Игровое поле твоей жизни

      Оставшиеся три дня до экзамена, Аня не вылазит из-за стола. Всё решает варианты, повторяет правила, смотрит пособия в интернете… Юра, как благоразумный парень, берёт на себя все дела по дому. Готовит, ходит в магазин, даже убрался один раз, чего они ещё в этой квартире не делали. Аня только с улыбкой благодарит, когда перед ней опускается тарелка с супом или кофе, и дальше ныряет в учëбу.  Музыченко тоже радуется, такими темпами её мечта действительно может осуществиться и это будет для него не меньшее счастье. Немного расстраивает только, что Аня ложиться спать позже него, встаёт раньше и молчит целый день. Она словно тут, а словно и нет. Но это эгоистичные нотки в нём играют и Юра терпеливо ждёт, не смея отвлекать.  В день экзамена подрываются в пять утра, нужно было к восьми быть уже в деревне. Юра, который по утрам обычно в плохом расположении духа, сегодня особо терпелив и спокоен.  Аня носится по дому как угорелая, всë-таки давно не виделась с одноклассниками, нужно не ударить в грязь лицом даже несмотря на волнение.  — Ты не видел мою тушь? — Кричит из ванны, пытается соорудить на голове приличную причëску.  — Сейчас поищу, зай.  Юра успел и бутерброды на двоих нарезать и пятирублëвую монетку на счастье в карманах отыскать. Сейчас новая задача и он спешит выполнять, даже не возмутившись. Тушь нашлась в коридорной тумбочке и Юра спешит обрадовать этим Аню, за что получает быстрый поцелуй в щёку.  Ох, как же ему хотелось сорвать поцелуй подольше и послаще… С момента их единственной близости словно прошло столетие — у Юры встаëт от любого её чуть более нежного движения, от ночных объятий, от любимых Аней юбочек и привычке ходить по дому в одном бюстгальтере. А что, лето же на дворе, может себе позволить. Музыченко всё терпит, не позволяет себе слишком заострять на этом внимания, чтобы не отвлекать девушку от более важных дел. Но он то знает, что после всей этой суматохи от него ей никуда не деться — успеют ещё отыграться.  Аня последний раз кидает взгляд в зеркало: облегающее серое платье, волосы высоко собраны, тонкие прядки свисают вдоль лица. На стройных ножках новые туфли на приличным каблуке, что Аня так выпрашивала у Юры во время их похода в торговый центр — уж очень они ей приглянулись. Минимум макияжа, всë-таки в школу идëт, ну и кожаная сумочка как дополнение. Кажется, они уже опаздывают.  — Юрочка, ты можешь побыстрее? До начала два часа, а это вся дорога… Ещё надо со всеми поздороваться, наставления учителей выслушать…  — Анют, мы и так под сто девяносто едем. Не бойся — не пропустишь обнимашки со своими подругами.  После непродолжительного молчания в одну Юрину сигарету, Аня озвучивает вопрос, который волнует её не меньше, а то и больше, экзамена: — Как думаешь, стоит к родителям заходить?  — Вы же с ними не общались после нашего визита?  — Ни разу… Они не звонят, а я боюсь первая.  На Анином веку ещё не было такого долгого отсутствия общения с родителями. Обычно, их конфликты разрешались уже на следующий день после ссоры, а тут почти две недели тишины… Когда Аня приехала за вещами, родители были в шоке, сначала даже никак не реагировали на её сборы, а потом разразились в вопросах, обвинениях, протестах. Они вроде и не отказывались от неё, кричали, что слишком поспешно Аня решила съехаться с парнем и они такого не приветствуют. В общагу с девочками — пожалуйста, но в одну квартиру с малознакомым парнем — никогда. Все Анины убеждения, что она доверяет Юре, что так будет для неё лучше, нежели в общаге — слушать они не желали. В наказание лишение денег, мол, раз такая взрослая для совместной жизни с мужчиной, значит и для заработка своего созрела. Мать на пороге дома не вставала, никто путь ей не преграждал, но было дано понять, что так просто они с этим не смирятся. Ни о каком заработке, конечно, и речи не было. Аня удивляется сама себе, как она буквально не так давно стеснялась и бутылку воды от Юры принять, а тут уже и одежда, и еда, и квартира даже не его. Что ни делают с человеком обстоятельства и хорошее отношение.  К слову, о Кикире — в тот вечер, когда Музыченко пришёл извиняться, Аня отнекивалась от любых серьëзных разговоров, ссылаясь на то, что не готова опять переключать своё внимание от учёбы. Юра принял эту позицию, ему было даже лучше — как раз успеет обдумать, на какой кобыле подъехать к верному излагательству информации.  — Думаю, после экзамена будет отличным вариантом. Столько времени прошло — ты должна им показать, что всё у нас в порядке, чтобы они успокоились.  — Пойдёшь со мной? — Аня кладёт руку на Юрино бедро. Он сегодня тоже принарядился — чёрная рубашка, чёрные джинсы и уложенные волосы. За версту пах своим любимым одеколоном и Аня просто таяла. Будь её воля — поприставала бы прямо во время дороги.  — Как ты хочешь. Но я бы не пошёл — думаю, будет лучше, чтобы ты поговорила с ними лично. В моём присутствии вряд ли они выскажут всё, что хотят, им бы привыкнуть к моему существованию, а то будет как в тот раз.  — Ты как всегда прав. Будешь ждать в машине? Всё-таки экзамен три часа, плюс потом домой…  — А куда я денусь, солнышко? Конечно подожду, вон, судоку на телефон скачал.  