Интеракция

      Микаэла закрыл за собой дверь и остановился на низком крыльце. Он мог буквально почувствовать облегчение людей в доме, как только он оказался за порогом. Глубоко вдохнув свежий воздух, он только сейчас понял, насколько это душило его. Ему следовало уйти раньше, не тянуть время до самого ужина, но он хотел убедиться, что всё было в порядке.       Ему до сих пор не верилось, что первый день их безумного путешествия — побега — прошёл спокойно.       Их не догнал вампирский отряд, никто не был ранен или убит во время поисков припасов, ни одна машине не сломалась прямо на ходу, и даже Всадники Иоанна не повстречались на их пути. Из-за разрушения горных дорог они продвигались медленнее и проехали меньше, чем планировали, но намного больше, чем Микаэла ожидал. Вдобавок, они смогли найти почти идеальное место для ночлега. Этот двухэтажный жилой дом был достаточно большим, чтобы вместись всех, и не был сильно повреждён погодой и временем. К тому же, он располагался близко к окраине небольшого города и стоял чуть в стороне от остальных зданий, поэтому в случае опасности они могли быстро уехать отсюда.       Микаэле очень не нравилось это внезапное везение — которое, к слову, началось ещё вчера вечером, когда они вместе с Наруми и Юичиро искали транспорт — и это не давало ему покоя. Он размышлял об этом весь день, и в какой-то момент ему в голову пришла дикая мысль: что если весь их путь был подстроен? Что если вампиры просто игрались с ними, заманивая в хитроумную ловушку?.. Когда он смог справиться с волной животного страха, то понял, что это было — почти — невозможно. Даже вампиры из числа прародителей не могли предусмотреть всё, а в их ситуации было слишком много «если». Однако тревога уже поселилась в его сердце.       Он до ужаса боялся, что мимолетный успех ослепит его, и он снова пропустит все знаки предстоящей катастрофы, пока не станет слишком поздно. И самое паршивое, что он не мог ни с кем поделиться своими опасениями: что-то подсказывало ему, что от его предостережений отмахнутся или даже начнут подозревать в чём-то. А ещё он не хотел беспокоить Юичиро. Тот и так был немного не в себе.       После остановки у заправочной станции Юичиро стал вести себя очень… необычно. Он был непривычно скован и тих, избегал зрительного контакта и так сильно стискивал свою катану сразу двумя руками, будто боялся её потерять. Он не начинал разговор первым, однако с излишним энтузиазмом подхватывал любую, даже самую тривиальную тему, словно ему и правда было интересно обсуждать погоду за окном. Когда же Микаэле случайно удавалось перехватить его взгляд — он вдруг улыбался, растеряно и виновато. Юичиро казался раскаявшимся преступником, ожидавшим сурового наказания.       Микаэла не знал, что и думать об этом. Он пробовал аккуратно расспросить Юичиро, но тот ловко уходил от завуалированных вопросов. Спрашивать же прямо Микаэла не рискнул — куча незнакомцев рядом не располагала к открытому диалогу. В итоге Микаэла не придумал ничего лучше, кроме как на время отстать от Юичиро. Всем иногда нужно побыть наедине с самим собой, и Юичиро не был исключением. К тому же, он не казался злым или обиженным на Микаэлу, и пока этого было достаточно.       Как оказалось, это решение было относительно верным: спустя какое-то время Юичиро сумел взять себя в руки. Он перестал выглядеть таким нервным и замкнутым, вновь вернувшись к своему обычному поведению. И не наблюдай Микаэла так внимательно и сосредоточено, он бы подумал, что это было временным помутнением, с которым тот справился. Однако Микаэла не был глупцом, он видел, что обретённое спокойствие Юичиро было лишь искусной маской, которую он умышленно использовал. То, как он делал паузы, прежде чем ответить, будто взвешивая каждое своё слово, то, как он смотрел — пристально, с опаской, изучающе, то, каким отрешённым становилось выражение его лица, когда он думал, что никто не видит, всё это сводило Микаэлу с ума. Юичиро что-то тяготило, что-то скверное, но он, видимо, не доверял Микаэле, и поэтому ничем с ним не делился. И осознание этого было мучительным.       Встряхнувшись, Микаэла поспешно отогнал мысли о собственном бессилии. Он не мог заставить Юичиро открыться, но это не значит, что он мог пренебрегать своими обязанностями. И плевать, что он сам на себя их возложил. Спустившись с крыльца, Микаэла собрался двинуться вокруг дома, чтобы ещё раз всё проверить, но тут до него донёсся тихий шум со стороны их припаркованных машин. Остановившись, он повернулся на звук и тут же услышал кое-что ещё, что сначала не заметил, слишком отвлечённый своими переживаниями. Сердце человека, который прятался там, билось пойманной птицей, и этот человек, очевидно, не хотел, чтобы Микаэла его нашёл.       