Холмс? Нет, Мориарти

Впервые за долгие и безрадостные 7 лет Шерлок с удовольствием и трепетом постучался в дверь сестры. Осознание того, что она вновь спит на своей кровати, мягко стучит длинными пальцами по клавишам компьютера за столом и подбирает украшения, крутясь у зеркала несколько часов, радовало израненное сердце старшего брата. Услышав тихое «заходи», Холмс открыл дверь, и его взгляд остановился на сестре, сидящей на кровати и что-то увлеченно набирающей на кнопочном маленьком телефоне. — Кому пишешь? — Брат прошёл вглубь комнаты, закрыв за собой дверь и опустился на кровать рядом с Вендеттой, с интересом заглядывая в ее глаза, которые судорожно и беспорядочно бегали по экрану маленького телефона. — Себу. Я не могу до него дозвониться. Голос сестры дрожал и Шерлок обеспокоенно оглядел ее поникшее лицо. Она нервно покусывала губы, а руки, слегка подрагивая от волнения, пытались без ошибок набрать текст сообщения, что получалось с трудом. — Я уже раз 20 позвонила. Он недоступен. Нажав на значок отправки, девушка вновь набрала единственный номер, который был сохранен, и, прослушав уже знакомый голос оператора, гневно кинула телефон на кровать, запустив пальцы в волосы. — Ванда, не волнуйся об этом. Я знаком с Мораном, он не мог так легко сдаться. Я уверен, что он жив. Шерлок говорил совершенно искренне. Лишь через несколько минут после знакомства с Мораном по видеосвязи он понял, что это за человек, и теперь ни на секунду не сомневался в своей правоте. Даже после всего, что Морану пришлось сделать под натиском Мориарти, Шерлок уважал его и благодарил за то, что тот помог Вендетте, ведь Себастьян не просто вернул Ванду домой, он вселил надежду и одарил спокойствием уже глубоко отчаявшиеся души ее близких. Он спас их всех. — Возможно, он отключил телефон чтобы ничего не помешало ему разобраться с Мориарти. Все будет хорошо, правда. Девушка убрала руки от лица и взглянула на брата. Его слова успокаивали, но в душе Ванды оставался страх. Страх за единственного, кто действительно понимал ее. Возможно, в ее жизни уже были люди, о которых она могла сказать то же самое, но она их не помнила. Все, кто вновь окружает ее, любили ее и всегда были готовы защитить или выслушать, но она не чувствовала с ними того, что чувствовала с Себастьяном. Он был ее опорой, даже когда она была Вандой Мориарти. В голове уже теснилось множество плохих сценариев, которые включали в себя все потаенные страхи девушки. Справиться с ними было сложно, но Ванда дала обещание. Она справится ради него. Улыбнувшись, девушка кивнула и выдохнула в надежде на то, что это сможет успокоить взволнованного брата. — У меня есть новость, но только тебе решать, хорошая она или плохая, — Шерлок перевел взгляд на сестру, на что та слегка наклонила голову вбок, как всегда делала когда была озадачена чем-то. — Кэролайн Оделл звонила. Они с девочками в Лондоне. Майкрофт поехал за ними в аэропорт. Глаза девушки округлились, и она на секунду затаила дыхание. В суматохе и страхе она совсем забыла про девочек. Чувства вины перед девочками, опустошенности и стыда заставили Вендетту вновь напрячься и поджать губы, сдерживая слезы. Как она могла забыть про собственных детей? Представив то, что как девочки, дрожащие от страха, летят в самолете с незнакомыми для них людьми, в спешке собирают маленькие рюкзачки и все время оглядываются в поисках родителей, Вендетта втянула носом воздух, пытаясь остановить подступающий к горлу ком. Глаза девушки наполнились слезами, и теперь лицо брата выглядело как смазанная картина в серых тонах. — Девочки… — Вендетта