It all started here

– Каччан, не хочешь прийти ко мне на ужин? – Мидория судорожно сжимал ладонями свои вместе поставленные коленки, голени были скрещены, и нервно жевал нижнюю губу, пристально смотря на парня напротив, который в свою очередь ел очередной деликатес, приготовленный руками Изуку. В глазах его читалась тревога и растерянность. Кацуки в этот момент понял, что, по всей видимости, Деку умеет готовить только свой любимый кацудон. Это единственное блюдо за все две недели, которое и впрямь устроило Бакуго по всем параметрам, хотя, даже несмотря на это, он съедал всё до последней крошки, не желая расстроить парня. Насколько не было бы ужасным блюдо на вкус, ему всегда было приятно, что Мидория старался изо всех сил ради него. Он бы с превеликим удовольствием посмотрел, как тот корячился на кухне каждый день. И ещё задрот, наконец, усвоил, насколько острую пищу любит Кацуки, потому теперь не жалел перца и других острых приправ, так что с каждым днём еда становилась немного, но лучше. Главное, что он ни разу не отравился, значит – съедобно. – Нет, – спокойно сказал Бакуго, не отрывая взгляда от контейнера с едой и отправляя в рот новую порцию. Вилкой он случайно ударил по зубу, отчего лицо его исказилось недовольной гримасой. Прожевав, он посмотрел на Мидорию, плечи которого устало опустились вниз, также как и его голова. Кудрявые волосы, которые он не стриг хрен-знает-сколько, полностью закрывали лицо, но Кацуки был больше чем уверен, что тот со вселенской обидой поджал губы и зажмурил глаза, готовый расплакаться в любую секунду. Он снова обратил всё своё внимание к еде и продолжил медленно говорить: – Приходи ты ко мне. Уж прости, но готовишь ты до сих пор отвратно. Кацудон исключение. Он у тебя... хороший. Да. Но я – не ты, и не могу питаться только им. Изуку вмиг поменялся в настроении, что поразило Кацуки. Он привычно для себя ярко светился от радости, переполняющей его. Он широко улыбнулся и принялся быстро кивать головой, что выглядело до смеху нелепо. Причём даже не стараясь скрыть своих эмоций. Бакуго не смог сдержать смешка в его сторону. Он пытался прикрыть это своим кулаком, но не вышло – Мидория всё же заметил это. – Мне жаль, что я настолько плох в этом, но я правда старался ради тебя... Я буду тренироваться дома, чтобы всегда кормить тебя вкусными обедами! – Кацуки на момент показалось, что и без того огромные глаза Изуку стали ещё больше и ярче, словно начали отливать изумрудом. Красиво. Он красивый. – Я могу сегодня тебе как-то помочь? Купить продукты или, например, порезать что-то после или... – Нет, я сегодня пораньше уйду с работы и сам всё сделаю. – Я могу остаться с тобой, а потом помочь с покупками и готовкой, – всё никак не унимался Мидория. – Ладно, – бросил Бакуго, махнув рукой на парня, поняв, что тот точно не отвяжется, а так и будет сидеть тут всё оставшееся время и капать ему на мозги. Изуку на самом деле просто-напросто хотел провести как можно больше времени вместе с Кацуки. Он хочет наконец добиться его прощения, ведь также серьёзно настроен на отношения с ним. Мидория очень устал каждый день плакать и невероятно переживать из-за всего сразу навалившегося. Он каждый чёртов день прокручивал все события с начала их знакомства и каждый раз думал о том, какой же он всё-таки идиот. Но был несказанно рад хотя бы тому, что Кацуки не отверг его полностью, прерывая все связи, а лишь немного отдалился. Хотя и это уже разбивало ему сердце, но сейчас казалось всё шло на поправку?.. По крайней мере, Изуку искренне надеялся на это, ведь он необыкновенно соскучился по теплу Бакуго. Он каждой клеткой своего тела скучал по его крепким и тёплым объятиям, в которых всегда чувствовал себя в безопасности и мог пролежать так несколько часов, хотя не отказался бы и всю жизнь. Скучал по очень смущающим, но таким любимым комплиментам, которые раньше Кацуки делал каждый день. Скучал по их поцелуям: мягким и нежным, а иногда страстным и горячим. И, чёрт возьми, скучал по их старому, душевному общению, лёгким и небольшим перепалкам. Если до этого чаще всего говорил и рассказывал что-то Бакуго, то настал черёд Мидории не замолкать. Теперь он понял, каково было Кацуки всё это время с его «красноречивыми» ответами. Ему было ужасно стыдно! За свои некогда грубые слова, за своё невменяемое поведение, за недоверие и отвержение. Сейчас он пытается изо всех сил всё исправить. У Изуку были планы на сегодняшний вечер, которые, он был уверен, точно понравятся Бакуго. Он с нетерпением ждал этого, уже в предвкушении представляя его реакцию. Чтобы не терять времени, Мидория сходил к себе домой, взяв все нужные вещи: сменную одежду, зубную щётку, зарядку и прочую ересь. И вновь направился к библиотеке. На улице стоял тёплый июнь: солнце приятно грело, обжигая бледную кожу на лице, и дул прохладный лёгкий ветер – единственное спасение, ведь даже в самую жаркую погоду Изуку всегда ходит в закрытой одежде. В футболках и шортах он находится в основном дома, так комфортнее. На самом деле, он, как сам думает, никогда не сможет избавиться от своих комплексов по поводу своего тела, в особенности – шрамах. Потому и прячет всё под длинными рукавами, даже несмотря на жару на улице. Мидория уже привык к этому, да и сам по себе он мерзляк, поэтому не жалуется. Хотя сегодня он явно переборщил с вещами – тёплая светло-зелёная худи, под которой ещё находилась белая футболка, бежевые брюки и простые чёрные кроссовки, которые из-за спешки он забыл помыть. Когда он подходил к библиотеке, то заметил на противоположной улице знакомую фигуру, из-за которой его сердце, Изуку мог поклясться, чуть не остановилось. Он частенько, особенно в последние недели, пугается каждого человека, хоть чем-то отдалённо напоминающего Шиндо. Всякий раз, когда он видел чёрные, стоящие торчком волосы, пугался до невозможности – и каждый раз вцеплялся в Бакуго с такой силой, что тот только диву давал, как не оставались синяки на его руках от такой крепкой, и такой несвойственной ему, Изуку, хватки. Этот раз не исключение. Невидимые шоры опустились на глаза, сужая мир до боли знакомого парня, стоявшего на соседней улице. Когда тот повернулся, взгляд сразу упал на словно вкопанного в землю Мидорию, отчего его глаза вмиг расширились в удивлении, а после на лице появилась омерзительная ухмылка – такая, которую Изуку когда и где угодно, в любое время суток – даже в самых его страшных ночных кошмарах – сможет узнать. Холодок внезапно пробежался по его спине, он нервно проглотил вставший ком в горле, а после облизал сухие губы. К сожалению, сейчас он не ошибся. Это самый настоящий, мать его, Шиндо Йо. Сущий кошмар Изуку Мидории. Холодный, всепоглощающий страх овладел им, сковал всё тело, не позволяя двинуться и на миллиметр. Парень двинулся в его сторону, а Изуку так и стоял на одном месте, с ужасом