Дорогой Джон, я пьян и не женщина

Ник: *** Тюльпан *** Блоггер уровня «ГЕНЕРАЛ» Подпись под аватаром: «Чертовски популярен в Голландии. Вот уже 4 год веду мир в эфир». Здравствуйте, дорогие са-самки! Отдельное алоха-охайо читателям из Канады. Поговорим сегодня о моих питомцах, Голдене Уолкере и Джоне Хелларе! Место их нынешнего обитания — один из моих отельчиков особого назначения. Да-да, тот самый любовный отель, в котором полным-полно камер и диктофонов. На данный момент в уютной обстановке бежевого цвета томится один только Джон, а Златик на подходе. Интересно, приедет на такси? Делаем ставки, господа и господамы. Я пока в окно выгляну, малыш вот-вот обрадует нашу постыдную улочку своим присутствием. *Спустя 6 минут обновление записи* Бежит на своих двух, зефирочки!

***

Холл четвертого этажа встретил Голдена приглушенным светом ламп и улыбчивым хозяином заведения, выделяющимся на фоне тусклых стен вельветовыми штанами крайне кричащего фиолетового цвета и оранжевыми подтяжками в синие полосы. Кофта в серые пони после таких диковинных сочетаний смотрелась вполне гармонично. Сам же Голден был одет в серый спортивный костюм, без майки или кофты под курткой. Странный выбор одежды, подумалось Тюльпану, но по оценке соблазна 6 из 10. — Так-так, кто это тут у нас? — Тюльпан показательно лениво оглядел с ног до головы новоприбывшего, слегка покачиваясь, перенося равновесие с пяток на носочки. — Вы Тюльпан или Ив? — Я, самка моя, Тюльпан! — он лизнул нижнюю губу, обнаружив на ней кусочек липкой жвачки. А так хотелось произвести впечатление крутого парня. Уолкер выжидающе смотрел в глаза хозяина отеля, даже не улыбнувшись от смущенного вида Тюльпана. — Вот ключ от твоего счастья, 41 номер. Я буду неподалеку, на этаже. Ив, кстати, в 43. — Спасибо. — Не благодари меня, пока не обуздаешь Зверя и не превратишь его в прекрасный цветок. Бровь Уолкера метнулась вверх. — Что еще за маниакальное изречение фаната «Диснея»? Я — бедная Джоанна, которой не нравится превращение Чудовища в принца. — Хоть ты и не Белль, но тебе идёт желтый. Голден хмыкнул, кивнув Тюльпану. — Я пойду, капитан. — Зверь в соседнем, это комната Ива. Тюльпан с загадочной улыбкой покинул коридор, а взгляд Уолкера метнулся к одной из небольших камер возле лифта. _Мысли Голдена_ Кардинал ушел. Теперь я один. Тут, стою, Господи. Еще и камеры везде, но так даже лучше. Перед ними легче притворяться, что всё в порядке. Мне нужно просто зайти к нему. А если он в душе? Или это все просто шутка? Его письмо… Нет. Нужно разобраться. Когда я успел опереться лбом о дверь? Черт, йевлар, мерде! Поприседаю-ка раз десять. _Мысли Хеллара_ Что это за глухой звук за дверью? Тюльпан? Голова болит. Нет, надо посмотреть, что же там за беспорядок. А если… Если это он? О. Сердце в пятки ушло. Поприседаю-ка раз десять. _За дверью ***Тюльпана***_ — Аха-ха, не думал, что они так близки по духу! Умора! Физкульт минутка! Надо поторопить события, пока они не смотались в олимпийскую сборную. Тюль потянулся через всю кровать и взгроможденную на ней аппаратуру к тумбочке, сняв телефонную трубку. Тун-тун-тун. Пи-и-и-и-ип. Пи-и-и-и-ип. — Алло? — Самка! — Господин? — Какие грязные словечки! Ты меня вовлекаешь в сексуальные игрища, Ивчик? — Что Вам нужно, господин? — Выйди в коридор с обычным выражением лица и злобно скажи: «Хватит шуметь, а то копов вызову». Пару выдохов в трубку. — Это необходимо? — У тебя ведь завтра сдача курсовой? — Как?