Они не стали запирать машины на ночь, не видя в этом смысла, неудивительно, что кто-то захотел этим воспользоваться. Вероятно, кто-то из выживших увидел их прибытие и решил разжиться припасами. Или даже угнать один из автомобилей…       Микаэла не стал доставать оружие — это было не целесообразно. Даже если незадачливый вор окажется настолько чокнутым, что попробует напасть на него, противостоять ему он в любом случае не сможет. Тем более, Микаэла не хотел нападать, он просто собирался доходчиво объяснить, что лучше держаться от них подальше. Он быстро подошёл к джипу, за которым скрывался незнакомец, и, заглянув за него, увидел… испуганного ребёнка, прижимающегося спиной к борту машины. Пусть мальчик переоделся в обычную одежду, но Микаэла тотчас узнал его — это был один из тех рабов, что он вместе с Юичиро спас накануне.       Ребёнок — Микаэла не смог вспомнить его имя — смотрел на него с неподдельным ужасом, застыв на месте. Казалось, он вот-вот упадёт в обморок. Желая как-то успокоить его, Микаэла не стал подходить к нему ближе, а медленно присел, показав пустые руки. Мальчик не шелохнулся, тогда Микаэла окликнул его:        — Я не причиню тебе вреда, обещаю, — произнёс он, а затем ободряюще улыбнулся.       Это заставило мальчика отмереть — он рванулся назад, смертельно побледнев. И только в этот момент Микаэла вспомнил про свои клыки. Тут же перестав улыбаться, он торопливо прикрыл лицо ладонью.        — Прости, — сказал он, чувствуя себя полным идиотом.       Однако для извинений было слишком поздно. Попятившись, ребёнок обогнул джип и бросился прочь прямо к дому. Зайти внутрь он не смог: стоило ему подняться на крыльцо, как дверь распахнулась, и он с силой врезался в выходящего Юичиро. Мальчик упал, Юичиро удивлённо воскликнул и протянул ему руку, но тот, не обращая на него внимания, вскочил на ноги и быстро проскользнул внутрь.        — Какого чёрта, — пробормотал Юичиро, опустив ладонь на рукоять катаны.       Сдвинув брови, он оглядел двор, но когда его взгляд упал на всё ещё сидящего Микаэлу, его лицо тут же переменилось. Микаэла успел только подняться на ноги, как Юичиро оказался возле него.        — Мика? Что с тобой? Тебе плохо? — обеспокоенно спросил он. — Ты хочешь пить?       Спохватившись, Микаэла наконец-то отнял руку от своего рта и отрицательно мотнул головой.        — Нет-нет, со мной всё нормально, — поспешно проговорил он. — Я нечаянно напугал его, и…       И как всегда, Юичиро зацепился за совсем другое:        — Как?       Нет, он не притворялся, он и правда не понимал, что другим людям достаточно, ну, просто увидеть Микаэлу, чтобы начать бояться. Именно поэтому тот не собирался ничего рассказывать, он знал, что Юичиро ответит на его жалобу. Он скажет, что клыки Микаэлы совсем не жуткие, а забавные или даже крутые. Может, он в самом деле думал так — Юичиро считал крутым очень неожиданные вещи — но Микаэла не хотел, чтобы его опять утешали. Он не хотел позволять себе верить, что он как-то отличался от других вампиров, он не имел права забывать об этом.        — Неважно, — небрежно бросил он. — В любом случае, это лишь недоразумение. Ничего серьёзного.       И хотя Юичиро не выглядел убеждённым, он не стал допытываться. Кивнув, он опустил глаза к земле и спрятал руки за спину.        — Ты просто так внезапно исчез, я подумал… — он оборвал себя, поморщившись, а затем вдруг помрачнел. — А вообще, что ты тут делаешь? Ты… хотел куда-то уйти?       Микаэла даже не догадался сообщить кому-нибудь, куда собрался: все были заняты, и он не хотел отвлекать кого-то от ужина. Он не думал, что кому-то будет до него дело… Видимо, сегодня он в принципе забывал обо всём на свете, в том числе и о том, как Юичиро волновался, когда не обнаруживал его поблизости. А если бы Юичиро не застал бы его во дворе? Как сильно это потрясло бы его?.. Вспышка тёмной отвратительной радости стремительно сменилась горьким стыдом и злостью на себя. Ему не должно было льстить такое трепетное отношение, Юичиро был таким только из-за своей травмы.        — Я просто хотел осмотреться, — объяснил он, тоже отведя глаза. — Извини, нужно было сказать тебе.       Юичиро ничего не ответил, однако ему явно стало чуть легче. Поэтому Микаэла продолжил:        — А ещё я планировал сегодня подежурить. Так что можешь отдыхать.       Юичиро неодобрительно нахмурился, и Микаэла похолодел, не понимая, чем это было вызвано.        — Что-то не так? — осторожно уточнил он.       