Каждый красный

      Нью-Йорк встретил Элизабет жутким холодом, пронизывающим до самых костей, снегопадом и серостью. В аэропорту улыбчивые сотрудники сообщили, что потеряли её багаж, но через сорок минут всё-таки нашли. — Просто потрясающе, — буркнула Эли сотруднику аэропорта.       Себастиан прислал за ней машину, но сам не смог приехать, потому что у него была читка сценария, он сказал, что будет дома только к вечеру. Ещё одна прекрасная новость, которая не порадовала Дэвидсон.       Пробки. Сплошные пробки правили на улицах «Яблока». Эли устало прижалась лбом к стеклу автомобиля, сидя на пассажирском сиденье и думала, будто сама судьба против их встречи со Стэном. Но Элизабет уже была тут, и вряд ли им что-то сможет помешать, кроме личного нежелания. Дэвидсон испытывала совершенно новые ощущения: она наконец-то увидит Себа, сможет прикоснуться к нему, обнять, поцеловать, снова сможет сидеть с ним рядом и смотреть дурацкие комедии поедая всякие вредности, разговаривать о вечном и обсуждать всякие глупости, рассказывать ему про новые тренды инстаграма, а он будет отнекиваться, и говорить, что вообще ничего в этом не понимает. Дураку было ясно, что Эли любит Себа, точнее, она была влюблена в него и видела то же самое в его глазах.       Машина остановилась возле небольшого дома, водитель настаивал на том, чтобы помочь Эли донести вещи до квартиры, но она отказалась. Себастиан передал через него ключи, и через несколько минут Элизабет оказалась в квартире, она и не сомневалась, что это будет пентхаус на верхнем этаже. Отделано всё было очень стильно, в серых, бежевых и белых тонах, которые удачно перекликались между собой. Побродив немного по пустой квартире Дэвидсон поняла, что чувствует себя не уютно без присутствия хозяина. Сам Стэн настоял на том, чтобы она остановилась у него, а не в отеле, всё равно все в эти дни он будет очень занят и сможет приходить домой только вечером. Эли особо не сопротивлялась, и уже наметила себе туристический маршрут по главным достопримечательностям Нью-Йорка, забыв о том, что холод, который царил в городе не всегда позволяет прогуляться и насладиться очарованием «Большого Яблока». Дэвидсон распознала хозяйскую спальню по смятой простыни и плохо заправленному одеялу, и тут же улыбнулась. Дурацкая привычка Стэна просто кинуть поверх покрывало и пойти по делам. Свой небольшой чемодан девушка поставила около шкафа, открыла его, достала любимую домашнюю одежду и пошла в душ. Она написала Себу несколько сообщений: первое, когда прилетела, второе после того, как дождалась багаж и третье, когда уже была в квартире. Ответа не последовало. Он был занят.       После душа Эли открыла холодильник и недовольно цокнула, там повесилась мышь и одиноко стояла банка арахисовой пасты, она сразу поняла, что питается Себ исключительно тем, что принесет с собой. Эли достала смартфон и путём заказала целую гору еды, в надежде, что ему всё понравится.       Стэн вернулся на удивление рано, на часах не было и восьми вечера, как ключ стал проворачиваться в замочной скважине и как только Эли услышала это, она сразу же подбежала к двери, чувствуя, как сердце пропускает удары, губы растягиваются в глупой улыбке. Себ появился на пороге с такой же. Она кинулась ему на шею, и повисла на добрых пару минут, Стэн обвил Дэвидсон за талию только одной рукой. Элизабет жадно вдыхала морозный аромат вперемешку с его парфюмом и снова ощущала себя счастливой. Определенно, Себастиан пах, как счастье. Её личное счастье. Только отстранившись от него, она заметила букет в его руке, но, не говоря ни слова, нежно поцеловала в губы. Было так странно после долгой разлуки касаться его, обнимать, целовать, но только в этот момент все нежные чувства снова захлестнули с головой, и Эли, сама того не заметив, была подхвачена под ягодицы и обвивала его торс ногами, теперь уже целуя с полной страстью, которой так не хватало. — Привет, моя хорошая, — всё в душе Эли переворачивалось после обычных по отдельности слов «моя» и «хорошая». Вместе и из уст Стэна они были волшебными. — Привет, боже, это ты, — шептала Эли, не в силах поверить, что так долго смогла прожить без него. Куртку Себастиана бросили около двери вместе с букетом, а сама Дэвидсон лежала придавленная мужским телом к мягкому дивану. Она взъерошила его волосы, которые до сих пор были коротко подстрижены, и тихо смеялась, чувствуя, как он покрывает нежными и короткими поцелуями всё её лицо. Щетина неприятно колола нежную кожу, и вероятнее всего, завтра появится раздражение, но Элизабет чувствовала себя живой.       Когда они оторвались друг от друга, Себ выдохнул так, словно ему было нескончаемо тяжело и он наконец-то смог вдохнуть полной грудью. Эли пристально посмотрела ему в глаза. Этот взгляд стоил всех признаний мира. Слова были не нужны. Казалось, что они могли сидеть в объятиях друг друга целую вечность, наслаждаясь тем, что обычные люди не ценят, потому что это становится обыденностью. Но для Элизабет каждая их встреча была новой и долгожданной. — Пойдём, я заказала кучу еды, — она встала с дивана и протянула руку румыну, он улыбнулся, оглядывая Эли с ног до головы, она сразу поняла этот взгляд и закатила глаза, — Пошли, успеем ещё, — Стэн засмеялся и нехотя поднялся с дивана. Он вымыл руки и присел рядом с Эли, которая уже успела расставить всё на столе. — Как ты долетела? — не прожевав до конца еду спросил Себ. — Хорошо, только