смотря на приближающуюся фигуру, и ничего не мог сделать. Он даже не был уверен: а дышит ли вообще? И вот, преодолевая расстояние в один шаг, Шиндо подходит к нему вплотную и грубо хватает за кисть руки. От этого неприятного прикосновения тело пробивает словно зарядом тока, заставляя выйти из своеобразного транса. Мидория резко вырывает свою руку и со всей силы пихает Йо в плечи – вышел простой толчок пятиклассника, – но Изуку был слишком потрясён. Его до этого буквально парализовало. Шиндо начал что-то кричать, а тот в свою очередь рванул вперёд, пропуская все слова мимо ушей, он пробежал мимо главного входа библиотеки и не обращал внимания на возмущенные крики людей, которых он без стеснения расталкивал, и резко завернул за угол направо. Рюкзак был как никогда некстати – с характерным звуком он каждый раз больно бился об его спину. Сердце бешено колотилось в груди, он мог слышать только собственное рваное дыхание. Около заднего выхода он заметил спокойно курящего Бакуго, который даже внимания на него не обратил. Изуку тут же подбежал к нему, намертво цепляясь за него двумя руками и как можно крепче прижимаясь к его левому боку. В ушах неприятно гудело, дыхание сбилось, он со всей силы зажмурил глаза, из которых в тот же миг хлынули слёзы. От неожиданности Кацуки подавился и начал грубо кашлять, а после потушил сигарету об урну и закинул туда же. – Чего это с тобой? – спросил Бакуго, смотря на него с растущим в груди беспокойством. До него не сразу дошло, что после длительного перерыва, в котором они друг друга никак не касались, сейчас этот дрожащий парень, словно осенний листочек, прижимался к нему всем своим телом. Он уже начал забывать это чувство. – Т-там был он... Шото говорил правду, он п-правда приехал... Он з-заметил меня и погнался прямо за мной, К-Каччан, мне стало так страшно... – Он сильнее обвил своими тонкими руками талию Кацуки, щекой прижимаясь к его груди. Бакуго почувствовал, как его футболка начала незамедлительно промокать. – Ты оторвался от него? – Кацуки положил руку на талию Изуку, быстрее заводя его внутрь помещения. – Я не м-мог сдвинуться с места и он с-схватил меня, н-но я убежал. Он погнался прямо за мной, Каччан... Бакуго отвёл его в каморку и посадил там на старое, потрёпанное кресло, пропахшее пылью. Когда Мидория плюхнулся туда, поднялось небольшое облако пыли. Он достал из тумбочки салфетки и протянул парню, тот без колебаний принял их, тихо поблагодарив, и начал протирать своё заплаканное лицо. Кацуки сидел перед ним на корточках, держа двумя руками ладонь Изуку и поглаживая её большими пальцами. Раздался звон колокольчика, оповещая о новом клиенте, которого нужно было обслужить. – Я быстро, ладно? Ты только успокойся, всё хорошо. Я же рядом, – он слабо улыбнулся, пытаясь хоть как-то поддержать Изуку, чего он не умел от слова «совсем», и на последок оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне его ладони. Мидория выдавил улыбку в ответ, слегка краснея, и кивнул головой, закидывая ноги на кресло и прижимая их к груди. Выглядел он уж слишком беззащитно – так, что хотелось прижать к себе и не отпускать. Но работа звала. Бакуго вышел, прикрывая за собой дверь. Он оставил небольшую щелку, чтобы хоть капля света поступала в эту маленькую каморку, в которой, к сожалению, не было лампочки. Кацуки всё никак не может купить новую – каждый раз забывает. Он прошёл вперёд, замечая молодого человека перед собой. Тот был чуть ниже него самого, имел чёрные топорщиеся волосы, тёмно-карие глаза и хитровыебанный взгляд, по мнению Кацуки, конечно же. Словно хищник, ищущий свою жертву. Бакуго невольно поднял одну бровь вверх, скептически смотря на клиента, опираясь локтем о тумбочку и подпирая щёку рукой. Не нравился ему этот тип. – Простите, что отвлекаю, но сюда случайно не забегал парень невысокого роста, примерно мне по подбородок, – он рукой коснулся своей челюсти, – у него ещё кудрявые зелёные волосы и глаза, одет был в закрытую одежду. Или, может, он хотя бы мимо пробегал? – Для чего он тебе? – Мой приятель. Опаздывал кое-куда и в спешке забыл телефон. Хотел вернуть ему, да вот не знаю, где назначена встреча. – Парень фальшиво и криво улыбнулся, вертя телефон в руках, якобы принадлежащий Мидории, который ни на какую встречу не опаздывал, а сидел тихо в каморке, прямо за спиной у Кацуки, наверное, затаив дыхание. Бакуго скривился в отвращении, теперь полностью убедившись, что перед ним стоит тот мерзкий ублюдок, от которого Изуку убегал буквально пару минут назад. Он обвёл его с головы до ног оценивающим взглядом и не понимал, как он мог понравиться Деку. Нет, конечно, со внешностью у парня всё было в порядке, да вот только на наглом лице читалось: «Я грёбаный лицемер и тупой ублюдок». Собственно, молчать, как полный трус, не способный защитить своего возлюбленного, он не собирался, потому принял решение разобраться во всём именно сейчас. Да и морду начистить ему уже давно руки чесались. Кажись, время пришло. – Не люблю, когда мне лгут. Но ещё больше не люблю таких говнюков, как ты, не имеющих ничего святого, а только и способных самоутверждаться с помощью слабых. – Кацуки сильно хмурился, сверля взглядом парня напротив, глаза которого вмиг стали темнее, а лживая улыбка сползла с лица. – Ты, видимо, знаком с ним... – Он медленно помотал головой в разные стороны, издавая гадкий смешок. – Что ж, а ты уверен, что всё, что тебе рассказали – правда? Бакуго, являющийся атеистом, начал молиться, кому-угодно, вообще плевать, лишь бы придурок Деку оставался в сраной каморке, не вставляя свои грёбаные пять копеек. Кацуки верил ему, верил даже двумордому ублюдку Тодороки, поэтому нужды выходить оттуда Изуку и качать свои права – нет. Он прекрасно справится и без него. – Уверен, – твёрдо сказал Бакуго, нервно сжимая кулаки, уже готовый в любую секунду рвануть вперёд и завалить эту мразь, которая бесила его с каждой секундой всё больше. Эта самодовольная рожа, по которой так и хотелось пройтись кулаком, уж слишком раздражала. – Кто ты вообще такой? – тут уже настала очередь Шиндо кривить лицо, смотря на Кацуки сверху вниз, думая, что так он сможет придавить его пыл, но выходило только хуже. – Я, блять, его парень, который сейчас надерёт тебе жопу. – Бакуго показал оскал, оголяя свои длинные белые клыки. В такие моменты он и вправду походил на дикого, обезумевшего зверя, который вот-вот, ещё одна секунда, и он потеряет контроль. Этого и побоялся Мидория, потому тут же выбежал из каморки, спотыкаясь о порог и чуть не падая вперёд. Да, эффектного выхода не получилось. Так вышло, что он оказался спереди Кацуки, между ним и Йо оставалось около метра. Он тяжело сглотнул и сделал неуверенный шаг назад, становясь на одном уровне с Бакуго. Изуку походил на маленького испуганного кролика. Он был весь зажатый и трясся от страха. В отличие от