***
Последние месяцы в поместье царила странная атмосфера, заставляющая Ламбо нервничать. Нет, он все понимал и не противился желанию босса выпустить Рокудо Мукуро. В отличие от большинства Хранителей, он не был в Кокуе Ленде, когда все произошло, и знал Мукуро исключительно через иллюзии и совместную работу: у него не было личной неприязни, только благоговейный трепет перед его способностями и невольная симпатия, потому что Бовино всегда тянуло к харизматичным людям. Но, все же, атмосфера в доме стала очень специфичной с приездом иллюзиониста. Как будто все здание зависло в ожидании чего-то важного, что переменит прежний ход вещей. И не то, чтобы Ламбо не понимал причин, но его нервы все равно начинали сдавать. Поэтому, когда Хром пригласила его съездить в город и пройтись по магазинам, он вцепился в эту поездку мёртвой хваткой, предвкушая хоть что-то нормальное, привычное. Это было что-то вроде старой маленькой традиции, не привязанной к датам, которую иногда поддерживали и другие Хранители — поход по магазинам и короткие посиделки после в каком-нибудь кафе. Просто ещё один способ забыть о собственной карьере и побыть нормальными. По-крайней мере, так было прежде. Сегодня, забившись в щель между стеной и автоматом для варки кофе на подземном этаже торгового центра, Ламбо сомневался в рациональности этой традиции. Возможно, покидать поместье вдвоём было не самой мудрой идеей, но — справедливости ради — они были уверены, что единственный хоть немного способный враг сейчас зализывает раны где-то в канаве. И теперь они оказались запреты на нижнем этаже торгового центра. Вдвоём против неизвестного количества гораздо более подготовленного противника. Когда Бовино выдыхает, его грудная клетка упирается в стену уже на середине движения. Он отчаянно пытается найти взглядом Хром, но, увы, они разделились, чтобы усложнить врагам работу, и теперь это было практически невозможно. С его позиции было трудно разглядеть хоть что-нибудь, и проклятая музыка из колонок не давала даже прислушаться. Черт подери, зачем им эта музыка, это слишком громко, идиотское место. Ламбо трясёт от злости и страха. Что, если её уже поймали?.. Ему приходится заставить себя собраться и прекратить паниковать. Если её уже поймали, то от него зависит как скоро об их поимке — или смерти — узнает босс. Он дышит коротко и поверхностно, жмурясь некоторое время, как будто это изменит происходящее. Он слышит шаги где-то неподалёку, и это явно не лёгкая походка Докуро. Из его потайного места видно сумку, которую она уронила в соседнем отделе. Там должен быть тревожный маячок. Он есть у всех Хранителей, но Бовино постоянно его забывает, потому что ну, я же не на чужую территорию иду, зачем мне? "Идиот," мысленно упрекает он себя. Сумочка валяется примерно в двенадцати метрах. Но ему также пришлось бы выбраться из узкой щели достаточно стремительно, чтобы никто не успел опомниться… С другой стороны, какие у него есть варианты? Хранитель Грозы Вонголы не может продолжать в таком духе, когда есть риск для жизни его подруги. Он только надеется, что не упустит мимолетный шанс. Он делает медленный вдох, настраиваясь… И выскакивает из своего убежища, несясь к сумке. Боковым зрением он видит движение врагов, но не поворачивается, концентрируясь на цели. Когда он предчувствует атаку, то использует пламя Грозы в чистом виде — даже не тратит время на оружие или коробочки, чтобы продолжать бежать. Численное превосходство на стороне противника, и он почти чувствует дыхание в свой затылок. Когда остаётся меньше трех метров, Ламбо буквально ныряет на пол, вцепляясь в сумку. У него трясутся руки, но, к счастью, Хром носит мало вещей, и он быстро нащупывает маячок. Поэтому, когда сознание покидает его от чертовски сильного удара, он не сожалеет ни о чем. Если сам оступился, то, по крайней мере, Вонгола предупреждена и сможет отомстить за него. В конце концов, они всегда побеждают.Часть 9
21 января 2024 г. в 16:06
Вышагивая быстрым темпом по коридору поместья, Савада перепроверяет наручные часы.
Стрелка стремительно движется к десяти, и он ругается себе под нос.
Он обещал Рокудо прийти пораньше, и, да, конечно, тот съязвил в ответ, пренебрегая этими словами, но это не значит, что обещание можно нарушать. Всё равно тот будет ждать. Это проклятое внеплановое совещание с утра сбило весь график, и теперь босс Вонголы несся по коридорам, словно это вопрос жизни и смерти.
В каком-то смысле так и было.
У него ушло так много времени на выстраивание хрупкого доверия со своим Хранителем Тумана, что рисковать им стало просто неприемлемо. Тот только-только начал расслабляться, привыкая к помощи Савады последние пару дней, и теперь — такая оплошность.
Мужчина раздражённо поджимает губы, ускоряя темп. Возможно, ему стоит использовать пламя посмертной воли…
Но нужная дверь уже виднеется за поворотом, поэтому он лишь выравнивает шаг и поправляет одежду на ходу, стараясь не выглядеть, будто он бежал, сломя голову. Даже если это на самом деле так.
