***
Тёплый летний ветер бил в лицо, силился украсть шляпу, трепал выбившиеся из парика пряди. Придерживая шляпку, Аня склонилась к перилам и во все глаза посмотрела на простирающуюся перед ними столицу. Объять её всю взглядом было невозможно, даже при всём желании: сотни улиц переплетались между собой, тысячи домов волнами возвышались вдоль них и миллионы людей вдыхали в город жизнь. Они веселились на видневшейся неподалёку — буквально в квартале от башни — площади, толпились у сцены и разноцветных шатров, их голоса шумели у подножия, звенели по обе стороны от Ани, срываясь с губ таких же, как она, восторженных туристов. Ниже, за площадью, угадывался императорский дворец: не тот высокий, раздирающий башнями небо и устрашающий одним своим видом, который всегда рисовали в мультфильмах или манхвах, а более приземлённый, напоминающий Петергоф или что-то французское — с такого расстояния Аня не могла определить точно. Она видела лишь серые крепостные стены, окружающие его, и белоснежно-синюю жемчужину, тонущую в зелени древесных крон. А ещё квартал серых, безликих, выбивающихся из общего полотна города построек возле него. Аня знала, что чуть дальше на восток, за домами и деревьями протекала Лакрима — крупнейшая река на континенте и на протяжении многих веков главный торговый путь империи. Вниз по её течению, на юге, располагался огромный порт, жаль только, что увидеть его не вышло бы, как бы ни хотелось, а ведь в том же районе располагался торговый квартал, о завораживающем великолепии которого как-то рассказывал Сион. Аня прошла вдоль перил к южной части башни — табличка «Юг» услужливо подсказала, что пришла она верно — глупо надеясь, что хоть что-то удастся углядеть. Ожидаемо то, что хотелось увидеть, увидеть не вышло. И торговый квартал, и центральный банк, и имение Алекто, находились слишком далеко. Но зато Аня не упустила из виду маленький храм — или вернее сказать церквушку? — который больше походил на огромную беседку, если честно: с белым куполообразным сводом, поддерживаемым такими же белыми колонами, которые то ли украшала искусная роспись, то ли оплетали какие-то вьющиеся цветы. Да и всю ограниченную территорию вокруг него застилал пёстрый цветочный ковёр. Если бы не жрицы, Аня и вправду вряд ли поняла бы, что это за сооружение. На западе Аня нашла ту улицу, по которой они подъехали к башне, и вновь увидела арку портала. Она даже засмеялась про себя от мысли, что, быть может, Триумфальная арка тоже портал, по которому могли передвигаться лишь избранные. Жаль только, что теперь она это никогда не узнает. А ведь там мог находиться проход в Шармбатон! — Виды отсюда настолько смешны? — поинтересовалась Андромеда, до этого всё время молчаливо смотревшая на город. Аня даже вздрогнула, услышав её голос — за мыслями совершенно забыла, что ходит здесь не одна. — Н-нет, просто вспомнила кое-что не важное. В этой части столицы много храмов, — перевела она тему, замечая то тут, то там белые купола. — Скорее лечебниц, — поправила её Андромеда. Оказалось, что эти храмы были одновременно и пунктами первой помощи — магии жрецов и жриц хватало, чтобы залечить раны, — и поставщиками материалов для госпиталей — цветочные ковры вокруг них полностью состояли из лекарственных трав, из которых целители и алхимики готовили целебные снадобья. Их и вправду было больше всего на западе: из-за большей связи с расположенным в этой же стороне Центральным храмом, из-за которой и вода в купелях была чище, и растения росли лучше, а также некоего «очищения» — Андромеда обещала рассказать о нём чуточку позже. Снова пройти несколько десятков метров, и перед глазами табличка «Север». Аня сняла шляпу и облокотилась на перила, взгляд мгновенно споткнулся о знакомую крышу лечебницы-храма, скользнул дальше — и у Ани перехватило дыхание: квартал — а может даже несколько, — казалось, окунули в чёрную краску и в добавок утопили в дыму. Ясный летний день, солнечные блики на крышах, дорогах и людях, ослепительно синее небо, и место, укрытое густой тенью и сизым туманом, как отсечённое от остального мира. Нечто подобное наверняка было происками