Кацуки, который выпрямился, скрещивая руки на груди, и хмуро прожигал взглядом бывшего Мидории. – Изуку, дорогой, – оба парня скривились в отвращении на это уже не искреннее начало, – давай возвращаться домой. Всех на уши поднял своим исчезновением, заставил волноваться. Никто не знал где ты и что с тобой стало. Я переживал каждый божий день, ты даже и представить себе не можешь... – Пытается надавить на жалость, как обычно. Он не изменился ни капли. – И даже несмотря на то, что ты жестоко бросил меня, я по-прежнему хочу провести с тобой всю свою жизнь. – Он, снова с фальшивой улыбкой, протянул руку вперёд, как бы намекая, что парень должен, по всей видимости, схватиться за неё и побежать, радостно прискакивая за ним. Только вот Изуку, в отличие от Йо, изменился и не собирается больше плясать под чужую дудку. – Не слишком ли романтическое желание для такой скотины, как ты? – Мидория тыкнул в него указательным пальцем – рука предательски тряслась, выдавая его с головой. Он быстро опустил её вновь вниз. – Изуку, милый, ты ведь прекрасно знаешь, что я в тебе души не чаю. Никого и никогда так не любил и навряд ли получится. Пойдём со мной, вернись домой. Я так скучал по тебе, ты не поверишь, как сильно. – Йо сделал небольшой шаг вперёд, постепенно сокращая расстояние, из-за чего Мидория слегка напрягся. И даже его начала настигать необузданная ярость, перекрывая страх. – Конечно, не поверю, ведь ты не способен на настоящие чувства, так что перестань нести эту тупую хрень. Мне тошно видеть и слышать тебя. Я больше не собираюсь терпеть всё то дерьмо, что ты делал! Да я лучше сдохну, чем снова свяжусь с тобой! – чуть ли не с пеной у рта кричал парень. Сердце отбивало удары быстрее обычного, выбрасывая невероятное количество адреналина. Эмоции застилали разум, Изуку слегка потряхивало – но только теперь далеко не от страха. – Убирайся отсюда и никогда – слышишь – никогда не появляйся больше в моей жизни, чёртов ты ублюдок. Иначе сделаешь хуже только себе. – Губы Кацуки охватила лёгкая ухмылка и некая гордость – Мидория явно понабрался этих словечек у него, так ещё в одно мгновение появилась какая-никакая смелость: сказать всё это не дрожащим, а уверенным и грубым голосом, хмуря свои брови домиком – совсем не в стиле Изуку. Видеть, как Деку дерзко отвечает и отшивает кого-то – услада для глаз Кацуки, он мог поклясться. Он милый даже когда неимоверно злится. Шиндо начал краснеть от злости, понимая, что весь контроль, некогда удерживающий Изуку рядом с ним, исчез. Испарился, он избавился от него. Теперь он не в его власти. Он больше не строил из себя добряка; взгляд был у него безумный и обиженный. – Да пошёл ты! Мне не нужна шлюха! Только год прошёл, а ты уже раздвигаешь ноги перед каким-то недомерком. – Бакуго наблюдал за ним с плотно поджатыми, побелевшими от злости губами. Он напрягся всем телом, но Мидория коснулся его рукой, стараясь успокоить разбушевавшийся не на шутку гнев. – Ты приручил его, как пса, а, Изуку? Это теперь твой личный пёсик? – Йо изо всех сил пытался вывести обоих на эмоции, то и дело насмехаясь над ними. Но они не шли на его провокации. Тогда-то Шиндо и решил перейти все границы. – Запомни, Изуку, что здесь я буду находиться ещё до начала учебного года. Кто знает, что может произойти с тобой, когда по близости не окажется ни твоего грёбаного защитника Тодороки, ни твоего бешеного нового ёбыря. – Эта угроза выбила Мидорию из колеи. Он и так ходил в последние недели, как параноик, постоянно оглядываясь по сторонам и хватаясь за Кацуки как за последнее спасение – прятался за ним, как за каменной стеной. Теперь же, он уверен в том, что вполне может сойти с ума. Бакуго, Тодороки, Шинсо... Никто из близких не может чисто физически постоянно находиться рядом с ним, оберегая от обезумевшего бывшего парня. Всё очень, очень плохо, подумал Изуку. – Кстати, совет. – Йо коварно улыбнулся, обращаясь к Кацуки и не отводя взгляда от него, будто специально пытаясь вывести того из себя. – Изуку любит пожёстче, хоть и говорит всегда обратное. Просто не хочет признавать, что он грязный извращенец. Никто ведь не сможет доставить тебе такого удовольствия, как я, да, Мидория? – Парень хрипло посмеялся, замечая как в алых глазах напротив загорелся недобрый огонёк. – Чёрт, Изуку, я больше всего любил, когда ты слёзно умолял меня остановиться. Это всегда заводило только больше. – Он гадко провёл языком по своим обветренным губам, разводя руки в стороны. Изуку мучительно вздохнул – они оба прекрасно знали, что никакого удовольствия он не получал, даже и близко не было. Просто потом он привык, закрывая на всё глаза из-за своей глупой влюблённости. Думал, что всё в порядке, что так и должно быть – думал, что так у всех. Чёрт, как же он ошибался тогда. Может, он и не откажется от жёсткого секса и ему вполне понравится, но явно не в те моменты, когда по ляжкам то и дело стекает кровь, а на теле остаются большие гематомы. Его передёрнуло. Прошёл целый год, а слова всё равно ранили, проходя до глубины души. Мидория прикрыл рот рукой, чтобы никто не услышал его всхлипов. Чтобы он не услышал. Бакуго, естественно, не выдержал всей той гнили, исходящей от этого ублюдка, и кинулся вперёд, с размаху врезая тому прямо по и так кривому носу, из которого тут же хлынула кровь. Изуку вскрикнул, на мгновение закрыв глаза и схватившись за собственные плечи, обнимая себя. Йо пронзительно визжит, касаясь руками своего, по всей вероятности, сломанного носа. Кацуки вложил все силы в этот удар, а потому и не сомневался, что кость точно сломана. На это он и рассчитывал. Бакуго разошёлся и несильно, но всё же пнул по заднице парня, подталкивая к выходу. – Только попробуй хоть на метр к нему подойти, одним сломанным носом не отделаешься, уёбок, я тебе это гарантирую. А теперь вали, чтоб глаза мои тебя больше не видели, ничтожество. Я сам лично сделаю с тобой всё то, что ты делал с Изуку. И поверь, я очень грубый. – Кацуки хищно улыбнулся, наблюдая за испуганным выражением лица Шиндо, который, бубня себе что-то под нос про какую-то там «жестокую месть», выбежал из библиотеки. Мидория протяжно выдохнул, постепенно начиная расслабляться, и обнял Бакуго с прикрытыми веками. – Какой же он мерзкий. – Спасибо, Каччан. Не знаю, что бы я делал без тебя, – он слабо посмеялся. – Тебе абсолютно не за что меня благодарить. Я взял на себя ответственность и буду стоять за тебя горой, даже если мы в ссоре. Ты не представляешь, как важен для меня, Изуку. – Кацуки осторожно провёл костяшками пальцев по щеке Мидории, а после перешёл на макушку и начал гладить по ней. – Мне так повезло с тобой, Каччан. Ты слишком хорош для меня, я не достоин тебя. – Эй, это уже не тебе решать. Перестань говорить свою тупую задротскую херню и пошли уже отсюда. Ужин сам себя не приготовит. – Ты прав, – мягко посмеялся Изуку.