всхлипнула и приложила руки к лицу. Шерлок опустился на пол перед сестрой и взял ее за руки, отводя их от раскрасневшегося лица. — Ванда, все в порядке. Пожалуйста, не плачь. Я не могу смотреть на твои слёзы. Эти слова заставили девушку лишь сильнее заплакать, крепко сжимая прохладные руки брата. — Я помогу тебе с девочками, хорошо? Все будет замечательно. Им понравится здесь, слышишь? Я научу их играть на скрипке, а Майкрофт управлять людьми, представляешь, как много они узнают? Представив старшего брата рядом со своими дочками, Вендетта сморгнула тёплые слёзы и улыбнулась. Он снова был прав, снова сумел подобрать нужные слова в нужный момент. Иногда девушка даже завидовала этой способности брата, ведь сама не замечала за собой такого таланта. Здесь девочкам будет гораздо лучше, главное, чтобы они были рядом с ней. Вместе они со всем справятся. — Хорошо. — Вендетта закивала, вытирая остатки слез тыльными сторонами ладоней, а Шерлок поднялся и улыбнулся. — Миссис Хадсон приготовила завтрак. Я думаю, что ты будешь в восторге от него. Девушка вопросительно подняла бровь, на что Шерлок развел руками, как рекламщик, представляющий свой товар. — Воскресные круассаны! И не важно, что сегодня вторник, правильно? Вендетта попыталась вспомнить что-то об этих круассанах, но смогла лишь задумчиво пожать плечами. Все-таки воспоминания возвращались постепенно, и уследить за их порядком было почти невозможною. Конечно, осматривая воодушевленное лицо Шерлока ей хотелось вспомнить то, о чем он говорит, но, к сожалению, сейчас она могла лишь надеяться на то, что все ее воспоминания вернуться к ней. Даже самые незначительные. Старший брат, не получив должного восторга от сестры, нахмурился. — Твои любимые, ты не помнишь? Последняя фраза будто острой иглой кольнула где-то под ребрами девушки. Все еще сложно было осознать то, что многие из ее воспоминаний были нагло украдены, и в голове продолжал тесниться страх, что они могут никогда не вернуться. После недолгой паузы, девушка поджала губы и виновато посмотрела на брата. Шерлок сразу же встрепенулся и поменялся в лице. — Ничего страшного. Ничего, слышишь? Сейчас освежим твои воспоминания. Такие круассаны невозможно забыть. Сейчас для мужчины самым страшным было видеть потерянность и тревожность в глазах сестры. Он поклялся себе, что постарается сделать все возможное, чтобы унять эту боль, которая все еще жила где-то глубоко в душе его до этого беззаботной маленькой сестренки. Он никогда ее не оставит. — Ну, раз так, то, конечно, пойдём. Я сейчас приду, — Вендетта в свойственной ей манере сморщила кончик носа и улыбнулась, будто стараясь убедить старшего брата в том, что все хорошо. Шерлок улыбнулся и закивал. Встав с кровати, он направился к двери и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь. Девушка ещё несколько секунд смотрела в пространство, где секунду назад стоял брат, а затем выдохнула и перевела взгляд на брошенный до этого телефон. Ванда понимала, что Шерлок будет ее защищать. И не только он. Ей нравилось ощущение безопасности, которое царило в стенах квартиры, но все-таки что-то было не так. Им всем нужно привыкать друг к другу заново. Конечно, она любила брата и всех своих близких людей, но разница была в том, что они любили прошлую версию Ванды. Ту веселую, смелую и радостную 24-летнюю девушку, которая еще была способна за себя постоять. Все изменилось. Ванда уже не чувствовала себя собой, да и не понимала, каково это, черт возьми, быть собой. Ее пугала мысль о том, что она настолько долго была миссис Мориарти, что, возможно, это и