к басистке. Ритцу сжалась, страх снова навис над ней, сдавив шею болью вины. — И ты позволила ей это сделать? Акияма всхлипнула, и после нескольких неудачных попыток ответить ему, коротко кивнула. — Я не… — Оставь оправдания при себе, — перебил её Хорокеу. — Лучше послушай. Если ты доверилась Ритцу, доверяй ей до конца. Хватит трусить и метаться. На её месте я бы тоже пытался всех обмануть, чтобы защитить близкого человека, но теперь её слова подтверждает и Касуми, так что я верю, что на ту чёртову кнопку нажала именно она. Я уважаю её хотя бы за то, что она не пытается спасти свою собственную шкуру. А ты, — он ткнул пальцем в Акияму, — не уважаешь её решение. Кто ты ей после этого? Казалось, даже слёзы в глазах Мио замерли от удивления. Басистка опустила руки, тупо глядя на своего одноклассника. Он как обычно был резким, и в другой ситуации Ритцу одёрнула бы его за это, но тогда Тайнака улыбнулась: он слишком хорошо сформулировал то, что она никак не могла сказать. Как будто в душу залез. — Мио? — Д-да, Ритцу?.. — Почему ты передумала? Ты ведь не сказала ничего, когда я призналась в первый раз. — Я… — она опустила глаза, судорожно выдыхая. — Я не могу дать тебе вот так геройствовать. Я думала, что смогу принять твою жертву, но это слишком тяжело. Когда все остальные отказались голосовать раньше времени, я… у меня было чувство, что я предала тебя. Я одна не сказала ничего в твою защиту, — рука с окровавленным пальцем оставляла следы на трибуне, когда она говорила. — И это п-после того, как на прошлом Суде я обвиняла тебя. Когда Нанами сказала, что ты не убивала Люси, я поняла. Что я просто так не могу. Я н-не могу… потерять тебя, понимаешь?.. — Как оказалось, плохой из меня герой, Мио. — Не говори так… — Не буду, Мио. Мне уже нечего сказать, — она подняла глаза на Монокуму. — Мы можем покончить с этим? — Н-нет, стой… — Мио. Хватит. — Но ты!.. — Довольно, вы двое, — прервала их обоих Чиаки. Ритцу была даже рада, что хоть кто-то разорвал этот замкнутый круг. Едва ли она сама смогла бы убедить Мио. — Тебе ведь уже не терпится, так? — она говорила это развалившемуся на троне Монокуме. — Ты всегда изводишься от нетерпения, когда мы подбираемся к верному ответу. Убить нас сейчас из-за глупой ошибки было бы слишком просто, да? Медведь усмехнулся: — Ой, я так люблю диванных психологов! А поговорить о моём детстве ты не хочешь? — Начни голосование. — Нет, стойте, Ритцу не- Директор молча вскочил на пол и поднял лапы вверх. Мио запнулась, в безумной панике глядя на появившееся перед каждой трибуной электронное табло. Ритцу смотрела на перечёркнутые портреты погибших ребят, тёмно-серый портрет Комаэды и яркий, улыбающийся — её собственный. Как и в то злополучное утро, ей оставалось только одно. Нажать на кнопку.***
— У-пу-пу… у-пу-пу-пу!.. — смеялся Монокума, обхватив лапами живот. — После долгих метаний и драматичных криков, вы всё-таки смогли верно определить убийцу, засранцы! Люси пострадала от рук этого кровожадного монстра, «Супер-Барабанщицы», Тайнаки Ритцу! Аплодисменты, пожалуйста! Мио уже была научена горьким опытом. Если до голосования у неё ещё оставался какой-то шанс переубедить остальных, то едва Монокума огласил свой вердикт, всё было кончено. Она хотела броситься к Ритцу и сказать ей за эти последние минуты всё, что не успела сказать до этого. Как она была обязана появляющейся с годами уверенности именно ей. Как только с ней рядом чувствовала себя полноценным человеком. Как любила её всё это время, даже