***

После происшествия в библиотеке, парни незамедлительно отправились в супермаркет, по дороге решив, что же они всё-таки будут готовить. Через множество споров, в конце концов, они вообще решили заказать еду, а не возиться самим, и на десерт взяли шоколадный кекс, по просьбе Изуку, конечно. Бакуго также заранее купил себе необходимые для дома продукты, которые уже закончились. Мидория настаивал, чтобы Кацуки отдал ему хоть один пакет – а их, к слову, было три и все довольно тяжёлые, на что он послал парня далеко и надолго. Бакуго заранее отдал ключи Изуку, он открыл дверь и впустил хозяина дома внутрь, закрывая после за собой. – А твои родители? – с интересом спросил Мидория, разуваясь в коридоре и проходя вперёд на кухню вслед за Кацуки. – Очередная командировка, – безразлично бросил парень, разгружая пакеты с продуктами. Закончив с ними, Бакуго сказал пока выбрать еду для заказа, а сам пошёл к себе переодеваться. Он натянул на себя чёрную свободную футболку и такого же цвета шорты. По дороге обратно он думал: останется ли на ночь Деку? Хочет ли он этого сам? Стоит ли? (конечно, стоит, придурок, шептал ему внутренний голос). Кацуки безумно скучал по нему, несмотря на то, что виделись они каждый день. Всё равно скучал. Наверное, по их тогдашней близости, которая резко прервалась из-за... Не так важно из-за чего, на самом деле. Это уже не имело значения. Спустившись по лестнице, он вторично прошёл на кухню, смотря на нервно сжимающего край худи Деку. Кажется, это была его привычка. Такая милая и бесячая одновременно. Уголки губ непроизвольно разъехались в улыбке. Он легонько ударил парня по спине, приводя в чувства. Мидория вздрогнул. – Хрена ли стоишь без дела? – Если честно, я ведь даже и не знаю, что ты предпочитаешь есть, – как-то уж слишком виновато произнёс парень, будто за это его сейчас жестоко изобьют. Видя такие эмоции у него, Кацуки невольно пугается. Он говорил, что Шиндо избивал его, в особенности страдали его бедные пальцы, которые ломали бесчисленное количество раз из-за их частых перепалок. По спине пробежал холодок. Он попытался выбросить ненужные мысли из головы. Теперь такого не повторится – Бакуго не допустит. – Ну, во-первых, ты так и останешься в этой одежде? – Он взглядом обвёл Изуку. – Можешь легко замараться и ещё будет чертовски жарко. – Конечно, будет жарко, потому что с Каччаном не бывает по-другому, пронеслось в голове Изуку, отчего его щёки мгновенно побагровели. – Тебе, видимо, уже. Всё, вали переодеваться. Или тебе дать одежду? На самом деле звучало охренеть как заманчиво и Мидория на секунду задумался: стоит ли говорить, что он взял одежду из дома? Определённо, нет. Он же не дурак. – Я забыл, – он вновь виновато почесал затылок, поджимая искусанные губы. – Придурок, нахрена ходил домой... – буркнул Кацуки, хватая его за руку и ведя к себе наверх. Заведя парня в комнату, он начал думать, какие вещи более менее подойдут ему и не будут свисать мешком... Хотя Изуку же любил это, так что не особо важно, что он всучит ему в руки. Бакуго достал первые попавшиеся штаны с футболкой и отдал это Мидории. Придурок зачем-то притащился сюда с рюкзаком, но Кацуки было слишком всё равно, чтобы интересоваться этим. Он просто вышел из комнаты и наконец отправился в гостиную, устраиваясь на диване и решая, что же стоит заказать, потому что желудок уже жалобно урчал, оповещая о том, что пора бы наконец поесть. Через минут десять только спустился Мидория. Кацуки, честно говоря, устал ждать его. И чего он так долго там делал? Парень решил не забивать этим голову и жестом указал сесть возле себя. Изуку выглядел крайне мило в этой одежде. Он всегда, конечно, так выглядит, но сейчас – особенно, потому что это одежда Бакуго, в которой парень желательно всегда должен ходить хотя бы здесь. Правда, ходил как-то странно: уж слишком зажатым казался. Ноги переставлял медленно, ручонки свои сжал в кулачки, до побеления прикусил нижнюю губу и покрылся румянцем. Вот ведь до этого бегал, как сайгак по полю, а теперь будто лишнее движение боится сделать. – Что с тобой? – в недоумении спросил Бакуго, образуя небольшую складку меж своих бровей. – Всё в порядке, – тихо произнёс парень, усаживаясь рядом с Кацуки. – Ты выбрал что-нибудь? – быстро сменил он тему. Бакуго с минуту прожигал Мидорию взглядом, будто ожидая другого ответа, которого, естественно, не последовало. – Тебя ждал. Он достал телефон из кармана и начал искать какие-либо рестораны для заказа. Через пару мгновений их выбор пал на ресторан японской домашней кухни – «Maisen». Изуку, не изменяя себе, хотел взять кацудон, за что получил подзатыльник от Кацуки со словами о том, как он достал. Скоро срать этим кацудоном будет, как выразился он. Мидория с небольшой обидой оглядел парня, но спокойно выдохнул, понимая, что, возможно, тот в чём-то прав. В итоге они решили заказать такояки и онигири. Доставка приедет в течении двух часов из-за большого наплыва клиентов. И вот теперь парни думали: чем себя занять на эти долгие два часа? Бакуго не стал особо напрягаться по этому поводу, а просто расположился поудобнее на диване, закинув руки за голову и прикрыв веки. Он мог думать лишь о том, как сильно хочет есть. Больше его ничего не волновало. В отличие от Изуку, напряжение которого ощущалось за километр. Он издавал миллион разных звуков, выводя этим Кацуки из себя: то он чешет свою шею, то прочищает горло, громко вздыхает, елозит на месте, черт, Бакуго мог поклясться, что слышал даже то, как он снова мял свою грёбаную одежду в руках! Он громко простонал, проговаривая: – И вот какого хрена тебе не сидится на месте? Мидория вздрогнул от неожиданности. У него на лице было написано: «Я тупой задрот, волнующийся из-за всякого тупого дерьма». – Ты же явно что-то сказать хочешь. Валяй. – Бакуго лениво повернул голову в его сторону, опуская одну руку себе на бедро, а вторую – на спинку дивана. Изуку напряжённо сглотнул. – Я-я не знаю, как сказать это тебе, Каччан... – Его глаза метались по всей комнате, но ни разу не остановились на самом Кацуки. – Говори, как есть, придурок. Надо ведь скоротать как-то эти гребаные два часа. – Да, насчёт