Тихий голос

Стоило Вэй Ину встать перед Лань Чжанем на меч — и усмирить расшалившееся сердце, что забилось быстрее, едва он ощутил полное деликатности прикосновение к поясу, — как тут же разговорился Мо Сюаньюй. «Всё же не могу понять, что за отношения вас связывают, — начал он таким задумчивым тоном, точно размышлял по меньшей мере о том, как энергия Инь и энергия Ян влияют друг на друга и отчего одной нельзя на самом деле существовать без другой. — С одной стороны, ты как будто бы был уверен, что Ханьгуан-цзюнь ненавидит тебя. С другой, получается, что он столько вынес, всё время оставаясь на твоей стороне, и теперь следует за тобой, не споря, ввязывается во все твои авантюры, что на ненависть такое поведение совсем не похоже». Вэй Ину, может, и неприятно было сознавать это, но вопросы, которыми задавался Мо Сюаньюй, вовсе не казались домыслами человека, чей разум затуманен и не способен к глубоким умозаключениям. Напротив, Мо Сюаньюй смотрел в корень, а к словам его трудно было не прислушаться! «Хотел бы я знать, что им руководило прежде, а что теперь, — потому решил отозваться Вэй Ин. — Но я не могу спросить напрямую. Да и если решусь, разве он ответит? Он никогда не был словоохотлив, и сейчас лишнего слова из него не вытянешь. А уж если он просто не захочет отвечать, то только пронзит холодным взглядом и отвернётся». «Глаз-то он от тебя почти не отводит, — веско заметил Мо Сюаньюй. — Да и холодным его взгляд я бы не назвал. Или тебе мешает рассмотреть то, что мне очевидно, какое-то ваше общее прошлое? Что между вами было, отчего ты не замечаешь лежащего на поверхности?» «Вот и опять ты что-то себе надумал, — упрекнул его Вэй Ин. — Хватит уже! Да, мы некогда учились вместе, да, я считал, что мы близкие друзья, вот только жизнь всё расставила по местам. Никогда прежде он не считал меня другом, отвернулся от меня, как многие другие… — и даже самому Вэй Ину высказанное показалось… лживым? Он тут же добавил: — Лань Чжань, конечно, вежлив и деликатен со мной сейчас, но…» «Да ты только послушай себя! — возмутился Мо Сюаньюй. — Из вежливости, что ли, он сражался с другими за тебя? Только ли из внутреннего благородства спас ребёнка, которого ты выделял среди прочих? Только ли поэтому он так заботится о тебе сейчас? Носит на руках? Переодевает? Омывает твоё тело, когда ты сам не способен позаботиться о себе? — возможно, если бы они сейчас стояли друг напротив друга, Мо Сюаньюй сжимал бы кулаки, а то и вовсе бы толкнул Вэй Ина или встряхнул его за плечи, с такой горячностью он говорил. И каждый его вопрос отчего-то болью отзывался в сердце. — И если ты всего этого не видишь, если отказываешься понимать, что за этим стоит, тогда скажи, отчего его прикосновения будят в тебе дрожь?» — и спросив это, Мо Сюаньюй наконец замолчал. Вэй Ин же стиснул зубы, потому что неспокойный дух был прав — Лань Чжань, что сперва лишь немного поддерживал его за талию, снова слегка обнял его, будто опасаясь, что он не удержится на мече после всех выпавших на этот день хлопот, и от этого едва ощутимого прикосновения мурашки сбежали по спине, а сердце забилось быстрее. Отчего и почему? Где уж ему было разобраться в чувствах Лань Чжаня, когда он самого себя с трудом мог понять?.. И снова вспомнилось, как он закрепил на одежде Лань Чжаня талисман подчинения и вынудил его выпить вина. Разве в ту ночь они не поговорили о важных вещах? К сожалению, Вэй Ин не слишком доверял своей памяти. Часть его прошлого словно окутывали тёмные облака, часть будто разбилась на осколки. Но он был убеждён — тогда они оба почувствовали, что какими бы разными ни были их манеры, насколько бы яркими противоположностями они ни казались со стороны, было нечто, объединяющее их. Нечто, гораздо