***
Осень погрузила город на самое дно чаши, которую до краёв наполняла дёгтеобразная тьма. Фонари, окна домов и фары машин были способны отвоевать лишь небольшое пространство вокруг себя. Редкие прохожие внезапно выныривали в островки света, чтобы спустя несколько мгновений вновь без следа раствориться в темноте. Ветер путался в голых верхушках деревьев. На полпути начал накрапывать мелкий, редкий дождь. Капли в лучах фонарей и фар вспыхивали на несколько мгновений, словно искры и тут же гасли. Несмотря на дождь, хорошо было пройтись, проветрить голову. На ходу всегда думалось лучше. Женя отключила звук на телефоне, чтобы её никто не отвлекал. Перетасовывая факты, как карты, она пыталась, в конце концов, разложить их по своим местам. В центре своеобразного пасьянса она положила Управление, главное звено во всём происходящем. Само здание, не организация. Жилищный объект параестественного типа. Или всё-таки нет. Другое. Живое. Не король и даже не туз. Джокер. Самая старшая карта. Принимающая любое значение, любое обличие. Чёрная и красная одновременно. Но что ему надо? Есть. Как и любому живому существу, ему надо есть. Но иногда же необходимо дать сожрать себя Не совсем ясно, чем оно питается, но оно изголодалось. Может быть, поедает саму ткань реальности и отсюда Сопряжения? Звучит логично. Кто может сдержать голодного зверя? Женя вытянула следующую карту. В одной половине Король, в другой – Королева. В руках у каждого – окровавленный меч. Сильный параутилит. Директор Службы и Главы Управлений. Всегда нужен контроль. Иначе бреши, прорехи, промоины. Они гаранты порядка, гаранты контроля. Но только не в их случае. Привалова выдохлась и последние двадцать лет ей ищут замену. Из мысленной колоды посыпались ещё короли и королевы – много, больше, чем есть мастей. Люди, которых она увидела, заглянув в голову Главы. Забракованные варианты. Мятые, рваные и обгорелые карты. Более не пригодные ни для чего. Но кто проводит отбор? Руководство Управления? Глава? Само Управление? Когда водопад королей и королев прекратился, она вынула туз. Вместо масти в его центре в одно бесформенное целое сплавилось множество лиц. Параутилиты. Вообще все, не только Глава. Как Управление влияет на них? Зависит ли это от уровня самого параутилита? Может, помимо неё другие сотрудники с какими-никакими способностями видят и ощущают что-то похожее? Она же не единственная, ведь так? Или другим, кто прошёл комиссию выданы средства, подавляющие параестественные силы, дабы кто попало не совал нос в секреты Управления и дела Главы? Ещё карта. Валет – дряхлый, морщинистый, с обвисшей кожей, выбивающимися из-под головного убора седыми волосами. Петрович и его видения. Чёрный лес и круги белых грибов. Гора и пропасть, на дне которой ждали ответы на все вопросы. Комната со слепыми. Из колоды выпала Дама – прекрасная, алебастрово-белая, только лицо уродовала маска из чужой кожи. Но если взглянуть на карту под другим углом, то Дама превращалась в белого бесполого человека с неестественно длинными пальцами. Или ей это только кажется? Последняя карта оказалась пустой. Алой, как кровь. Алой, как пламя. Пламя, которого так боится Управление. Пламя, которое явилось в образе красного человека. Ты червь сквозь время. Громовая песня искажает тебя. Счастье приходит. Белые жемчужины, но выглядят жёлтыми и красными. Сквозь зеркало перевёрнутое делается правильным. Оставь свои внутренности за дверью. Протолкни пальцы сквозь влажное. Ты всегда была новой собой. Ты хочешь, чтобы это было правдой. Мы стоим вокруг тебя, пока ты грезишь. Абсолютная бессмыслица, но в ней раз за разом появлялись всё новые и новые строки. Слова то пугали, так, что хотелось бежать без оглядки, то казались чертовски притягательными и она готова была повторять их снова и снова. Не ходи за красным человеком, если он будет звать. Он болезнь. Мы боимся. Мы боимся. Оно меняет суть вещей, оно уничтожит черное дерево с каменными корнями, его боится то голодное нечто, что скрывается в беспроглядной мгле… Женя встала как вкопанная посреди тротуара. Ей показалось, что всё вокруг застыло вместе с ней. В переулке было пусто. Ни людей, ни машин. Дождь прекратился, ветер стих, деревья замерли, похожие на мертвецов в холодном голубоватом свете фонарей. Голодное. Обитающее во мраке. С телом мягким, как грибы на поляне в лесу без неба и земли. Твою мать. Здесь видеть лишь видимое. Твердость – фикция. Камень, дерево, бетон – ложь. Она вернулась к центру пасьянса, где, как паук в середине паутины находилось Управление. Ни чёрное, ни красное – это цвета дерева и огня. Белое. Загляни за горизонт. Смотри. Смотри! Увидь их такими, какие они есть. Огромное, аморфное, вечно голодное. Ей показали истинное обличье, а она даже не поняла этого.***
