***
— Вы хорошо умеете обращаться с маленькими детьми, — похвалил Осмунд девушку. Та нарезала мясо маленькими кусочками и деликатно отправляла в рот по одному. Мальчишка самозабвенно уминал фрукты. Сок стекал по его подбородку. — Вы очень добры, сир. Двое младших братьев и сестра не оставили мне выбора, — при этих словах она заметно погрустнела, будто предаваясь внезапным воспоминаниям. Осмунд ткнул себя пальцем в грудь. — Двое младших братьев? Как же я понимаю! — Вам с ними было тяжело, сир Осмунд? — Миледи, — он покачал головой, — мне до сих пор с ними тяжело. Она рассмеялась. Отец всегда говорил: если тебе удалось рассмешить женщину, ты покорил её сердце. Осмунд никогда не испытывал проблем по этой части. В конце концов, он был Кэттлблэком. — Скажите, сир, — глаза юной Старк снова были серьёзными, — то, что вы сказали королю… Такие ужасные вещи… — Вас нужно было спасти из-под палки, миледи. — Но всё же… что… — она подняла на Осмунда встревоженные глаза, — что, если он последует вашему совету? Будет делать мою жизнь невыносимой, год за годом, — она отвела взгляд, сжала нож в руке до белых костяшек. Её губы дрожали, — Я должна стать его женой… — В первую очередь, не бойтесь, миледи. У вас ещё есть время… — Нет, — её резкость несколько удивила его. Рыжеволосая девица медленно выдохнула, затем понизила голос, — Дело в том, сир Осмунд, что вчера я… что вчера у меня… — она покраснела. Он понял. — Что ж, это усложняет дело. Но, тем не менее, мой совет остаётся. Не надо бояться. Как говорил мой старый учитель, сир Роберт Стоун, «Страх убивает разум». Запомните эту фразу, миледи. — «Страх убивает разум», — негромко повторила она. — Герб вашего Дома — волк, правильно я помню? Не забывайте об этом, миледи. Не забывайте о своих корнях. В вас течёт волчья кровь, а волк должен быть храбрым, правда? Она кивнула, не глядя на него. — Я буду храброй, сир Осмунд. — Что же касательно нашего короля и вашего будущего… Мало ли, что может случиться. Что-то может взять и спасти вас. Не теряйте этой надежды, миледи. Пусть она питает вас. Она снова подняла на него глаза, и Осмунд отметил, что в них больше не было страха. «Что-то», говорили они, «или кто-то». В дверь постучали. Леди Санса вздрогнула от неожиданности. — Войдите, — нашлась она. Дверь распахнулась. Мальчишка-слуга неуверенно оглядел всех троих, сидящих за столом. Ваше Высочество, сир, миледи… — он запнулся, переминаясь с ноги на ногу, — Я… Мне нужно передать новость для леди Сансы… — Новость? — подал голос принц Томмен, — Я тоже хочу услышать новость! Мальчишка взглянул на леди Сансу. Что-то в его взгляде не понравилось Осмунду. Девушка тоже это заметила. — У меня нет секретов от принца Томмена, — сказала она, и голос предавал её волнение, — Говори! — Миледи, мне очень жаль… Пришли вести с Севера. Ваши братья Брандон и Рикон… они мертвы. Леди Санса кричала от страха во время бунта. Она кричала от боли, когда сир Мерин Трант бил её ногами. Но крик ужаса, последовавший за этими словами, не сравнить было ни с чем.***
Дом был небольшим, но чистым. Если не смотреть в окно, можно было забыть о том, что снаружи простирается Королевская Гадость. Прислуги не было, да оно и к лучшему — лишние уши им были не нужны. Если бы кто взглянул со стороны на четырёх мужчин, сидящих за деревянным столом, он не преминул бы заметить их фамильное сходство. Необычно высокие, поджарые, с кручковатыми носами на угрюмых, но мужественных физиономиях. Длинные волосы были угольно-чёрными у троих младших, лет двадцати пяти-тридцати, а седые патлы старшего подсказали бы воображаемому зрителю, что перед ним сидят трое братьев и их отец. Осмунд в белом кафтане, расшитом чёрными узорами, и в белом плаще королевского гвардейца, скреплённым на груди чёрным эмалевым котелком. Растительность на его лице была подстрижена в аккуратную бородку с усами. Осфрид в броне из варёной кожи поверх