***
Горчичная ветровка волок за собой владельца черного плаща. Чуть ранее они еще толпились возле прилавка, где он внезапно принялся настойчиво толкать вперед черный плащ меж рядов товаров. Настойчивость рук оказалась губительной — черный плащ опрокинул мешок гороха. Они ушли за угол домов по направлению в парк Хумлегарден. Горчичная ветровка снял капюшон, сверкая зелеными глазами. — Голден, что это было? — Черный плащ был потрепан и в смятении. Уолкеру наползла на лицо манерная улыбка доктора, который осматривал заносчивого пациента-мальчишку. Параллельно он разбавил образ манерами мамочки и стряхивал пыль с его плаща. — Прости, прости. Увидел знакомую цыганку. Хеллар стоял между домами и, позволив себя отряхивать, никак не мог угомонится. — Что ты ей сделал? Голден развернул Джона лицом к стенке, из-за чего большой шеф вздрогнул. Уолкер просто смахивал рукой свои грехи с его плаща и не заметил никакого напряжения. — Ну, знаешь, она влюбилась в мои руки, — «Да-да, те самые руки, которые тебя шлепают. Ну не скажу же я, что увидел нашего недавнего знакомца». — Джон Хеллар, твою мать, у нас свидание! Я его столько ждал и не хочу что бы кто-то нам мешал. Джон обернулся лицом к миловидному мужчине. В его глазах был синий штиль, который просканировал ближайшую территорию на наличие людей. Он положив свою весомую левую ладонь на затылок Голдена и чмокнул того в лоб. Немного задержавшись и впустив воздух в легкие, Джон опустил руку на шею своего партнера и притянул его губы к своим. Чмокнул и отпустил. Дескать, принял и расписался. У Голдена начала дергаться бровь. — Отличное начало. Они дошли до парка в обычной колкой манере разговаривая друг с другом. Голден жестикулировал, а Джон, как моряк в отставке, шел рядом, сопровождая и развлекая обычными историями из его жизни. — Ох уж эта твоя секретарша. Пора тебе её в отпуск отправлять за такие заслуги. Почти дело твоё спасла. — Распластался на лавочке Голден. — Не всё дело, просто очень важного партнера прикормила, но отпуск в любом случае будет. К тому же этот же партнер состроил на неё планы, им надо дать время на развитие отношений, — Джон подозвал жестом дяденьку (как ему сначала показалось) с тележкой каштанов. — Что, серьезно? Тогда сейчас же отпусти её. Напиши на почту или смс. Зачем тянуть? — Голден взглянул на пухленькую продавщицу каштанов, которая творила настоящую магию своими большими руками — в воздухе родилось нечто: белоснежная бумага скрутилась в конус, наливавшийся океаном каштанов с дымком. Джон принял одной рукой бумажный конус, другой — расплатился. Он взял один каштанчик в свободную руку, а остальное всучил Голдену, точно подношение языческому богу. — Спасибо. — Легкая запинка в его речи не была замечена. — Сейчас сделаю, а ты пока налетай, — Хеллар вытащил из кармана смартфон. — Не знал, что ты любишь каштаны, — Голден был озадачен непонятностью Джона-дурашки в данной конкретной ситуации. — Я и сам не знал, — щелкая по сотовому, Хеллар жевал каштанчик. — Так-с, сделал. Следующее ваше желание? Голден чуть не подавился очередным каштаном, тогда как Джон спокойно наблюдал за дрожащей под натиском ветра листвой деревьев. — Джин с пачкой презервативов вместо лампы-гасетки? — Уолкер, улыбаясь, откашливался. Хеллар же выпрямился и соизволил повернутся, атакуя взглядом. — Опустим этот вопрос. Твоя очередь. Расскажи, что ты делал эти два дня без меня? Ветер удостоил своим вниманием мужчин — настал час соблазнительного развеивания волос. — Как только я вышел из дому наткнулся на какой-то веснущатый скелет с очками в костюме девушки. Она странно меня осматривала. — Хм. Это ты про Алекс, наверное. Наша соседка напротив. — Живет одна? — Нет, с бабулькой. — У тебя был с ней контакт? — Нет-нет, она… — Слишком плоская? — Грубиян. Она мой психолог. Уолкер пытливо всмотрелся в глаза Джона — «Расскажи!» — Нет, после вас. Уолкер готов был еще поспорить, но отмахнулся. У них впереди достаточно времени, пора и расслабиться.***
