>> Вы действительно хотите выйти?
Уолкер запрокинул голову и закрыл глаза на пару секунд, после чего сделал выпад рукой к прикроватной тумбочке и нашарил на ней антикварный мобильный somens. Зажал четверку. — Барбо! Да-да-да, и я рад тебя слышать. Должок свой помнишь? Да, этот случай ты не должен… Не должна упустить. Поработай сегодня за меня. Чмок. Выпиши там порцию лящей Джедди, пусть не расслабляется. Зеленые бубенчики скакали из страницы на страницу, мышка щелкала открывая и закрывая все новые и новые файлы. «Скорочтение не эффективно, Уолкер!» — не раз говорили ему, на что Голден согласно кивал и откладывал прочитанные-сфотографированный страницы в очередную папку в коридоре памяти. Уолкер никогда не думал хвастать своими способностями. Он даже презирал себя за это. Закончив роботу пожарный послушал записи с первого сеанса Джона по гипнозу. Ничего, как и на нескольких следующих записях. Услышав более уверенный голос Алексис на шестой, он выключил плеер и вбил в поисковик: гипноз, зомбирование, психология. «Мягкую» форму зомбирования используют относительно редко. Работа по этой методике требует значительных затрат человеческих ресурсов, времени и денег. Однако возможности этого способа просто умопомрачительные: после такой обработки зомби запросто шифруется под обычного человека, а сам не догадывается о вмешательстве в его психику. Используя «мягкое» зомбирование, можно организовать человеку реальное раздвоение личности (или даже раздесятирение), когда каждое его ложное эго будет включаться в загодя запрограмированный момент и жить своей самостоятельной жизнью. ервые примеры применения психогенной методики «мягкого» зомбирования можно найти также в текстах Библии, которая, кстати, в большинстве переводов сама по себе представляет неплохо организованный гипнотекст. Венецианский путешественник Марко Поло упоминает о том, что в Персии ему рассказывали о таинственном «старце гор» Алаодине — главе секты ассасинов, создавшем в XIII в. армию идеально управляемых убийц и державшем в страхе все близлежащие местности. Между двух горных вершин Алаодин построил великолепный дворец с пышными садами, разбитыми в соответствии с представлениями пророка Магомета о рае. Обитали там самые прекрасные гурии. Сюда заманивали юношей от 12 до 20 лет, хотевших стать ассасинами. Когда они были готовы к посвящению, «старец гор» опаивал их сильнодействующим снадобьем. После долгого и глубокого наркотического сна они просыпались, окруженные несказанным великолепием и были уверены, что попали на небеса. Алаодину ничего не стоило уговорить их совершить любое убийство, посулив вечную прописку в райских садах. Местные правители, охваченные страхом, беспрекословно покорялись хозяину этих одурманенных убийц. Выделяют три этапа: 1. Разморозка. 2.Замена. 3.Заморозка Разморозка. По сути это повышение порога внушаемости (медитации, различные исповеди, групповые молитвы, сеансы психодрамы, психогимнастики, танцы под ритмичную музыку, хоровое пение). На начальных стадиях такие сеансы вполне безобидны. Вместе с тем, по мере развития семинара либо тренинга, их интенсивность непрерывно растет. Они всегда проводятся в группе, что усиливает в участниках групповой конформизм, и лишает людей возможности уединиться и проанализировать ситуацию. Когда жертвы психологически слабеют, начинается внушением им мыслей об их некомпетентности, замусоренности мозгов, порочности, духовном падении. Все проблемы человека, будь то сложности в семейной жизни, конфликты с начальством на работе, избыточный вес, используются для доказательства того, насколько человек слаб и порочен. В его сознание внедряются установки, что он сам виноват в том, что запутался в этой жизни, и без помощи. Замена. Данный этап заключается в навязывании жертве новой личности (система представлений, поведенческие схемы, эмоциональные реакции), которой заполняется образовавшаяся пустота. Новая личность «надевается» во время постоянных семинаров, различных ритуалов, в ходе неформального общения с участниками группы, чтения литературы, прослушивания обучающих mp3 файлов и просмотра видео. Заморозка. После того, как в сознание человека введена требуемая система убеждений, новой личности необходимо придать устойчивость. С этой целью, перед человеком ставится новая жизненная цель и дается новое дело. Зеленые пруды закрылись тьмой век. Уолкер открыл дневник на сегодняшнем дне в своей голове. На страницах вырисовывались серебряные буквы. Алексис (Джекки) — глава секты, компетентна в вопросах гипноза, но руки растут с дурного места. (рядом карикатура) Милдред — смягчающее обстоятельство, член секты, антураж. (черно-белое фото старушки) Джон. Вопрос об остановке бушующего урагана в его голове. Могу ли я содействовать, являясь одной из причин помешательства? Задание 1: Выяснить, что значит цифра 17. Задание 2: Прослушать записи до конца. «Что-то здесь не сходится, Уолкер» Черная перчатка махнула на дневник и серебристые буквы полетели, как опилки от столярного ножа. Джон стоял в проеме. — Завтрак готов, — осуждающий взгляд. — Ты не был в душе и даже не одет. — Я не иду на роботу. Спускайся, выпей кофе и приготовь ещё. Я скоро закончу. Хеллар похлопал глазками и повел плечами, принимая условия. Голден выдохнул, нашарил рукой на тумбе МР3-плеер и скачал туда оставшиеся записи. Печатные файлы он переслал себе на почту и стер данные с компа. Крышка ноутбука приземлилась на клавиатуру и издала порывистый «хлоп». Обычно этот звук приносил облегчение, но только не сегодня. Сегодня это был хлопок по плечу в стиле его маэстро — учителя по театральному искусству, который настраивал на плодотворную работу. Рим не один день строился. В конце-концов, он действительно многое почерпнул с тех занятий. — Никакой в тебе выдержки, Голд. — С хрипотцой процитировал его Уолкер, сложив на затылке руки и смеясь над собой. Фарфоровый похлопал себя по щекам и помчался в душ. План к пьесе написан, осталось только написать слова и заучить пару тройку «па». Джон наблюдал за копошением Голдена из-под лестницы в сопровождении белой чашки с цветастыми вспышками, выпускавшей клубни сизого пара. Он уже закончил с сервировкой стола и теперь выжидал подходящего момента, чтоб проскочить незамеченным. Как только он убедился, что Уолкер довальсировал до ванной комнаты, Джон поднялся на второй этаж и направился в их комнату. Пропустив глоток кофе, Хеллар включил ноутбук. После приветствия, он просмотрел корзину, историю браузера и частоту открывавшихся программ. Посмотрев на время, Джон чертыхнулся. Как же зря, что ему установили дополнительный зашифровщик уже удаленных файлов. Хеллар отложил технику на пол, почти допил кофе и приземлил чашку на тумбу. Убирая постель, его настигла коварная мысль. Закончив дело, Хеллар вернулся к компьютеру и зашел на свою почту. Найдя нужный адрес, написал письмо. Отправил. Как стоик, он ждал минуты три, заведомо зная, что ему ответят.>>Почта обновлена.
>>1 новое сообщение. >>«Ив»
Доброе утро, Джон. Я смогу вернуть Вам удаленные файлы, а так же историю браузера. Но это требует времени: встреча и пару минут работы. Как компенсация моего времени, пата за услугу будет в виде дистанционной программы для проникновения в Ваш компьютер, подобие синхронизированного гуэл-диска. Естественно, я буду посылать запросы и Вы принимать их, если посчитаете нужным моё вмешательство для дальнейшего упрощения сотрудничества. Вы согласны? P.S. Скидки как другу предусмотрены. Только не говорите господину Тюльпану. Джон механично защелкал по кнопкам. Через 30 секунд пришел ответ.>>Почта обновлена.
>>1 новое сообщение. >>«Ив»
Место и время меня устраивают. До встречи. Хеллар устало протер глаза и выключил компьютер. Он направился к кладовке. На противоположной стороне дверей висела сумка для бакалейных товаров. Брюнет приветливо кивнул ей, поддевая пальцами. Вернувшись в комнату, он посадил прибор в сумку. Вернув чашку в свою ладонь, напевая песню «C'mon C'mon», он спустился по лестнице, поглядывая на дверцу ванной. Уже будучи на предпоследней ступеньке он услышал стон открывающейся дверной ручки, и, улыбнувшись себе, быстро сел за стол на кухне, ожидая представления. Уолкер, обмотанный махровым полотенцем цвета слоновой кости, спускался, виляя бедрами на подобии порно-актрисы. Только с большей уверенностью. Опустив стопу на последнюю ступеньку, он как бы не специально потерял равновесие, спустив полотенце до пояса, оголив весь торс. Джон, улыбаясь, фейспалмил. — Скажи, что я бесподобен. — Подмигнул Уолкер. — Ты бесподобен. — Закрыл глаза Джон. Голден цыкнул, растягиваясь в улыбке и садясь за стол. — Какая прелестная запеканка. Приятного аппетита! — Приятного аппетита. — Хеллар медленно повел губами и посматривал на еду. — Ты что-то задумал. — Прищур. — Это секрет. — Всё ещё не заглядывая в глаза оппоненту, продолжал Джон, ковыряясь вилкой в запеканке. — Можно с тобой? — Выровнял спину. — Тогда это не будет секретом. — Поднес ко рту выковырянный кусок. — Дурашка. — Язвительный тон, сделал акценты на своих клыках. — Хорошо-хорошо, не ешь слишком быстро. — Джон все-таки позволил себе взглянуть на Голдена, словив его на грандиозной затее проглотить сразу всё месиво, однажды бывшее запеканкой. — Значит ли это, что ты согласен? — Уолкер триумфально проглотил еду. — Да, только не мешай, — проглотил второй кусок Джон. — Кстати, с чего это ты не на роботе сегодня? — Просто одному из моих товарищей захотелось поработать, — зеленоглазый встал и, пританцовывая, подался к умывальнику. — А у нас тут семейная драма, не мог же я отказаться от такого шанса. — Это больше похоже на того тебя, которого я помню. — Заверил Джон. — Как знать… — Уолкер заметил белый комок нервов под столом, который подмигивал ему. Этот нервный тик на глазу давно волновал Джона и забавлял Уолкера. — Ты кормил свою клячу? — Раз ты спросил, покорми её сам, — Джон даже не заметил свою принцессу, шнырявшую под столом, что подстегнуло Уолкера