Интеракция

      Юичиро проснулся от громкого, настойчивого стука в дверь его комнаты и рывком сел на кровати. Бесконечно долгое мгновение он пытался отойти от тяжёлой дымки сна, которая давила на разум — по его ощущениям он проспал едва ли десять минут.       Несмотря на своё разбитое состояние, ему всё же пришлось заставить себя подняться с постели и начать собираться. Одевшись, он уложил последние вещи в узкую спортивную сумку и внимательно осмотрел свою теперь уже бывшую комнату. Не то чтобы он успел привязаться к этому месту, отнюдь, но ему не хотелось бы забыть что-нибудь нужное.       Убедившись, что он ничего не оставил, Юичиро пристегнул катану к поясу, взял сумку и вышел в коридор. Только он закрыл за собой дверь и сделал пару шагов, как в спину ему врезалась непонятно откуда взявшаяся Шиноа. Неразборчиво пробурчав что-то, она обошла его и поднялась на второй этаж, так быстро, что он не успел понять, что произошло. Пару секунд Юичиро колебался — должен ли он догнать её и расспросить? Но, поразмыслив, он оставил это и снова двинулся к выходу из дома. Если бы случилось что-то важное, Шиноа сама бы рассказала.       Однако стоило ему выйти во двор, как тут же захотелось вернуться обратно. У припаркованного микроавтобуса он увидел Микаэлу. А у его ног — сонного Йоичи, который сидел прямо на земле, опершись о колесо.       К счастью, оба были заняты беседой, поэтому пока не заметил приход Юичиро. А тот, оцепенев, сжал ручки сумки настолько сильно, что они впились в его ладонь. Он не знал, как ему нужно вести себя с Микаэлой. Вчера он чересчур увлёкся: сболтнул лишнее и раскрыл о себе слишком многое. Конечно, Микаэла не будет напоминать об этом, не будет попрекать и стыдить, но его искренность определённо была неуместной. Юичиро не понимал, как ему заговорить с Микаэлой и не сгореть от всепоглощающего стыда.       Он так и не сумел ничего придумать — замолкнув, Микаэла посмотрел в его сторону. Миг они обменивались взглядами, а затем он робко улыбнулся и неуверенно взмахнул рукой. Парадоксально, но это приободрило и успокоило Юичиро. Как и ожидалось, Микаэле тоже было неудобно, однако это напомнило ему, что они смогли преодолеть кризис, который был намного серьёзнее и разрушительнее, чем какая-то неловкость. По сравнению с тем, что у них было всего неделю назад, эта застенчивость казалось лишь мимолётной помехой. Нужно было просто не забивать себе голову, перетерпеть это, и всё станет… нормальным.       Встряхнувшись, Юичиро подошёл к Йоичи и Микаэле и, поприветствовав их, начал складывать свои вещи в багажник микроавтобуса. Йоичи был либо достаточно тактичен, либо чересчур рассеян — он будто не замечал этой удушающей атмосферы, которая окружала их. Однако его непринуждённая болтовня помогла Юичиро пережить первые, самые смущающие минуты. К середине рассказа о том, что Шиноа всю ночь пришлось присматривать за мучающейся тошнотой и болью в желудке Мицубой, он уже чувствовал себя гораздо свободнее. Микаэла, казалось, тоже сумел совладать с собой: он больше не казался таким скованным и перестал отводить взгляд.       Когда на улицу наконец-то вышли остальные, Юичиро уже и думать забыл о волнении. А когда начали подходить деревенские, он вовсе встал рядом с Микаэлой, так близко, что порой они сталкивались плечами.       Им уже давно пора было уезжать отсюда, но Шиноа почему-то до сих пор медлила и не отдавала приказ. Юичиро был слишком увлечён шуточным спором с Микаэлой и понял, что что-то было не так, только услышав нестройный гул голосов с того края двора, где собрались деревенские. Там группа взрослых поселенцев что-то обсуждала с Наруми и утомлённой Шиноа, и сначала Юичиро не сообразил, почему они старались говорить как можно тише. Но стоило ему понять, куда — а вернее, на кого — смотрели встревоженные люди, всё сразу встало на свои места.       