этого... – он почесал свою голову, нервно смеясь, а после, собравшись с духом, резко выпалил: – Давай переспим! Мидория зажмурил глаза и сжал свои руки в кулаки, положив их на колени. Его ресницы дрожали, ровно также, как и губы. – А? Деку, ты упал головой на что-то, пока переодевался? – Н-нет, я... Я не силён в каких-то сюрпризах для секса, потому что... Ну, ты знаешь, – он проглотил вставший ком в горле и облизал свои сухие губы. – Просто я кое-что надел... специально для тебя, поэтому меня долго не было. – Он склонил голову вниз, закрывая своё лицо тёмными волосами. Бакуго долго пытался переварить всё то, что сказал Изуку, уже абсолютно забыв о своём голоде. Думал, что ничего интереснее, кроме как поесть да посмотреть телевизор с Деку не будет, но кто ж знал, что он так чертовски ошибался. Теперь другие мысли заполняли его голову. Изуку что-то надел специально для него? И он сейчас сидит в этом? Именно поэтому он так странно ходил? Да, наверное, из-за этого. Он запустил руку в волосы, зачесывая их назад. По всей видимости, просидел он в молчании довольно долго, потому что Мидория неловко встал с дивана, всё также с опущенной головой, но даже так было видно то, насколько сильно его щёки покрылись румянцем. Нет, румянец сказано очень мягко... Он буквально горел! – Забудь. Это глупо, – хриплым голосом бросил он, уже собираясь пройти мимо Кацуки, но тот не растерялся и немедля схватил Изуку за запястье, потянув на себя. Тот покорно сел ему на колени. Бакуго чувствовал, как парня слегка потряхивало. Сердца обоих бились с бешеной скоростью, так и норовясь вырваться из грудной клетки прочь. – Я хочу увидеть, – чётко проговорил Кацуки, не сводя глаз с Мидории. Тот лишь удивлённо уставился на него и залился краской пуще прежнего – хотя, казалось бы, куда ещё больше! Бакуго резко подхватил парня и закинул на плечо, относя к себе в комнату. Закрыв дверь за собой, он поставил Изуку на ноги и развалился на краю кровати: ноги широко расставлены, руки поставлены позади спины, взгляд был устремлён лишь на одного человека в этой комнате – самого желанного парня за всю его жизнь. – Можешь приступать. Мидория дрожащими руками потянулся к низу своей футболки и медленно стал поднимать её вверх. Он всё также продолжал смотреть в пол, словно ничего интереснее в доме не было. – Чёрт возьми, Деку! Я тебя будто сейчас насиловать буду. Можешь успокоиться? Давай я сам сниму эти лишние шмотки с тебя или закрою глаза, но только, блять, не тяни так мучительно долго и трясись от страха. – Закрой глаза, п-пожалуйста. Бакуго беспрекословно прикрыл веки, слыша как шуршит одежда и падает на пол. Слышал даже учащённое дыхание Мидории. Он в предвкушении со всей силы закусил губу – так, что через мгновение почувствовал железный привкус во рту. В нетерпении всё же раскрыл глаза. – Н-нет, Каччан, зря я это затеял, это очень глупо. Я смотрюсь очень нелепо в этом, – растерянно сказал Изуку, прижимая футболку к голому телу так, что ничего нельзя было разглядеть. Надо же было дать ему такие огромные вещи... – Вот сейчас и посмотрим. Кацуки осторожно потянулся к нему, хватая за руку и резко потянув на себя. Из-за волнения Мидория запнулся о собственную ногу, небрежно падая на колени прям перед Бакуго и роняя футболку. Взору открылся прекрасный вид худощавого парня, который был одет... в женское нижнее бельё, мать вашу. Изящный белый лифчик с красивыми кружевами плотно обтягивал часто поднимающую грудь молодого парня. Сам он понурил голову вниз, сжимаясь, будто его сейчас и впрямь изобьют. Кацуки обхватил пальцами его подбородок и неспеша поднял его, заставляя посмотреть себе прямо в глаза. Изуку тяжело сглотнул и положил руки на колени Бакуго, удобнее устраиваясь между его ног, и медленно повёл руками вверх. Он прикрыл глаза и резко выдохнул, будто собирался сейчас выпить рюмку чего покрепче. Изуку двинулся к резинке его шорт и потянул их вместе в боксерами вниз, хищно ухмыляясь. Мидория словно по щелчку пальцев переменился в настроении. Впрочем, Кацуки и не жаловался – ему нравился любой Изуку. Бакуго поспешно снял свою футболку, в которой резко стало невыносимо жарко и тесно. От этого вида Мидории, сидящего перед ним на коленях в сексуальном нижнем белье, правая рука невольно тянулась к твёрдому и разгоряченному члену. Но он не коснулся его – это сделал Изуку, примкнув к нему своими мягкими губами. Сначала нежно и практически невесомо поцеловал, а после слизал выделенную каплю смазки и медленно начал делать круговые движения языком, очерчивая выпуклые вены и смотря Кацуки прямиком в глаза. Тот в свою очередь сдержанно стонет, до боли закусывая щёку со внутренней стороны. Бакуго лишь тихонько толкается бёдрами вперёд – бесспорно, невероятно хотелось схватить парня за волосы и разом насадить его на свой орган, но он сдерживался изо всех сил, грубо сминая простыни под собой и тяжело выдыхая каждый раз, когда парень постепенно заглатывал всё глубже. Стоило Изуку только втянуть свои щёки – Кацуки тут же излился ему прямо в глотку. Всё-таки секса у него не было практически полгода. Последний раз он расслаблялся вместе с Деку в ванной. Изуку слегка закашлялся и он сразу ощутил укол вины. – Прости, – задыхаясь, произнёс Бакуго, также виновато посмотрев на парня. Но тот только проглотил всё до последней капли, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Всё нормально... Всё нормально, если это ты, Каччан. Блять, как этот парень умудряется быть таким милым и чертовски сексуальным одновременно. Это просто немыслимо, мать вашу. Кацуки полностью забрался на кровать, облокотившись на спинку кровати, и похлопал по своим бёдрам, приглашая Изуку. Тот неспеша встал и Бакуго наконец смог рассмотреть полностью весь комплект. Помимо кружевного лифчика, на нём были такие же белые трусы, из которых уже колом торчал возбуждённый член. Кацуки долго рассматривал прекрасное тело своего спутника, но не мог и слова вымолвить – он и впрямь был очарован этим видом настолько, что потерял дар речи. – Каччан, тебе не нравится? Я-я так и думал, что это очень глупая затея... Я п-просто- – Шутишь? Черт, Изуку, ты выглядишь просто пиздецки горячо. От