***
Пять стуков в дверь с разными интервалами не вызывают в глубине дома никаких звуков, а может, их просто не слышно за толстой дверью. Скорее всего, верно второе, ведь умение передвигаться бесшумно присуще всем шиноби без исключения, и единожды научившись этому, трудно становится ходить как-то иначе. Есть, конечно, ещё один вариант — я опоздал и девушку уже успели убить или схватить, но я отгонял от себя эти мысли, как мог. Спустя некоторое время дверь открылась и за ней появилась Мидори, целая и невредимая, к моему облегчению. Только вот, судя по замешательству на её лице, она ожидала увидеть совсем не того человека, чей облик я принял ради конспирации. Стоя тогда в лесу и готовясь к выходу в город, я не особо раздумывал над тем, какую внешность мне лучше всего принять, поэтому просто перекрасил волосы и немного изменил черты лица. Перебарщивать с хенге не стоило, я ведь не знаю, кто меня может поджидать тут, в Ивамори. Хотя вряд ли кто-нибудь из тех хлопчиков, которые напали на нас тогда, добрался сюда раньше меня, учитывая, что всю прошедшую неделю я рвался вперед, как бешеный лось, доведя себя буквально до предела своей узумаковской выносливости. Всё ради того, чтобы добраться до Мидори быстрее, чем это сделают враги. Сама же она сейчас смотрела на меня с удивлением и лёгкой опаской, поэтому я, чтобы побыстрее прояснить ситуацию, первым взял слово. — Здравствуйте, я из доходного дома семьи Арисака, это же вы с недавних пор являетесь нашей совладелицей? — спросил я, и, убедившись, что моё лицо может видеть только Мидори, волевым усилием изменил глаза, чтобы на них проступил концентрический рисунок ринненгана. Девушку это сбило с толку ещё больше, она стояла в нерешительности, не зная, что делать с незваным гостем. Про мои глаза знали только три человека, не считая Зетсу с Мадарой, это она, её учитель и Ито-сан, поэтому моё действие должно подсказать ей, кто я на самом деле. Молчание затягивалось, Мидори просто стояла передо мной, пытаясь понять, что происходит, поэтому я, ещё раз убедившись, что моё лицо видно только ей, беззвучно, одними губами прошептал «впусти меня». И это сработало, она отошла в сторону, ни на миг не отрывая от меня взгляда, пока я входил в дом, после чего захлопнула дверь и начала расспросы. — Почему ты в таком виде? Где сенсей? — в её голосе слышалось плохо скрываемое беспокойство. — Я не знаю, где он, — честно отвечаю ей, вновь принимая свой настоящий облик. Про то, что Кайто-сана вообще уже может не быть в живых, я решил умолчать, хотя, если она не глупая, сама может додумать недосказанное. Особенно после того, что я сейчас скажу. — Мы напоролись на засаду и он остался прикрывать отход, дав мне возможность добраться до тебя. Мидори чуть ли не открывает рот от таких новостей, на её лице шок и полнейшее неверие. Размышляя обо всём произошедшем позже, я пришёл к выводу, что всё пошло как-то не так с самого начала. Вместо простого и понятного задания я получил полторы недели сумасшедшего бега, бой с АНБУ, и, как вишенка на торте, подставу. Но всё это были ещё цветочки, потому, что самый выматывающий участок пути был ещё впереди, и я пробежал его так, как не бегал ещё никогда в жизни. Рваные воспоминания о проделанном пути смешались в моей голове в один большой ком. Всё, что я делал, это рвался вперёд на своей максимальной скорости, презрев усталость, истощение и боль в растянутых мышцах. Думаю, что я на ногах-то сейчас стою исключительно благодаря своей наследственности, всё-таки, преодолеть две с половиной тысячи километров за шесть с лишним дней — это совсем не шуточки. Готов поклясться, что последние две недели выдались самыми изнурительными за всю мою жизнь. — Он не мёртв, — помотала она головой, — он просто не мог умереть вот так. Как же я не люблю приносить плохие вести, кто бы знал. Она, кажется, даже в мыслях не допускает того, что её учителя больше нет. Или просто не позволяет себе об этом думать. Не знаю. Я, если честно, даже не представляю, какого это — потерять единственного человека во всём мире, который о тебе заботился. Я не психолог, но, скорее всего, в таких случаях отрицание реальности — частая вещь, ведь люди в отчаянии всегда цепляются за последнюю соломинку, какой бы тонкой она ни была. Где-то здесь я уже должен начать её успокаивать, да? — Как это произошло? — Нас предали. Заказчиком оказалась Ива, которая решила нас устранить после завершения задания. Но я почувствовал засаду и успел всех предупредить, после этого Кайто-сан взял на себя командира отряда, которым оказался шиноби из Камня, а мне приказал идти к тебе. Я не знаю, грозит ли тебе опасность, но они пытались убить меня и всех, кто находился там, а так как ты связана с Кайто-саном, то они могут прийти и за тобой, — произнёс я скороговоркой, после чего выдохнул и продолжил уже более спокойно. — Поэтому нам надо уходить. Посреднику больше доверять нельзя, он работает на Иву. — Подлая тварь! — девичий кулак с грохотом врезался в стену, пробив деревянную обшивку. — У них ведь был уговор! — Мидори, сейчас правда не лучшее время это обсуждать. Надо уходить отсюда и быстро. Наступила небольшая пауза, во время которой девушка пыталась взять себя в руки и унять злость на подлого Сато, что так нас подставил. И я её прекрасно понимал, у меня у самого руки чесались отделить его голову от тела, только вот он, скорее всего, человек подневольный и просто делает то, что ему говорят. Минусы работы с Великими Деревнями — по их воле ты в любой момент можешь превратиться в безвольную марионетку, обречённую носить им тапки до конца своей жизни. Которая может оказаться довольно короткой, учитывая, сколько врагов можно таким образом нажить, а Деревня не всегда сможет тебя прикрывать. Уважаемые шиноби могут просто отказаться от твоих услуг, кинуть или просто потерять влияние в регионе, и ты останешься наедине с теми, кому когда-то отдавил ноги. — Ладно, — мрачно сказала она, совладав с эмоциями, — но сначала нам нужно забрать кое-что. Пошли. После этого Мидори начала в темпе подниматься наверх, и мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней. Вскоре мы оказались перед дверью в комнату Кайто-сана, куда он мне строго настрого запретил соваться ещё в первые дни нашего знакомства. Блондинка подергала дверь, которая, ожидаемо, была закрыта, и мы замерли перед ней в нерешительности. Я не видел в деревянной преграде перед нами никакого отверстия для ключа, так что и вовсе не понимал, как она может быть заперта, если внутри никого нет. Не через окно же он туда входит? — Шинигами бы всё это побрал, — зло прошептала Мидори. — Там что-то настолько важное? — Там то, без чего он не протянет и недели. — Тогда, может, через окно влезем? — Опасно, — сказала она, коснувшись рукой подбородка, — это самое очевидное место, чтобы поставить ловушку. А эта дверь заперта явно не на простой замок, поэтому ломать опасно. Если там охранная система, работающая на чакре, то даже не берусь сказать, как она отреагирует на взлом. Сенсей всегда был параноиком в таких вещах. Я прикоснулся к металлической дверной ручке и попытался подать в неё чакру. Безуспешно. Если бы дверь открывалась таким образом, то следовало бы ожидать, что ручка будет из чакропроводящего металла, а это очевидно не так. Но если дверь в закрытом состоянии держит действительно чакра, то кое-что попробовать можно. Я прижал к двери свою ладонь и сосредоточился, пытаясь пробудить в себе нужные ощущения. — Что ты делаешь? Оставив её вопрос без внимания, я начал медленно водить рукой по деревянной преграде, и, в конце концов, остановил её у левого края двери, прямо над дверной ручкой. С той стороны я чётко ощущал сгусток чакры, поэтому тут же принялся впитывать его в себя, и кусок древесины между нами для меня не был помехой. Чакра с той стороны быстро вливалась в мой очаг и очень скоро от неё осталась лишь слабая искорка, а спустя мгновение исчезла и она. Всё произошло меньше, чем за секунду. Убедившись, что больше ничего не чувствую, я легонько толкнул дверь и она, наконец, поддалась, открыв нам вид на внутренне убранство личного кабинета Кайто-сана. Всё верно, ведь ни у одной внутренней двери этого дома не была механического замка. — Что ты сделал? — Открыл дверь, как видишь, — я пожал плечами, — долго рассказывать. Так что нам здесь нужно? Не удостоив меня ответом, Мидори стремительным шагом вошла в комнату. В дальнем её конце, прямо напротив входа, стоял массивный стол, к которому она и направлялась, а я всё стоял у входа, не решаясь переступить порог. — Эй, а ты ловушек не боишься? — спросил я, глядя на то, как она подошла к столу и начала по-хозяйски его исследовать. — Нет, как видишь, — ответили мне моим же тоном, — лучше помогай искать. Я не знаю точно, как это выглядит, это может быть вещевой свиток или коробка. В общем, что-то вместительное. Я задумчиво приблизился к высокому шкафу, что стоял у правой стены, открыл скрипучую дверцу и внимательно оглядел его содержимое, пока Мидори рылась в ящиках стола. Пусто, если не считать нескольких