Ещё вчера было решено, что за рулём минивэна будет Наруми, микроавтобуса — Микаэла, а Кимизуки достанется их армейский джип, который они нашли неподалёку от аэропорта Нагои. Однако деревенские только сейчас узнали, что кому-то из них придётся ехать вместе с Микаэлой. И их это, очевидно, не обрадовало.       Хотя Юичиро осознавал, что деревенские не знали Микаэлу, не знали его доброты и самоотверженности и поэтому боялись, он ничего не мог поделать с тягостным негодованием. Он видел, как Микаэла моментально замкнулся в себе, как вместо лукавой усмешки на его лице появилась маска надменного безразличия. Это выражение могло обмануть кого угодно, но Юичиро знал, что так Микаэла защищался и скрывал свою уязвимость.       Юичиро только собрался вмешаться в переговоры, как Наруми сказал что-то жёсткое и, развернувшись, удалился к минивэну. Извинившись, Шиноа ушла за ним и дала всем команду рассаживаться по машинам. Никто из деревенских не двинулся с места, но Юичиро был уверен, что вскоре это изменится.       Забравшись в салон микроавтобуса, он взглянул на Микаэлу, который занял водительское сидение. Тот всё ещё выглядел отрешённым, и это разбивало Юичиро сердце. Микаэла не сделал ничего плохого, он не заслуживал этой неприязни и предвзятости. Не в силах остаться безучастным, Юичиро наклонился и положил руку на его плечо, ободряюще сжав. Сморгнув, Микаэла вырвался из задумчивости и растерянно посмотрел на него. Затем его лицо посветлело, он шумно выдохнул, расслабляясь, и послал Юичиро благодарный взгляд.       Казалось, они целую вечность смотрели в глаза друг другу, как зачарованные, но этот трогательный момент был разрушен, когда открылась задняя дверь машины. Дёрнувшись, Юичиро снял руку с плеча Микаэлы и оглянулся. Как он и думал, деревенские всё же приняли их условия. Хотя он был бы не против, если бы они ещё немного задержались…       Поселенцы устраивались быстро и тихо, не споря за места и не поднимая глаз. И, как догадался Юичиро, к ним в машину отправились самые сильные и здоровые люди. Разумеется, они не смогли бы противостоять ни Микаэле, ни любому другому вампиру, и сами наверняка это понимали, однако Юичиро уважал их стремление уберечь слабых и детей. Даже осознавая свою беспомощность, люди всегда будут бороться до конца.       Когда все расселись, Микаэла завёл мотор и въехал со двора на дорогу. Юичиро успел бросить прощальный взгляд на дом, ставший им приютом, прежде чем тот исчез среди соседних зданий и деревьев. Он не стал бы скучать по нему, но повод, по которому они были вынуждены покинуть это место, заставлял его нервничать. Вероятно, как и всех вокруг.       Повисшее в салоне молчание угнетало, но Юичиро не решался нарушить. Хоть ему жутко хотелось обсудить с Микаэлой кучу всего и задать миллион вопросов, сейчас большая часть из них казались ему ужасно бестактными или нелепыми. Да и поднимать многие темы перед толпой людей, которых он едва знал, было бы слишком неловко. В какой-то момент у него возникла идея рассказывать дурацкие шутки, чтобы заставить всех — и себя в первую очередь — отвлечься от тёмных мыслей, но в голову ничего не шло. Промаявшись ещё немного, Юичиро в конце концов оставил эти бесполезные попытки. Всё равно он никогда не был приятным собеседником, в отличие от Йоичи, например, можно было даже не пробовать.       Откинувшись на спинку сидения, Юичиро посмотрел в окно, но уже через минуту поймал себя на том, что украдкой наблюдает за Микаэлой. К его облегчению, тот был сосредоточен на разбитой дороге и не обращал внимания на происходящее вокруг. Юичиро не хотел досаждать ему, поэтому тут же перевёл взгляд обратно на окно. Ему нужно было держать в узде свои жуткие порывы — кому бы понравилось, если бы на него в открытую пялились?       