Переодеваться было лень, все, на что её хватило – это расстегнуть куртку и избавиться от обуви в коридоре. Она, не глядя, кинула рюкзак на пол, себя – на диван, так что в его нутре жалобно скрипнули пружины. Ноги гудели от непривычной долгой ходьбы, тело умоляло об отдыхе. Женя полежала какое-то время, бездумно пялясь в потолок, пока не вспомнила, что нужно позвонить Пашке и доложить о своём прибытии. Она вынула телефон из заднего кармана джинс, взглянула на экран, и полусонное состояние как ветром сдуло. «10 пропущенных Паша Корнеев» «5 пропущенных Аня». Женя тихо выругалась. Предчувствуя взбучку, поднесла телефон к уху. - Ты где пропадаешь?! – похоже, сегодня Пашка решил общаться с ней исключительно на повышенных тонах. - Шла домой. - В смысле шла?! Пешком? - Нет, на лыжах. – не удержалась она. - Шутки шутишь, Женечка? - Мне надо было пройтись. Подумать. И знаешь, это была очень продуктивная прогулка. Завтра такое тебе расскажу, не поверишь. – как можно более мирным тоном проговорила Женя, пытаясь унять его возмущение. - А в автобусе или каком-нибудь другом транспорте ты не могла этого сделать, а? У тебя же подруга судебник. Позвони ей, спроси, что они там на своих вызовах и на освидетельствовании живых лиц видят! - Паш… - Я, между прочим, волновался! Женя закусила нижнюю губу, чувствуя болезненный укол совести. В последние дни она с головой погрузилась в собственные проблемы, в которые за компанию утянула и Пашку, цепляясь за него, как за спасательный круг. - Мне очень жаль, правда. Прости меня, пожалуйста. Я идиотка. - Это точно. – хмыкнул Пашка. – Извинения приняты. Но больше так, пожалуйста, не делай. Женя тихонько выдохнула. - Тогда, до завтра? – робко спросила она. - Неа, Женечка, до сегодня. - Не поняла. - Я еду к тебе на такси. - Что?! – она резко села на диване. – Нет, я не… Погоди, я не… Откуда ты знаешь где я живу? - Связи решают. – деловито сказал Пашка. – Помнишь Светку из химлаборатории? Так вот, у неё есть старшая сестра Лидка, у которой есть подруга Катя, с которой пытался мутить Тёмыч, но там изначально всё было не слава Богу… Так вот, Катя встречается с Максом Волковым, хотя, чего говорю, ты же его не знаешь. В общем, у Макса есть дядя, чей сын-мент знает твою подругу-судебницу. - …чего? – только и смогла ответить Женя, из всего сказанного уловив, что последним звеном в цепи была Аня. - Короче, я уже почти приехал и у меня к тебе один очень важный вопрос. У тебя еда дома есть? Она вспомнила, что совсем забыла зайти в магазин и в холодильнике имеются лишь бутылка молока и одинокий почерневший банан. - Нет. - Понял. Всё, до скорого. - Пока. - пробормотала Женя, но Пашка уже положил трубку. Несмотря на усталость, она вскочила на ноги, схватила кипу футболок, джинс и бюстгальтеров со стула и поспешно затолкала их в шкаф. Потом метнулась в ванну и скидала грязное белье с пола в стиральную машину. Мама была бы в ужасе, но какую-никакую видимость порядка она создала. Женя выходила из ванной, когда услышала, что вибрирует телефон. Чертыхаясь, она поспешила в комнату. На сей раз это оказалась Аня. - Женя, ты где?! Всё нормально?! - Дома, всё хорошо. - Ну, ладно. А то тут твой Пашка - подруга особенно выделила слово "твой", - искал тебя. Вышел на меня через Кирилла. Это участковый, я тебе говорила о нём, помнишь? Красивый, но тупой, как дерево. - Да, помню. – Женя потерла шишку на лбу. – На кой хрен надо было давать мой адрес? - Как на кой? Твой Пашка сказал, - Аня опять сделал упор на "твой", - что не может до тебя дозвониться и попросил проверить, не дома ли ты. Но у меня сегодня дежурство, потому я и дала твой адресок, а то он уже собрался искать твой хладный труп где-нибудь по канавам и канализационным люкам. Радуйся, что мы твоим родичам не сообщили. Вот был бы номер. Если бы вся эта шумиха дошла до родителей, то здесь были бы полиция, скорая, МЧС и пожарная бригада. Родители никогда не опекали её сверх меры, но после того события, всё изменилось. В конце концов, когда количество звонков в день «просто так, поговорить» достигло десяти, женино терпение лопнуло. «Либо я звоню вам сама, либо никак» Она прекрасно их понимала, но, тем не менее, всему должен был быть разумный предел. - Да, хорошо, что вы до этого не додумались. – вздохнула Женя. - Ну, раз ты нашлась, то всё прекрасно. Я вот одного не понимаю. Почему твой Пашка не знает твой домашний адрес? - Потому что не знает. - парировала Женя. Им как будто вполне хватало общения и на работе, а за её пределами у каждого была своя жизнь. Пашка первым решил сделать шаг к выходу из этой зоны, пригласив на свой день рождения. - Рада, что исправила это досадное опущение. - в голосе подруги слышалось неприкрытое веселье. - Только и слышала от тебя за последний год "Пашка то, Пашка сё", а он, оказывается, даже у тебя не был. Слушай, он с ночевой или как? - Откуда я знаю. - Просто твоя хата из типичного фанфика - содержит всего одну кровать, в смысле диван. – Женя явственно представила, как Аня сейчас многозначительно двигает бровями. - Аня… - закатила она глаза. – Завтра, моя дорогая, жду подробный отчёт о сегодняшних вечере и ночи. - промурлыкала подруга. - Ну, сладких снов. Хотя, возможно, поспать тебе не удастся, ну, ты меня понимаешь… Женя пожалела, что нельзя закатить глаза ещё сильнее. - Удачного дежурства. – пожелала она и нажала отбой. Впрочем, в кое в чём Аня была права. Сегодня точно будет не до сна. Только далеко не по той причине, которую нарисовала в своём воображении подруга.