После стыка с Алексис Уолкер подался на пожарную станцию. Красные машины сильно пахли дизелем, а значит сегодня ночью был вызов. Уолкер пошел отметится у Марвела. Он провел рукой по доске с налепленным на неё листком со списком смен, а после и под ним. Это был особый ритуал. Шершавая, старая, протертая доска под ладонью чесала пальцы — поранишься или заносу занесешь, значит, сегодня точно будешь тушить. Уолкер провел несколько раз по доске, как по брюху собаки. Ничего. Он довольно хлопнул по листку смен, прижав его тем самым обратно и по лестнице взобрался в раздевалку. Распахнул двери с лучезарной улыбкой. — Приветствую, леди! — О, герцогиня Кэт, приветствуем! — Отозвался широкоплечий брюнет — Берт. — Благодарю, что соизволили явится в столь ранний час. — Поклонился кучерявое брюхо - Тео. — Пф, ну привет. — Отозвался кудряшка — Вигго, подпирая шкафчик, в котором кто-то сидел. Явно Джоззи. — Уолкер! Если Ваше Высочество там, прошу, освободите меня! — Заорал шкафчик. Голден уже шатнулся по направлению к нему с намерением провести не то спасательную операцию, не то помочь измываться над мальчишкой, как вышла девушка с сальными волосами чуть ниже поясницы. Голден попятился назад. — Барбо Бергстрём, милая, что ты творишь с волосами! — Упрекнул Голден. Девушка, явно игнорируя слова Голдена, оттокнула мясистого Вигго от шкафчика и освободила Джоззи. — Спасиб-б-бо, — заикаясь, прогавкал Джоззи. — Эдди, перестань вести себя как новенький. Ты уже 3 месяца тут не просто ошиваешься, а натурально работаешь. — Она дальше игнорирует Герцогиню. Голден подошел к Вигго и дал тому подзатыльник. — Эй! Что такое, Ваше Высочество? — Ты просто нахал, не поклонился моему выступлению и ввел в мой Гала-концерт фарс, — Голден театрально состроил мину, бросил в сумку сутулящегося в белой майке Вигго и обхватил его шею правой рукой. — Не-ет! — завопил Вигго. — Мы разбудили палача! Я буду скучать за нашей принцессой. — Я же был герцогиней! — Затягивал хватку король хаоса. — Тьфу! Ну от тебя и воняет… И главное - чем! Цветами! Фи! — Вигго сжал торс Голдена, абы тот его отпустил, но Уолкер был слишком хорошо сложен, что бы какой-то там худющий, кучерявый Вигго его сокрушил. — Браво! — Аплодировала Барбо. Голден отпустил свою жертву и подошел к женщине, поклонившись, как пристало мужчине во фраке. — Ну, все в сборе? — Она окинула взглядом команду. — Да, — подтвердил зеленоглазый. — Тогда не спеши переодеваться, Уолкер. Так как ты и Тео опоздали, мы отправляем вас за провизией. Заодно покажете, что и как Дж… Эдди, — все ухмыльнулись и в голове протянули «Джэ-эдди». — Хорошо, но помой голову, будь добра. — Ах-х, Уолкер, потом же соперничать будем. Не для тебя я пол меняла. — Остальная группа поддалась смеху. Только Голден слегка вздохнул. Эх, ребята, а ведь это была не шутка и только трое из работающих здесь знали этого парня, Беньямина, без его длинных волос и с бородой. — Ладно, потом поговорим. Кроме «Амброзии» куда-то зайти? — Да. Хокан, Йак и Сигге просили зайти к бабуле Лунд. Посмотри еще заказ на мое имя и проверь заказы за ту неделю. — Хорошо. Полетели за мной, девчонки, — Голден накинул оранжевую рабочую куртку и возглавил отряд.***