есть она настоящая. Может, Мориарти был прав, и никому кроме него она не будет теперь нужна? Что Шерлок скоро поймет, что она уже не та Ванда, и не сможет больше притворяться? Эти мысли словно смерч крутились в голове девушки, вызывая пронизывающую боль в висках. Решив, что нужно срочно переключиться, девушка подошла к зеркалу и достала из тумбочки таблетки от головы. Прокрутив в тонких пальцах блистер с несколькими белыми таблетками, она подняла голову и устремила взгляд на свое отражение. В паре изумрудных глаз напротив читалась усталость вперемешку со страхом. Эта картина кардинально отличалась от той, что она видела на нескольких фотографиях, стоящих в милых позолоченных рамках на полках рядом. Улыбающиеся лица с фотографий смотрели на нее и призывали вспомнить все, что она переживала, что любила и ненавидела. Но она не видела себя на этих фотографиях. Она видела Вендетту. Ту Вендетту, которую все помнят и которую все так ждали. На секунду ей показалось, что из бесконечного зазеркалья на нее смотрел другой человек. Эта девушка не была хуже или лучше той, но она была другой. От яркой улыбки и розовых щек не осталось и следа, черные волосы стали длиннее, закрывая собой плечи и грудь девушки, которая прерывисто поднималась в унисон с дыханием. Зеленые глаза больше не блестели. Смотрели осознанно и прямо вглубь души, а розовые губы стали алыми и потрескавшимися. Нельзя точно сказать, нравилась ли Ванда себе, ведь у нее было слишком много того, с чем ей нужно разобраться, а внешний вид — не самое важное в этом бесконечном списке. — Долго нам с тобой разбираться, миссис Мориарти. Целой жизни не хватит. — Сказала девушка отражению, вздыхая. В тот же миг в нос ударил приятный аромат карамели, и Ванда улыбнулась. Сейчас ей хотелось переживать лишь об одном - хочет она выпить чай, кофе или какао. С этой мыслью, она вышла из комнаты и прошла на кухню. Кухня освещалась теплым и почти оранжевым светом солнца из окна. Яркая улыбка миссис Хадсон заставляла улыбаться в ответ, а ее ловкие, неспешные движения у плиты удивляли. Она настолько хороша в кулинарии, что Ванде казалось, что она танцует, а не усердно что-то печет. Расспросив Ванду о том, как она спала, миссис Хадсон поставила перед ней тарелку с круассанами. Тянущаяся карамель стекала вниз, на тарелку, а горячий пар наоборот поднимался вверх, вылетая через приоткрытое окно. Эта картина не могла не радовать. В своей голове именно так Ванда олицетворяла слово «покой». — Давай, хватит рассматривать, а то они остынут. И позови брата. Когда миссис Хадсон говорила с Вандой, девушка не чувствовала себя взрослым, серьезным человеком. В груди теснилось приятное ощущение того, что в глазах миссис Хадсон она — маленькая девочка, за которую еще нужно принимать решения и которую нужно опекать. Ей нравилось это ощущение. — Конечно, миссис Хадсон. — Девушка улыбнулась и быстрым шагом направилась в комнату Шерлока. Зайдя внутрь, она обнаружила его на балконе. Тот курил, медленно выдыхая воздух на проезжающие машины и проходящих людей. Тонкие пальцы сжимали уже почти догоревшую сигарету, а глаза были прикрыты. Подойдя к брату, она взяла из его рук сигарету и поднесла к своим губам. Втянув ртом едкий воздух, девушка улыбнулась и выдохнула. — Курить на голодный желудок не лучшая идея, мистер Холмс, — девушка продолжила докуривать сигарету брата, а Шерлок усмехнулся, облокотившись на чугунную балконную ограду. — Я, в отличии от некоторых, не сплю до обеда и завтракаю вовремя. Девушка выдохнула дым брату в лицо и усмехнулась. — Миссис Хадсон сказала позвать тебя. Я