Сквозь барьеры

       Сегодня был ужасный вечер. И не только у меня.        В городе бушевал настоящий ураган.        Дороги перекрыты из-за поваленных деревьев. То тут, то там происходили аварии, к которым не могли подступиться ни скорые, ни другие машины.        Врачи и медсёстры на выездах, в больнице оставалось минимальное количество сотрудников, на случай, если кому-то из здешних понадобится помощь, а в неотложке находилась небольшая группа практикантов, которых пришлось вызвать. Лисса была среди них.        Волонтёров, которых было всего несколько человек, включая нас с Кристианом, попросили делать обход больницы раз в полчаса, узнавать о состоянии пациентов, в общем делать всё то, чем занимаются обычно медсёстры и медбратья. Нам даже выдали медицинские халаты, чтобы больным было сразу понятно, что они могут обращаться к нам за любой помощью. А если мы не сможем справиться сами, у нас были и специальные пейджеры, которыми мы могли воспользоваться в моменты острой необходимости.        Все были перегружены. Моя смена закончилась уже сорок пять минут назад, но я, как и Кристиан, решили остаться, чтобы помогать.        Я совершала очередной обход. Точнее говоря, я его только что завершила и спустилась в приёмную, чтобы сделать соответствующую пометку в журнале за стойкой.        Я поставила подпись, подтверждающую, что всё так же, и ничего катастрофического не случилось, как в здании вырубило электричество.        — Вот класс, — прошептала я.        Девушка, сидевшая за стойкой, которую звали Соня потыкала по кнопкам на своих телефонах и убедилась, что не работает абсолютно ничего.        — Пойду посмотрю, что там с запасными генераторами, посиди тут пожалуйста, если кто-нибудь придёт.        Я не успела возразить, что вряд ли сумею оказать должную помощь, если сюда ввалится какой-нибудь израненный человек, но Соня уже исчезла.        Я облокотилась о стойку, достала телефон и посмотрела время.        «Класс. Связи тоже нет, — закатила я глаза. — Наверное проблемы с электроэнергией будут куда серьёзнее, чем просто выбитые пробки».        Не успела я об этом подумать, как сбылись мои худшие опасения. Через главную дверь, вполне нормальной, но не очень устойчивой походкой вошёл человек. В помещении горел лишь аварийный свет, это такие очень маленькие лампочки на стенах, освещения которых, если честно, хватало лишь на то, чтобы различать силуэты. Судя по положению конечностей, мужчина шёл держась одной рукой за голову. Мне ничего не оставалось делать, как предложить свою помощь, вдруг он сейчас свалится на пол, ещё больше размозжив себе голову?       Но он спокойно доходит до сидений и усаживается на одно из них.       Я осторожно подхожу к нему.        — Вам... Нужна помощь?        Он поднимает на меня взгляд, и пусть даже была почти беспроглядная темень, я узнала его. Это было точно, и я не могла ошибиться.        Это был он. Мой «Товарищ».        — Нет, не хочу отвлекать медсестру, у вас должно быть куча раненых при такой буре.        Я всё ещё стояла немного в шоке. Что он тут делает? Почему он здесь, а не в Детройте? Ещё меня одолевало чувство любопытства и лёгкой досады, узнал ли он меня? После той встречи в ресторане. Или может мой голос кажется ему знакомым. И конечно же волнения, что случилось с ним, что ему понадобилось в больнице, он ранен?        Что было самым странным, я не испытывала страха перед ним, как прежде. Мне не хотелось стоять как вкопанная и молчать. Мне хотелось говорить с ним, и чтобы говорил он. Чтобы он отвечал. Слушать его приятный низкий голос.        — Я вовсе не медсестра, а просто волонтёр, — я приблизилась к нему и снова достала телефон, попутно незаметно сняв с себя бейдж с именем и упрятав его в карман, включила фонарик, но направляя в другую сторону, чтобы он понял, что я намереваюсь сделать. — Не возражаете?        