действовать. — Ты ведь знаешь, где её корм. — Окей. А пока я кормлю, расскажи-ка о своих делах. Корм располагался в нижнем отсеке шкафчика у плиты. Рядом с ним на полке лежала круглая пластмассовая коробка под швейные материалы, где перфекционист Хеллар, который не умел шить, хранил пилюли разного назначения. — Хорошо. Сегодня мне предстоит встреча с… Программистом одной фирмы. Уолкер нашел слабительное и надавил на него пальцами до превращения в порошок. — Хочешь переманить на свою сторону? — Далее он выбрал зелёную и красную пилюли антистресс. — Его не переманишь. — Удрученно вздохнул Хеллар, заглядывая, как Уолкер насыпает корм кошке и подходит ополоснуть руки в раковине. — Неужели он как Ив? — Отшутился Уолкер. — Смотри глубже, Голден, это он и есть. — Выдал контрольный Джон. — Как Ив? Что? — Непонимание выплеснулось в мимике, а белый комок то ли врезался, то ли благодарно стукнулся о ноги Уолкера. — Хочу проверить своих программистов. — И бровью не повел Джон. — Так мы возвращаемся в тот отель? — Порывисто визгнул навеселе Голден. — Упаси Боже! Мы встретимся на нейтральной территории. Пару минут, и мы свободны. Так что можешь побыть в тишине и уюте здесь, отоспаться, пока я с ним встречусь. — Боюсь, у нас будут планы пойти после встречи в другое место. — Уолкер заметил, что белая мочалка поглотила весь отсыпанный корм, поэтому он прятал свою улыбку. — Но, Голден, искренне говоря, я не выспался, что и по тебе заметно. — Джон осмотрел Голдена и кивнул сам себе. — Прости, Джон, но это не терпит отложений. — Часть улыбки приоткрылась. — Почему ты так улыбаешься? — Кажется, сегодня я не удержался подсыпать подозрительные таблетки твоей кошке. — Голден! — Джон постарался оставаться в твердом рассудке и успокоился. — Просто высыпи корм. — Поздно, она всё проглотила. — Уолкер наклонился и поднял кошку, продемонстрировав замурзанную морду белого тролля. Немой вопрос в синих глазах превратился в надрывный крик, мешавшийся со смехом Голдена. — Люсильдусик! С дома напротив бабулька спускалась за почтой. Милдрет наслаждалась мелодией осеннего ветра, будучи облаченной всего лишь в тапочки с лиловыми рыбьими головами — это подарок одного милого мальчика её внучке, и красный махровый халат. Миледи вообразила себя роковой женщиной, вышагивая этот короткий променад по тропинке. Она дохромала до ящика, достала стопку писем и пересмотрела их крайне внимательно. На четвертом письме она боковым зрением уловила движение с левой стороны и машинально попыталась спрятать их в карман, но не тут-то было. На землю полетел фейерверк писем. — Утречко! — Промурлыкала она растрепанному Джону, что нес вибрирующую клетку для животных в руках, и врезался в бабулю, даже не заметив этого. Голдену же она помахала. — Не хотели бы Вы заказать самый актуальный аксессуар этого сезона — шарфик из кошачьей шерсти? — Промурлыкал Уолкер в поклоне, выделяя каждое слово не столько для мадам, сколько кипящему Джону, который уже хлопотал с гаражом, которым очень редко пользовался. — К несчастью, у меня аллергия именно на этот вид троллей. — Отмахнулась бабуля. — У Вас совершенный вкус, ангел! Всё верно, в одежде ничто не должно душить, даже если это древний, когтистый артефакт, который стоит с два замка. С такими вещами нельзя шутить, а сразу надо хоронить. Хеллар даже не отвлекался на Голдена, он был сосредоточен на замке гаража. Замок же был сосредоточен на поддержании своего непробиваемого статуса. Повернувшись к лучезарному Голдену, что выбирал более эффектную позу для подзатыльника ему же, Хеллар отрывисто глянул на Милдрет. — Здравствуйте, простите, у Вас случайно нет машины? — Ох, Джон, совсем себя не бережете, столько царапин! Поаккуратней с ним, Голди, — подмигнула Милдред, на что Джон отстраненно принял улыбку дамы своим доброжелательным оскалом. — Недавно Джекки сбила парочку знаков в состоянии, как она на тот момент сказала, «пьяного гипноза, оправдывающего любые неудачи», так что машина была изъята одним милым стражем закона. В знак утешения он прислал эти очаровательные тапочки. — Бабуля поковыряла правым носком асфальт. Голден, хихикая, поддерживал разговор дальше, пока Джон рылся в своем смартфоне, не забывая крепко держать конвульсирующую корзинку с Люсильдусиком. — На фоне ваших изящных ножек Золушка кажется неуклюжим слоном. — Спасибо, милый, — старушка посмотрела на корзинку с троллем. — А ты у нас тот еще охотник. — Нет, нет, я просто немного специализируюсь на ядах и прочих специях. Бабуля заулыбалась и направилась в дом, пожелав мужчинам удачи. Уолкер вопросительно покосился на Джона, который не соизволил попрощаться с соседкой. Должно быть его и правда вывела ситуация с его любимицей и значит Голден рассчитал всё правильно. Чем дольше они будут колебаться, тем естественней будет отложка с Ивом. Уолкер уже было навоображал диалог по телефону с Орханом и его тугое продвижение, а потом медленные ответы и явное презрения особы Голдена и частично его покровителя Джона. Но ожидания не оправдались, к счастью. Хеллар цокнул языком и машинально пнул под зад Уолкера. — Пошли за угол. Глаза-изумруды расширились. — При свете дня, за угол, в даль, насиловать меня и отдавать порочно дань? — Нет… — Джон замешкался. — Не омрачай своею трелью день, мы подождем лишь колесницы тень. Голден удивленно изогнул бровь. Они подождут такси? Хеллар принял игру в рифмы! — Что-то ты веселый, а не злой. Не уж околдовал тебя лихой? — Отстань, Голден, я не в настроении. Я позвонил знакомому, он нас подберет. — В выходные? В такую рань? Кто этот миротворец? — Если верить данным, он полицейский. Уолкер схватился за рубашку возле сердца в деланном недоумении. — Решил меня засадить? — Хотелось бы, но я сам с тобой справлюсь. Уолкер на минутку порозовел от восторга. Небольшой стресс пошел на пользу Джону. Единственное, что не нравилось Уолкеру, так это появление третьего лица в распорядке. С одной стороны хорошо, что он увидит кто же соизволил задобрить Хеллара диваном и оставить то самое письмо, на которое Уолкер уселся в обители перфекциониста, с другой же — этот тип из полиции, что явно вызывало дискомфорт. Голдена не устраивал столь неожиданный поворот событий. Полицейские стриптизеры это одно, а в реальности стыковаться с этими людьми не очень хотелось. Даже при пожарах Голден никогда не оставался надолго с этими типами. Он был один из тех, кто лишь издали смотрел на охрану порядка. Правда, Голден видел в них тех, кто, не скрывая свою фуражку, дрочил на окна с выходом на насилие в театральной студии. В его же команде были и иные причины видеть среди фуражек демонов. Барбо имела отношения с одним из них, еще будучи мужчиной. Дружок Барбо отметелил его до полусмерти прямо в день его рождения из-за совершенно неясного повода. Беньямин едва сумел найти телефон и прохрипеть Голдену адрес подворотни у кафе, где они праздновали, чтоб тот забрал его. Это и был тот самый должок. Есть ещё не мало опавших листьев, придавленных полицейскими на его пожарной станции. Хеллар примостился подальше от мусорных баков, не теряя прежней брезгливости. Голден осторожно глянул на клетку, та больше не раскачивалась. Потом он взглянул на клетку и опешил. Она больше не вибрировала. К счастью, подъехала патрульная машина и дважды мигнула фарами в проем закоулка, где примостились Хеллар с Голденом. Первый прыгнул в машину на сидение за водителем, а Голден нарочито медленно волочился, стараясь не тревожить переставшего брыкаться лысоватого монстра. — Скорей, Голден! — Иду-у… — Ответил Уолкер, заглядывая на переднее сидение. Рулевой оказался латино с грубоватыми чертами лица, приличным мышечным ландшафтом и в рей-бенах. Полицейский снял очки, демонстрируя свои светло-карие глаза и россыпь веснушек на щеках. Уолкер чуть было не открыл рот от зависти, но смиренно пожал протянутую через открытое окно руку. Усевшись на заднее сидение с подарком подземных богов на руках, Голден ударил себя под дых, дабы не начать ехидничать. — Как Вас зовут? — С ирландским акцентом загавкал пес закона. Уолкер не отреагировал, коротко бросив взгляд на свисающую с клетки лапку Люсильды. — Он просто не выспался. — Хеллар легонько стукнул того в плече, странно задержав это действие. — Меня зовут Голден Уолкер. А Вас? — Бринэйн О’Ши. — Он захохотал, одевая назад свои темные стеклышка. — А Вам бы и правда не мешало выспаться, мистер Голден. Берите пример с Люсильды. — Что-о-о?! — Завопил Джон, а Голден отвлекся на рыжеватые волоски в темной бородке полицая. «Очаровательно. Значит, у него гарем. Хеллар вопит. О, нет!» — взмолился Уолкер всем святым, закрывая улыбчивое лицо руками. О’Ши подмигнул Уолкеру. — Джон, сейчас выпишу тебе второй в жизни штраф за оглушение полицейского, не ори так! Существует ряд безумств, которые совершают в полицейских тачках. Вы пьяны. Вас задержали для выяснения личности, потому как Вы слишком сомнительный. Пора нести чушь и блевать на ноги офицерам. Вы пьяны, задержаны и несете не ересь, но правду, не используя глаголы, а только существительные. Точка. Нельзя просто так менять точку на прекрасную извилистую даму, перешагивая грань от законного бреда и полного бреда. Но для трудолюбивого шведа в официальном костюме совсем не проблема сотворить настоящее безумие в полицейской машине. У него для этого есть все компоненты: его любимая кошка, сонный любовник, нервный срыв и троеточие. — Люсильда! Очнись! — Тот самый швед трясет клетку с маленьким клочком ворса. Немного опомнившись, он пытается открыть клетку. Совершенно случайным образом дверь пластикового ограниченного пространства заклинило при тряске. Рядом со шведом на месте событий сидит его горе-любовник, что пытается скрыть смех и наблюдает карем глаза за патрульным. Тот в свою очередь не забывает на каждом повороте лишний раз резко притормозить, добавляя веселья. — Гражданин Хеллар, прошу прекратить насильственные действия над гражданкой Люси! Ты только представь, сколько ей потребовалось сил, чтобы