не осознавая это, и причинила столько боли. И Ритцу наверняка уже всё это понимала. Но почему-то после слов Монокумы Мио поняла, что не может сдвинуться с места. Трибуны медленно растворились в воздухе — директор уже не скрывал все прелести виртуальной реальности — и оставшись без поддержки, Акияма рухнула на колени, глядя прямо перед собой. В это время Ритцу окружили все остальные одноклассники. Юсуй долго смотрел на неё, а затем молча протянул незабинтованную руку. Ритцу улыбнулась ему той самой своей тёплой улыбкой, от которой у Мио защемило сердце, и приняла рукопожатие. — Мне жаль, — только и сказал сноубордист, уступая место возле барабанщицы своей подруге. Не успел Юсуй развернуться, как Ритцу окликнула его: — Хорокеу. — Да? — Позаботься о Мио, ладно? Басистка согнулась пополам, задыхаясь от боли. Она зажала рот рукой, неконтролируемо всхлипывая. То, что происходило перед ней, было каким-то страшным фильмом, вроде тех, что они с Ритцу смотрели в кино. Тогда подруга подначивала её и смеялась, глядя на испуг Мио, но они обе знали, что это лишь игра, и в любой момент, стоит только попросить, Ритцу всегда придёт на помощь. Она моргнула, обжигая глаза слезами, и увидела, как молча кивнул Юсуй. Следующей заговорила Касуми. Пловчиха смотрела серьёзно, будто собиралась отчитать барабанщицу, но её слова оказались мягкими и беззлобными: — Тебе не стоило врать, но, как сказал Хорокеу, мы поступили бы так же на твоём месте. Если бы у нас хватило духу. Я хочу сказать, — она посмотрела себе под ноги и вздохнула, — ты очень храбрая, Ритцу. Я жалею, что так и не узнала тебя получше. Улыбка Ритцу контрастировала с её серьёзным тоном: — Не повторяй моих ошибок. Ритцу посмотрела на стоящего рядом Шикамару, и тот не сразу нашёл, что сказать: — Это всё ужасно глупо, — пробормотал он. — Я дурак, что спорил с Нанами и согласился с этим планом. Я не мог знать заранее, но это моя задача — предсказывать такие вещи. Почему-то в последнее время я слишком поддаюсь эмоциям. Вот даже сейчас, — Нара несколько раз моргнул. — Я думал, что готов понести ответственность, а Люси готова была заплатить за свою ошибку, но… не такой ценой. Прости, что сейчас я уже ничего не могу сделать, только извиняться. Меньшее, что мы можем теперь сделать — покончить с Академией раз и навсегда. — Эй, не вини себя. Я рада, что смогу помочь вам сбежать, пусть даже таким образом. И Люси, наверное, тоже была бы рада. Кстати… — барабанщица повернулась в сторону директора, и её взгляд прошёл так близко к Мио, что Акияму едва не вывернуло наизнанку в очередной раз. Она думала, что потеряет сознание, и едва услышала слова Ритцу: — Монокума, теперь ведь ты отпустишь их? Осталось пять человек, в компьютере говорилось, что это должно завершить программу. Директор склонил голову на бок, прикрыв рот лапой. — Да что ты? А я вижу здесь шестерых. Вот, молодёжь пошла, как у вас плохо с математикой! Нанами выступила вперёд, остановившись в нескольких шагах от Ритцу. — Не пытайся добиться ответа сейчас, — выдохнула она, поправляя капюшон. — Джунко всегда следует своим правилам, но никто не превзойдёт её в умении избегать этих самых правил. Я не знаю, закончится ли всё прямо сейчас, — призналась Чиаки, и Ритцу едва заметно помрачнела. — И я должна сказать тебе. Это глупо, но… — что-то странное промелькнуло в голосе геймера, — ваше общение напоминает мне меня и Джунко. Наверное, это не самый приятный комплимент? Но благодаря тебе я вспомнила многие вещи из своего прошлого. Не