кольчуги, в багровом плаще и со львиным шлемом Ланнистеров, лежащим на коленях — Серсея назначила его капитаном своей личной гвардии. Братья сами подбирали наёмников для неё. Длинные вислые усы Осфрида были смочены пивом и липли к подбородку, а лицо было угрюмым и предельно серьёзным. Осни, как всегда, щеголял самоуверенной ухмылкой на чисто выбритом лице. Его фигуру обтягивал дорогой дублет из чёрного бархата, расшитый золотом. На плече он, правда, уже был распорот кинжальным ударом. Когда королеве нужно было заставить человека замолчать навсегда, младший братец не заставлял её повторять дважды. Освелл, их отец, носил грубую домотканную одежду серого цвета. В его работе невыгодно было выделяться. — «Выкован навеки крепким»! — четыре кружки стукнулись одна о другую. Узнав, что папаша Освелл в городе, братья сразу же отпросились у королевы. Она была не против их частых отлучек — задания, которые она им поручала, не требовали постоянного присутствия. Честно говоря, они в принципе требовали мало дисциплины. Перерезать глотку-другую, найти любовницу недруга, обмануть, отнять, разузнать — в этом они знали толк. В конце концов, они были Кэттлблэками. Толстый котяра прошёлся по столу и сунул усатую морду в еду. — Брысь! — фыркнул Освелл и выгнал его. — Кто его кормит, когда ты в разъезде? — поинтересовался Осмунд. — А шиш его знает. Может, хозяин, а может, он сам себя кормит. У, бандит! Вы лучше расскажите, что там с войной, столичные. Где Станнис? Он уже давно должен был прибыть. Осфрид с охотой пояснил. — Он потерял лишний месяц, когда отправил конницу атаковать Тиреллов у Горького Моста. Не сделай он этого, сейчас он действительно был бы у городских стен. Зато он может быть уверен, что армия Простора не ударит ему в спину. — Задал им жёсткую трёпку! — позлорадствовал Осни, — Я слышал, как этот оспорылый урод, Бастард из Ночной Песни, располосовал Рыцаря Цветов. Он отобрал этот валирийский меч у лорда Тарли, и когда он добрался до мальчишки в его красивой расписной броне, то просто прорубил сквозь неё, оттяпав ему обе руки, а затем рубанул по горлу так, что башка осталась болтаться на ниточке! Это вызвало волну усмешек. — Этот Бастард, видимо, хороший воин. А если он умудрился заграбастать валирийский меч, то нам лучше быть на другой стороне поля битвы от него, — Осмунд заглянул в свою кружку и нашёл её пустой. Осфрид мотнул головой. — Не заграбастал. Станнису нужна поддержка Рогова Холма, поэтому он заставил Бастарда отдать меч лорду Тарли, когда тот принёс присягу. — Весело живут люди, — Осмунд пожал плечами. — Весело там, где нас нет, — задумчиво изрёк отец и наполнил кружки. Выпили. — Как мать? — спросил Осмунд. — Здорова, хвала богам. Просила передать, что довольна вами, — старик усмехнулся в седые усы, — Уж чего она не ожидала, так это того, что старший пролезет в Королевскую гвардию. Уж она-то думала, если кто и пролезет… — Да, она всегда любила Осфрида больше, — проворчал Осмунд, немного задетый. — Не завидуй. — Всё по милости лорда Бейлиша, конечно, — продолжал отец, — Он сделал тебя оруженосцем и отправил в Эссос. Мог бы там и остаться, кстати. Как там звали эту твою девку? Ну, танцовщицу в Волантисе? — Даная, — неохотно пробурчал он. — Да, жаль, что с ней так получилось. По крайней мере, сир Роберт посвятил тебя в рыцари перед тем, как умер. Осмунд промолчал. — Всё заслуга лорда Бейлиша, всё. Без него мы бы в грязи копались, парни. Охраняли караваны, блуждали по дорогам. Жрали бы дерьмо, вот что. А он… он дал нам всё! Мы с Меррой живём в большом доме, Осмунд королевский гвардеец, младшие тоже приближены ко двору. Я всегда говорил, «Слушайтесь милорда Бейлиша, и далеко пойдёте». И что, я был не прав? — Прав, — пробурчали трое вразнобой. Освелл Кэттлблэк снова разлил вино по кружкам. — За лорда Бейлиша! Выпили. — Осмунд, — глаза старика были очень серьёзными, — Он ждёт тебя на пустыре