It all started here

Мидория бежал в парк, сломя голову, потому что до пяти утра не мог уснуть, прокручивая в голове воспоминания из прошлого. В итоге он проснулся за полчаса до начала встречи, весь опухший от слёз, и отчаянно пытался привести себя в человеческий вид, что, к слову, получилось плохо, но он надеялся, что Бакуго ничего не заметит. Наивный. Увидев на лавочке знакомый силуэт, он направился туда, и, задыхаясь, принялся поспешно извиняться перед ним. Затем заметил сигарету в его руках и слегка удивился, не ожидая того, что тот курит, но ничего не сказал. – Опаздываешь, задрот. Двадцать минут тебя ждал. – Кацуки потушил бычок об урну и кинул его туда же. Изуку поднял голову и выпрямился, посмотрев в лицо Кацуки. Бакуго же в свою очередь был удивлён видом Мидории. И дело не в том, что он снова выглядел как мешок с картошкой. Нет, к этому-то он как раз таки привык. И это ему даже нравилось в какой-то степени. Его волновали глаза, которые были красного оттенка и слегка опухшие. Неужели что-то случилось и поэтому он опоздал? Он поднёс руку к его подбородку, удерживая и внимательно рассматривая лицо. – Что с твоими глазами? Ты всю ночь ревел, что ли? Изуку тряхнул головой, сбросив руку Кацуки. Он не знал, что ему следует сказать, ведь не готов сейчас говорить правду, но и этого вопроса вряд ли сможет избежать. – Эй, Деку, кто тебя обидел? Ты только скажи, я любому лицо подправлю. – Нет-нет, меня никто не обижал. Всё в порядке, – он улыбнулся. Ему было приятно, что о нём кто-то беспокоится. Тем более, если этот «кто-то» – Бакуго. Но рассказать ему всё пока нет сил. И смелости. Да и не настолько они близки, чтобы заваливать того своими проблемами. – Но ты же не просто так плакал. Чёрт, Деку, я же помочь хочу. – Каччан, со мной всё хорошо, честно. Просто вчера вспомнил кое-что, из-за чего не мог долго уснуть, – он отвёл взгляд в сторону. – Но мне приятно, что тебе не всё равно. – Он резко обнял его, утыкаясь лицом в его грудь. Бакуго не устроил такой ответ, хоть и обжимания эти ему понравились, но всё же не стал настаивать дальше, зная, что Мидория ничего больше не расскажет. Чёрт, он слишком закрытый. С ним сложно, но от этого только интереснее. – Не замёрзнешь? – Кацуки оглядел Изуку с головы до ног, который был одет в широкие джинсы, в одну штанину которых могло с лёгкостью поместится обе ноги, и которые оголяли его щиколотку, также на нём было огромное чёрное худи и белые кроссовки. Сам же Бакуго был одет в одну лишь чёрную водолазку и такого же цвета брюки. Их стиль одежды абсолютно отличался и со стороны они смотрелись несовместимо, но никого из них это не волновало. – Нет, оно тёплое, – ответил он, указывая на свою одежду. – А ты, Каччан? Водолазки же очень тонкие. – Мне всегда жарко, – с ухмылкой ответил он. – Ты сегодня без очков, – в который раз уже подмечает Кацуки. – Да, я торопился и забыл, но я на самом деле не часто ношу их, – он немного замялся, но всё же продолжил. – Ты делаешь такой акцент на этом, будто мне без них правда плохо. – Он повернул голову в другую сторону и потёр затылок. – А ты снова на комплименты нарываешься, задрот? – он усмехнулся. – Я уже в прошлый раз сказал всё. И повторять не собираюсь. Мидория залился краской, думая о том, что и правда глупо было ещё раз поднимать эту тему. – Как твоя мама? – уже в который раз Бакуго сам резко переводит тему, чтобы не смущать собеседника. – Хорошо. – Прекрасная женщина. Я бы даже назвал её святой, – посмеялся Кацуки. – Ты тоже ей понравился, – Изуку улыбнулся. – Правда? И что она сказала обо мне? Для Бакуго было очень важно понравиться матери Мидории, потому что у него есть планы на Изуку. Он боялся, что Инко не знает об ориентации сына. Но после встречи с ней лицом к лицу понял, что она любит своего сына «от» и «до», заботится о нём и поддерживает во всём. Вкладывает в него всю свою душу. И, по всей видимости, знает о его интересах. В