комплектов одежды на вешалках и нескольких пар обуви внизу. Ничего, что соответствовало бы слову «вместительное». — Возможно, если бы я знал точно, что надо искать… — Нашла! — победно провозгласила Мидори, ставя на стол небольшую чёрную коробку. Она склонилась над ней и аккуратно приоткрыла крышку, после чего, убедившись, что в ней именно то, что нужно, закрыла её и быстрым шагом направилась обратно в коридор. — Что это? — я последовал за ней. — Коробка, как видишь. Значит, всё-таки обиделась. — Да ладно тебе дуться, Мидори. Ну когда я от тебя что скрывал? — сказал я, идя за ней по лестнице на первый этаж, но, встретив красноречивый взгляд из-за плеча, остановился и виновато улыбнулся. — Ну ладно, было дело. Но это было давно и я не пытался от тебя тогда что-то утаить, честно! Если хочешь, я тебе всё о своих способностях выложу, когда будем стопроцентно в безопасности. Просто сейчас правда не время. Тем временем мы уже были в зале, где Мидори извлекла с книжной полки вещевой свиток и развернула его на столе, чтобы запечатать в нём коробку. Когда это было сделано, она упёрлась обоими руками на стол, звякнув костяшками по полированной поверхности, и посмотрела на меня. — Сенсей убьёт меня, если я тебе расскажу. — Он ничего не узнает. В крайнем случае, скажу, что это я тебя уговорил. Мидори хмыкнула, скрыла свиток во внутреннем кармане куртки и прошествовала к дальней стене, в которой был выход во дворик, после чего открыла стеклянные ставни. Словно по команде, откуда-то с крыши дома прямо на её выставленную руку спикировали несколько воробьёв, и, чуть посидев, улетели. А я всё гадал, умеет она разговаривать с животными, как Джуго, или нет. Выходит, умеет. — Думаю, уже нет смыла что-то скрывать, — повернулась она ко мне, — я расскажу тебе, но не сейчас. Вы тогда с ним разделились, я правильно поняла? Я кивнул. — Я знаю одно место, куда мог пойти сенсей. Если он захотел скрыться, то наверняка он там. Воробьи вернулись быстро, на этот раз они едва коснулись руки Мидори, как тут же вспорхнули и улетели прочь. — Ты разговариваешь с ними? — я попытался придать голосу удивление. — Да. На улице чисто, можно выходить, — она прошла мимо меня в коридор, и я, придав себе прежний облик, последовал за ней. Мы покинули дом и направились привычным маршрутом к полигону, так как с него покинуть город будет быстрее всего. Запоздало пришла мысль о том, что мы, скорее всего, идём этой дорогой в последний раз, ведь вряд ли я или Мидори ещё когда-нибудь вернёмся в Ивамори. На ум неожиданно начали приходить воспоминания о самых первых днях здесь, когда я ещё тренировался под приглядом девушки и даже не подозревал, что за следующие шесть лет она станет для меня почти как сестра. Тогда мы с ней ходили этой дорогой почти каждый день, туда и обратно, однако после завершения моего обучения совместные тренировки стали редким явлением, да и видеться мы стали реже. Даже грустно как-то. Жаль, конечно, что всё так сложилось, однако тяжелее всего сейчас было явно не мне. Я ведь оставляю здесь только дом, который даже не успел толком обжить, а вот моя спутница теряет не только место, куда можно вернуться, но ещё и шанс на нормальное, спокойное будущее. Ну ладно, ладно, мало кто в мире шиноби может уверенно сказать, что его будущее будет спокойным, однако здесь для неё была хоть какая-то определённость, а теперь она вынуждена шагать вместе со мной в туманную неизвестность. Когда-то я любил говорить, что если перед тобой закрывается одна дверь, то открывается другая. Думаю, это справедливо и в отношении Мидори, остаётся только понять, не ведёт ли она в увлекательный мир наёмничества или охоты за головами, от которых её сенсей так хотел её уберечь. Как только мы покинули черту города и оказались в лесу, Мидори тут же сорвалась на бег, а я, в очередной раз прокляв всё на свете, помчался за ней. Девушка, стремящаяся как можно скорее увидеть своего родственника, не желала медлить; она с самого начала взяла свой максимальный темп, но затем, видя, что я не способен его поддерживать в таком состоянии, немного сбавила обороты. Похоже, что этот адский марафон ещё и близко не закончен, ведь то место, куда она меня ведёт, может оказаться вообще за тридевять земель. В моей голове вертелось два главных вопроса сегодняшнего дня: сколько мне ещё нужно пробежать, чтобы от меня отстали, и что находится в той коробке. Но всё же я сцепил зубы, бежал вперёд и следил за дыханием, чтобы не отстать. Мидори тоже не горела желанием сейчас что-то обсуждать, так как мыслями была уже где-то далеко. Видимо, там же, где, по её предположению, находится Кайто-сан. Однако моё состояние она прекрасно видела и через шесть часов, всё-таки, сжалилась надо мной и остановилась, чтобы сделать привал. Далее я совершил действие, которое за последнюю неделю стало у меня уже своеобразным ритуалом: я плюхнулся на землю и следующие пять минут валялся абсолютно неподвижно, лишь мой живот мерно вздымался и опускался в такт тяжёлому дыханию. Мидори, тем временем, уселась на какую-то корягу и принялась ждать, когда я хоть немного приду в себя, хотя притопывания ногой выдавали её нетерпение. Хорошо, что она настолько понимающая девушка и мне не надо было объяснять, почему я появился на её пороге насквозь промокший и истощённый. И только из уважения к моему подвигу она сейчас сидит и ждёт, а ведь могла бы и пойти без меня, просто обозначив мне направление движения. — Ты, кажется, хотел знать, что мы несём? — неожиданно произнесла она. Я слабо кивнул, а затем принял сидячую позу, потянувшись в подсумок за свитком, в котором хранилась фляга с водой. Уже почти пустая, кстати, надо будет наполнить потом. — В этой коробке находится «ясный разум», — начала она рассказ, пока я жадно осушал свою флягу, — препарат, который сенсей изготавливает сам для себя по известному только ему рецепту. Вообще, наверное, надо начать с того, что наша настоящая фамилия — Шисен. Раньше это был целый клан, но его уничтожили много лет назад и остались только такие, как мы. Наши тела, — она запнулась, сделав в воздухе неопределённый жест рукой, — в общем, они могут впитывать природную энергию, что делает нас сильнее. А ещё хорошенько даёт по мозгам. Ты не поймёшь, но когда я в первый раз прикоснулась к этой энергии и впустила её в себя, или начала переход, как мы это называем, то ощутила просто небывалую эйфорию, мне казалось тогда, что я могу взлететь! Теперь она смотрела прямо в моё заинтересованное лицо, а её голос стал громче. — Это ни с чем не сравнить, я чувствовала тогда в себе настоящее всемогущество. Казалось, что я могу перевернуть весь мир! А потом я узнала, что это только первая стадия. То, что я испытала, было лишь началом, понимаешь? Поэтому я поверила сенсею, когда он сказал, что если впустить в себя слишком много этой энергии, то уже не сможешь самостоятельно вернуться в нормальное состояние и сойдёшь с ума. И тогда я начала бояться саму себя, бояться, что когда-нибудь потеряю контроль и просто не смогу остановиться. Поэтому он довольно рано начал учить меня это контролировать, мне тогда, по моему, даже девяти не было. Он показал мне несколько типов медитаций, которые нужно делать каждый день, чтобы в нужный момент суметь сохранить, хех, ясный разум. Ещё он научил меня вводить саму себя в гендзюцу, если сделать это на первой стадии, при условии, что ты долго занимался медитациями, то можно попробовать вобрать в себя больше энергии, не боясь слететь с катушек. Учитель сказал, что всё это — лишь малая часть знаний клана, всё, что удалось сохранить, однако даже с ними вводить себя в это состояние всё равно, что ходить по лезвию ножа. Всегда есть черта, за которой никакие гендзюцу и медитации уже не работают, разум просто сломается и останется лишь безумствующая оболочка. И, — её голос стал тише, — Шого-сенсей долго не хотел мне об этом рассказывать, но ничего из этого ему самому уже не помогает. Там, где он раньше жил, у него не было достаточно времени на всякие медитации, от него хотели результата немедленно, поэтому он вынужден был принимать напиток «ясного разума». — «Там, где он жил раньше» — ты имеешь в виду Скрытый Туман? — перебил я её. — Так ты знаешь, — грустно улыбнулась Мидори. — Неудивительно. Они, наверное, до сих пор его ищут, учитывая, что он сделал. Жаль только, что он никогда не рассказывал мне о жизни там, сколько бы я не просила. — А ты не жила тогда с ним? — Нет, — мотнула она головой, — мне было четыре, когда мы впервые встретились. Именно тогда он и покинул Туман. В разговоре сама собой наступила пауза, Мидори смотрела нечитаемым, прямо как у её учителя, взглядом, на что-то в чаще леса, а я размышлял над тем, что она только что сказала. Значит, эту силу можно контролировать, хоть и сложно. Достаточно только иметь ту самую малую часть знаний клана. Повезло ей, в отличие от бедняги Джуго, которого только шаринганом и можно было успокоить. Хотя, на него, возможно, ещё проклятая печать как-то действовала, Орочимару ведь такой затейник, кто его знает. — Рецепт «ясного разума» был в одном из тех клановых свитков, которыми сенсею разрешили владеть. Наверняка ему предоставили к нему доступ только для того, чтобы он знал, какой дрянью эти скоты его собираются пичкать. Если человек находится в обычном состоянии, то этот препарат лишь немного подавляет эмоциональные реакции, но если, приняв его, начать впускать в себя природную энергию, то он начнёт действовать, как мощный транквилизатор. Сама я, конечно, не знаю, но сенсей говорил, что ощущения от него своеобразные: есть лёгкая эйфория, но на разум это не оказывает никакого воздействия. Крыша не едет, короче, и соображаешь так же хорошо, как и всегда. А ещё с ним можно достигать таких граней силы, к которым я, с одними лишь медитациями и гендзюцу, никогда не рискну прикоснуться. Учитель говорил, что под действием «ясного разума» доходил даже до того, что его тело начинало меняться, и при этом он всё ещё оставался в сознании. Но этот препарат вызывает привыкание, как наркотик. Чем чаще им пользуешься, тем сложнее остановиться. Поэтому Шого-сенсей никогда не давал его мне и всегда запирал свой кабинет, однако сам без него уже не мог. В виде напитка он уже давно перестал на него действовать, и теперь работает только внутривенно, сенсей теперь даже как-то по-другому его изготавливает. И каждый раз ему требуется всё больше, — грустно проговорила она. — Наверное, для Киригакуре не было проблемой снабжать его им, поэтому они и выбрали для него быстрый путь, без медитаций и работы с разумом. Сделать его самостоятельно тоже не проблема, нужны только компоненты, большинство из которых можно найти у обычных травников. Кроме одного, — она посмотрела мне прямо в глаза, — мер… мепро... Она возвела глаза к небу, тщетно пытаясь вспомнить название, затем раздражённо фыркнула и продолжила рассказ. — Короче, какое-то вещество со сложным названием, не суть важно. Я не знаю точно, что это, но достать его нереально сложно даже за деньги и сделать это мог только посредник, поэтому сенсей и сотрудничал с ним. Они договорились, что Сато станет для него поставщиком этой штуки, а сенсей взамен будет выполнять для него некоторые задания. Фактически, работать на него до конца жизни. И он согласился, так как достать его другим способом он не мог, и он очень не хотел для меня такой же жизни. Он учить-то меня начал только для того, чтобы я умела контролировать свою силу, это только потом я смогла уговорить его обучить меня ещё и сражаться. — Так он работал с ним только из-за этого? — Да. Ты ведь ушёл работать на своих постоянных клиентов, как только они появились, как думаешь, почему он не поступил так же? Потому, что не мог оказаться, и Сато знал это, поэтому и давал самые грязные и тяжёлые миссии, за которые платил жалкие гроши. Считай, эксплуатировал его, козлина, а потом предал. Когда всё уляжется, я до него точно доберусь, — процедила Мидори и замолкла. Ну да, примерно представляю, что бы ответил на это посредник: «формально договора я не нарушал». О да, формально всё по правилам, они ведь договорились только о том, что Сато просто будет предоставлять Кайто-сану препарат за некоторого рода услуги, а не о том, что он не будет посылать его на смерть. Мда, я, конечно, всегда знал, что он скользкий тип, но не знал, что настолько. А вот чего я и предположить не мог, так это того, что Кайто, или уже Шисен-сан, наркоман. Мидори бы назвала это как-нибудь помягче, но суть одна — он зависим и это крайне плохо, особенно сейчас, когда все контакты с посредником оборваны и ту штуку получать больше неоткуда. Мы, конечно, несём ему ещё целую коробку, но надолго ли её хватит? Если он всё ещё жив, разумеется. — Твоя очередь, — сказала она, устраиваясь поудобнее на своей коряге, — давай, рассказывай, как ты открыл дверь. — Я могу поглощать чакру в любом виде и из любого источника, будь то человек, техника или печать. Поэтому ниндзюцу на меня больше не действует. Говоря это, я внимательно следил за реакцией собеседницы, стараясь в мельчайших подробностях запомнить выражение её лица. И не зря, не думал, что когда-нибудь увижу наглядную иллюстрацию к выражению «глаза по три копейки». Мидори смотрела на меня одновременно изумлённо и недоверчиво, что и понятно, ведь с этой способностью я приблизился к верхней планке уровня джонина и теперь, вкупе с моими остальными умениями, могу считаться элитным шиноби, то есть тем, чьи навыки не просто высоки, а исключительны. Это, естественно, моё субъективное мнение, в мире шиноби никто никого официально элитой не нарекает, однако все, кто слышал, например, про юное дарование клана Юки, что с помощью одной только техники зеркал уничтожила несколько вражеских групп на последней войне, согласятся, что она исключительных талантов шиноби. Или про того парня, что умеет плеваться лавой, оттуда же, из Кири. И учитывая, что от большинства их атак мне теперь не надо даже уклоняться, я считаю, что я достоин стоять вместе с ними в одном ряду. Только никто про это пока не знает. — А почему ты раньше не говорил? — спросила она, отойдя от удивления. На это я слегка усмехнулся, чем вызвал у девушки видимое недовольство. Просто этот разговор мне начинает сильно напоминать тот, что был у нас когда-то на берегу речной заводи, Мидори даже реагирует похоже. — Она совсем недавно пробудилась. И если бы этого не произошло, то я бы сейчас тут с тобой не сидел, поверь. На это она лишь отмахнулась от меня. — Даже слышать не хочу про то, во что ты там влип. Наступила небольшая пауза. — Может, твои родители были правы и это действительно ринненган, — сказала она, глядя мне в глаза, — раз уж такие способности даёт. В ответ на это я лишь неопределённо пожал плечами и пересел поудобнее, чтобы размять затёкшие ноги. Как бы я ей не доверял, но говорить с ней на такие темы, пока жив Зетсу, я не решусь. А ещё меня уже изрядно достала эта наша привычка задавать друг другу вопросы по очереди, появившаяся ещё давным-давно. Тогда мы ещё толком не знали друг друга и это было обоснованно, но сейчас-то зачем так делать? И я, поддавшись какому-то неясному душевному порыву, прервал наше молчание и заговорил сам. — Насчёт этого не знаю, у моих родителей таких глаз не было. Да и никого из них уже не спросить, их обоих убили шиноби Конохи. — А моих — шиноби Кири, — ответила она. — Сначала я всё порывалась найти их и отомстить, однако учитель всегда говорил, что прошлое должно оставаться в прошлом и не отравлять настоящее. В итоге он смог до меня донести, что тех самых убийц мне не найти, так как они были из «Омута», и я просто перестала об этом думать. Так что давай больше не будем об этом. Наше с ним прошлое было не простым, да и твоё тоже, так зачем его вспоминать? Только настроение портить. Я хотел было задать ей ещё один вопросик, касающийся всего этого, но вовремя осёкся, не желая и дальше погружать её в неприятные мысли, и вместо этого лишь согласно кивнул. Своими словами она невольно напомнила мне о моих ранних годах, прожитых здесь, и даже не поняла этого. Первые убийства, скитания по охваченной войной стране, воровство и бродяжничество — всё это действительно не то, что приятно вспоминать, а уж говорить об этом с кем-то — тем более. — Кстати, — решил я уточнить кое-что, — а куда мы идём-то? — В страну Рисовых Полей. Мы с сенсеем там жили когда-то, совсем недолго, а после этого уж переехали в Ивамори. Наверняка наш домик всё ещё стоит. На этом разговор и закончился, Мидори дала мне ещё несколько минут на отдых, после чего мы оба приняли по пищевой пилюле, которые я всегда на всякий случай ношу с собой, запили водой из фляги Мидори, и поскакали дальше, на восток. Двигались практически тем же путём, которым я шёл сюда, только немного севернее. Чтобы добраться до Ивамори, я стартовал почти с восточной границы этой самой страны Рисовых Полей, оставив Араки неподалёку от неё. Парень и сам понимал, что слишком тормозил бы меня, поэтому согласился подождать моего прибытия в одной из многочисленных деревушек, куда его сопроводил мой клон. Остаток пути прошёл спокойно, больше на откровения никого из нас не пробивало, мы, если и переговаривались, то исключительно по делу и только на привалах. Мидори по прежнему поддерживала мой темп передвижения, ибо понимала, что шести часов сна для физически истощённого человека — практически ничто. Мне, наверное, и двух суток для полного восстановления не хватит. В общем, из-за меня мы двигались не так быстро, как могли бы, и цели назначения достигли только спустя полторы недели. Место это оказалось на самом севере страны Рисовых Полей, посреди скалистых гор, чьи вершины почти доставали до плывущих по серому небу облаков, а между ними гулял северный, промозглый ветер. Неподалёку отсюда должен быть залив Гайкотсу, который наверняка можно увидеть и отсюда, если забраться на какую-нибудь высокую гору. Плотные леса, позволяющие шиноби перемещаться скрытно, закончились ещё два дня назад, и оставшийся путь мы проделали по холмистым лугам с редкими пролесками, избегая встреч с людьми. Не то, чтобы это было так