***
Татсуми стоял посреди разрушенного дома и с неверием смотрел на изломанное тело предполагаемого врага. Рука, заученно потянувшаяся к метательному оружию, вдруг остановилась в сантиметрах от подсумка. Тело было детским, в этом не было сомнений. Кровь, сливаясь цветом с волосами ребёнка, сейчас стекала на пол и смешивалась с дождём. Мальчик лежал неподвижно и тот факт, что шиноби не чувствовал от него совершенно ничего, убеждал его во мнений, что красноволосый мёртв. Серьёзным усилием воли Инузука подавил непрошенные чувства по поводу своего первого убийства ребёнка. Чунин в тайне надеялся, что этот день не настанет никогда, но что поделать, ненавистная многими, включая Татсуми, практика использования детей в бою существовала, хоть и не была распространённой. В Конохе тоже этим занимались, особенно Учихи. Шиноби помотал головой, отбрасывая неуместные сейчас мысли и вновь посмотрел на тело. А ведь он не очень-то и похож на шиноби, и даже если бы и был, чунину трудно было представить, как этот малыш прошибает каменную стену телом взрослого мужика. Да и маловат он, чтобы идти на войну, даже по меркам Учих. Красноглазые, конечно, любят таскать в бой свой выводок, наверное, для того, чтобы они стали такими же двинутыми, как старшее поколение, но даже эти дети никогда не были младше десяти. Этому было явно меньше, а чунин не слышал, чтобы в Аме или Иве завёлся клан, практикующий такие методы. Разве что в Киригакуре, но она далеко. А возможно, что это просто приманка. Инузука перестал чувствовать запах убийцы, как только пошёл дождь, к этому времени он уже добрался до деревни, но куда направилась его цель дальше, ему было не ведомо. Судя по следам на земле и остаткам костра около этого дома, шиноби предположил, что он всё ещё может быть в нём, поэтому было решено разведать. Вначале он подумал, что явно детские следы — результат какой-то техники, специалисты по маскировке способны и не на такое, но похоже, что они принадлежат лежащему перед ним. Но если этот ребёнок не его цель, то возможно, что убила его не взрыв-печать, а тот неизвестный, после чего бросил тут, чтобы отвлечь от себя внимание. И произошло это недавно, судя по всё ещё свежей крови, а значит, что убийца мог как скрыться, так и всё ещё находиться где-то поблизости. Эта мысль была неприятной, но она нравилась чунину гораздо больше той, что пришла ему на ум в самом начале, Татсуми, конечно, делал многое, но вот обагрять руки ещё и детской кровью было уже слишком. Маленькая рука чуть дёрнулась, что было тут же замечено и Инузука начал медленно подходить к, как оказалось, ещё живому ребёнку, готовясь в любую секунду применить замену. Всё-таки в мире куча беспринципных ублюдков и неизвестный вполне мог заминировать живого ребёнка, чтобы избавиться от нескольких преследователей. Если мальчик не напичкан ловушками, то, возможно, его удастся дотащить до лагеря и оказать помощь. Конечно под предлогом того, что он свидетель, тратить ценные медикаменты на посторонних, пусть даже это ребёнок, никто не станет. Шиноби осторожно присел около мальчика и потянулся было рукой, чтобы приподнять ему голову, как в неё резко вцепилась детская ладошка. Мужчина даже не успел удивиться такой неожиданной прыти, как с ним начало что-то происходить. Рука в месте соприкосновения онемела, казалось, что от его ладони исходил вселенский холод. Попытавшийся было дёрнуться шиноби со страхом и неожиданностью понял, что не может этого сделать, тело будто бы налилось свинцом и слабело с каждой секундой. Но самое плохое началось позже, когда разум Татсуми начал буквально распадаться на куски. Пропадали целые массивы информации, семья, работа, деревня — всё это уходило из монолитного ранее сознания одно за другим, постепенно окуная заходящегося мысленным криком шиноби в небытие. Это происходило всего несколько секунд, однако умирающий человек успел ощутить небывалый ужас от осознания того, что ему не спастись, но и он исчез где-то на последних мгновениях, когда распалось само ядро личности. Инузуки Татсуми не стало.***
