***
Хорокеу взял за правило не отворачиваться во время казней. Признаться, в этот раз даже ему стало не по себе от творящейся на экране жестокости. До этого Монокума расправлялся с учениками медленно, со свойственным ему садизмом, но все повреждения были внешними. В случае с Нами это были разорвавшиеся снаряды, Натцу он сжёг — Хорокеу один раз ожёгся о газовую плиту, так что с уверенностью эксперта знал, как это больно; Комаэде просто (просто?) отрубил руку. А в этот раз Юсуй щурился, пытаясь вообще понять причину смерти. Ритцу как будто разорвало на части изнутри, и отчего-то это выглядело даже болезненнее ожогов. Он решил не думать о том, как Монокума этого добился. Куда важнее, как он понял за последнюю неделю, были события в настоящем. У них ещё будет время предаваться воспоминаниям об усопших, но чтобы позволить себе такую роскошь, нужно оказаться в безопасности. Далеко за пределами школы. Стоявшая рядом Касуми тоже не отворачивалась, и Юсуй с какой-то мрачной гордостью отметил, насколько храбрее стала его подруга. Она не без ужаса следила за смертью одноклассницы, но в глазах пловчихи эти образы отражались от какого-то ментального барьера. Она понимала, должна была понимать, что смерть стала частью их реальности, и отвернуться от всего этого — значит струсить. Конечно, великий Хорокеу и не мог полюбить менее достойную девушку! Наконец, всё закончилось. Эта картина была настолько знакома ему, что в первые секунды после казни Хорокеу почудилось, что они только что попрощались с Нами или Натцу. И каждый раз, за исключением счастливчика, казнь приносила не только смерть, она ломала одного из выживших. Сначала — он шумно выдохнул — Касуми, затем Люси, а теперь Мио. Среди них не осталось ни одной пары людей, знакомых до попадания в Академию. Теперь их поддерживала только хрупкая связь, которую удалось пронести через все Суды и убийства. Он подошёл к сидящей на коленях Мио, что смотрела на погасший экран. Акияма сжимала и разжимала пальцы, царапая пол; её длинные тёмные волосы растрепались и теперь обрамляли тело девушки неаккуратными лохмотьями. Она приоткрыла рот с бледными дрожащими губами, но молчала. Где-то в уголках глаз блестели капли слёз, но что-то сдерживало их. Юсую так было проще — ему становилось неспокойно рядом с плачущими девушками. — Мио, — тихо позвал он, опускаясь рядом на одно колено. Она его не слышала или не хотела слышать или не хотела отвечать. Опустошённый взгляд, всё так же устремлённый в одну точку, не дрогнул. Сноубордист вздохнул, потирая лоб: к такому жизнь его не готовила. Он дал обещание Ритцу, хотя давно обещал себе не давать обещаний. Один из его принципов — не нарушать данного слова. Он обещал писать своей сестре из Академии, и в ящике его стола пылилась стопка писем. Он обещал Касуми, что они выберутся отсюда… и он над этим работал. И он знал, что будет защищать Мио, но говорил это с мыслями о Монокуме, Джунко и всех остальных. Как защитить Мио от её самой? Если бы сейчас она слышала его, Хорокеу смог бы подобрать какие-то слова. Он лучше многих знал, через что она проходит. Дело не только в потере близкого человека — на всё это накладывается чувство вины, потому что, оставив за скобками прочие детали, ты и только ты виноват в этом. Так тебе кажется. Он восхищался Касуми, которая смогла справиться с этим почти в одиночку, но не винил Акияму, которой наверняка понадобится помощь. Они ей помогут, как только она их к себе подпустит. Он почувствовал шаги и поднял голову, хотя и так знал, что Касуми, будто услышав его, подошла ближе. Она поймала взгляд Хорокеу и покачала головой, отвечая на немой вопрос. — Подожди немного. Сейчас мы ничего для неё не сделаем, — она закусила губу и осторожно положила руку на плечо Юсуя, сжав ткань. Он кивнул и ещё несколько секунд всматривался в лицо Мио. Непривычно. Обычно в первые минуты после казни он видел слёзы, истерики, крики, бурную реакцию, но Мио в тот момент сама была бледнее любого мертвеца и едва дышала. Юсуй медленно поднялся на ноги, скрипнув зубами от напомнившей о себе боли в простреленной руке. Уже по инерции он зыркнул в сторону Чиаки, которая наблюдала за ними и — ему показалось? — смотрела с осуждением. Или это было безразличие? Он перестал понимать её взгляды с тех пор, как парень на видео объявил Нанами предательницей. — Что теперь? — с вызовом спросил Хорокеу у геймера, мотнув головой в сторону исчезающего у них на глазах экрана. — Нас осталось пятеро. Может, хватит уже? Он не чувствовал в себе той же агрессии, хотя бы из-за того, что Нанами действительно помогла им не отправиться дружным строем на казнь, но в голове по-прежнему юлила мысль, что сделала она это ради спасения собственной шкуры. Тем более, Хорокеу просто не мог принять человека, помогавшего кому-то вроде Монокумы, пусть даже и в прошлом. Да и как ему знать, что Нанами оставила всё это позади? Чиаки почти нахально приподняла одну бровь, и Юсуй ожидал саркастичный плевок в лицо, но вместо этого она прервала зрительный контакт и повернулась к Монокуме. — Мне очень интересно, — на грани шёпота произнесла она, — какую