***
Верзила с жидкими волосами цвета соломы остановил их у входа в таверну. — Не нравитесь вы мне, — объявил он, переводя с одного брата на другого взгляд своих невыразительных серых глаз. Осни наигранно вздохнул. — Такая уж у нас судьба, дружище. Мы нравимся только девкам. — Ты нам тоже не нравишься, — уверил бугая Осфрид. Вышибала перевёл глаза на среднего брата и моргул. Какое-то время он просто молчал, очевидно, пытаясь выдумать что-нибудь остроумное в ответ. Это затянулось. — Я знал твою мать, — изрёк громила наконец. Лицо его было абсолютно бесстрастным. Осмунд изобразил удивление. — Свиней наша мать режет. Как ты сбежал? Бугай побагровел. — Ты разговариваешь со мной неуважительно, — проинформировал он. Осни положил ладонь на навершие меча, жизнерадостно ухмыляясь. — Уважение надо заслужить. Верзила обвёл братьев тяжёлым взглядом, пытаясь понять, справится ли он с троими разом. Осмунд проворачивал в голове варианты мирного разрешения конфликта, один за другим. Драки с вышибалами в тавернах были обычным делом, но в этот раз ему не хотелось привлекать внимания. Кэттлблэк уже открыл рот, чтоб сказать что-то остроумно-примирительное, когда из проёма двери раздался женский голос. — Спокойно, эти господа со мной. Великан медленно повернулся. В воздухе мелькнула яркая искорка, и вышибала удивлённо уставился на золотого дракона с бородатым профилем короля Роберта, зажатого меж его толстых пальцев. Маска равнодушия треснула и отвалилась, теперь его бледные глаза выражали крайнюю степень удивления. — Миледи… — пробормотал он, — Милорды, проходите… Женщина была одета в простое платье из грубой ткани и плащ с капюшоном, скрывающим волосы и лицо. Поманив братьев изящной белой рукой, она скрылась в полутьме таверны. После изнуряющей жары, царившей на улицах Королевской Гавани, уютная прохлада трактира была благословением. Шум в общем зале исключал возможность того, что их можно будет подслушать. Расположившись, братья заказали себе холодного эля. Женщина ждала, иногда беспокойно поворачивая голову из стороны в сторону, будто боясь, что за ними могут наблюдать. Осмунда этот маскарад несколько раздражал. Как будто половина королевского двора не видела братьев в Красном замке. Да что там, у входа в таверну Осмунд видел на своём посту Ари Сломанную Игрушку, эту полубезумную белку Бейлиша, и существовала лишь одна причина того, что Мизинец не узнает об этой встрече от неё. Мизинец узнает о встрече от самого Осмунда. Конечно же, об этом совсем не нужно знать Серсее из Дома Ланнистер, королеве-регенту Семи Королевств, и так далее, и тому подобное. Братья принялись негромкими голосами рассказывать ей о том, скольких наёмников они наняли, сколько ещё наймут, сколько шлемов, кольчуг и мечей им потребуется, а Осмунд забавлялся, представляя, что сделает королева со всеми троими, узнай она, что Кэттлблэки доносили на неё одновременно и Мастеру над монетой, и столь ненавистному ей карлику. Скормит львам? Он не видел ни одного льва в Королевской Гавани, и вряд ли они повезут животное из Западных Земель только ради них троих. Медленно разрежет на куски, по одному в день? Уже больше похоже на королеву, но хватит ли ей терпения и выдержки? Подобные процедуры требовали стойкости и жёсткости даже от закалённых в боях мужчин, что уж говорить о ней? Нет, что-то быстрое, но эмоциональное. Может, оскопит всех троих? Одного за другим, а оставшихся двух заставит смотреть? Хватит ли у неё фантазии? Он поставил бы серебряного оленя на то, что хватит. Хотя, если королева будет наблюдать за процессом лично, её, скорей всего, вырвет. — Сир Осмунд, о чём вы задумались? Кэттлблэк благожелательно улыбнулся ей. — О деньгах. Наёмник всегда думает о деньгах. Королева с сомнением сверкнула на него зелёными изумрудами глаз, затем убрала выбившийся золотой локон под капюшон и натянула оный пониже на лицо. — Уж не собираетесь вы предать меня, сир? — её голос был обманчиво-спокоен. Улыбка Осмунда не дрогнула. Наклонившись к королеве, он прошептал: — Разве есть в этом городе кто-то богаче вас?***