Услышав вопрос, Юичиро вздрогнул и посмотрел ему в лицо с каким-то обречённым выражением. Пару раз он будто бы собирался заговорить, но так и не выдавил ни слова. Не в силах помочь ему с этим, Микаэла терпеливо ждал, пока он соберётся с мыслями, не подгоняя и не показывая своё замешательство. Ему казалось… Юичиро боролся с самим собой. Наконец, тот принял решение: прикрыв глаза, он тяжело вздохнул.        — … с тобой.        — Что?        — Я иду с тобой, — повторил Юичиро громче и внятнее.       Сначала Микаэла опешил: он ожидал чего-то… менее обыденного. Он думал, Юичиро признается в чём-то важном, может даже расскажет о том, что терзало его весь день. Затем Микаэлу накрыло невероятным облегчением. Всё оказалось намного проще: Юичиро не хотел отпускать его одного, однако при этом не хотел торчать всю ночь в дежурстве, и поэтому колебался.        — Не стоит. Я справлюсь и один, — мягко заверил он. — А тебе нужно поспать.        — Нет, я иду с тобой, — отрезал Юичиро с жёсткой, немного раздражённой интонацией. — Жди здесь.       Порывисто развернувшись, он ушёл в дом, оставив Микаэлу в одиночестве и смятении. Не зная, чем себя занять, пока Юичиро не вернулся, он взглянул на джип. Нужно было придумать способ запирать машины без ключей на случай, если их и правда попробуют ограбить. Не хотелось бы однажды утром остаться без припасов и транспорта. Размышляя, он вдруг заметил, что одна из задних дверей джипа была слегка приоткрыта. Не трудно было догадаться, что её открыл тот мальчик. Скорее всего, он что-то искал, но что? Еду, дополнительные одеяла? Или может какую-то личную вещь? Микаэла закрыл дверь, с сожалением понимая, что ему даже не удастся исправить свою оплошность. Наверно, стоило позже попросить Юичиро поговорить с ребёнком, чтобы выяснить, что тому могло понадобиться.       Услышав позади себя хлопок входной двери, Микаэла обернулся.        — Ты готов? — спросил Юичиро, подходя к нему. — Тебе не нужно что-нибудь сделать? Или поговорить с кем-нибудь, или?..        — Идём уже, — сухо прервал Микаэла.       Он хотел свести контакты с отрядом к минимуму. После вчерашних обвинений в предательстве и споров он решил как можно меньше попадаться им на глаза, чтобы не спровоцировать новый конфликт.       Вероятно, его слова прозвучали грубее, чем ему казалось: Юичиро выглядел огорчённым. Микаэлу немедленно затопило жгучими угрызениями совести — он не должен был вот так срывать своё недовольство и обиду на Юичиро. Единственный, кто заслуживал порицания — он сам.       К счастью, Микаэла не успел рухнуть в очередной бесполезный виток самобичевания. Дверь дома вновь распахнулась, и на пороге показался Кимизуки. Сложив руки на груди, он привалился бедром к деревянным перилам крыльца и молча впился в них тяжёлым, угрюмым взглядом. Юичиро же скривился и выругался сквозь зубы, а затем быстро шагнул к озадаченному Микаэле.        — Пойдём, — велел он, настойчиво подталкивая того в спину.        — Куда?..       Ошеломлённый, Микаэла послушно двинулся вперёд. Юичиро вместо ответа указал свободной рукой куда-то влево. Посмотрев в ту сторону, Микаэла понял, что он вёл его к небольшому двухэтажному дому через дорогу. Тот стоял слишком близко к другим зданиям, поэтому они не стали останавливаться в нём, но он был относительно целым.        — Балкон, — коротко пояснил Юичиро.       Пожалуй, это и правда был удачный вариант. Небольшой открытый балкон на втором этаже выходил прямо на выбранный ими дом, оттуда хорошо будут просматриваться двор и все въезды и выезды.       Юичиро до сих пор подгонял его, прижав горячую ладонь между лопаток, хотя в этом больше не было необходимости. Но Микаэла не был против, скорее, наоборот… этот жест казался ему очень успокаивающим. Когда они переходили дорогу, он украдкой оглянулся через плечо. Кимизуки всё ещё стоял на крыльце и пристально наблюдал за ним. И от него всё так же веяло враждебностью.        — Почему он?..        — Не обращай внимания на него, — перебил Юичиро. — Он просто завидует тебе, потому что ты…       Он бросил на Микаэлу беглый, оценивающий взгляд, который заставил того внезапно осознать, как близко они были друг к другу, усмехнулся и договорил:        — …потому что очки. То есть, тебе не нужно носить очки, и его это чудовищно бесит. Он мне сам сказал только что.       Это было настолько неожиданно, что Микаэла едва не встал на месте, если бы Юичиро не направлял его. Разумеется, он не рассчитывал, что будет нравиться всем и каждому, более того, в последние недели Кимизуки вполне открыто показывал свою неприязнь. Однако он совсем не ожидал, что причина будет такой… ребяческой? Микаэла не был уверен, что он должен чувствовать по этому поводу. Но потом он ненароком отметил, что Юичиро поглядывал на него с чересчур довольным видом, словно…        — Ты меня разыгрываешь, — сообразил он.       