лазейку в своих правилах ты применишь на этот раз. Монокума не двинулся с места и даже не продемонстрировал очередные чудеса своей мимики, с удивительной серьёзностью ответив: — Не понимаю, о чём ты. Чиаки раздражённо вздохнула, махнув рукой в сторону остальных, но не успела она продолжить, как Юсуй боковым зрением заметил быстро мелькнувший силуэт. Мио промчалась мимо них к лифту, не сказав ни слова, и никто даже не пытался её остановить. Хорокеу оставалось надеяться, что она будет в порядке, но вопрос освобождения в тот момент занимал его куда больше. Монокума, глядя на всё это, хихикнул. — Ну, теперь-то вас точно меньше пяти, да? — Хватит уходить от ответа, — выступил вперёд Шикамару, поравнявшись с Чиаки. — У нас пять живых учеников, пять участников твоей игры. Которая, по твоим же правилам, должна теперь закончиться. Монокума помолчал, не двигаясь. Освещение в комнате не менялось, но почему-то на лице плюшевой игрушки появилась глубокая тень, и директор приоткрыл рот в ухмылке. — Не бегите вперёд паровоза, ребятки. Вы больно много возомнили о себе, раскопав правила виртуальной реальности. Как ваш учитель и наставник, так и быть, я объясню кое-что, поэтому прочистите ушки, ибо повторять не буду, — Хорокеу прищурился, слушая его, и внутренне приготовился к нападению. — Наша с вами игра подойдёт к своему логическому завершению, когда в ней. Останется. Читайте по губам! Пять человек. И я не считаюсь за участника. Сможете сложить два и два? У-пу-пу! И он исчез, как обычно не считаясь с их мнением, посреди диалога. Юсуй нахмурился, стараясь не подать виду, что ничего не понял — не хотел давать Нанами и Шикамару повод снова быть умнее всех. Касуми, с другой стороны, своего удивления не скрывала. — Что это значит? — она повернулась, разумеется, к Нанами, потому что у той всегда были все ответы. — Нас ведь и правда осталось пятеро. — Это же Монокума. Все его правила сформулированы так, чтобы была возможность их обойти. Например, он может считать участниками «игры» призраков, и тогда Хината может быть шестым, — Шикамару внимательно посмотрел на Юсуя, и поправился: — Если что, я про того парня, чей дух находится в комнате талантов. — Тогда я могу провести ритуал, — понимающе кивнул шаман, — и нас останется пятеро. Займёмся этим прямо сейчас. Он посмотрел на Чиаки, ожидая хоть какой-то реакции или подтверждения их догадки. Его встретило самое болезненное выражение лица, которое Юсуй когда-либо видел у геймера. Она опустила голову и огромными глазами уставилась в пол, будто ей только что сообщили, что ей осталось жить всего час. Нет, он и сам был расстроен, разгневан, что Монокума снова обвёл их вокруг пальца, но разве это не было очевидно? Нанами вроде и так ожидала этого? Почему-то Хорокеу почувствовал укол вины от этого зрелища. Может, она не хотела прощаться с этим Хинатой — насколько понял сноубордист, они были друзьями в реальном мире. Чиаки поднесла руку к голове, и только сейчас он понял, что на тугих бинтах появилось кровавое пятно в месте нанесённой им раны. Не особо раздумывая, Хорокеу быстрым шагом подошёл к геймеру и схватил её за руку. — Тебе в медпункт надо, — резко заметил он, и Чиаки наконец-то очнулась, в её взгляде появилась осмысленность. В ту же секунду она отдёрнула руку, и они оба неловко замерли, глядя друг на друга. Юсуй фыркнул, напоминая себе не пытаться проявлять к ней хоть какое-то сострадание. — Да. Я пойду в медпункт. Тебе тоже не помешает, — отрывисто сказала она, кивнув на его больную руку. — Если не примешь обезболивающее, скоро она начнёт болеть. Очень сильно, — Чиаки грустно улыбнулась, — можешь мне поверить. — Тогда сейчас мы втроём пойдём в комнату талантов, а Нанами пойдёт отдыхать, — к ним подошла Касуми, — и затем, если… если ничего не выйдет, то ты тоже пойдёшь в медпункт, — последнее она сказала Юсую, и он пожал плечами. Несмотря на то, что до ночи ещё было далеко, он слишком устал, чтобы спорить. Этот день оказался слишком долгим. Поездка на лифте была не более приятной, чем когда они спускались в зал Суда. Все молчали, включая самого Юсуя, но он хотя бы утешал себя тем, что приобнял здоровой рукой Касуми и изредка улыбался ей в перерыве между невесёлыми мыслями. Наверху он почему-то ожидал увидеть Мио, но их никто не встретил. Наверное, она пошла в свою комнату. Всё так же молча, они разошлись на лестнице — Чиаки свернула в сторону медпункта, а они поднялись на четвёртый этаж, в комнату, от белизны которой Хорокеу уже начинало тошнить. Или его тошнило от лекарств и потери крови. Их компания остановилась в центре комнаты талантов, и Шикамару с Касуми выжидающе смотрели на него. Юсуй вздохнул, поправляя повязку: он всего пару раз в жизни выполнял этот ритуал, избавляясь от застрявших на земле духов. Он не знал, сработает ли та же техника в виртуальной реальности, но выбора не было. — Я начну, — огласил он на всякий случай и, дождавшись двух одобрительных кивков, сосредоточенно вскинул руку вверх. Действие, что стало для него второй натурой — сбор энергии духа в одном месте, связь с ним. Столь тонкая процедура, что долгое время