голодная, а ты потерпишь еще один прием пищи ради любимой младшей сестры. Она затушила сигарету об ограду и, не дождавшись ответа, вышла из комнаты, на что Шерлок усмехнулся и последовал за сестрой. *** — Миссис Хадсон, они волшебные! Ничего вкуснее не ела, — откусывая кусок от второго круассана, сказала девушка и улыбнулась. Миссис Хадсон, сидящая напротив, выпрямилась и отпила немного чая из чашки. — Как я рада вновь услышать эти слова. С возвращением, милая. Если ты захочешь, я буду готовить эти круассаны каждый день, лишь бы ты улыбалась. Прожевав кусочек круассана, девушка улыбнулась, а Шерлок, оторвавшись от чашки чая, поднял голову на миссис Хадсон. — Я хочу. Могу улыбаться. Такая невинная шутка от Шерлока заставила Ванду и миссис Хадсон рассмеяться. Ванде было приятно слышать свой искренний смех, а целая ночь сна без кошмаров заставляла надеяться на лучшее. Будто Ленстер оставил эти кошмары себе, закрывая их от остального мира и преграждая им путь в новую жизнь Вендетты. Но даже не смотря на то, что вся ее жизнь в этом городе была иллюзией — от приветливых соседей, мило улыбающихся девушке, пока она направлялась за покупками, до образа ее собственного мужа, который за несколько мгновений поменялся из офисного работника и семьянина в криминального гения, — ей нравился этот город. Было в нем что-то необъяснимо необыкновенное. Что-то незримое и скрытое от глаз остальных. Девушка провела там 7 лет, так что если не Вендетте Холмс, то Ванде Мориарти точно было что вспомнить из жизни в этом городе. Закончив трапезу, Шерлок и Ванда прошли в гостиную. Надеясь на то, что обставленная вместе гостиная поможет Ванде вспомнить что-нибудь еще, он усадил сестру в ее кресло. — Ну как? Есть хоть что-то? Шерлок занял кресло напротив и внимательно осмотрел сестру. Девушка положила руки на подлокотники и начала осматривать комнату. Множество книг, различные картины и любимая доска Шерлока, на которой раньше было множество фотографий, заметок, стикеров и стрелочек, которые он закреплял на доске, раскрывая очередное дело. Все это было знакомым, но новых образов в голове не возникало. Было ощущение и полная уверенность в том, что она проживала большинство эмоций в этой комнате, будь они положительные или отрицательные. Их было много и они были разные, не похожие друг на друга. Однако сейчас она могла лишь догадываться о том, сколько всего та девушка пережила и прочувствовала в этой комнате. — Ты давно не раскрывал дела, да? На вопрос сестры, Шерлок посмотрел на доску, которая сейчас опустела и покрылась тонким слоем пыли. — Я не мог. Без тебя никак. Девушка встала и подошла к доске. Проведя пальцами по белому борду, она оставила на нем следы. Девушка взяла в руку фотографию, на которой была изображена одна из улиц Лондона. Видимо, это было последнее дело, за которое взялся Шерлок. — Ты великий детектив, Шерлок. Без меня или со мной. Без меня ты раскрыл множество дел, досье на которых я иногда даже прочитать была не в силах. Шерлок слабо улыбнулся и поднял взгляд на сестру, все еще с интересом рассматривающую доску. — Мне всегда помогало твоё присутствие. Девушка обернулась и осмотрела брата. В его глазах читалось спокойствие. Вендетта всегда знала, что по-настоящему чувствует Шерлок. Они вместе в шутку называли это кровная интуиция. И сейчас ее радовали его глаза. Точнее то, что она в них видела. — По-настоящему я раскрыла за тебя дело лишь однажды, — девушка поджала губы и села обратно на кресло. Шерлок взглянул на нее с сочувствуем и опустил голову. — Я понимаю, что еще не время, но… — Он поднял глаза на