Сквозь барьеры

      — Вот же хрень, — выругалась я, расхаживая туда-сюда по комнате Лиссы.       Тут всё было как какое-то пушистое облако, комната была светлой и чистой, в нежно-голубых тонах, везде были гирлянды и растения, даже воздух здесь, казалось, был другой. Моя же комната была увешана плакатами с какими-то музыкальными группами, от которых я когда-то тащилась, а сейчас мне просто лень убрать всё это. Почти всегда у меня играет музыка, в комнате я была и убиралась редко, и потому почти везде валяются вещи, окна были чаще всего закрыты и воздух в комнате был словно из пакета.       — Не ругайся, Роуз, они же хотят как лучше.       — Лучше? Да какой в этом смысл? Чем это нам поможет? Нет, я не собираюсь идти у них на поводу лишь потому, что им не нравится как мы с тобой общаемся, — фыркнула я. — Я возьму ссуду на учёбу.       — Ты не можешь, ты уже начала обучение.       — Тогда найду работу.       — И тебе всё равно не хватит. Да и они просят всего лишь о такой мелочи, чего тебе это стоит?       — Всего лишь моего задетого, нет, избитого и почти убитого чувства собственного достоинства. Я лучше брошу всё, чем сделаю то, о чём они просят.       — А как же я? Предлагаешь и мне бросить учёбу? От того, что ты считаешь эту идею абсурдной, они не изменят своего решения, я никак не могу платить... Роуз, — она смотрела на меня умоляющими глазами, хлопая ресницами.       Я действительно считала абсурдным и совершенно нелогичным то, о чём нас с Лиссой просили родители. Эйб заявил, что нам с ней нужно поменяться на какое-то время «жизнью», обменяться, так сказать, опытом, найти общие увлечения, которые бы как-то могли повлиять на нас. Я должна перестать быть грубиянкой, портящей всем настроение одним своим присутствием, стать ответственнее и эмпатичнее, а Лисса должна стать общительнее, потому что с этим у неё действительно были серьёзные проблемы, стать жёстче и перестать быть такой нюней, как сейчас. Якобы мы должны помочь друг другу стать лучше. Стать лучше. Одно это словосочетание вызывало во мне нехилое чувство злости.       — Это действительно может нам помочь не только как-то сблизиться, а также увеличить свой кругозор, разнообразить круг знакомств, — приводила аргументы сестра. — Вот я бы с удовольствием познакомилась с твоими жуткими друзьями-готами, хотя мне немного и страшно от мыслей, что придётся проводить с вами ночи на кладбище.       Я громко треснула себя ладонью по лбу с трагическим видом.       — Они не готы, а байкеры, и мы не зависаем на кладбище, с чего ты вообще такое взяла?       Лисса от конфуза слегка покрылась алыми пятнами.       — Ну где-то же ты ночами пропадаешь, пока родители думают, что ты дома в безопасности, а я слышу, как ты выбираешься из окна и забираешься снова под утро. У меня чуткий сон, забыла?       — Ну тут уж явно нет причин думать, что мы разгуливаем по кладбищу. Мы... да мы зависаем в барах, пабах, катаемся, — я глупо улыбнулась, вспоминая любимое времяпровождение и тусовки в большой компании друзей. — Но не в одни и те же дни, разумеется.       Она вперила в меня укоризненный взгляд, как бы не зная, доверять мне или нет.       Из-за того, что она явно больше не собиралась ничего говорить, а тишина слишком давила на меня, я, сама не понимая зачем, выпалила следующее:       — Ладно, допустим с этой стороны мы проблему решим, я познакомлю тебя со своей компанией, и ты сможешь проводить с ними... какое-то время. Хоть что-то! Но, что делать со мной? Как мне стать... мягкой и открытой? — почти брезгливо произнесла я.       Лисса задумалась, а уже через пару мгновений лицо её просветлело:       — Тогда, я познакомлю тебя со своими друзьями.       — Ну уж нет, все твои друзья нудные либо медики, либо пе...       — Ладно, ладно, я поняла, — прервала меня сестра. — К тому же велика вероятность, что если я тебя с ними познакомлю, то они и со мной потом общаться не захотят, — после этой фразы в неё прилетела приличных размеров подушка. Она снова задумалась, прикидывая варианты как бы так можно надо мной поиздеваться, и я успела увидеть, как её озарила очередная провальная идея, так как, я уже догадалась что именно пришло ей на ум, и высказала свой ответ ещё до того, как она успела раскрыть рот.       — Не надо меня знакомить со своим парнем.       — Эй, Аарон хороший.       