Хорокеу получал нагоняи от отца, потому что не мог с ней освоиться. Но то было в детстве. А сейчас он открыл глаза и поднёс к глазам руку со светящейся в ней энергией, видимой ему одному. Даже не выполняя слияние, Юсуй чувствовал текущую сквозь пальцы, почти осязаемую физически душевную материю, и был благодарен своей памяти, что подсказала крепко заученные слова: — Меч холодной тёмной пустоты, освободись от земных оков. Стань един с моей силой, стань един с моим телом. Дай нам вместе пройти небесной тропой! С каждым словом Хорокеу чувствовал томящееся в груди напряжение, пока все эмоции духа проходили через него, спрессованные в эти несколько секунд. Парень сомкнул кулак — и вся собранная энергия разрушилась, устремившись вверх, растворяясь в воздухе и рассыпаясь блестящими осколками. Юсуй смог выдохнуть, утерев выступивший под повязкой пот — он и забыл, насколько это выматывает. Рука тотчас же заныла, присоединившись к ноющей голове и резко навалившейся усталости. Юсуй грузно осел на пол, испустив ещё один тяжёлый, но облегчённый вздох. — У тебя получилось? — Шикамару вертел головой, но Хорокеу знал, что никто из них не мог до конца видеть и чувствовать того, что только что происходило. Он лишь коротко кивнул, восстанавливая дыхание. — Здесь больше нет духов. И эта фраза повисла в воздухе, пока они несколько секунд, минут, молча ждали, что что-то произойдёт. Что вновь появится Монокума, что прозвучит объявление о теле, что угодно. Или весь мир вокруг них исчезнет, а сами они очнутся в своих реальных телах, в окружении погибших товарищей. И только тут его спина покрылась холодным потом, ведь Хорокеу понял, что он наделал. — Чёрт, Монокума ведь может устроить Суд после этого, — просипел Юсуй. — С Люси ведь тоже было что-то подобное, когда Ритцу убила её, хотя не убивала. — Нет, — покачал головой Шикамару, — у Хинаты изначально не было тела, а без него не было бы и объявления — тут даже Монокума бессилен. Я вообще не надеялся, что это сработает, но стоило попытаться. Хорокеу ругнулся сквозь зубы: ну, конечно! Монокума не оставил бы разгадку своих правил у них под носом. — И что теперь? — буркнул он, поднимаясь на ноги и придерживая за руку Касуми. — Ты говорил, что есть ещё какие-то варианты. Шикамару сложил руки полукругом, как делал это не раз во время обсуждений, и прикрыл глаза на несколько секунд. Юсуй ждал, что он будет размышлять куда дольше. — Я говорил, да, — медленно ответил стратег, не расцепляя рук, — но на самом деле у меня осталась только одна версия. И учитывая всё, что мы знаем об Академии, она должна быть верной. — Кажется, я поняла… — пробормотала Касуми, оглядывая комнату. Шикамару кивнул ей: — В этой школе прячется шестой человек.***
Едва трое одноклассников пришли к разгадке о шестом ученике, как без лишних обсуждений направились в медпункт, чтобы, как выразился Хорокеу, «допросить Нанами». Касуми подозревала, что геймер поняла эту тайну раньше них, если не знала заранее, и у неё было всего два варианта, кем может оказаться этот шестой человек. Разумеется, в медпункте никого не было, а комната Чиаки оказалась заперта, и никто не думал отвечать на звонок. Касуми, съедаемая тревогой, проверила и комнату Мио на всякий случай — с тем же результатом. Хорокеу предложил обежать всю школу на всякий случай: мало ли, где ходит Нанами, но тут уже воспротивилась пловчиха. Она внимательно наблюдала за своим другом и видела, как после проведённого ритуала он побледнел и вообще выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. К тому же, его наверняка беспокоила простреленная рука. Все трое были без сил после Суда, поэтому даже Юсуй толком не спорил, когда Шикамару предложил подождать до завтра. Выбора всё равно не было. Касуми провела эту ночь, то и дело просыпаясь, чтобы проверить состояние Хорокеу. Шаман съел пару таблеток обезболивающего и спал, как убитый… что было не самой приятной мыслью. Она перевязала ему руку, вспоминая, как делала то же самое для Зоро. К счастью, ранение сноубордиста было куда менее серьёзным. И вот, наступило утро, как огласил Монокума в своём объявлении. Договорившись о встрече с вечера, ребята собрались в кафетерии, чтобы после завтрака придумать дальнейший план действий. А это, в свою очередь, напомнило ей утро после убийства Йо и Зоро. Касуми подавилась манной кашей, когда двери столовой распахнулись, и в неё одновременно вошли Нанами, Мио, а возле них возник Монокума. Она громко прокашлялась, пока басистка и геймер молча занимали свои места, а директор внимательно смотрел на них и ехидно улыбался. Чиаки, по своему обыкновению, была мертвенно бледной, но в этот раз, вопреки её холодной отстранённости во время Суда, девушка выглядела напуганной. Касуми не могла точно определить причину, но причин в Академии в любом случае было предостаточно. Чиаки знала куда больше своих одноклассников, и Касуми оставалось надеяться, что страхи геймера касаются лишь её и её прошлого. Мио выглядела подобно человеку, которого Касуми видела в зеркале наутро после смерти Нами. Она не смогла задержать свой взгляд на басистке дольше нескольких