сначала мой багаж потеряли, потом нашли, ой, — она отмахнулась и сделала глоток вина, — Долгая и неинтересная история. Я не ожидала, что тут будет так холодно! — Да, ты права, от этого холода яйца отваливаются, — Эли громко засмеялась, на секунду уловив взгляд Себа. Она поняла, что ему также не хватало вот таких ужинов вдвоём, где они просто могут болтать о погоде. Дэвидсон коротко поцеловала его в щеку и они продолжили есть в уютной тишине. — Эли, — тихо позвал её румын, когда она мыла посуду, а он лениво вытирал мокрые тарелки, оперевшись о столешницу. — Да? — отозвалась девушка, намывая очередную тарелку. — Через два дня премьера фильма, я должен буду там присутствовать. — Ого, здорово! — искренне порадовалось Эли. — А с тобой можно? — шутливо спросила девушка, кидая на него мимолетный взгляд, но увидев смятение Стэна сразу же опустила глаза. — Я знаю, что мне туда нельзя. — Да, после будет вечеринка, просто хотел сказать, чтобы ты не ждала меня, я буду очень поздно, скорее всего под утро. — Хорошо, — Эли натянуто улыбнулась и с особым рвением стала намыливать посуду. — Ты ведь понимаешь, почему так? — Конечно. Но может быть получится выделить мне один билет? Приду просто как гость, посижу в сторонке, не буду отсвечивать, — выпалила Дэвидсон, поворачиваясь к Стэну. — Нет, прости. Нас вообще не должны видеть вместе, ты же сказала, что понимаешь. Сразу всплывут те кадры, я не хочу рассказывать о наших отношениях и мне казалось, что ты сама не хотела публичности. Я продолжаю оберегать твои желания. — Себ, послушай, — Эли выключила воду, вытерла руки полотенцем подходя к румыну и заглядывая ему в глаза. — Я много раз намекала, но сейчас могу сказать в открытую. Я не боюсь публичности. Пойми и ты, я хочу гулять с тобой, не боясь ничего, хочу брать тебя за руку и целовать там, где захочу, а не там, где будет можно. Хочу ходить с тобой в кино, провожать и встречать в аэропорту, не хочу больше ездить в Санта-Монику только из-за того, что это самый отдаленный пляж в Эл-Эй и там нас вряд ли кто-то подкараулит. Я хочу делать всё то, что делают обычные люди. И мне не страшно. В конце концов в наши отношения не могут влезть те, кому мы сами не позволим этого сделать, — огласила Элизабет, в надежде достучаться до Себа. — Прости, но нет. Я не буду заявлять о наших с тобой отношениях. Ты не знаешь, о чём говоришь. И Эли, я не обычный человек, и ты знала, на что идёшь. — Я тебя не прошу заявлять о чём-то и просить представлять меня всему миру твоей девушкой. Просто давай не скрываться больше, мне это надоело. Правда, я хочу познакомить тебя с родителями, сходить с тобой Лисой и Ником в кафе, просто попить кофе, — перебирала свои желания Эли, и глупо улыбалась, представляя, как прекрасно это будет. — Ты не спросила, хочу ли этого я, — Эли словно окатили водой, она сглотнула подступающий ком. И если до этого тон Себа был извиняющимся, то сейчас стал жёстким и волевым. — Это очень эгоистично с твоей стороны, — всё, что смогла сказать Эли. — Ты познакомил меня со своими друзьями через месяц нашего знакомства, а мне приходится постоянно всем врать, только Лиса в курсе. — Люди — эгоисты, Эли, и я не исключение. Повторяю еще раз, нет, на премьеру ты со мной не идешь и нет, знакомиться ни с кем из твоего окружения я не намерен. Наши отношения только наши с тобой. И пусть они остаются такими, как есть сейчас. — Это из-за того, что я обычная девушка? — Нет, из-за того, что ты не знаешь о чём говоришь. Хоть ты и поменяла своё отношение к миру и стала немного другой, чему я несказанно рад, но ты всё ещё не готова к такому. — Но ведь если мы не попробуем, то не узнаем. — Я сказал нет, — прикрикнул Стэн, а затем на выдохе опустил плечи и покачал головой. — Хорошо, будь по-твоему, — Эли улыбнулась и отошла, снова приступая к мытью посуды, ощущая мерзкое послевкусие от разговора с Себом.       Может, с ее стороны и было эгоистично просить Себа о таком, но его непреклонность в этом вопросе сбивала с толку. Получалось так, что она могла общаться с его друзьями, обмениваться приветами с ними, а он не мог поступиться своими принципами и пойти на уступки, хотя бы просто не скрывая их отношения. Для Элизабет было дико слышать в его голосе такую неприступность и отстранённость. Она поняла, что совершила ужасную ошибку. Растворилась в человеке, приняла его жизнь и устои, которые теперь полностью противоречили её новообразованным мыслям. Действий Себастиана было недостаточно для того, чтобы она могла ощущать себя счастливой на все сто, как раньше. И если до этого момента чувство влюбленности правило балом, то сейчас она словно сняла розовые очки и по-другому взглянула на картину. Элизабет тоже стала эгоисткой, коей не была раньше. И тотальное неуважение к её желаниям задевало хуже неосторожно брошенной фразы. Себастиан не был готов к открытым отношениям и оправдывал это тем, что Элизабет не знает всей прелести публичности. Для Эли этот шаг мог бы стать отправной точкой крепких отношений. Стэн же не сделал шаг вперёд, только отступил на два назад, а Эли больше не желала делать шаги ему навстречу.       