Эта противоестественная тяга была очень сильной, почти непреодолимой, она укоренилась в нём ещё до инцидента с сывороткой. Тогда Юичиро не видел в этом ничего необычного: он просто соскучился за годы разлуки и хотел убедиться, что с Микаэлой всё в порядке. Теперь же… теперь же он не был в этом уверен. Он мог с самого начала неосознанно использовать заботу как предлог, чтобы беспрепятственно глазеть на Микаэлу.       Юичиро не удалось долго противостоять этому влечению: задумавшись, он потерял бдительность и обнаружил, что снова засмотрелся. Проклиная своё слабоволие, он признал поражение и принял такую позу, чтобы его слежка была не такой явной. Так он хотя бы мог не опасаться, что его разоблачат.       Заворожённый, он любовался тем, как тёплый солнечный свет падал на лицо Микаэлы, тем, как ярко сияли его глаза, как его мягкие волосы переливались чистым золотом. Это зрелище было настолько пленительным, что Юичиро совершенно потерялся во времени. И только когда Микаэла припарковался рядом с джипом Кимизуки, он очнулся от дурманящего наваждения. Осознав, что Микаэла поймал его с поличным, Юичиро не глядя открыл дверь и буквально вывалился из машины. Его щёки горели, и нестерпимо хотелось провалиться сквозь землю.       Оказавшись снаружи, Юичиро понял, что они доехали до придорожной заправочной станции — первой запланированной остановки. Затем он услышал, как открылась дверь со стороны водителя, и запаниковал ещё сильнее. Сейчас он точно не смог бы взглянуть Микаэле в глаза, ему нужно было прежде остыть, иначе он наделает ещё больше глупостей. Оглядевшись, он увидел, что к зданию заправки шёл Кимизуки, и, не раздумывая, бросился за ним. Даже если они не найдут там припасов, Микаэла всё равно какое-то время будет занят, этой передышки ему вполне хватит.       Он нагнал Кимизуки уже у здания, и когда тот открыл для себя дверь, Юичиро оттеснил его и проскользнул внутрь первым. Он проигнорировал ворчание Кимизуки и сразу же направился вглубь, внимательно осматриваясь. Им повезло, тут и правда был небольшой магазин: всего три ряда стеллажей, но, кажется, выжившие тут не побывали, а значит, можно было рассчитывать на что-то большее, чем случайно завалявшийся пакет лапши. Пройдя ещё немного, Юичиро увидел на полу за стойкой какой-то силуэт и, приглядевшись, понял, что это были останки работника заправки.        — Ты ничего не забыл? — окликнул Кимизуки.       Отступив от стойки, Юичиро обернулся на его голос. Кимизуки всё еще стоял на пороге, держа дверь открытой, и не заходил внутрь.        — Например?..        — Например, фонарик, — хмыкнул Кимизуки. — Как давно ты видишь в темноте?       Юичиро не сразу сообразил, о чём тот говорил. Он настолько свыкся со своей новой способностью, что даже не заметил царивший в магазине полумрак. Неудивительно, что в итоге кто-то обратил внимание на его беспечность. Впрочем, раскрытие его не расстроило, он никогда не хотел держать это в секрете, просто не подворачивался подходящий момент.        — Недавно? — он пожал плечами. — Может, месяц, может, меньше, я не сразу это понял.        — И почему не рассказал нам? — поинтересовался Кимизуки, осуждающе покачав головой. — Почему скрывал?        — Я не…       Он резко осёкся посреди фразы, увидев, что за спиной Кимизуки появился Микаэла. Юичиро немедленно похолодел, разглядев его суровое выражение лица. Он знал, что оно предвещало — строгие, долгие и безжалостные нотации. Сомнений быть не могло: Микаэла слышал каждое сказанное ими слово.       