за бывшими складами Пеппера. Он должен тебе кое-что поручить. Осмунд поднял глаза от кружки. — Когда? — Сегодня вечером. Мы же можем на тебя рассчитывать, правда? Я, мать, парни. Лорд Бейлиш дал нам всё. Не забывай об этом. Осмунд выдержал пристальный взгляд отца. — Мне это не понравится, да? — медленно произнёс он. — Этого не знаю. На месте узнаешь всё сам. Я рассчитываю на тебя. Мы все рассчитываем. — Заинтриговал, — подал голос Осни. — Осмунд. Пообещай, что не откажешь ему. Осмунд вздохнул. — Как скажешь, отец. — Ну вот и славно, — старик хлопнул его по плечу, — За семью! «Выкован навеки крепким!». Выпили.***
Чей-то голос позвал Осмунда по имени, когда он шёл по узким улочкам Блошиного конца. Она сильно изменилась за последние несколько дней. Её нарядное кружевное платье было покрыто грязью и изорвано. Ярко-рыжие волосы были всклокочены и спутаны, на грязной мордашке красовался синяк. Тем не менее, на её шее всё ещё болталось дорогое ожерелье, которое он ей подарил. — Данси! Что ты здесь делаешь? Я думал, ты слишком дорогая для этого места. Вместо ответа шлюха бросилась ему на шею и разрыдалась. Осмунд слегка отстранился от неё руками — запах застоялого пота его определённо не возбуждал. — Осмунд! Осмунд, милый мой Осмунд!.. Катайя… Она… Она догадалась! Моё ожерелье! Она поняла… Она всё поняла-а-а-а-а-а! Он неловко похлопал рыдающую шлюху по спине. Дело было понятным. Данси сдала братьям Кэттлблэкам шлюху Алайяйю, которая была любовницей десницы короля и дочерью хозяйки борделя. В процессе ей удалось выклянчить из Осмунда ожерелье взамен того, которое она проиграла Алайяйе в споре за член лорда Тириона. Очевидно, чернокожая сводница сложила два и два и поняла, кто настучал на её драгоценную доченьку. — Осмунд! Ты должен помочь мне! Это из-за тебя меня выгнали, из-за тебя! Ты должен мне помочь, ты должен! — Милая, — Осмунд снисходительно улыбнулся и покачал головой, — Ты что-то путаешь. Тебя выгнали из-за того, что ты настучала на другую девочку. — Но я настучала тебе! Это ты её утащил! Осмунд пожал плечами. — Я лишь делал свою работу. Её тонкая ручка обвилась вокруг его спины. Вторая стиснула его промежность через ткань штанов. — Осмунд… Ну помоги мне, ну пожалуйста! Я знаю, ты же можешь. Ты ведь работаешь на… — Тихо ты, не вопи на всю улицу, — он накрыл её ротик своей широкой ладонью, Так уж и быть… — он отстранился от неё более решительно, сунул руку в кошель и вытащил пару медяков, — Встань-ка на колени и обслужи меня. Честная плата за честную работу, а? Смазливое личико рыжей девицы недовольно скривилось. — Пара медяков? Осмунд! У Катайи я за такие крохи и туфлю бы не стянула! Улыбка Осмунда стала жёсткой. — Так возвращайся к Катайе. Данси приоткрыла рот от удивления. Её личико стало таким жалобным, будто он её ударил, а взгляд таким… потерянным. Её очаровательные губки задрожали, в уголках глаз снова появились слёзы. Девушка стала похожа на выброшенного на улицу котёнка. Такая бедненькая, такая несчастная. Она могла разжалобить почти любого мужчину, но не Кэттлблэка. Данси знала это. Она опустила взгляд. Её плечи ссутулились. Она медленно опустилась на колени перед Осмундом.***
Мало кто заходил в эту часть Королевской Гавани. Склады, расположенные в тени холма Рейнис, уже давно были заброшены. Когда-то ими владел богатый торговец Джон Пеппер, наживший состояние на торговле пряностями и перцем, отчего и получил своё имя*. В лучшие свои годы он возил товар аж из далёкого Кварта. Затем как-то разорился в пух и прах и пропал из людской памяти. А склады, носящие его имя, остались, хоть состояние их и оставляло желать лучшего. Здания разваливались со временем. Штукатурка во многих местах облупилась, обнажая красный кирпич. Близость Блошиного конца — а склады примыкали к нему вплотную — тоже не шла им на пользу. Пустырь, по которому шёл Осмунд, был завален мусором, в котором копалась