Меня, точнее мой разум, сейчас окружало то, что раньше было личностью моего преследователя. Техника поглощения души, как я её потом назвал, сработала точно так же, как и в доме родителей и во многом благодаря тому, что я смог воскресить в памяти ощущения, её сопровождавшие. Тогда, в забитом трупами доме, я, вернее Нагато, вместо того, чтобы забрать воспоминания шиноби, каким-то образом смог поглотить что-то иное, что в итоге стало мной. А может быть разбудить это внутри себя, не знаю. Но теперь эта техника сработала так, как я помню по аниме, море разрозненных воспоминаний, целостное раньше, сейчас со всех сторон окружало мой разум, иногда касаясь его кромки. Страшная техника, однако, одним касанием можно разорвать личность шиноби на лоскуты. Я чувствовал, что могу забрать всю память разом, просто убрав барьер или сделав в нём прореху, через которую в меня хлынут чужие воспоминания, но что-то подсказывает, что делать этого не стоит. Мне вполне хватило прошлого раза, голова до сих пор иногда болит, а одно воспоминание о разрывающей разум боли вгоняет в холодный пот. Нет уж, второго такого опыта я явно не переживу. Но мне нужно узнать, один ли он, если по моим следам идёт ещё какой-нибудь отряд спецназа, то надо бежать прямо сейчас, ну или ковылять в моём случае. Сформированный вопрос «Кто ещё сюда идёт?» теряется в море памяти и остаётся без ответа. Ладно, попробуем по другому. Простая и лаконичная мысль «Имя», самое то для проверки и тренировки, отправляется в путь, и на сей раз море реагирует, формируя разветвляющуюся ассоциативную цепочку, которую можно просмотреть всю, но меня сейчас интересует только первое звено — «Татсуми». Успех, значит, его звали Татсуми, довольно-таки длинная цепь содержит ещё множество имён, но они мне сейчас не интересны. «Напарники» — информация про команду, куда Татсуми входил ещё генином, не то, идём дальше. Чужие воспоминания ощущаются как свои, поэтому всю цепь можно пройти довольно быстро, если не запоминать и не вникать в информацию. Нужное находится где-то в самом конце, сводная команда, значит, и они не преследуют. Хорошо, получается, у меня есть какое-то время. Но моё любопытство на этом не заканчивается, мне нужны знания о том, как управлять чакрой, и ты, родной, мне об этом расскажешь. Следующие пятнадцать минут я провёл с мёртвой хваткой на руке пока ещё живого шиноби. Видимо, его сердце будет биться до тех пор, пока я не прерву технику, а его разум на это время будет подключён к моему. Получать знания таким образом оказалось на удивление удобно, помимо самой информации ко мне переходит опыт шиноби, связанный с интересующей меня темой, а воспринимать его напрямую дорогого стоит. Никакие книги не могут дать такого. Это позволит мне избежать многих ошибок при отработке простейших техник, типа хенге и замены. На то, что удастся в ближайшее время освоить что-то сложнее, я не рассчитывал, так как тут всё упирается в контроль, а у Татсуми он, по ощущениям, на порядок лучше моего. Поэтому я не стал забивать себе память лишней информацией и сконцентрировался на базовых вещах, которые, тем не менее, открывают дорогу ко всему остальному. Также просмотрел воспоминания о развитии тела, и с этим всё было проще и сложнее одновременно. Несколько упражнений на развитие гибкости, скорости и выносливости запомнить было просто, но без тренера я не уверен, что буду выполнять их правильно. Тайдзюцу мною было с сожалением отметено — заниматься им без партнёра бесполезно, разве что удары отрабатывать. Не говоря уж про то, что для физических тренировок нужно хорошо питаться, а так как данный индивидуум уничтожил все мои запасы еды своим взрывом, то с этим у меня теперь большие проблемы. В прочем, за это он уже расплатился. Отпускаю руку давно упавшего шиноби и встаю сам, разминая затёкшие ноги. Отстранённая мысль о том, что это мой первый осознанно убитый человек, не пробуждает внутри ничего, кроме застарелой грусти. Ранее светившийся изнутри синим, теперь он сравнялся по цвету с полом под собой, серым цветом неживой природы в видении моего ринненгана. Ах да, я же не выключил глаза. Стоило мне отвести от них поток чакры, что благодаря опыту шиноби удалось мне намного легче, чем раньше, как из тела будто выдернули батарейку, а чакроканалы тут же опустели. Меня повело в сторону, мгновенно ослабевшие ноги не смогли удержать вес тела и я свалился на колени рядом с бездыханным телом моего недавнего врага. Похоже, что я ещё не привык к таким нагрузкам и не буду готов к ним ещё долго. Кажется, с первым пунктом моей программы ‒ сматываться отсюда побыстрее, придётся повременить. По крайней мере, до тех пор, пока мир перед глазами не перестанет качаться и я не смогу стоять на ногах. Мокрые от дождя руины — не самое лучшее место для отдыха, но что поделать, благо хоть дождевик всё ещё на мне. Натянув посильнее капюшон, опираюсь спиной на остатки стены, касаюсь затылком влажных досок и устало прикрываю глаза. До заката ещё часов пять, похоже, мне опять придётся идти ночью, да ещё и по размытой дождём дороге. Но куда? Всё равно, главное подальше отсюда.