магии. — Это трущобы, — верно истолковав Анино недоумение, пояснила Андромеда. — Когда-то прекрасный кусочек столицы, если верить записям. А теперь буквально чернильное пятно на карте города. Это происки тёмной магии, а также то, из-за чего в этой части города так много храмов. И причина смерти вашего предшественника. — Моего?.. — Семьдесят девять лет назад противники антивоенной политики империи, едва не уничтожили столицу. Они создали и установили в столице темномагические бомбы. Их было столько, что счёт жертв шёл бы на сотни тысяч. И в то же время это и спасло всех: святой Лукреций вернулся в столицу, ощутив наполняющую её тёмную энергию, и использовал все свои силы, чтобы одномоментно обезвредить бомбы. Но он был всего лишь человеком, и те, — Андромеда указала на трущобы, — всё же взорвались. Лукреций истратил последние крохи святой силы, чтобы остановить разрушения. В итоге пострадали только эти три квартала, а Лукреций умер от истощения, запечатлев своё имя в истории. — Это… — Аня сжала губы, так и не сумев подобрать подходящие слова. — Всякие ублюдки любят устраивать массовые убийства, не так ли? Возомнили себя Метанумом и Окидием, не иначе. Надеюсь, в царстве первого они все получат по заслугам. Ане почему-то казалось, что говорила Андромеда отнюдь не о людях, сотворивших трущобы. Быть может, даже не о тех, кто уничтожил Пии, а о чём-то более личном, сокровенном. Очередная тайна безупречной леди. Аня вновь взглянула на чернильную кляксу трущоб. Интересно, будь на её месте кто-то из этого мира, кто-то способный управлять святой силой, кто-то более достойный, чем она, очистил бы он эту отравляющую тьму? Или она уже неотделима от тех улиц и домов? Вряд ли это выйдет когда-нибудь узнать. По крайней мере, пока место святой занимает Аня. Она со всей силы сжала перила. Почему святая сила всё никак не давала о себе знать? Магия вилась вокруг, неуправляемая, но ощутимая. Сосредоточишься и «увидишь» её течение. Но святая сила, то, что от Ани ожидали, в чём нуждались, оставалась глуха и нема. Сколько бы Аня ни повторяла наставления священников, сколько бы ни старалась медитировать, сколько бы ни искала свет внутри себя, ничего не выходило. Лишь дважды, после посещения галереи и того обнажающего душу разговора с Андромедой, ей казалось, что она нашла тонкую путеводную нить света. Но и та обрывалась, не приведя никуда. Снова и снова Аня просто наталкивалась на замкнутую на множество замков дверь. Так часто, что начинало казаться, словно вся её святость просто ошибка. В конце концов, с чего она взяла, что может стать кем-то? — Думаю, время уходить, если мы хотим успеть насладиться праздником, — отогнав неприятные мысли, обернулась к Андромеде Аня. Та кивнула, и они направились к телепорту. Андромеда снова заплатила за троих — ну что за надувательство? — снова слепил глаза белый свет и снова приходилось давать себе несколько мгновений передышки чтобы желудок вернулся на место. Аня запрокинула голову, смотря перед собой. Лестница спиралью закручивалась ввысь. Она — тернистый путь к вершине, успеху. Мучительный и долгий, но не вызывающий тошноту. Вздохнув, Аня кивнула Джону и зашагала вслед за Андромедой. Быть может, в деле святой силы всё же стоит обойтись без телепортов и просто подождать?***
Следом они направились на шумную площадь. Чем ближе к ней, тем многолюднее и наряднее становились улицы. В какой-то момент даже пришлось оставить карету и отправиться пешком — слишком долго пришлось бы петлять среди разноцветных палаток с товарами и развлечениями. Люди толпились возле них, скупали сувениры или уличные лакомства, соревновались за призы или просто о чём-то спорили с торговцами. Уличные музыканты играли бодрую песенку, под которую кружила парочка танцовщиц. Аня невольно залюбовалась на них, опутанных легчайшей, полупрозрачной тканью тех же цветов, что и праздничные ленты. Ткань вилась вокруг них подобно вихрям, шла волнами, вздымалась в небо пламенем и пылью оседала у их ног. А танцовщицы словно парили в ней, то меняясь местами, то подпрыгивая ввысь, то закручиваясь юлой… Аня совершенно не разбиралась в танцах, но