Если быть честным, он понятия не имел, чем так сильно рассердил Микаэлу в этот раз. Ему не понравилось, что Юичиро так долго не признавался? Или он решил, что Юичиро обманывал Кимизуки? Может, тут вообще была другая причина, но так совпало? Юичиро мог назвать с десяток своих возможных промахов.        — Я не скрывал! — выпалил он, обращаясь больше к Микаэле, чем к Кимизуки. — Просто никто не спрашивал, и я подумал, что это не важно.       Сдвинув брови, Кимизуки проследил за его взглядом и наткнулся на Микаэлу позади себя. Должно быть, тому удалось впечатлить его: скривившись, Кимизуки отступил в сторону, давая возможность пройти.        — Принесу сумки, — сообщил он, прежде чем направиться обратно.       Что ж, Юичиро не стал его упрекать — разозлившись, Микаэла мог запугать практически кого угодно. И всё же он чувствовал себя преданным, чёртов Кимизуки мог бы ему помочь, а не оставлять на растерзание.       Микаэла подождал, пока Кимизуки отойдёт подальше, и только потом с решительным видом устремился к Юичиро. Тот невольно попятился и с обречённостью понял, что оказался в ловушке: Микаэла выпустит его из магазина только после того, как выскажет всё, что о нём думает. Зачем он вообще пошёл за ними? Разве ему не нужно было заправить их микроавтобус или заняться чем-нибудь ещё?        — Юу-чан, — негромко начал он.       От его грозного тона по спине Юичиро волной холодных мурашек пробежал страх. Однако он не поддался: он знал, как бороться с недовольством Микаэлы. Вслепую потянувшись к ближайшему стеллажу, Юичиро схватил первое, что попалось под руку.        — О, надо же, это… — он бегло взглянул на пёструю, смутно знакомую упаковку и торопливо сунул её в руки Микаэлы. — Это леденцы! Тебе же нравились такие, да?       Пару секунд Микаэла молчал, с недоумением разглядывая конфеты в своей ладони. Потом он тряхнул головой, справившись с замешательством, и сердито посмотрел на Юичиро.        — Не смей переводить…        — Точно, ты говорил, что тебе нравятся вишнёвые! — опять перебил Юичиро. Он и не рассчитывал, что сможет отвлечь Микаэлу надолго, но так он мог потянуть время и найти что-нибудь получше. — Давай, попробуй.       Микаэла помрачнел ещё сильнее, глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Открыв их, он заговорил со сдержанным раздражением:        — Я всё равно не смогу съесть их, ты же знаешь.       Юичиро мысленно выругался, осознав, что он только что ляпнул. Конечно, он планировал сбить Микаэлу с толку, чтобы не получить выговор, но он не хотел расстраивать его. Напоминание о его вампирской природе — худшее, что Юичиро мог придумать. Он обязан был как-то исправить это и срочно.        — Но ты же можешь немного попробовать? — осторожно спросил он. — Не глотать, просто ощутить вкус?       Это опрометчивое — совершенно идиотское — предложение лишь всё усугубило. Лицо Микаэлы дрогнуло, он опустил глаза, стиснув шелестящую упаковку в ладони. От его сокрушённого вида у Юичиро невыносимо защемило сердце. Он постоянно причинял Микаэле боль, даже когда пытался избежать этого.        — Мика…       Не слушая, тот прошёл мимо к стеллажам и положил леденцы обратно. Так и не повернувшись к нему лицом, Микаэла взялся за полку, сжав её пальцами, и тихо заметил:        — Боюсь, в моём нынешнем состоянии вкус мне не понравится.       Из глубины души Юичиро поднялся протест, сильный и яростный, он не стал сдерживать его и твёрдо возразил:        — Это ненадолго.       Микаэла совсем поник, уронив голову ниже, а затем с его губ сорвался сухой, горький смешок:        — Ага.       