отличие от родителей Бакуго, которые до сих пор не осведомлены об этом. Он боялся их реакции, но знал, что не получится скрывать это всё время, поэтому думает в ближайшие дни рассказать им. Хотя скоро начнётся сессия, так что на неделе не получится. Он поговорит с ними в этом месяце. Ну, в этом году точно. – Сказала, что ты кажешься неплохим и милым парнем. Посоветовала мне присмотреться к тебе. – Он резко посмотрел в глаза Кацуки, быстро жалея о последних своих словах, которые вырвались непроизвольно, не подумав. – Присмотреться? Чего тут думать, Деку? – Он перехватил руки Мидории, заводя их себе за спину и удерживая там, не давая пошевелиться. Изуку не сразу понял, что оказался прижатым к нему. Он опустил голову, будто стыдясь, но Бакуго одной свободной рукой коснулся его подбородка, поднимая вверх, заставляя посмотреть на себя. Он наклонился и возле уха прошептал: – И как долго ты будешь присматриваться? Мидория нервно сглотнул, начав метать взглядом в разные стороны – лишь бы не наткнуться на глаза Бакуго. – К-Каччан, отпусти, на нас же все смотрят... – Прохожие оборачивались на них, кто-то тыкал пальцем и возмущённо охал, закрывая глаза своим детям. Хотя в их позиции не было ничего пошлого, они ведь даже не целовались, но людей с узким мышлением оказалось достаточно много, что уже не удивляло Кацуки. – Пока не ответишь на мой вопрос – не пущу никуда. Даже не надейся. Мне абсолютно всё равно, что там подумают о нас какие-то тупые ублюдки. И данная поза меня ни капли не смущает. – Он оглядел его с головы до ног и ухмыльнулся. – Я не знаю, Каччан, пожалуйста, отпусти меня. – Посмотри хотя бы мне в лицо, чёртов Деку. Изуку медленно поднял свой взгляд, смотря ему прямо в глаза, и смутился. Его щёки, уши, даже шея предательски покрылись красными пятнами. – Мне нравятся твоя застенчивость и твои всё время розовые щёчки. Вот это мило, но никак не я. Хотя мне приятно, что я кажусь Инко-сан таким. – Он отпустил его, после чего Изуку с облегчением выдохнул. – Не дыши так. Я же знаю, что тебе на самом деле понравилось. – Неправда! Ты... – Я вижу, что ты врёшь, так что можешь даже не продолжать, – он посмеялся, а Мидория лишь надулся, показывая, что обиделся, хоть и оба понимали, что Бакуго прав. – Твоя мама знает, что ты гей? – неожиданно спросил Кацуки. И как он так быстро меняет темы? Изуку не успевает соображать и поспевать за ним. – С чего ты взял, что я... – Не смеши меня, Деку. Я более чем уверен, что девушки не привлекают тебя ни в каком плане. – Знает, – тихо буркнул он, не понимая, с какой целью тот интересуется этим. – У тебя ведь были отношения? Сердце Мидории пропустило удар, дыхание прервалось, а болезненные воспоминания о прошлом накрыли с головой, вновь окуная его в эту ужасную атмосферу. Он неожиданно побежал вперёд, направляясь к ларьку, в котором продавали яблоки в карамели, дабы избежать этих вопросов и отвлечься от своих навязчивых мыслей. – Каччан, давай возьмём! – прокричал он по пути туда. Бакуго стоял в шоке, наблюдая как фигура Изуку отдалялась, и не понимал, почему он так отреагировал. – Эй, задрот, ты чего так резко сбегаешь? – спросил Кацуки, догнав его. – Если для тебя это личное, то так и сказал бы, придурок. Ты же не на допросе. – Прости, Каччан. – Он опустил голову вниз, но вдруг резко воодушевился. – Хочешь? – он протянул ему яблоко, широко улыбаясь. Бакуго покачал головой, усмехаясь, но яблоко всё же откусил, отмечая то, каким вкусным оно оказалось. – Понравилось? – Кацуки кивнул головой в знак согласия. – Знаешь, я и сам умею такие делать. Хочешь и для тебя сделаю как-нибудь? Мидория сегодня всё никак не переставал удивлять. Его настроение скакало как бешеное. – Хочу. – Вообще Бакуго не любил сладкое, он больше по острой пище, но от такого предложения не мог отказаться ни в коем случае. Всё-таки не каждый день Изуку такой предприимчивый, поэтому пока есть возможность – нужно пользоваться.