Ухмылка Юичиро стала только шире.        — Может, да, может, нет, — весело фыркнул он. — Ты всё равно никогда не узнаешь.        — Юу-чан, ты ведь понимаешь, что мне всего лишь нужно спросить его?       Микаэла постарался прикинуться сердитым и утомлённым, но эта шутливая перепалка была чертовски забавной. И, судя по всему, Юичиро тоже получал от неё удовольствие.        — Ага, — покладисто согласился тот. — Скажи только, когда соберёшься это сделать, я хочу посмотреть на его лицо.       Юичиро одобрительно похлопал его по спине и всё же убрал руку. Однако Микаэла отчётливо ощущал след его прикосновения, даже слишком отчётливо: кожа под рубашкой горела, как свежий ожог.       Дойдя до нужного здания, Юичиро немного обогнал его и первым зашёл внутрь. Однако Микаэла задержался снаружи.        — Ты взял фонарик или лампу? — машинально поинтересовался он.       Хотя солнце село совсем недавно, и на улице было ещё достаточно света, внутри помещений было уже чересчур темно для безопасного исследования. По крайней мере, для Юичиро, он мог легко пораниться в полумраке.        — Нет.       Голос Юичиро был невозмутимым, а выражение лица — непроницаемым, и это сильнее запутало Микаэлу. Следующий вопрос почти слетел с его губ, но его запоздало озарило. Точно, теперь темнота не была для него помехой, как было бы для нормальных людей…        — Почему ты не сказал мне? — вырывалось у него жалкое.       Он даже не знал, что было хуже: то, что он так долго не замечал — не хотел замечать? — или что Юичиро умалчивал об этом. Не ему было рассуждать об искренности, однако он очень хотел, чтобы Юичиро доверял ему больше, хоть и понимал, насколько эгоистичным было это желание.       Спрятав глаза, Юичиро двинулся вглубь дома, поэтому Микаэле пришлось последовать за ним.        — Как я и говорил, никто не спрашивал. А сам я не смог подобрать подходящего случая, — разъяснил он, подходя к лестнице, которая вела на второй этаж. Помедлив, он заговорил снова, тише и требовательнее: — Почему тебя это так сильно беспокоит? Ничего же страшного не произошло, я просто вижу в темноте, и всё.       Он замер у подножья лестницы, спиной к Микаэле, поэтому тот не мог рассмотреть выражение его лица. Однако он слышал, как неуверенно звучал его голос. Будто Юичиро в самом деле не понимал, почему Микаэла не одобрял это.        — Твой демон влияет на тебя всё сильнее, — отозвался он, вставая подле Юичиро. — Из-за этого ты понемногу теряешь свою человечность. И это «ничего страшного»?        — Ну да? — покосившись на него, ответил Юичиро. Поймав его возмущенный взгляд, он торопливо поправился: — Сейчас для меня важнее другое! Ты понимаешь, я становлюсь сильнее!..        — Цена этой силы слишком высока! Что если ты потеряешь себя окончательно?        — Но ты сам такой же! — вскипел Юичиро, повернувшись к нему всем телом. — Себя ты не жалеешь! Почему это проблема только когда дело касается меня?        — Потому что со мной уже ничего не может случиться: ты постоянно забываешь, что я чёртов вампир!       Глаза Юичиро потемнели, он растерял весь свой запал и сокрушённо опустил голову. Микаэла сразу же пожалел о своих словах, он не хотел, чтобы это было похоже на обвинение, будто его обременяло такое отношение к себе. Хотя он был совершенно не достоин этого безусловного принятия, оно помогало ему надеяться, что в нём осталось что-то светлое и хорошее, что-то… человеческое.        — Извини, я не должен был… — сдавленно выпалил он, сделав шаг назад.        — Подожди! — Юичиро протянул руку к его плечу, как будто собираясь схватить, но в последнюю секунду отдёрнул её. — Я не хочу ругаться. И понимаю, что ты волнуешься, ты прав, это действительно очень опасно. Однако Ашурамару не станет вредить мне намеренно. А если даже так…       Слегка наклонившись, Юичиро заглянул в лицо Микаэлы и заговорил таким низким, глубоким тоном, что его хватила жаркая дрожь.        — Пойми, пока я могу защитить тебя… и своих друзей, это того стоит.       Фраза была подобна удару в незажившую, кровоточащую рану, но Микаэла стоически постарался не выдать этого. «Тебя и своих друзей», — Юичиро сказал это так, будто он, Микаэла, в это число не входил, будто он был всего лишь временным попутчиком, призраком далёкого прошлого. В один миг между ними выросла холодная, невидимая стена отчуждения, настолько глухая и толстая, что даже Юичиро смог ощутить её. Медленно моргнув, он отступил от Микаэлы.        — Мика, я не специально молчал, я клянусь, — осторожно сказал он, пытаясь встретиться с ним глазами. — Давай так: в следующий раз я не буду это откладывать. Обещаю.        — В следующий раз? — прохрипел Микаэла, усилием воли принуждая себя говорить. У него не было времени на жалость к себе. — Ты что, ждёшь чего-то ещё?       Он хотел пошутить, но сам слышал, насколько сухой и плоской была его попытка. И почему он вообще вёл себя так, словно ему открылось что-то новое? Он и так догадывался, что их узы для Юичиро не были такими значимыми, как для него. Он всегда знал, что не шёл ни в какое сравнение с людьми из отряда. Однако теперь, получив такое наглядное и неопровержимое доказательство, он больше не мог тешить себя напрасными надеждами.        — Что? Нет! — возмутился Юичиро. — Конечно, нет! Но если вдруг что-то случится, то я сразу же приду к тебе. Договорились?       Он смотрел на Микаэлу с нервным ожиданием, и тот не мог отказать ему в этом, никогда не мог. Пусть прямо сейчас он был опустошён и раздавлен, нельзя было давать своим эмоциям захватить себя, иначе Юичиро решит, что сделал что-то не так. Наивные иллюзии Микаэлы были разрушены объективной реальностью, но это было только его бедой и больше ничьей.        — Договорились, — отозвался он самым оживлённым тоном, который ему удалось изобразить.       Разумеется, Юичиро распознал фальшь, но Микаэла не дал ему как-то прокомментировать это.        — Я тоже не хочу ругаться. Прости, что был так несдержан, — поколебавшись секунду, Микаэла всё же закончил, уверенно и веско: — Мне сложно сохранять самообладание, когда дело касается тебя.       Возможно, в нём пробудилась уязвлённая гордость, но он безумно хотел намекнуть Юичиро, что в отличие от него до сих пор считал их связь чем-то ценным. И что так будет всегда, несмотря на то, что Юичиро отдалился от него. Безусловно, это было низкое и инфантильное поведение — напоминать о своей привязанности так нагло, однако Микаэла больше не мог сдерживать своё разочарование.       Юичиро шокировано распахнул глаза, кожа его лица мгновенно залилась ярким, густым румянцем. Он сделал шумный вздох носом, а потом вдруг рассмеялся чересчур громким, неестественным смехом.        — Отлично! — почти прокричал он. — Это отлично, потому что я такой же! Я имею в виду, я могу сказать то же самое и о себе! Не в странном смысле, в нормальном! Ты понимаешь меня, я понимаю тебя, верно? Мы одинаковые, и это отлично!       С каждой репликой он говорил всё быстрее и быстрее, под конец его речь стала совсем неровной. Его дыхание сбилось, стало тяжёлым и загнанным, он определённо был на грани паники. Когда Микаэла пошевелил рукой, он рывком отпрянул назад и начал подниматься по лестнице спиной вперёд, не спуская с него глаз.        — Я ужасно рад, что мы это выяснили! Может, уже пойдём? А то Кимизуки решит, что мы тут умерли, и ворвётся сюда, чтобы спасти нас. Это будет так неловко!       Чуть не поскользнувшись, Юичиро дошёл почти до самого верха, и только на последних пяти ступеньках развернулся и взбежал на второй этаж. Выждав немного, Микаэла тоже начал подниматься, но не торопясь, давая Юичиро возможность прийти в себя.       Он не думал, что получит настолько бурную и эмоциональную реакцию. Но это была приятная неожиданность. Яростные попытки Юичиро скрыть своё смущение напомнили об их детстве в Сангвинеме, когда Микаэла мог вывести его из себя всего лишь парой фраз. И пусть сейчас между ними всё изменилось, его сердце грело осознание, что некоторые вещи остались прежними.       Когда он оказался на втором этаже, мимо него пронёсся до сих пор пунцовый Юичиро. Махнув рукой в сторону ближайшей комнаты, он скрылся за поворотом коридора.        — Балкон там. Я сейчас приду.       Микаэле было любопытно, что именно тот собирался делать, однако он решил не донимать его. Если он будет слишком надоедливым, то Юичиро станет неудобно. Поэтому Микаэла послушно отправился к балкону. Выйдя на него, он посмотрел вниз и сразу же заметил, что Кимизуки до сих пор был во дворе. Неужели он собрался провести там всю ночь?.. Стоило Микаэле только подумать об этом, как на крыльцо вышла Шиноа. Коротко что-то обсудив, они оба вскинули головы и взглянули прямо на оцепеневшего Микаэлу. Ему было неприятно такое внимание, сейчас оно воспринималось как замаскированная угроза. Он не был уверен, что ему следует поступить: сделать вид, что он смотрел не на них? отвернуться? продолжить пялиться?.. Кажется, прошла целая вечность, но никто из них не отводил глаза, и когда Микаэла уже был готов сдаться первым, рядом раздалось негромкое:        — Мика, отойди.       