После ужина Себастиан отправился в душ, а Эли, раздевшись, ждала его в постели, хоть и разница времени в Эл-Эй была всего три часа, Элизабет жутко устала, от перелёта, долгого ожидания, от всех эмоций. Сил не было совершенно. Она уже почти отложила телефон после вечернего просмотра ленты Инстаграма и поудобнее устроилась в постели, как в дверях появился Себ с игривой улыбкой и приподнятой бровью. Дэвидсон знала и этот его взгляд. — Не сегодня, Себ, я очень устала, — он прилёг рядом, а Эли положила телефон на тумбочку и повернулась к нему спиной, блаженно прикрывая глаза. Не тут то было, она почувствовала тяжёлую руку Стэна, которой он лез под хлопковую майку, и через секунду сжимал грудь. — Себ, — простонала Эли, вжимаясь в румына, и ощущая его эрекцию, — Прошу. — Лучше бы ты просила о чём-то другом, — грязно шепнул он на ухо и откинув белокурые волосы стал выцеловывать шею девушки. — Себ, — уже с меньшим сопротивлением протянула Эли, поддаваясь его поцелуям. — Не хочешь? — томный голос Стэна прямо на ухо, опаляющий своим дыхание ухо заставил мурашек пробежаться по всему телу и Дэвидсон вжалась в его пах. — Нет, не хочу, — рука Себа с груди Эли скользнула ей между ног, она неосознанно сжала их сильнее, он усмехнулся. — Уверенна? — румын стал поглаживать промежность девушки через тонкую ткань. — Да, — шепнула девушка, закатывая глаза от удовольствия. Себастиан не останавливался, Элизабет сопротивлялась всё меньше, немного ослабив хватку и разжав ноги. — Милая моя, твоё тело говорит об обратном, давай же, скажи, как сильно хочешь меня, как ты скучала, — шептал на ухо, опаляя мочку дыханием. Всё внутри Эли горело от желания, она обхватила его руку, направляя пальцы румына внутрь себя. — Я знаю, что ты злишься, но давай минут на двадцать забудем об этом. Я так скучал по тебе, — Эли застонала, выгибаясь навстречу резким движениям Себа внутри своего тела, все его слова растворялись в сознании. — Всего лишь двадцать? — шумно выдохнув, спросила девушка, ощущая, что еще чуть-чуть и она кончит от его пальцев. — А тебе больше и не надо, ты уже на грани, — шепнул Себастиан, вытаскивая свои пальцы из влагалища Дэвидсон и облизывая их кончиком языка. Она кончила уже от одного этого вида. Себ незамедлительно заменил свои пальцы на член, резко вторгаясь в Эли, и слегка придушивая её за шею. — Всё ещё будешь говорить, что не хочешь? — Стэн двигался медленно, плавно, а Дэвидсон жадно хватала ртом воздух, который накалился до предела. — Не хочу, — назло Себу шептала она, не стараясь подавить тихие стоны. Его рука сильнее сжала шею и Эли ощутила резкий толчок после того, как Себ почти вышел. Девушка громко вскрикнула, закатывая глаза. — Ну же, Эли, попроси меня и я сделаю то, что мы оба хотим, — последовал ещё один толчок, который полностью отключил спусковой механизм. Элизабет сдалась, перехватывая руку Себастиана на своей шее и прижимаясь к нему ближе всем телом. — Прошу тебя, Себ, — промямлила Элизабет. После этих слов всё происходило очень быстро и страстно, Себастиан с каждой минутой наращивал амплитуду движений, Элизабет оказалась прижатой всем его телом в кровать, лежа на животе и закусывая край подушки от неимоверного удовольствия, от того, как Себастиан двигался, иногда постанывал, прерывисто шептал грязные словечки на ухо, это распаляло страсть и в один момент Эли почувствовала, как мышцы внутри неё сводит от его движений. Она снова громко вскрикнула, но румын вышел из неё и отстранился, резко переворачивая девушку на спину. Эли только хотела потянуться к нему, но он отрицательно покачал головой, улыбаясь в ответ и припадая губами к её соску, легко покусывая его. Дэвидсон выгнулась в спине, блаженно закатывая глаза и прижимаясь к влажному от пота телу Стэна. Он медленно стал спускаться к её животу, периодически покусывая, а затем проводя языком по коже. Очередная волна мурашек вперемешку с разрядами тока прошлась по телу Эли, когда она почувствовала его язык, медленно раздвигающий половые губы, а затем одним движением проходясь по клитору. Эли снова громко застонала сжимая в одной руке давно смятую простынь, а другой держа Себастиана за голову, он приподнялся и усмехнулся, взгляд Элизабет был затуманен. — Пожалуйста, — прошептала она одними губами и после очередного смешка Себастиан стал активно водить языком по клитору, иногда засасывая его, а затем снова совершая круговые движения.       Эли выгнулась, совершенно неосознанно крича в воздух «Да, Себ», когда всё внутри неё содрогнулось, и коленки сжались около головы Стэна. Он тут же поцеловал её в губы, заставляя ощутить собственный вкус. Было в этом что-то порочное, чего она раньше не могла делать, но с Себом все рамки стирались. Когда Эли через пару минут пришла в себя, то поняла, что осталось ещё одно не оконченное дело. Она решила взять инициативу в свои руки и резким движением оседлала довольного собой Себастиана. Он растянул на лице свою ехидную и одновременно пошлую ухмылку, вцепившись руками в бёдра Элизабет. Она специально поёрзала на нём и припала губами к шее, стараясь не оставлять никаких следов. Себ тоже не медлил, он резко вошел, Дэвидсон содрогнулась и впилась ногтями к его крепкую грудь, простонав от наслаждения. Эли двигалась сначала очень плавно, медленно, растягивая удовольствие, но Стэну явно этого было мало, поэтому его бедра стали подаваться навстречу, задавая совершенно новый темп. Эли была словно зверь, мечущийся в агонии. Через несколько минут она почувствовала подрагивающий внутри себя член Себастиана. Румын закатил глаза и сладко стонал от удовольствия. После финального толчка и в очередной раз сжимающихся внутри Эли мышц оба кончили. Дэвидсон устало упало ему на грудь, тяжело дыша. Не хотелось даже шевелиться. Лишь слышать громкий стук его сердца и чувствовать прикосновения рук Стэна на своей спине. Секс после ссоры снова подарил незабываемые эмоции, но к сожалению, не решил никаких проблем.       