Пожарная станция находилась в Старом городе. Как и всё его приспешники, он был подобен маленькому зёрнышку, которое разрослось и пустило немало стрелок. Пожарная станция, которая действовала с 1970 года, как раз и была одной их тех стрелок, окутанная лабиринтом старых домов, пристроек и новых зданий. Голден и Тео позабавились минутным марафоном от их милого попутчика Джэ-эдди, который невозможно отставал, теряясь между домами. К скорому их удивлению он пристал перед ними, размахивая телефоном «Сони» а-ля: «А у меня есть GPS». Голден закрыл лицо руками от смутившего его милого идиотизма Эдди, но поучить уму-разуму пинками под зад не вышло, ибо Тео получил смску-нагоняйку от Барбо — «Быстрее!». Накупив всё надобное, съедобное и далее по списку какого-то умного перфекциониста-начальника, они начали возвращаться к лабиринтам. Пройдя первые два проулка, Голден дернул Тео за рукав. Небольшая будка, напоминающая киоск с прессой — маленький книжный магазинчик «Лунд» — еще одна точка для посещения. Магазин имел типичные окна киоска с единственным различием изложенного на витрине — ни одного журнала, всё завалено книгами. В этой будочке восседала бабуля с футболкой очередной новой рок группы, военными штанами и курткой и с очередным беретом, в совершенно не подходящем будке кресле. Миниатюрная леди в миниатюрном киоске в огромном кресле? Многие не могли понять, как она затащила сей девайс внутрь и придумывали не только басни о том, что кресло стояло до постройки, но и то, что кресло — это дух-хранитель, из-за которого никто не сможет обворовать магазин. Еще бы, поскольку для входа в киоск надо переходить, точнее, перелазить через кресло и не менее трудным образом нести уже не только книги, но и додуматься захватить кассу с деньгами, карабкаясь с ношей к выходу. На это уйдет куча времени и пока вы будете копаться со своими комплексами у кресла, проворная бабуля Лунд дотянется до трех кнопок под креслом (полиция, скорая, пожарная), потом прыгнет к своему напарнику Джеймсу Креслу Бонду в ожидании помощи и в созерцании ваших потуг выбраться. Голден всучил пакеты Тео, тем самым отправляя его в плаванье к их пристани, взял за воротник Джэззи, оттягивая его инициативную тушку, кричащую: «Ну он же всё сожрет!» — к дверке будки. Дверь была единственным не прозрачным объектом в этой коробке, еще и была увешена кучей листовок. Нет, это были не рекламные листовки. Вся прелесть заключалась в том, что это были листики с именами. Голден оглянул дверь и кивнул новичку в сторону цветастых бумажек. — Знаешь, что это? — Число почетных покупателей? Воров? Благодетелей? — Скучная мысль, как и у всех тебе подобных. — Новеньких? Голден окинул парня тяжелым взглядом. — Не суть. Нет, бейба, это имена–возгласы. Ты приходишь к бабушке Лунд и говоришь об интересующей тебя книге. Как только бабуля её найдет, она вешает на эту дверь твоё имя или кодовое слово. Проще созвониться, скажешь ты. Глупец! Ведь это и есть настоящий блеск Старого Города. — Серьезно? — Какой ты скучный. — Голден, заприметив нужные имена, применил силу, что бы отпереть дверь. На секунду он замешкался. — Ах да, забыл… — Что? — Взволновано посмотрел на него Эдди. — Барбо верно сказала, ты больше не новичок, если пробыл более двух дней в нашем рабочем обществе. Ты уже часть нашей огромной шведской семьи, — улыбнулся Уолкер сияющему парню. — Мы просто над тобой прикалываемся. Прими свою судьбу. Двое парней вошло в новый мир. Один слегка чертыхающийся и другой — оптимистично, как после