уснуть. — Улыбчиво пытается успокоить друга Бринэйн. — Брин, ты просто не понимаешь, что сделал этот тип! Позвольте объяснить? Золотоглазый метнул косой взгляд на Голдена. Тот лишь прошипел от цвета его глаз. — Позволяю, Джон. — Голден подсыпал ряд неизвестных препаратов в корм моей кошки. Собственно, поэтому мы попросили о твоей помощи. Автомобиль тормозит на пешеходе. Брин улыбается этому «мы», Голден опасливо вжимается в кресло. — У Вас есть ряд доказательств, что это совершил мистер Уолкер? — Очки опустились по переносице на этаж пониже. В темненьких стеклышках отразился зелёный свет и машина поехала дальше. — Есть. Чистосердечное признание… Да откройся ты! — Хеллар продолжал ковыряться в замке и отпихивать протянутые руки помощи виновника ситуации. — Это правда? — Поинтересовался коп. Уолкер развел плечами в зеркальной раме. — Какой мотив Вы преследовали? — Личные побуждения о самозащите и борьбе за права животных. Джон закатил глаза на такой честный ответ, продолжая ломать бункер. — Разъясните. — Порывисто изогнул слово, как мармеладку О'Ши. — Вы просто не представляете себе, как это жить в доме с бедным животным, что изо дня в день страдает бессонницей и точит оставшиеся два клыка обо всё, что возможно, не забывая при этом назойливо орать. И ведь тварь можно понять — последняя в своем роде, да и старость берет свое. Вот и решил я ради всего человечества совершить обдуманное и гуманное деяние и успокоить это покалеченное чадо природы. Голд улыбнулся и опешил, соприкоснувшись при повороте рукой с бедром Джона, почти налегая на него. Заметив, что клетка почти поддается, Джон сжал ноги, чем незаметно для себя захватил в тиски руку Голдена. Уолкер же не переставал смотреть в глаза патрульного, который сурово наблюдал за всем этим. Очередной поворот и Голден рефлекторно сжимает руку, а заодно и часть достоинства под черной тканью штанов Хеллара. Джон судорожно сглатывает и давит на решетку руками, полностью деформируя её. Дверь открывается. Просыпается кошка. Уже ни на что, казалось, не способное создание, почувствовав боль хозяина, выпрыгивает из клетки, явно целясь в Голдена или в любое из сидений. Но закон подлости не забывает омрачить машину и Люсильда пикирует на шею Джона. Визг поворота, смех Брнейна, и траектория кошки меняет направление. В этот раз она допрыгивает до Голдена, но её неудачно рикошетит и она падает к водителю. Смущенная Люсильда царапает незнакомства в лицо и отключается, мешком увалившись на ноги водителя, не забывая поцарапать его форму. О'Ши стоически держит лицо и останавливает машину у пустующей заправки. — Бедняжка, треснулась о руль, что ли? — Грустно потрогав мокрый носик и удостоверившись, что тролль жив, спросил латинос. Он снял очки и обернулся к виновным. — Хеллар, разожми ноги и отпусти его. — К удивлению Уолкера Джон выполнил приказ. Патрульный вышел из машины с негодованием. Не укрылся от Уолкера тот факт, что полицейский осмотрел местность на наличие людей. Никого вокруг не наблюдалось. Брин открыл задние двери машины и повернул Джона к себе. — Что ты творишь? — Только и выкрикнул Голден, выбегая из машины, заметив, как быстро Брин снял штаны с Джона. Патрульный не улыбался, а тревожно смотрел на бедра Хеллара. Джон же витал в прострации или же просто всецело доверял копу. Голден сорвался с места и обежал машину. — Что ты удумал? — Осматриваю травму Хеллара. Помимо того, что ты слишком сильно сжал вот тут и тут, еще и Люсильда постаралась. Гляди, какая царапина. Зальет кровищей мне весь салон. Уолкер на секунду отвернулся, стараясь отвлечься от этого неприкрытого бреда. — Если так припекло, лечи его сам! — Брин сдвинул брови и ягодицы, вставая, попутно отряхиваясь от пыли. Уолкер наклонился к уху копа. — Мне не впервые отсасывать кому-то на глазах у другого, но будь добр, не доводи Джона и сделай вид, что идешь за бинтами на вот ту еще закрытую заправку. Хеллар обеспокоено смотрел на них, стараясь надеть штаны назад. Кровь от царапины начала стекать по бедру вниз, от этого Хеллар остановился. О'Ши сорвался с места и побежал к заправке, а Уолкер встал на колени возле Хеллара. — О чем вы шептались? — округлил глаза Джон. — Всё так серьезно? Голден мрачно хмыкнул. — Нужно вмешательство. — В смысле? Голден! — Хеллар дернулся, стараясь высмотреть, не видит ли их кто. — Славно я шутканул. — Захохотал Брин и уселся на корточки за одной из колонн, выбрав себе идеальный обзор. Карнавал, взрыв, овации. Голден поднимается и окликивает патрульного. — Любишь провоцировать? Тот выруливает из-за колонны и медленно плетется к товарищам. — Не люблю отвечать на вопросы. — Улыбается и слегка облизывает нижнюю губу. В это время Джон надел штаны, заправил рубашку и смутился. Завершив обряд, он впился в друга сердитым взглядом. — Да что вы творите? - Хоть и смотрел на Брина, но Голдена тоже коснулся. — Чуму на ваши оба дома! — Засмеялся Брин. — Прости, не удержался процитировать Меркуцио. Теперь я более чем уверен, что Голден Уолкер — это хорошая замена моим обязательствам няньки перед тобой, Джон. Без обид! И спокойней, не кипятись, Голден. Мои слова чисто братские, я ничего такого не делал с Джоном. Патрульный уверенно прикусил губу, смерив Голдена взглядом, как лев антилопу. Уолкер был готов нанести удар, но Хеллар ухватил его за руку. Тем временем Брин открыл багажник и началв нём рыться. Хеллар опустил руку, Голден — подбородок. — Не глупи так. — Джон устало улыбнулся. «И правда, Уолкер, ещё целый день впереди, а ты уже готов взрываться на каждой подколке». — Вот оно! — Патрульный направил все прожекторы на себя и достал из багажника полотенце, бросая его на Голдена. — Оберните им своего ребенка. Уолкер сжал кулаки, а Джон легонько сжал полотенце в правой руке, левую он потянул к Брину. — Благодарю. — Спокойно улыбнулся Джон, на что патрульный замешкался, но протянул свою клешню в ответ. Четыре быстрых, свистящих удара и патрульный, немного согнувшись, не мог решить, что ему сжимать: щеки, глаза или уши. Смуглые скулы растянулись, и он засмеялся. Уолкер ошеломленно поднял брови. Хеллар добрался до Люсильды, ловко подхватил её и завернул в полотенце, словно совсем не мутузил своего друга. Брин все еще смеялся. — Прости, Джон, — О`Ши слегка розовеет. — Я больше так не буду. — Ничего. Мы ведь неподалеку от ветеринарии, не так ли? — Да. — Благодарю. Голден, идем. — Ты всё же прежний. — Мурлычет Брин и садится за руль. — Прости? — Да, прости. — Патрульный машет на прощание рукой и жмет на газ. Уолкер оживился. — Что это за хер такой? — Старый, чудной друг. — Вздыхает виновато Хеллар, прислушиваясь к сопению кошки. — Пойдем, за тем поворотом ветеринарка. Надеюсь, сегодня у нашего врача мало посетителей. Уолкер подмигнул небу и его очарование сыграло хорошими картами. — Черт. — Джон отдал кошку в руки Голдену и достал смартфон. — Откладываешь встречу? — Держа ископаемое на некоторой дистанции от себя, спросил зеленоглазый. — Отменяю. — Последние бегающие движения пальцами и сообщение отправлено. Уолкер прижал к себе Люсильду от чего её тельце дрогнуло. _Спустя пару часов, дома у Хеллара_ — И как это понимать? — Что именно? — Ты подсыпал ей лишь только снотворного и в обычной дозе! Я только что выгреб всю аптечку и пропажа не соответствует употребленной Люсильдой дозе. Куда делись 2 таблетки антидепрессантов, витамин С и нейростимулятор? — Я проглотил. — Ты? — Почему ты так злишься, Хеллар? Кошка спит и даже не летаргическим сном, а вполне здоровым. Чего ты ещё хочешь? — Уолкер оценивающие осмотрел пациента. Хеллар, стоявший к нему спиной, слегка повернул голову. — Тебя. — В этот раз Джон решился сделать это на том самом диване. — Полежи там две секунды. Хеллар коротко усмехнулся и направился в сторону кухни. Уолкер странно покосился на его левую руку, которая цепко держала правое запястье, точно включив режим усмирения. Успев примостить голову на квинтэссенцию мягкости и твердости белоснежного пьедестала и прикрыть глаза, его резко развернули лицом вниз. Руки Хеллара ловко прошлись по его бедрам и скользнули к ширинке. Он расстегнул пуговицу, дернул молнию, стянул штаны вниз. Голден инстинктивно выгнулся, прогибая живот и приподнимая задницу. Порывистые движения стянули с него и белье. Привычная ситуация для Золотого Мальчика, но Голден все же умудрился смутиться. — Привет, Голд. Уолкер распахнул глаза, порывисто выдохнув. Казалось, что его затылок ошпарило кипятком, так сильно кровь взбурлила от накатившего наваждения. Голос Джона стал вкрадчивым, глубоким. Пожарный сходу захотел посмотреть на эту метаморфозу Хеллара, но тот не дал повернуть ему голову, прижав её к дивану одной рукой. Не шевельнуться, и не столько от силы наступления с его стороны, сколько от невнятного, тянущегося из глубин ощущения податливости и сонного страха. Что-то холодное капнуло на правую ягодицу. — Хеллар? — Это сметана. Два пальца. Уолкер прикусил губу. Как это возможно? Хеллар, точно делавший так сотни раз, резко надавил пальцами на нижнюю стенку, от чего Уолкер едва сдержал резкую, сладкую судорогу, прошибающей практически до кончиков пальцев. Джон сдавленно засмеялся. — Я угадал? Действую так же, как и кто-то из твоих бывших любовников? Кто из них? — Джон склонил голову в бок. — Какой-нибудь акселерат с проколотыми ушами, хирург в отставке или, может, учитель? Последнее слово вышло хриплым, как лаконичное отступление от идеального звучания симфонии. Джон коротко ударил Голдена по мягкому месту. Лязгнул ремень. Пожарный коротко всхлипнул, когда Хеллар вошел в него без особых церемоний. — Спорим, что-то количество толчков в тебя не покроет количество тех, кто тебя трахал? Голд, чего ты зарываешься в диван, а? — Хеллар шептал это прямо у его ухо, а потом резко потянул любовника за волосы, задирая его голову, открыв себе тем самым доступ к шее. Язык сразу же прошелся по нужному ряду клавиш, вырывая изо рта Голдена короткие стоны. — Только н-не заставляй меня произносить твое имя по буквам… — Голден