одного твоего вида я могу конч... – П-перестань! Я... Я понял. – Парень вновь заметно побагровел, пряча свои глаза под копной волос. – Иди ко мне, малыш, – ласково подозвал его к себе Кацуки. И Изуку повиновался. Он неторопливо переставлял свои дрожащие ноги, подходя всё ближе к кровати. То ли он находился в предвкушении, то ли боялся – сам не знал. Хотя мог с уверенностью сказать, что Бакуго он доверял. Значит, тот не сделает ему больно? Нет, нет, нет. Он не может сделать ему больно. Это же Каччан. Его Каччан. Мидория осторожно перекинул правую ногу через его бедра, удобно устраиваясь на них и кладя свои руки ему на плечи. Кацуки чувствовал и прекрасно видел, что Изуку всё это время слегка потряхивало. У него буквально на лбу было написано то, насколько он сильно волнуется за целостность своей задницы. – Каччан, я доверяю тебе, но всё же не могу промолчать... М-можешь быть со мной нежным, пожалуйста? У меня давно не было секса и я бы... Я бы, ну, знаешь, хотел почувствовать все те прелюдии, которыми занимаются обычные парочки... Бакуго положил свою шершавую ладонь на щёку Мидории, поглаживая её большим пальцем. Левую руку он устроил на талии парня, подвигая того ближе и заставляя тем самым слегка прогнуться в спине. Чёрт, настолько изящно он смотрелся вот так – в сексуальном нижнем белье, сидя у него на паху. По правде говоря, он никогда не отличался нежностью со своими партнёрами. Всегда старался находить тех, кто любит грубость – и то даже те долго не могли продержаться и просили его немного сбавить обороты. Конечно, Кацуки не какой-то там тиран, поэтому каждый раз прислушивался. Но он никогда не был влюблён... Сейчас он хотел продлить это мгновение настолько, насколько получится, чтобы они оба насладились этим сполна. Бакуго готов выполнить любую просьбу Мидории. И он постарается быть максимально ласковым. – Всё, что только попросишь, – прошептал ему на ухо Кацуки, обжигая своим горячим дыханием. Затем он слабо прикусил мочку, а тело Изуку уже полностью покрылось мурашками. Руки Бакуго медленно начали подниматься вверх, дотрагиваясь до мягкой ткани на груди Мидории. Он очертил ореол сосков большими пальцами, слабо надавливая. Примкнув к правому соску губами, Кацуки слегка прикусил его, оттягивая назад, а после зализал, пока левый всё также продолжал теребить своими пальцами. Изуку откинул голову назад, открывая свою шею, к которой тут же примкнул Бакуго. Он не выдержал и повалил парня на спину, наваливаясь сверху. От неожиданности Изуку вскрикнул, крепче хватаясь за плечи парня. Кацуки продолжил руками исследовать тело под собой, примкнув к таким всё это время желанным губам. Он немедля протолкнулся языком внутрь, полностью обследуя рот парня. Затем практически невесомо провел языком по его нижней губе и отстранился, начав покрывать сотнями влажными поцелуями остальные участки кожи: щёки, нос, шею, ключицы, грудь, живот, бёдра... Черт, как же давно он мечтал об этом. Бакуго оставлял небольшие укусы на шее и ключицах парня, а после каждый из них усердно зализывал, не пропуская ни одного участка. Он буквально готов был полностью вылизать парня с головы до пят, не пропуская ни единого участка кожи. Мидория часто и мелко дышал, с трудом втягивая воздух. Он и представить не мог, что это может быть настолько приятно и так будоражить всё внутри, переворачивая с ног на голову. А Кацуки до этого никогда не задумывался о наличии каких-либо своих фетишей, но когда под ним громко и бесстыдно стонет Изуку, не кто-то там, а именно этот парень, то крышу срывает окончательно. Безумно хотелось грубо сорвать это чёртово бельё с него и в то же время наслаждаться этой красотой всё оставшееся время. И всё же он предпочёл первый вариант. Правда сделал это не так грубо и эпично, как хотел, но он оставил свои желания при себе, не хотелось всё-таки пугать извивающегося парня под собой и портить одежду, – он осторожно стянул верх комплекта с Мидории, открывая теперь вид на его полностью оголённую грудь, на набухшие и покрасневшие, от трения о ткань и ласк, соски. И Кацуки мог жизнью поклясться, что ничего очаровательнее Изуку никогда не видел. Всё же ему достался самый лучший парень во вселенной. Сейчас он не переставал томно шептать комплименты парню, потому что знал, что как только он окажется внутри него – говорить не сможет. Бакуго перевернул Мидорию на живот, а затем достал из тумбочки лубрикант, выливая достаточное количество на свои пальцы. Он наклонился к лицу Изуку и спросил: – Всё в порядке? Ты точно готов? – Д-да, Каччан. – Тогда расслабься. Если будет больно, скажи. Я сразу же остановлюсь. Мидория сделал глубокий вдох, а затем такой же выдох, и незаметно кивнул головой, отклянчивая свой зад назад и опираясь на свои локти. Кружева красиво обтягивали пышные бёдра парня, предоставляя Бакуго такой божественный вид, о котором до этого он и мечтать не мог. Кацуки одной рукой слегка отодвинул ткань в сторону, а пальцами второй руки прикоснулся к уже пульсирующей дырочке, начав растирать лубрикант вокруг. Затем он постепенно начал входить указательным пальцем внутрь, слыша как волнительный вздох слетел с губ парня. Никогда в жизни Бакуго не был так сильно возбуждён, но в то же время и взволнован. Даже в свой первый секс не было и близко таких чувств, которые он испытывал сейчас. Он чертовски боялся сделать что-то не так, сделать больно. Хотелось доставить Изуку такое удовольствие, чтобы у него коленки дрожали и ноги подкашивались. Чтобы он не смог ясно мыслить и связывать слова в предложения. Чтобы он сорвал голос от громких стонов наслаждения. – К-Каччан? – тихо позвал его Мидория, с мольбой в глазах смотря на него. Кацуки опомнился, поняв, что на некоторое время вообще перестал двигаться, размышляя о самочувствии Деку. Он склонился, начав покрывать веснушчатую спину своими влажными поцелуями, вперемешку со слабыми укусами, одновременно вводя второй палец. Он нежно и трепетно целовал каждый шрам на теле парня, отчего у того каждый раз тело покрывалось мурашками. Следом введя третий палец до основания, он принялся растягивать Изуку, разводя их в стороны, а после нескольких минут надавил на