то, с какой грацией они выполняли каждое движение, как легко и непринуждённо вдыхали в ткань жизнь, не могло не вызвать восхищение. И не только она была такого мнения, судя по собравшейся вокруг толпе зевак. Аня краем глаза взглянула на Андромеду, беспокоясь, что той могла не понравиться такая заминка. Подумаешь, танцовщицы! Наверняка она смотрела на подобное десятки, а то и сотни раз. Но каково же было удивление Ани, когда во всём облике Андромеды она увидела не скуку, а искренний интерес. Но не такой, как в замершей толпе — продиктованный любопытством, а скорее интерес учёного, человека, разбирающегося в теме, способного уловить недоступные глазу обычного зрителя детали. Аня выглядела похоже, когда рассматривала картины — фотографии с посещения выставки в Третьяковке тому подтверждение. — Вам… нравятся танцы? — с сомнением спросила Аня. Ей искренне хотелось узнать об Андромеде чуточку больше, увидеть её за пределами амплуа наставницы. Наверное, это странная форма жадности, но с того разговора в розарии и той следующей за ним «тренировки», во время которых Андромеда раскрылась с иной стороны, Аня желала узнать больше её граней. Стать её близкой подругой, если о таком вообще можно мечтать. — Да, немного, — ответила Андромеда, в миг переменившись в лице, замкнувшись. — Не стоит задерживаться. Если не поспешим, вряд ли сегодня попадём к провидице. — А? Провидице? — Ей самой, — вклинился в разговор Джон. — Открывать будущее она ни-ни, конечно, но вот какие-то тайны прошлого, из разряда «не изменяет ли мне муж?» или «кто украл коня?» она с лёгкостью ответит. Да и советом поддержит, чего уж там. Аня нахмурилась, опустив взгляд под ноги: — И как я оказалась здесь сказать может? — Да легко! — ни секунды не сомневаясь ответил Джон. Вскоре они остановились возле шатра с напитками, очередь возле которого ужасала своей длиной. Несмотря на то, что на одной только площади их было несколько, возле каждого неизменно собиралась вереница изнывающих от жары людей. Радовало только, что работали торговцы быстро. Ну и данная Андромедой шляпа необычайно спасала положение — без неё Ане было бы, мягко говоря, худо. — Святая, вы не могли бы мне немного помочь, после того как приобретём квас? — шёпотом поинтересовался Джон, пробегая взглядом по толпе. — Эм… Да? А что нужно? — Ох, это… — он замялся, всё отчётливее отстукивая ритм какого-то марша по рукояти меча. — Я увидел там стенд с украшениями и… Ох, мне бы хотелось подарить что-то Эбигейл. Но я не хочу прогадать с выбором, поэтому… не могли бы вы по позировать для меня? — С радостью! — с энтузиазмом воскликнула Аня, схватив Джона за руку. Подумать только, история любви рыцаря и горничной, долгие годы служивших под началом одной леди, самый настоящий служебный роман в фэнтезийных декорациях! — Во-первых, тише, — строго сказала Андромеда. — А во-вторых, присмотрите и себе сами что-нибудь, Эбигейл. Все расходы я покрою. — Она дала Джону несколько монет. — Сдачу можешь оставить себе. В награду за хорошую работу. — Благодарю, леди! — поклонился Джон.***
Квас оказался той ещё гадостью. Тягучим, как кисель, и алкогольным — совершенно не тем, что ожидала Аня. Под взглядом едва сдерживавшей улыбку Андромеды, она спешно отдала его Джону, получив в ответ хриплый смех. Они определённо знали, что так будет. Гады! Как и обещала, Аня помогла Джону выбрать подарок для Эбигейл. Правда решающее слово в итоге осталось за Андромедой — они так и не смогли самостоятельно определиться между двумя заколками. После, побродив от шатра к шатру, вдоволь насладившись музыкой и танцами, сыграв в несколько игр, в которых Аня благополучно проиграла, они пришли к провидице. Пусть и день клонился к вечеру, а к ней всё ещё стояла не маленькая очередь — человек десять, не меньше. И все они проводили с провидицей разное время. Аня невольно вспомнила очереди в больнице. Определённо не то, что хотелось бы повторять в новой жизни. Они с Андромедой обсуждали символику ранее увиденного танца, когда к ним подошла девушка, облачённая в серые одежды — помощница провидицы. — Леди Стернбилд, — склонилась она. — Госпожа