Она надула губы.       — Да, ты всегда так говоришь, я уже начинаю думать, что другими достоинствами он не обладает, — после моих слов, Лисса от чего-то густо залилась краской.       — Ну... тогда я не знаю, мы что-нибудь обязательно придумаем. Но, ты согласна?       Я все ещё стояла, размеренно топая одной ногой и задумчиво разглядывая блондинку.       Либо я соглашаюсь на условия, и мы с Лиссой, если можно так выразиться, перенимаем некоторые полезные черты друг друга, посредством внешнего воздействия, и Эйб возобновляет плату за наше недешёвое, увы, обучение, которое мы не потянем сами в такие сроки. Либо я отказываюсь от этой глупой задумки, бросаю учёбу в академии, прощаюсь со своей мечтой и становлюсь худшей сестрой в мире. Чёрт. Выбор очевиден. Мне нужна моя будущая работа. Ну и сестры лишаться как-то не очень хочется.       Лисса приняла мой тяжёлый вздох за «да» и радостно бросилась меня обнимать.       — Вот увидишь, это на самом деле ничего не изменит.       — Ага, — недоверчиво кивнула я, пытаясь отлипнуть от неё. Она всегда была тактильным человеком, а мне такое не очень нравилось, я слишком любила своё личное пространство.       Перебрав целую кучу всевозможных занятий, которыми обычно занимается Лисса, мы пришли к выводу, что ничего из этого мне не подходит. Но выбора не было, я уже ступила на эту тропу безумия, и решительно была настроена оставить Эйба в дураках, показать, что нет ничего, с чем Розмари Хэзевей-Мазур не справилась бы.       С Лиссой мы решили, что раз уж она познакомится с моими друзьями, то и я всё же обязана познакомиться с её компанией.       Делать этого я не хотела, но привыкла выполнять данные обещания, хоть и не слишком охотно и оптимистично.       Наш городок располагался в непосредственной близости к одному из университетов штата, а следовательно, и вблизи студенческого городка, где зависало большинство друзей Лиссы.       Практически все мои друзья, учившиеся в том университете, жили у себя в домах с семьями, им не было нужды занимать места в общежитиях, те же, кто выбрал получать образование в другом месте, сейчас появляются в городе намного реже, именно поэтому наша компания становилась всё меньше с каждым годом.       Я училась в совершенно другом месте. Это был совершенно другой мир, по сравнению с тем, что я видела у Лиссы, когда иногда забирала её с учёбы, когда она поздно заканчивала и автобусы уже не ходили. Дорога до моей полицейской академии занимала около получаса на мотоцикле без пробок. Рядом с ней имелась всего одна кофейня, а кофе я на дух не переносила, и один сквер, в котором от силы было три не лысых деревца. Никто не зависал на лужайках у крыльца, не смеялся. Все ходили с кислыми и слишком важными лицами, чтобы показать своё серьёзное отношение к делу. Но что касалось учёбы, там нам зевать не давали. Преподаватели постоянно закидывали нас кучей материала и требовали большего и большего! За всё время своей учёбы (которая уже в скором времени должна была подойти к концу) я более-менее сблизилась всего с двумя преподавателями, и по традиции был учитель, с которым у нас велась негласная холодная война, без этого ни в одном учебном заведении у меня не обходилось.       Друзей среди других учеников, как таковых, у меня не было, так как основную половину составляли уже взрослые люди, решившие, что их призвание — защищать, но мне хватало и моей компании друзей в городе.       Я проводила с этими ребятами времени больше, чем дома. Раньше наша компания была действительно большой, но с каждым годом она неумолимо сокращалась, так как некоторые рвались в большой мир, желая узнать и увидеть как можно больше. Мы же, застрявшие здесь по собственной или чужой воле, были вполне удовлетворены своим образом жизни и тихой мирной гаванью, в которой мы пребывали с самого рождения. Если нам было скучно — мы сами себя развлекали, так и появились байки.       Около шести лет назад моему школьному другу родители подарили мотоцикл, он был старше меня, и поэтому уже мог садиться за руль. И после тысячечасовых уговоров, он согласился прокатить меня с одного конца улицы до другого. После той поездки я поклялась себе, что мотоцикл отныне будет единственным моим постоянным транспортом (кроме такси разумеется). И как только мне исполнилось шестнадцать, я села за руль этого монстра.       