***
— Меня направил к вам Ворона. Осмунд подавил вздох облегчения. Наконец-то. Они уже начали скучать. Гость был изящным юношей лет пятнадцати, с белокурыми волосами и гладким девичьим лицом, едва тронутым пушком. Неловкость явно читалась в каждом его движении, хоть он и пытался скрыть её показным высокомерием. Одет был юноша в красный плащ с капюшоном, простой, но из дорогой ткани. По недоброму оскалу Осни Осмунд понял, что братца так и подмывало выдать что-нибудь вроде «Ты откуда такая красивая, девочка?». К счастью для их карманов, он сдерживался. Старший Кэттлблэк приветливо улыбнулся. — С кем имеем честь? Посетитель нервно сглотнул, обвёл взглядом грязную комнату, трёх братьев, пару сапог, сваленных в углу. Осни, или Осфрида. Или его собственные. Осмунд не помнил. — Моё имя не имеет значения, — гость вызывающе поднял пушистый подбородок. — Да ладно тебе, — Осмунд улыбнулся ещё шире, — если мы будем работать вместе, мы должны познакомиться. Моё имя сир Осмунд Кэттлблэк, наёмный рыцарь, к вашим услугам. Вон тот угрюмый парень с обвислыми усами — Осфрид. Он всегда такой. Красавчик напротив него — Осни, самый младший из нас. Мы братья, как можно заметить. Мальчишка медленно выдохнул, раздувая изящные ноздри. — Моё имя Ла… Ламберт. «Лансель», мысленно поправил его Осмунд. Он уже начал переживать, что светловолосый олух не найдёт дорогу к их скромному жилищу. Промахнётся мимо лавки Вороны, либо найдёт кого-нибудь другого, да пёс его знает, что ещё может пойти не так. Не все блестящие планы Бейлиша блестяще заканчиваются, это Осмунд уяснил за годы работы на него. Но, видимо, в этот раз всё прошло удачно. То ли люди Мизинца озаботились направить юнца в нужную лавку в Блошином конце, то ли он сам нашёл дорогу к главному дельцу Королевской Гадости в этом бизнесе. В конечном счёте, одной головной болью меньше. Братьям не пришлось искать Ланселя самостоятельно. — Приветствуем тебя, Ламберт, — Осфрид улыбнулся краями губ. — Чувствуй себя как дома, — подхватил Осни, не переставая хищно ухмыляться. Осмунд пихнул ногой стоящий посреди комнаты колченогий табурет. — Присаживайся, Ламберт, негоже гостю обсуждать важные дела стоя. — Ноги-то не железные, — подхватил Осфрид. Лансель из Дома Ланнистер неуверенно сел на табурет. — Должно быть, долго ты нас искал? — участливо спросил Осни. Лансель мотнул белокурой головой. — Нет, я… недолго. — Как поживает Ворона? — поинтересовался Осмунд, наливая гостю дешёвого вина в кружку. — Он… — Лансель отпил из втюхнутой ему кружки, поперхнулся, — Он… — Его глаз отрос обратно? — прервал Осни. Лансель уставился на него непонимающе. Осмунд едва удержался от того, чтобы расхохотаться, до того нелепое у него было выражение лица. Все там во дворце такие тугодумы? — Итак, Ламберт, — прервал тишину Осмунд, снова наполняя кружку, — кому-то в этом городе понадобились услуги наёмников. И они не стали размениваться по мелочам, решив взять лучших из лучших. Правильно? — Правильно, — подтвердил Осфрид. Лансель неуверенно кивнул и принял из рук старшего Кэттлблэка кружку. — И чего же именно хочет наш загадочный наниматель? — приторным тоном поинтересовался Осмунд. — Её Ве… — парень покраснел до кончиков ушей, поставил кружку на стол, — мой наниматель хочет обеспечить безопасность себя и своей семьи. Ему нужны люди, способные набрать и обучить отряд наёмных бойцов в несколько сотен человек. Мне сказали, сир, что вы воевали на Ступенях и в Эссосе? — Да, в составе наёмного отряда, — Осмунд долил вина в кружку, и Лансель опасливо покосился на неё, — Вербовать людей мне не в первой, командовать ими тоже. Мой брат Осфрид служил офицером в страже Чаячьего городка, — и был уволен за чрезмерную жестокость, но об этом в разговоре с потенциальным нанимателем упоминать необязательно, — Осни служил в домашней гвардии лорда Темплтона, — и чуть не обрюхатил его дочку, но об этом Ланнистерам тоже не следует знать. Осмунд ослепительно улыбнулся, — Вы не найдёте более подходящих людей в этом городе. — Вы родом из Долины? — Лансель отпил из кружки, — И что же привело вас в Королевскую Гавань? — То, что звенит в мешочке у тебя на поясе. Неохотно, Лансель вынул мешочек и бросил на стол. Блеск золота озарил маленькую грязную комнату, точно восход нового солнца, но Осмунд сокрушённо покачал головой. Братья последовали его примеру. — Что-то не так? — встревожено спросил Лансель. Осмунд пожал плечами. — Неужели великая королева-регент Серсея Ланнистер