— Фух, — Осни проводил взглядом удаляющуюся женскую фигуру и вытер лицо ладонью, — По кружке? — По кружке можно, — согласился Осмунд, не отрывая от неё взгляда. Роскошная женщина, всё-таки, хоть и не совсем в своём уме. Ради такой королевы можно и треклятую корону нацепить. Ходили, правда, слухи, что она же лично то ли задушила, то ли отравила покойного короля, то ли подослала ему демона в обличии вепря… Нет, без короны Осмунд прекрасно бы обошёлся. А вот, положим, от замка он бы не отказался. Возможно, ему стоит пересмотреть соотношение своих верностей в пользу королевы. Или её брата, но из него много не вытянешь, слишком хитёр. Золото Бейлиша слишком уж отдаёт овечьим дерьмом, хоть и не стоит, конечно, отказываться от него сразу… Из потока мыслей его вырвал женский визг, донёсшийся снаружи. Кэттлблэки узнали голос королевы и, прежде чем успели осознать это, уже вылетали из дверей таверны на яркий солнечный свет. — Отпусти меня, дрянь! Мерзкое отродье! Худая фигурка в мешковатой одежде вжалась в стену напротив. Серсея стояла посреди узкой улицы, оттряхивая подол платья. Из окон наверху выглядывали любопытные физиономии, привлечённые криками. — Что случилось? — голос Осмунда был спокойным, но твёрдым. — Эта… тварь! — красивое лицо под капюшоном перекосилось от злобы и отвращения, — Тронула меня! — Бедной сиротке… на пропитание… — проскулила Ари, и её глаз дёрнулся, — С утречка в животике ничего не было… — Это всего лишь уличная попрошайка, она безвредна. Она боится вас больше, — уверил королеву Осмунд. — Это дерьмо дотронулось до моего платья! — выплюнула королева, — Теперь его придётся сжечь! Ари начала реветь, её маленькое личико покраснело как помидор. — Нам нужно идти, на нас смотрят, — тихо сказал Осфрид. — Угу, — Осмунд вынул медяк и бросил Ари, — Держи, и не мешай приличным людям. — Спаси-и-ибо, мило-о-орд! — всё ещё ревя, она внезапным движением обхватила ногу Осмунда и повисла на ней. Серсея фыркнула и отошла на пару шагов. Осмунд стряхнул Ари со своей ноги и мягко отстранил её. — Занимайся своим делом, девочка. Она подняла на него зарёванное лицо и быстро-быстро закивала, как летнийская обезьянка. — Как угодно милорду! Отворачиваясь от неё, Кэттлблэк случайно поймал взгляд вышибалы. В его глазах было одобрение. — Вас кто-нибудь ждёт? — спросил Осмунд королеву, подойдя к ней. — Да. Один верный человек. — Где? Она объяснила. Глаза Осмунда округлились. — И вы шли оттуда всю дорогу одна? Она не ответила. — Миледи, — сказал Осмунд — будет лучше, если я вас провожу. — А ещё лучше — мы проводим, — Осни галантно улыбнулся. Осмунд покачал головой. — Мы и так уже привлекли слишком много внимания. Не стоит привлекать ещё больше. Меня будет вполне достаточно. Вы двое возвращайтесь внутрь и закажите выпивки на нас всех — я провожу леди и вернусь. И если кто-то выхлебает мою кружку — голову откручу!***
— Вывеска — брехня, — заявила ему Серсея, осторожно ступая между луж. — А? — Вывеска. Над трактиром. Вы не видели её? Осмунд рассмеялся. — Может, я бы и заметил её, если бы умел читать. На её лице отразилось искреннее недоумение. — Вы… не умеете читать? — Как и большая часть тех, кто вырос на дне. Часто вы встречаете таких людей? Серсея наморщила лоб, озадаченно покачала головой. — В Кра… там, где я живу, читать умеют даже служанки. Осмунд пожал плечами. — Хоть где-то мы с братьями будем выделяться. Она рассмеялась. Затормозила, вынуждая держащего её под локоть Кэттлблэка также остановиться. Отдышалась. — Думаю, вы и вправда будете там выделяться. Все эти придворные индюки невероятно скучны. Разве что Мизинец иногда может развеселить, но