желает принять вашу служанку. — Чт… — Если провидица того желает, так тому и быть, — кивнула Андромеда. — Эбигейл, не мешкай. Осоловело моргнув, Аня поспешила к шатру. Тяжёлый фиолетовый полог сомкнулся за спиной, погружая шатёр во тьму. Аня вздрогнула и неуверенно шагнула вперёд, прислушиваясь. — Какая честь встретить святую. — Впереди вспыхнул тусклый фиолетово-пурпурный свет, разогнав мрак. Теперь Аня увидела старушку, сидящую напротив низкого столика в окружении множества декоративных подушек. — Эм… Как вы узнали? — нервно спросила Аня, не спеша подходить к провидице. — Вы совсем меня недооцениваете, — хрипло засмеялась провидица, жестом пригласив присесть. — Какая бы из меня была провидица, если бы я не смогла увидеть под слоем грима дорогую сестру? — Сестру? — опешила Аня. — Не по крови, но по силе. По предназначению. Садитесь же, я многое хочу рассказать. Аня послушно выполнила просьбу, всё ещё не до конца понимая, что провидица имела ввиду. По какому такому предназначению? И о чём она собиралась говорить? Аня даже не была уверена, стоило ли приходить к ней, но всё решилось как-то само и совершенно странным образом. Пусть и в духе всяких мистических рассказов. Даже шатёр соответствующий. — Так что вы?.. — Сначала возьмите чай, святая, — подтолкнула к ней чашку провидица. — В нём ничего не намешано, если вы волнуетесь об этом. Просто длительные беседы куда приятнее проводить за чашечкой чая. — Она как-то хитро улыбнулась. — По крайней мере, один наглый юноша считал точно так же. И, надеюсь, всё ещё считает. Он мне сундук чая должен за свою выходку, — взмахнула она ссохшейся рукой, колокольчики в браслетах мелодично зазвенели. — Впрочем, это сейчас не важно. Для начала, не стоит ли представиться друг другу? Раз уж мы в одной лодке? — Эм… наверное? — нервно произнесла Аня, сжав чашку. — Я Ан… Анна. Орлова. Но это, наверное, не важно. — От чего же? Имя рода — это важно. Существует ли оно до сих пор или стёрлось на страницах истории, или осталось за границами миров, не стоит забывать свои корни. Зовите меня Кассандра, Анна Орлова. — Провидица отхлебнула чай. Аня повторила за ней, всё ещё не уверенная, стоило ли что-то говорить. — Анна, прежде, чем я отвечу, как и почему вы оказались в этом мире, я хотела бы поведать немного больше о наших с вами силах. Возможно, если вы поймёте их истинное предназначение, вам будет легче воззвать к ним. Но для начала, спрошу вот что: как вы думаете, мог ли мир остаться прежним, лишившись своего создателя? Бога, одно существование которого поддерживало его равновесие? — Нет, — тряхнула головой Аня. — Книги говорят, что многие магические существа исчезли из-за нестабильности энергии после свержения Экьюлибриума. Наверное, миру пришлось пройти что-то типа фикса багов в играх, чтобы справиться с последствиями. — Это была речь иного мира? — склонила голову к плечу Кассандра. — Как интересно. Уж не знаю, что вы сказали, но смысл, кажется, уловили. Как бы то ни было, а миру и вправду пришлось не сладко в начале новой эпохи. Где-то магическая энергия била ключом, разрушая всё, чего касалась, где-то тьма Тенезма просачивалась мир, отравляя его, а где-то устраивали торжество смерти демоны — верные последователи Тенезма, променявшие жизнь и душу на силу и бессмертие в его царстве. Разумеется, боги не желали повторения эпохи Упадка, но и не могли же они постоянно спускаться в мир, чтобы справиться с неизбежными проблемами. Тем более, что каждое их вмешательство лишь сильнее рушило и без того хрупкое равновесие нового мира. Так и появились такие как мы с тобой. Люди сейчас считают, что святая сила — это дар за жертву сестры Шина Когонотайя, бедной девочки, имя которой стёрлось с истории. Но на самом деле это лишь половина правды. — Откуда вы всё это знаете? — Это знание, Анна, передаётся от провидицы к провидице. К тому же магия помнит всё. Дела давно минувших веков в том числе. И так святая сила — это не исцеляющий дар, не только он, если точнее. Это — могущественное оружие, способное испепелить любую тьму. Такая ужасающая концентрация света, что демоны сгорали от малейшего соприкосновения