Они смеются, Юра включает любимый Анин радиоканал и незаметно доезжают ровно в срок.  Одноклассники уже толпились у входа в школу, классная руководительница и учитель русского что-то объясняли, половина слушала, половина — нет. Все по своему боролись с волнением. Аня же общалась с Надей и Людой, что так радостно её встретили. Девчонки заваливали друг друга комплиментами, обменивались новостями. Но больше всего было вопросов по типу: «Кто этот красавчик, довëзший одну из самых скромных девушек их класса прямо до школьных ворот?». Аня отшучивалась от ответов, Юра же, как прирождëнный актëр, решил поэпатировать публику — галантно открыл перед Аней дверь, поцеловал напоследок в накрашенные клубничным блеском губы и, отъехал на задний двор школы пуская пыль из-под колëс.  С экзаменом Никитина справилась быстрее, чем ожидала. Всё-таки русский всегда был одним из её любимых предметов, наравне с литературой. Не уверенная на сто процентов в своём успехе, но всё-таки довольная, Аня направилась в отчий дом. Она говорила родителям ещё во время учёбы даты их экзаменов, и не факт, что они запомнили и ждали её, но очень хотелось в это верить.  Нажала куда надо на калитке, прошла в огород — тишина. Судя по графику, и мама и папа сегодня должны были быть дома.  Аня звонит тихонько в дверь. Что-то внутри останавливало её вламываться в дом без приглашения, словно и не имела на это больше права.  — Здравствуй, дочь. — Отец открывает перед ней дверь, не удивившись её приходу совершенно, и пропускает вперёд себя. — Проходи, мы с мамой ждали тебя.  Соблюдя все нормы приветствий, Аню усаживают за накрытый стол. Чай, торт, прочие вкусности и Анин любимый рахат-лукум. Это было огромным звоночком к тому, что родители соскучились, а значит, и чуть успокоились. От сердца даже отлегло.  — Ну что, как жизнь молодая? — Не простой разговор начинает мама, вроде и без подковырки, но лëгкая насмешка в голосе прослеживается и это снова заставляет Аню напрячься.  — Всё отлично. Готовилась к русскому, только что написала. Не уверена на все сто, но, кажется, результат будет неплохой.  — А как там в городе дела? — Родители осторожно задавали по вопросу и внимательно следили за реакцией. Явно, что тема переезда дочери их волновала чуть больше экзаменов. И такого таланта психологов Аня от них не ожидала.  — Замечательно, правда. Живём в однокомнатной квартире, но это куда лучше, чем общага. От универа недалеко совсем и район чистый, уютный.  — Понятно. А Юра что, содержит тебя теперь?  Аня искренне удивляется, что они вообще запомнили его имя. В прошлый раз, даже взглянуть на него не желали, чуть ли из дома не выставив. Они всё-таки ругались в его присутствии и когда он захотел вставить хоть слово в Анину защиту, отец грубо попросил помолчать и не мешать воспитывать дочь. Даже растлителем малолетних его назвали, на что Аня очень обиделась, а Юра потом сглаживал, убеждая, что это они для красного словца.  — Да, продукты, транспорт — всё на нём.  — И откуда же у этого паренька деньги на это всё, позволь узнать?!  Ох, как же Аня не любила в людях эту черту — считать чужие деньги. Ну есть у человека средства, что теперь, он должен каждую копейку оправдывать? Не миллионами же он воротит, в конце концов. На жизнь в российском городишке хватает и уже хорошо.  — Подрабатывает актёром, я вам уже рассказывала — тамада, скрипач.  — Угу, актёр погорелого театра, значит.  — Пап, пожалуйста…  — И что же, совсем домой не тянет? — Мать искусно меняет тему, не давая мужу унизить Анину любимую профессию, к которой она так стремится. — Лучше тебе с незнакомым человеком жить, чем с нами?  Тут на лицо была обида — это и понятно, как бы родители ни храбрились по началу, отпуская её с радостью в общагу, а всё-таки не готовы они были, что дочь так резко повзрослела. Как снег на голову свалилась со своим хахалем и съехала, не предупредив.  — Скучаю, разумеется… Но нужно ведь идти дальше, в деревне я многого не добьюсь. И Юра не незнакомый человек — он мой парень, мы с ним уже полтора месяца знакомы, часами напролëт общаемся и я доверяю ему полностью.  — Прекрасно. А позвонить не судьба? Как уехала, так ни слуху, ни духу!  — Мамочка, папочка, простите, пожалуйста! Я боялась вам звонить… Думала, накричите, будете нервничать. Я ведь совсем не хочу чтобы вы на меня здоровье своё тратили. Плюс я очень подготовкой была занята, а как сдала — сразу к вам.  Разошлись на хорошей ноте. Немного недовольных речей, но Аня всё доблестно отстаивала. Старалась быть на позитиве, улыбалась, принимала все каверзные вопросы, рассказывала кратко про Юрину биографию, про условия в квартире. Хотелось создать как можно более хорошее впечатление о своей самостоятельной жизни. Всë это время, виновник торжества ждал в машине и Аню совесть грызла, заставлять его столько себя ждать, но конфликты семейные решить было необходимо. Родители всё-таки поуспокоились, приглашали в следующий раз приходить им вдвоём и даже обняли на прощание, просили быть аккуратной, оттаяли, не слишком, но налëт недоверия потихоньку отходил.  У Ани счастливая улыбка с лица не сходила, от сердца отлегло после разговора с ними. Всё-таки ругаться это дело неблагодарное, зато как хорошо после примирения.