он мелкая крыса. Осмунд приложил все усилия, чтобы сохранить бесстрастное лицо. — Так что же с вывеской? — перевёл он тему. — А, это, — королева возобновила шаг, увлекая его за собой. Осмунд позволил ей, — «Человек — это животное, обречённое помнить. Мы поможем тебе забыть!», — она покачала головой, — Брехня. Сколько я ни пила, ничего не забывается. Демоны прошлого преследуют пьяных не меньше, чем трезвых, только вот ноги заплетаются. Демоны прошлого. Осмунд сглотнул комок в горле, отгоняя непрошенные воспоминания. Зелёное зарево над Ройной. Серсея вгляделась в его лицо. — Кажется, я задела какие-то потаённые струны. Поделитесь со мной. Осмунд покачал головой. — Ничего интересного. — Ну же! В конце-концов, я вам плачу. У каждого демона есть имя. Назовите вашего. — Даная, — ответил он, хотя не собирался этого делать. Королева торжествуще улыбнулась. — Это, должно быть, очень жестокий демон. — С чего вы так решили? Она насмешливо улыбнулась. — У него женское имя. Какое-то время они шли в молчании. Узкие улочки ветвились и вились вокруг основания холма Висеньи, увенчанного тяжёлой белой короной с семью зубцами. Солнце пекло неимоверно, и маленькие уродливые дети, плескавшиеся в лужах вместе со свиньями и собаками, были совершенно голыми, чем ещё больше походили на своих бессловесных товарищей. Уродливые женщины давали им дорогу, а уродливые мужчины бросали уродливые взгляды на его спутницу. Город внутри города прямо под Великой Септой, мерзкая дыра, которая не заслужила даже собственного названия, в отличие от Блошиного конца. Из открытого окна на втором этаже одного из зданий раздавались недвусмысленные женские стоны, и это было единственное здание поблизости, которое не грозилось развалиться в ближайший месяц, хоть штукатурка на его стенах и обвалилась в некоторых местах кусками размером с человека. В какой-то момент королева прижалась к нему теснее. Её губы были плотно поджаты, а голова нервно дёргалась из стороны в сторону, будто выискивая опасность. — Как вы шли раньше? — негромко спросил Осмунд. — Я шла другой дорогой, вкруг. Я не знала, что есть короткая дорога. Там не… — Не так грязно? Она кивнула. — Чем это, кстати, воняет? Я даже не знала, что в Королевской Гавани есть настолько омерзительные запахи… — Королевской Гадости, — пробормотал Осмунд. — Что? — Я говорю, вам не стоило подвергать себя такой опасности. Одинокая женщина — лёгкая добыча. В лучшем случае, вас могли узнать. Она закусила губу. — Вы правы. Но… узнать? Зачем я, по вашему, надела эти тряпки? Никто за пределами замка не знает меня в лицо. Осмунд рассмеялся против своей воли. Женщина вырвала руку и метнула на него испепеляющий взгляд. — Вы смеётесь надо мной? Осмунд сделал примиряющий жест руками. — Прошу меня простить. Я хотел бы объясниться. Она лишь холодно посмотрела на него, скрестив руки. Осмунд широко повёл рукой. — Вы не принадлежите этому месту, — начал он и вопросительно взглянул на королеву. Она медленно кивнула. — Допустим. — Вы не родились здесь. Вы не жили здесь. Вы идеально подготовлены к тому, чтоб выживать в полном интриганов замке, — к его удовлетворению, она слегка улыбнулась, — Но здесь, на дне мира, царят другие правила. Здесь люди ведут себя по-другому. Выглядят по-другому. Пахнут по-другому. Он замолчал. Какое-то время наёмник и королева просто стояли, оценивающе глядя друг на друга. — Продолжайте, — не выдержала она. Он едва сдержал торжествующую улыбку. — Золотая монета. Она нахмурилась. — Что? — Вы бросили вышибале золотую монету. Её лицо выражало искреннее непонимание. — И? — Для многих живущих на той улице один золотой это больше денег, чем они видят за год. — То есть, — неуверенно произнесла королева-регент, — я прокололась, дав вышибале слишком ценную монету? — Это. А ещё чистая кожа. А ещё хорошие волосы. А ещё белые зубы. А ещё прямая