с ней. Таково было истинное предназначение святых в этом мире: выжигать из него всё, что связано с Тенезмом. А исцеление — просто ещё одна грань их сил. — Балансир, — кивнула Аня, взглянув на свою руку. — Наверное, — не стала спорить Кассандра. — Что же до нас, провидиц, то дело обстоит примерно также. В конце концов, «предсказания» — это разве не бесполезно? Не ужасно? Не навевает мысли о предопределённости судьбы и прочей чепухе, о которой не редко говорят те, кто приходят ко мне. Открою вам секрет, Анна. — Кассандра громко поставила чашку на столик. — Нет в мире никакой судьбы. И не было её никогда. По крайне мере, в том виде, в котором все подразумевают: как что-то неотвратимое, предопределённое, как сюжет в какой-то книге. Глупость всё это, да и только! — вскинула она вверх руку. Вновь зазвенели колокольчики. — Но люди всё равно верят. Потому то мы, провидицы, не говорим о будущем. Потому что то, что мы видим — лишь один из тысяч вариантов, нарисованных магией. Как математическая задачка: у тебя есть условия и числа, от которых и зависит ответ. Но стоит изменить хотя бы одну переменную, и результат станет совершенно иным. Всё просто. Но когда люди слышат предсказание, они словно перестают верить в иной исход, сами подтасовывают числа и условия так, чтобы в итоге получился предсказанный результат. Глупые. — Самоисполняющееся пророчество — то, которое сбывается только если ты в него веришь. Человек настолько убеждён в его подлинности, что подсознательно делает всё для его исполнения. Я читала о таком, когда-то, — смутившись, добавила Аня. — Рада, что мы нашли общий язык. И здесь вы закономерно должны задаться вопросом, для чего вообще мы, провидицы, существуем, если от наших предсказаний больше вреда, чем пользы. — Это не настоящее предназначение ваших сил? — догадалась Аня. — Именно. Святые уничтожали тьму, но что же делать с нестабильной магической энергией? Как предсказать её всплески? Предотвратить их? Для этого мы, прорицательницы, и были созданы, чтобы наблюдать за магическими потоками. Отслеживать изменения в них и предупреждать людей, эльфов и духов об изменениях в них. Последним было под силу контролировать их. Эльфы тоже иногда могли это делать, если Оксидий и Метанум откликались на их зов. Вот только, как я и говорила, магия помнит всё. Она — летопись нашего мира. И со временем мы заметили, что можем читать написанное в ней прошлое и предугадывать будущее, чем и поделились с окружающими, тогда ещё не зная, чем это чревато. Но вот, шли годы, века, и магическая энергия стала спокойнее, людей с сосудами больше, а надобности в наших силах всё меньше. Так мы и превратились из тех, кто следит за миром, в тех, кто ведает обо всех людских секретах. Как и вы, святые, из орудия превратились в лекарство. — Кассандра прикрыла тусклые глаза и стала пить чай, намекая, что завершила рассказ. Аня взяла чашку и посмотрела на своё отражение, обдумывая сказанное. Всё это, несомненно, было интересно, вот только… — Зачем вы рассказали мне это? — Я же говорила вам: стоит помнить свои корни. За те восемьдесят семь лет, что я живу, сменилось двое — а двое ли? — святых. Вы третья — могу ли я так говорить? — на моём веку. И единственная, с кем мне довелось встретиться лично. Первый умер, когда я была ещё ребёнком, спасая столицу. Вторая… Жизнь этого дитя в нашем мире была слишком коротка. Впрочем, она определённо выросла прекрасной леди. — Взгляд Кассандры странно переменился, стал таким пристальным, что Ане стало казаться, что её видели насквозь. Прожгли рентгеном, не иначе. — А ещё, я хочу, чтобы вы поняли, почему я не могу ответить на ваш вопрос о «том» человеке. Я не знаю, что было с вами в том мире. Для меня он закрыт непреодолимой стеной. Но на два другие вопроса я отвечу с радостью. Пусть и не полностью, уж прости старушку, но было бы слишком скучно рассказать вам всё. — А? Постойте, и никакого «только тайна, решённая самостоятельно, имеет вес» или «поиск ответов — есть истина» и тому подобное? Просто «скучно»? — во все глаза уставилась на Кассандру Аня. — Анна, я слишком много прожила, чтобы увиливать