Юичиро понимал причину его смирения: Микаэла боялся надеяться. Его страх был настолько сильным, что он предпочёл сдаться заранее, не давая себе — и другим — ни малейшего шанса. После всего пережитого, после всех потерь и трагедий, мечты о чём-то приятном казались несбыточными и приносили только пустоту и разочарование. Юичиро знал это, потому что прежде и сам считал так же. Всего несколько месяцев назад он был искренне уверен, что больше в его жизни не будет ничего светлого и хорошего, что его ждёт только вечная скорбь по ушедшим. Но… Но потом он обрёл друзей, новую семью. Потом он воссоединился с Микаэлой, и это чудо наглядно показало, как сильно он ошибался, показало, что нельзя отчаиваться, что даже в обречённом мире можно найти что-то прекрасное и ценное. Поэтому Юичиро не мог позволить Микаэле поставить на себе крест, поэтому хотел, чтобы он хотя бы немного верил в себя.       Не сомневаясь, Юичиро приблизился к нему, взял за руку, которой тот держался за стеллаж, и потянул к себе. Он не знал, почему, но сейчас ему нужно было дотронуться до Микаэлы, будто так он мог передать ему силу своих убеждений.        — Мика, я серьёзно. Я обещаю, мы обязательно найдём способ сделать тебя человеком. Мы сделаем это вместе.       На этих слова Микаэла прерывисто втянул воздух и широко распахнул глаза. Затем он опустил взгляд на их соединённые руки, и на его губах расцвела тонкая нежная улыбка. Перевернув ладонь, он обхватил кисть Юичиро пальцами, легко погладил по суставам. Юичиро отчётливо чувствовал это прикосновение даже сквозь ткань перчатки.        — Спасибо, — мягко произнёс Микаэла. — Ты…       Договорить он не успел: со стороны входа послышался шум, и они, вздрогнув, оба повернулись на звук. У входа стоял хмурый Кимизуки, держа в руках два дорожных баула и фонарик. Стушевавшись, Микаэла тотчас перестал улыбаться, торопливо отнял руку и отошёл назад. Только за это Юичиро был готов придушить Кимизуки на месте.        — Я пойду помогу остальным, — пробормотал Микаэла, наклонив голову так, чтобы его лица не было видно. Однако Юичиро успел рассмотреть румянец, густо заливший его щёки.       Не задерживаясь, он ловко миновал Кимизуки и чуть ли не бегом ушёл к машинам. Раздосадованный Юичиро сделал шаг, собираясь отправиться следом, но Кимизуки грубо швырнул ему в лицо один из баулов. Сдавленно вскрикнув, он врезался спиной в стеллаж.        — Какого хрена!        — У нас мало времени, хватит орать, — отрезал Кимизуки, включив фонарик с тихим щелчком.       Одинокий, слабый луч скользнул по полкам, когда Кимизуки, не обращая внимания на Юичиро, двинулся вдоль крайнего ряда. Он даже не пытался притвориться сожалеющим!..        — Да пошёл ты, — огрызнулся Юичиро, поднимая с пола баул, который от неожиданности откинул подальше от себя.       Юичиро кипел от возмущения, больше всего ему хотелось приложить Кимизуки о ближайшую стену. Он не был уверен, чего именно ждал, но ему казалось, что Микаэла был готов сказать что-то ужасно важное, что-то, что позволило бы им стать ближе, а тупой Кимизуки всё испортил. Пусть он не мог знать, чем они были заняты, да и отошёл всего на пару минут, он не должен был так нагло их прерывать!       Стараясь дышать ровнее, Юичиро досчитал до десяти, чтобы взять себя в руки. Как бы его не подмывало, но разборки с Кимизуки ничего не решат. Лучшее, что он мог сейчас сделать — скорее закончить работу и найти Микаэлу, чтобы они продолжили с места, на котором остановились. Тем более, времени и правда было в обрез, следующая возможность поговорить с Микаэлой наедине представится только вечером.       Недовольный собой, Кимизуки и всем чёртовым миром, Юичиро прошёл в противоположный конец магазина. Найдя отдел с питьевой водой, он расправил баул и, положив его на пол, начал собирать пластиковые бутылки. Судя по тихому шороху и металлическому лязгу, Кимизуки тоже был занят делом.       