Тихий голос

Для адептов клана Лань не было ничего странного в том, что Лань Ванцзи отправлялся в путешествие в одиночестве. Он никогда не любил пышной свиты, никому и в голову не пришло бы расспросить о сопровождении. Пожалуй, единственное, чему они действительно удивились, — отчего он решил взять с собой безумца из деревни Мо. Но задавать такие вопросы в клане Лань было не принято, разве что Лань Сычжуй очень странно смотрел на них, когда вышел проводить к воротам. — Отец, — тихо сказал он, — отчего я не могу отправиться с тобой? Но на это Лань Чжань ничего ему не ответил, только коротко качнул головой. Вэй Ин на миг почувствовал себя лишним, так они понимали друг друга — будто по глазам читали мысли. Но после Лань Сычжуй поклонился им обоим и отступил. Часть путешествия Вэй Ин снова проделал на мече Лань Чжаня — всякий раз, когда он пытался возразить, желал отказаться подниматься на Бичэнь, холодный взгляд будто пригвождал его к месту, а Мо Сюаньюй в голове тут же говорил какую-нибудь колкость. И, конечно, Вэй Ин терялся и позволял Лань Чжаню мягко удерживать себя за плечи. В пути ежедневно Вэй Ину и Лань Чжаню приходилось останавливаться на закате. Тогда они дуэтом играли «Покой», позволяющий утихомирить руку Не Минцзюэ, в которой сплелись ярость и жажда убийства. Всё это время она упорно указывала на северо-запад, пока внезапно в окрестностях Цинхэ Не не сжалась в кулак, показывая, что цель близка. *** В тот день они остановились в небольшом поселении, выбрали неприметный гостиничный двор и уединились в отведённых им комнатах, чтобы провести каждодневный ритуал. — Неужели мы придём прямиком к Не Хуайсану? — вслух подумал Вэй Ин, рассматривая руку то с одной, то с другой стороны. Настало время играть — солнце близилось к горизонту и свет его стал золотисто-алым, но Лань Чжань, всякий раз начинавший мелодию, пока медлил. — Возможно, нам следовало бы расспросить его, — заметил он наконец. «Если бы он хотел, чтобы вы пришли, то не стал бы задумывать этот план, — возразил Мо Сюаньюй, как обычно прислушивавшийся к их беседе. — Вряд ли рука хочет представить вас брату». — Что верно, то верно, — покивал ему Вэй Ин и тут же поймал настороженный взгляд Лань Чжаня. — Ай, прости-прости, говорю сам с собой! — Отчего-то ему вовсе не хотелось, чтобы Лань Чжань узнал, что хозяин тела не исчез навсегда, как полагается, а остаётся внутри и всё время болтает. Вэй Ин справедливо полагал, что Лань Чжаню совсем не понравится такое обстоятельство. Чтобы отвлечь Лань Чжаня, Вэй Ин добавил: — Стоило бы расспросить местный люд, не слышали они чего интересного. Может, где-то разгулялась нечисть?.. Это подсказало бы, какое именно место нам следует посетить в первую очередь. Лань Чжань посмотрел на него долгим взглядом, но после медленно кивнул. Едва мелодия успокоила руку и та вновь оказалась в колоколе, как Вэй Ин выскочил за дверь. Фигура Ханьгуан-цзюня внушала людям трепет, они бы не стали распускать при таком выдающемся заклинателе сплетни, а вот хрупкое телосложение Мо Сюаньюя не выделяло его из толпы, а значит, откровенничать с ним стали бы куда охотнее. Несмотря на закатный час, на улицах было достаточно людей, торговцы зазывали к лоткам, возле винной лавки предлагали утолить жажду, и Вэй Ин свернул туда, чтобы посмотреть, послушать и попробовать. Денег у него при себе не было, но это его ни капли не смущало. Среди прочих торговцев один выделялся странной наружностью. Видно было, что предлагал он не простые товары, и когда Вэй Ин приблизился, то так и замер на месте: — Старейшина Илина, — кричал тот. — Один — за пять монет, три — за десять! Одежды торговца отдалённо напоминали наряд заклинателя, но хитрое лицо выдавало шарлатана. В руках он держал целую стопку изрисованной рисовой бумаги, на которой красовалось ужасающее клыкастое лицо. Вздрогнув, Вэй Ин тут же возмутился: — В своё время Старейшина Илина считался четвёртым по красоте среди заклинателей своего поколения, а ты что тут изобразил такое?! — Когда Вэй Усянь стал последователем тёмного пути, — веско