там, где в этом нет никакой необходимости. А сейчас именно такая ситуация. К тому же, раз человек, приведший тебя в этот мир, до сих пор ничего не объяснил, значит в этом есть какой-то смысл. Или он просто трус, — пожала плечами Кассандра. — Как бы то ни было, а при встрече сообщишь ему две вещи: во-первых, он мне должен сундук с чаем за игры с тем, с чем играть нельзя. Я месяц мучилась из-за нарушенных ним магических потоков. Во-вторых… некоторые люди не нуждаются в спасении. Особенно такие видавшие жизнь старухи, как я. Так что пусть сосредоточится на своей главной цели, а не на спасении дряхлой старухи. — Вы больны? Я… — У всякой жизни есть конец, Анна. Даже пробуди вы к этому моменту свои силы, я бы отказалась от вашей помощи. Я и так живу слишком долго, как для человека, который столько знает. Я видела падения многих сильных людей, ужасные трагедии, предательства и многое другое. Я знаю, что люди хотят скрыть даже от самих себя. И от этого устаёшь. — Сухие старческие губы сжались в тонкую нить. — Что-то я отвлеклась. Мы же собирались говорить о вас, Анна. — Кассандра положила руки на столик и сцепила их в замок. — Семнадцать лет назад, вы умерли. Точнее умерла владелица вашей души. — То есть я реинкарнировала? — Кассандра непонимающе склонила голову в ответ. — Эм… переродилась? — Да. Однако перерождения нет в нашем мире, Анна, как бы романтично это ни звучало. Души приходят к Оксидию или Метануму, да там и остаются. И даже если это не совсем так — тысячи лет, видимо, не достаточно для перерождения. — Тогда как же?.. — Боль от потери дорогого сердцу человека иногда толкает на ужасные вещи, Анна. Особенно, если обладаешь достаточной властью, чтобы найти необходимые знания. Одному из четверых это определённо было под силу. Так, Анна, убитый горем человек не пожелал мириться с вашей смертью. — Аню передёрнуло от этих слов. — И решил совершить тёмный ритуал, позволяющий пойти против законов мироздания, и вернуть человека к жизни, даровав ему новое тело. Это ужасное преступление, не только из-за использования тёмной магии или наглейшего богохульства — мало кто решается пойти против установленных богами порядков, — но и из-за мучений, которым подвергается душа, насильственно удерживаемая в мире живых. Чем дольше она скованна путами, тем сильнее разрушается. Именно поэтому, Анна, вы практически не помните жизнь в этом мире. Но вот, текст ритуала был найден, и тот человек приступил к нему. Вот только ритуал из-за чужого вмешательства пошёл не так, как нужно, и душа, что должна была отыскать себе сосуд в этом мире, сорвалась с цепи и каким-то образом оказалась в том мире, из которого вы родом. Даже не знаю почему так произошло, если честно. — Это… — Аня безуспешно пыталась осознать услышанное, но выходило не то чтобы хорошо. Даже знание множество историй про реинкарнацию не спасало: мозг попросту отказывался что-либо понимать. — Постойте. А что стало с душой… эм… истинной хозяйки моего тела? — Её не было, скорее всего. Вряд ли у измученной души, оказавшейся за пределами родного мира, хватило бы мощи вытеснить душу-хозяйку. Так что то, что вы оказались в этом теле — дар людям, ставшим вашими родителями в том мире. Если бы не вы, они стали бы одной из множества столкнувшихся с трагедией семей. Такое же возможно? Аня согласно кивнула. Когда-то, когда она спросила, почему её назвали таким банальным именем, бабушка рассказала, что Аня не дышала, когда родилась — долгие роды, обвитие пуповиной, которое не доглядели, сделали своё дело, — казалось даже, что её не спасти. Но потом она сделала свой первый вдох. Бабушка говорила, что из-за этого её хотели назвать Анастасия — воскресшая, — но после решили назвать Анной, в честь реанимировавшей её неонатологини. Значит, именно в тот момент её душа заняла пустующее — Боже, как ужасно звучит! — тело? — А тот человек, который меня перенёс, он?.. — Участвовал в ритуале? Да. Без этого он не смог бы ощутить, что вы в опасности и привести вас в этот мир. Такую связь можно создать лишь во время ритуала. Или сразу после него, но никак не позже. Я ответила на ваши вопросы? — Д-да… — прошептала