hoodoo / невезение

      Когда Гокудера пересекает лестничный проем третьего этажа до него доносится недовольное ворчание работников поместья.       «Невозможно слышать собственные мысли» — так они говорят об атмосфере в свежеотстроенном крыле. Ты не успеваешь пойти к дверному проему, а этот гул уже сводит тебя с ума. Он начинается совсем незаметно, как монотонное жужание на фоне, ничего особенного, но через считанные минуты это начинает давить тебе на психику.       Все работники, кто посещает это крыло, ненавидят его всей душой.       Хаято не отчитывает их за комментарии. Он вообще не подаёт виду, что слышал их — лишь подниматься вверх, пока пол под его ногами не начинает дрожать.       Новое крыло поместья Вонголы, медотсек, и правда ходит ходуном от гудения десятка внушительных аппаратов.       На самом деле, никто не может пройти в него дальше первого корридора, и Хранители Вонголы являются редким исключением — они могут зайти в одну-единственную комнату в конце этого коридора.       Ещё на подходе к этому помещению нос режет от запаха антисептических средств.       Хаято старается не морщиться, заходя внутрь.       Несмотря на то, что Мукуро уже перевезли в поместье Вонголы, это мало отражает его истинное состояние. Он по-прежнему не очнулся и требует тщательного ухода: заточение в водной капсуле фактически уничтожило его иммунитет, так что ограничения по посетителям были не столько прихотью босса, сколько мерами предосторожности.       Не только Хранители, но и сам Тсуна не мог пройти дальше этой крошечный комнаты в конце коридора, потому что одна из её стен — толстая прозрачная перегородка, отделяющая зону дезинфекции со строжайшеми правилами.       Джаггер не предупредил их о состоянии иллюзиониста и не дал подготовиться, но больше таких ошибок не будет.       Картины с нижнего этажа тюрьмы Виндиче навсегда врезались в память мафиози.       Теперь, когда всем известно плачевное состояние Мукуро, Савада отдал логичный приказ: действовать с предельной осторожностью, неважно сколько времени это займёт. Деньги и прочие ресурсы — не проблема. Его собственный Хранитель не умрёт под его надзором.       Поэтому теперь этот самый Хранитель лежал в абсолютно безопасной комнате: тёмной, тёплой и звукоизолтрованной. Всё аппараты, к которым он подключён, располагались за пределами его «палаты», и оттого гул распространялся где угодно, но не в ней. Внутрь имел доступ только персонал, прошедший полную обработку, чтобы ни малейшей вредоносной бактерии не попадало с ними.       Когда Гокудера заходит внутрь, за стеклом он видит человека, совершенно не похожего на того Рокудо Мукуро, с которым они то препирались, то работали вместе последние семь с лишним лет.       Мужчина за стеклом выглядит по-настоящему болезненно. От очевидного — повязка на глазах, полу-прозрачная кожа со всеми синеватыми сосудами навиду, тонкий блестящий слой увлажняющего средства, покрывающего всё тело — до более глубоких проблем: десятки проводов и трубок поддерживают не только его питание и дыхание, но и перегоняют всю его испорченную кровь через аппарат снаружи, очищая перед тем, как вернуть обратно.       Темно-алая жидкость без остановки двигается по прозрачным трубами уже несколько дней, с тех пор как он вернулся сюда.       Ничего больше не происходит — только медсестры бегают туда-сюда, сменяя дежурства по круглосуточноиу уходу.       Эта картина угнетает.       Поэтому Хаято настоятельно рекомендовал Тсуне не торчать тут день за днем, взяв эту роль на себя. Однако подобная рутина даже его выбивает из колеи: чем больше он смотрит на тело за стеклом, тем труднее ему действовать рационально и быть хорошим советником.       Правильно: не доверять проблемному иллюзионисту, который только-только выбрался из тюрьмы после попытки убить Десятого.       Не правильно: видеть в нем обычного человека, прошедшего через — буквально — ад и продолжающего этот путь раз за разом, словно он застрял в дне сурка.       Хаято запрещает Тсуне приходить сюда, пока нет никаких улучшений.       И, как в старой поговорке, он своими благими намерениямм прокладывать дорогу в свой ад, неосознанно беспокоясь о состоянии человека за стеклом.       В какой-то момент ему кажется, что он понимает Мукуро.       И тогда он находит ответ на популярный среди Вонголы вопрос:       Кошмары, которые создаёт Мукуро во время боев с помощью иллюзий, — это его воспоминания.

***

      — Это тупо, — отрезает Занзас, когда Тсуна обращается к нему за советом. Он даже не ругается на него, только смотрит изподлобья как на идиота. — У тебя на пороге кандидаты на устранение, семилетняя годовщина, а ты страдаешь такой херней.       Тсуна даже не пытается с ним спорить.       Заявляясь к Варии на ужин, он примерно этого и ожидал. За годы может измениться очень много, а может — абсолютно ничего.       И Занзас все так же насмехается над ним, но теперь это не из ненависти, скорее по-привычке.       — Ты прав, поэтому я пытаюсь разобраться с херней как можно быстрее с твоей помощью, — спокойно отвечает он, отпивая немного вина из бокала. У него ещё полно работы на сегодня, но с боссом Варии невозможно вести продуктивный разговор, не выпив вместе.       — Я все равно не понимаю с какой стати ты спрашиваешь меня.       Тсуна пожимает плечами с виноватой усмешкой:       — Вария включает в себя много прежних и действующих преступников. Все своенравные, но все уважают тебя. Мне бы пригодился подобный опыт.       Занзас трясёт головой, осушивая стакан до дна и возвращая его на стол с громким лязгом.       — Есть разница между подчинением приказам и уважением как босса.       — Меня интересует второе. — Тсуна звучит более расслаблено после алкоголя, и его язык развязывается чуть больше: — Сам знаешь, он не особо хорошо воспринимает мафию. Что оправдано. Но мне нужно это изменить.       Сам факт того, что он заявился к боссу Варии, доказывает отчаянность ситуации. Но тот лишь хмыкает:       — Нет никакого секрета у уважения, Савада. Ты или заслуживаешь уважения, или нет.