более сильное, гораздо более глубокое, чем стремление не нарушать правил или желание непременно нарушить их все! Вэй Ин вздохнул, и тут же над его ухом раздался спокойный голос: — Слишком устал? — казалось, никакого лишнего чувства не слышалось в этом вопросе, отчего же тогда жар волной прокатился по телу? Вэй Ин не нашёлся с ответом, не откликнулся, потому что на миг потерял дар речи. — Мы почти на месте, — продолжал Лань Чжань. — Прикажу слугам подать тебе горячего пряного вина, чтобы поддержать тело в здравии. — Что, Лань Чжань? — поразился Вэй Ин. — Неужели луна упала с неба, раз сам Ханьгуан-цзюнь предлагает мне горячего вина, ещё и подчеркнув, что так заботится о моём здоровье? Раньше мне пришлось умолять, чтобы ты попросил хотя бы о кувшине… — Не умолять, напомнить, — поправил его Лань Чжань, словно вовсе не слышал предыдущую фразу. — И всё равно! — Вэй Ин оглянулся на него через плечо, но лицо было всё таким же холодным, взгляд — устремлённым вперёд, а в глазах не таилось ни капли улыбки, только строгость и холод. — Что за бедствия ждут этот мир, что ты предлагаешь мне вино, запрещённое правилами Гусу? — Ты не принадлежишь к клану, мы — не в Облачных глубинах, — словно объяснял непонятливому ребёнку избитую истину, сказал Лань Чжань. — Ночь достаточно холодна, чтобы причинить вред слабому телу, а горячее вино с пряностями поможет защитить здоровье. Вэй Ин вовсе не ожидал услышать подобное исполненное благородного спокойствия объяснение. Он настолько удивился, что порадовался бы и зловредному голосу Мо Сюаньюя, который бы сказал какую-нибудь колкость и тут же привёл его в себя! К сожалению, неспокойный дух продолжал молчать, и Вэй Ину нужно было справиться своими силами. — Раз ты признаёшь, что вино может быть полезно для здоровья, — сказал он, тут же облизнув пересохшие от волнения губы, — то, может, и выпьешь со мной? Что же ответит Лань Чжань? Что правила всё ещё распространяются на него самого и так далеко от Облачных глубин? Назовёт бесстыдником, как в старые времена? А может, лишь посмотрит холодно и вовсе не скажет ни слова? — Выпью, — раздался всё тот же спокойный голос. Вэй Ин даже как дышать забыл! «И теперь посмей сказать мне, что я надумываю, — конечно же, именно теперь появился Мо Сюаньюй. — Я восхищался Ханьгуан-цзюнем, это верно, — теперь его голос наполняла печаль. — И сейчас я считаю его сильным и благородным человеком, не стану отрицать этого. Но приходится заодно признать — мои глаза меня ничуть не обманывают. И если есть здесь обрезанный рукав, то это вовсе не я, а Второй Нефрит». «Да как ты смеешь говорить такое?» — слабо возмутился Вэй Ин, хотя голова кружилась и от того, как просто Лань Чжань согласился с ним, и от того, какой вывод из этого сделал Мо Сюаньюй. Представить хотя бы на миг, что всё это время Лань Чжань испытывал к нему чувства, и отнюдь не дружеские, было… почти невозможно! «Открой глаза, Вэй Усянь, — потребовал тем временем Мо Сюаньюй, и настроен он был решительно. — Если и есть в мире какая-то сила, способная подтолкнуть такого человека как Ханьгуан-цзюнь совершать во имя тебя всё, что он успел совершить, соглашаться с тобой во всём, в чём он соглашается, беречь тебя так, как он бережёт, то эта сила и зовётся любовью. А если он любит мужчину, то…» «Замолчи немедленно, или вместо вина я попрошу у Лань Чжаня стопку рисовой бумаги, кисть и тушь для каллиграфии, чтобы за ночь изобрести талисман, который не только изгонит тебя прочь из этого тела, но и сам дух твой развеет, не допустив в круг перерождений», — не на шутку разозлился Вэй Ин. Скулы предательски полыхали, наверняка он покраснел, и хорошо, что прямо сейчас он стоит спиной к Лань Чжаню и тот не может спросить, что вызвало столь явное