Радости тогда не было предела, я появлялась дома только для того, чтобы поспать, утром уходила в школу, а после школы я изучала маршруты дорог в округе, именно поэтому сейчас я знаю их как облупленные.       Со временем, я узнала, что у нас в городе есть и другие байкеры. Но это были весьма увесистые и брутальные взрослые дядечки, которые не очень годились мне в компанию, и я решила основать свою. Начала я с того, что подбивала деток богатеньких родителей приобрести столь нужный агрегат, и как ни странно, это работало. Потом нас становилось всё больше и больше, и за эти пять лет в нашей компании побывала не одна дюжина новеньких и совершенно разных байков. Разумеется, остались лишь те, кто действительно пристрастился к этому так же, как и я, но тем было лучше. По городу не разъезжал кто попало.       Сейчас мы с Лиссой ехали в её студенческий городок, где она договорилась встретиться и выпить кофе со своими подружками.       Она крепко вцепилась в мою куртку в области талии, так, что костяшки её побелели. Она никогда не чувствовала себя комфортно на мотоцикле, в отличие от меня. Не знаю в чём именно было дело, то ли в том, что она не любила скорость и порой слишком резкие порывы пугали её, то ли всё дело было в том, что за рулём находилась именно я.       Мысленно я усмехнулась, и подумала, что нашлось ещё одно занятие, которым я могла бы с ней «поделиться», например научить водить этого зверя.       Подъехав к кафе, я сразу заметила её смазливых подружек. Все как одна, куклы барби. Я узнала Камиллу Конта, выглядевшую, как чопорная сука, которая как-то сказала, что мне стоило родиться мальчиком, и в итоге нас почти разнимали из драки. Остальных двух блондинок и низкую брюнетку я может и знала, но не помнила их, и конфликтов с ними у меня не возникало. По крайней мере пока что.       Сняв шлем, я пригладила свои волосы, перекинув их все на один бок. Осмотрела своё отражение в витрине кафе, убедившись, что слишком сексуальна в этом прикиде, и уверенной походкой, чтобы показать этим зализанным выдрам, что я их не боюсь, направилась в кафе.       Началось всё относительно хорошо. Они пили кофе, обсуждая предстоящую практику, я молчала, попивая свой холодный и ужасно горький чай. Затем их разговоры склонились в сторону парней.       — Роуз, а у тебя есть молодой человек? — поинтересовалась до жути болтливая брюнетка, которую звали Натальей.       — Есть, — приторно сладко улыбнулась я.       — Надо же, — прошептала в свою кружечку с кофе Камилла, а мне так и захотелось лишь сделать одно маленькое движение, лишь вскинуть руку, и это причинит неприятности её зубам и одежде, но момент был упущен, и я не решилась вместо этого плеснуть ей в лицо свой чай.       — Ох да? И как его зовут? — не унималась брюнетка.       — Джесси, может знаешь, он учится в вашем университете.       — Конечно она его знает, — закатила глаза девушка по имени Мия.       — Он же самый горячий парень, не знала, что у него есть девушка, — высказалась другая девушка, кажется её звали Эйри или Эйвери, я не запомнила.       — Как ты умудрилась заполучить его? — Наталья выпучила свои большие зелёные глаза.       — Да как-то смогла.        «Интересно, достаточно ли мои ответы показывают, что я не расположена к общению?»       Я сидела и жевала трубочку, не зная, о чём с ними можно общаться. Хотя они и учились на медицинском, я считала их тупее старого валенка, и искренне не понимала, что Лисса делает в таком обществе, может восполняет общий уровень серого вещества на компанию?       В общем, я не выдержала и получаса с ними, как у нас началась словесная перебранка на тему, ох, по истине на глупую тему моего внешнего вида, которую им не стоило поднимать. Они старательно пытались доказать, что девушка из состоятельной семьи не должна одеваться в таргете, а я заявила, что не важно кто из какой семьи и каждый может носить то, что хочет и в чём ему удобно. Между нами распалился довольно громкий и эмоциональный спор, и Лисса, вместо того чтобы просто попросить меня (или их!) прекратить, сделала вид, что ей плохо, и попросила отвезти домой.       Это и было её проблемой. Она всегда подстилалась под других. Именно это имел ввиду Эйб, когда говорил, что ей нужно стать жёстче. Она никогда не могла нормально высказать свою позицию в кругу своих подружек, они даже не услышали бы её.       