простату. Мидория тут же сильно прогнулся в спине, рефлекторно глубже насаживаясь. Бакуго довольно ухмыльнулся, вынимая свои пальцы, отчего Изуку разочарованно выдохнул, не чувствуя прежде той наполненности. Он наспех стянул эти роскошные трусы с Мидории, отбрасывая их куда-то в сторону, и принялся размазывать лубрикант по стволу своего члена, после приставляя головку ко входу. – Каччан... Мне не нравится сзади... – задыхаясь произнёс Мидория, с силой закусывая губу. Кацуки четырхнулся себе под нос, совсем забыв про это. Сам же он привык всегда заниматься сексом в этой позе, но... Он и впрямь забыл, что сейчас он не с посторонними людьми, а с ним. Вообще-то он и сам хотел бы видеть лицо Изуку, на котором будет отражаться всё его наслаждение процессом. Бакуго быстро сменил позу, перевернув парня на спину и подкладывая подушку под его спину, чтобы было удобнее. Он спускается вниз, целуя такие желанные молочного цвета бёдра, которые манили его с самого начала. Осторожно целует внутреннюю часть, а после также кусает – он обожал делать это и остановиться теперь не в силах, – сжимая в руках ягодицы парня и вырывая из него приглушённые стоны, которые пытался прикрыть рукой. Кацуки медленно выпрямился и потянулся вперёд, взяв ладонь Изуку в свою и кратко целуя сначала её, а после каждый когда-то сломанный палец по очереди, смотря ему прямо в глаза и видя, как тот снова мило смущается. На лице тут же появляется радостная улыбка. Мидория обвивает ногами талию Кацуки, в то время как Бакуго кладёт одну свою руку на узкую талию Изуку, а второй переплетает их пальцы, вжимая его ладонь в кровать. Он удобнее устраивается между его ног и начинает постепенно входить, следя за каждой, даже мелко проскакивающей, эмоцией на его лице. Мидория охренеть какой чувствительный. Внутри чрезвычайно тесно, влажно и жарко. Да, обоим парням было необычайно жарко – настолько, что оба покрылись испариной. Ко всему прочему на улице всё же стояло треклятое лето, которое жарило людей до невозможности. – Ты всё равно чертовски узкий, – усмехнулся Кацуки, облизывая пересохшие губы и медленно проталкиваясь глубже, периодически задевая простату парня. Тот в нетерпении пытается сам насадиться на всю длину, закидывая руки над головой и сжимая простыни под собой. Он всё также пытается сдерживать свои стоны, из-за чего Бакуго, мягко говоря, недоволен. Он резким последним толчком входит до самого основания, создавая громкий шлепок кожи о кожу, и Изуку не может сдержаться – он застонал так громко, как этого и хотел Кацуки. Он вполне наслаждался этим приятно щекочащим уши звуком до такой степени, что проходилось дрожью вдоль хребта. В уголках глаз Мидории уже появились слёзы, которые поспешно скатились по его вискам. Бакуго подхватил Изуку, меняя положение и стирая пальцами вновь подступающую влагу, и теперь парень крепко держался за его плечи, до боли сжимая их, царапая ногтями спину, издавал громкие стоны вперемешку со всхлипами прям на ухо Кацуки. Когда Бакуго вновь толкнулся, оказываясь ещё глубже, Мидории словно весь воздух из лёгких выбили, и он до хруста, если блондину не показалось, прогнулся в спине, прижимаясь вплотную своей оголенной грудью к его. Изуку в прямом смысле этого слова скулил в смазанный поцелуй Кацуки, уже находясь на грани, впрочем как и сам Бакуго. Мидория закатывал глаза от удовольствия, а после неуклюже начал целовать челюсть блондина, переходя постепенно к ушам и шее, изредка томно выдыхая и обжигая кожу парня. Кацуки с низким рыком и учащённым дыханием начал ускоряться, утыкаясь носом в шею Деку и вдыхая запах... кажется, это были булочки с корицей? Под стать своему обладателю. Через ещё несколько толчков Изуку изливается им обоим на животы, а чуть позже и Кацуки кончает прямо внутрь. – Чёрт, – тут же ругается он, извиняясь за то, что даже не спросил: против Деку или нет. – Ах, я же говорил, что... если это ты, то... всё в порядке, – хриплым голосом и периодически запинаясь произносит Мидория, заваливаясь на кровать, а следом за ним Бакуго, который тут же обнимает парня, зарываясь лицом в его вкусно пахнущие и такие мягкие волосы. – Нам надо срочно принять душ, – смеётся Кацуки, убирая мокрые пряди со лба Изуку и целуя прямиком туда. Он не переставал широко улыбаться, глядя на парня перед собой, и думал, что он определённо точно самый счастливый человек на земле. В дверь резко раздался звонок, проносящийся эхом по всему дому. – Бля-ять, этот придурок не мог позже приехать, такой момент испортил, чертов мудила, честное слово, чтоб их там всех, – устало простонал Бакуго, крепко обнимая парня под собой и целуя того в грудь. Мидория слабо посмеялся. – Я бы и сам, конечно, без проблем спустился, но у меня буквально из задницы течёт твоя сперма. – То есть раздеться передо мной – это трагедия, а как сказать про сперму в жопе – пожалуйста, – возмущался Кацуки, поспешно натягивая на себя спортивные штаны и футболку под звонкий смех Изуку. В дверь начали настойчиво и громко стучать, из-за чего хозяин дома злился ещё больше. – Да иду я, иду, не ломай мне дверь, говнюк! Бакуго пулей спустился с лестницы и топал по всему дому так, что Мидория мог с лёгкостью сказать, где он сейчас находится. Последнее, что он услышал – возмущённые крики Кацуки, а после провалился в сон, полностью выбившись из сил. Бакуго грубо выхватил пакеты с едой у курьера и швырнул ему деньги, оставляя довольно большие чаевые, и захлопнул дверь. Он оставил это всё на столе на кухне и побежал наверх. Зайдя в комнату, он увидел мило сжавшегося в комок парня, который уже успел уснуть. Сердце непроизвольно сжалось, а в животе словно ветер гулял, поднимая всё на уши. Кацуки тихо подошёл к Изуку, подхватывая того на руки и унося в ванную комнату. Даже после того, как он оказался под водой, он не подал никаких признаков пробуждения, а лишь сильнее прижимался к теплу Бакуго. После всех процедур он временно посадил парня в рядом стоящее кресло в своей комнате и принялся менять постельное бельё. Затем он уложил его на кровать и сам лёг рядом, как можно крепче прижимая к себе. Кацуки осторожно поцеловал его в макушку и положил свою руку на живот Мидории.