осанка. Рост. Изящная фигура. Манера речи. Мне продолжать? Королева слегка склонила голову набок. — Вы отчитываете меня, или делаете комплименты? Они расхохотались одновременно. Спутник Серсеи ждал их через улицу от септы, держа под уздцы нервного коня. На нём был всё тот же красный плащ. — Здравствуй, Ла… Ламберт, — Осмунд поприветствовал его широкой улыбкой. Мальчишка ответил хмурым взглядом. — Серсея, нам надо идти. — Гляжу, Лунатик уже заждался, — она потрепала коня по морде. — Лунатик? — удивился Осмунд. — Мой сын назвал коня в честь шута, — пояснила она, пока Лансель помогал ей забраться в седло. — Что ж… и да, сир Лансель! — Чего тебе нужно? — Хочу дать вам один совет… — Мне не нужны твои советы, наёмник. — …если хочешь, чтоб тебя не узнали, необязательно носить плащ в цветах своей семьи. Королева-регент рассмеялась так сильно, что чуть не упала с лошади.***
Ворона поставил кружку на стол и удовлетворённо вытер губы. Его полутёмный подвал пропах сыростью. На столе стояли одна-единственная масляная лампа и две бутылки дешёвого вина. — За сделку, — повторил торговец, — Крагг не подведёт. Надёжный малый, хоть и железянин. Ненавижу железян, но бизнес есть бизнес. «А кого ты вообще любишь?», подумал Осмунд, глядя на изувеченного дельца. Он ненавидел западников и ненавидел северян, он ненавидел железян и штормовиков. Он особенно ненавидел Баратеонов на Железном Троне. Но он вёл дела со всеми, кто мог заплатить. Дочь Вороны сбежала на Ступени, чтоб заниматься пиратством. Гласно он отрёкся от неё, негласно через неё он имел связи от Кварта до Железных островов. Крагг Краснозубый, опытный наёмник, которого Ворона толкнул Осмунду вместе с шайкой преданных ему головорезов по старой дружбе, был плодом этого союза. — Краснозубый не против служить семье, которая разграбила его острова и свергла их короля? — Краснозубый не против служить любому, кто платит вовремя, и служить хорошо. Маленькая шлюха умеет подбирать нужных людей, хоть это всё и благодаря паре крепких сисек, доставшихся ей в наследство от мамаши. Так-то мозгов как у курицы, — несмотря на подбор слов, Осмунд уловил в голосе торговца нотки гордости за своего ребёнка. Они выпили ещё по одной. Вино было отвратительным, но, видимо, одноглазому и одноногому старику было всё равно, что пить в своём сыром обшарпанном подвале. А Осмунд брал то, что дают, как его и научила мать. — Ворона… есть ли хоть один человек в мире, которого ты не ругаешь на чём свет стоит? Изуродованное лицо торгаша расплылось в хитрой улыбке. — Ты, Оз. Разве я когда-нибудь ругал тебя? — Не так, как остальных, — признал Осмунд. — Ну, может чуть-чуть. Ладно, за упокой души короля! Они выпили, и Ворона расчуствовался. — Этот паршивец… Его Величество лично инспектировал тайный склад с субстанцией за городом, а маленький щенок его охранял… Охранял! Потом золотой ублюдок выслеживал наших братьев и убивал одного за другим. Будто ему было мало Его Мудрости Россарта… Ублюдок. На этом складе он меня и настиг. Сказал, «Другим я даровал смерть от меча, но ты, сука… будешь гореть». — Как ты выжил? — решился Осмунд на давно донимавший его вопрос. — Выжил? — уродливое лицо исказила горькая улыбка, — Ну, во-первых, я знал некоторые защитные заклинания против субстанции, а во-вторых… удача. Много удачи, — он постучал по полу деревянной ногой. — За удачу, — предложил Осмунд. Выпили. — Вот знаешь, что, — понесло старика, — когда казнили старого лорда Старка… так вот, когда Его Мудрость ненадолго отвлёкся, Старк подозвал меня к себе и сказал, «Ты не обязан этого делать, парень». А я ответил, «Нет, не обязан. Но я хочу». Рот калеки изогнулся в ласковой улыбке. — Знаешь, почему ты нравишься мне, Оз? Ты напоминаешь меня самого в молодости. Осмунда насквозь прошибло холодом. К горлу подступил комок. Зелёное зарево над Ройной. Запах горелого мяса.