медитации или просто как сам Дьявол. Голден протянул. — Здрас-сте! — Добрый день. О, Голденесс! Зашел, что бы узнать, когда вновь старые вдовы собираются на вечерок покера? Милая Ритадесс ощипала нас как кур своими небылицами — спрашивала о тебе! — Голос старушки доносился из-под кресла, откуда она вылезла в шапочке из сегодняшней газеты. — Мисс Лунд! Нет, право, я больше не в состоянии играть, — Уолкер помог старушке подняться и отряхнуться от пыли. — Но вы ведь проведете сом ной особую партию? — Ах-ха! Коварен тот создатель, что вас создал, — маленькая Лунд щекотала слух Эдди удивительно молодыми лучами смеющихся вихрей. — Быть может это был сам Дьявол. Кого вы мне привели? — Это наш новый друг в песочнице. Познакомитесь — Эдди, для вас Джэдди. Эдди — наша госпожа или мисс Лунд, — Голден сделал шаг назад и подтолкнул товарища к миниатюрной мисс Лунд, меняясь местами. — Я не… — Замявшись от её обходительного взгляда, Эдди смиренно закрыл рот. — Приятно познакомится, Эдуард. — Морщинистая, словно фарфоровая или присыпленная штукатуркой рука зависла в воздухе. — Рад встречи, госпожа Лунд. — Уважительно и с улыбкой парень аккуратно словил её руку. — Раз всё так хорошо пошло, можно ли спросить о заказах и вписать новые? — Голден оттолкнул Эдди жестом «уйди, надоедливый ухажер» и поощрил улыбчивым взглядом — «учись, как надо». На это старушка вновь залилась хохотом, отчего её самодельная шляпка начала сползать. Она взяла листовки у зеленоглазого, обойдя двух мужчин. Быстро пробежавшись взглядом по именам она начала беготню, чем напоминала маленького хомячка в книжном лабиринте. Голдену и Эдди оставалось принять судьбу корабля в шторме и ловить падающие в руки пакеты книг. — Вот порнушка для Джина (медицинская энциклопедия), комиксы для Барбо («Война и Мир», том ІІІ и IV), разрисовки для Йака (книга о Дали и Босхе). Итого бабуля бросила 25 пакетов книг со своими светскими комментариями. — Платите наличными? Визиткой? Натурой? Кровью? Верой? — Бабуля как и перечитала, так и перепробовала множество верований и с каждой она взяла то, во что хотела верить больше всего. — Натурой этого парня, — Голден в очередной раз спровоцировал кривую, испуганную улыбку Эдди. — Пора идти за волей судьбы, шкет. — Ох, школьник. Ну что же, — бабулька прижалась ближе к школьнику. - Нет, пожалуй, отдам его своей внуче. — Но у вас же внук? — Голди положил свою руку на плече Эдди. — Велика ли разница? — Не отставала бабуля, наклоняя маятник-Эдди к себе, от чего киоск опять начал качаться. — Я заплачу! — выпалил Эдди, чем спровоцировал овации у зрителей на улице — уже собралась очередь. В коробку «Лунд» могли заходить только двое, в крайних случаях трое, иначе не помещались. — Окей, — Голд достал бумажный конверт из рабочей куртки и опустил его в руки бабули. — До встречи и простите этого хама. — Прощу, если придете после песочницы ко мне, — улыбнулась мышиная бабуля. — А аас, молодой Эдуард, я бы представила своей внучке. Решитесь — приходите на чай. Пока!***
— …И он вынес те пакеты из книжного. Нет, Джон, правда, я так всегда и представлял тех школьников в 1900-е, с охапкой пакетов, с дрожащими руками и неуклюжей походкой. Ещё бы картузик на голову и всё. — Уолкер снова бросил вызов солнцу своей улыбкой. — Никогда бы не подумал, что ты увлекаешься мальчишками, — ревниво кольнул Джон, но Голден не опешил. — Мы всё ним увлечены, Хеллар, — протянул он задумчиво. — Вся наша шведская песочница ждет, когда этот цыпленок упорхнет от стаи ворон. Он слишком чист. — Ты о том, что он ещё не тушил