***

– Твоя любимая группа the Neighbourhood? Деку, ты серьёзно слушаешь эти сопли для малолетних? – Вообще-то Кацуки сам частенько слушал их, но поиздеваться над Мидорией хотелось больше. – Эй, вообще-то они очень классные. Ничего ты не понимаешь, Каччан! – Он надулся, делая вид, что обиделся. – Что же наше «Исчадие ада» любит слушать? – Это я «Исчадие ада»? Деку, ты сейчас договоришься. – Он ухмыльнулся и хитро посмотрел на Изуку. – Каччан, почему ты так смотришь... И они оба рванули вперёд. Мидория бежал, не оглядываясь назад и стараясь не задевать людей, спокойно гуляющих по парку, которые смотрели с каким-то недовольством и осуждением на парней, словно бег и веселье теперь тоже запрещены. – Ты не убежишь от меня, задрот! – прокричал Кацуки, буквально уже наступая на пятки оппоненту. Он схватил Изуку со спины и они оба повалились на газон. Естественно, весь урон принял на себя Бакуго, иначе бы Мидорию раздавили к херам. – А-а-а, – простонали в унисон оба, лёжа на земле, и начали смеяться со своей глупости. Изуку хотел встать, но тело пробило дрожь и у него не получилось. Он снова свалился на Бакуго, начав елозить на нём. – Деку, – прорычал Кацуки. – Если ты хоть ещё один раз потрёшься своей задницей об меня – тебе не жить. Мидория тут же понял, в каком положении они находятся, и подскочил, как ошпаренный, забыв о боли в теле и краснея, словно рак. – Прости, Каччан... – Завали. – Тяжело выдохнув, он поднялся с земли и принялся отряхивать вещи от пыли. «Хорошо, что я не маленький школьник с недотрахом, иначе вышло бы, мягко говоря, неудобно», – пронеслось у него в голове. Они гуляли по парку уже несколько часов и, на удивление для них обоих, говорили без умолку на различные темы: семья, учёба, работа, хобби, личные интересы. Они говорили абсолютно про всё без стеснений, кроме отношений. Бакуго понял, что тот не настроен говорить об этом. Но надеялся, что когда-нибудь узнает, что же он скрывает. На улице весь день стояла солнечная погода и дул прохладный ветер, поэтому солнце не сильно пекло. Вечером, когда оно уже начало заходить за горизонт, стало холоднее. Они ненадолго присели на лавочку отдохнуть, ноги уже начали болеть от такой длительной прогулки, совершенно не привычной для них. – Давно я так не гулял, – вздохнул Мидория, потягиваясь на лавочке. Он устало прикрыл глаза и улыбнулся. На него попадали лучи солнца, из-за чего он казался Бакуго ещё прекраснее. На солнце его волосы будто приобрели иной оттенок, отливая каким-то изумрудным цветом. Веснушки на закатном свете казались ещё ярче и привлекательнее. Кожа была на вид словно фарфоровая, что невольно хотелось прикоснуться к этим милым расслабленным щекам. Он уже во второй раз выглядит как ангел. Такой красивый. – Что? – удивившись спросил Изуку. – Я что, только что озвучил это вслух?.. – Мидория коротко кивнул головой. Ладно хоть вырвалась только последняя фраза, иначе он бы провалился сквозь землю, что в целом несвойственно ему. Бакуго тяжело вздохнул, устремив свой взор вперёд, и ответил: – Ну тогда, что слышал, задрот. – Ты правда так считаешь? – Мне, может быть, тебе на лбу это написать, чтоб понял уже наконец, – воскликнул Кацуки, поворачиваясь к нему. – Я всегда говорю то, что думаю. И повторять не собираюсь, даже не надейся! – Они оба покрылись краской и отвернулись в противоположные стороны. Бакуго поднялся со скамейки и сказал: – Вставай, Деку. Уже темнеет, я провожу тебя до дома, а то небось Инко-сан начнёт волноваться за своего маленького драгоценного сыночка. – Эй, вообще-то я не маленький и ты ненамного старше меня, – обиженно ответил Изуку, скрестив руки на груди, но через мгновение всё же стоял возле Кацуки, на что тот издал лишь короткий смешок. Они пешком дошли до Мидории и на пороге его дома уже стало неловко. Оба задавались вопросом, как бы правильно попрощаться. Один хотел избавиться поскорее от второго из-за висящей в воздухе неловкости, в то время как второй и вовсе не хотел уходить. Но неожиданно открылась дверь, из которой вышла мать Мидории, явно собравшаяся пойти куда-то. На ней было тёмно-зелёное платье, под стать ей, и чёрные каблуки, которые особо не прибавили ей роста. У неё были накрученные волосы и лёгкий вечерний макияж на