Они работали в тишине, и это более чем устраивало Юичиро: сейчас Кимизуки бесил его неимоверно, он и так еле сдержался. Уложив всю воду, он обыскал ряд и обнаружил небольшую секцию с медикаментами. Обдумав, он решил начать с того, что было ему знакомо, и собрал все бинты, пластыри и антисептики, и только затем начал изучать другие лекарства. Юичиро как раз пытался прочитать инструкцию на красно-белой картонной коробке, как Кимизуки вдруг заговорил:        — Я считаю, что Наруми был кое в чём прав насчёт Микаэлы.       Озадаченно нахмурившись, Юичиро оторвался от своего занятия. Не сразу — другие события затмили этот эпизод — но он всё же вспомнил вчерашнее обсуждение и то, как Наруми пытался очернить Микаэлу перед всеми. Юичиро моментально обжёг гнев, он сдавил коробку в руке и смял её, не заметив этого. Кинув расплющенную упаковку в сумку, он ринулся к Кимизуки.       Тот с самым невозмутимым видом рассматривал консервную банку, подсвечивая этикету тусклым фонариком. Его показное спокойствие только сильнее разожгло злость Юичиро.        — И что, ты тоже считаешь, что это он привёл к нам вампиров? — выплюнул он, стискивая кулаки.       Юичиро тонул в неистовой ярости, но пытался не дать ей прорваться. Он должен был сначала выслушать Кимизуки: вчера тот принял сторону Микаэлы, а сегодня делает такие заявления, что изменилось всего за одну ночь?        — Нет, — сухо возразил Кимизуки, поставив новую банку к уже отобранным. — Но я думаю, что он специально манипулирует тобой, чтобы изолировать от нас.       Это предположение было настолько абсурдным, что гнев Юичиро разом угас. Опешив, он обронил:        — Ты бредишь.        — В самом деле? — Кимизуки положил фонарик так, чтобы видеть лицо Юичиро, но не слепить его. — Он влияет на тебя, ты уже изменился: отдалился ото всех, стал мрачным и нервным. Стоит кому-то из нас сказать о нём что-то, что тебе не понравится, и ты сразу же сходишь с ума. Прямо как сейчас.       Угрызения совести были такими сильными, что Юичиро стало физически плохо. Нельзя было отрицать — в последние недели он был отвратительным товарищем и другом. Он вёл себя как настоящий придурок со всеми, особенно с Шиноа, которая всего-навсего хотела помочь. Однако Кимизуки не так всё понял.        — Мика тут не при чём, — проговорил Юичиро. — Он никак не мог повлиять на мои поступки.        — Конечно, — скептически протянул Кимизуки. — Я вижу, да все мы видим, что ты ходишь за ним по пятам, ловишь каждое его слово. Ты так очевидно пытаешься ему угодить. Боишься, что он снова уйдёт? И как далеко ты можешь зайти, лишь бы не допустить этого?       Он будто видел Юичиро насквозь, все его мысли и страхи, и от этого ему стало очень неуютно. Не только потому что Кимизуки слишком хорошо понял, что происходило между ним и Микаэлой, но и, потому что он сам не знал ответа на его вопрос. Что случится, если Микаэла попросит его о чём-то, что поставит отряд под удар? Сможет ли он отказать или?..       Юичиро заставил себя остановиться. Все эти размышления были пустой тратой времени: Микаэла никогда не попросил бы его о таком. Он был чересчур добрым и отзывчивым, он скорее навредит себе, чем кому-то другому.       Видимо, Кимизуки решил, что ему ничего ответить, и поэтом продолжил:        — Мне плевать, что у вас произошло в день применения сыворотки. Мне плевать, что он неделю ошивался в окрестных лесах. Меня всё это не касается. Но мне не нравится, что он внушает тебе чувство вины и использует его против тебя же.       