улыбнулся, прикусив губу от очередного сильного проникновения. — Это же классический прием начинающего садиста. — На колени вставай. Подчинившись, Голден согнул ноги в коленях и уперся ладонями в диван. Хеллар повернулся назад и окунул пальцы в заменитель смазки. — Может, я не начинающий садист? Голден наконец-то слегка повернул голову на Джона. Синие глаза были застелены той самой сущностью, которую он чувствовал ранее только в словах Хеллара во время сеанса с Алексис. Уолкеру даже захотелось удостовериться, не покрывается ли тело Хеллара змеиной чешуей… Но к черту мысли. Хеллар задумчиво посмотрел на руки в сметане. — Может, я верну должок? Уолкер не совсем понял, с каких это пор его стало так легко переворачивать то на живот, то на спину. Руки Джона сомкнулись на члене Голдена, размазывая по ним белую жидкость. Пальцами одной руки Джон надавил под уздечку, не прекращая движение другой. Потом Джон совсем склонился к его паху… — Я думал, ты натурал. Cazzo! Уолкер не позволял так нагло забирать у него всю инициативу, но сейчас он не мог не передать батуту, дирижерскую палочку, Хеллару, позволив тем самым выделить его на сцене. Уолкеру не делали минеты. Голден не знал, что ощущение теплого рта на своей плоти может быть таким отстраненным и в то же время концентрирующим всё внимание на себе. Джон слегка сжал зубами головку, вбирая плоть всё глубже. Зубы слегка надавливали по бокам, пока язык мягко скользил по основанию, изучая новые владения. Белые капли «смазки» остались на губах Джона, когда он вытащил член изо рта и принялся облизывать его и ласкать губами. Когда их взгляды встретились, Голден зажмурился и кончил в бывшей наготове руку Хеллара. Пока Голден приводил в порядок дыхание, Джон закинул его ноги себе на плечи и вошел. Люсильда, сонно открыла один глаз и узрела хватающегося за край дивана Голдена, кричащего порочные вещи, и хозяина с растрепанными волосами, делающего из нахального гостя шашлык. На словах: «Ты будешь моей шлюхой до конца дней» и «Нет, Голд, три раза не предел, ты у меня будешь как минимум блевать спермой» — Люсильда решила вмешаться, подкравшись к дивану и запрыгнув на непутевого хозяина. — Тюльпан будет доволен, операция прошла успешно. — Бринейн довольно поправил очки и остановил съемку. Невзирая на то, что вид из окна открывал далеко не все перспективные дали, но открытая форточка и голос Голдена компенсировали это. Заново окрещенный диван бесспорно можно было оставить, забывая о всех его недочетах. Прекрасная Люсильда сидела на спинке дивана, а герой Голден всё ещё валялся на уровень ниже. Оба пылали от восторга. Псевдо-пушистик с зевком начала лавиноподобное движение вниз. В итоге у нее вышло сальто и она упала на задницу Уолкера. Таблетки действовали до сих пор, так что лысеющее чудище примостилось на теплом местечке. Златик усмехнулся от такой наглости со стороны не-пушистого, но благородного защитника Джона, но ему следовало пойти в душ. Хеллар настолько быстро сорвался с места преступления, что даже не удосужился предложить Уолкеру салфетки. — Я ему термос, что ли… — Охнув, Голден дернулся и волнообразным движением скинул мешающую гирьку с пятой точки. В итоге его движение оказалось слишком сильным и Люсильда упала на журнальный столик, мягко с него упав на землю. Уолкер лишь хмыкнул, созерцая новый белый коврик. В силу нахлынувших мыслях о романтике, Златик намеревался было вприпрыжку добежать до одного из санузлов, но вовремя опомнился, цепко скрестив ноги и ухватившись за край дивана, дабы не упасть. Кое-как доковыляв по лестнице вверх, не расслабляясь. Уолкер чертыхался на каждой ступеньке, выдавая одно и то же ругательство в разных вариациях на всех ему известных языках. Когда произношение подкачивало, он пытался заново. Дойдя до самой близкой из ванн, он уловил шуршание из чулана. Того самого, где пряталась госпожа Люсильда. Уолкер едва успел покосится на портал в кладовку, как ощутил вибрацию в животе и нырнул в душевую, где по доброте душевной Джон поставил на самую холодную температуру. Румянец ощущений вновь возвратился к Голдену, вместе с его порывистым охом. Хеллар же по своему обычаю измазался непонятно откуда взявшимся мазутом из чулана и оттирал наждачкой замазанные суперклеем ладони. Наконец-то он успокоился и вещи на полочках в кладовке были расставлены по алфавиту. ALex-psycho-jinnee: И в итоге вы пришли в комнату, снова перепихнулись и заснули? 6**exG 8==m=D: Благодари меня, смертная, что написал тебе отчет, а не ворвался к тебе. ALex-psycho-jinnee: Спасибки. *поклон* ALex-psycho-jinnee: Если разбудишь его, можешь продолжить веселье. 6**exG 8==m=D: Мученье. Нет, давай смотреть правде в глаза. ALex-psycho-jinnee? 6**exG 8==m=D: Раздробленность его сознания не контролируемая и даже толком не утвердилась, лишних вспышек лучше не вызывать. 6**exG 8==m=D: К тому же, ты плоская, не хочу больше тебя слушать. ALex-psycho-jinnee: Думаю, ты прав. ALex-psycho-jinnee: Что за ребячество?! 6**exG 8==m=D: Просто пожелал сладких снов. ALex-psycho-jinnee печатает…>> Вы действительно хотите выйти?
Голден встал с кровати и запустил пальцы в волосы, разрушая пробор. Джон слегка дернул рукой во сне. Стандартная проверка мозгом, живо ли тело. Согнутые ноги Хеллара напоминали арку, накрытую легкой занавесью. Уолкер потянулся стащить белый кров, но остановился, едва коснувшись ног Джона. Он резко встал с постели и принялся на ходу одеваться в подобранные с пола вещи. Не менее резво собрав сумку со всеми своими пожитками, Уолкер побежал вниз по лестнице и перепрыгнул перила, как настоящий паркурщик. Он сделал два шага вперед, но что-то его насторожило. К носкам пристал какой-то невнятный комок. Обернувшись назад, он осмотрел то место, куда он приземлился. Это была вовсе не какая-то там ворсинка от ковра. Приближаясь к цели с натянутой улыбкой, Уолкер отметил, что его догадка оказалась верна и он отдавил последнюю пушистую часть на хвосте у тролля. Он поднял слюнявое создание и даже прижал её к себе, забывая о всех её грехах и слезоточивых глазах. Он вскарабкался по лестнице вверх, дабы оставить Люсильду у ног хозяина и избежать подобного конфуза уже с Хелларом. Хозяин дома уже успел улечься в немыслимой позе, скинув руку на пол и отправив подушки туда же. Уолкер положил Люсильду у краешка кровати и присел сам. — Знаешь, я хотел только что сбежать от тебя. — Уолкер знал, что обращается исключительно к себе. Сопение Джона ничуть не растрогало красавца и он продолжил дергать его сонную занавеску сознания. — Ты даже спишь уже иначе, — перешел он на шепот. — Рас… Расслабился, да? Со мной, Джон, ты позволил себе такое впервые. Надо же, сколько я украдкой следил за тобой и видел твое спящее лицо, но только сейчас вижу на нем расслабленность. — Он задумчиво погладил свой затылок. — А сколько раз я использовал других, отвлекаясь от тебя? Сколько раз проклинал себя, будучи Джоанной? Но в итоге я вошел в твой мир, взволновав твой рассудок! Голден вздохнул и ироничным тоном произнес. — Мы оба сбрендили. Голден обволок взглядом сопящий силуэт любовника и спустился назад к оставленной сумке. Он поднял её и со всей глухой яростью бросил на диван, крикнув вдогонку: «Чтоб тебя, Джон!». Рухнули планы вернуться на время к себе, дабы обдумать всё в спокойствии, вне зоны детонации. Уолкер уставился на окно, еще отдающее светом включенных фонарей и огоньков домов. В отражении яркий и ослепительный Голден Уолкер смотрел на него. Пожарный усмехнулся — почему это отражение выглядит бодрее его самого? Вобрав свет и уверенность, обновленный Уолкер поспешил на улицу, чтоб совершить пробежку вдоль улицы и назад. Этот этап должен быть завершен именно так. Оранжевые клубы света заползали в капюшон проходящего вдоль очередного моста в парк парня. Прохожие девушки не раз пытались заглянуть под колпак, ну, а Ива не раз удивляла наивность и беспечность противоположного пола. Не раз он задумывался и о своих сестрах, сравнивая их с встречавшимися ему девушками. А что если они так же идут в том городе и так же заглядывают внутрь капюшонов странных амбалов? Что, если один из амбалов заманил в подворотню одну из них? Маю? Малышку Маю? Легкий ветер опрокинул убежище нефтяных глаз и оливковой кожи. Сияние фонарей легло легким оттенком на его лицо, подчеркивая скулы. Девушки, что шли навстречу, остановились и просверлили его взглядом, пока он вновь не натянул капюшон. Его сестренки справятся, раз уж он тоже держится. На следующие утро Джон обнаружил, что на нем спит калачиком Люсильдусик, на Люсильдусике же спит Голден. Почуяв тектонические сдвиги под собой, оба проснулись вслед за Хелларом, который старался выползти из-под давящего на него груза двух созданий. Люсильда хрипло мяукнула и моргнула одним глазом, в котором зрачок сузился в два раза сильнее, чем в соседнем. — Утро. — Джоброе. Перепалки, умывание за одной раковиной, кофе. Голден выбежал из дома первым и споткнулся о булыжник возле дороги. Не растерявшись, он едва не сделал фирменное сальто, но вовремя остановился. Из соседнего розового домика за ним пристально следили сразу двое: улыбающаяся Милдрет и неряшливо одетая Джекки. Обе помахали Голдену, тот кивнул в ответ и побежал дальше по улице. На сквозном пятачке он заметил машину со специально оборудованной камерой на крыше. Осанка его и так была в порядке, а улыбка невольно наползла на лицо. Знал бы про это, оделся бы Джоанной. Да, чего не сделаешь ради детализированной фотографии на бубл-картах. — Опа-па, герцогиня опоздала! — Тео кривил лыбу и был облачен в чистенькую, хоть и не надолго, пожарную форму. Взгроможденная на стол коробка нетронутых пончиков была тому подтверждением. — К тому же наша дева ещё и вчерашний парад пропустила. Ай-ай-яй! — Приторный писк лягушонка. Противный зализанный Джин был хитер и скользок, и только по исключительным святкам блистал умом и сообразительностью. Календарь его хаотического поведения до сих пор не был обнаружен. — Простите, парни. — Уолкер