лице. – Кацуки-кун, здравствуй, – радостно воскликнула она. – Здравствуйте, – с тёплой улыбкой ответил юноша. – Мальчики, я как раз приготовила ужин. Может быть, зайдёшь? – сказала она, посмотрев на Бакуго. – С удовольствием, – отозвался блондин, хитро смотря на Мидорию. Тот чувствовал, что это предложение его мамы – не очень хорошая затея. – Изуку, я вернусь только завтра. Так что, Бакуго, – она перевела взгляд на него, – не мог бы остаться сегодня у нас и присмотреть за моим сыном? Завтра выходной, у тебя ведь нет никаких планов с утра? «Точно святая женщина», – подумал он. – Но, мам, я и сам... – У меня нет планов, поэтому я только с радостью, – он расплылся в улыбке, словно чеширский кот, что раздражало Мидорию всё больше. – Вот и отлично. Удачно провести время! – Она улыбнулась обоим и сошла с крыльца, оставив их наедине. Мидория уже проклинал всё. А позже разберётся со своей мамой и её бредовыми, несносными идеями, которые вообще никак не устраивали его. Изуку открыл дверь, проходя вперёд, даже не подумав, что гостей обычно запускают первыми. Хотя этот гость не был званым. Закрыв дверь на замок, он резко развернулся, облокотившись на неё, и прокричал: – Какого хрена?! Кацуки подошёл вплотную к нему, ставя обе свои руки напротив его головы, и наклонившись, прошептал: – Разве ты не рад такому сексуальному гостю? Мидория лишь оттолкнул его, буркнув под нос «очень» и прошёл мимо, направляясь к своей комнате. Через пару минут он вышел в шортах и футболке. Хотя, признаться честно, ему было не очень комфортно находиться в таком виде при Бакуго. Тот словно раздевал глазами. – Не смотри на меня так. – Как не смотреть? – Так словно раздеваешь меня и размышляешь, что сделал бы после. – После была бы твоя лучшая ночь в жизни, – самоуверенно произнёс Кацуки, откидываясь на спинку стула и наблюдая за Изуку, который закусил губу – что, к слову, было очень сексуально, по мнению Бакуго, – и лицо которого приобрело уже такой привычный красный оттенок. Только не понятно, отчего: от злости или смущения? Возможно, от всего сразу. Да, так и было. – Слишком самонадеянно, – фыркнул Мидория. Он наклонился к нему, оперевшись руками на подлокотники, а лицо его было прямо напротив и разделяло их буквально пару сантиметров. – Не боишься облажаться? – он усмехнулся, прошептав это над ухом Бакуго, отчего у того прошёл табун мурашек по всему телу. Этот малый всегда был таким? – Думаешь, сможешь лучше? – Кацуки сразу понял, что тот имел ввиду своего бывшего партнёра. И, чёрт, как это бесило его. Как его бесил какой-то непонятный ушлёпок, про которого Деку даже вспоминать не хочет и который сделал ему больно. Естественно, он, блять, сможет лучше. Он потом вымаливать на коленях будет о близости с ним. Ещё ни одна живая душа, которая спала с Бакуго, не нашла партнёра лучше, так что Деку ещё пожалеет о своих словах. – С огнём играешь, малыш. Не стоит так делать. – Боюсь-боюсь, – быстро выпалил Изуку, посмеявшись, и поднял руки вверх, отходя от него. Он подошёл к ещё тёплой плите и принялся накладывать две порции кацудона. – Вы питаетесь одним кацудоном? – спросил вошедший на кухню Кацуки, когда перед ним поставили тарелку с едой. – Не ешь, если не нравится, – безразлично бросил Изуку, начав кушать, не дожидаясь Бакуго. – Нравится. Просто стало интересно. – Это моё любимое блюдо, поэтому мама часто готовит его, – спокойно произнёс парень. – Кстати, ты же не собираешься оставаться здесь, да? – с надеждой уточнил он. – Инко-сан попросила приглядеть за тобой, что я с радостью и выполню. – Снова эта его хитрая улыбка, расплывшаяся по всему лицу. – Ну что, когда перейдём к практике? Чтобы усвоил урок и не смел больше сомневаться во мне. Мидория тяжело выдохнул и твёрдо произнёс: – Никогда, тебе даже во сне этого не светит. А спать сегодня будешь в гостиной на диване и это не обсуждается. – Даже футон мне... – Я сказал – не обсуждается, – он нахмурился. – Ты не будешь спать в моей комнате на футоне. Даже не мечтай об этом, Каччан. – А ты у нас малыш с характером, я погляжу, – ухмыльнулся он, закинув руки за голову. – И перестань меня так называть. – Мидория был зол, но Кацуки нравилось выводить его из себя. И, естественно, Бакуго не перестанет так называть его.