В тот же вечер, решив не терять времени зря и не киснуть дома, я повезла её знакомить со своими друзьями.       Обычно мы зависали на трёх локациях: центр, бар «Монтана», или старый фургончик, находившийся на пустоши на краю городка, доставшийся нам, так сказать, по наследству. На самом деле там раньше собирались те самые старые байкеры, но узнав о новом поколении в нашем городе, они гостеприимно предложили его нам.       Именно там мы с Лиссой и нашли ребят, место было весьма атмосферным, песчаная земля, вздымавшаяся клубнями в воздухе, когда кто-то подъезжал, и тихо потрескивающий костерок, освещающий лица собравшихся вокруг него.       Первым делом я обняла Кристиана и представила его сестре:       — Лисс, это Кристиан, наш вечно трезвый водитель, точнее мой, именно его спину ты лицезришь из своего окна, когда он подвозит меня домой под самое утро. Лисса залилась краской и несмело протянула руку, а я продолжила:       — Кристиан, Лисса — моя сестра, да ты и сам прекрасно помнишь все мои жалобы на неё, знакомьтесь.       Я сжала их рукопожатие в свои руки, как бы благословляя на дальнейшее общение, и направилась к костру к остальным.       — Она просто шутит, — успокаивал Кристиан Лиссу где-то за моей спиной, дальше я уже их не слушала.       В общих чертах, как мне показалось, вечер среди моих друзей выдался для Лиссы куда приятнее, чем мне кусочек дня среди её. Хотя она и не привыкла к таким компаниям, как наша, и почти весь вечер сидела как зажавшийся кролик в клетке, ближе к ночи она немного раскрепостилась и уже вела почти нормальные беседы (состоявшие более, чем из четырёх слов) с Эдди, Джилл, Шейном и конечно же Кристианом.       Я сразу же подметила, что моя сестра приглянулась другу. Сложно не заметить такой разговорчивости и улыбок от парня, который всегда плещет мрачностью и саркастичными подколками. А мне было просто интересно наблюдать, как он пытается выведать у Лиссы любую информацию о ней.       Стоя и наблюдая за всем этим, я не понимала, почему никогда не приводила Лиссу сюда. Раньше мы всем делились друг с другом, у нас были общие друзья, и мы не ревновали к другим людям. А потом, опять же, что-то резко изменилось.       На ум пришли слова Эйба: «Вы выросли и отдалились друг от друга. Почему бы вам снова не стать ближе и не помочь друг другу?»       Я впервые действительно задумалась над смыслом его слов. Возможно, только лишь возможно, я допускала такую возможность, что мы с Лиссой можем помочь друг другу. Сестра всегда была слишком мягкотела и чувствительна, даже тогда, когда этого не требовалось, но за последние годы всё умудрилось стать серьёзнее, например когда её развели на немалую сумму пожертвований для содержания приюта для животных, которого на самом деле не существует. Она всегда страдает от слов и действий других, потому что не может сказать им одно простое слово — «нет». И может будет не так уж трудно научить её этому, немного закалить её характер и показать все жёсткие реалии этого мира.       Мне было трудно прийти к этому выводу. Множество противоречий, возникающих у меня в голове так и твердили: «Нет!». Но я решила. Я помогу ей, а она поможет мне.       Мне никогда не льстило, что меня считают слишком грубой, непрошибаемой, резкой, безэмоциональной и возможно даже жестокой, потому что на самом деле это было не так. У меня как и у всех была мечта, о которой я никому не говорила, потому что никто никогда не слушал или не воспринимал все мои начинания всерьёз, меня тоже задевали определённые высказывания в адрес моей семьи и меня, каких в школе было на самом деле много, но я научилась скрывать обиду за непроницаемым выражением лица. Мне тоже хотелось, чтобы меня любили, и хотелось любить самой так сильно и чисто, чтобы голову сносило, но и такого со мной не происходило.       Я просто не научилась в своё время проявлять эти чувства, и все решили, что у меня нет такой потребности, или что у меня нет чувств вовсе. А сейчас, в этом возрасте, мне неудобно и сложно это делать, и в какой-то степени это мешает мне, словно отгораживает от настоящего мира, словно я и сама какая-то фарфоровая бесчувственная кукла, пылящаяся на полке.       Как будто бы я давно разучилась чувствовать что-то хорошее, и мне нужен кто-то, кто поможет научиться мне вновь.