Встрепенувшись, он поспешно отошёл от прохода в сторону. Только тогда он посмотрел на Юичиро, который… держал в руках целый ворох одеял, покрывал и пледов. Должно быть, недоумение отразилось на его лице, потому что Юичиро тут же начал оправдываться:        — Что? Ты планируешь всю ночь просто стоять тут?       Микаэла лишь пожал плечами:        — Ну, я мог бы. Мне комфорт ни к чему.       Закатив глаза, Юичиро положил свою кучу на пол и закрыл за собой балконную дверь.        — Прекрати уже ворчать и прими мою заботу как полагается, — самым строгим тоном распорядился он. Поразмыслив, он добавил: — Раз тебе не нужен комфорт, то самое мягкое одеяло я забираю себе.        — Как скажешь, — уступил Микаэла, чудом не засмеявшись.       На душе стало тепло и радостно, в этот миг все печали перестали иметь значения, отошли на второй план. В этом был весь Юичиро — заботится о других, даже не задумываясь, уместно ли это. Раньше он стеснялся этой черты своего характера и придумывал нелепые отговорки, но повзрослев, стал намного уверенней, и это вызывало у Микаэлы восторженное благоговение и тоску. Даже этот жестокий мир не смог сломать его, изменить его суть.       Пока Юичиро укладывал на пол покрывала, Микаэла как бы невзначай посмотрел вниз, но ни Шиноа, ни Кимизуки там уже не было.        — Готово! — с торжествующим видом объявил Юичиро.       Он сделал нечто похожее на лежанку, положив одеяла друг на друга в несколько слоёв. В памяти Микаэлы тут же всплыло, как они проводили ночи в Сангвинеме. У них не было ни футонов, ни подушек, лишь старые, тонкие покрывала. И когда кто-то из детей болел, они с Юичиро и Аканэ подкладывали свои покрывала под них, не позволяя спать на голом, холодном полу…       Юичиро сел на импровизированный лежак, сложив ноги по-турецки, и похлопал ладонью рядом с собой, призывая Микаэлу присоединиться. Балкон был слишком узким, поэтому ему тоже пришлось поджать ноги, так, чтобы не упираться ими в металлические перила. Повозившись, Юичиро отстегнул ножны с катаной от пояса и положил её себе на колени.       Ночь вступила в свои права и бархатным занавесом опустилась на землю, а небо густо усыпало мерцающими звёздами. Атмосфера была такой мирной и уютной, что в голову Микаэлы начали лезть совершенно неподобающие мысли и мечты. Ему даже не нужно было стараться, просто немного пофантазировать, и заурядное ночное дежурство превращалось во что-то иное. Что-то, что будоражило ум и душу.       Пытаясь как-то избавиться от ненужных ассоциаций, Микаэла сосредоточился на окружающей обстановке. Проверив в который раз двор, он искоса посмотрел на Юичиро, отметив, что тот вцепился в своё оружие так, будто ждал вражеской атаки. Всегда ли Юичиро был таким? Или это был ещё один признак воздействия демона?        — Я не понимаю, почему ты так сильно привязан к кому-то, кто этого абсолютно не достоин.       Опасливо глянув на него, Юичиро расправил плечи и спросил:        — Ты о ком?       О, Микаэла мог бы составить целый список. Юичиро был настолько добрым, что мог впустить в своё сердце хоть весь мир, он бескорыстно помогал любому, и поэтому многие пользовались его отзывчивостью. И даже сам Микаэла… его имя вообще должно было идти в числе первой десятки — отвратительный вампир, испытывающий извращённое влечение и питающийся его кровью как паразит…        — Твой демон. Ты сказал, что он не стал бы тебе вредить, — проговорил Микаэла, отмахнувшись от дурных мыслей. — Но разве это не его предназначение: захватывать тело своего хозяина?       Микаэла не пропустил, что Юичиро облегчённо перевёл дух — наверное, он рассчитывал услышать что-то другое. Опустив глаза на колени, он легко провёл пальцами по эфесу катаны.        — Ашурамару мой друг, — сказал он. — Иногда он та ещё заноза в заднице, и всё же… он много раз выручал меня.        — Из-за него у тебя и начались эти приступы одержимости.        — Вообще, нет, — возразил Юичиро, покачав головой. — Тогда, в аэропорту, он был против использования той силы, отговаривал меня, но…       Он многозначительно развёл руками. Микаэла прекрасно понимал, что стояло за этим «но» — «но я был слишком упрямым, чтобы слушать чужие советы». Очень типично для Юичиро.        — И почему это звучит так, будто даже твой демон намного разумнее тебя? — поддразнил он, опираясь спиной о стену позади.       Юичиро ничуть не обиделся, напротив, он загорелся восторгом.        — Уверен, если бы вы смогли пообщаться, то обязательно подружились бы, — опершись ладонью на своё бедро, он потянулся к Микаэле с лукавой усмешкой. — Смогли бы жаловаться друг другу на меня.       