… И что? — Ну, жалко мне тебя. Вдруг хозяин отеля отключит свет? Ив повесил трубку. Тюльпан вернулся к монитору. _В коридоре_ — 30… 31… 32… Открывается дверь номера 43. Оттуда выползает нечто, подобное огромному мифическому титану. Недобрый взгляд в сторону Голдена, застывшего в странной позе полуприсяда. Голос титана подобен грому. — Не будете ли любезны, дражайший, свалить в Ваш уютный номер, в противном случае я вызову копов. Двери захлопнулись. Голден зажмурился. — Ладно, еще один раз присяду и зайду… _В номере Хеллара_ — 30… 31… 32… Послышался неразборчивый голос Ива из коридора. — Ив? А, так это он стучался в двери! А я боялся. Так-с, надо открыть двери. О, какой-то парень. Почему ты лежишь на полу? Надо поднять. Нет, не за ноги, за руки, не стоит повторять шалости с официанткой… Падаю. Джон нависает над ним, вглядываясь в покрасневшие щёки, в растрёпанные светло-каштановые волосы, в широко открытые глаза. Рука непроизвольно касается его лица. Узнается всё. Кожа, её цвет и запах, свет в глазах, бушующая энергия и, почему-то, кадык. — Хеллар! — выпалил Уолкер, задыхаясь. — Хеллар? Так они и затихли на минутку-другую, не меняя положения. Поспешно поднявшись, Джон подал руку своей даме. Войдя в номер, они сели с разных сторон одноместной кровати, которую перед приседаниями Джон перестелил. Света было не много, работал только розовый торшер в белую крапинку со стороны хозяина номера. Сквозь светлую тюль в окно заглядывали фонари с причудливыми шляпками, настаивая на смешении своего света с комнатным. Напряженность с избытком уюта. Пошарив в кармане, Голден передал скомканный конверт к Хеллару. Джон послушно взял его, смущаясь новой внешности своей девушки. С помощью новейших видеокамер мы видим содержимое письма. «Прости меня. Добрый вечер. Прости, что солгал. Можешь меня избить до полусмерти, можешь и до смерти. У меня за плечами нет ничего, ради чего стоило бы жить, да и я помогу выставить это самоубийством. Если нужно, я могу и просто исчезнуть из твоей жизни. Прости, Джон, прости, что ты отпечатался в моей голове когда-то давно, но я так и не отпустил тебя. Прости даже за то, что у меня широкий диапазон голоса. Черт, за всё, абсолютно за всё!» Некоторое время после прочтения Джон скользил пальцами по бумаге, вглядываясь в стену. Голден смотрел в пол, не решаясь даже поднять голову. Его письмо было нелепым и плоским, лучшее он не смог придумать, как ни старался. Джон пошарил в тумбочке под торшером. Он достал оттуда ручку, начав писать ответ на на обратной стороне, приложив листок к коленке. Он отдал письмо, избегая смотреть на Голдена. Джон боялся зацепиться с ним долгим взглядом. Голден взял письмо. «И тебе добрый вечер. Не вини себя, я не считаю тебя полностью виноватым. Сейчас я и сам не могу проронить ни слова. Сходи в душ, у тебя измученный вид, а ещё отчего-то сажа вот тут и здесь». Рядом со строками был нарисован маленький, судя по всему, Голден, и кружочками указаны пятна сажи в нужных местах. Голден схватил ручку, направляясь к ванной комнате. Закрывая за собой дверь, он бросил канцелярскую принадлежность на коврик перед дверью, протянув ладонь из проема. Он пару раз постучал по дверной раме, привлекая внимание Хеллара, если вдруг он отвернулся. Хеллар не отрывал взгляд от его передвижений ни на секунду, и уже трижды прочитал на тыльной стороне ладони кривое, виноватое "прости». Джон обреченно вздохнул. — Сколько можно извиняться?! Если отключить камеру и просто слушать звуки, то таким был их диалог за весь вечер: — 30… 31… 32. — 30… 31… 32. — Хеллар! — Хеллар? — Сколько можно извиняться?!