Он толкает дверь плечом, продолжая приглаживать рубашку:
— Прости, я…
Но, когда он оборачивается, его встречает лишь пустая постель.
Тсунаеши замирает.
Тсунаеши моргает несколько раз, словно это изменит картинку перед его глазами.
Хром сказала, что оставит утро на босса, и Рокудо все еще не может ходить сам, едва-едва научился стоять на одном месте с поддержкой… Тогда куда он, черт подери, тогда делся?
Вокруг никаких последствий боя, никаких признаков травм, никаких подсказок, и Савада постепенно начинает поддаваться паранойе. Его пульс разгоняется так быстро до таких высоких частот, что его практически оглушает набатом в ушах. Он обходит комнату вокруг, резко мотая головой и стараясь найти хоть что-то.
Его взгляд падает на коробку под кроватью — ту самую, которую Мукуро пару дней назад прятал от него, споря с Хром.
Тсунаеши садится на корточки, подтягивая её ближе.
На чёрном картоне белеют следы наклеек, ободранных явно дрожащими руками и кое-где поцарапанных ногтями в попытках скрыть хоть какие-то намеки на содержимое.
Савада проводит по ней рукой, останавливается на самом краю, но не успевает открыть.
Это происходит так неожиданно.
Вот — он сидит на теплом полу в практически безупречной тишине, разглядывая загадочную коробку.
А вот — гулкий грохот из соседней комнаты сотрясает стены.
И сразу за ним следует громкие всплески воды с признаками борьбы.
Тсунаеши сомневается, что когда-то подрывался настолько быстро, как сейчас. Эта цепочка событий практически вогнала его в «бей или беги» режим, отключив абсолютно все остальные потребности.
Он подскальзывается, подскакивая на ноги, и практически врезается в дверь ванной. Та закрыта, но он не контролирует свое пламя, расплавляя дверную ручку. Возможно, это чрезмерная реакция, но когда он видит промокшего до нитки, трясущегося иллюзиониста, цепляющегося побелевшими от напряжения пальцами за край ванной, он практически выламывает эту ручку из двери.
Мукуро выглядит так испуганно, что первая мысль Тсуны — он, должно быть, ранен.
И этого достаточно, чтобы он пронесся к ванной, спотыкаясь об опрокинутое кресло, и осторожно поднял холодное трясущееся тело. Как только пальцы касаются его — оно реагирует, отпуская край ванной и вцепляясь уже в помогающего.
От его хватки точно останутся царапины и синяки, но Тсуне плевать.
Он абсолютно забывает о правильных методиках передвижения и соблюдении дистанции, вытаскивая Рокудо из воды и относя в сторону. От резкого движения часть воды проливается на пол с характерным звуком, на что иллюзионист вздрагивает ещё сильнее, и Савада инстинктивно прижимает его ближе.
Он садиться на пол сам, удерживая иллюзиониста частично на своём колене и частично — наклонив на себя. Он тянется вверх в таком положении, стаскивая с крючка большое махровое полотенце.
— Сейчас, сейчас, — бормочет он тихонько себе под нос. Волосы Мукуро путаются, свисая тяжёлыми длинными прядями, мокрая одежда неприятно липнет к телу, и он выглядит так, словно хочет провалиться сквозь землю.
Савада сушит его мягкими, похлопывающими движениями, стараясь найти причину состояния — некую травму. Когда на теле таковых не находится, он нежно ощупывает поверхность головы, но и там — ни признака ударов или сотрясений.
Он, конечно, холодный и мокрый, но вполне себе целый.
Однако, его по-прежнему трясёт.
Тсунаеши хмурится, закутывая Мукуро в полотенце. Его рабочие брюки промокли от воды на полу, а рубашка — от той, что льется с синих волос. Он скрещивает ноги, чтобы сидеть удобнее, и удерживает иллюзиониста между ними. В прошлом он бы там не поместился, будучи почти такого же роста, но сейчас — потеряв столько веса — Савада легко может обхватить его в таком положении.
Дрожь Рокудо постепенно спадает, но он не пытается двигаться — только прячет нос в крае полотенца, закрывая глаза с изможденным выражением лица.
И шатен также отказывается менять свою тактику. Он продолжает медленно перемещать руки по полотенцу, слегка выжимая волосы в него.
Но взгляд его бегает по комнате.
Ванная не осушается, значит, Мукуро намеренно её набрал. Он собирался помыться? Но почему тогда не позвал кого-нибудь? Да и он одет полностью… кресло перевернуто на полу, и это явная причина падения. Но, опять же, уровень воды не настолько большой, чтобы он не мог дышать, свалившись туда. Откуда такая реакция, граничащая с панической атакой?..
Тсунаеши хмурится ещё сильнее.
Его гиперинтуиция бушует где-то на подкорке, пытаясь подсказать, но пока это не сильно помогает. Так что он полностью сосредоточивается на помощи иллюзионисту.