сестру и осмотрел ее лицо. — Что он сделал тогда? Как ему удалось? Вопрос брата эхом отозвался в сознании девушки. Она прекрасно помнила этот момент. Кровоточащей раной он остался в сердце девушки, и сейчас казалось, что эту рану ничем не заполнить, никак не зашить. Страшно было думать о том, сколько времени ей потребуется, чтобы перестать дрожать и бояться, вспоминая тот вечер. Брат все также смотрел на неё, ожидая ответа. Он понимал, что ей тяжело, но ему нужно было знать. Он боялся за неё. — Он… Девушка начала говорить, но звук торможения автомобиля, который донесся до ее слуха из чуть приоткрытого окна, заставил ее замолчать. Быстро подойдя к окну, она увидела выходящую из машины Кэролайн, и тут же ринулась вниз в надежде увидеть там еще одно знакомое лицо. Лестница казалась бесконечной, а скрип ступенек смешался со сбивчивым дыханием. Подойдя к входной двери, девушка одним уверенным движением открыла ее и вышла на улицу. Солнце, скрывшееся за серыми тучами окрашивало всю улицу в темный, тяжелый цвет. От солнечного и зеленого Ленстера не осталось и следа. В Лондоне все было по-другому. Заметив Ванду, Кэролайн подошла к ней и заключила в крепкие объятия. Ванда устало опустила голову ей на плечо и вдохнула аромат земляники, который источали ее волосы. — Слава Богу, ты жива. Это был кошмар. Один длинный, ужасный кошмар. Девушка выпустила Ванду из объятий и осмотрела ее лицо. Заметив шрам на щеке у девушки, Оделл провела по нему теплыми пальцами. — Его работа? В ответ Вендетта лишь кивнула, сглотнув комок в горле, а Кэролайн покачала головой и обернулась. Из салона машины на неё смотрели две пары удивленных глаз. — Я привезла девочек, но ничего им не говорила. Сказала лишь, что они погостят с тобой у твоей семьи. Ванда выдохнула и благодарно кивнула, на что Кэролайн улыбнулась и открыла дверь машины, откуда сразу же выбежали девочки, побросав маленькие рюкзачки. — Мама! Мишель и Шарлотт подбежали к Вендетте с двух сторон, а девушка присела, чтобы крепче обнять дочек. — Что случилось, мама? Мы никогда не выезжали за пределы города. А тут самолет, миссис Розенберг, этот мужчина. Шарлотт немного отстранилась от мамы и показала пальцем на выходящего из машины Майкрофта. Вендетта улыбнулась и перевела взгляд на дочек, осматривая их с ног до головы. Ей показалось, что за те два дня, пока она их не видела, они успели вырасти. Кудрявые волосы Лотти развевались на легком ветру, и она смотрела на маму с удивлением и небольшой тенью страха. Обида на саму себя больно ударила в грудь, когда она увидела испуганные глаза ее дочек. Как она могла оставить их одних? Как могла позволить впервые полететь на самолете без нее? Она была противна самой себе. Но несмотря на внутренний ураган, девушка улыбнулась, сморгнув слёзы, заполонившие глаза. Она поправила прядь светлых волос Шарлотт, которая выбилась из прически, и взяла их руки в свои, крепко сжав. — Девочки, простите. Я вас не познакомила. Это дядя Майкрофт, мой брат. Он очень хотел познакомиться с вами и попросил нас приехать. Вы же не против погостить у него немного? Майкрофт улыбнулся, когда двойняшки оглянулись и осмотрели его. С такого ракурса он казался девочкам очень высоким. — Мама, а где папа? Что с ним? Почему он не поехал с нами? Вопрос Мишель заставил всех присутствующих потупить взгляд и грустно осмотреть друг друга. Переведя взгляд с брата на Мишель, девушка наконец заглянула в ее глаза и сейчас увидела в них что-то, чего не видела раньше. Что-то, что она видела лишь в одной паре глаз. Необъяснимое чувство охватило девушку, и она, не в силах