Игровое поле твоей жизни

      Чем меньше километров до деревни оставалось, тем злее становился Музыченко. Всю дорогу перед глазами стояла испуганная Аня и текст сообщения, что тот наглец осмелился отправить. Это ж каким надо быть самоуверенным, чтобы так лезть на рожон. Юра уже во всех деталях представил, как разукрашивает его морду. Хоть бы он только был дома и не струсил, позвав на помощь дружков. Нет, Юра не боялся, но укладывать компанию психов будет посложнее, чем уработать одно животное.  Добрался до места назначения в рекордные сроки. Если в тот вечер, когда отвозил Аню, они управились за два с половиной часа, то сейчас Юра гнал так, что был у нужного адреса спустя полтора.  Серый забор плохо скрывал каменный дом. Никаких признаков жизни во дворе не было и Юра старательно вглядывался в соседние дома, прежде чем задолбить в калитку. Звонка на ней не имелось и парень уже был настроен на то, чтобы перелазить ограду. Но, такие усилия не понадобились — спустя минуту, словно ждал его прихода, калитку распахивает белобрысый парень. На вид лет шестнадцать, щуплый, но жилистый. Ухмыляется мерзкой улыбочкой при виде Юры и тут же плюëтся ядом: — О, прибежал таки! Подружка нажаловалась?  Музыченко стоило огромного труда, чтобы ещё и вести с ним беседу. Хотелось просто с порога врезать, а не разглагольствовать, выслушивая неуместный сарказм.  — Ты не охуел ли, мальчик? Возомнил из себя всемогущего? Я твою самооценку быстро переломлю, не сомневайся.  — Да мне плевать что ты там рассказываешь. Анька шлюха и заслужила того, что я собирался с ней сделать. А ты попался на красивые глазки. С каждым его словом, Юра наступал всё ближе, уже загнав Митю в его же двор. Пылкость парня чуть приутихла от испепеляющего взгляда противника, но он продолжил распаляться: — Думаешь, с тобой она будет? Обдерëт тебя до последнего рубля и побежит на следующем хую прыгать!  Секунду назад ухмыляющееся лицо Мити, теперь искажается гримасой боли. Юра бьëт чëтко в печень, заставляя согнуться. Парень даже не успевает сориентироваться и ответить. Следующий удар прилетает в челюсть, тут же рассекая кожу. Костяшки пальцев окрашиваются кровью, но Музыченко не останавливается. Пинает, выкрикивающего угрозы, парня, в живот, заставляя повалиться в клумбу. Звук ломающегося носа режет по ушам и вот, Митя уже просит не бить.  — Что, только к девушкам приставать смелый? — Удар в челюсть. — Думал, всё тебе с рук сойдёт? — Стон от боли в рёбрах. — Если бы хоть на дюйм продвинулся в своих домогательствах, тебя бы сейчас уже мать родная не узнала. — И снова кулаком под дых.  Юра останавливается, когда видит, что парень уже не подаёт признаков сознания. Ему становится так мерзко от своих же испачканных в крови рук, что не терпится поскорее закончить эту экзекуцию.  — Слышишь меня, сука? Алло! — Пинает по ноге, добиваясь ответа. Он ещё не всё сказал.  Митя только глухо стонет в ответ, прижимая руки к животу и носу. Становится даже жалко его на секунду, но в глазах опять появляется образ Ани, что после сна была такая довольная, а от одного сообщения парализовалась страхом и все сомнения о содеянном пропадают.  — Глаза открой и кивни, если слышишь! — Юра снова пинает по колену и ждёт признаков жизни. Парень разлепляет глаза, один из них залит кровью из рассечëнной брови, а второй уже окрашен фингалом.  — Слышу, тварь. — Плюëтся розовой слюной и отнимает руки от тела, облокачиваясь на локти.  — Что ты сказал?! — Юрин кулак встречается с солнечным сплетением. — Дохуя смелый, я смотрю. Мало я тебе пиздюлей навставлял?  Музыченко склоняется над стонущим противником и приподнимает его за грудки. — Если хоть раз я услышу от Ани, что ты подходил к ней ближе, чем на три метра, ты будешь у меня землю жрать, пока могилу себе роешь, понял меня?!  Митя в ответ только улыбается окровавленными губами и позволяет себе посмотреть Юре в глаза.  — Я спрашиваю, понял ты меня или нет, кусок говна! — Встряхивает парня так, что у того зубы клацают и, наконец, слышит положительный ответ.  — Надеюсь, в твоей тупой башке есть исход событий, если ты ослушаешься. Это всё покажется тебе массажем.  