перепрыгнул лавку, взлохматил кучери Тео и направился к своему шкафчику. — Что за парад? — Да вот вчера пожар на той злосчастной фабрике произошел. Во второй раз и в последний. — Подметил, припеваючи, Йак, закадычный друг Джина и однокашник Тео. Великий шут и бабник. — Это на швейной? — Уолкер залез в чистую черную майку. Конечно на швейной, он догадывался обо всех локациях с полуслова, но не мог выходить из роли слегка обычного. — Да, да, на ней. Помнишь то здание, когда оно впервые горело? Странно, что оно вообще протянуло с тех пор и до сегодня. — Заключил Тео и поглотил пончик с россыпью глазурных звездочек. — Всё нормально обошлось? — Забрасывая сумку в лузу — глубь шкафа, спросил шатен, автоматически запирая шкаф ногой. — Здание обвалилось. И-и-и… — Протянул, наслаждаясь моментом Джин. — В принципе, никто не пострадал. — В принципе? — Уолкер поджал губы, но притормозил звонить в колокола тревоги. — На Барбо слегка обрушился потолок. — Развел руками тот. — Насколько слегка? — Зеленоглазый изогнул бровь, стараясь не опускать их ниже нужного уровня негодования. Джин сник. — Не кипятись, Голден. Она бабеха крепкая, — похлопал его по спине Йак, успокаивая сослуживца, и подавая однозначные сигналы своему корешу Джину. — Никаких ожегов, только пару синяков от вялых балок. — Ребят, тут курьер чистые вещи для Барбо принес! — Запрыгнул на лавочку юнец, всеми обожаемый и оберегаемый Эдди. — Привет, Голден! Ну, кто занести хочет? — Я! — Вызвались два кореша, Йак и Джин, слегка облизнувшись. Но Уолкер схватил их за плечи, толкнул обоих вперед, чтоб те потеряли равновесие и с силой вжал вниз, отправляя тех в нокаут. Уолкер поравнялся взглядом с вечно обеспокоенным Джэдди, практически касаясь своим носом его, отчего парень зарделся, а Тео едва не задохнулся от ревности. — Дай сюды, — руки мальчонки примирительно отдали пакет. Уолкер, не оборачиваясь, игриво заворчал. — Вы не заслужили, шуты. — И опять герцогиня превышает свои полномочия! — Облизывая пальцы, заключил Тео. Голдена никто не смог остановить. Поднимаясь наверх, как раз у рядом с грамотами и старыми фотографиями пожарных и пожарной станции, он услышал гул двух ноющих слизняков, которые попытались дернуться за ним. Но, судя по грохоту, Тео остановил их. Третий этаж был предназначен для отходняков. Поближе к небу. Там было три комнаты с кучей коек и лазарет. Не заглядывая к мед. персоналу, он направился в самую дальнюю комнату и не ошибся. — Входить без стука. Даже не открывая глаз, ставлю на зелёное. — Достаточно громко сказала Барбо. Голден смягчил выражение лица и медленно повел за собой круглую рукоятку двери, закрывая дверь. Перед ним за ширмой лежал все еще его друг в теле женщины. В голосе была легкая хрипотца, что когда-то была его подчеркивающей чертой друга, но от ушибов у легких, видимо, опять зашла в гости. Вздымающийся силуэт груди за ширмой и легкие вздрагивания прижатой к глазам руки выдавали сильную боль и усилия, которые помогали сохранять голос относительно бодрым. — Чего встал? Или с тобой там ещё друзья? — Во второй части она постаралась приглушить едкость голоса. — Я один, так что не прекращай дышать. — Уолкер всё-таки нашел силы запереть дверь, одернуть прямоугольную ширму и сесть на соседнюю койку. — Всё-то ты видишь. — Она забрала руку и попыталась присесть. — Резковато, не думаешь? — Уолкер уже помогал ей принять полу-лежачее положение. — В самый раз. — Барбо оттолкнула руку Голдена и справилась сама. Короткий вздох. — Тяжело быть бабой, — оба слабо хмыкнули. — Подружка, а тебя не спохватятся искать? Не думаю, что наша медсестра разрешит тебе быть с такой хрупкой девицей в одной лодке. — Барбо ехидничала, но воздуха ей по прежнему было мало. — Я к ней не заходил. Она удивленно сморщила носик. — Оу… — Это же любимое место Беньямина. — Я же просил… Просила, не упоминать моё имя. Уолкер выпустил пар и взглянул на вновь закрытые глаза. — Бергстрём, что же ты творишь? — Спасаю людей, как и всё мы. — Дойдешь домой? — Видя, что подруга не расположена вести разговор в том русле, Уолкер сдался. — Оклемаюсь через 10 минут, — улыбнулась она. Её голос давил на воспоминания Уолкера. — А с тобой-то что? — Не понял? — Голден слегка качнул левой ногой, придавая себе пару очков безмятежности. — Слишком рано остыл, не выписал оплеуху и, более того, попросил меня выйти на смену за тебя. И я знаю, что чувство вины у тебя отсутствует, это правильно, я сама виновата. Так что же не дает тебе покоя? — Казалось, она приободрилась. — Ничего. — Уолкер задался вопросом, действительно ли он не чувствует вины. Скорее так оно и было, но вот волнение наполнялось матовой пеной. — Позволь хоть раз расплавить твою преграду и узнать, что кроется у тебя за душой. Ты ведь с кем-то встречаешься? В нем проблема? — Не неси чепурды. — Как быстро ты возразил. — Барбо уже сидела поудобнее и голову держала ровнее. Столь откровенный интерес выудил у Голдена искреннюю улыбку. — Чужды-ы-ы-й город. Мы — в гондоле! — Он принялся напевать, чем сделал рисковую ставку. — Город в сумрак погружен. — Барбо приняла ставку и выпалила продолжение песни чуть быстрее нужного ритма. — Лодка? — улыбчиво спросил Голден. — Движется, — промурлыкала Бергстрём, продолжая вопросительно. - Там, что ли? — Мимо мраморных колонн? — Уолкер переместился на кровать подруги. — Тишина. — Соприкоснулись два голоса. — Лишь гондольеров смех звучит! — Уолкер разошелся громче. — Весло поет… — подняла ноту Барбо. — Из каналов темно-серых, ночь огромная встает. — Оба закончили отрывок. Барбо позволила взять себя за руку. Третий куплет давался ей, как и Уолкеру, особенно тяжело. — Пока мы не закончили наш гимн, может, позволишь не отклоняться от темы? Она сжала руку, давая понять, что он не сбежит. — Уолкер, я ведь твой друг. Я знаю, что тебе известны многие тайны. Но своей я поделилась, надеясь на отдачу. И хоть я уже совсем не тот, позволь мне услышать, что тебя гложет. — Это в тебе гормоны заговорили? — Усмехнулся Уолкер. — И они, и я. Они на данный момент обострили мои чувства настолько, что обострили и боли. — Ладно. — Почувствовав бремя, он решил раскрыть карты и сдать игру хотя бы один раз. — Есть один человек. Я знаю его ещё с тех юных лет, когда был питчером в университете и не давал прохода ни парням, ни барышням. — Так, не углубляемся в эту заманчивую сагу. Краткость, Голден, у нас не много времени. — Есть вероятность, что он любовь всей моей жизни. — Да ты что?! Jävlar! — Не ругайся. — Что дальше? — Возможно из-за меня у него некоторые психические отклонения. Обострились. — Бадняжка не выдержал такого извращенца, как ты? — Ответа не последовало, на что Барбо захохотала. — Я всегда знала, что ты доведешь до ручки того, кого полюбишь. — И откуда такие прогнозы? — Он дружески толкнул её плече. Барбо лишь скривилась и вытолкнула нахала с кровати. — Эй! — Дай переодеться! Голден послушался и вышел за ширму. Как-то раз он видел Бергстрём ниже пояса после первой операции, повтора своей ошибки он не хотел. За копошением послышался приглушенный, но отчетливый вопрос: «Знаешь, Голди?». Уолкер услышал, как что-то весомое упало на кровать и зацепило уже открытый пустой пакет. — Что? — Отбрось свои страхи и включи мозги. Не думаю, что ты довел его до такого состояния. Но, думаю, ты сможешь его вывести оттуда. — Какой настой. — Не перебивай. Кто бы ни был этот человек и как не связана его болячка с тобой, он сам её растил. Одиночество приводит к таким капризным поступкам, которые совершила я. Одиночество и невезение в моем случае, а у него, возможно, немного другой набор попался. — В таком случае, почему я не сошел с рельс? — Да нет, дорогуша, ты как раз сошел. Просто ты этим давно научился пользоваться. А мы к такому не расположены. Нас если затянет, то с головой. — Барбо отодвинула штору и выдвинулась с навеса в синем комбинезоне. — Так по-девчачьи. — Улыбнулись оба. — Закончим «Венецию»? — Барбо послушно встала, дожидаясь ответа. — Я удержусь. — Он открыл дверь. Она не отступила и решила закончить сама. Её голос лился спокойно и умиротворенно, восстанавливая до конца дыхание и голос. — Черный след волной изрезан, колокола дальний звон. Сниться мне: я — смелый рыцарь в день печально-славных крон. — Последнее слово она произнесла немного не так, как обычно, словно заменив к на х. (*) — Прекрасно. — Улыбнулся Уолкер и жестом пригласил даму на выход, дабы повести её под руку. — Тео умрет от того, что мне перепала честь идти с тобой под руку. В офисе Джон учтиво спросил у секретарши новости, та уклончиво ему ответила. — Мужчина пригласил свою тачку на рандеву, красный цвет ему не идет, мама сожгла дом, люди делятся на синих и цветных. Хеллар протер глаза и вновь взглянул на секретаршу. Её платье-карандаш до колен эффектно задралось до того уровня, что он смог рассмотреть малазийский орнамент на чулках тёмно-зеленого цвета. Джон опять протер глаза и в этот раз сосредоточился на лице Бони. Помада на месте, под глазами круги от недосыпа, не скрытые тональным кремом. Хеллар поставил руку на стол блондинки и опустился к ней до уровня глаз. Она моментально, как бы стесняясь, поехала на стуле на колесиках к стенке и ушибла голову, соприкоснувшись со стенкой. Шеф не двигался с места. Его глаза сузились: — Бони, расскажите мне о торгах. — Торги… — Она прикрыла ротик и начала бормотать неувязицы. — Я жду. — Такой примирительный взгляд у мужчин всегда очаровывал секретаршу, но только не на лице у босса. — Те, кто ведут торги, смотрят порно на мобильных телефонах. — Казалось, что всё было нормально, тон деловой, голос уверенный. При таких ораторских способностях даже такой текст проглотили бы целиком, на то и была Бони секретаршей Джона Хеллара. Бони же в этот момент не шутила. Возможно, в её головке под этим кодом была зашифрована иного вида информация, и даже была верной. Но босс учуял запах пьяного кролика и уже припер его к стенке. — Вы пьяны. Секретарша, как под чарами, согнулась дугой