контролировать себя, с тенью испуга взглянула на дочку. Мишель была копией Мориарти. Тот же взгляд, те же действия, то же поведение. Она знала это, Мориарти всегда проводил больше времени с Мишель, нежели с Шарлотт, и Ванда помнила, как малышка Лотти расстраивалась из-за этого. Мишель была ближе к Джиму. Она любила то, как папа общается с ней, любила проводить с ним время, учится читать и считать. Джим всегда разговаривал с ней как со взрослым человеком, и поэтому она была его маленькой копией. Во всем. И сейчас на Ванду смотрела не Мишель, а Джим. Он смотрел в самую душу своими глубокими карими глазами. Решив, что она сходит с ума, девушка встала и тряхнула головой. Заметив странное поведение сестры, Майкрофт решил отвлечь двойняшек, подошел к ним и улыбнулся. — Девочки, я познакомлю вас с остальной семьей, хотите? Миссис Хадсон обещала приготовить что-то грандиозное в честь вашего приезда. Лотти улыбнулась, ведь присутствие и улыбка мамы наконец-то уняли ту тревогу и страх где-то внутри, однако Мишель продолжала с тенью сомнения смотреть на маму. Она явно не доверяла никому из присутствующих, а Майкрофт и вовсе настораживал больше остальных. Ее также расстраивало беззаботное поведение сестры, которая глупо радовалась маме и всему, что происходит. Ничего, она справится и сама. Главное, найти папу. Майкрофт и девочки зашли в дом, скрывшись за дверью, а Кэролайн резко подошла к Ванде, которая все еще неподвижно смотрела в одну точку и заламывала пальцы на руках. — Что случилось? Что? Девушка взяла холодные руки подруги в свои, пытаясь их согреть и защищая ее от перелома собственных пальцев. — Это Джим. У нее такой же взгляд. Страх перед Джимом и отвращение к себе как к матери перемешались, и слезы покатились по раскрасневшимся щекам. Холодный ветер подсушил соленые дорожки на лице девушки, которые Кэролайн старательно вытирала большим пальцем правой руки. — Она же моя дочь, а я не могу смотреть на нее, потому что боюсь, Кэр! Какая я мать после этого? Не в силах больше стоять, девушка села на поребрик, поджимая под себя ноги. Оделл села рядом и положила руку ей на плечо. Слезы капали на асфальт, смешиваясь с маленькими лужицами, образовавшимися после недавнего дождя. Грудь болела то ли от рыданий, то ли от накопившихся негативных эмоций. — Успокойся, слышишь? Все будет нормально. Мы со всем разберемся, я тебя не брошу. Оделл взяла трясущиеся руки девушки в свои и крепко сжала их, возвращая девушку в чувство. Та еще несколько минут всхлипывала, а затем обессилено положила голову подруге на плечо и прикрыла глаза. — Ты привыкнешь. Человек ко всему привыкает. Не дай этому ублюдку забрать у тебя и дочек. Почувствовав, как Ванда медленно кивает, Оделл погладила ее по темным волосам. Они еще несколько секунд сидели в тишине, а затем Ванда подняла голову, вытирая слезы. -Cеб и тебе не отвечает? Кэролайн осмотрела девушку и грустно пожала плечами. — Я заходила к вам домой. Там никого не оказалось. Абсолютная пустота. Нет никаких вещей. Слова девушки ошарашили Вендетту, и она, нахмурившись, оглядела Оделл. — Нет вещей? — Пусто. Я даже представить не могу, куда все делось. Детская пустая, спальня и кухня тоже. Только мебель. Кэролайн говорила размеренно, крутя в руках застежку от кожаной куртки. Представив пустой дом, в котором еще день назад ее чуть не лишили жизни, она почувствовала тревогу. Вспоминая тот вечер, в который она последний раз видела Себа, голова сразу начинала болеть, а руки непроизвольно дрожать. Но тут в голову пришла одна деталь, которую она помнила слишком отчетливо. — А дверь? Дверь в