***

      В полдень Хром влетает в кабинет Тсуны почти припрыгивая. Последние недели — с тех пор, как начал реализацию план по высвобождению Мукуро — она ходила, как в воду опущенная, так что сегодняшнее поведение создаёт ощутимый контраст.       Савада, который уже пятый день сидит, не разгибаясь, над вопросами по семье Томасо, удивлённо моргает, поднимая взгляд:       — Хорошие новости? — он спрашивает, хотя знает, что если бы это было что-то серьёзное, ему бы позвонили.       Докуро резко кивает несколько раз с улыбкой:       — Я чувствую пламя Мукуро-сама снова. Он должен скоро проснуться!       — Ох… Насчёт этого…       Она замирает, не понимая, почему босс не поддерживает радость. Тот не спешит пояснять, поэтому ей приходится делать выводы самостоятельно.       Всё поверхности в кабинете Десятого Вонголы засыпаны бумагами, а на главном столе — прозрачный кейс с несколькими кольцами. Кольцами… Тумана?       Она делает пару шагов вперёд, разглядывая их.       Нет, это кольца Ада. Но они не похожи на набор, который существовал всегда…       — Что это? — беззаботное выражение полностью покидает её лицо. Она предполагала, что пламя Ада здесь могло принадлежать только Мукуро, но, судя по всему, ошиблась.       — Кольца Ада.       Савада выглядит обремененным этим фактом.       — Нет, — трясёт головой Докуро. — Я не чувствую пламя Тумана.       — Потому что это не оно. Здесь Облако и Гроза.       Хром выглядит ещё более потерянной, чем за секунду до этого. Она подходит ближе, пытаясь понять, что это значит.       Рокудо владел сразу несколькими кольцами Ада, поэтому ей было известно немало об этой технике. От того, насколько она опасна, до того как абсурдно мало известно о самих кольцах.       Но эта техника уникальна — только для тех, кто владеет пламенем Тумана.       В последних операциях она передавала контроль Мукуро, так что её воспоминания о них были очень поверхностные. Тем не менее, кое-что приходит ей на ум.       — Это и есть разработка Томасо? — Тсуна кивает. — Но как это возможно?       — Хороший вопрос. Наши данные очень обрывистые. Точно известно только то, что за создание каждого кольца пришлось платить чьей-то жизнью.       Хром передергивает.       — Если кто-то нашёл способ создавать кольца Ада…       Её перебивает звон тсуниного телефона.

***

      Первое, что слышит Мукуро, — приглушённые голоса. Несколько он не узнает, но один выделяется на фоне остальных.       К сожалению, он не может разобрать ни слова, так что он понятия не имеет, о чем говорит Наги.       Его разум то включается, то выключается снова.       Это состояние утомляет, и ему не за что зацепиться, чтобы понять, что происходит. Только ожидать изменений.       Проснувшись в очередной раз, он думает, что вернулся в тюрьму. В следующий — что он давно сбежал, и это все — сон или очень качественная иллюзия. Эта хаотичная смесь сновидений сводит его с ума.       Он не чувствует боли, но чувствует, что с его телом что-то происходит: кто-то двигает его, переворачивает, сгибает. Он чувствует проколы, но не жжение от них. Чувствует надрезы, как плоть расходится под скальпелем, но не боль.       Это длится, кажется, вечность.       В какой-то момент голос становится чётче.       «Реакция на раздражители? Минимальная. Всё ещё на границе с коматозным состоянием.»       Ему не нравятся эти слова.       Даже проклятые Виндиче знали, что их узника стоит бояться. Они никогда не забывали о возможности нового побега, никогда не позволяли себе расслабиться, работая с ним.       Но теперь его списывают со счетов из-за какой-то комы.       Громкий хруст.       Для его отвыкшего слуха хруст пластика звучит как раскат грома, когда на крупном аппарате слева от него появляется широкая трещина, обнажающая внутреннюю электронику.       Лёгкая волна пламени Тумана вполне реально ломает дорогую технику.       После громкого звука на какое-то время в палате снова воцаряется полная тишина. А затем незнакомый голос и Наги начинают говорить одновременно:       — Ну, это просто контрпродуктивно. Эта вещь помогала нам слегить за твоим состоянием.       — Мукуро-сама, вы слышите нас?       Он хочет ответить, но пока не может даже открыть глаза, так что повторяет прежний приём в менее агрессивной манере.       Хром чувствует как ветер нежно треплет ее волосы.       Она счастливо хихикает и показывает большой палец в сторону окна.       Гокудера — на другой стороне от него — кивает, уже набирая номер босса. Наконец-то у него есть хорошие новости.