секунд. — Доброе утро, — поприветствовал их Монокума и уселся на стул возле Шикамару. Стратег, к удивлению Касуми, и бровью не повёл, лишь коротко вздохнув. Монокума выждал пару секунд, разочарованный такой реакцией. — Что, никто не рад видеть вашего директора? А я принёс вам хорошие вести, между прочим! Одноклассники молчали, с неприкрытым скепсисом взирая на плюшевую игрушку. Наверное, каждый из них понимал, что сейчас произойдёт что-то плохое, поэтому никто не торопился нарушать тишину. Монокума тоже не торопился: он с любопытством посмотрел на блины, которые доедал Шикамару, молча подвинул к себе его тарелку и, разинув пасть, запихнул туда всё содержимое вместе с блюдом. Стратег приоткрыл рот, глядя на это, и написанную на его лице фразу выкрикнул не выдержавший этого фарса Хорокеу: — Да что тебе от нас надо?! Монокума смачно отрыгнул, выплюнув осколок блюдца на пол, и рассмеялся. — О, а я-то думал, вы совсем говорить разучились! Слушайте и внимайте, плебеи: я открыл вам последний, пятый этаж Академии Надежды! — огласил директор, вскочив на стул и раскинув лапы. — Прошу, не сдерживайте восторгов, потому что на нём вас ждёт кое-что особенное. И всё же, они сдержали свои восторги. Сказать честно, Касуми не была напугана объявлением директора. Она не знала, какой ещё мотив он мог им приготовить, но была полностью уверена, что все они слишком устали от убийств. Если не считать Нанами, никто из них, абсолютно никто, не мог этого сделать. С другой стороны… оставался шестой ученик. Если это правда, конечно. — Мы поняли, — спокойно ответил Шикамару, потирая пальцами лоб. Директор фыркнул, скрестив руки на груди. — Ничего, посмотрю я на ваши лица, когда… — он замолк и ухмыльнулся, — а, впрочем, всему своё время. Как говорится, засранцы, увидимся в суде! В этот раз директор сделал удивительную вещь: вместо того, чтобы как обычно раствориться в воздухе, он спрыгнул на пол и побрёл к двери. Развернувшись и ещё раз посмотрев на каждого из них, директор покачал головой, неодобрительно цокнул языком и скрылся в коридорах Академии. — Он вас специально из комнат вытащил? — спросил Шикамару у Мио и Нанами, когда Монокума хлопнул дверью. — Меня — да, — сухо ответила Акияма. Она отодвинула нетронутую еду и, поймав взгляд Касуми, вздохнула: — Я… я в порядке. Не волнуйтесь из-за меня. Мы должны узнать, что там на этом последнем этаже. Касуми ей не поверила, но в первые дни после такого потрясения было бы глупо лезть в душу к однокласснице. Прежде всего ей нужно было смириться со смертью Ритцу самостоятельно. Она коротко кивнула. — Да, но перед этим, — пловчиха переглянулась с Юсуем, — нам нужно обсудить кое-что. Мы решили, что всё ещё находимся здесь не потому, что Монокума нарушил свои правила, — она перевела взгляд на Чиаки, — а потому, что в Академии находится ещё один, шестой ученик. — Серьёзно?.. — почти без удивления пробормотала Акияма. — Это вам Шикамару подсказал? — Нанами улыбнулась краем губ, всего на мгновение. — Да. Я не уверена до конца, но пришла к тому же выводу. И у нас даже есть возможность проверить, так ли это, и кто же наш шестой участник. — Я думал, ты всё знаешь об этой школе. Как ты можешь быть в чём-то не уверена? — прищурился Нара, пришедший в себя после случая с блинами. — И ты хочешь посмотреть список аватаров в компьютере, верно? Если это возможно. Нанами повернула голову, дотронувшись до бинтов на голове. Касуми показалось, что со вчерашнего дня их стало больше. — Я вспомнила всё, кроме последних двух дней перед тем, как должна была оказаться в этом месте, — призналась геймер. — Так что… планы могли поменяться. Ты прав, Шикамару, — она поднялась на ноги, придерживая спинку стула, — мы должны воспользоваться компьютером. Я знаю команду, которая может нам помочь. — И какие же были «планы»? — вкрадчиво поинтересовался Юсуй, молчавший до этого. Нанами долго смотрела на него, но так и не ответила. Она подошла к выходу из кафетерия и, взявшись за дверную ручку, приоткрыла дверь. — Я иду на третий этаж, — объявила она и, не дожидаясь остальных, вышла в коридор. Сидевший рядом с Касуми Юсуй возмущённо всплеснул руками, едва не опрокинув свой чай. — Замечательно! — саркастично воскликнул он. — Надеюсь, она не собирается нас там всех убить. — Не драматизируй, — встал Шикамару, и остальные последовали его примеру. — Если мы будем давить на неё, она тем более ничего не расскажет. Для начала, посмотрим, с кем ещё мы имеем дело. — С Эношимой Джунко, — тихо сказала Акияма то, что было на уме у Касуми и, наверняка, у всех остальных. Пловчиха была бы уверена, что в школе находится именно виновница их заточения, если бы не ещё один ученик, который мог остаться в виртуальной реальности. И им был Нагито Комаэда. Нанами уже ждала всех четверых в компьютерной комнате, прислонившись к стене и наблюдая за входом. Когда замыкавший процессию Юсуй закрыл за собой дверь, геймер подошла к компьютеру и жестом показала остальным подойти ближе. — Я введу команду, которая покажет нам список всех, кто находится в этой виртуальной реальности — и живых, и мёртвых, — начала объяснять Чиаки. — Не думаю, что Монокума учитывается, но сейчас мы это узнаем. Убедившись, что ни у кого нет вопросов, Нанами склонилась над клавиатурой. Касуми затаила дыхание. ≫ NW.GAME.STATS (); CURRENT NUMBER OF AVATARS: 6«Ночью сны мои тревожит Кровь, что красная, как розы В сердце не унять тоску, Ведь забыть тебя я не смогу»