платит своим скромным слугам такие крохи? Лицо Ланселя стало пунцовым — то ли от вина, то ли от смущения. — Это задаток. Дальше будет больше. Братья, как один, состроили задумчивые, недовольные физиономии. Осмунд с шумно выдохнул, раздувая ноздри. — Этого мало. Лансель Ланнистер выглядел совсем растерянно. Он словно не мог решить, то ли ему гневно схватить мешочек и хлопнуть дверью, то ли остаться и продолжить торг. Он очевидно считал, что слишком далеко зашёл и теперь не может просто уйти, чтобы вернуться к своей королеве с пустыми руками или начать поиски наёмников заново. Вместе с тем, спорить с тремя головорезами в их собственном логове ему тоже не сильно хотелось, какой бы грозной ни была его фамилия. Рука юнца юркнула за пазуху, и на стол полетел ещё один мешочек, чуть поменьше первого. Золотая монета покатилась по деревянной поверхности и замерла, прижатая длинным пальцем старшего Кэттлблэка. Он кивнул, снова улыбаясь. — Мы договоримся.***
— Меня направил к вам Ворона. Этот был вылеплен из совершенно иного теста. Уверенный в себе, с резкими чертами лица, обветренной загорелой кожей и чёрными волосами, спадающими на плечи. Одет пришелец был в простую кольчугу и варёную кожу, опоясанную неброско выглядящим мечом и кинжалом. На легкомысленного наблюдателя он мог бы произвести впечатление небрежного переулочного головореза, грубого и неотёсанного, но Осмунд слишком хорошо знал людей подобного сорта. Грубым и неотёсанным он был, но в каждом движении непрошеного гостя сквозила смертоносная кошачья грация. Осмунд не решился бы встретить его в открытом бою. Не тратя времени, гость деловито уселся на старый табурет, так резко, что тот жалобно скрипнул. Потянувшись к вину, он отпил прямо из горла, и тут же скривился. — Вино ваше дерьмо. Звать Бронн. Слышал я, что вашу троицу недавно нанял один белобрысый красавчик для одной очень важной шишки. — Нет, — улыбнулся Осмунд. — Лживые слухи, — подтвердил Осфрид. — Брехня, — уточнил Осни. — Безусловно. Мой наниматель платит два медяка за каждый медяк, который вам обещали. И вам даже не нужно будет отказывать тем ребятам, — Бронн улыбнулся, хищно, по-волчьи, — Всего лишь… держать моего нанимателя в курсе относительно действий нашей милой королевы. Он любит хорошие истории, а за лучшие платит золотом. Достаточно интересно звучит? — Задаток, — холодно напомнил Осфрид. Остальные братья кивнули. — Ах, да, — мешочек полетел на стол. Глаза Осмунда встретились с глазами Бронна, холодными, усмехающимися. Мгновение Кэттлблэк размышлял о том, стоит ли провернуть с ним то же, что и с Ланселем. Нет. Этот кусок застрянет у него в горле. У любой жадности должны быть разумные пределы. Когда Бронн ушёл, у братьев Кэттлблэк было уже три хозяина, по одному на каждого.***
Он невольно вспомнил того бедолагу. Тот был, кажется, каким-то землевладельцем, которого Бейлиш согнал с участка. Дурак взъелся на Мизинца и думал бороться с ним. Писал леди Аррен и всё такое. Мешал приличным людям. — Это не может продолжаться вечно, — сказал он тогда Осмунду, — Од-днажды врагов у него станет больше, чем друзей, и тогда… Трудно сохранить остатки достоинства, когда ты копаешь яму холодной ночью, будучи совершенно голым, но он неплохо справлялся. Осмунду осталось лишь развести руками. — Я не понимаю тебя. Бейлиш — это деньги, — Кэттлблэк примирительно улыбнулся, — Как можно сражаться с деньгами? Копай давай. Теперь Осмунд понял. Он понятия не имел, о чём говорил. Ему приходилось видеть роскошные дворцы, сады магистратов и поместья богачей, но всегда снаружи. Он не был готов к зрелищу, которое ждало его внутри Красного замка. Залы, в которых могли поместиться целые деревни. Окна выше человеческого роста. Цветные витражи, каменные арки, сложные витые хреновины, золото, серебро, драгоценные камни всех возможных цветов, мрамор, чардрево, шёлк и бархат. Замок словно был громадной сокровищницей, в которую свозились богатства со всего Вестероса. Никогда в своей жизни Осмунд не видел ничего подобного. А они здесь жили. — Мы все попадём в ад, — выдохнул он наконец. — Я убивал людей за мешок репы… — поражённо прошептал Осфрид. — Я убивал за меньшее, — добавил Осни. — …но это… — Мы все, — отчеканил Осмунд, — Попадём. В ад. — Сюда, господа! — позвал их разодетый дворцовый олух. Они вышли в какой-то внутренний дворик замка, усаженный зеленью. Осмунд с любопытством оглядывался вокруг. Намётанный глаз сходу примечал людей, как бы случайно