Тот, кажется, окончательно успокоился и лишь мелко дрожит, позволяя себя сушить. В какой-то момент он тяжело вздыхает, и его лёгкие звучат надрывисто, неравномерно. Он слегка терзает на месте, поэтому Савада спускает полотенце, оборачивая вокруг его плеч и расправляя волосы.
Теперь, когда его лицо не спрятано, легко заметить красноту глаз, контрастирующую с мертвенно бледной кожей.
Мукуро молчит, поджимая потрескавшиеся губы, на которых остались вмятинки от зубов.
Тсунаеши не спрашивает ни о чем, зная, что все равно не получит достойный ответ.
Он запускает свои пальцы в мокрые синие пряди, распутывая их вручную. Его действия максимально осторожны — сухие волосы легко ломаются, если приложить хоть немного усилия.
Затылок Мукуро совсем близко к его подбородку, так что ему не сложно распутать все узелки, но этот процесс все равно достаточно медлительный.
Дыхание Савады взъерошивает распутанные пряди. Оно ровное и стабильное в то время, как Рокудо дышит попеременно, поэтому их плечи то и дело сталкиваются, выбираясь из ритма.
Когда у него заканчиваются узелки, он расчесывает волосы своими согнутыми пальцами.
Просто потому что это приятно. Приятно не только ему.
Тихое поведение Мукуро несколько беспокоит Тсуну, но, раз он не сопротивляется и не язвит, тот воспринимает это как разрешение.
— Давай вернёмся в комнату, — говорит он тихо, почти шепчет. Это был не вопрос, но он считает важным предупредить, прежде чем поднять иллюзиониста на руки.
Он правда — правда — старается сделать это достаточно уважительно и без насмешки.
Но Мукуро такой лёгкий, что его хочется закутать в ещё несколько полотенец и вообще не выпускать из рук, пока не окрепнет.
Медленно переступая через лужу в ванной, Тсуна возвращается в комнату с собственным Хранителем на руках и осторожно кладёт его на кровать, тут же накрывая тёплым одеялом.
Иллюзионист выглядит таким потерянным, словно боится услышать, какие выводы из произошедшего сделал Савада.
Поэтому тот ничего не говорит о них.
Вместо этого он мягко улыбается:
— Слушай, что это за коробка? — он кивает в сторону. — Я не помню, чтобы у тебя были другие посетители, но это выглядит незнакомо…
Уходит некоторое время на то, чтобы Рокудо осмыслил вопрос и проследил за его взглядом.
Он все ещё выглядит потерянным, но чуть меньше.
— Это… от Франа… — хрипящим голосом бубнит себе под нос он.
Вообще-то всех посетителей учитывали и проверяли по правилам, установленным врачом. Конечно, Франа бы не вышвырнули, но и приходить просто так с подарками было критическим нарушением… Однако, босс Вонголы даёт этому сойти с рук.
Он снова поднимает коробку и кладёт на колени Мукуро, садясь рядом.
Его голос звучит мягче, чем обычно, но это все ещё не «унизительная мягкость», как при разговорах с уязвимым ребёнком, а «искренняя мягкость».
Это даже его самого ставит в неловкое положение, когда он понимает, насколько ему интересно — не из-за правил реабилитации, а потому что ему чертовски любопытно, какого рода отношения сейчас установлены у Мукуро и Франа.
Не то, чтобы он много знал о прежних — так, слышал, что старший иллюзионист взял своего рода опеку над младшим, обучая и опекая во всём, насколько мог. Но, конечно, узнать какие-либо детали можно было только от Хром, которая лишь загадочно улыбалась.
"Теплые," говорила она. "Но вам лучше спросить у кого-то из них лично, я не буду распространяться больше положенного о чужой личной жизни".
Личной жизни.
Такой же личной, как Кен и Чикуса? Являются ли они все теми, кого Мукуро действительно считает своей семьёй? Не может же он совсем никого ни во что не ставить. Входит ли Хром в эту семью? Есть ли там кто-либо ещё?..
Когда Савада думал об этом, то всегда скатывался к построению догадок. Это всё, что ему оставалось в вопросе загадочного мужчины, являющегося его Хранителем Тумана.
— Да? Представить не могу, что он мог подарить, — дружелюбно усмехается Савада, и это абсолютная правда. Он даже в теории не может предположить, что там может быть.
Впервые с момента их сегодняшней встречи Рокудо проявляет привычные эмоции, закатывая глаза:
— Ничего хорошего, как всегда.
— Теперь я хочу знать ещё больше.
— Этот шалопай или демонстративно никогда не дарит подарки, или дарит, но издевательские.
Тсунаеши хихикает себе под нос:
— Расскажи мне. Насколько все плохо?
С тяжёлым вздохом Мукуро тянется к коробке и — со второй попытки — открывает её.
— Он сказал это для развития ловкости рук.
Тсуна моргает несколько раз, пытаясь осознать, что это, и затем — тихо смеётся, расплываясь в улыбке.
В серьёзной чёрной коробке лежит совсем не серьёзный, яркий «набор магии для юных фокусников».