Всё так же тихо Касуми отошла вглубь сада, не глядя на Мио. У каждого свои способы справиться с потерей близкого человека. Когда они показались в коридоре, Хорокеу нетерпеливо топнул ногой. — Ну? Нашли что-нибудь? — Нет, — Нанами покачала головой. — Тоже ничего нового. Цветы, деревья. Можем идти дальше. Касуми молчала, раз уж Чиаки не сочла нужным говорить о фонтане и о том, что в реальности эта комната выглядела по-другому. — Теперь в комнату воспоминаний, так? — обернулся Хорокеу посреди коридора. Нанами резко остановилась, и Касуми едва не врезалась в неё. Юсуй прищурился, глядя на колеблющуюся девушку. — Сначала вам нужно кое-что увидеть, — Чиаки подняла голову, снимая капюшон. Было что-то особенное в этом жесте. Касуми показалось, что в этот момент Чиаки приняла какое-то решение. Геймер привела их к первому коридору, который они прошли — тому, что вёл к лестнице. Она остановилась перед одной из классных комнат, и остальные окружили девушку, которая слишком долго сжимала дверную ручку. — Что там? — напрягся Хорокеу. Нанами вздохнула и на мгновение отдёрнула руку, будто ударившись током. Затем медленно, неуверенно, она снова коснулась пальцами двери. — Если я знаю Джунко, — нетвёрдым голосом сказала она, — то внутри нас не ждёт ничего хорошего. Потому что в реальном мире… это комната, в которой был убит студенческий совет.***
Ещё стоя в коридоре, я почувствовала затхлый запах засохшей крови. Джунко просто не могла иначе. Она не могла не воссоздать это место именно так, как я его помнила. Перевёрнутые столы и опрокинутые стулья. Следы выстрелов и ударов ножами, катанами. След от бензопилы. Учительский стол, от которого тянется один из самых заметных кровавых следов. Я знала поимённо каждый из этих отпечатков. Здесь тот парень покончил с собой. А здесь мне прострелили ногу. А здесь я вонзила нож в собственную руку. Я давно привыкла к виду и запаху крови, но я не привыкла переживать одно из самых кошмарных своих воспоминаний. К горлу подступила тошнота, и на секунду мне показалось, что меня вырвет прямо здесь. Я отступила к выходу, пока остальные замерли, оглядываясь. — Пиздец, — дрожащим от злости голосом прошептал Хорокеу. Я отступила ещё на шаг. Он ведь ударит меня, так? Но шаман не двигался, хоть и сжал кулаки. Раньше мне было всё равно, ударит он меня, убьёт или нет, но не теперь. Я знала, что Джунко рядом. Я знала это уже давно, но не могла быть уверена, что это не игры моего подсознания. Всё так, как она и говорила — Джунко отправилась в виртуальную реальность вместе со мной и Комаэдой. — Я не могу здесь находиться, — Мио отошла в мою сторону, едва не споткнувшись. У неё дрожали руки, и в её надломленных слезами глазах я видела отражение собственного испуганного лица. — Согласен, — буркнул Хорокеу. — Посмотрели и хватит. Двинули уже в эту комнату воспоминаний. Остальные прошли мимо меня, а Юсуй молча задел плечом. Только Шикамару по-прежнему стоял посреди комнаты, изучая застывшие лужи на паркете. Я подошла к нему, выдыхая витавший в воздухе вкус железа. Почему именно он? Почему Шикамару верил мне? Всё это время у меня не шли из головы его слова, и я замерла в шаге от стратега, не зная, как мне быть. — Я один раз видел такое, — тихо произнёс стратег, и я подняла голову, внимательно слушая. — Когда мне было лет пять, у нас в деревне произошло массовое убийство. Брат Саске зарезал весь его клан. Абсолютно всех. Не пощадил даже мать с отцом, только самого Саске. Тогда весь район оцепили, но мой отец был одним из тех, кто занимался расследованием этого дела. Мать долго кричала и протестовала, но отец взял меня с собой, — усмехнулся Нара, — чтобы показать, какая жизнь ждёт таких, как я — ниндзя, убийц. И я ходил с ним по этим комнатам, смотрел на лужи крови и считал трупы. Сбился на третьем десятке. Мне нечего было ответить, но я была рада услышать его историю. Шикамару повернулся ко мне и внимательно смотрел, а мне хотелось сжаться под его взглядом. Я знала, что этот рассказ лишний раз подтвердил то, что он сказал тогда, в компьютерной комнате. Я осторожно потянула его за руку и, глядя на пол, шепотом сказала: — Нам нужно поговорить. Нара прищурился и посмотрел поверх моей головы. Совсем, как тогда. По моему телу прошла дрожь воспоминаний, и я вновь увидела, как изображение Джунко растворяется в воздухе, сменяясь Шикамару. Он молча обошёл меня и заговорил с Хорокеу. — Мы с Нанами ещё раз проверим ту дверь на четвёртом этаже, — без запинки соврал Нара, — там, где может прятаться Джунко. Дойдите до этой комнаты воспоминаний, а мы к вам чуть позже присоединимся. Я ждала, что скажет Юсуй. Да и не только он — остальные тоже посмотрели на нас так, что не оставалось сомнений: они насквозь видят ложь Шикамару. Вопрос был лишь в том, готовы ли они её