и поплыла к столу без стула. — Ну шефуся! — Она распласталась на столе, подметая его светлыми кудрями, некогда бывшими искусной прической. — По регламенту я должен Вас уволить. Верно, если её заметят в офисе в таком виде, да еще и узнают, что она не уволена, репутация Джона падет. — Нит! — Видимо, секретарша долго обмозговывала свои маневры, так как долго смотрела на свои ноги. — Что за хамство? — Джон пытался быть серьезным. — Сами Вы хямлик. Вы меня в отпуск отпустили. А потом телефон бзяк. Я брать и мне сказать, что отпуск не подписан, босс не ходит на работу. А Вы, Барбара Стрез, на роботу цок-цок и немедленно, Вы же секретарша. А я была не одна, но я пришла… — Долгая пауза оборвалась писком. — Не увлиняйте! — И что же мне с тобой делать? — Джон незаметно для себя перескочил на «ты», которое берег для исключительных случаев. Решительно нельзя лишаться такого клада. Кто ему заменит Барбару, еще и с учетом того, что она, по сути, ни в чем не виновата? — Я всё учла, — мало того, что она вернула себе голос, так еще и встала, и ровно пошла в кабинет босса. — Я подремаю на Вашем диване или паркете с подогревом и буду как огурчик. А Вы, тем временем, будете работать у меня за столом. Если что, в Вашем кабинете проводится техосмотр. Ревизия. Инспекция. Да что угодно. Хеллар подхватил падающую секретаршу и провел её к дивану. В недрах одного из шкафов-купе он достал одеяло, которое служило ему верным защитником в ночные посиделки за рабочим местом, и накрыл им девушку. Есть зайка в лесу с подбитою лапкой В семнадцать прыжков одолевший свой путь Снежинки на голову падают шапкой Ему сердца холод мешает вздохнуть В бездонной норе таятся секреты Познаешь которые лишь прыгнув в пучину И если душой чист, а не по моде одетый Сможешь понять этих правил причину Хеллар поднял голову со сложенных на столе рук на манер подушки. Он так и уснул в сидячем положении за офисным столом. Голос матери всё ещё кружился в голове. Хеллар взял с верхней тумбочки платок и вытер холодный пот со лба. Аккуратно сложив, он оставил платок у края стола и включил компьютер. Пока верный железный конь очухивался ото сна, Хеллар подошел к окну, проветрить сильными вдохами нутро. Двадцать пятый этаж. Стеклопластик отворился и колючий ветер занесло в офис вместе с криками рабочих, разбавляя застоявшееся тепло. Его окна сегодня помыли первыми. Взглянув на висящие часы справа от окна, Джон убедился, что проспал всего двадцать минут. День был тяжелым, за сегодня несколько работников пришлось уволить. Процедура сама по себе была формальностью, ведь письма с сумой компенсации и предложенными новыми местами роботы были отправлены заранее, как предупредительный выстрел. Джон сел на подоконник окна спиной к раскрытому небу. Несколько человек встали, как вкопанные, перед стеклянными дверями приемной Бонни. Подойдя к двери, он с минуту одаривал работников мутным взглядом. Каждый, кто смотрел ему в глаза, мог отрезать ногу и поклясться, что в босса что-то вселилось. Джон исказил лицо, услышав приветственный зов скайпа. Взяв микрофон, прятавшийся за экраном, Хеллар включил его и железным голосом отчитался. — Номер 30, 228, 455, 1, 7, 9 уволены. За дверью царило вязкое молчание, прерывающееся хлопаньем дальних дверей. Номер 9 подошел и бросил в бронированное стекло лампу. Джон устало махнул рукой. Уборщица сразу же прибежала. «И когда она успевает?» — Номер 89, 13 занимают в соответствии места 30 и 228, 891, 3, 6 — в отдел кадров, письмо с инструкциями уже выслано, 25, 41 — вы под пристальным наблюдением. Второго предупреждения не ждите, сразу же повторите судьбу лампы. Уволенные подойдите ко мне с заполненными заявлениями об уходе, я подпишу их и выдам рекомендации. Номер 14, 99, 7 — напишите форму и анализ всех уровней. Грядет годовая перестановка. Спасибо за роботу. Джон покосился на уборщицу, что методично подбирала осколки. Она взглянула на него. «Эффективный менеджмент, всего лишь». Хеллар достал смартфон и позвонил своему личному психологу. — Джон? — Возьмите, пожалуйста, ручку, Алексис. Быстрее, пока я в полудреме и помню стихотворение. — Что? … Да сейчас. — Есть зайка… Голден вышел со столовки с недопитым чаем, как только услышал восторженный визг Вигго и знакомый рингтон. Если бы он не пошел на звон, то приятели с огромной вероятностью взяли бы трубку за него и начали бы прикалываться над звонившим. Рингтон прекратился, на замену ему пришли колкости Вигго, подгоняющие Уолкера пинками в раздевалку. — Алекс? Личный психотерапевт… Ха-ха-ха! Герцогиня прыгнул кошкой на парней и, растолкав их, прибрал телефон в свои руки. — Что такое, милая? — Герцогиня, неужели у Вас появилась фаворитка? — искренне удивился Джедди. Уолкер подмигнул ребятам и поспешил на улицу. — Голден, звонил Джон. — И? — Уолкер обратился в слух, закинув одну ногу на небольшой мусорный бак. — Дело сложное. Не знаю, как объяснить, но с этом связана его мать. — Не тяни. Зачем звонил Джон? — Он был в полузабытии ото сна и продиктовал мне стих, что во сне говорила его мать. — Прочесть можешь? Алексис прочла. Уолкер уже сидел на мусорном баке, раззадоривая тем самым местную шпану. — Значит… У него путаница воспоминаний. — Возможно и так. Тогда он просто спроектировал воспоминания на тебя. Его гложет что-то, что он забыл о прошлом. А так как ты самый близкий человек для него, он перенес воспоминания на тебя. И того… Уолкер стукнул мусорный бак ногой с такой силой, что тот затрясся подобно желе. На его щеках вспыхнул румянец, но явным он был только для придирчивого взгляда. — И того у нас два запутанных воспоминания в его головушке. Что же ты натворила, самка. Эй, не бросайтесь в меня окурками! — Уолкер наглядно продемонстрировал избиение ногами воздуха. Дети показали ему языки и побежали с визгами прочь. Уолкер наклонился за бычками и аккуратно бросил из в банку подле мусорника. За это время на лини слушатель поменялся из плачущей девицы на опытную диву. — Уолкер, милок. Можно я скажу кое-что? — Да, прошу, Милдрет. — Хеллар живет на этой улице очень давно. К нему никогда не приезжали ни родственники, ни друзья, ни коллеги. Честно говоря, он даже соседей держал на дистанции и не пускал в дом., но как-то раз мы заметили, что его изредка подвозили на полицейской машине. Судя по всему, у него в участке были друзья, и по счастливой случайности выяснилось, что и моя Джекки его знала. Мы выяснили, что Хеллар не маньяк и не затворник, дома ничего подозрительного не держит. После этого длительного холодного мира Джон свыкся с соседями и с окружением в целом и мы попали в число тех, кто навещал его изредка с тортиками и галетами., но наша дружба с ним была сфабрикованной, что нечестно, но необходимо. И он сам это знал. Поэтому… Тот факт, что он поддался гипнозу свидетельствует о последствиях его абстиненции с обществом. — Знаю, я всё это знаю, бабуль. Но… Поймите и меня. Ваша внучка выпустила того крольчонка, за которым должен был прийти я. — Мальчик мой, прости глупую защитницу глупой внучки. Не вини себя. Мы справимся сегодня ночью. Позовем Деррека. Это полисмен, один из знакомцев Хеллара и Джекки, который с самого начала питал симпатию к Джону. А ещё он специализируется на копании в извилинах. Закончив разговор Уолкера пронзила ревность.«Не одолжить ли мне костюмчик офицера?» Бедное потерпающее мусорное святилище покатилось на дорогу, преградив путь блондинке, разговаривающей по телефону в желтеньком смартике. Если бы она больше внимания обращала на дорогу, то не стала бы толкать бак по дороге. Голден перезвонил ребятам про срочные дела и те успели подбежать к окнам и провести королеву овациями. Уолкер улыбнулся выглядывавшим товарищам, точно стрижам со скворечника. Если бы не привычки держать марку, он был бы сейчас подобен распластавшемуся на дороге мусору. _Тот самый вечер_ — Спасибо, Уолкер, за детальный словесный отчет, — Алексис сверкала белой эмалью зубов. — Сегодня я предложу Вам пройти тест, который мой коллега, который опаздывает и скоро наградит нас своим обществом, посоветовал. Уолкер более заинтересовано начал освобождать свою рубашку из-под тугого ремня, создавая тем самым на ткани гармошку, не забывая поддакивать психологичке и ловить теплые усмешки Хеллара. Милдред всё так же тепло улыбалась своей цветочной поляне. Ей было сложно припомнить, когда она в последний раз видела букет столь прелестных, зрелых цветков. Икебану оставалось дополнить последним бутоном и сердце Милдрет окончательно пустится в пляски. Только вот сегодня следовало отвлечься от этих мыслей и серьезно заняться делом. У флористов часто бывает заминка с паразитами, что таятся внутри цветков. Неопытные флористы только прикрывают их, опытные — лечат всеми возможными средствами. На удачу тут полагаться нельзя было, следовало натянуть огородние перчатки и забыть о благоговейных родительских чувствах, которые часто-густо вскармливают детей мягкой магией заботы, забывая о более действенных средствах. Собравшись с мыслями, бабуля достала с кармана леопардового халата разноцветные карточки, и разложила их перед Джоном на журнальном столике. — Спасибо. — Мурлыкнула удивленно внучка. Ей не хватало уверенности в процессе, а её надзирательница пинками вела к сути: «Отбрось теорию — начни с экспериментов». Под взглядом опытного тирана-профессора, Джекки проглотила ком в горле, сжала руки в кулачки, да так, что наманткюренные ноготки впились в кожу, и начала свой квест. — Дорогой Джон, пред вами тест Люшера. Я прошу Вас выбрать из предложенных карточек цвет, что больше всего Вам нравится. Уолкер сосредоточенно следил, как Джон подозрительно посмотрел на расположенные карточки разных цветов. Всё они были неприятно жесткими и пестрыми, как дешёвый набор картонки без творческой вариации оттенков. 