Весь следующий день Элизабет и Себастиан провели дома, он смог передвинуть все свои дела, и они просто наслаждались присутствием друг друга. Смотрели фильмы, вместе приготовили ужин, немного дурачились, пока Себ щекотал Эли, а она пыталась избить его подушкой. В итоге Дэвидсон оказалась в своей любимой горизонтальной позе,       Вечером они лежали в обнимку, на кровати, и Эли в который раз водила своими пальцами по рукам Себа и наслаждалась этими прикосновениями. Его тело покрывалось мурашками от её действий, и Элизабет льстила такая реакция. Она тихонько смеялась, а румын в ответ целовал её в макушку. — Как понять, занимаюсь ли я тем, чем должна? — вдруг спросила Эли. Ей нравилось быть руководителем, но иногда Дэвидсон чувствовала себя не в своей тарелке, в ней присутствовал тот страх, что она с чем-то может не справиться. — Если тебе нравится то, чем ты занимаешься, то у тебя не должно возникать таких вопросов, — коротко ответил Себ. — Просто я вижу тебя, твои стремления, то, как ты работаешь, твою реализованность, целеустремленность. Ты горишь своим делом. А мне иногда кажется, что я постоянно кому-то что-то доказываю. — Ты приравниваешь себя к поступкам, которые совершаешь. И нам всегда кажется, что мы — это то, что мы делаем. — А разве это не так? Я смотрю на других своих коллег и кажется, что у них всё получается с такой лёгкостью, что им нипочем всякие мелкие проблемы, а я беспокоюсь за каждую. Постоянно смотрю, что делают они и стараюсь делать также, сравниваю. — Если ты думаешь, что похвала от начальства и очередные достижения как-то повысят твою значимость и самооценку — ты глубоко ошибаешься. — Это всегда приятно. — Эли, нет особенных людей. Никто не лучше остальных. Надо себя ценить, а не оценивать, — твёрдо сказал Себастиан. Элизабет задумалась над этими словами. Он и сейчас был прав, Эли постоянно сравнивала себя с другими своими коллегами, оценивала их достижения и свои, не задумываясь, что за сравнением стоит саморазрушение, от которого она недавно ушла. — Ценить, а не оценивать, — прошептала Эли самой себе. Пожалуй, это был один из самых лучших советов, который дал Себастиан. Она уткнулась ему в шею носом и стала сопеть, словно маленький зверёк. Стэн приглушенно засмеялся, Дэвидсон знала, что он любит, когда она так делает. Сплошная нежность, в которой хотелось утонуть и как же было жаль, что всё закончится через несколько дней. С этой мыслью Элизабет погрузилась в глубокий, спокойный сон.       Утром Эли проводила Себа на читку сценария, а уже днём он должен был отправиться на премьеру. Эли решила весь день провести в доме и никуда не выходить, и хоть сегодня Нью-Йорке даже выглянуло солнце девушка приняла решение самостоятельно устроить себе спа-день.       Сначала Дэвидсон позвонила Лисе, и рассказала о том, что умчала к Себу, потом поговорила с мамой и папой, тоже сообщив, что в Нью-Йорке, все это заняло около двух часов. Спа-процедуры заняли еще два и ближе к вечеру Эли довольная уселась с кучей еды перед огромным телевизором, чтобы с наслаждением посмотреть какую-нибудь мелодраму. Элизабет ткнула на пульт и стала лениво пролистывать каналы, нигде не было ничего подходящего, только она собиралась обратиться к приложению Нетфликса, как на экране возникло изображение с премьеры фильма. Глаза Эли округлились, это была прямая трансляция, Себастиан давал интервью, рядом сновали другие звёзды. Дэвидсон в этот момент была так горда им, он потрясающе держался на публике, иногда смущался от некоторых вопросов и старался подобрать нужные слова, но Эли сидела и улыбалась все десять минут, которые Стэна показывали на экране. Затем картинка сменилась, стали показывать интервью других актёров, а на заднем плане через какое-то время вновь появился Себ, обнимающий и целующий хорошо знакомую по нескольким фильмам актрису. Они позировали для репортёров, Себ улыбался и придерживал её за талию, девушка с такой страстью смотрела на него, что поначалу Элизабет не могла понять, что происходит, но затем почувствовала очередной приступ злобы на всех и вся. Посмотрев ещё пару минут и поняв, что это одна из его бывших, она выключила телевизор и отшвырнула пульт в сторону.       Элизабет не хотела вести себя словно ревнивая идиотка, неуверенная в своём партнёре, но злость была совершенно на другое. На месте его бывшей девушки могла быть сама Эли. Только Себ никак не позволял ей этого сделать. Дэвидсон словно нужно было «пометить территорию», дать понять всем, что Себастиан принадлежит ей и больше никому. Не осталось уже здоровой степени «что моё, то неделимо» было лишь собственничество и желание присвоить себе человека, который по сути ничем не был обязан. Эли помаялась немного по квартире, а затем написала Себу несколько сообщений, но они остались без ответа.       