Теперь Юичиро начал злиться на самого себя, ведь именно из-за его беспорядочных действий Кимизуки пришёл к таким ошибочным выводам, из-за него Микаэлу подозревали в чём-то подлом. И пусть Кимизуки было всё равно, Юичиро должен бы поведать ему обо всём. Узнав правду, тот обязательно поменяет своё мнение о Микаэле.        — Ты прав, я действительно боюсь, что Мика уйдёт. И я действительно очень виноват перед ним. Но всё сложнее, чем тебе кажется. Я…       Кимизуки смотрел на него с терпеливым ожиданием, а он не мог выдавить из себя ни слова. Микаэла не хотел, чтобы кто-то знал, он прервал его вчера. Хоть он не объяснил, почему, однако ясно выразил своё желание оставить это в тайне. Мог ли Юичиро пойти против его воли? Всё же, он должен был защитить Микаэлу от нападок, но… но это было неправильно. Нельзя было пренебрегать его решением.        — …Это только моя ответственность, — сообщил он наконец. — Не вмешивай Мику. Пожалуйста.       Юичиро был опустошён, раздавлен собственным бессилием. Он даже не взглянул на Кимизуки, который, тяжело вздохнув, снял очки и потёр лицо. Надев их обратно, он проворчал:        — Понятия не имею, зачем я вообще заикнулся об этом… Просто… просто будь осмотрительнее, ладно? Не делай глупостей, о которых потом пожалеешь.       Торопливо отвернувшись, он вернулся к работе, недвусмысленно намекая, что разговор окончен, но Юичиро остался на месте. Он понимал, что Кимизуки не изменил свою точку зрения, и что для его переубеждения нужны весомые аргументы, которых у него сейчас не было. Ему придётся отступить, однако это воспринималось едва ли не предательством, будто он позволял оскорблять и унижать Микаэлу.       После непродолжительной, но ожесточённой внутренней борьбы, Юичиро всё же сдался. Ничего не изменится, если он будет настаивать и ругаться, это только обострит ситуацию. К тому же, Кимизуки не угрожал Микаэле, он просто переживал и хотел ему помочь. Уже на полпути к концу ряда Юичиро напоследок сказал:        — Знаешь, хоть и не стоило, но… Спасибо, что беспокоишься обо мне.       Кимизуки стремительно побагровел, так сильно, что даже его уши заалели, однако он сохранил своё обычное угрюмое выражение лица.        — Я не беспокоюсь, — отрывисто и резко ответил он. — Ещё чего! Я всего лишь не хочу однажды утром обнаружить, что вы пропали и прихватил с собой одну из наших машин.       Юичиро невольно улыбнулся про себя — хорошо, что Кимизуки не мог это видеть! — и, развернувшись на каблуках, ушёл к оставленному баулу. Несмотря на грубость и деланное равнодушие, Кимизуки был надёжным и верным другом. В отличие от него… Микаэла только-только начал открываться и доверять другим людям, а Юичиро загубил все его старания на корню. Что если все разделили мнение Кимизуки? Что если все подозревали Микаэлу в двуличии? Что если из-за Юичиро они отвергнут его? Юичиро не хотел, чтобы за его ошибки и несдержанность вновь расплачивался Микаэла.       Услышав шаги Кимизуки, Юичиро вырвался из мыслей, наполненных ненавистью к себе, и понял, что добрых пять минут таращился в пустоту и ничего не делал. Спохватившись, он сгрёб с полок с медикаментами всё, что попалось под руку, и, наскоро распихнув, поспешил за Кимизуки. Когда они вместе вышли на улицу, тот внимательно посмотрел ему в лицо, словно пытался найти что-то, однако Юичиро был не в настроении общаться. Он отдал Кимизуки баул и подошёл к микроавтобусу, но садиться внутрь не стал, а прислонился спиной к борту.       Наруми и Шиноа, разложив карту на капоте джипа, негромко обсуждали дальнейший маршрут, пока Кимизуки укладывал сумки с найденными припасами в багажник. Мицуба и Йоичи были у бензоколонок и вместе с парой деревенских наполняли запасные канистры. Однако Микаэлы нигде не было видно. Юичиро было тошно от самого себя, но он почувствовал огромный прилив облегчения, не обнаружив его поблизости. Он не знал, как смотреть Микаэле в глаза.       