смущение. «Пустая угроза, — засмеялся Мо Сюаньюй, прежде чем всё-таки исчезнуть. — Так поступить со мной было бы несправедливо, а ты, Старейшина Илина, считаешь, что справедливость превыше всего». Как уж Мо Сюаньюй сделал подобный вывод, Вэй Ин предпочёл не знать, да и, говоря откровенно, в этом неспокойный дух был совершенно прав. К тому же Бичэнь как раз спланировал к самому крыльцу постоялого двора и нужно было взять себя в руки, чтобы не выдать смятения чувств Лань Чжаню. Может, Лань Чжань и ждал, что Вэй Ин как-нибудь выразит своё удивление его готовностью выпить вина, но Вэй Ин ничего не успел ответить ему. Он отвлёкся на Мо Сюаньюя, а теперь момент оказался бесповоротно упущенным, вот и оставалось только молчать и делать вид, что ничего необычного не случилось. *** Когда они поднялись в отведённые им комнаты, Лань Чжань действительно заказал ужин и вино, к тому же попросил принести и жаровню. Не успела бы прогореть и палочка благовоний, когда всё оказалось на месте. Вэй Ин с большим любопытством потянулся к бронзовому кувшину с вином, чтобы сделать первый глоток и оценить, каково то на вкус, но Лань Чжань опередил его, отправив сосуд на жаровню, а сам подвинул к Вэй Ину тарелку с едой. — Неразумно пить на голодный желудок, — заявил он и тоже взял рисовый пирожок. — Да ты всерьёз решился, — не удержался Вэй Ин. Ну конечно, если уж такой человек как Ханьгуан-цзюнь собрался испить вина, то и здесь сделает всё по правилам — не пренебрежёт едой, нальёт в чашу ровно глоток и ни каплей больше, а уж согреет как раз настолько, чтобы по меридианам тела разлилась благотворная теплота. — Мгм, — между тем ответил Лань Чжань. И Вэй Ин на миг почувствовал неловкость. Тогда, в дни обучения, разве подумал он подойти столь серьёзно? Нет, заставил Второго Нефрита выпить на голодный желудок! Может, потому-то он и уснул так скоро? Виновато опустив взгляд, Вэй Ин принялся за еду и едва осознал, когда напротив него появилась чаша, откуда исходил мягкий пар — вино достаточно согрелось, а он достаточно насытился, чтобы сделать глоток. — Что ж, Лань Чжань, — едва справился он с собой, робко поднимая глаза. — Давай тогда осушим эти чаши… в знак нашей дружбы. Лань Чжань в ответ пристально посмотрел на него, первым взял чашу в руки и осушил её до дна залпом. Вэй Ину пришлось поспешно догонять его, а потом он поставил свою чашу на стол и вгляделся в спокойные глаза Лань Чжаня. Что же будет? Он снова уснёт?.. Лань Чжань не пошатнулся, не опустил голову на столешницу, как то случилось, когда они оба были юны, а в мире ещё не началась война между кланами. Он продолжал смотреть прямо перед собой, и его веки не дрогнули даже на миг. Лицо дышало покоем и безмятежностью, подходившими для небожителя куда больше, чем для простого заклинателя. Однако он сидел даже слишком неподвижно. Вэй Ин широко распахнул глаза во внезапной догадке. Он взмахнул пальцами перед лицом Лань Чжаня, но на этот распущенный и неприличный жест не последовало никакой реакции. Даже ресницы не дрогнули! — Всё же некоторые вещи нисколько не изменились, — почти с облегчением выдохнул Вэй Ин, отстраняясь. — Ты всё так же засыпаешь от одного глотка, Лань Чжань. Однако разве он не собирался расспрашивать Лань Чжаня о прошлом? Со спящего никакого проку! Вэй Ин куснул себя за губу и налил ещё вина, сделал глоток, но тут же отставил чашу. Он никак не мог вспомнить, как долго Лань Чжаню требовалось поспать, чтобы очнуться уже полностью захмелевшим, а значит, куда более разговорчивым. Устроившись напротив, Вэй Ин сосредоточенно всмотрелся в столь спокойное и столь совершенное лицо. Он бы развлёкся разговором с Мо Сюаньюем, чтобы скоротать время ожидания, но они ведь поссорились, и теперь к неспокойному