самые приятные вещи, конечно. Знаешь, я несколько раз говорила, что готова отдать свою жизнь ради Джунко. И я не уверена, что будь у меня такая возможность, я бы действительно это сделала. Поэтому когда я вижу, как ты подтверждаешь свои слова действиями, мне становится не по себе. Может, я тобой восхищаюсь, не знаю. Натцу тоже думал, что он невиновен, и пытался взять на себя вину Люси, но это Натцу. Он всегда был боевым, даже в открытую полез драться с Монокумой. Человек не нашего калибра, понимаешь? — Чиаки слабо улыбнулась. — Но мы с тобой обычные люди. У нас никогда не было каких-то сверхсил, мы просто школьницы. И… наверное, какая-то сила у тебя всё же есть. Я хочу сказать, что мы похожи, поэтому ты один из самых близких… мне людей здесь. Мио не видела лица Ритцу в этот момент. Она успела поймать только обрывок её фразы и взгляд Чиаки поверх головы барабанщицы. — Не проиграй в свою игру, Нанами… Геймер улыбнулась, отворачиваясь. Мио едва не сбила Ритцу с ног, но её подруга устояла — как и всегда, слишком сильная для своего тела и возраста. Мир вокруг них исчез, сократившись до двух людей: самой Ритцу и Мио, что обняла её сзади, прижавшись к облачённой в кофту спине всем телом. Акияма уткнулась лбом в эту тёмную ткань, оставляя дорожки своих слёз на одежде подруги. Ритцу молча коснулась пальцев Мио, сомкнутых у неё на груди в тяжёлый замок. — Ритцу, я люблю тебя… — …Эй, Мио. — Прости меня. — Нет, это ты прости. Я говорила тебе забыть меня. Это глупость. Я бы не смогла тебя забыть, так что жестоко просить тебя о подобном. Но ты можешь пообещать мне кое-что? — Всё что угодно. — Если тебе слишком больно жить для себя, то живи ради меня, ладно? Пусть у тебя будет всё, чего теперь не будет у меня. Напиши песни, которые мы сыграли бы вместе. Я всегда буду рядом с тобой. — …я обещаю. — Кстати о песнях, Мио. Девушка развернулась прямо в её объятиях, и теперь Ритцу смотрела на неё снизу вверх, но казалась больше и взрослее. Её тёплая улыбка заставила Мио всего на мгновение забыть о происходящем вокруг и о неотвратимой боли, сковавшей руки. Только Ритцу могла успокоить Мио в тот момент, и её тихое пение завораживало. Хоть на станции мы, хоть идём вдоль реки, Мы под небом одним, пусть и разлучены мы с тобой. Ведь в унисоне поём… мы… Всё вернулось в один миг. Все краски и всё ничтожество того мира, в котором они оказались. Всё так же чётко, как и раньше, Мио видела сгрудившихся вокруг одноклассников, но самое главное, она видела ухмыляющегося Монокуму. — Р-Ритцу… — сквозь слёзы прошептала Акияма, с мольбой глядя в янтарные глаза. Ритцу тихо рассмеялась, погладив её по голове. — Эй, всё будет хорошо. Тебе будет грустно, не держи это в себе. Но я знаю, что когда понадобится, ты сможешь быть сильной. Ты сильнее меня, Мио. Я люблю тебя. Ритцу поцеловала её. А затем резко разорвала контакт. Мио не успела опомниться — барабанщица быстрым шагом отдалялась от неё, и Мио могла только смотреть ей в спину, беспомощно протянув руку. Ритцу поравнялась с директором, не глядя на него. — Давай сюда свою казнь. Медведь ухмыльнулся и щёлкнул пальцами. В одной из стен зала Суда открылся огромный проход — тёмная пустота, от которой веяло холодом. Если люди на пути в Рай видели свет, то это была самая настоящая дорога в Ад. Дорога, на которую без промедления ступила Ритцу. У самого входа, перед тем, как её поглотила эта пустота, Ритцу обернулась к ней и подняла руку вверх. Мио вспомнила, как бесчисленное количество раз они прощались возле её дома, и Ритцу точно так же махала ей вслед. У неё была та же ободряющая улыбка, но в глазах стояли слёзы. — Пока, Мио. И она исчезла. А Монокума зловеще произнёс то, что он говорил всегда: — Специально для «Супер-Барабанщицы» я приготовил особенное наказание!***