пожары? — джентльмен уже забыл о своих напыщенных ревностях. — Да, ведь на пожарной станции есть те, кто сидит на справочной, те, кто проверяет снаряжение, патрульные, передовые, дежурные, связующие. Не сразу огненная рулетка указывает твой номер. — Хм, так может не ставить его на рожон? — Бинго! Но скоро пройдет срок беспечного шатания по станции и рулетка в любом случае укажет на него, — оба вздохнули. — Кажется, пару минут назад кто-то ревновал? — Ой, да? — Хеллар поднял бровь. — Неужели ты ревнуешь к моей заинтересованности в Барбо? — Что? — сел ровно Уолкер. — А что, по описаниям её нравов она прекрасна, — Хеллар смущался, но не сдавался. — Неужели у Джона Хеллара есть чувство юмора? — Голди откусил каштанчик, что прятал до этого в кармане, оставив каплю слюны и втолкнул остаток в рот Джону. Хеллар проглотил его с доверием. От такой реакции голуби всполошились, так как Уолкер со смеху едва не упал на мусорник, чем всполошил и посещающих парк. — А дальше рассказывать будешь? — Джон запивал водой проглоченный комок. — А дальше всё обыденно. Вставай, — шатен поднялся. — Если захочешь, закончим это в моей квартире. — Точно! Я и забыл! — Как раз вовремя. Дождь скоро начнется. Хеллар удрученно взглянул на каравеллы серых туч. «И когда они успели? Сколько времени мы пробыли здесь?» — он вскользь взглянул на часы. Его пульс участился. «Пять часов дня и шесть как мы гуляем. Удивительно. Первый раз невозможно найти сопротивления этому потоку.» — улыбка. Ещё одна улыбка навстречу. Пару воздушных шариков полетело вверх, раздался плач ребенка. Дедуля поднимал пеструю косынку своей внучки с земли. Собака побежала за кошкой. Всё меркло для этих двоих в этот миг и Джон инкогнито зажал пожарного к дереву и стукнулся о его зубы своими.***
Краски ночи сгустились, оттенки смешались. Солнце окончательно ушло, всё зашторилось нарастающим дождем. Люди даже под зонтами не могли разобраться, как и куда идти, если переходили на быстрый шаг. Деревья и асфальт дождь превращал в одну большую кляксу. Голден ухватился за Хеллара и повел его по памяти. Шаг за шагом он вывел Джона из парка. Черные столбы еще были видны сквозь полотно капель — фонари. По ним и можно было ориентироваться. Между домами было легче, жаль только, что между кварталами находилось просторное пространство с живой изгородью, это добавляло проблем. Слишком одинаково. Они не остановились ни на секунду. Это была погоня с легкими хлюпающими звуками по увеличивающимся в диаметре лужам. Еще немного и Уолкер отведет его в свой район. Застройки с морем тупиков и без искры будущего, оставленные прошлым и отпущенные реальностью. Дома в этом месте иногда были связаны пристройками, не едиными по стилю, и если до входа в этот район город был обыденной европейской изюминкой, то сейчас никто и не вспомнит о существовании великолепия архитектуры. Привет, приглушенный коричневый, серый, черный. Ключ повернулся в скважине кованной решетки, оградившей внутренний дворик и они проникли в индустриальный лес выживания. Черный плащ был полностью мокрый. Сначала он был на своем хозяине как ширма, скрывающая всю строгость его фигуры, но теперь черная ткань полностью поглотило все изгибы тела Хеллара. Его сопровождающий в белой кофте с V-вырезом тоже не отставал, едва не демонстрируя светлую кожу через мокрую ткань. Следует заметить, что самих себя они не видели в таком виде во время бега, а как только это случилось прозвучал звук грома, точно молния пронеслась меж ними и они прильнули друг к другу. Белая, некачественная кофта впечаталась в кожанные