Чем больше времени проходило, тем больше обострялась злость на происходящее. Время перешагнуло заполночь. Дэвидсон сидела с телефоном в руках и гипнотизировала входную дверь, которая всё никак не открывалась. В итоге, недовольно цокнув, Элизабет отправилась в спальню, в попытках улечься поудобнее и уснуть прошел ещё целый час. Нервы напряглись до предела и единственным верным способом успокоиться стало курение. Эли знала, что в каком-нибудь комоде найдет у Себа заначку, так и произошло. Она высунулась из окна и подожгла сигарету, смачно затянувшись, а затем прокашлявшись от непривычного вкуса. После четвёртой затяжки всё пошло как надо и ещё через полчаса была скурена почти половина пачки. Никотин совершенно не помог. Элизабет закрыла окно и снова отправилась в спальню, в кровать. Пустую, холодную кровать. Впрочем, к этому ей не привыкать. От усталости она всё же смогла прикрыть глаза и впасть в легкую дремоту, нежели в крепкий сон.       Её разбудили звуки, исходящие откуда-то из коридора и она уже понимала, что именно будет дальше. Дэвидсон села в кровати и ожидала, пока Стэн войдет в спальню. — Как отдохнул? — спросила Эли, включая светильник на прикроватной тумбочке и прожигая взглядом Себа. Он покачивался из стороны в сторону и крепко держался за дверь, взгляд румына был совершенно пьяный. — Прекрасно, милая, — еле выговорил румын, девушка цокнула. — По тебе заметно, — фыркнула она. — Ничего не хочешь сказать? — Например? — с неимоверным трудом, шаткой походкой Стэн направился к шкафу и резкими движениями снимал с себя пиджак, окончательно развязывая галстук, который и без того был немного распущен. — Например, как ты нежно обнимал и целовался со своей бывшей на премьере, перед камерами. — Эли, брось, — отмахнулся он, галстук улетел куда-то в сторону. — Что, с ней не так стыдно светить ебалом перед публикой? — Что? — переспросил румын, расстегивая рубашку, мелкие пуговицы с трудом поддавались его напористости. — Я говорю, с ней можно обжиматься на глазах у всех, а меня нельзя взять за руку даже на улице, — повысила голос девушка, будто могла как-то повлиять на уже сложившуюся ситуацию. — Блять, — устало выдохнул Себ, — Я сейчас хочу спать, Эли, давай завтра устроишь свою истерику, — пренебрежительно ответил Стэн. — Да пошел ты, — фыркнула Дэвидсон, скидывая с себя одеяло и направляясь к выходу. Она громко хлопнула дверью, тяжело дыша и чувствуя, как все нежные чувства накрывает ярость. Эли без труда нашла гостевую спальню и расположилась там, в жалких попытках уснуть она проворочалась полночи, с одной стороны чувствуя удушающую обиду, а с другой понимая, насколько Себастиан вежливый, тактильный человек, и, видимо, такое приветствие и обмен любезностями необходимы на ковровой дорожке. Не кидаться же им друг на друга в попытках убить? Эли знала, что никогда не сможет стоять вот так просто рядом с ним на каком-нибудь мероприятии и держать за руку, целовать в щёку. Себ не позволит. Элизабет уснула только под утро, слёз не было, только нервные дерганья в постели и множество беспокойных мыслей. Эли никак не могла понять, почему она не может проронить ни единой слезы. Это раздражало ещё больше. Эмоции копились внутри и им не было выхода.       Утро Дэвидсон было необычайно холодным и неприветливым, хотелось замотаться в кокон негатива в виде одеяла и не вылазить из него очень долго. Головная боль одолела быстро, еще когда девушка только стала открывать глаза. Босыми ногами, в одеяле она прошлась по холодному полу прямиком в ванную комнату. Все утренние процедуры не заняли много времени, поэтому одевшись в самую тёплую одежду, чтобы немного согреться Эли заварила кофе и приготовила простой сэндвич. Вяло поедая свой наспех приготовленный завтрак Эли подглядывала на коридор, ожидая, что Себастиан вот-вот проснется и выйдет из спальни, но этого не произошло. Дэвидсон так и не доела, но принялась искать аптечку, вспоминая состояние, в котором вернулся Стэн.       Она зашла в комнату, Себ мирно похрапывал, укрытый одеялом лишь наполовину, Эли невольно улыбнулась этой картине, злость на него прошла, стоило только увидеть его. Поставив стакан с водой и аспирин на тумбочку она накрыла его одеялом и решила прогуляться в окрестностях, проветрить мысли, подышать воздухом. В этой квартире всего становилось предательски мало.        Элизабет тихо прикрыла за собой дверь и вышла на улицу. Морозная свежесть защекотала нос и немного поёжившись девушка решительно направилась вперёд, попутно рассматривая всё вокруг. Мечтой многих жителей США было посетить Нью-Йорк в новогоднюю пору, он окутывал своей теплотой, уютом, везде светились огоньки, виднелось величие и роскошество такого города, а когда он покрыт огромным покрывалом снега, то выглядит просто волшебно. Эдакая сказка, в которую попала Элизабет. Именно так она ощущала себя с тех пор, как познакомилась со Стэном. Принцессой, которую добрый принц спас, но посадил в другую клетку — золотую, где было всё: любовь, забота, внимание, дорогие подарки, сюрпризы, но не было самого главного — возможности обнять и поцеловать любимого человека в любой момент, выйти с ним на улицу и просто погулять, как обычные люди. Ограничение в действиях, а это утомляло всё больше и больше и не давало покоя Эли, которая привыкла к обычной жизни. Она не понимала, почему Стэн так яростно против того, чтобы об их отношениях стало известно. И он оправдывал это тем, что сама Эли не готова, но из них двоих не готов был только он, а Эли стало надоедать полное игнорирование её желаний.       Эгоизм правит миром, даже тут Стэн был нескончаемо прав. Она любила его, но себя стала любить куда больше прежнего, и из этого всего ей нужен был выход.       