По-хорошему, Юичиро должен был как можно скорее разыскать его и убедить, что им обоим необходимо объясниться с остальными. Тогда бы это чудовищное недоразумение разрешилось, легко и просто, и Микаэлу перестали бы обвинять во всех грехах. Но что-то внутри Юичиро противилось этому.       Он хотел думать, что в нём говорила тревога. У Микаэлы должна быть по-настоящему веская причина, раз он так упрямился. Нельзя было принуждать его к откровенности силой или запугиванием, нужно было, чтобы он сам захотел поделиться своей болью. Юичиро следовало быть очень осторожным с ним, чтобы не обидеть его и не сломать хрупкое доверие между ними. Но тьма в его душе шептала, что эта чуткость была отговоркой, убеждала, что дело было совсем в ином: он всего лишь не хотел, чтобы друзья отреклись от него, не хотел оставаться один. И именно из-за этого страха перед последствиями он использовал даже самые нелепые оправдания…        — Юу-чан, всё нормально?       Встрепенувшись, Юичиро поднял голову и увидел перед собой обеспокоенного Микаэлу. Тот стоял чуть сбоку и участливо заглядывал ему в лицо. И когда он только успел подойти…       Юичиро очень хотелось пожаловаться ему, покаяться, услышать справедливую укоризну и получить долгожданное утешение. Хотелось обнять, прикоснуться к нему, хотя бы ненадолго, мимоходом. Хотелось, чтобы Микаэла спас его от самого себя, избавил от едкой горечи вины. Он жаждал этого так сильно, что, выпрямившись, потянулся к нему, но опомнился и остановился в последнее мгновение. Требовать поддержки от Микаэлы было бы слишком нечестно и жестоко, ведь пострадавшим был он, а не Юичиро.        — Да, нормально, — крепко зажмурившись, прохрипел он.       Юичиро онемел, непроизвольно задержав дыхание, когда Микаэла вдруг протянул руку к его лицу и едва ощутимо дотронулся до виска.        — У тебя снова болит голова? — деликатно спросил он.       Застигнутый врасплох, Юичиро ничего не ответил. Его сердце замерло, всё, о чём он мог думать — как прохладные пальцы ласково касаются его кожи. И Микаэла, конечно же, заметил его ступор и, конечно же, понял всё неправильно. Поджав губы, он отвёл глаза и попробовал отдёрнуть ладонь. Однако Юичиро оказался быстрее: он машинально перехватил его руку за запястье, случайно сделав шаг вперёд.       Теперь они оба застыли, не зная, как выйти из этого странного положения. Микаэла вопросительно смотрел на него, склонив голову, но не пытался вырвать руку из его хватки. Стоило Юичиро запоздало осознать, насколько близко они были друг к другу, как его немедленно бросило в жар и трепет, а в груди стало тесно.       Шли секунды, молчание затягивалось, но никто из них не шелохнулся. Не выдержав нарастающего напряжения, Юичиро отпрянул назад, выпустив запястье Микаэлы, и преувеличенно громко рассмеялся. Он спрятал руки за спину, не доверяя себе: он мог снова забыться и сделать что-то неподобающее.        — Нет, я в порядке, просто задумался.       Микаэла выглядел обескураженным и взволнованным, он явно сомневался в его словах, но допытываться не стал. Вместо этого он кивнул и направился к джипу, старательно не смотря в сторону Юичиро. Тот, выждав паузу, дрожащими руками открыл пассажирскую дверь микроавтобуса и забрался в салон. Он рухнул на сидение и закрыл лицо ладонью, пытаясь прийти в себя. Его до сих пор трясло от переполнявших эмоций.       Юичиро был в ужасе, он не представлял, как устоять перед безумным искушением и не прикоснуться к Микаэле снова. Прежде заманчивая перспектива провести с ним весь день, теперь оборачивалась для Юичиро тяжёлым и изматывающим испытанием.