облезлая собака. Шлюхи самого дешёвого пошиба водили сюда своих клиентов, чтоб совокупляться среди куч битого кирпича и гор мусора, а мутные людишки вершили тут свои тёмные дела. Поэтому он был здесь. Был вечер, и холм Рейнис накрыл склады своей чёрной холодной тенью. Уродливый скелет Драконьего Логова высился над городским пейзажем, похожий на обугленный осколок яичной скорлупы. Осмунда он не пугал: Кэттлблэк знал, что самые страшные чудовища водятся на холме Эйгона. «Не бойся мёртвых», сказал ему как-то сир Роберт, «бойся живых». У стены дома с обвалившейся крышей Кэттлблэк приметил серую фигуру. Когда он приблизился, человек откинул капюшон плаща. Это была девица. Осмунд узнал её. Естественно, она работала на Бейлиша. Именно она разыскала Осмунда и Осни в ночь, когда они кувыркались с Венди. Тогда же Бейлиш дал им задание внедриться в доверие к Ланнистерам. Хайли, вот как её звали. Симпатичное лицо, хоть и испорченное глазами навыкат и волосами уныло-мышиного цвета. — Приветик, сир Осмунд, — она слегка улыбнулась. Одна её нога была вальяжно согнута в колене и упёрта в стену. В этом было что-то шлюшье. — Я думал, я встречу милорда. Она кивнула на стену. — Встаньте вот сюда, сир. Сказав это, она отделилась от стены, накинула капюшон и быстрым шагом ушла. Осмунд занял её место, опёршись на шершавый кирпич стены. Он чувствовал себя немного глупо. Иногда все эти игры в секретность выглядели уж совсем чересчур. Или он просто отвык от Мизинца за месяцы, проведённые при дворе без его постоянного присутствия? Трудно сказать. За стеной послышался шорох. Затем глухой голос сказал: — Кэттлблэк? — Я. — Состояние здоровья милорда не позволяет ему бегать по всему городу, поэтому его приказ передам я. Осмунд узнал голос. Один из подручных Мизинца, тип с крысиной физиономией. Осмунд не мог вспомнить его имя. Может, и не знал его. — Я слушаю. — Девчонка Арианна. Милорд решил, что она вышла из-под контроля. Инцидент с тобой на площади стал последней каплей. Она устроила скандал на всю площадь. Это недопустимо. — Моя вина. Я был пьян. А она… Ничего непоправимого не произошло. Она всегда была такой. Милорда это устраивало. — Я просил тебя перебивать и решать за милорда, Кэттлблэк? Ты инструмент, ничего более. Но, так уж и быть, проясню ситуацию. Она всегда была трудно управляемой, это правда. Но в последнее время она сорвалась с поводка. Милорд всегда терпел её, но этому пришёл конец. Её так называемые «таланты» показали себя бесполезными, а её поведение ставит дела милорда под угрозу. Не так давно она зашла так далеко, что заявилась ко мне и принялась шантажировать меня, угрожая раскрыть секретные сведения нашим врагам! Я стерпел это, но милорд терпеть не стал. Теперь она взбесилась. Никто не может сказать, что она может натворить. Она слишком много знает, и мы не можем оставить это просто так. Я больше не хочу слышать твоих возражений. Ты забываешься, Кэттлблэк. Ты не принимаешь решений. Это не твоя забота. Вопросы? Осмунд обнаружил, что ему трудно говорить. Горло пересохло, и слова застревали в нём. Лорд Бейлиш дал нам всё. Не забывай об этом. — Почему я? — прохрипел он наконец. Осмунд не видел своего собеседника с той стороны стены, но по интонации, с какой были сказаны дальнейшие слова, можно было вообразить, что тот ухмылялся. — Потому что она доверяет тебе. Некоторое время Осмунд молчал, не в силах сказать ни слова. Видимо, голосу с той стороны это пришлось не по душе. — Ну же, Кэттлблэк, неужели ты будешь пускать сопли из-за бесноватой девчонки? Наши агенты разыщут её, тебе нужно будет только подойти вплотную. Собери свои силы в кулак и сделай это. Волк должен быть храбрым, правда? Осмунд разинул рот. — Ты… — выдавил он наконец. Никто не ответил. Осмунд понял, что с той стороны уже никого не было. Вокруг вообще никого не было. Пустырь был безлюден и молчалив. Только одинокая собака копалась в мусоре.