необходимо, просто так было спокойнее нам обоим. На вопрос о том, как Мидори собирается искать нужное нам место, если последний раз была здесь хрен знает когда, а домик этот находится в какой-то глуши, мне вежливо посоветовали помолчать и довериться знающим людям. Что я и сделал, и в итоге следующую половину дня мы искали какую-то речку, которая «точно должна быть где-то здесь». Речкой оказалась крупная, метров двадцать шириной, река с прозрачной водой, сквозь которую виднелись серые булыжники на дне. Она несла свои шумные воды в пролив Гайкотсу, мы же отправились против течения, вглубь континента, пополнив перед этим свои запасы воды. Мы медленно продвигались по заросшему кустарниками и невысокими деревьями берегу реки, я любовался однообразными пейзажами и радовался тому, что не надо больше бежать, а вот Мидори постоянно вертела головой по сторонам, выискивая что-то. Шли мы так довольно долго, пока не достигли того участка реки, который Мидори, наконец, узнала. — Вот здесь. Это точно оно! Широкий водяной поток к этому времени сузился до небольшой, но бурной речки, а на её берегу стоял явно заброшенный рыбацкий домик, который со всех сторон обступила высокая трава. Прямо от него вглубь редкого леса уходила уже почти исчезнувшая тропинка, которую я мог бы вообще не заметить, если бы на неё не указала Мидори. По ней мы пришли к ещё одному домику, что располагался выше по склону горы. Выглядел он не менее покинуто, но всё же был в лучшем состоянии, чем предыдущий, и пока я разглядывал чьё-то заброшенное жилище, моя спутница уверенной походкой направилась к нему. И я пошел за ней, как вдруг, почувствовав что-то, резко схватил её за руку и потянул назад. Ничего не ответив на её вопросительный взгляд, я включил глаза и вновь оглядел округу. Так и есть, между некоторыми деревьями по разные стороны тропинки натянуто несколько тонких, напитанных чакрой нитей. К этому времени их заметила и Мидори, а я уже создал теневого клона, который направился к одному из деревьев. Как и тогда, в доме, он опустошил печать, причём даже не дотрагиваясь, его рука находилась в пяти сантиметрах от неё, и ловушка превратилась в обычную леску, натянутую вежду двумя бумажками. Больше никаких ловушек, работающих на чакре, видно не было, но зато могли быть обычные. Поэтому клон, повинуясь моему жесту, пошёл вперед, а мы двинулись следом за ним. И, как оказалось, не зря я доверил открывать дверь именно клону — своим действием он активировал какую-то ловушку внутри дома и развеялся от прилетевшего в него из-за двери куная. Зато теперь можно смело утверждать, что внутри есть живые, и, скорее всего, это тот, кого мы ищем. Такого же мнения была и Мидори, бесцеремонно оттолкнувшая меня в сторону и буквально влетевшая в дом, откуда сразу же раздалось обеспокоенное «сенсей!». Я прошёл за ней и увидел того, на чьё выживание хоть и надеялся, но особо в него не верил. По правде говоря, от сердца отлегло ещё тогда, когда я увидел расставленные снаружи ловушки, ибо как-то сразу подумалось, что никто, кроме Шисен-сана сюда заявиться не мог. Но теперь я видел его своими глазами, живого и, к сожалению, не совсем здорового — грудь и голова были перевязаны бинтами, а на неестественно бледной коже виднелись следы ожогов. На столике около кровати со спальником на ней была разложена походная аптечка, а в доме чувствовался запах лекарств. Повезло, что он вообще остался жив, он ведь взял на себя четверых противников, включая далеко не слабого Канзаки. Хотя, возможно, несколько из них пошли за Бородачём, он вообще как-то незаметно пропал, когда начался замес. — Сенсей, вы в порядке? Мидори склонилась над тяжело приподнимающимся на кровати мужчиной, по всему виду которого было понятно, что он далеко не в порядке. Всегда спокойный и ясный взгляд теперь помутился, он смотрел на свою ученицу так, будто вообще не понимал, кто она такая, но затем тряхнул головой и словно немного пришёл в себя. С нашей последней встречи он будто потерял в весе, его руки мелко тряслись (как у наркомана — подсознательно отметил я), а дыхание было тяжёлым, но всё же он нашёл в себе силы ответить на вопрос. — Бывало и получше. Без лишних слов, Мидори начала распаковывать коробку, совершенно позабыв про меня, а я раздумывал над тем, как мне поступить. Он явно не хотел, чтобы я знал о его проблеме, поэтому присутствовать в доме, когда он принимает свой препарат, мне не очень хотелось. С другой стороны, какое это теперь имеет значение? Если выйду — всё равно покажу, что знаю обо всём, так что я просто остался стоять на месте, позади двух родственников, совершенно не обращавших на меня внимания. Из коробки был извлечён шприц, и Шисен-сан, отказавшись от помощи Мидори, дрожащей рукой воткнул его в вену на предплечье. Понимаю, не лучшая процедура для того, чтобы в ней тебе ассистировали родственники. После этого раненый шиноби тяжко выдохнул и снова лёг на кровать под обеспокоенным взглядом ученицы. — За вами не шли? — прозвучал его слабый голос. — Нет, — ответил я, чем привлёк его внимание к себе, — мы несколько раз посылали назад клонов, никто из них не обнаружил хвоста. — Учитель, у вас слишком серьёзные ранения, вас должен осмотреть врач. Нагато, я останусь с сенсеем, можешь привести Моригаву-сана? — Не стоит, — махнул он рукой, — скоро я буду в норме. Ты-то как, не ранен? — Нет, К-Кайто-сан. Те трое, что отправились за мной, мертвы. Но вам-то как удалось уйти? Я подошёл ближе. — С помощью клонов. И того, о чём ты уже знаешь. А ещё, кажется, что теперь я твой должник. — Как скажете, — пожал я плечами. — А Канзаки? — Мёртв. — Ясно. В доме ненадолго установилась тишина. — А где Араки? — спросил он, на что я чуть не хлопнул себя по лицу. Совсем ведь про него забыл. — Оставил его в одной деревне, он всё ещё там. Могу привести его сюда, поставит какие-нибудь барьеры. — Кто это? Ему можно доверять? — спросила Мидори. — Он из потомственных шиноби, — отозвался Шисен-сан, — его семья связана с даймё страны Клыка, однако сам он уже давно с ними не общается. Хотя, эта информация от Сато, так что… — На Иву он точно не работает, — все снова повернулись ко мне, — тем троим, что шли за нами, нужен был именно он, так как у него была печать, снятая с АНБУшника. Он мог бы меня сто раз пырнуть, пока сидел на спине. — АНБУ!? Какого биджу вы вообще на них полезли? После этого снова стало тихо. Вопрос Мидори был, скорее, риторическим, однако это не значит, что она не захочет получить на него ответ в ближайшем будущем. Не знаю, как Шисен-сан, но лично я не горел желанием пересказывать ей все события предыдущих недель, поэтому тут же поспешил откланяться. — Ну, я тогда пойду, приведу его. Несколько барьеров тут и в правду не помешают, — сказал я, разворачиваясь к выходу. — Я провожу, — Мидори направилась за мной. Дверь захлопнулась, мы с ней немного отошли от домика и оказались около тонкого деревца, за которым уже начинался лес. — Нагато, ты можешь заодно найти какого-нибудь врача? Я сейчас не могу его покинуть, а ему нужен врач, что бы он ни говорил. — Хм, можно, наверное. Где тут ближайший город? — Он прямо на побережье, к северо-западу отсюда. Называется Эримо. Если приведёшь его, считай, что я твоя должница. На этом мы и расстались. Сопровождение Араки я решил доверить клону, так как хоть и раненый, но он был способен передвигаться сам, поэтому сюда они доберутся примерно за два дня, если поспешат, а вот за врачом я отправился сам, просто чтобы прогуляться. Его поиск оказался делом небыстрым. Эримо, небольшой портовый городок, не изобиловал огромным количеством населения, поэтому больница в нём было всего лишь одна. Это самое очевидное место для поиска врачей, но оно мне, к сожалению, не подходило, так как доктора там принимают только в этой самой больнице, поэтому я приступил к уже привычному для себя занятию — сбору информации. С вопросом про то, нет ли в городе хорошего частного доктора, я обошёл, наверное, половину городских заведений и уже подумывал отправиться в город покрупнее, но всё-таки мне дали контакты подходящего человека. Я был предупрежден, что его услуги стоят недёшево и лечит он, в основном, всяких богатеев, но меня это только порадовало: если столько берёт, значит, есть за что. К нему я отправился сразу после того, как про него узнал, и уже через полчаса стоял в его гостиной, с предложением, от которого пожилой доктор не мог отказаться. Благовидного старичка немного смутило то, что большую часть пути до пациента придётся проделать на своих двоих, ведь на телеге в ту глушь не заедешь, но солидная предоплата, которую я выложил перед ним ещё до начала разговора, помогла ему принять правильное решение. Так что вскоре мы отправились в путь. Повозку, всё же, пришлось нанять, мы тряслись на ней часов восемь, пока не забрались на склон одной горы, где я и остановил её. Горы здесь шли грядой, образуя внизу нечто вроде каньона с текущей по нему рекой, и до подножия одной из них мне и предстояло довести врача. Спустя день пути по неровному берегу он, кажется, начал что-то