PUNISHMENT #3 The Day the Music Died ♪ Houkago Tea Time — No, Thank You! Первые мгновения Ритцу стояла посреди чудесно красивого пейзажа: здание школы, безоблачное небо и кружащие в небе лепестки цветущей сакуры. А затем, точно возведённая рукой невидимого конструктора, с неба упала большая концертная сцена. На ней стояли четверо Монокум в синей школьной форме и юбках, а ещё женских париках, и каждый держал в руках музыкальные инструменты. Барабаны, клавишные, гитара и бас-гитара. Монокума-басист в тёмном парике подошёл к микрофону. В ту же секунду замершую перед сценой Ритцу окружила клетка из громадных колонок, превышавших её ростом в четыре раза. Тайнака огляделась, сжав зубы. На сцене позади музыкантов загорелись неоновые огни, сложившись в огромное, источающее свет сердце. Медведи взмахнули лапами и начали играть. Лёгкая мелодия синтезатора сменилась мощным вступлением всех остальных, после чего солист-Монокума запел. Только вместо голоса директора из динамиков доносилось дивное пение Акиямы Мио. Ученики, наблюдающие за казнью через монитор, не могли слышать того, как изменялась громкость песни. Каждые несколько секунд она возрастала, и уже к припеву достигла порога комфортного для человека значения. Ритцу поморщилась, закрыв уши руками, но это не могло её спасти. Монокума-гитарист взял особо удачный акорд, вдарив по струнам, и Тайнака закричала от боли. Её крики растворились в невыносимом шуме, и для Ритцу наступила оглушительная тишина. Через прижатые к ушам пальцы девушки тёмными струями потекла кровь разорвавшихся барабанных перепонок. В это время шоу на сцене и не думало заканчиваться: в воздух запускались фейерверки, распускающиеся цветами и сердечками, а Монокума пел без устали, дребезжа струнами бас-гитары. Пусть Ритцу уже ничего не слышала, её тело не могло игнорировать всё возрастающий напор звуковых волн. Первыми сдались глаза. Они налились кровью, вздулись тысячами мельчайших капилляров, и Ритцу вскинула голову к небу, заорав от боли. Дальше отказали лёгкие. Один за другим её внутренние органы разрывались от мощных звуковых волн и перепадов давления. Сквозь распахнутую до предела глотку барабанщицы хлынула кровь, нескончаемым потоком выливаясь на землю и окрашивая белую футболку в свои цвета. Монокума-солист подошёл к безвольно упавшей на колени Тайнаке. Она ещё была жива, но отведённое ей время отсчитывалось секундами, мгновениями, когда мозг спешно отключался, потеряв сразу все жизненно важные органы. Все перестали играть, песня закончилась, и в наступившей тишине плюшевый бас-гитарист опустился перед Ритцу на одно колено. Он взял её налившуюся кровью руку и надел на один из опухших пальцев кольцо. Над ними взлетели голуби, поднимая ввысь белоснежные платки; Монокумы-музыканты на сцене плакали, подбадривая друг друга. Плюшевая рука басиста пронзила грудь Ритцу с хирургической точностью. Её тело вздрогнуло, и если Ритцу ещё могла что-то чувствовать, то лишь величайшую в своей жизни агонию. Монокума сжал лапу и вытащил на свет всё ещё бьющееся сердце Тайнаки, вместе со всеми крепящимися к нему венами, аортами. Он торжествующе поднял сердце вверх, и остальные Монокумы дружно хлопали, пока оно не отсчитало последний удар.