возразил торговец, будто был тому свидетелем, — вся его красота исчезла, обнажив истинную тьму его души. — Ах, ты!.. — рассердился Вэй Ин, но в этот миг будто порыв ветра ударил торговца в грудь. Он с лёгкостью пушинки перелетел через улицу и приземлился на лоток, где продавались детские игрушки-вертушки. Вэй Ин обернулся, удивляясь, кому бы это пришло в голову так жестоко поступить с простым шарлатаном, и увидел разгневанного юношу в дорогих золотых одеждах, украшенных вышивкой с пионами. Между бровей юноши была алая, поставленная киноварью точка, и всё это вместе подсказывало, что перед Вэй Ином стоит человек из клана Цзинь. — Не смей при мне произносить имя Вэй Усяня, — бросил он торговцу. — Или найдёшь свою смерть. Заклинателям с полноценным Золотым ядром не следовало тягаться со слабыми торговцами, и пусть шарлатан хотел поживиться за счёт доверчивых покупателей, всё же он не заслуживал ни смерти, ни тяжёлого увечья. Вэй Ин, заметив, что взор юноши мечет молнии, тут же заступил ему дорогу, закрывая торговца собой. — Молодой господин Цзинь, — наугад сказал он, — разве достойно заклинателя вот так расшвыривать невинных торговцев? — Ты кто ещё такой, что смеешь мне указывать, что достойно, а что нет? — вспылил юноша тут же. — Отчего это мне знакомо твоё лицо?! «Это же Цзинь Лин, — вмешался вдруг Мо Сюаньюй. — Воспитание главы клана Цзян не пошло ему на пользу. Он считает себя вправе наказывать каждого, кто всуе упоминает Старейшину Илина». «Цзинь Лин?!» — распахнул широко глаза Вэй Ин. Поверить было невозможно, что у его дорогой сестры сын окажется грубияном, да ещё и чрезмерно жестоким. Впрочем, вспомнив о Цзян Яньли, Вэй Ин тут же опустил голову. Он виноват в том, что лишил ребёнка матери, что тот рос как сорная трава… В этот момент Цзинь Лин занёс руку для удара. — Хорошо же, оба поплатитесь за то, что выбираете поклоняться тёмному заклинателю! Вэй Ин ждал заслуженного наказания, чуть зажмурившись и втянув голову в плечи. Но Цзинь Лин замолчал и так и не коснулся его. Осторожно приоткрыв один глаз, Вэй Ин шумно выдохнул — между ним и разгневанным Цзинь Лином стоял Лань Чжань. Ему и говорить ничего не пришлось — наследник клана Цзинь не смел шевельнуться. Наконец он развернулся и пошёл прочь, выпрямив спину, будто на самом деле сам решил отправиться в другое место. Торговец перевёл дух и тут же вцепился в одежды Вэй Ина. — Господин, — заговорил он, — благодарю за спасение! Вот, можете забрать в награду все изображения… — Нет уж, — Вэй Ин покачал головой. — Лучше не греши против истины и нарисуй в следующий раз Старейшину Илина как следует! — Торговец закивал и принялся собирать свои рисунки, которые уже успело разметать ветром. Тут Вэй Ина осенило: — Погоди-ка, может, ты слышал о необычных событиях в окрестностях? — Необычных событиях? — замер торговец. — Здесь-то у нас спокойно, — он покачал головой для пущей убедительности. — Но в шести ли дальше по дороге начинается горный хребет Синлу. Вот там странностей хватает, — и тут он понизил голос: — Говорят, в тех краях горы пожирают людей! Всё такой же безмолвный Лань Чжань чуть сощурил глаза, когда Вэй Ин обернулся к нему. Похоже, именно туда им и следовало направиться! *** Вэй Ин не стал терзать торговца расспросами. В землях Цинхэ прежде строго следили за порядком, никакая нечисть не смела причинять людям вреда. Если уж поползли слухи о бесчинствах какого-то горного чудища, следовало предположить, что это неспроста. Направляться на Ночную охоту следовало в сумерках, так что Лань Чжань и Вэй Ин покинули селенье, не став медлить и ждать утра, и скоро их окружил густой и хмурый ельник. Под тяжёлыми лапами петляла тропа, у стволов клубился неприятный туман, и место вызывало ощущение заброшенности. Вэй Ин глубоко задумался — всё больше о Цзинь Лине, Мо Сюаньюй замолк, видимо, предвкушая новый виток плана Не Хуайсана, Лань Чжань же всегда был немногословен. Потому они шли в глубокой тишине, и лишь некоторое время спустя Вэй Ину показалось, что это чересчур странно. В лесах с закатом только