8 цветов в два ряда внутренний Голден сложил в 16. Опасности не было. Слева направо верхний ряд со стороны Джона и Голдена был таким: черный, желтый, синий, малиновый. Нижний: зеленый, серый, красный и коричневый. Джон немного ссутулился, наклонившись над карточками и подобрал первую карточку черного цвета. Про себя Голден вырисовывал на пергаменте золотой пастой текст: «Первое упало на черное». Серебристой пастой рядом проявилось уточнение: «Волнение в черной монашеской свите. Тревога или радость отпущения». Голден не отрываясь следил за Хелларом, пока тот несколько отрешенно смотрел на черный квадратик. — Выберете следующий цвет. — Подсказала веснушчатая, сделав запись. — Тот, что нравится? — Джон вновь не доверительно посмотрел на Алексис. Та кивнула, не сбивая того лишним потоком слов. Хеллар, казалось, немного расслабился и потянулся к следующему цвету — синему. Голден провел аналогию с самым приметным в облике Хеллара — его глазами. В блокноте появилось примечание: «Этот цвет слишком искусственный для моря во время штиля.» — Следующий. — Напоминала Джекки, и спина Джона совсем расслабилась и он принялся тащить к себе карточки без особых промедлений. Психолог и Голден незамедлительно делали записи, каждый на свой манер. Когда карточки сошлись в руках Джона в одну стопку, Милдред вернула их в прежние два ряда. Пока Алекс перебывала на второй линии у Голдена, внутренняя проекция в броском викторианском наряде сверялся со списком, не откладывая трубку аппарата. — Методика теста Люшера требует двух выборок. Прошу Вас отдохнуть одну-две минуты и продолжить тестирование. — Растягивающий слова тон девушки двигался на медленной записи. Черный, синий, красный, желтый, зеленый, малиновый, коричневый, серый. Чернила на бумаге отливали золотистым, а охапка серебряных букв летала тучками вокруг Годена, собираясь в слова и иногда словосочетания: «море», «мои глаза?», «черная ряса», «цемент». Уолкер отвлекся, быстро фокусируя взгляд на новой возне. Джон вновь собирал картонки, проигнорировав просьбу юной леди касательно отдыха. В это же время из-за дверей в комнату с гостями проник новый субъект. Милдред, навострив уши, судорожно вздохнула, облегчив мешки легких. Слабая сальса в оксворд-ботах, доносившаяся до ушей старушки, была тем самым бутоном, к повадкам которого она давно приноровилась. Мистер-Икс сверкнул из тени широкой улыбкой. Милдред, кивая, ответила ему тем же, когда тот вошел в поле её зрения, не потревожив остальных. Джон уже завершил второй заход. Уолкер, не заметив появление ещё одной смущающей личности, быстро написал на пергаменте рядом с первым уже второй список: черный-синий-зеленый-желтый–малиновый-красный-коричневый–серый. — Джон, ну что Вы как ребенок! Честное слово, я не успела сделать запись… — Юная особа тем более не заметила нового актера на сцене, увлеченная своим праведным возмущением. — Наверное, надо повторить. Не успел Голден взять овации зрителей на себя, как новый выскочка испугал его до чертиков, громко чмокнув бабулю. — Здравствуйте, господа! — Парень в костюме прокурора или криминалиста, с природным выгоревшим амбре на голове и точенными скулами быстро потряс руку малыша Джона и прищурившегося Голдена, а после развернулся к Алексис, доводя ту до малиновой краски окончательно. — Желтый, малиновый, красный, коричневый, серый. Недостающие тебе цвета, детка. — Он сказал это дружелюбным и подстегивающим голосом, словно игриво зашуршали сухие листья под ногами. Голден вдохнул побольше воздуха. «Наглец, где такое видано, что суфлер отбирает у актера его слова? А его глаза! Линзы? Впервые встречаюсь с такими черными. Олень.» Вспоминая про себя этот взгляд, Уолкер порывисто на три аккорда выдохнул. Он ещё раз оживил картинку своего удивленного выражения лица, отразившегося в этих черных ониксах. — Предаваясь азарту Джона, моего друга, я сочту за честь познакомится с Вами, Голден Уолкер. Наслышан о Вас от Милдред. Вы — Голден, а я — Деррек. А теперь Джон… — Он одной рукой приподнял ручку психолога, немного теребя пальцами, как бы случайно, кисть очарованной безмолвной девушки, а другой подобрал блокнот с записями и вернул его ей на колени. Пожарный фыркнул одновременно с приглушенным писком Джекки, когда та ощутила легкое поглаживание своей коленки от Деррека. Улыбка полицейского психолога стала куда более лукавой, когда тот посмотрел на Голдена, но речь он начал вести, обращаясь к Джону. — Итак, первая выборка. Ту-рум-пам! Страдает от тех воздействий, которые в тесте отвергает как неприятные и оказывает им сильное сопротивление. Хочет лишь одного — чтобы его оставили в покое. Джон, ай-яй. — Деррек присел возле замершей Милдред.- Ух ты, вторая выборка совпадает с первой. Ладно, пройдемся по всему. Первая выборка такова: непостоянен и устремлен вовне. Джону необходимо чувствовать, что события развиваются в желаемом направлении, в противном случае раздражение может вызвать непостоянство или поверхностность в действиях. Вторая выборка глаголит: пытается улучшить свое положение и повысить престиж. Hе удовлетворен существующим положением дел и полагает, что некоторое улучшение их существенно важно для его самоуважения. Считает, что он получает меньше того, что ему причитается, что нет ни одного человека, у которого бы он мог всегда найти сочувствие и понимание. Сдерживаемые эмоции делают его обидчивым, но он сознает, что должен как можно лучше использовать обстоятельства такими, как они есть. Комментарий «бу-бу-бу» от Уолкера заставил пса закона притормозить рассказ и выждать паузу. — Второе. Страдает, когда его нужды или желания принимают неправильно и чувствует, что ему не к кому обратиться и не на кого положиться. Эгоцентричен и поэтому обидчив. Физиологическая интерпретация проблемы. — Он многозначительно взглянул на Голди. В его взгляде читалось: «Об этом лучше спросить тебя, да?». Заметив едва поджатые губы, он продолжил. — Стресс, вызванный подавлением физических или сексуальных желаний и недостатком внимания к потребностям организма. Психологическая интерпретация рассматривает такой оборот. — Вновь взгляд. «Да он издевается?!» — Существующая ситуация неприятна. Имеет неудовлетворенную потребность объединения с людьми, чьи стандарты так же высоки, как и его. Хочет выделяться из толпы. Контроль над сексуальными инстинктами ограничивает его способность отдавать себя, но изоляция, к которой это приводит, вызывает у него желание сдаться и позволить себе слиться с другими. Это его беспокоит, так как подобные инстинкты он рассматривает как слабость, которую нужно преодолеть, считает, что только сохраняя умение владеть собой, он может надеяться сохранить свое превосходство как личности. Хочет, чтобы его любили и восхищались им бескорыстно, ради него самого; нуждается во внимании и уважении.- Деррек потер ногу об ногу. — Если кратко, то он требует уважения к себе как к исключительной личности. Актуальная проблема — это боязнь, что ему могут помешать добиться того, чего он хочет, заставляет его пользоваться всеми возможностями, которые может предложить жизнь, пускаясь и во все тяжкие в том числе. Это стало его средством скрыть свою беспомощность и глубокое чувство тщетности. Или же таким образом его внутреннее я просится на свободу. Чертоглазый откинулся на спинку дивана. — А теперь, господа, приберегите кураж для кульминации этого вечера. Ведь это только первый акт! *** Закончив с работой и очередными аналитическими статьями, студент достал последний карамелизированный васаби из последнего пакетика. Ресурсы кончились как раз к сроку, что было необычно. Как правило, основной спонсор, работодатель и сосед в одном лице возвращался раньше и добавлял к основному ассортименту ряд новых диковинок. Ив поднялся к комнате Тюльпана и приставил ладонь к глазку. На его руке замаячила красная точка, что значило, что сигнализация работает и внутри никого. Орхан имел право входить в покои Тюльпана в любое время, тем более что ситуация была экстренной: босс не отвечал ни одной из своих компаний, не подтверждал и не отвергал договоры и судебные иски, но еще больше Орхана волновало молчание на его смс и е-мейлы. Не смотря на всё это, он не мог открыть дверь таившимся в руках мастер-ключом. *** — Джон, постарайтесь без влияния гипноза рассказать о том, что на Вас давит изнутри. Что-то со времен детства. Каналья извивалась вокруг да около, из-за чего Голден хотел было вырвать все пёрышки напыщенного фазана, но Джон переманил к себе внимание. — Кажется, я понимаю, о чем Вы. Но есть проблема, — Джон разговаривал с ковром, методично подбирая слова. Взгляды, что ополчились вокруг него, были напуганы не меньше его. — Рассказывайте, — улыбнулся прозванный Уолкером «глист». — Проблема ведь в поверхностном понимании. С раннего детства я был склонен к саморазрушению. Каждый человек в моем понимании одиночка или групповой игрок. У одиночек, как правило, живучесть в этом мире получше, но вот в своем собственном отнюдь не так. Как Вы уже поняли, я отношусь к тому трепетному братству, которые хотели любви и созерцали, как другие загребая её себе, не понимали её ценности. Они не бросали на пол и не топтали это чувство, просто в отличии от нас они даже в словах пренебрегали её значимостью. Закрыться от мира было моим выбором и моей ошибкой. Я жил прошлым. Мы с сестрой шли рука об руку. Но ведь сестра всем шведкам шведка. Она начала двигаться вперед быстрее меня, и мы, хоть и шли одной дорогой, отдалились. Я на каждом слове все еще спотыкался о свое прошлое, свои принципы, из которых выстроил себе крепость, не дававшую мне идти дальше. Иногда я рушил стены и шел вперед, но со временем моя защита и закрытость от мира усилились и я отдалился от эмоционального мира настолько далеко, что перестал воспринимать проявления любви как нечто естественное. Да и не только любовь, любую привязанность. Я оказался уже не на дороге, а в изолированной, черной комнате с небольшой лопаткой в руках для самокопания. Встречая людей на улице я сравнивал себя с ними, и тот голос, что таился внутри, отмечал, что именно в них лучше, чем у меня и чем я хуже их. Не вдаваясь в детали, ведь и сам не помню, как это случилось, у меня вышло