В этот раз Микаэла уже не смог себя сдержать — закрыв рот ладонью, он приглушённо рассмеялся. Сама идея, что демон и вампир будут обсуждать человека в таком ключе, казалось абсурдной донельзя, однако… в ней был особый шарм.       Отсмеявшись, он вновь повернулся к Юичиро и обомлел. Теперь тот улыбался ласково, чуть застенчиво, а его глаза сияли чем-то мягким и проникновенным. Очарованный, Микаэла едва дышал, в его груди расцветало нежное томление, которое с каждой секундой становилось только сильнее. Но всё закончилось прежде, чем он успел натворить какую-нибудь глупость: Юичиро вдруг стал серьёзным и собранным.        — Вчера ты сказал, что я отношусь ко всему наплевательски, — начал он неспешно. — Отчасти так оно и есть. Я не задумывался, что тебе приходилось постоянно возиться со мной во время одержимости. Ты был не обязан и всё же присматривал за мной, и я очень благодарен за это! Просто… Наверняка тебе приходилось выслушивать столько всего…       Юичиро выглядел печальным и искреннее сожалеющим, он явно изводил себя этим очень и очень долго. Это разрывало душу Микаэлы на части.        — Я делал это по своей воле, зная, на что иду, — успокоил он. — Да и та чушь никогда меня не задевала. Примитивного запугивания слишком мало, чтобы меня впечатлить.       Юичиро ненадолго задумался, крепко закусив губу, потом потёр лицо обеими руками и обронил:        — Надеюсь, я не болтал о чём-то странном или неприемлемом.       Тут же из дальнего уголка памяти Микаэлы всплыло кое-что, что он так старался забыть, и все слова утешения застряли у него в горле. После приема той сыворотки демон внутри Юичиро стал вести себя немного иначе. Привычные провокации, насмешки и попытки подкупа начали перемежаться… обещаниями любви. Демон слабым, срывающимся голосом — голосом Юичиро — признавался ему в чувствах, и это была самая изощрённая пытка, которую Микаэла когда-либо испытывал. Можно ли назвать это «неприемлемым»?..       Юичиро резко побледнел, его лицо исказила болезненная гримаса отчаянья.        — Я так и знал, — сказал он глухо. — Так и знал, что натворил что-то ужасное.        — Всё не так… — вяло запротестовал Микаэла.        — Хватит лгать! Я же не слепой, я вижу, что тебе неприятно! — прикрикнул тот, прожигая его обиженным, негодующим взглядом. — Зачем ты вообще давал то обещание, если даже в такой мелочи не можешь сознаться?       Микаэлу как будто огрели по голове чем-то тяжёлым. Невозможно было отрицать, он и правда не хотел рассказывать о тех эпизодах, потому что чувствовал себя слишком уязвимым. Это только всё усложнило бы, и хрупкая связь между ними стала бы ещё тоньше и ненадёжнее. Однако он совсем не подумал, что может просто отказаться говорить. Не потому что не хотел, а потому что даже не представлял, что ему придётся когда-нибудь прибегнуть к этому средству. Но сейчас это могло стать отличным решением.        — Хорошо, ты прав, кое-что произошло, — ответил он, решившись. — И я не хочу это обсуждать.       По лицу Юичиро пробежала тень, однако он быстро овладел собой. Потупив глаза, он дёргано кивнул, снова схватился за своё оружие и отсел от Микаэлы как можно дальше, прижавшись плечом к перилам. Однако вместо ожидаемого облегчения Микаэла почувствовал только тошнотворную беспомощность. Вчера ему казалось, что их дурацкая договорённость поможет избежать всех трудностей, думал, что теперь они смогут общаться нормально и больше не ранить друг друга словами. Но ничего не изменилось: даже так он причинял Юичиро боль, даже так тот отстранялся и замыкался в себе. Микаэла так сильно хотел всё исправить, что обманул самого себя. По-видимому, они застряли в вечной петле, из которой невозможно было выбраться. В их соглашении не было никакого смысла.       Юичиро был расстроен, и это давило на его совесть с чудовищной силой. Микаэле хотелось сбежать куда-нибудь, спрятаться, чтобы избавиться от этого гнетущего ощущения. Однако он понимал, что поддавшись своей слабости, сделает только хуже: после его позорного побега им обоим будет плохо. Тем более, он и так подвёл Юичиро, нельзя было усугублять ситуацию ещё больше.       Рассеянно уставившись в небо, Микаэла раздумывал, как загладить свою вину. Следует ли ему извиниться? Но за что? За то, что не хочет делиться чем-то, или за свою наивность? Может, лучше соврать, придумать какую-нибудь убедительную отговорку?.. Почти сразу же он оставил эту затею. Он не хотел лгать, да и Юичиро сможет раскрыть его притворство, и это заденет его за живое. Честность была лучшей тактикой, только так у Микаэлы был шанс достучаться до него.       