начиналась жизнь, мелкие и крупные твари выходили на охоту, ухали совы, пищали мыши, мчались сквозь темноту олени и кабаны. В чаще шуршало и щёлкало. Тишина же подсказывала — что-то не так. Но не успел он поделиться своими соображениями с Лань Чжанем, как внезапно вдали раздался собачий лай. Вэй Ина пробрала дрожь, он застыл, словно окаменев. Единственное, чего он действительно боялся, — собаки, и теперь даже отдалённое рычание заставило его сердце сжаться в ужасе. Об этом его постыдном страхе Лань Чжань ничего не знал, но, конечно, не мог не заметить, как Вэй Ин побледнел, как замер. — Что такое? — спросил он тихо. — Пойдём отсюда? — предложил Вэй Ин, понимая, что не может двинуться с места. — Может, тут всего лишь разгулялись лютые мертвецы, вот их-то и боятся местные?.. — Лает собака-оборотень, — сказал Лань Чжань. — Такая есть у Цзинь Лина. — У него ещё и собака, — раздражённо и испуганно сразу отозвался Вэй Ин. — Наверное… наверное, она не стала бы лаять просто так… — Собаки-оборотни никогда не лают просто так, — подтвердил Лань Чжань, а затем схватил его за руку и повёл за собой. «Отчего это Старейшина Илина так боится собак? — встрял Мо Сюаньюй. — Такого я о тебе не знаю!» «Есть причины, — рявкнул на него мысленно Вэй Ин. — Молчи!» Он предпочёл бы оставаться где угодно, только не рядом с собакой, пусть даже оборотнем, обученным по всем правилам заклинателей, но Лань Чжань шёл вперёд и лай становился всё громче и громче. В тот самый миг, когда Вэй Ин почти зажмурился от страха, собачьи подвывания вдруг отступили и оказались снова где-то далеко. Вот теперь любопытство возобладало над ужасом, и Вэй Ин огляделся. Они стояли в начале тропы, как будто бы только что обошли некое место кругом. — Лань Чжань, — не сдержался Вэй Ин. — Это ведь лабиринт. Теперь тайна хребта Синлу стала ещё причудливей! — Мгм, — ответил Лань Чжань, тоже заметивший странность. Некоторое время он постоял на тропе, а затем чуть нахмурился и двинулся прямо между кривых стволов елей. Вэй Ин, конечно, ни на шаг не пожелал отстать от него. И вот снова собачий лай стал нестерпимо громким — магическое поле лабиринта пропустило их к тому, что скрывалось в центре. Вэй Ин и Лань Чжань остановились перед каменным фортом, сложенным из серо-белых камней. По стенам взбирались побеги плюща и дикого винограда. За одним фортом прятался другой, за тем — следующий, и все они выглядели так, будто никто не приходил сюда уже с десяток лет. — Не ложный ли это след? — пожал плечами Вэй Ин, почти привыкнув к собачьему лаю. — Может, пусть Цзинь Лин исследует эти места сам, раз уж у него такая поддержка?.. Но и на этот раз Лань Чжань не позволил ему отступить и смалодушничать. Он заметил собаку, беспокойно роющую землю у стены одного из фортов. — Собаки не умеют проходить лабиринт, — напомнил он тихо, когда они приблизились настолько, что Вэй Ином снова овладела паника. — Не-ет? — протянул тот, цепенея. — С Цзинь Лином что-то случилось, — добавил Лань Чжань. И пусть поведение племянника совсем не понравилось Вэй Ину, он всё же не мог оставить его в беде. — Тогда где же вход? — спросил он. И тут собака наконец услышала, что на её зов явились люди. Она подскочила к Лань Чжаню, запрыгала перед ним, явно привлекая внимание, а потом решительно побежала вокруг форта. Ничего не оставалось, как идти за ней следом. Вэй Ин мог ненавидеть собак сколько угодно, но не мог не признать — эта оказалась достаточно смышлёной и действительно привела их к дыре высотой в человеческий рост. Края импровизированного входа оказались неровными, а россыпь камней показала, что кто-то пробрался внутрь недавно, не пожалев талисмана, вызвавшего взрыв. Заходить в зияющий темнотой вход, однако, собака боялась. Так и замерла у дыры, виновато глядя на Лань Чжаня. Прячущийся за ним Вэй Ин выдохнул: — Случилась беда. — Мгм, — согласился с ним Лань Чжань, и они шагнули внутрь, не сговариваясь. Бичэнь сам собой приподнялся в ножнах, лезвие его тускло загорелось, и в этом неверном свете они увидели лестницу, уводящую вниз и вглубь.