подозревать, всё спрашивал, кто такой этот пациент и почему он так далеко живёт, а я отвечал, что всё в порядке и знатный господин просто любит уединение. Когда мы прибыли на место и он увидел, что лечить ему придётся не болезнь, а несколько проникающих ранений, то явно начал что-то понимать. А когда мы сказали ему, что в ближайшее время он, из соображений безопасности, домой не вернётся, то старик всё понял окончательно. Такие условия были необходимы, ведь этот доктор может кому угодно разболтать о том, что неподалёку от города скрываются несколько шиноби, что нам было без надобности. Мы объяснили ему, что вылечить пациента побыстрее было в его интересах, ибо чем быстрее больной встанет на ноги, тем быстрее мы уйдём отсюда и он сможет вернуться в Эримо. Как потом в полголоса рассказала мне Мидори, проблема была не в ранениях, а в общем состоянии больного. Его организм, слишком привыкший к присутствию природной энергии в нём, теперь отказывался справляться без неё. По её словам, если впустить в себя большое количество этой энергии, то такие раны, как у него, начнут заживать прямо на глазах, однако сейчас он просто не может позволить себе делать это лишний раз, ведь препарат не бесконечен и где мы будем брать его в будущем — всё ещё вопрос. Араки пришёл в лагерь за два дня до моего появления, так что в нашем стане на одного больного стало больше. Хотя он обращаться к врачу был не намерен, его раны выглядели не настолько плохо и всё, что ему требовалось — это покой и регулярная обработка ожогов. То, что мы от него хотели, он сделал ещё в первый день — установил вокруг сигнальный и скрывающий барьеры, так что теперь мы могли немного расслабиться. Давно рассорившийся со своей семьей и оставшийся без их поддержки, он был в том же положении, что и мы: лишился дома в стране Когтя и наверняка попал в книгу бинго. Поэтому каждый из нас, так или иначе, задавался вопросом «что делать дальше?». И временное решение смог найти я, предложив на время перебраться в страну Дождя, где у меня имелись знакомые. Основную проблему, связанную с таинственным веществом, это не решит, однако оттуда уже можно будет начинать искать пути её решения. Надеюсь только, что за прошедшее время мои друзья успели обзавестись какими-нибудь контактами. Так что через несколько недель, когда Араки и Шисен-сан снова были приведены в боевую готовность, я отправился в страну Дождя для разведки. Пока что в одиночку, но если Конан с Яхико согласятся принять у себя нескольких разыскиваемых шиноби, то вскоре к ним отправятся и остальные. Дорога назад заняла неделю, в этот раз я не рвал жилы, ведь спешить было некуда, и оказался перед не ожидавшим меня увидеть Яхико в умеренный срок. Благо, искать его было не нужно, он находился в деревне и был занят общественно полезным трудом, в котором мне пришлось ему по-дружески подсобить. — Слушай, ты не против, если у тебя тут ещё несколько человек поживут? — спросил я его, когда мы покидали двор одного жилого дома, где только что, с ним на пару, нарубили целую поленницу дров. Когда я прибыл в деревню, а это было всего двадцать минут назад, то застал его именно здесь, трудящимся на благо какой-то многодетной семьи из этого дома, так что решил помочь, чтобы побыстрее перейти к делу. Топор мне для этого, кстати, не понадобился, ведь лезвия ветра прекрасно справляются с дровами. В моём исполнении, по крайней мере. Даже не смотря на то, что я знал всего лишь одну технику этой стихии, я чувствовал, что воздух подчиняется мне почти так же хорошо, как и вода. Пять стандартных печатей для этой техники я давно заменил двумя, а теперь мне достаточно и вовсе одной, после чего лезвия послушно срываются с пальцев. Эх, жаль, что я не успел приголубить какого-нибудь нукенина-мастера воздуха, а сейчас выслеживать их будет трудновато, по понятным причинам. — Э? Кто именно? — повернулся он ко мне. — Мои знакомые, им можно доверять. Два шиноби и одна куноичи. — Нукенины? — Только один. Яхико замолчал, задумчиво вглядываясь в очертания сарая вдали, откуда сейчас доносился стук молотка и сновали несколько фигур. — Ну, если доверяешь им, то без проблем, приводи. Пополнение будет. — Надеешься запрячь их так же, как и этих? — усмехнулся я, кивнув в сторону сарая. — Ничего я их не запрягал, они сами. Где им спать-то, под открытым небом, что ли? Мы подошли к своей цели и остановились у торцовой стены сарая, к которому несколько человек сейчас активно сооружали пристройку. Пока мы рубили дрова, Яхико успел рассказать мне, что пока я отсутствовал, к ним с Конан присоединились ещё два человека, именно они сейчас и сколачивают вместе доски при содействии нескольких деревенских жителей. — Внимание, — громко произнёс Яхико, — это Нагато Узумаки, мой друг. Именно он вдохновил меня на то, чем я сейчас занимаюсь. Нагато, это Сабуро и Рюга, я о них рассказывал. — Приветствую, — сказал я и получил в ответ два кивка, после чего двое вернулись к работе. — Ты к нам надолго? — спросил он, повернувшись ко мне. — Не, хотел просто немного отдохнуть перед тем, как назад топать, — говорю я, кивнув вышедшей из сарая Конан, — тех трёх ещё привести надо. Да я, блин, последний месяц только и делаю, что ношусь туда-сюда. — Что, даже до вечера не останешься? — расстроено спросил парень. — Мы отпраздновать собираемся. — Отпраздновать? Что именно? Мой вопрос немного сбил Яхико с толку, он с удивлением и, кажется, даже с обидой, посмотрел на меня, после чего его лик внезапно просветлел и он рассмеялся. — Ах да, я же не говорил тебе. У меня день рождения сегодня, шестнадцать лет. Я аж растерялся от таких новостей. Вовремя зайти решил, ничего не скажешь. — Оу. Поздравляю тогда. Значит, задержусь, раз такое дело. А у меня, кстати, и подарок есть. — Подарок? — Ага. Скажи, пожалуйста, как у тебя со стихией воды? Следующие несколько часов мы провели на небольшой полянке около деревни, где я учил Яхико водяным путам. Вопрос про воду был не случайным, так как эта техника требует не только высокого сродства с элементом, но и хорошего контроля над чакрой, и у парня, я надеюсь, имеется и то, и другое. Однако даже если он не сможет освоить эту технику в ближайшее время, то не страшно, будет стимул тренироваться дальше. К тому же, я давно хотел научить его чему-нибудь, ещё со времён убийства Спрута, а тут как раз повод появился. С первого раза у него, естественно, не получилось, однако с его упорством он сможет освоить эту технику примерно за месяц, если не будет филонить. Хоть и пришёл я не для того, чтобы гулять на чьём-то дне рождения, однако шестнадцатилетие в жизни человека случается только один раз и отпраздновать его нужно, как следует. И чтобы уважить Яхико, я согласился посидеть сегодня с ним и его компанией, а обратно отправлюсь уже на следующее утро. День плавно переходил в вечер. Светлое пятно на небе, вызванное пробивающимся сквозь толстые тучи солнцем, скрылось за стеной леса, а спустя ещё пару часов на страну Дождя опустилась непроглядная ночная темень. На полянке, освещаемой светом костра, собрались не только члены группы Яхико, но и некоторые деревенские жители, с которыми он уже завёл хорошие отношения. Тут было довольно шумно из-за всей деревенской детворы, присутствующей тут, все они не могли дождаться, когда уже можно будет поесть. В этой деревне Яхико — любимец публики, так что не удивительно, что отпраздновать его день рождения, а заодно и поесть на халяву, собралось так много людей. Для того, чтобы накормить их всех, был пойман целый олень, чьё мясо планировалось обычным образом пожарить на костре, и я, узнав об этом, загорелся идеей попробовать сделать шашлык на углях. Но быстро упёрся в отсутствие нормального мангала, а вокруг не было ничего, что могло бы за него сойти, так что эта идея с сожалением была отброшена. Да и не уверен я, что у меня хорошо получился бы шашлык, ведь в прошлой жизни я любил его есть, а не готовить. Сейчас бы ещё провалился перед столькими людьми, как повар. Зато Рюга умудрился где-то достать довольно неплохую выпивку, чем мгновенно вырос в моих глазах. Всего одна бутылка, так что все взрослые смогут выпить максимум по две пиалы, однако большего нам было и не нужно, в дрова никто из нас нажираться не планировал. Мы же не за стенами Скрытой Деревни, так что мало ли, что тут может произойти.***