Аня, не отводя взгляда от дна опустевшей чашки. — Спасибо. За всё. Правда, огромное вам спасибо. Как мне вам отпла… — Не стоит, — жестом остановила её Кассандра. Вновь зазвенели колокольчики. — Достаточно того, что вы передадите мои слова тому человеку. Бал дебютанток уже осенью, так что даже если он продолжит прятаться по каким-то не ясным причинам, там вы точно встретитесь. — Спасибо ещё раз. Аня осторожно встала с подушек — ноги слегка онемели от сидения на коленях — и направилась к выходу из шатра. — Ах, точно! Передайте леди Стернбилд, что я не могу ответить на её вопрос. Я не вижу то, что произошло до вмешательства Оденберга. Только то, что леди Стернбилд видела собственными глазами, но ей это вряд ли необходимо. — Это всё? — уточнила Аня, прокручивая в голове слова Кассандры. Понимать бы ещё, о чём она. Проклятые загадки! Кассандра нахмурилась и задумчиво постучала по подбородку. — Быть может это и не стоит… Впрочем, пусть! — Она взмахнула рукой, словно отгоняя назойливую муху. Раздался тревожный, предостерегающий звон колокольчиков. Совсем не такой, как раньше. — Не дайте им потушить или похитить солнце. Прошу, хорошенько запомните это и никогда не забывайте. Вы всё поймёте, если не дай Аурум, эти слова всё же пригодятся. — Я запомню. Обещаю! — не колеблясь ответила Аня. Слишком напряжённой была Кассандра, чтобы пропустить её слова мимо ушей. Она провидица, в конце концов. Вряд ли она стала бы говорить что-то бессмысленное. Однако Аня, как и Кассандра, надеялась, что эти слова так и останутся просто словами.***
Стоило выйти из шатра, как яркое летнее солнце едва не ослепило. Аня сдвинула шляпу, прячась от его обжигающих лучей, и опустила взгляд. На её одеждах играли жёлтые блики. Такие же согревающие одним своим видом, как… Глаза Сиона. Боже, нет, это не то. Она думала не в ту степь, наверняка. Да, просто пагубное влияние слов Кассандры — ищет во всём скрытые смыслы, не иначе. Лучше сосредоточиться на более важном. Например, на правде о её происхождении. Боже, подумать только, где-то здесь у неё была… семья? Как вообще стоило называть человека, который дважды дал ей шанс на новую жизнь, но которого она никогда не видела? Или всё же видела, но не могла вспомнить? «Я надеюсь встретить тебя в реальности и объяснить всё-всё». — Лжец, — выдохнула Аня, взглядом выискивая Андромеду. Та нашлась чуть в отдалении от толпы, под своеобразным навесом из широких разноцветных лент, переплетённых между шатрами. Аня чертыхнулась, в неверии воззрившись на ленты. Нет, этого не может быть. Она ошибалась, точно! Но слова Кассандры не выходило трактовать иначе. Четверо, обладающих властью. Так вряд ли назвали бы кого-то, кроме Основателей. Ну не мечта ли: очутиться в ином мире и оказаться связанной с кем-то настолько могущественным? Словно весь мир враз у её ног. В книгах это так романтично, вот только… теперь это не вызывало ничего, кроме отторжения и тошноты. «Ваше Высочество, простите за вопрос, но что случилось с императрицей?» «Преждевременные роды. Мы ждали, что наша семья станет на одного человека больше, но в итоге стала на одного меньше. Не стоит так смотреть, Анна — с тех пор минуло долгих семнадцать лет, раны уже давно затянулись». Аня не знала точно почему, но одна только мысль о… родстве с Сионом, пугала. Это казалось чем-то неправильным, не положенным, словно одна только эта вероятность перечёркивала… что? Аня не могла сказать точно, но одного этого ощущения было достаточно, чтобы захотеть забыть весь разговор с Кассандрой. Несусветная глупость! Но такая манящая. — Что-то не так, Эбигейл? Аня вздрогнула и перевела испуганный взгляд на Андромеду, которая теперь стояла в шаге от неё. — Нет. Всё хорошо. Просто… Нужно многое осознать, — она нервно хихикнула. — Информационная перегрузка и всё такое. Что важнее: Кас… провидица просила передать, что не сможет ответить на ваш вопрос. Она не видит то, что произошло до вмешательства Оденберга, что бы это ни значило. Андромеда едва уловимо переменилась в лице, услышав это. Но у Ани не было сил и желания расшифровывать её эмоции. Она и свои не в силах понять.