Он чуть хмуро посмотрел на меня, а затем кивнул и прикрыл глаза, чтобы я не светила ему в глаза. А я уже успела заметить запёкшуюся кровь у него над бровью. Я осмотрела рану, аккуратно прикасаясь кончиками пальцев к его коже. Раньше я прикасалась только к его руке, и то это было редко.        — У вас не очень глубокая рана, швы не понадобятся, я могу обработать.        После услышанного он кажется воодушевился.        — Нужно пройти в другое помещение, вы дойдёте? Не исключаю лёгкого сотрясения.        Я имела весьма обоснованную причину так беспокоиться о нём. Он не так уж давно вышел из комы, конечно, он не знает, что я это знаю. Возможно, просто считал меня слишком заботливым или даже назойливым человеком.        Он встал со стула и последовал за мной. Я оставила Соне коротенькую записку о том, куда и зачем ушла, на случай если она вернётся, а меня здесь не будет, и повела Товарища в ближайшую смотровую, где были все нужные вещи.        По пути я поглядывала на него. Он невозмутимо шагал рядом, возвышаясь надо мной. И даже это приносило мне какую-то внутреннюю радость и ликование, несмотря на то, что момент и ситуация были весьма для этого не подходящие.        Усадив его на кушетку, я, уже зная где и что лежит, достала всё необходимое и принялась аккуратно обрабатывать его рану.        — Я... обычно не пришёл бы в больницу из-за такой мелочи, — неожиданно для меня заговорил он. Он нахмурился, из-за чего мне пришлось прекратить промывку рану и продолжил: — Но я не так давно вышел из комы, и решил, что лучше не испытывать судьбу.        Я подумала, что, возможно, он заговорил об этом, потому что это как-то задевает его гордость. Он вообще не похож на человека, который обращался бы за помощью. Не удивилась бы, откуси аллигатор ему руку, что он попытался бы пришить её самостоятельно. Но я мысленно улыбнулась себе, что наши мысли и доводы сходятся.        — Нет ничего зазорного в том, чтобы попросить помощи. Я и сама не так давно это поняла. А вы правы, в вашем случае, вы правильно поступили. Голова кружится? — спросила я. Когда я провела кончиками пальцев у раны, кожа на лбу разгладилась и хмурое выражение лица исчезло.        — Немного.        Я достала из ящичка небольшой фонарик и попросила мужчину следить за светом, а сама начала водить им в разные стороны.        Если честно, я делала это лишь потому, что видела это в фильмах, и абсолютно не знала, как определить что-либо с помощью этих махинаций.        Но реакция зрачков была немного заторможенной. Если предположить, вполне себе подозрение на сотрясение.        — А как вы получили травму?        — Я, вообще-то, персональный тренер, — лицо моё немного вытянулось. Он, что, занимался физическими нагрузками? Наверное на моём лице отразились мои мысли, так как я и сама успела почувствовать, как нахмурилась, и он поспешил объясниться: — Я заставляю заниматься других, мне необязательно делать это самому.        — Но вы, должно быть, много кричите? — поинтересовалась я.        — Это вовсе необязательно, — усмехнулся он, и невольно улыбка коснулась и моих губ, но я постаралась это скрыть, продолжая промывать рану. — Ну так вот, я... Я просто решил немного размяться, «потолкать» грушу, хотя...        — Хотя врач вам запретил, — снова нахмурилась я. Тон мой выражал недовольство, и, вероятнее всего, осуждение.        — И был прав. У меня закружилась голова, и я неудачно задел косяк.        — Это что за косяк-то такой, на высоте двух метров, — недовольно пробурчала я.        Он услышал это и пояснил:        — Дверной.        А я почувствовала, как начинаю заливаться румянцем. Он разглядывал меня.        — А мы с вами раньше не встречались?        Вот теперь сердце у меня ушло в другое измерение. Я постаралась сохранить ровное дыхание. Я кинула на него быстрый взгляд, как бы пытаясь вспомнить, и вернула внимание на рану.        — Да. В пригороде Детройта. Я удивлена, что вы здесь, и где-то нашли грушу для битья.        — Она есть у племянника моей... Точно! Вспомнил! Адриан опрокинул на вас целый поднос с напитками.        Я была слегка раздосадована тем, что он оборвал фразу. Потом, чуть поднапрягла мозги, и припомнила, что груша для битья у Кристиана и правда имелась, правда не использовалась по назначению. Ещё чуть напрягши мозги, я поняла, что он назвал его племянником своей... Племянник? Но он говорил, что она какая-то дальняя родственница. Так, теперь я точно прижму дружка к стене при встрече. Но вместо всех своих невысказанных изречений, выдала удивлённое (разумеется немного наигранное):        — Вы его знаете? В смысле официанта-бармена-дизайнера-директора-хозяина и так далее этого заведения?        Он хохотнул, и это отдалось лёгкой вибрацией в моих руках.        — Конечно. На самом деле мы родственники. Сводные братья вообще-то.        — В семье не без урода, — это была рискованная шутка, ох какая рискованная. Но мужчина, кажется, не обиделся и поддержал её, засмеявшись        — Это точно. Хотя на самом деле он отличный парень. Просто со своими причудами. Но у кого их нет?        Мне стало как-то полегче. Я решила, что пока нарочно медленно накладываю повязку на его рану, могу поговорить с ним, он кажется весьма неплохо настроен на разговор.        — Так, значит, вы были в коме? Каково это?        Вообще-то мне не было нужды узнавать это. Со времени, когда я «познакомилась» с ним, я перелопатила кучу информации в интернете на эту тему. Было куда интереснее узнать, что он помнит.        — Всё, что могу сказать — было паршиво, — он вздохнул. — Ужасное чувство безнадёжности и обречённости, которое не сравнится ни с чем. Ты не понимаешь меру времени, не знаешь сколько прошло минут, часов, суток, месяцев. Всё что ты можешь, это вести немые беседы с самим собой.        — Должно быть, это действительно ужасно, мне жаль, что с вами такое произошло, просто ужасно быть одному в такой ситуации, — абсолютно искренне сказала я, почти заканчивая перевязку, что означало приближающийся конец нашим разговорам, потому я старалась растянуть этот момент ещё как можно дольше.        — Я был не один, — произнёс он, а я напряглась. — Кто-то разговаривал со мной. Я слышал несколько голосов, и хорошо различал их, но один... Один был со мной почти постоянно. Кто-то читал мне книги.        Боже, неужели он действительно помнит? Нужно выяснить больше.        — Гм, может это была ваша... девушка, — почти промычала я. Он ведь не знает, что я знаю, что у него есть невеста! А в предположении, что у такого красавчика есть девушка ничего такого нет. Вполне логично, все шикарные мужчины всегда бывают заняты.        — Нет, — протянул мужчина, задумавшись. — Она точно не могла рассказать мне того, что рассказала та девушка. То были истории жизни, истории успеха и неудач, личные переживания и страхи.        Да, действительно страхи. Как тот, что парализовал меня сейчас. Он действительно помнил всё, что я ему рассказала! Вот идиотка. В миг стало некомфортно от нахождения рядом с ним, что этот человек знает всю меня подчистую. Но я постаралась отбросить эти чувства, успокаивая себя тем, что он не знает, что это была именно я.        — Странно, что кто-то рассказывал человеку в коме о подобном, — натянуто улыбнулась я.        — Отчего же? По-моему, это сблизило нас.        — С человеком, которого вы не знаете? — я приподняла одну бровь, удивлённо глядя на него.        — Парадокс, да? Я знаю человека, которого никогда не видел.        «А я постоянно видела и говорила с человеком, которого никогда не знала, — продолжила я про себя. — И делилась с ним личным».        О Господи, никогда не устану поражаться тому, какая я балда!        — Но я пытался узнать её.        Его голос вывел меня из размышлений.        — Что? Как? — не поняла я. Он имеет в виду кому, или что?        — Я приходил сюда. Спрашивал у медсестёр кто бы это мог быть, — в его голосе были нотки разочарования, а у меня остановилось дыхание. — Но они сказали, что никто из них задушевных бесед со мной не вёл, — почти горько усмехнулся он, и я удивилась.        Неужели он искал... меня? Действительно пытался найти, что даже приезжал и расспрашивал?        — Вы, кстати, как давно здесь работаете?        Я захлопала на него ресницами, руки мои так и повисли в воздухе.        — Я не работаю здесь, волонтёрам не платят, — пыталась я как-то выкрутиться.        — Вы поняли о чём я, — он мягко посмотрел на меня, а я чуть не растеклась в лужицу под таким нежным взглядом.        — Две недели.        Отчасти это было правдой. С тех пор, как я вернулась сюда, прошло ровно две недели. Но он наверное хотел услышать другое, и небольшой огонёк в его глазах погас.        «Наверное, пора завязывать с этим».        Сердце всё ещё бешено билось, настолько, что в такой тишине, он наверное слышал каждый стук.        Я налепила последний кусок пластыря, и удовлетворённая своей даже слишком аккуратной работой, сделала шаг назад.        — Эм.. Сейчас вас вряд ли смогут принять, но лучше прийти завтра днём на обследование у врача. Если у вас действительно сотрясение мозга это может быть опасно в вашем случае. А лучше дождаться хотя бы медсестру.        — Спасибо, — улыбнулся он. — Но я лучше пойду домой.        — В Детройт? — выпалила я.        — С чего вы взяли, что я живу в Детройте?        Я закусила губу.        — Ну, мы ведь виделись с вами там, я и подумала…        — Но вы ведь тоже не оттуда. — Я нахмурила взгляд, недовольная тем, что он заговаривает мне зубы, не отвечая на вопрос.        — Будь вы отсюда, я бы знала, город маленький.       — Я не так давно приобрёл здесь дом. Ещё до комы. Правда, вспомнил об этом совсем недавно. Память сейчас не самое надёжное моё оружие, — он снова улыбнулся.        А я отвела взгляд от этой чарующей улыбки, потому что для меня она была даже чересчур чарующей.        Я проводила его до приёмной.        — Вам нужно расписаться в журнале посещений. Как таковым, вы посетителем не были, но всё же, — я протянула ему нужный журнал со стойки и ручку.        Уже сидевшая за ней Соня непонимающе уставилась на меня, а я одним движением показала ей чтобы она не вмешивалась.        Мужчина расписался и отдал мне тетрадь. Я проводила его до самого выхода.        Погода на улице потихоньку успокаивалась.        — Большое спасибо, — ещё раз произнёс он, развернувшись и ловко шагая задом.        — Не за что. Завтра что бы были у врача!        Он подмигнул мне и, улыбаясь, удалился.        Я вернулась к Соне, по-прежнему прижимая журнал к груди.        — Зачем ты заставила бедолагу расписаться, это же было не нужно.        Правда. Расписываются тут только те, кто навещают пациентов, а не те, кто пациентами являются. Для них другой журнал. Но сдирать с него деньги, за обработку раны, которую к тому же выполнял ещё и неквалифицированный человек? Ну уж нет, лучше пусть меня «уволят».        — Просто... Не обращай внимания. Что там со светом? — решила я отвести тему в другую сторону.        Соня начала что-то тараторить, но я её не слушала. Я уже разглядывала запись в журнале.        Я не решилась спросить его имени при осмотре, так как была большая вероятность, что он поинтересуется моим, а этого я не очень хотела.        Но желание узнать его всё же было слишком сильнó, настолько, что невольно пришлось пойти на маленькую такую хитрость. И вот теперь я знала его.        Новая запись, написанная красивым прописным почерком гласила «Дмитрий Беликов».        Его имя. Дмитрий. Мой Дмитрий.