Мясо, наконец, дожарилось, лихо ушёл первый тост за именинника, я уже поднёс кусок оленятины ко рту, как вдруг дёрнулся, почувствовав в мокром после пролившегося дождя лесу нечто большое. И оно явно направлялось к нам. Все чувства резко обострились. — Кто-то приближается, на три часа, — сказал я, мигом всполошив всю компанию, — и… он силён. Я немного недоговорил, чтобы не вызывать ни у кого паники, однако правильнее было бы сказать, что он охрененно силён. Джонин, по меньшей мере. Хотя таких запасов чакры я ещё ни у одного джонина не видел, обладатель таких резервов в принципе не может быть слабым. Те из нас, кто умел пользоваться чакрой, тут же повыхватывали оружие и выстроились перед тёмной полосой леса, закрыв собой деревенских. Яхико выхватывать было нечего, так как своё оружие он оставил в сарае, поэтому просто принял защитную стойку, вокруг Конан медленно закружились листы бумаги, а Рюга и Сабуро сживали в руках кунай и катану, соответственно. Все из нас были готовы к бою, однако, если судить по объёмам чакры, то никто тут нашему гостю даже близко не соперник, а отпор, наверное, смогу дать только я, да и то не факт. На поляне стояла гробовая тишина. Неизвестный, будто издеваясь, приближался медленно, давая мне сполна ощутить то море чакры, которое он из себя представлял. Я невольно сглотнул. Если это враг, то нам придётся очень несладко. Наконец, он подошёл достаточно близко для того, чтобы мы услышали его шаги, и вскоре даже не таившийся пришелец вышел из-за дерева. Зелёный джонинский жилет Конохи, при виде которого я мысленно чертыхнулся, и чёрные штаны. Протектор прикреплён к правой руке, а голову шиноби с белыми, будто седыми волосами, венчала странного вида металлическая пластина с маленькими рожками и надписью «масло». Я сразу же оценил живую мимику шиноби, с помощью которой он отлично отыграл шутливое удивление и опасение при виде нас. — Эй-эй, спокойно, — его руки поднялись вверх в жесте капитуляции, — я же просто на день рождения пришёл! Что, уже своего ученика поздравить нельзя? — Сенсей? Неверяще и почти одновременно произнесли Яхико с Конан, заставив меня приглядеться к гостю повнимательнее. — Вы его знаете? — спросил Сабуро. — Это наш… — не успела поражённая Конан договорить, как её перебил громкий возглас парня. — Сенсей! Яхико не скрывал эмоций и сразу бросился к своему бывшему учителю, а я, наконец, осознал, кого вижу перед собой. Поначалу меня смутила его одежда, совершенно не походившая на то, что он носил в аниме, однако эти волосы, эта пластина и эти линии на лице, идущие вниз от глаз, не оставляют других вариантов. Джирайя, великий заклинатель жаб и один из трёх. Я предполагал, что когда-нибудь мне придётся встретиться с ним, если буду продолжать крутиться вокруг его учеников, но не думал, что это произойдёт так скоро. Надеюсь, он пришёл действительно только ради того, чтобы поздравить Яхико, а не по мою душу. Кто знает, АНБУшник-то важный был, и к расследованию вполне могли подключить саннина. — Ха-ха, а вы, смотрю, уже совсем большие выросли. Конан так вообще настоящей красавицей стала. — Джирайя-сенсей, почему вас так долго не было? — чуть ли не прокричал Яхико. — Простите уж, — ответил он с широкой улыбкой, пока Сабуро с Рюгой неохотно убирали оружие и садились обратно на свои места, — сначала война, сами понимаете, ну а после неё много работы было, только с миссии на миссию и бегал. Расплата такая за тот небольшой отпуск посреди войны, так что вырваться мог только сейчас. Но хватит обо мне, расскажите лучше, как вы тут. Смотрю, слухи о вас были правдивы? — сказал он, оглядев нас всех оценивающим взглядом, при этом уделив мне немного больше внимания, чем остальным. Интересно, они поверят, если я скажу, что мне срочно понадобилось домой? — Смотря какие, — проговорила Конан. — Да. Про нас тут иногда говорят, что мы обычные бандиты, но это не так! — Знаю-знаю. Ваши дела говорят сами за себя, Яхико. Городские чиновники ведь не станут помогать каким-то бандитам, разве не так? — Ну, это всего лишь один раз было. Проходите, мы тут, ээ, празднуем. — Пройду, раз приглашаешь, — усмехнулся он и направился к костру, около которого сейчас сидела напряжённая публика. Не знаю насчёт деревенских, а вот Рюгу с самураем явно смущают его жилет и протектор Конохи. Шиноби даже пересел поудобнее, чтобы удобнее было достать кунай в случае драки. — Слушайте все, бояться нечего! Это наш с Конан учитель, саннин Джирайя, он нам не враг! — прокричал Яхико, после чего на поляне снова стало тихо. — Ты не умеешь, дай-ка я, — Джирайя отодвинул его в сторону и выступил вперёд. — Я — великий жабий мудрец с горы Миобоку, саннин из Конохи, а также любимец женщин — Джирайя! Вот как надо. Поражённая публика ответила на его речь идеальной тишиной, никто просто не знал, что ответить на такое представление. Кто не знал истории про трёх саннинов, тому имя Джирайя ничего не говорило, но вот всем остальным возможно, понадобится время для того, чтобы осознать, с кем они сегодня разделят пищу. В том числе и мне. — Кстати, — сказал он, усаживаясь перед костром, — не хотите представить мне своих друзей? — Ах да, конечно, — встрепенулся Яхико, — это Рюга и Мидзуно Сабуро, они присоединились к нам недавно. Названные по очереди кивнули Джирайе в знак приветствия. — Это Узумаки Нагато. Он не член группы, пока что. Но без него мы бы никогда не стали заниматься тем, чем занимаемся. — Я просто подарил вам книгу бинго, — ответил я, кивнув внимательно разглядывающему меня Джирайе. — А ещё показал, как правильно охотиться на бандитов, — Яхико снова взял в руки тонкий прут с нанизанным на него куском мяса, — не принижай свои заслуги. И давайте уже есть. После этого мы, наконец, начали трапезу. Жители деревни и Сабуро с Рюгой, по началу ведущие себя настороженно в присутствии Джирайи, постепенно привыкли к мысли о том, что ужинают с целым саннином. Сабуро, видимо, вообще не имел понятия о том, кто такие эти саннины, так как, будучи самураем, не интересовался миром шиноби, однако Рюга с Конан вкратце и шёпотом поведали ему о том, кто такой Джирайя, после чего тот начал смотреть на него с гораздо большими уважением и опаской. Разговоры, в основном, велись между ним и его бывшими учениками. Яхико с Конан трещали без умолку почти весь вечер, рассказав ему, как мне показалось, обо всём, что произошло с ними с момента их разлуки, не забыв упомянуть и о моём участии в их судьбе. Когда речь зашла про техники и молодые шиноби начали хвалиться своими успехами, Джирайя, вспомнив кое о чём важном, достал из подсумка небольшой свиток и с улыбкой протянул его Яхико. — Ты же не думал, что я приду без подарка? — Спасибо, сенсей! — он принял подарок с намерением тут же открыть его. — Это какая-то техника? — Даже не одна. Ну, по правде говоря, там несколько вещей, насчёт которых я подумал, что они могут быть тебе полезны. Пока саннин говорил, Яхико уже развернул свиток и теперь вчитывался в его содержимое. — Что? Что-то не так? — спросил спустя пару секунд обеспокоенный Джирайя, видимо, уловив что-то в лице своего ученика. — Нет-нет, всё хорошо. Земляная стена и цветы феникса — это действительно великий дар, благодарю вас, — поклонился он, — просто я уже знаю одноручные печати, Нагато как-то научил. Прозвучало как-то виновато. Думаю, что со всеми техниками, которые ему сегодня надарили, он будет практиковаться где-то полгода. Первые несколько месяцев он стопроцентно потратит на водяные путы, уж больно понравилась ему их универсальность, ну а земляная стена и цветы феникса в любом случае будут попроще в изучении. Однако своими словами он перевёл всеобщее внимание на меня, и теперь Джирайя с любопытством повернул ко мне голову. — Правда? Это не самый распространённый навык, а судя по твоим ладоням, оружием ты пользуешься нечасто. По тому, что я услышал и увидел сегодня, могу сказать, что этот человек определённо умеет создавать вокруг себя атмосферу дружелюбия и располагать к себе. Его лицо выражало лишь ненавязчивое любопытство, а тон, с которым он обратился ко мне, похож на тот, которым люди обычно разговаривают со своими старыми друзьями. Не каждый умеет общаться так с людьми, с которыми только что познакомился. В его голосе не чувствовалось ни фальши, ни угрозы, одно лишь простое любопытство. И выбивался из этой дружелюбной обстановки только сам вопрос, намекающий на то, что меня сейчас аккуратно допрашивают. Этого стоило ожидать, потому, что Яхико назвал меня по фамилии, когда представлял ему. И если обычному сироте из страны Дождя она ни о чём не говорила, то вот Джирайя, как шиноби Конохи и приближённый к их внутренней кухне, не может не знать фамилию жены своего первого хокаге. — Это мой… учитель им пользуется, — ответил я как можно более отстранённо, стараясь показать, что не желаю вдаваться в подробности. В наблюдательности Джирайи у меня теперь не было никаких сомнений, так что мой посыл он должен истолковать верно. Внезапно подумалось, а действительно ли такая хорошая идея приводить сюда тех троих, если к Яхико с Конан такие гости захаживают? — Понятно, — он снова повернулся к ученикам, — выходит, вы оба стали сильнее с нашей последней встречи? Помнится, тогда вы еле смогли уничтожить моего теневого клона. — Это было четыре года назад, сенсей, теперь мы можем заставить попотеть даже вас. Давайте проведём спарринг! Ну, если не боитесь проиграть, конечно. — Боюсь? Малец, ты, кажется, забыл, кто я такой! — громогласно произнёс Джирайя, заставив Яхико улыбнуться. — Будет вам бой. Я сам собирался это предложить, хотел посмотреть, насколько вы выросли, но его мы проведём завтра. А пока расскажите-ка, кому из вас первому пришло в голову создать группу? — Никому. Мы вообще не думали о том, чтобы привлекать кого-то к нам, просто