***

Бакуго дремал около часа, а потом ещё долгое время рассматривал спокойно спящего Изуку, грудь которого каждый раз медленно вздымалась вверх и опускалась обратно. Смотрел на его умиротворённое лицо: на изредка дрожащие ресницы; на аккуратный вздёрнутый нос; на чуть приоткрытые, полностью искусанные губы; на мягкие, покрытые веснушками, щёчки, до которых Кацуки всё же дотронулся – не удержался. Он осторожно положил на одну из них свою ладонь, чуть поглаживая пальцами. Мидория тихо застонал, причмокивая губами и, повернувшись в сторону Бакуго, зарылся лицом у него в груди, случайно задевая сухими губами его сосок, отчего парень непроизвольно вздрогнул. Он широко улыбнулся, обнимая Изуку. Через пол часа проснулся сам Мидория. И первое, что он увидел это то, как Кацуки держал в руках его ладони и снова целовал их, дольше, чем нужно, задерживаясь на шрамах. Он словно светился от счастья. Таким его Изуку никогда не видел. Он хрипло посмеялся, пытаясь вырвать свои руки из его хватки, но ему не позволили, крепче сжимая. – Как себя чувствуешь? – Мм, хорошо, – он широко зевнул. – Каччан... Ты простил меня? – спросил Мидория, вновь делая взгляд побитой собаки. – А? Ты о чём? – в непонимании спросил Бакуго. – Только не говори, что ты переспал со мной из-за чувства вины... – Он слегка отодвинулся назад, чтобы лучше видеть Изуку, но руки не отпускал. – Что? Нет. Конечно, нет! Боже, – он тихо выдохнул, смотря вниз и вдруг покрываясь румянцем. – Даже несмотря на то, что мы переспали, я всё равно невероятно волнуюсь, что ты до сих пор зол на меня. Я давно хотел этого, но мне было страшно. Зная твой характер... – Ты серьёзно думал, что после всего того, что я узнал, я буду с тобой грубым? – скептически поднял бровь он. – Да и тем более я не какой-то там тиран... – Я-я не знал, Каччан. Я же ведь и правда не знаю о твоих предпочтениях. Ты сам мне ничего не рассказывал! – А что я, по-твоему, должен был сказать? Что люблю трахать людей до потери пульса? – он усмехнулся. – Да ты бы сразу же в страхе сбежал подальше. – Н-но сегодня... – Нет, ты прям вынуждаешь меня озвучивать всю эту сопливую хрень... – Кацуки отпустил одну руку Изуку и потёр пальцами свою переносицу. Он сел, облокотившись спиной об изголовье кровати, а под бок пристроился Мидория, укладывая голову на плечо и обвивая руками его талию. – Я никогда особо никого не ласкал, потому что мне нахер всё это не сдалось. Растягивал – да, без этого никак, но поцелуи и прочее – нет. Но я и не испытывал к этим людям, помимо похоти, ничего. С тобой всё... по-другому. Тебя мне наоборот хотелось как можно больше... ласкать и изводить, но всё же я не выдержал. – Изуку чувствовал, как быстро колотится сердце Бакуго, точно как и его. – Черт, ты же знаешь, как трудно мне говорить о своих чувствах. – Знаю. Я... – Не перебивай. – Кацуки взял подбородок Мидории, чтобы посмотреть тому прямо в глаза. – Я люблю тебя всего. Люблю, когда ты крепко обнимаешь меня. Люблю твою яркую и сияющую улыбку, которая каждый раз очаровывает. Люблю твою сексуальную задницу, – он посмеялся, в то время как парень смотрел на него, будто находясь в каком-то трансе. – Меня раздражают твои препирания, но я всё равно люблю их. Люблю твой звонкий, разносящийся по всей округе смех. Даже твою гадкую еду, которую всё равно каждый раз полностью съедаю, тоже люблю. Люблю, когда ты смущаешься от моих слов, вот как сейчас. – Он заметил, что щёки Мидории порозовели. – Ты – моё вдохновение, Изуку. Даже несмотря на то, что произошло, я всё равно доверяю тебе, потому что я знаю, что вижу. А вижу я такую же любовь в твоих глазах. Пусть ты и сказал... Хм, что ты тогда сказал? – Он специально приложил палец к подбородку, делая задумчивый вид. – «Каччан, ты мне нужен, без тебя я никто, хочу спать вместе с тобой в одной кроватке, бла-бла-бла», – он сделал писклявый голос, пародируя Мидорию. – Во-первых, я не так говорил! А во-вторых, у меня не такой голос! – возмутился он, надувая свои щёки и скрещивая руки на груди. – Но, Каччан, то, что я сказал тогда – чистая правда. Я не мастер красивых речей, но я тоже... Тоже люблю тебя. И обещаю, что ничего подобного больше не повторится. Ты всегда чувствуешь, когда мне плохо, словно мы связаны... Словно мы родственные души, понимаешь? – Он кивнул головой, прекрасно понимая, что он имеет в виду. – И пусть тебе сложно подбирать слова, но твоя поддержка самая лучшая. Я правда дорожу тобой всем сердцем и боюсь потерять. Боюсь, что я недостаточно хорош... – О чём это ты? – нахмурился Бакуго. – Я-я боюсь, что не так хорош и опытен, как предыдущие твои партнёры... Боюсь сделать или сказать что-то не то- – Так, всё, заканчивай с этой хренью, слушать не могу. – Он резко обхватил ладонями его щёки, поворачивая голову в свою сторону, потому что слышал, как начал дрожать голос Мидории. Бакуго увидел слёзы на его глазах и почему-то начал злиться. – После всего того, что мы сегодня сделали и после того, что я сказал, ты серьёзно считаешь, что я могу думать о ком-то другом? Ты, черт возьми, тупой придурок, если думаешь, что кто-то может быть лучше тебя. Они все и рядом с тобой не стояли, слышишь? Только попробуй ещё хоть раз сказать что-то подобное. – Он грубо и резко прильнул губами к его, неприятно стукаясь зубами и властно толкаясь своим языком внутрь. Изуку судорожно вздохнул, прогоняя все ненужные мысли прочь. — Знаешь, Каччан, у меня всё же остался один вопрос. – Валяй. — Какого чёрта я до сих пор голый, в то время как ты одет? – он недовольно посмотрел на Кацуки, из-за чего у него появилась милая морщинка между тонких и аккуратных бровей. Бакуго лишь хрипло рассмеялся. – Потому что такую красоту нельзя скрывать от моих глаз, – ухмыльнулся он, целуя прям в эту морщинку. – А вообще ты должен поблагодарить меня. Я вообще-то и еду забрал, и тебя помыл, и постельное поменял. Где моя?.. Он не успел договорить, потому что Изуку заткнул его своим лёгким поцелуем. Он с причмокиванием отстранился от него, облизывая свои губы. – Спасибо, мой герой, – посмеялся парень. – Можешь подать мне одежду? Лицо Кацуки озарила коварная ухмылка, которая сразу не понравилась Мидории. – Нет, возьми сам. – Ублюдок, – хмуро прошептал Изуку, выбираясь из-под одеяла и направляясь искать свою одежду по комнате. Найдя её на том же месте, где он её и оставил, то есть на полу, он наклонился, чтобы поднять её, как тут же почувствовал сильные руки на своей талии и упирающийся в него стояк. – Каччан? Что ты... Только не говори, что... – Нечего было так вызывающе расхаживать по комнате, – прошептал Бакуго на ухо Мидории, затаскивая того обратно на кровать.

***

Они сидели и ели горячий, сладкий шоколадный кекс под дождём в беседке за домом. Душная и жаркая погода, на первый взгляд, ничего совершенно не предвещала, как вдруг можно заметить стремительное и внезапное движение мрачных туч, которые, заполняя горизонт, всё ближе надвигались на город, омрачняя его. Тут же появляется мощный и холодный ветер, неприятно обжигающий кожу. Ещё мгновение спустя небо разрезает первая молния. Определённо, всё выглядело довольно могущественно и величественно, правда, Изуку всё равно при каждом ударе молнии теснее прижимался к Кацуки, пугаясь этих страшных звуков. Они сидели накрытые тонким пледом и закинутой Бакуго рукой на плечи Мидории. – Кстати, я и не злился на тебя из-за двумордого. – Что? То есть ты хочешь сказать, что специально изводил меня? – удивлённо и даже с нотками возмущения воскликнул Изуку. – Может и так, – посмеялся Кацуки, получая лёгкий подзатыльник. – Эй! Давай согласимся, что ты частично, но заслужил этого. – Хорошо, ты прав, я заслужил. Но я спать нормально две недели не мог из-за тебя! Хотя ладно, я сам виноват, – тихо под нос буркнул он, вновь опуская голову на плечо Бакуго. Тот лишь прыснул в кулак, продолжая умиляться этим парнем. А после, когда погода стала ухудшаться, они вошли обратно в дом, собираясь ложиться спать. Точнее, это Кацуки вошёл – Изуку он вновь нёс на руках. Уж слишком ему нравилась эта близость. А Мидория в очередной раз глупо отказывался, но разве Бакуго послушает его?