Вот так за минуту принимаются решения, которые меняют жизнь. Золотая клетка сжимала по обеим сторонам, умирает не любовь, умирают чувства, которые раньше возносили до небес, но насытившись ими ты разбиваешься о землю, разбиваешься и рассыпаешься по кусочкам. Пока что Эли была только близка к падению, но чувствовала, что ещё немного и она разобьется о собственничество, неприступность и величие обстоятельств, которые давят на неё и в первую очередь на Себастиана. Поток её мыслей прервал телефонный звонок, звонил Стэн. Она с грустной улыбкой ответила на звонок. — Привет, — виновато сказал он. — Привет, Себ, ты как? — заботливо спросила Дэвидсон и услышала по ту сторону вздох облегчения. — Всё хорошо, спасибо за стакан воды и волшебную таблетку. — Не за что. — Ты ушла прогуляться? — Да, ненадолго. Прости за вчерашнее, вспылила, была не права. — Это ты меня прости, милая. Я все объясню тебе, — торопливо говорил Себ. — Не стоит, правда, я всё понимаю. — Ты скоро вернешься? Или может тебя забрать? — Я погуляю еще немного, хочу проветриться. Тебе сегодня нужно куда-то ехать? — Нет, я дома целый день. Давай приготовим вместе что-нибудь, выпьем вина, посидим, — вкрадчиво говорил румын, будто прощупывал почву. — Непременно. Я скоро вернусь, начинай без меня, если есть силы. — Хорошо, Эли. У нас всё нормально? — этот вопрос Дэвидсон всё чаще стала слышать от Стэна. Видимо, он и сам понимал, что становится уже «не нормально», но старался убедиться в обратном. Пресловутый самообман, которым никто в этот мире не гнушался. Девушка улыбнулась. — Всё в порядке, — «в каком-то, но порядке» продолжила она в своей голове. — Я жду тебя, милая. Возвращайся скорее домой, — почти что жалобно сказал Себастиан. — Скоро буду.       Элизабет скинула вызов и засунула руки в карманы своей куртки, которая совершенно не грела. Девушка снова поёжилась и приняла решение зайти в ближайшую кофейню, отогреться, выпить вкусный кофе, заведение попалось на глаза уже через несколько минут. Эли сделала заказ и присела за самый дальний столик, любуясь видом из окна. Да, Нью-Йорк покрытый слоем снега был действительно прекрасен, угрюмые жители этого города, вечно торопящиеся и ничего не успевающие дарили ему особую атмосферу. Дэвидсон улыбнулась своим мыслям, рассматривая гигантские высотки, красиво украшенные магазины и лавки, каждое здание, которое попадалось она внимательно изучала, стараясь запомнить каждую минуту своей свободы. Именно так она ощущала себя после принятого решения, свободной. Слетели кандалы под названием «любовь», которые она добровольно надела на себя и несла с почетом. Всему приходит конец и их с Себом история тоже подходила к нему.       Вернулась Эли после восьми сообщений и трех звонков Стэна, которые остались без ответа. Тихо открыв двери и сняв с себя верхнюю одежду она проследовала на кухню, откуда исходил потрясающий аромат свежеприготовленной еды. — Себ, привет, — Эли облокотилась плечом на дверной косяк, наблюдая за тем, как Себ что-то готовит у плиты. Было странно видеть его таким. — Привет, Эли, раздевайся, я готовлю пасту, купил вина, будем праздновать, — он одарил её улыбкой и снова приступил к готовке. — Себ, — позвала его Дэвидсон, присаживаясь на стул. — Да? — он попробовал пальцем соус и облизнул его, расплываясь в улыбке. — Нам надо поговорить, — взывала к нему девушка. — Конечно, милая, только достань бокалы для вина и выбирай фильм, можно и со мной, — пошутил Себастиан, совершенно не обращая внимания на Элизабет. — Себ, — снова позвала девушка. — Ладно, давай твои сопливые мелодрамы, я выдержу и… — Себ! — настойчиво оборвала его Эли, — Нам. Надо. Поговорить, — отчеканила она каждое слово. Румын замер на несколько секунд, а затем развернулся и посмотрел на Эли. Она легонько закивала головой и с как можно большим сожалением посмотрела на него. Взгляд его голубых глаз сразу стал тяжелым, он тоже всё понял. — Это тот самый момент о котором я думаю? — лицо Стэна исказилось от боли, Дэвидсон и сама почувствовала царапины на сердце от того, что ей придется говорить. Она не нервничала, просто хотела честно поступить по отношению к нему. — Боюсь, что да. — Хорошо, я тебя слушаю, — румын нервно вытер руки полотенцем и присел напротив, пристально глядя в глаза. — Ты многое для меня значишь, Себ, — Эли глубоко вздохнула, чтобы сказать то, о чём намеревалась. Было сложно, но необходимо, девушка поморщилась, — Но я больше не могу прятаться от всех, скрываться, врать. Я благодарна тебе за всё, что ты для меня делал, делаешь. Благодаря тебе я стала такой, как сейчас. Но я устала. — Меня мало в твоей жизни, да? — с горьким сожалением спросил он. — Тебя достаточно, но для кого-то другого. Мне нужен выход, прошу, открой его, не держи меня, — Элизабет просила Себастиана ровно о том, что он ей и говорил. — Я не буду тебя держать, ты свободна, — тихо, почти беззвучно огласил Стэн, Дэвидсон сглотнула ком, который застрял в горле. Было невероятно сложно слышать такие слова из уст любимого человека. — Ты ведь знал, что так будет? — Эли будто надеялась на совершенно другой ответ, но ей было интересно, почему Себ был так нескончаемо уверен в своём предположении. — Да, знал, — он пожал плечами и с лёгкой, немного дежурной улыбкой снова посмотрел на Эли, она поёжилась, не до конца понимая, насколько ему больно. — Это было неизбежно. Мы с тобой прошли вместе определенный этап жизни, один из лучших, признаться честно, и мне горько расставаться с тобой. Но так надо, для твоего же блага. — Я всегда буду любить тебя, и никогда не забуду наши разговоры, встречи, бессонные ночи на