Музыченко отталкивает его обратно в клумбу и, сплëвывая рядом, уходит со двора. На улице никого, лает соседская собака и мужчина вжимает педаль газа. В это время, в однокомнатной квартире Кикира, сидит задумчивая Аня и вертит в руках кулон. Юра уехал уже два часа назад и девушка понятия не имела, где он сейчас. Она уже и посуду помыла, и волосы в порядок привела, и телевизор посмотрела — мысли всё равно к одному и тому же возвращались. Ну хотя бы слёзы закончились, уже не осталось сил на рыдания, только нервы и беспокойное хождение из угла в угол.  Вдруг, из коридора доносится звук поворачивающейся ручки. Аня замирает как вкопанная. Опять мерзкое чувство страха заставляет слипнуться внутренние органы. Молится всем Богам, чтобы это был Юра, а сама даже из комнаты не выходит, только хватает со стола пульт от телевизора, вдруг это не Музыченко, а метательное оружие уже при ней.  — Юрок, вы тут? — Сердце пропускает удар, пока до Ани доходит, кто к ним пришёл.  — Саша? Привет.  Девушка выходит из комнаты, облегчëнно выдыхая. Да, это Кикир, пришёл, видимо, проверить как они тут устроились.  — О, Анечка, привет! Давно не виделись. — Парень стягивает кроссовки и обнимает девушку. От него пахнет жвачкой и сигаретами.  — А Юры нет, он уехал часа два назад.  — Куда уехал?  Саша моет руки, проходит на кухню и только тогда замечает на Ане свою одежду. Смотрит чуть удивлëнно, но решает промолчать.  Аня же в это время никак не может решить рассказывать парню всё или нет. С одной стороны — скрывать ей от него нечего, а с другой — так не хотелось вдаваться в подробности и отвечать на вопросы.  Но, вспомнив, что сейчас она всё-таки в его квартире и в тот ужасный вечер он взял трубку, решает выложить всё как есть: — Поехал разбираться с тем парнем, из-за которого я звонила тебе вчера.  Кикир не знает что ответить, молча открывает и закрывает рот, а потом резко выдаёт:  — Кушать хочешь? Я Доширака набрал в магазине у дома.  — Ну да, давай. — Аня смотрит на него растерянно и чуть улыбается. Стало ясно, что он просто не захотел давить на неё расспросами и узнает потом всë лично от Юры.  — Ты здесь надолго? — Саша кричит из коридора, копошась в рюкзаке, пока Аня ставит чайник.  — Нет, не знаю… — Колеблется, не очень приятная ситуация. Человек домой пришёл, а она тут хозяйничает даже без Юры. Любой бы на его месте захотел её сплавить поскорее.  — Ты не переживай, я быстро заскочил, кое-какие вещи надо взять. Я сейчас у девушки живу, можешь оставаться на сколько хочешь, мне не жмëт.  Вот тут Аня действительно удивляется. Это Кикир такой добрый, ему стало её жалко или он просто предлагает из вежливости, потому что друг попросил?  Загадка. Но в любом случае, такое не может не радовать, а то Аня уже у себя в голове представила сценарии, как приезжает сегодня домой, а мать встречает с саркастичным «меня дома не жди до понедельника».  Они сидят на кухне часа два, справляются с говяжьим Дошираком, полируя всё кофе и разговорами ни о чём. Аня прокручивает в голове мысль, что совершенно не чувствует себя не в своей тарелке. Казалось бы, очутилась здесь по воле коварного случая, пережила пугающий опыт домогательства. Общается даже не с Юрой, который за три недели их знакомства был уже как родной друг. Но всё равно ощущение, что она там, где надо. Словно обстоятельства подтолкнули её к поспешному изменению уклада жизни.  Саша уходит из квартиры, оставляя напоследок совет не жечь много света, а то коммуналка в последние месяцы адски подскочила. И Аня не может его осуждать, наоборот, работала бы сама — отдала бы со своего кошелька за помощь особо нуждающимся.  Буквально через пять минут, дверь снова открывается, но уже Юрой. Он с порога зовёт Аню, удостовериться, что она цела и невредима.  — Встретил Кикирона у подъезда, сказал, что можем тут пожить. — Музыченко начинает совершенно не с той информации, которая сейчас так беспокоила девушку. — Твои родители не будут против, если ты со мной здесь останешься? Мне будет так спокойней, да и тебе полезно начинать привыкать к городу.  Он стоит в прихожей, разутый, но ещё в кожанке. Взглядом сверлит молчаливую девушку, которая даже глаза от пола не поднимает.  — А ты… Митю…  — Он понял всё, что я хотел до него донести. Но если захочет продолжения — я ему его обеспечу.  — Я тогда позвоню родителям, скажу, что за вещами приеду.  Юра впервые за пол дня улыбается. Поднимает пальцами её подбородок, заставляя наконец взглянуть на себя и делает к ней шаг.  — Ты единственная, ради кого я готов разрушать и создавать.  У Ани внутри что-то переворачивается, в жар бросает от его близости и, послав к чëрту всё, она тоже делает шаг навстречу.