принять. — Ладно, — выдохнул Хорокеу, обращаясь к стратегу и полностью игнорируя меня. Ведь он доверял только ему. — Не пропадайте надолго. Если что… кричите, не знаю. — Конечно, — с невероятно серьёзным видом кивнул Нара. — Наш сигнал бедствия — «На помощь, Хорокеу!». Юсуй лишь недовольно фыркнул. Мы спустились на четвёртый этаж, и ноги сами привели меня к комнате талантов. Шикамару вошёл следом, потягиваясь и зевая. Мне было немного легче от того, что стратег казался расслабленным. Так было проще думать, что он сможет адекватно отреагировать на мои слова. — Как ты думаешь, — начала я, когда мы оказались в центре белоснежной комнаты, — я виновата в убийствах? Не студенческого совета. Наших. Шикамару спокойно пожал плечами. — Только потому, что ты общалась с Джунко и знала, что здесь произойдёт? Едва ли. Но лучше не спрашивай Хорокеу, — усмехнулся он. В другое время я, наверное, оценила бы шутку. — Не только поэтому. Ты не передумал мне доверять? Стратег огляделся и развёл руками. Да, и правда. Если бы не его доверие, мы бы не были в этом месте вдвоём. — Если ты не собираешься изменить моё мнение, конечно. Я определённо собиралась. — Тогда поверишь ли ты мне, если я скажу что-то, что разрушит всю твою жизнь? Все твои мечты о будущем, всё твоё прошлое. Вообще всё. И это не будет какой-то глупой шуткой. Это будет очередная, самая ужасная из моих ошибок. Нара ответил не сразу. Он сел на пол, скрестив ноги и выжидающе глядя на меня. Я снова почувствовала дрожь в коленях, вспоминая вчерашний день. Не дожидаясь, пока тело подведёт меня, я села на колени, закутавшись в свою кофту. — Я вроде не какой-то там предсказатель. И я не знаю, поверю ли тебе, пока ты не расскажешь, в чём дело, — честно ответил он. Я кивнула. На большее я и не рассчитывала. — Хорошо. Тогда послушай меня очень внимательно, прошу тебя, — я прикрыла глаза руками, чтобы было проще вернуться назад, в тот день, в тот первый виртуальный день. — Я расскажу тебе, почему мы на самом деле оказались в виртуальной реальности.***
Шикамару, ты уже пользовался автоматом в игровой комнате. Ты уже слышал первую часть нашей с Джунко истории. В тот день я впервые попала вместе с ней в виртуальную реальность, и она рассказывала мне о своём прошлом. Наш самый важный разговор, не попавший в ту игру, состоялся, когда мы гуляли по берегу и обсуждали отношения Джунко с её другом, одним из создателей виртуальной реальности. — Так ты познакомилась с Мацудой, — спросила я тогда, — что дальше? — Мы работали вместе над одним проектом. Он экспериментировал над переносом человеческого сознания в компьютер, его переводом в код. Короче говоря, это был первый шаг на пути к виртуальной реальности. До нашего с Джунко путешествия я, конечно, слышала о виртуальной реальности, но пробовать её на себе мне не доводилось. Были, конечно, передовые игры, что пытались создать ощущение реальности через различные шлемы, да и не стоит забывать все эти «5D-кинотеатры» в торговых центрах, но это баловство. Виртуальное — да, но не реальное. А Джунко и Мацуде (хотя Джунко, скорее, была в группе поддержки) удалась именно реальность. Возможность делать искусственные ощущения такими осязаемыми, как пишут в игровых журналах, «прочувствовать на кончиках пальцев» — даже не будь я геймером, всё равно заинтересовалась бы. Но я геймер, поэтому уже в тот момент я говорила с Джунко, а сама витала в облаках. — Значит, можно перенести сознание из компьютера обратно? — Хм? В смысле, из виртуальной реальности в тело? Да, мы можем вернуться в наши тела, если ты об этом. — Я просто подумала, что таким образом можно полностью заменить личность, — примерно так, как сделала это Академия с Хинатой, разве что добровольно. Наверное. — Или поменяться телами. Если сознание становится компьютерными данными, то наш мозг — не более, чем хранилище. — Да, это один из коренных принципов виртуальной реальности. Когда мы захотим вернуться назад, наше обновлённое сознание загрузится обратно в тело. Удобно! Мечта писателей-фантастов прошлого века. Помнишь флэшку, на которой было записано видео про комнату с паролем? Представь, что все твои воспоминания, твой характер, глубоко упрятанные желания можно уместить на этом небольшом прямоугольнике. Хорошенько представь. Я знаю, что это трудно, но ты должен до конца понимать, что здесь происходит, чтобы мы могли двигаться дальше. Ах, да. Тот парень на видео? Это одноклассник Джунко, один из создателей виртуальной реальности. Добрая душа. Представить не могу, чтобы он помогал ей в чём-то плохом, но… это же Джунко, она заставит кого угодно. Все мои прошлые одноклассники наверняка думают, что и я мухи не обижу, но ты-то знаешь правду. — Ты так спокойно говоришь о технологии, которая может и наверняка изменит весь мир. В теории, теперь мы можем жить вечно. — Вечная жизнь звучит так себе. — Но многие желают этого. — Ну, тогда они точно ничего не получат! Можем просто уничтожить все наработки, когда наиграемся. — Это так на тебя похоже… думаю, я уже этого не увижу. Так для чего ты хочешь всё это использовать? — Да я ещё не решила. Есть идеи? Джунко