однажды пришёл Сабуро, а после него Рюга. — И всё же, группа есть, — заключил он. — А знаете ли вы, чем это чревато? По Яхико с Конан было видно, то они не знают, поэтому Джирайя лекторским тоном принялся объяснять. — Про вас уже пустили нехорошие слухи, а это означает, что далеко не все были в восторге от вашей деятельности. А теперь, в виде группы из четырёх человек, вы стали силой. Да, слабой и незначительной, но силой, и относиться к вам будут соответствующе. Поэтому я не берусь сказать, как повернётся ваша судьба, ели вы продолжите делать то, что делаете, но и отговаривать вас не буду. В конце концов, я горжусь тем, что воспитал таких прекрасных шиноби! Однако могу посоветовать вот что: становитесь сильнее и ищите союзников. Любых, потому, что теперь на вашем жизненном пути появятся люди, которым вы будете, как кость в горле. И они вполне могут назначить награды за ваши головы, если уже этого не сделали. Вы всё поняли? Они с серьёзным видом покивали головами. — Хорошо. Завтра я посмотрю на то, чему вы тут без меня научились. Вскоре ужин закончился и мы разбрелись кто куда. Меня и Джирайю, по просьбе Яхико, пустили на постой добрые люди, чтобы нам с ним не пришлось ночевать на улице. Так я, неожиданно для себя, получил тёплую постель на эту ночь. Сначала я хотел уйти сразу же после ужина, однако на следующий день тут намечается крайне захватывающее представление — битва одного из саннинов со своими учениками. Такое я просто не мог пропустить, поэтому умерил своё опасение по поводу Джирайи и согласился погостить ещё немного. Яхико, впрочем, был этому только рад. На следующий день случилось то, что было обещано нам ещё вчера во время ужина — на той же полянке, где мы ели мясо, теперь готовились к тренировочной схватке шиноби. На одном её краю стоял Джирайя, который уже размялся и теперь ожидал, когда его противники будут готовы к бою. Яхико с Конан решили спарринговаться с ним вдвоём, заодно показав своё командное взаимодействие. Это предложил именно Джирайя, однако то, что ни парень, ни девушка даже и не думали с ним спорить и настаивать на схватке один на один, говорило о том, что они трезво оценивают свои силы и никаких иллюзий насчёт этого боя не строят. Поглазеть на бой пришёл не я один, тут собрались Рюга с самураем, а также несколько местных жителей, заинтересовавшихся сражением шиноби, все они сейчас стояли, ожидая начала. Находившийся между Джирайей и его учениками Рюга, которого назначили открывать поединок, наконец, получил два кивка от Яхико и Конан, поднял руку вверх и произнёс. — Внимание… начали! Яхико предсказуемо рванул в ближний бой, оголяя на ходу меч, пока Конан заходила саннину с фланга. Тот не спешил атаковать сам, вместо этого заняв позицию обороны, а через пару мгновений уже уходил от рубящего удара мечом. Его противники работали слаженно: если саннин откидывал от себя Яхико или отдалялся от него слишком далеко, в него тут же летела бумага, которая, будучи укреплённой чакрой, была способна разрезать плоть. Но старания моих друзей не приносили результата. С начала боя минуло уже несколько минут, а на Джирайе, который до сих пор только уклонялся, ещё не было ни царапины, поэтому Яхико решил сменить тактику. Приблизившись в очередной раз к саннину, он не стал атаковать его мечом, а вместо этого выпустил изо рта несколько водяных пуль, что, учитывая расстояние до противника, было почти в упор. Хороший ход, ведь замениться на этой поляне не на что, но тут Джирайя смог удивить не только Яхико, но и меня. В мгновение ока его тело обвила косма белоснежно-белых волос, о которую беспомощно разбились водяные пули, после чего она ощитинилась кольями в сторону рыжего, отгоняя его прочь. С этого момента бой перешёл на новую стадию, Джирайя начал атаковать. Увернувшись от нового вороха бумаги, пущенного Конан, он на невероятной скорости рванул к ней, игнорируя бегущего за ним Яхико. Она же, как человек, не лезущий в ближний бой, сделала всё правильно — уклонилась от первого выпада и тут же попыталась отойти, однако, проглядев стремительное движение своего учителя, всё-таки получила мощный удар ногой в корпус, откинувший её назад. Было видно, что Джирайя больше не шутит, так что с подбежавшим к этому времени Яхико он также не церемонился. Уйдя от его удара быстрым, скользящим движением, он молниеносно сложил несколько печатей, после чего парень по колено провалился в густую грязь. Саннин резко сблизился с ним, одной рукой заблокировав его руку с мечом, а второй поднёс кунай к горлу рыжего. — Всё кончено, вы проиграли, — произнёс это, как ни странно, Яхико, указав свободной рукой на штанину той самой ноги, которой он ударил Конан. На ней, прямо у щиколотки, красовалась взрыв-печать, а девушка, уже оклемавшаяся от удара, удерживала печать концентрации, показывая, что может взорвать Джирайю в любой момент. Оглядев всё это и осознав своё положение, он лишь покачал головой и рассмеялся. — Скорее, это пат, ведь если ты взорвёшь меня, убьёшь и Яхико, — произнёс он, после чего убрал кунай и поместил его обратно в подсумок, — бой окончен. Я увидел всё, что хотел. Любопытствующие зрители начали расходиться, наверняка кто-то из них остался разочарованным зрелищем, ведь от саннина обычно ожидаешь чего-то большего, чем обычное тайдзюцу и странную технику волос. Но сражающиеся намеренно не использовали опасных техник, и прежде всего из-за этих самых зрителей, в которых могло что-нибудь прилететь. — В целом, я доволен, — сказал он, возвращая Конан взрыв-печать, пока Яхико пытался вылезти из ямы с грязью, — особенно вашей работой в команде. Вы ведь с самого начала планировали этот трюк с печатью? — Да, его предложила я. — Он был хорош. Однако, вам обоим до сих пор не хватает боевых навыков. Яхико, ты несколько минут пытался зарубить меня мечом, хотя давно можно было понять, что это бесполезно. И кстати, чтобы техники были неожиданными, тебе нужно скрытно складывать печать, Яхико, скрытно! Парень опустил голову. — Конан, тебе не хватает разнообразия в твоих атаках. Что мешало спрятать взрыв-печать среди той бумаги, которой ты в меня кидалась? Дай-ка угадаю, боялась, что она заденет Яхико? — в ответ он услышал лишь виноватое молчание, означавшее согласие. Когда Джирайя высказал своё мнение по поводу подготовки учеников, они провели ещё несколько спаррингов, теперь уже индивидуальных. Я не смог отказать себе в удовольствии посмотреть ещё и на них, как и Рюга с Сабуро, а после того, как Яхико и Конан предсказуемо проиграли в своих поединках и ушли делиться впечатлениями, я решил, что моё время пришло и направился к Джирайе. Другого шанса поговорить с ним может уже не представиться, а мне жуть как хотелось получить от него кое-что. Шанс, что он согласится — один из ста, но ведь наглость — второе счастье, так что авось и прокатит. — Вы хорошо сражаетесь, Джирайя-сан. Что и ожидалось от саннина, — сказал я как можно более непринуждённо, подходя к нему. — А, Нагато. Что, тоже хочешь свои силы испытать? — Нет, боюсь, что я против вас не вывезу. Я просто хотел спросить, это правда, что вы умеете вызывать жаб? — Конечно! — воскликнул он, выпятив грудь. — Титул жабьего мудреца не даётся просто так, малец. — Тогда и печати для призыва знаете? Покажите, пожалуйста! Мы стояли и смотрели друг на друга, он на меня — оценивающе, а я на него просящее и с надеждой. Когда-то давно Яхико сказал мне, что Джирайя не учил их призыву, и уже тогда это навело меня на мысль, что потешный извращенец из аниме может быть не так-то прост. И вчерашний разговор перед костром только укрепил меня в этом мнении. Возможно, он понимал, что раз тренирует детей не из Конохи, то может и на поле боя с ними столкнуться когда-нибудь, мало ли, как обернётся судьба. И в этом случае, если и Яхико, и Джирайя вызовут жаб, то за кого они будут сражаться? Хороший вопрос, наверняка он задавался им и пришёл к какому-то ответу, который и не позволил ему передать жабий контракт ученикам. Ну и ладно, лично для меня огромный, трёхголовый Цербер выглядит куда внушительней лягушек, хоть и таких же огромных. У Пейна вообще был целый зоопарк из разных тварей размером с пятиэтажный дом, и если бы я мог их призывать, то планка моей силы скакнула бы вверх, как никогда раньше. Только вот никто из моих знакомых печатей для призыва не знал, что и не удивительно, ведь эта ветвь искусства шиноби малоизученна и имеет весьма дурную репутацию. Дело в том, что не всем везёт с кланом или учителями, готовыми поделиться контрактом, так что те смельчаки, что желают получить его самостоятельно, отправляются в свободный призыв, откуда, в большинстве своём, не возвращаются, а остальным остаётся лишь гадать, что случилось с бедолагой на той стороне. Так, покойник за покойником, это искусство и обросло кучей слухов и жутковатых легенд, исправно отпугивающих любопытных от этой темы. Но, конечно же, не меня. Возможно, живи я в Деревне Шиноби, мне бы удалось нарыть информацию по этой теме в какой-нибудь библиотеке, тем более, что нужна-то мне самая малость — печати, и больше ничего. Но, к сожалению или к счастью, в Деревне я не жил. И ведь это единственная способность ринненгана, которую не надо как-то по-особому пробуждать, просто печати сложи. Кажется, что всё легко, однако в этой простоте кроется и сложность. Я, например, пытаюсь иногда двигать предметы взглядом, безрезультатно, правда, но теоретически, у меня это может когда-нибудь получиться. А вот верных животных-убийц мне, без базовых знаний о призыве, не получить. И вот теперь передо мной находится ходячий источник информации обо всём, что касается призыва, так что я и решил им воспользоваться. Да, шансов мало, но почему бы не попытаться? — Абсолютно невозможно, — помотал он головой, — даже и не проси. — Ну пожалуйста, Джирайя-сан, у меня есть куча техник для обмена, если вам интересно. Хотите водяные путы? — Так хочется умереть? — строго спросил он. — Иди, прыгни со скалы или горло себе перережь, будет проще и быстрее. Ты даже не представляешь, что может ждать тебя на той стороне, парень. Последнюю фразу он произнёс со зловещей интонацией, но на меня это впечатления не произвело. Плевал я на риски, я всё равно не собираюсь идти в свободный призыв, просто печати покажи! — Ну у вас же получилось! И у товарищей ваших. — Мы исключение, — спокойно ответили мне, — у одной из нас родовой призыв, ну а нам просто повезло встретить существ, желающих сотрудничать. Это не значит, что тебе повезёт так же. — Мне повезёт, я чувствую это! Пожалуйста, Джирайя-сан, ну что вам стоит? — я добавил в свой голос как можно больше жалости, но невозмутимое выражение на лице шиноби ничуть не изменилось. Эх, ненавижу вот так вот уговаривать людей, особенно без логических доводов на моей стороне. — Ничего мне это не стоит, — сказал он, строго глядя на меня, — просто не хочу быть виноватым в твоей смерти. Лучше скажи, как Узумаки вообще оказался в этой стране? — Не знаю, — ответил я. Раз уж он отказался мне помогать, то пусть не надеется, что я пущусь тут в откровения. — Мои родители всегда тут жили. — Это они учили тебя? — Нет. Видимо, он ждал от меня чего-то ещё, но, так и не дождавшись, продолжил разговор сам. — Ну, в любом случае, Яхико был довольно высокого мнения о твоих способностях, говорил, что ты намного сильнее его. Не хочешь показать, на что способен? — Он скромничает. И я уже сказал, что не справлюсь с вами, так к чему нам спарринговаться? Только если печати после этого покажете. Он замолчал, с удивлением глядя на меня, а затем громко рассмеялся. — Ладно, будь по-твоему, — с улыбкой сказал он, — давай так, если сможешь задеть меня хоть раз — покажу. Я согласился, после чего мы, под заинтересованными взглядами Рюги и Сабуро, прошли на поляну. Задеть его означает ранить, и мой единственный шанс сделать это — использовать кое-что из моих особых способностей, что я и собираюсь сделать. Конечно, раскрывать их перед шиноби Конохи не очень умно, но сейчас, когда на кону стоит дзюцу призыва, всё моё естество требует от меня рискнуть. И плевать на то, что весь наш разговор и ход битвы, в итоге, дойдёт до кого-нибудь в Конохе, может, даже до хокаге, но если я приобрету призыв, то всё это мне будет уже до фонаря. Потому, что воевать я буду при поддержке огромной, неубиваемой собаки, а перемещаться на птице-бомбардировщике, так что даже если за мной пошлют группу АНБУ или ещё кого, у меня найдётся, что им ответить. Воистину, призыв — самая читерная способность ринненгана, после телекинеза. — Какие будут правила? — спросил я, вставая на край поляны. — Никаких. Можешь использовать всё, что хочешь, а я, в свою очередь, постараюсь с тобой полегче. Начинай, как будешь готов. Сказано-сделано. Я раскочегарил свой источник на максимум, и, собравшись с мыслями, создал пятнадцать теневых клонов, что и стало сигналом для начала схватки. Джирайя был немало удивлён таким поворотом событий, он аж застыл в нерешительности. И удивило его не только то, что я знаю эту технику, но ещё и большое количество клонов, созданных за раз. Скорее всего, когда мы закончим, Яхико ждёт серьёзный разговор на тему разбазаривания опасных техник, но пусть уж он простит меня, ибо я не уверен, что справлюсь без неё. Я рванул навстречу саннину, чтобы испытать его защиту в ближнем бою, и через секунду мы вступили в бой тайдзюцу. Защита эта оказалась крепкой, мой противник без труда отводил удары, в которые я вкладывал довольно много сил. Казалось, он в любой момент может перейти в атаку и задавить меня превосходящей силой и мастерством. Но мои клоны знали, что делать, если я окажусь в опасности, так что я бесстрашно продолжал свой натиск, пытаясь пробиться сквозь его оборону и выискивая систему в череде блоков, уворотов и контрударов. Выходило не очень, наши стили сражения были хоть и похожи, однако чувствовалось, что школы разные. В один момент Джирайе это наскучило и он, поймав мою руку в захват, ударил мне по ноге, отчего я опрокинулся на землю. Это жутко напоминало один приём из дзюдо, один из тех, которым меня тут никогда не учили, ибо то, что знаю было, было больше похоже на карате. Но это было не важно, важно то, что сейчас в мою голову летит кулак противника. Клон сработал, как надо, и в следующий момент я стоял уже на его месте, а Джирайя, чей противник вдруг развеялся в дыме, резко отпрыгнул назад. После чего создал перед собой земляную стену, в которую тут же полетели огненные, водяные и воздушные техники. Я, решив повторить приём Спрута, сложил печати для водяных пут и приложил руки к земле, после чего выросшие из них толстые хлысты вгрызлись в почву. Они быстро прорывали себе ходы прямо к позиции Джирайи, но внезапно наткнулись на что-то под толщей земли. И это что-то тут же отреагировало, начав быстро двигаться в нашу сторону. Вскоре землю под нами разорвал ревущий столб пламени, заставив меня и моих клонов выйти из зоны поражения. После этого, почти неразличимо для глаз, из-под земли выпрыгнуло смазанное белое пятно и тут же залило нас шквалом крупных и острых игл. Кто успел, те выставили перед собой водяную стену, я же укрылся за их спинами, ожидая, когда вода достаточно оросит окрестности. Вообще, это надо было сделать в первую очередь, но вместо этого я бросился на противника в глупом желании испытать своё тайдзюцу против саннина. Град игл закончился так же внезапно, как и начался, Джирайя оставался на своём месте, и не успели мои клоны снова атаковать его, как земля около них разверзлась. Недавний противник, который оказался всего лишь клоном, исчез, и теперь по нашим позициям метался белый вихрь, уничтожавший моих дублей одного за другим. В том, что на сей раз противник настоящий, я не сомневался, так как прекрасно ощущал его огромный резерв, в точности такой же, как вчера, тогда как теневые клоны делят его поровну. Я сложил печать и появившиеся вокруг меня двадцать дублей, уже знавшие, что им делать, сорвались вместе со мной по направлению к Джирайе, занятому поисками оригинала в толпе клонов. Мы рассредоточились и бежали к нему дугой, чтобы в момент нашего столкновения он оказался окружён, но Джирайя видел наш манёвр и понимал, чем ему это может грозить. Поэтому, когда первые ряды наступающих были буквально в пяти метрах от него, он, застыв на мгновение со сложенными перед грудью ладонями, выдохнул в нас огромную огненную волну, ожидая, что это прервёт наступление и даст ему время разобраться с остальными клонами. А дальше произошло то, что и определило исход всей битвы: мои клоны поглотили технику, даже не замедлив бега, и поэтому вскоре оказались прямо перед Джирайей, который уже успел повернуться к ним спиной. Однако саннин не был бы саннином, если бы не умел адаптироваться к непредвиденным обстоятельствам. Первый удар первого клона встречает ладонь вовремя повернувшегося Джирайи, после чего тот взмахом руки отправляет его сторону нескольких приближающихся противников. И тут же уходит в глухую оборону, уклоняясь от одних ударов и блокируя другие. Клоны работают слаженно, как на тренировке, удары сыпятся на него со всех сторон, в наших руках начинают мелькать кунаи, и Джирайя понимает, чем это может закончиться для него. Поэтому он, после десятка секунд такой схватки, предпринял отчаянную попытку выйти из окружения и подпрыгнул вверх, сложив печать. Его тело мгновенно обернула грива белых волос, а затем пролила на землю град толстых игл. Большинство клонов были развеяны мгновенно, а я отпрыгнул назад, не желая проверять, как новооткрывшаяся способность справится с такой техникой. Да и не нужно мне это уже было. Джирайя приземлился, а затем отпрыгнул на край поляны, настороженно глядя на меня. Вот теперь я вижу, что он признал во мне противника, в его взгляде теперь не было ни капли снисходительности, Джирайя был сосредоточен и напряжён. Его глаза следили за моей рукой с кунаем, которую я медленно поднял вверх, после чего тот в спешке начал осматривать себя и почти сразу же обнаружил вспоротый рукав. Я удовлетворённо улыбнулся. — Вы проиграли, Джирайя-сан, — с лезвия куная упала капля крови, — пора выполнять уговор.