болтающихся вокруг, но упорно не упускающих троицу Кэттлблэков из поля зрения. В дальнем углу под аркой сидела девица, которая, как он помнил, уже два года работала на Бейлиша. Осмунд улыбнулся ей, и она покраснела. — Её Величество встретит вас здесь… если ей будет угодно, — придворный олух прямо-таки источал неприязнь. Осмунд ответил ему самой хамской из своих улыбок. — Я живу, чтобы служить. Франт не счёл нужным продолжать разговор, но его взгляд словно говорил: «Ты послужил бы отличным украшением какой-нибудь канавы». Вздёрнув нос, он удалился. Осмунд повернулся к братьям. — Говорить буду я. Молчать будете вы. Осни насмешливо улыбнулся, не отводя глаз. — Правда? Осмунд улыбнулся ещё лучезарней. Какое-то время они просто сверлили друг друга взглядами, но ни один, ни другой не отводили глаз. Средний брат просто наблюдал за ними. Его такое всегда забавляло, но вмешиваться в разборки братьев он не спешил. Осфрид всегда был себе на уме. Осмунду показалось, что Осни уже готов сдаться, когда в саду послышались шаги. Все трое рухнули на одно колено в едином движении. — Вы стоите перед… — заскрипел голос старого мейстера. «Да знаю я, кто она», подумал Осмунд.***
Покои королевы находились в твердыне Мейгора, мрачной сердцевине дворца, возвышавшейся над остальным замком. Осмунд остановился на крутой узкой лестнице, выглянул в большое окно, открывающееся на город. Вид был знатный. Множество крохотных домиков, в тени которых сновали муравьи. Безжалостная гладь моря. Строгие контуры городских стен, таких маленьких, словно он мог наступить на них ногой и сокрушить. Осмунд высунул голову из окна, опёршись руками о каменную кладку, и сплюнул вниз. Наблюдал, как его плевок исчез из виду, чтоб разбиться о невидимые ему камни мостовой во дворе замка. — Высоко отсюда падать, — заключил он. Вдовствующая королева Семи Королевств стояла у окна спиной к нему. Осмунд застыл на почтительном расстоянии. Её силуэт был смутной тенью на фоне вечернего города. Где-то за ней громада Септы Бейлора колокольным звоном возвещала об окончании дневных трудов. Или вроде того. Осмунд плохо разбирался в тонкостях веры. — Защитите моих детей ото всех, кто хочет им зла, — заговорила она, не поворачиваясь, — и я вознесу вас над грязной толпой. Предайте меня, ослушайтесь меня — и я превращу вас в пыль. Я убью вас и ваших братьев. Я найду ту грязную дыру, где живут ваши родители, и заставлю десятерых солдат насиловать их перед смертью. Если. Вы меня понимаете? Он держал строй перед атакой тяжёлой конницы в Спорных землях. Два дня в плену у горных племён Долины он выслушивал, какими именно способами его можно убить. Тогда ему было страшно. Сейчас? Женщина говорила тихим голосом, устало поводя в воздухе полупустым бокалом с вином. Он мог свернуть ей шею одним движением. И всё же, от её слов впервые в жизни Осмунду стало… жутко? — Я не предам вас, Ваше Величество, — твёрдым голосом сказал он. Эта ложь за долгие годы тайной работы на Мизинца стала привычной, но теперь ему пришлось собрать всю свою силу воли, чтоб звучать убедительно. — Хорошо, — она повернулась к нему. Невольно Кеттлблэк залюбовался королевой. Изящные скулы, высокий лоб, чистое правильное лицо. Роскошная грива золотых волос, спадавшая до безупречных бёдер. Узкая талия, стянутая платьем более дорогим, чем вся деревня, в которой он родился. Комнату наполнял едва заметный аромат её духов, флакон которых стоил больше, чем корабль, когда-то перевёзший его на Эссос. Аромат стал сильнее, когда она подошла ближе. Куда ближе, чем мог позволить этикет. Королева Вестероса пронзила его взглядом своих безжалостных малахитово-зелёных глаз, в которых сквозила абсолютная уверенность в себе и… любопытство? Осмунд готов был поклясться, что это было любопытство. Он выдержал взгляд этих глаз — и улыбнулся, хотя было бы менее опасным улыбаться полной гискарской фаланге. — Я живу, чтобы служить. — Вот как? — она улыбнулась в ответ, очертив очаровательные ямочки на щеках, — Его Величество будет рад это услышать. В эти сложные дни ему как никогда необходимы верные слуги. Вы можете идти, сир Осмунд. Спускаясь, он снова остановился у того же самого окна. Не удержавшись, Осмунд достал из-за пазухи золотую монетку, подставил её под лучи умирающего дня. Монета поймала закатный свет и засияла ослепительным блеском, заставив рыцаря зажмуриться. Осмунд усмехнулся. Ари, как всегда, была права. Они действительно были похожи на маленькие солнца.