холмах Голливуда или на берегу океана. Но мне нужно другое, я не смогу объяснить, а ты не сможешь понять, — он опустил глаза и шумно выдохнул, покачав головой. — Ты всегда можешь рассчитывать на меня, мы можем общаться дальше, — продолжила Эли, будто пыталась подсластить горькую пилюлю. — Пока слишком больно, — быстро прервал её Себ. — Прости, — тихо прошептала девушка, пряча свой взгляд от него. Ей было больно смотреть на Стэна, никогда ещё она не видела его таким подавленным, напряжение повисло в воздухе. Эли отчетливо понимала, что не сможет забыть не только счастливые моменты вместе с Себом, но и его взгляд, выражающий всю печаль этого мира, опустившиеся плечи и тяжёлое дыхание. — Ничего, я переживу, — после долгого молчания он нарушил тишину, потёр лицо и снова с лёгкой улыбкой посмотрел на Элизабет, она вымучено улыбнулась, понимая, что всё уже никогда не будет так, как прежде, так, когда она только переступила порог этого дома несколько минут назад со своими решительными мыслями, — Иногда нужно делать больно другому ради собственного блага, — смысла продолжать этот диалог не было совершенно. Элизабет получила то, что хотела, Себастиан отпустил её, как и говорил раньше. — Я пойду соберу вещи, спасибо тебе, — Эли тихими шагами прошла в спальню, спешно покидала в чемодан все свои вещи и закрыла его. Выйдя с ним на кухню она почувствовала запах никотина, который ударил в нос, румын закурил и стоял около окна, смотря в одну точку отрешенным взглядом. Дэвидсон не сдержалась и подойдя к нему поцеловала в колючую щеку, прикрывая глаза, прекрасно понимая, что этот поцелуй станет последним. — Спасибо, Себ. За всё. Я люблю тебя, — не сдержавшись прошептала Элизабет, на глаза навернулись слёзы, но она проглотила подступающий к горлу ком. Так было нужно. Он не ответил ни слова, она улыбнулась и пошла в сторону двери. — Эли, — окликнул он девушку, когда она уже выходила из дома. — Ты всегда можешь передумать, дверь остается открытой, — Эли не стала отвечать Себу, она отчетливо понимала, что эта самая дверь была к новым планам, к новой жизни, и в ней не было Себастиана Стэна.       Опустошение — это то, что почувствовала Эли, сжимая в руках паспорт и только что купленный билет на самолет. Опустошение, но без страха, без желания позвонить Лисе и рассказать о том, насколько жизнь не справедлива к ней, без желания упиваться своей беспомощностью перед обстоятельствами. Смысла не было, она приняла один из самых тяжелейших выборов в своей жизни, она сделала его осознанно, самостоятельно, без чьей-либо помощи и наставлений.       Самолёт взмыл в небо, теперь уже окончательно разделяя её жизнь на до и после.       До дома Элизабет было около часа дороги и около тысячи мыслей. Пока она ехала в машине не особо всматриваясь в пейзажи города, они сливались в единую картинку, в отличие от мыслей, каждую из которых Дэвидсон разбирала и пыталась понять. В итоге она всё чаще играла со словами «всё» и «хорошо», но результат был одним и рождалось новое предложение «хорошо, что уже всё». Она словно приближалась к неминуемому, к чему и шла всё это время и какие бы сомнения не одолевали Эли всё это время относительно решительного шага, Дэвидсон понимала — его не избежать. Порой не получить желаемого — тоже удача. Она хотела Себастиана себе всего, целиком, не хотела делить его ни с кем, но понимала, что его карьера не стоит на месте и она ему куда важнее. Те, кто думают, что жить с разбитым сердцем тяжелее всего, глубоко ошибаются, ведь разбивать сердце любимого человека — куда больнее.       Элизабет тряхнула головой, наивно думая, что движение поможет справиться со всем калейдоскопом эмоций, которые бушевали в душе, но дело было сделано. Осталось только научиться жить с последствиями своего, как ей казалось, правильного выбора.

***

      Каждый день сменялся другим, совершенно ничем не отличающимся от предыдущего, разве что в них не было тёплых сообщений от Стэна, и цветов каждую неделю с милыми записками. Вроде бы ничего не поменялось, но тянущая на дно пустота накатывала каждый раз, когда Эли возвращалась домой. Она просто приняла решение жить с этим дальше. Пройдет, отпустит. Надо потерпеть. Себастиан ни разу не писал и не звонил, да и звонки были бы неуместны, они расставили все точки над i, разошлись как в море корабли и теперь каждому оставалось жить своей жизнью.       Дэвидсон успешно справлялась с работой, которая навалилась на неё, и вот уже больше месяца руководила двумя группами дизайнеров, утопая в рабочем процессе и бросая все силы на него. Лисе она сказала, что они со Стэном расстались, подруга чуть ли не заплакала от такой новости, но Эли поторопилась её успокоить, сказав, что так и должно было быть. Они с Себом были из разных миров, и было бы странно полагать, что смогут пронести свои чувства через года. Лиса удивлялась внутреннему спокойствию Элизабет, обычно она стояла на пороге с ведёрком мороженного, упаковкой бумажных салфеток и была готова выслушивать абсолютно всё, утирая слёзы Дэвидсон. На этот раз все свои истерики Эли переживала и подавляла в себе, не давая истинным чувствам прорваться сквозь выстроенную баррикаду. Она закрыла их на замок, а ключ решила утопить в Тихом океане.       После удачно проведенных переговоров с дизайнером и заказчиком в его доме в одном из самых дорогих районов Эл-Эй Беверли Хилз Элизабет выслушала все пожелания, они обговорили тонкости и девушка решила прогуляться, уж очень надоело ей сидеть дома и выбираться только в офис или на какой-то рабочий объект.       