ванную была выломана. Я закрылась там в тот вечер, а Джим выломал ее. Кэролайн на секунду задумалась, прикусив губу, будто вспоминая планировку дома. — Нет. Все двери были открыты, дверь в ванную на втором этаже была на месте. В доме как будто никто и не жил. Девушка задумалась, опуская голову. Она не понимала, что это могло значить, и эти мысли загоняли ее в ступор. — Но было ещё кое-что. Кэролайн встретилась взглядом с еще заплаканными глазами девушки и чуть наклонила голову. — Я решила пройти вглубь дома, в твой сад. Надеялась хоть там найти хоть что-то. — И? — Весь сад оказался изуродован. Цветы выдернуты из клумб, дорожки в плачевном состоянии. Вся земля выглядит так, как будто ее вскопали. А столик и стулья сломаны и выброшены в разные концы сада. Там будто прошел ураган. Вендетта внимательно слушала подругу, представляя свой сад и крепко сжимая руки в кулаках. От Мориарти можно было ожидать чего угодно, но сейчас она не понимала его действий. Она хотела думать, что с Себастьяном все в порядке, но с каждой минутой эта надежда угасала. — Но я нигде не нашла ни капли крови. Это значит, что с Мораном все в порядке, да? По слегка дрогнувшему на этой фразе голосу Кэролайн было понятно, что она тоже ужасно волнуется. Моран был важным человеком и в ее жизни и потерять его она была не готова. Несмотря на свои ощущения, девушка улыбнулась и кивнула. — Да, с ним все будет в порядке. Мы найдём его. Вендетта обняла подругу и они встали с поребрика, отряхнувшись. — Я поеду в Ленстер. Поищу его там. Ты оставайся с Филбертом, он снял тут недалеко квартиру. Заеду к нему и сразу в аэропорт. Разберешься пока без меня? Кэролайн держала девушку за руки все время пока говорила и та утвердительно кивнула. — Конечно. — Отлично. Вот тебе мой номер, я буду звонить каждый раз, когда буду узнавать что-то новое, а ты звони когда захочешь, поняла? Девушка записала свой номер телефона в мобильный Вендетты и, отдав его, крепко ее обняла. — Спасибо тебе, Кэр. Вендетта улыбнулась и положила телефон обратно в карман, попутно проверив список звонков в надежде увидеть там уже запомнившийся номер. — Не за что, красотка. Мы, девушки, должны держаться вместе. Попрощавшись, Кэролайн села в машину и поехала по улице, а Вендетта еще с минуту смотрела вслед машине, а затем, выдохнув, достала из кармана кардигана пачку сигарет. Все-таки весь стресс и негатив, который она испытала за эти два дня, плохо сказались на ее былой зависимости от курения, и чтобы не сойти с ума, ей приходилось обращаться к сигаретам за помощью и хотя бы минутным расслаблением. Из-за большого перерыва, никотин доставлял именно такой эффект, который ожидала Ванда. Тяжелая голова, загруженная мыслями и вопросами, становилась чуть легче и уже не доставляла такую нагрузку хрупкой и тонкой шее девушки, а постоянный шум в ушах ненадолго затихал. Эффект длился не так долго, как хотелось бы девушке, но и этого было достаточно. — А ведь с Джимом я не курила. Странная мысль, произнесенная Вандой вслух, заставила ее нервно усмехнуться. Сделав еще одну затяжку и пропустив в свои легкие еще немного едкого дыма, она поймала себя на мысли о том, что во время курения мысли о муже не доставляют ей боль и не вселяют страх. Будто сигареты служили неким щитом от Джима Мориарти. Под влиянием никотина мысли о Мориарти лишь заставляли Вендетту нервно усмехаться и мотать головой в разные стороны, отрицая всплывающие в голове образы. Как бы она ни хотела, как бы ни старалась оградить себя и дочек от него, ей никогда не избавиться от мыслей о нем. Джим никогда не покинет ее сознание, его