духу было обратиться вовсе не так просто. Да и разве Вэй Ин мог его простить за неосмотрительные — и, конечно, обидные для Лань Чжаня слова! Подумать только, назвать столь добродетельного и уважаемого человека обрезанным рукавом?.. Вэй Ин заёрзал на месте, и его снова опалило смущением, но он так и не сумел разобраться, отчего вообще возникло подобное чувство. Разве от того, что он оскорблён подобным предположением? Или потому, что сам Лань Чжань будил в нём странные эмоции, подбирать которым названия он, похоже, боялся? И не может ли сейчас Мо Сюаньюй подслушивать его терзания и посмеиваться над ними заодно?.. Сидеть в тишине, впрочем, Вэй Ин очень скоро устал. Он поднялся, чтобы размять ноги, и прошёлся по комнате, вернулся к столу и сделал ещё несколько глотков, съел пару пирожков с тарелки и наконец опять замер напротив Лань Чжаня, уже не в силах скрывать нетерпения. Спокойное лицо было всё таким же совершенным, дыхание — размеренным. Не вздрагивали ресницы, не искажались никакими эмоциями губы, румянец не тронул скул, как бывало с теми, кто засыпал от вина. — И как такое получается, Лань Чжань, — спросил Вэй Ин бездумно, подавив неуместное желание прикоснуться к щеке Лань Чжаня, провести кончиками пальцев, будто чтобы убедиться, что это всё же человек, а не изящная статуя из нефрита. — Так сильно напился с одного глотка, что и проснуться не можешь, но вместе с тем лицо твоё вовсе не покраснело?.. И в это самое мгновение Лань Чжань вздрогнул и поднялся из-за стола. Пробудился?! Они застыли друг напротив друга. — Вот и ты, Лань Чжань, — шёпотом вырвалось у Вэй Ина. — Что же, как так получается, что ты пьян, а ничем себя не выдаёшь? — самое время было всё же задать вопросы, которые так его беспокоили, но вместо них, конечно, вырвалось вовсе не то. Внезапно Лань Чжань схватил его за плечо и резко притянул к себе, да так, что Вэй Ину пришлось прижаться щекой к белому ханьфу на его груди. Даже голова закружилась от того, с какой силой он приложился лбом к будто каменным мышцам. — Слушай сердце, — обнял его мягкий голос, и Вэй Ин закрыл глаза, покорённый им в то же мгновение. — Что? — едва находя в себе силы дышать от удивления — и от охватившей всё тело дрожи, вымолвил он. — Лицо ничего не расскажет. Сердце не станет лгать, — пояснил Лань Чжань. Его голос одновременно раздавался сверху и в то же время наполнял его грудь и звучал в ней, как гудение таится внутри большого колокола, и всё же всё это не могло скрыть от Вэй Ина ещё один тяжёлый звук — ровное, но быстрое биение сердца. Такое же быстрое, как его собственное. Кровь бросилась Вэй Ину в лицо, и он, чтобы только Лань Чжань ничего не заметил, прижался к его груди ещё сильнее, пряча в складках ханьфу запылавшие щёки. Случись такое во времена обучения, и Вэй Ин непременно отметил бы, что только совершенные бесстыдники не способны краснеть, чем наверняка раздразнил бы Лань Чжаня. Но прямо сейчас он не сумел бы сказать ничего подобного! А чем больше он вжимался в чужую грудь, тем сильнее билось в ней сердце. Тем сильнее билось и его! — Если твоё сердце столь честное, — наконец сумел выдохнуть и чуть отстраниться Вэй Ин, хотя пальцы его безотчётно сжимали белую ткань, — значит ли это, что и ты сам готов ответить на любой мой вопрос, ничего не скрывая? — он заглянул Лань Чжаню в лицо, выискивая признаки уходящего опьянения. Если прямо сейчас к Лань Чжаню вернётся трезвость, он потеряет возможность выяснить то, что хотел. И вряд ли Лань Чжань согласиться выпить с ним ещё раз, едва обнаружит, что они стоят вот так близко. Отчего-то Вэй Ин был абсолютно уверен в этом! — Мгм, — согласился с ним Лань Чжань. — Готов. Они снова встретились взглядами. Похоже, Мо Сюаньюй не собирался им мешать.