Почти сразу была найдена кофейня неподалеку, Эли заказала излюбленный американо и в сторонке ждала, пока его приготовят, уткнувшись в телефон и переписываясь с коллегами в рабочем чате. Вдруг она услышала хорошо знакомый низкий голос, который оглашал свой заказ. — Мне большой латте и четыре пончика, — Эли оторвалась от телефона и посмотрела перед собой, улыбнувшись. В паре метров от неё стоял Эванс. В кепке, очках, одетый совершенно обычно в майку и джинсы. — Эй, привет, — Эли подошла к нему, расплываясь в широкой улыбке, Крис охнул от неожиданности, но тут же вовлёк её в объятия. — Привет, Элизабет, как ты тут? Что делаешь? Как неожиданно! — восклицал Эванс. — Была тут по работе, а ты? — Живу неподалёку, — их разговор прервал бариста, отдав Эли её кофе и заказ Эванса. — Ты уже освободилась? Может прогуляемся? — Я не против, — пожав плечами ответила Эли. Крис забрал свой заказ и жестом предложил Элизабет угоститься пончиками, она отказалась. Они неспешно двинулись в сторону пляжа.       Дэвидсон немного рассказала о своих изменениях в жизни, обходя факт расставания с Себастианом, она посчитала, что неуместно обсуждать с его другом такого рода подробности, Эванс всё детально расспрашивал, была видна его заинтересованность, Эли это было приятно. Так, погуляв по пляжу добрых сорок минут они присели на белоснежный песок. — Я уже забыл, когда просто так сидел на берегу океана, — Крис пропускал сквозь пальцы холодный белый песок, а затем посмотрел на Элизабет. Она увидела в его движении хорошо знакомую картину, когда-то он тоже так делал, хотя кто из людей не делает так. — Есть в этом что-то особенное, — тихо ответила Эли и сильнее прижала колени к груди. — Как ты себя чувствуешь? Ну, после…? — Крис замялся, а Элизабет сразу всё поняла. — После расставания с Себом? Ты знаешь? — договорила она вопрос Эванса, который по всей видимости не преодолел интерес. — Да, мы с ним общались недавно, он обмолвился парой слов, — виновато ответил мужчина, поджав губы. — Прости, я не хотел обидеть тебя этим или задеть. Если не хочешь, то не отвечай. Я пойму. — Нормально, непривычно, но нормально. Это уже перестало походить на любовь, всё закончилось также быстро, как и началось, — закончила девушка с улыбкой. — Мне жаль, — сочувственно произнес мужчина. — Тебе чего-то не хватало? — Нет, мне просто стало душно, так бывает. И дело было больше во мне, чем в нём. — Ты разочаровалась в этих отношениях? — Нет, нисколько, просто всему приходит конец. Я видела, как ему сложно скрывать наши отношения, а мне было сложно ходить одной на свадьбу, но объяснять, что есть любимый мужчина, врать родителям, недоговаривать лучшей подруге. Мы из разных миров. — Ты боишься публичности? — Раньше боялась, теперь всё равно, но как принято у нас в мире, два партнера должны быть под стать друг другу, со мной он этого бы не получил. — А как же Дауни и Сьюзан? Или Мэтт Дэймон с Лючианой? Я могу привести тебе кучу примеров, когда известные личности строят отношения с людьми из народа. — Есть исключения из правил. Мы не стали одним из них. Наступает такой период, когда оба понимают, что не смогут нести это бремя дальше, и уходят. Это может быть и дружба и отношения. Легче бывает найти что-то наравне себе, мне кого-то попроще, ему какую-нибудь модель или блондинку старлетку, — Эли усмехнулась и Крис тоже тихонько засмеялся. — Да, у него есть определенный типаж. — А у тебя? — приподняв бровь и обращая свой взгляд на мужчину спросила Эли. — Считаю, что внешность не сильно важна, всегда приятно видеть рядом с собой привлекательную молодую особу, но душа куда важнее. — Это всё замечательно, Крис, но мы то все знаем, что для тебя главное задница девушки, — теперь уже Эванс громко засмеялся, а Эли понимала, что права. — Это приятное дополнение, — оба заливисто засмеялись и продолжили разговор на более нейтральные темы.       Постепенно стало темнеть, и Эли изо всех сил отбивалась от попыток Криса подвезти её до дома. Она самостоятельно вызвала такси, а Эванс как истинный джентльмен попросил её обменяться номерами, чтобы точно знать о её прибытии дома. В этот раз Дэвидсон не противилась. — Эли, слушай, — он накрыл её ладонь своей рукой, когда девушка уже садилась в такси. — Может встретимся ещё раз, не так случайно как сегодня, выпьем кофе, поболтаем, что думаешь? — он с надеждой заглянул в глаза Элизабет, она улыбнулась ему, понимая к чему он клонит. — Крис, — протянула девушка, — Я не могу тебе ничего обещать, но твоё предложение мне очень льстит. — Просто подумай об этом. Это всего лишь чашка кофе, — он улыбнулся своей шикарной улыбкой, а Эли невольно засмеялась и отвела взгляд. — Хорошо, обязательно подумаю. Спасибо, — она подмигнула ему на прощание и уселась в такси.       Дэвидсон вдруг почувствовала невероятное тепло от спонтанной встречи с Крисом, прям как в тот раз, после её дня рождения, когда они случайно встретились на перекрестке и он её подрезал. В очередной раз Элизабет убедилась, что Крис невероятно галантный, уютный, лучезарный человек, с которым приятно общаться. Он мог поддержать любую тему, остроумно шутить и держать дистанцию, с ним было легко. Впервые за несколько месяцев Эли почувствовала искреннюю радость и теплоту, и, что было самым удивительным, Эванс нисколько не боялся быть замеченным рядом с ней.