образ еще долго будет отравлять ее сны, а его голос всегда будет эхом отзываться в ее голове при принятии любых решений. Он уже давно стал для нее чем-то бóльшим, чем врагом и преступником, за которыми она гонялась в молодости. Он поспособствовал ее изменениям. И со всем нежеланием и страхом, которые доставлял Вендетте этот вывод, она принимала его. *** — Мы на одну секунду, дядя Шерлок. Хотим посмотреть на мамину комнату. Спешно взяв сестру за руку, Мишель буквально толкнула Шарлотт в комнату, которую показал им Шерлок, и закрыла за собой дверь. Не ожидав такой резкости от сестры, еще не до конца отошедшая от перелета на самолете Лотти крепко сжала выданный ей миссис Хадсон круассан и нахмурилась. — Мишель, что ты делаешь? Вообще-то мне больно. Ей никогда не нравилось, когда Мишель себя так вела. Иногда Лотти было грустно от этих мыслей, но такая уверенность в собственной правоте и важности, которую демонстрировала ее сестра, ужасно злила малышку. Она безумно любила Мишель и считала ее гораздо взрослее и умнее себя, даже несмотря на то, что Мишель была всего на три минуты старше Шарлотт, но когда сестра намеренно показывала свою важность, Лотти это раздражало, хотя маленькая и добрая Шарлотт до конца даже не понимала этих эмоций, зарождающихся где-то внутри. — Почему ты ведешь себя как дура, Шарлотт? Мишель отпустила сестру и скрестила руки на груди, осматривая запыхавшуюся и нахмурившуюся Лотти. Такое заявление от сестры, подкрепленное названным Мишель ее полного имени, что было только в моменты, когда Мишель за что-то злилась на сестру, заставило Шарлотт приоткрыть рот от удивления и обиды. — Зачем ты обзываешься? Заметив дрожащие губы сестры, что было явным признаком того, что она скоро расплачется, Мишель закатила глаза. В любой другой день ей ни за что бы не захотелось быть причиной слез сестры, но сегодня ее маленькое сердце уже не справлялось с тем количеством эмоций, которые ей пришлось пережить, и она не знала, как это остановить. — Потому что ты странно себя ведешь! Так нельзя. Мило улыбаешься всем этим людям, спрашиваешь у них что-то, ты даже не думаешь о папе! Только развлекаешься и ешь эти дурацкие круассаны. С каждым новым словом голос Мишель становился все громче, что заставляло Лотти рассматривать раскрасневшиеся щеки сестры и еле сдерживать слезы. Проговорив последнее предложение, Мишель приблизилась к сестре и выдернула из ее рук круассан, кинув его на деревянный пол. После того, как маленькие и аккуратные туфельки не оставили от круассана ничего, кроме размазанной на полу карамельной каши, Лотти перестала сдерживать слезы. Она не узнавала сестру. Мишель всегда заступалась за нее, всегда была на ее стороне и ни разу не повышала на нее голос. Она понимала, что Мишель переживает за папу, но ведь и она тоже волновалась, ей тоже было страшно, но почему-то сестра этого не понимала. Вытерев слезы краешком рукава, Лотти посмотрела на сестру, которая, все еще хмурясь, смотрела на раздавленный круассан. — Знаешь что, Мишель? Если тебе хочется сидеть здесь и злиться на весь мир, то сиди. Я тоже волнуюсь из-за папы. Прекрати вести себя так, будто ты его единственная дочь. Он и так любит тебя больше. Я ухожу, потому что хочу перестать бояться, а ты меня сейчас пугаешь. Закончив говорить, Шарлотт еще несколько секунд смотрела на сестру, а затем вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Слова сестры заставили девочку обессилено сесть на кровати мамы и сжать маленькие ручки в кулачках, справляясь с волнением. Ей не хотелось обижать Лотти. Ей просто хочется вернуться домой.