борты плаща от «Гуччи». Уолкер был на пике счастья. Они недалеко от его квартиры, но уже и не нужно было. Народу почти не было, почему бы не сделать это прямо здесь, когда мимолетный прохожий мог просто побежать мимо и не заметить их за стеной дождя? Казалось, эти мгновения ничто не могло разрушить. Но нет. Руки Джона всё испортили. Он потянулся к его промежности и начал ласкать так, как ласкал бы женщину. Зеленоглазый эльф устремил испуганный взгляд на Джона. Он не ошибся, на лицо ему наплыл дымок безрассудства. В его синих глазах был омут желания, а губы, Уолкер чувствовал это, вот-вот скажут имя воровки. Стоило Хеллару промолвить начало: «Дж…», как эльф вобрал всю свою силу в кулак и устремил свой удар в заколдованную рожу. После этого Голдена пронял испуг и дрожь, он попятился назад и присел на корточки. Джона хорошо приложило и он не удержал равновесия, осчастливив ближайшую лужу своим присутствием. Он не вставал, словно охлаждая разум. Красавец, что сидел напротив, отшвырнул нависающую челку с глаз и заменил её рукой, потирая свой лоб. Джон, не понимая ситуации, решил полежать в луже с новым оттенком на лице — «Что произошло?». Уолкер подошел к нему и предложил руку в помощь. Джон оттолкнул её. Голден опять принялся тереть лоб, закрывая лицо, а потом вдруг поднял его навстречу каплям, жутко засмеявшись. — Просто иди за мной, — отвернулся белая кофта и пошел через дорогу. — Прости, может, ещё раз поможешь мне? Голд остановился и сузил глаза. Он поднял руку с одним отогнутым пальцем. В такой дождь и со следующей фразой, можно было подумать, что он один из праведников. — Он поможет, — Голден указывал в небо. — Не стоит тыкать средний палец в небеса, — Джон нахмурился и встал сам. «И мне не стоило отвергать твою помощь». — Просто заткнись и иди за мной. — «Тебе стоило бы не делать не только это, Джон.» — Голден? Что произошло? — Заткнись. Ветхий домишко, сарайчик, изба и все другие синонимы подходило под эту тоненькую пятиэтажку с забитыми окнами и гудящей щитовой. Черный плащ судорожно вздохнул: «Антисанитария». К его носу добрались запахи забитой канализации.POV Джона
Уолкер, что шел всё время впереди не оглядываясь, наконец-то с полуулыбкой обернулся ко мне, явно для проверки моей реакции. Дождь спасал ситуацию, но я усомнился в моем защитнике из-за взгляда злых глаз мокрого кота впереди. Как-будто читая мои мысли, он мурлыкнул и подплыл ко мне, что бы одну руку закинуть за плече и выпалить. — Добро пожаловать ко мне домой. — На каком этаже ты живешь? — я старался быть вежливым, помня о его недавней выходке с опрокидыванием меня в лужу. Я до сих пор не могу понять, что я сделал не так. Проблемы явно у меня, учитывая, что после избиения меня еще больше к нему потянуло. — На шестом. Успокойся, Джон. Он просто шутит, он ведь не может жить на чердаке. Или может? Голден жестом пригласил меня внутрь. Честное слово, я пытался скрыть свои чувства по отношению к обители и в подъезде у меня все прошло блестяще, но, как и на встрече с японцами, когда у президента фирмы отпал парик, а под ним оказался гноящий зуд, я на долю секунды позволил себе повести носом, зайдя в отворенные двери квартиры на пятом этаже. Если на встрече я не был замечен, то здесь, в маленькой, протекающей и сырой квартирке со шторами, как в старом театре, заставленной мебелью с оббивкой в темных тонах я был замечен и одарен шпилькой. — Ты же не думаешь, что это лучшая часть замка? Всё впереди, Джон. — он вел себя под стать старому прозвищу, некогда известному в широких кругах нашего университета — «Золотой Шексшут». «Золотой» как отсылка к имени, а вторая часть прозвища микс «Шекспир, секс, шут». Король вел меня все дальше по своим владениям. Здесь нам встретились и машинные сидушки, предположительно заменявшие кресла, столы, два матраса, старые шкафы с петлями от дверей и морем вещей: книги, бумаги, газеты, коробки, ткани. Одежды у Уолкера было не много, но вся она выглядела чистой и опрятной. Он выудил из комода черные спортивные шорты и серую футболку с надписью «Бесплатные обнимашки», где второе слово было зачеркнуто и переписано на «услуги», и всучил мне. Я поблагодарил без иронии, на что Уолкер цыкнул на меня и недовольно зыркнул. Подумал, наверное, что жалею его. Переодевшись, я пошел за ним на кухню. — Чай, кофе, коньяк, шоколад? — Кофе. — Угадал. Остальное пришлось бы просить у соседей. Я оседлал табурет с неуверенными ножками. Поставив чайник, Уолкер сгонял в комнату, что бы и самому переодеться. Вернулся он в рабочих штанах на голое тело, которые не прикрывали полностью его атласный попец и дорожку волос спереди. Меня это раззадорило и смутило, но я ничего не говорил, как и он. Мои щёки перестали гореть, но голова все еще полнилась ватой. На стол приземлились две чашки кофе. Между нами я заметил пластиковую крышку от банки, наполненную водой и сахаром в кубиках. — Что это? — Кормушка, Джон-дурашка. — И что за животное у тебя живет? — я оглянулся. — Много всяких: мыши, крысы, тараканы и летучие мыши. Всех балую. Я взглянул на него и вздохнул, похоже, Голден не шутил. Когда я осматривался, то в углу, за холодильником, я заприметил аккордеон. Мой взгляд, судя по всему, еще раз метнулся в его сторону, так как Уолкер произнес со старческой печалью: «Ладно, разрешу тебе услышать Гетджи». Он с легкостью взял инструмент на руки, словно спичечный коробок, и нежно стряхнул с него пыль. Мелодия, я уверен, разлилась эхом по всему дому. Потом она зависла в воздухе эхом звучания и я услышал стук дождя, под который и подстроилась его песня, став озорной танцовщицей на воде. Он играл стоя, совершенно безупречно и с закрытыми глазами. Его мышцы тоже играли, поддаваясь дикому ритму. Он играл без улыбки, словно бы говорил со всем миром своей музыкой. С его волос капала вода. Голден был подобен языческому идолу. Я хотел подойти и хотел отстраниться от него одновременно. С последней нотой, дребезжащей в воздухе, я все же поднялся и направился к нему. Он спокойно поставил инструмент на пол и подался ко мне. Мы всего раз сомкнулись устами. Всего один близкий контакт в этой ситуации взорвал все путы — мой самоконтроль. Я бы сорвался, если бы он не оттолкнул меня. — Не сегодня. Сегодня у нас было прекрасное свидание, но всё закончилось тем, что у тебя маниакально-депрессивный синдром. Он пошел к коридору, подхватывая портфель под столом и забрасывая в него валяющиеся на пути книги. — Что? — его шуток мне до сих пор не понять. Я, Джон, просто обиженно улыбнулся.Cependant, le vent venait de changer, ou du moins il semblais avoir une d'autre saute. Parce que il y a une part impénétrable de cette histoire qui se trouvait dans l'hémisphère ouest. Ici, pendant toute le semaine, la tempete ne diminua pas. Le barometre baissa encore. Cette fois, quand le chien sans vouler.
Тем не менее, ветер изменился, или, по крайней мере, казалось, что он принял другой, внезапный поворот. Потому, что есть одна непостижимая часть этой истории, которая находится в западном полушарии. Здесь, на протяжении целой недели не усмирялась буря И даже барометр понижался. В этот раз, когда пёс не залаял.