приглушить свое второе я. И случилось это примерно три года назад. — Понятно… Не кривитесь, Джон, — Деррек подошел хлопнуть друга по плечу. — Я понимаю, что Вы не будете слушать от меня ободрений, но послушайте совет. Вам нужно найти того человека, такого же одиночку, даже хуже Вас, который объяснит Вам, что Вы ещё легко отделались. Заодно и облегчите свою ношу. А сейчас не злитесь, мы будем дальше болтать и баловаться плюшками. Деррек нырнул назад на диван. Уолкер хотел бы отлучится в уборную и умыть лицо, но не смог и с места сдвинуться. Есть ли вероятность того, что у Хеллара нет второй личности, а просто сильный защитный механизм? Но вспомнить только их секс и сразу аргументы выкидывают выигрышную партию в пользу Другого Джона. — Вы сейчас сидите в кругу друзей и любимого, что может быть лучше, Джон? — начал Деррек, а за него продолжила женщина, очень похожая на Опру, только с крашенными блондинистыми волосами. Джон оглянулся по сторонам и уже не видел возле себя никакого круга друзей, только пустые кресла и черную женщину напротив него. Пустая комната и Опра со странными волосами и странной кожей, словно взявшейся коркой из астероидных осколков. На её щеках светились точечки, казавшиеся звездами. Опра еще что-то спросила, а из её рта начало исходить слабое свечение и голос её медленно укоренился в мыслях Джона повторяющимися фразами. «С пятницы по воскресение на дверях сестры висели фотографии небесных тел, за которые я постоянно цеплялся взглядом. А теперь я искал взглядом край комнаты, но не мог найти их. — Джон, крольченок мой, не смотри во тьму. Её голос напоминал голос мамы. Я помню, как мама читала нам с Хельгой сказки на ночь, а перечитав весь арсенал принялась рассказывать нам новые, собственного сочинения. Я в этих сказках был кроликом, а Хельга — Алисой. После многочисленных перевыдумок этой сказки, мама так приноровилась к ней, что начинала сочинять стихи под стать этой сказке. Маленький белый кролик в костюмчике, что должен приглядывать за тем, чтобы его сестренка в синем платье в рюши, не забывала о времени. — Джон, хватит держать меня в своей памяти. — Она смеется. Я чувствую, как на меня облокачивается её тело. Давление исчезает, а я заваливаюсь в дыру, образовавшуюся в диване и слышу приглушенный крик сестры. Сначала я не понимаю, почему она кричит, но потом чувствую боль от вошедшей иголки в бедро. Знакомое чувство перекликивается с чредой проколов во время татуирования моего плеча. Есть ли в шприце вещество? Меня больше волнует не этот вопрос, а специально ли шприц был припрятан на диване, где сидел я. Вспышки. Снег. Нас нашли. Пропала женщина с голосом матери. — Джон…- Я слышу рык, больше похожий на эхо, чем на первичный оклик. Я знаю этот голос. Я хочу сдавить шею его обладателя, дабы почувствовать, как он перестает дышать, а потом услышать порывистые вдохи, наполняющие его жизнью. Но кто это? — Тише, Голден, он сам должен выйти из этого состояния. Звук стал четче. — Джон, мальчик мой. — У неё были зеленые глаза. Такие глаза встречаются раз в жизни. Но я уверен, что мне, маленькому Хеллару, предстоит увидеть пару поярче. — Не отвлекайся. — женский молодой голос, у меня он ассоциируется с ассистенками сестры. Но как? Сестренка ведь ещё маленькая. Да, точно, мне показалось. Глупые мысли. Мы тогда играли на улице. Сестренка очень часто поглядывала в соседний сад через дорогу от нашего дома. Там жила женщина, которую соседи называли Опрой. Не сказать, что она в точности была той культовой женщиной во плоти, но нечто общее находилось. А может все дело в цвете кожи. Она пригласила нас. Нет, сестру. Я пошел за ней. Она гадала нам. Алиса рассказала, что я белый кролик. После этого нас родители отвезли на экскурсию в старую студию. Мы с сестрой решили поиграть в прятки, как только родители вжились в разговор с тамошними гостями. Сестра сказала искать мне дверь номер 5 или 17. Почему именно эти числа? Такие карты выпали нам при гадании. Вскоре мы нашли дряхлый коридор. Когда мы шагали по плитке, было ощущение, что ты ступаешь по липкому мху. Я замешкался, что бы поднять ногу и посмотреть на подошву ботинка, но ничего не увидел, или просто там не было света, чтобы осветить мой ботинок. Нет, какая-то лампочка вдали была, хоть и свисала на проводах, как на лиане. Сестра подозвала меня к двери. Она зашла в неё, а я с неясным страхом ринулся следом. Я ведь должен оберегать её. Там оказалась еще одна студия, на что сестра разочаровано фыркала. Тогда я не видел её лица, но знал, что она поджала губы — слезы мешали увидеть всё четко. По коридору раскатывался нарастающий шум: «Прячься». Тогда я и упал на что-то огромное, дурно пахнущее алкоголем. Огромный гриб встал, но потом повалился на меня, а я, соответственно, на диван у входа. Помню, в меня вонзилась игла… «Что потом?» Потом… Я проснулся в доме с садом. Сестра спала на руках у папы, но почувствовав, что я очнулся, проснулась. Мама ругалась с Опрой. Казалось, дива заплачет, когда мама повторяла ей, что мне слишком рано что-то там… Мама начала читать стих. Я снова провалился в сон. Засыпая, я видел, как падал снег за окном и мне казалось, что это были замерзшие слезы той удивительно пугающей женщины. — Джон, Джон, крольчонок мой, вернитесь к нам. Джон! Голден, скажите ему! «Джон, крольчонок мой, взгляни наверх. Кролик, я здесь.» — Кролик, я здесь, — прошептал Голден, стоя на коленях возле поникшего Хеллара. Тот забрал руки с лица и схватил Уолкера за руки. Хеллара била дрожь. — Похоже, Вы впервые запомнили всё, что только что творилось. Конечно, не совсем так как это происходило здесь, но всё же Вы понимаете о чем я толкую? — извилистые скулы пропустили прямоугольные ямки. Джекки, которая не могла пропустить столь сногсшибательного момента, пришла в себя. Милдред поднесла чашку воды к Джону. Тот отпустил Голдена с извиняющим взглядом, смотря на следы от своих же тисков. Уолкер выглядел потрепанным. Ранее, если вспомнить, его волосы симпатично торчали в разные стороны в искуссной гармонии, а теперь по голове словно швабра прошлась. Но всё же, отметил про себя Джон, и сейчас золотой мальчишка выглядел прелестно и получше дьявола, метавшего взгляды на молодую девчонку. — Уолкер, может поднимитесь с колен? — Отозвалась молодая соседка, скулящим и неуверенным голосом. — Пускай сидит. — Ответили синхронно Милдред и Деррек. — Джон, Голден, у вас остались вопросы? — Продолжил Деррек. — Да, у меня есть… Как бы.. С… Это… — Дорогой мой, друг, то, что только что произошло — это моя робота. Стезя. Я попросил Милдред подмешать Вам одно вещество. Простите меня за это и не смотрите на меня так ядовито, Голден. Как видите, результат на лицо. Чтобы открыть то, что преступники стараются забыть, приходиться применять метод «клин-клином» в сопровождении вопросов. Вскоре Вы всё вспомните, как подчистую нам душу вывернули. — Уже. Деррек вопросительно поднял брови. — М-м-м, занимательный у Вас мозг, дружище. — Он улыбнулся, вставая с дивана. — Джэкки, не заберешь ли у меня с машины гостинец для Милдрет? У вас там темно, а просить бабулю или гостей светить фонариком не вариант. Щёки и глаза юной особы вспыхнули фейерверками к звездам. — Да, да конечно! Милдред фейспалмила на старческий манер, охнув и подавившись чаем. — Деррек, мог и ещё более дьявольски улыбнуться! — Милдред отставила лимонную головку на блюдце. — Тогда бы Вы воспользовались моими услугами? — Уолкер повернулся к бабуле, умостившись поудобнее у ног Хеллара. — Ты ведь пожарный, а здесь был бы нужен пылесос. — Подмигнула старушка и принялась хохотать. Джон и Голден принялись собираться, когда бабуля начала собирать со стола блюдца да чашки. Когда Хеллар подал руку помощи Уолкеру, тот укусил Джона за фланг пальца и с хохотом подпрыгнул к бабуле, чмокнув ту в щеку. Шагая от розового домика, парочка устремила взгляд на небо. — Значит, у тебя есть сестра? Не найдя подходящих слов, Джон повалил своего партнера на газон у крыльца. — Хм, и кто же это сделал? Вряд ли бы настоящий Джон Хеллар смог бы привселюдно, вечерком наброситься на меня … — Не закончив свой вопрос, он позволил Хеллару себя поцеловать. — Ай. — Уолкер цокнул языком после того, как Джон его прикусил. Джон отстранился и упал рядом. — Ты меня не боишься? — Спросил он серьезно. — Нет. — Даже не задумываясь ответил Голден. Хеллар провел руками по своей шее и виновато покосился на пожарного. — Прости, что начал душить. Уолкер отмахнулся от этого с улыбкой. — У меня только вопрос назрел. — Какой? — Ты хочешь сделать мастер-класс во дворе, кролик? *** _Час ходьбы от основного места событий_ Черный капюшон шел своим обычным маршрутом от университетской библиотеки домой, огибая повороты и переходя безлюдный мост. Вестей от господина Тюльпана все ещё не было. Осталось самому набраться смелости и зайти в супермаркет к трещащей парочке, слова которых он разбирал с огромным усилием. Колокольчик звонко огласил о прибытии гостя в магазинчик, на что китаянка в возрасте застыла, заметив, что капюшон посетителя зацепился за колокольчик. Быстро замахав руками, она побежала к кассе. Ив поднял было руки, что бы освободиться, но, заметив переполох, начал что-то говорить в свое оправдание и дабы успокоить метавшуюся женщину. Та в свою очередь перед пробегом и пируэтом к кассе предупредила, что сейчас поможет ему освободиться. Увидев перед собой хозяйку магазина, выбегающей из-за кассы со шваброй, Орхан побледнел настолько, насколько ему позволяла природа, и наклонил голову в ожидании удара. Китаянка подумала, что посетителя душит свитер и поспешила его освобождать. Но муж, проснувшись от криков своей женщины, помог ещё больше, залетев в магазин и не целясь выстрелил из пневмата наугад, попав в пятую точку жены. С горем пополам, извиняясь перед пожарным и полицией, мужчины провели мигающие машины и боевую женщину к машине скорой помощи. Ив вернулся в отель и побежал в свою комнату, чтоб написать очередное письмо Тюльпану. И ещё кое-кому.