села прямо на твёрдую поверхность воды, по которой мы ходили, и вытянула ноги. Я воспользовалась моментом, чтобы посмотреть на неё сверху вниз. Не каждый день доводилось это делать. Ты понимаешь, для чего я использовала виртуальную реальность: чтобы собрать вас всех и устроить игру на выживание, в которой последним участником стала сама Джунко. И можно было бы закончить объяснения на этом, но это не вся правда. Ты знаешь конечный результат — мы заперты здесь, наши друзья мертвы, да и у нас самих нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Но ты не знаешь первопричины. Не знаешь самой ужасной истины о том, почему именно вы заперты здесь. У тебя наверняка есть какие-то догадки, верно? Пусть пока они побудут с тобой. Так будет легче принять то, что я сейчас расскажу. Итак, я крепко задумалась, услышав вопрос Джунко. Мне не хотелось сразу давать ей ответ — это верный способ ответить неправильно — поэтому я начала немного издалека. — Идеи? Смотря какие. Это похоже на чит-код, знаешь. Или консоль разработчика. Переписывая своё сознание, можно получить любой талант, полностью изменить сюжет своей жизни, прийти к другой концовке. Можно сделать человека счастливым или наоборот. И всё это… слишком легко. Если ты хочешь идеи, сначала нужна какая-то задача. Хех. А ведь я даже не знаю, что ты собираешься делать со своей жизнью. Может, ты и сама не знаешь. Джунко полностью проигнорировала вопрос о её жизни и вместо этого широко улыбнулась, обнажая зубы. Представь улыбку Монокумы — это выглядело именно так. У неё явно было что-то на уме, и новая дилемма не заставила себя ждать: — Если возможно что угодно, кем бы ты хотела стать? У тебя может быть любой талант, любое прошлое, любой характер. Ещё один вопрос, который поставил меня в тупик. Да кто угодно на моём месте остановился бы и стал размышлять. Конечно, можно дать очевидный ответ — вроде, «я хочу быть умным, богатым и известным», но это скучно. Да и так ли на самом деле всё это нужно каждому из нас? Взять того же Хинату. Больше всего на свете он хотел обладать хоть каким-то талантом, стать одним из учеников Академии, быть ближе к этим недосягаемым звёздам. Он получил, что хотел. Только теперь это уже не Хината. Это Камукура Изуру, абсолютно другая личность, в которой от прежнего человека не осталось почти ничего. Хочет ли Изуру быть талантливым? Нет, он и так обладает всеми возможными человеческими навыками. Единственное, чего он хочет, единственная причина, по которой он помогал Джунко — развлечение. Он настолько идеален, что мир стал для него скучным. По этой же причине я не пользуюсь чит-кодами. Наша жизнь интересна лишь до тех пор, пока мы сами, лично мы, добиваемся того, чего возжелали. Интересен процесс, не результат. Не было ли у тебя такого, что после осуществления мечты наступала пустота, которую хотелось заполнить только… правильно, новой мечтой. — Ты ведь и так должна знать мой ответ: я бы стала тобой. Я хочу забраться к тебе в голову, посмотреть на мир твоими глазами. Или уже своими… это сложно. — Но ведь полностью копировать уже существующего человека чудовищно скучно! — Получается, и ты скучная? Я не хочу жить чужой жизнью, но не отказалась бы узнать твои мысли. А вообще, лучше я останусь собой. Мне не нравятся чит-коды. Джунко нахмурилась. — Я даю человеку безграничные возможности. И этот человек говорит мне, что ей всё равно. Даже если я могу понять, как ты пришла к такому выводу, я не могу тебя понять. Тебе что, так нравится быть обычной? — А ты думаешь, что лучше переписать все свои недостатки, чтобы быть необычной? Нравится быть мэри сью в подростковом романе? Всё равно, что сказать «блин, эта игра слишком сложная для меня, ничего не выходит, сыграю-ка в другую». Джунко с фырканьем покрутила прядь волос между пальцами. — Вообще-то, именно так я бы и поступила. Как только я понимаю, что игра больше не оправдывает прилагаемых усилий, я прекращаю играть и перехожу к следующей. — Не оправдывает усилий? Если ты изменишь себя, ты не изменишь весь мир. Игра не станет более или менее интересной. Может, нужно сформулировать по-другому. Ты не перейдёшь к другой игре, ты понизишь сложность, сменишь своего персонажа, потому что не можешь освоить его. Только вот хороший игрок понимает, что у каждого персонажа есть свои сильные и слабые стороны. Собираешься включить режим бога в консоли и думать после этого, что ты всесильная? Хотя теперь это звучит так, будто я не оправдываю твоих усилий. — Ха! Отличная шутка. Видишь ли, кто бы ни был создателем реальной жизни, ему было насрать на баланс. Совсем. Поэтому некоторые персонажи божественно сильны, а остальные — так себе, мусор. И большинство относятся к последней категории. Нет ни единой причины не пользоваться консолью, раз уж есть такая возможность, какие бы цели ты ни преследовала. Если, конечно, играть за дерьмовых персонажей это не придуманное тобой лично испытание. Что насчёт меня, я в этом испытании не участвую и не собираюсь. — В твоих словах есть доля истины. Может быть. И ты так говоришь, будто уже воспользовалась этой консолью и теперь предлагаешь то