Собравшись с силами, он перевёл взгляд на Юичиро, который стал выглядеть ещё несчастнее, чем пару минут назад. Сердце Микаэлы сжал страх — что если он лишь подольёт масла в огонь? — но он проигнорировал его. Наклонившись, Микаэла деликатно дотронулся до колена Юичиро.        — Юу-чан, я должен кое-что тебе объяснить… — от волнения у него пересохло во рту, а голова закружилась, но он не позволил этому сбить себя. — Я не хочу рассказывать, не потому что мне неприятно и не потому что я злюсь. Я не стал рассказывать, потому что не хочу, чтобы это на что-то влияло.        — Но оно уже влияет, — надтреснуто прошептал он. — На тебя.       Замявшись на секунду, Микаэла осмелился и придвинулся к нему чуть ближе. Протянув руку, он положил её поверх кулака Юичиро, вынуждая того разжать его, и осторожно обхватил ладонь пальцами. Микаэла услышал, как размеренное сердцебиение Юичиро слегка ускорилось, однако уклоняться от прикосновения он не стал.        — Нет. Пока ты не спросил, я даже не думал об этом, — твёрдо заявил Микаэла, смотря ему прямо в глаза. — И я знаю, что это был не ты, а демон. Я знаю, что ты никогда не поступил бы так. И именно поэтому мне всё равно.       Лицо Юичиро дрогнуло, он прерывисто выдохнул и зажмурился.        — Спасибо, — выдохнул он, мягко стиснув ладонь Микаэлы в своей.       Спустя несколько минут Юичиро немного отодвинулся, и Микаэла беспрекословно отпустил его руку. Насколько он мог судить, ему не удалось развеять тревогу Юичиро полностью, но он смог вселить в того хотя бы толику уверенности. По крайней мере, теперь он не выглядел так, словно вот-вот сорвётся.       К сожалению, о непринуждённой и лёгкой беседе, когда они беззлобно подшучивали друг над другом, можно было забыть. Однако напряжение исчезло, и это вполне устраивало Микаэлу. Решив, что сейчас лучше дать Юичиро хотя бы иллюзию уединения, он поднялся на ноги. Уходить с балкона он не стал, опасаясь, что тот воспримет это как-то неправильно, а просто отошёл к противоположному краю и опёрся локтями о перила. Если Юичиро захочет, то всегда сможет обратиться к нему сам.       Однако Микаэла немного потерялся во времени, и когда спустя полчаса, опомнившись, незаметно проверил Юичиро, то понял… что тот задремал. Обняв катану, он поджал под себя ноги и привалился спиной к стене, уронив голову набок. Не самая удобная поза для сна, но сегодня был очень сложный день, неудивительно, что Юичиро настолько устал. Как можно тише подойдя к нему, Микаэла бережно прикоснулся к его плечу. Тот сразу же открыл глаза и посмотрел на него туманным, невыразительным взглядом.        — Тебе нужно пойти поспать, — сказал Микаэла. — Я справлюсь тут один.       Мгновение Юичиро изучал его с тем же сонным выражением, а затем, приподнявшись, попробовал вытащить из-под себя самый верхний плед. Сначала Микаэла оторопел и лишь наблюдал за его неуклюжими потугами. Он предполагал, что Юичиро пойдёт к остальным, или хотя бы уж найдёт себе место внутри этого дома, но, вероятно, у него не было для этого сил. Рассудив, что во сне на улице не было чего-то плохого — ночи пока ещё были достаточно тёплыми — он забрал оружие из рук Юичиро и положил его рядом на пол, а затем помог вытащить плед. Тот пробормотал благодарность и начал укладываться спать. Тогда Микаэла собрался встать, чтобы вернуться на свой пост, однако Юичиро перехватил его руку за запястье, потянув к себе.        — Останься, — невнятно попросил он.       Даже если бы Микаэла втайне не хотел этого, он всё равно не стал бы ему отказывать. Стоило ему сесть, как Юичиро немедленно положил голову на его колени, накрывшись пледом. Что ж, похоже, у него появилась новая привычка использовать Микаэлу вместо подушки. Однако его это вполне устраивало.       Улёгшись удобнее, Юичиро затих и скоро провалился в сон. Микаэла же ещё очень долго всматривался в его умиротворённое лицо. Его сердце затапливало непреодолимое желание обнять Юичиро, укрыть собой, защитить от всех бед. Однако Микаэла уже понял, что совсем не подходил на роль спасителя, он был всего лишь второстепенным персонажем, если не безликим статистом.       Эта мысль оставила кислое послевкусие досады, однако это больше не трогало его так сильно, как прежде. Подняв голову, он окинул глазами двор, а затем, не глядя, дотронулся до густых волос Юичиро и зарылся в них пальцами. Да, Микаэла знал своё место и умел усмирять свои чувства, но так же он помнил, что эта дерзость была ему позволена. Микаэла ласково расчёсывал спутанные пряди, надеясь, что хотя бы сегодня кошмары Юичиро отступят.