же самое мне. Потому что я — дерьмовый персонаж, каким и ты была когда-то. Я не права? — Хм! А ты как думаешь? Был ли мой персонаж плохим? — Ты завидовала своей сестре, и единственное, на что тебя хватало — прятаться за её спиной, кричать и требовать. По крайней мере, исходя из твоего рассказа. Не уверена, какой ты была в средней школе, но могу предположить, что далеко уйти не успела. Я… я бы не назвала твоего персонажа дерьмовым, если оценивать по моим критериям. Вот по твоим — более чем. — Не помню, чтобы я озвучивала эти критерии. — Ты поделила весь мир на дерьмовых людей и всех остальных. Не знаю, где у тебя проходит граница, так что всё это — мои предположения. — А ещё ты сразу же причислила себя к дерьмовой категории. Это тоже твоё предположение? — Тебе так нравится говорить мне, какая же я хорошая, интересная и так далее, а потом заявлять прямо противоположное. Откуда мне знать, что ты на самом деле думаешь. Я не знаю, зачем ты бы проводила со мной время, будь я абсолютно бесполезной, но с другой стороны, если бы мой персонаж был достаточно сильным, у нас не было бы этого разговора. Так что ты была права в самом начале. Я обычная. Средняя, неприметная. Что тоже не объясняет твоего интереса ко мне. Я могу гадать сколько угодно, но это не приблизит меня к тому, что ты думаешь на самом деле. Лучше бы ты уже ответила вместо того, чтобы забрасывать меня вопросами. — Я даже не говорила, что категорий людей всего две, только заметила, что есть как сильные, так и бесполезные персонажи. А ты неплохо постаралась, привязав каждое моё слово к себе. Удручающе. — Разве она не ждала, что главная героиня будет эгоцентричной? — Напоминаю, что я говорю правду и только правду, это ясно? Это отличительная черта моего персонажа, на ней завязано всё! Подавать правду маленькими кусочками тут и там — не значит быть честной, но я решила промолчать. Джунко встала, положив руки на бёдра, и прикрыла глаза. Я успела заметить промелькнувшее в её взгляде презрение. — Этот разговор начинает меня утомлять, а я терпеть не могу утомительные вещи. Я уже сказала тебе мои правила… нет, мой способ вести дела. Я играю до тех пор, пока мне весело. Сейчас мы с тобой играем в виртуальной реальности. Достаточно ли у твоего нынешнего персонажа высокий интеллект, чтобы сделать выводы? Или ты в прошлый раз выбросила единицу на кубике? И придумай уже интересный способ использования виртуальной реальности. Не утомляй меня ещё больше, я ненавижу это. Использовать один и тот же аватар из раза в раз, потому что ты не умеешь расширять горизонты, очень выматывает. В тот момент где-то в глубине головы у меня была идея, как можно использовать виртуальную реальность, но я не была уверена, что стоит её предлагать. Да, это наверняка порадовало бы Джунко, но действительно ли я собиралась пойти на крайние меры только ради этого? Ну, и да, и нет. У меня ведь уже была одна самоубийственная миссия. С другой стороны, поэтому и концепция смерти не была для меня в новинку. И какой вообще смысл жить, если не можешь доказать, что вся твоя жизнь до этого не была бесполезной и бессмысленной? Я вспомнила игру на выживание со студсоветом. Тогда я думала, что это и была моя величайшая игра. Теперь казалось, что она всего лишь «супер», но моя новая идея… она, пожалуй, годилась для Величайшей. И да, моя идея — игра на выживание в виртуальной реальности. Только слушай внимательно, потому что правда об Академии кроется не в том, где мы находимся, а в вас. В её участниках. — Хорошо, — сказала я, подойдя к Джунко и глубоко вздохнув. Нужно было говорить, пока я не передумала. — У меня есть идея. Слишком скучно самому выбирать персонажа, которым ты станешь, к тому же, трудно сказать, не окажется ли он хуже твоего нынешнего. Так почему бы нам не провести тест? Мы соберём несколько игроков, может быть, даже придуманных и запрограммированных персонажей, кого угодно. Люди и искусственный интеллект, все с разными способностями, историей и характеристиками. И возьмём меня. А затем мы сыграем в игру, чтобы определить, кто из нас самый сильный, умный, хитрый. Кто из нас самый лучший персонаж. — И кого ты предлагаешь в качестве игроков? — Из реальных людей мы наверняка можем найти кого-то в Академии, но тут тебе виднее. А если можно с нуля создать компьютерную сущность, почему бы не взять главных героев аниме. Они, как правило, чрезмерно сильны. Скажем, взять того парня из «Наруто», который силён в планировании и стратегии едва ли ни больше тебя; его даже называют гением. И да, слишком скучно брать только сильных и умных. Я бы хотела дать шанс и обычным людям, например, какой-нибудь обыкновенной школьнице. Так как обычно они живут в своём спокойном мире, если поместить их в стрессовую ситуацию, кто знает, какие откроются новые стороны характера. Ты уже видела, как это работает. — Ты действительно предлагаешь устроить соревнование между тобой и твоими любимыми анимешками? — Да. И победитель, — продолжала я, приставив указательный палец к виску подобно пистолету, — покинет виртуальную реальность в моём теле. И это главный секрет Академии Надежды.