Холмс? Нет, Мориарти

Вечером, когда все разошлись по комнатам и в доме от былого гула не осталось и следа, девочки изъявили желание лечь в комнате Ванды вместе с мамой. Конечно, поначалу Мишель была против, утверждая, что они уже взрослые и давно не спят вместе с мамой, но когда Шерлок предложил им диван в гостиной в качестве альтернативы, все сомнения тут же улетучились. Перед тем как уйти к себе, миссис Хадсон широко улыбнулась и выдала еще две подушки и пледа специально для девочек. Благодаря тому, что Вендетта специально выбирала себе большую и широкую кровать, девочки беспрепятственно на ней уместились, и уже лежали под одеялами, дожидаясь маму. Ссора между сестрами не прошла бесследно, и вместо того, чтобы, обнявшись, подождать маму, обсуждая прошедший день, как они делали всегда, они, насупившись и сложив маленькие ручки на груди, молча сидели и смотрели в разные стороны, пока мама была на кухне. Домыв последнюю тарелку, Вендетта вытерла руки полотенцем и вышла в гостиную. Мысль о том, что она наконец дома, что ей не угрожает никакая опасность, все еще не могла уложиться в голове. Казалось, сейчас из-за угла выскочит Мориарти и вновь нанесет болезненный удар, который станет уже финальным. Ее настораживало его молчание. Настораживало и даже пугало то, что Себ так до сих пор и не перезвонил. Будто грядет что-то очень плохое. Что-то, с чем она уже не в силах справиться. — Полуночница, ты в порядке? Шерлок, который до этого был у себя в комнате, зашел в гостиную и застал Вендетту уже несколько минут наблюдающую за тем, как вниз по оконному стеклу наперегонки стекали капли только что прошедшего над Лондоном дождя. Выйдя из ступора, девушка улыбнулась и обернулась на брата. — Да, конечно. Просто задумалась. Шерлок сел в свое кресло и жестом пригласил Ванду сесть на ее. Милая деталь, которая грела душу и сердце Вендетты: несмотря на отчаяние и страх, что девушка никогда не вернется домой, ее родные ничего не сделали с ее креслом. Даже не сдвинули с ее любимого места около окна. Присев, девушка устремила взгляд на брата, на что тот слегка наклонил голову вбок, оглядывая ее. Осознав то, что делает брат, она усмехнулась и кинула в него полотенцем, которое все еще держала в руках. — Не применяй на мне дедукцию! Это запрещено между нами, я помню уговор! Шерлок усмехнулся, у самого лица поймав мокрое полотенце, и положил его на стол. Он точно знал причину такого состояния сестры, от него было ничего не утаить. Поняв это, девушка поджала губы и перешла на шепот, так, чтобы девочки не услышали. — Я боюсь идти туда. Я вижу его. От прошлой широкой улыбки старшего брата не осталось и следа. Он перевел взгляд в окно, будто пытаясь подобрать нужные слова. — Ванда, ты сильная. Я понимаю, что это тяжело, но он их отец. Нельзя утаивать от них правду. Или хотя бы половину правды. — Как я должна объяснить двум шестилетним девочкам, что их отец притворялся всю их жизнь, и на самом деле он не милый офисных работник, который обожает прогулки по паркам и манговое мороженое, а криминальный гений, который похитил их мать и промыл ей мозги? Произнеся это вслух, Ванда сама удивилась собственным словам. Вся ее история звучала как плохо прописанный детективный роман для женщин за сорок. От осознания этого факта хотелось расплакаться. Джим забрал все, что у нее было, и теперь почти забрал ее дочек. Шерлок поджал губы, как он делал всегда, когда размышлял над особо сложными делами, и оглядел сестру. — Я не знаю, Ванда. Не знаю, как мы сделаем это, но знаю, что буду рядом, хорошо? Они и твои дочки, не только Мориарти. Не позволяй ему забрать их у тебя. Он и так забрал слишком много. Шерлок встал и, медленно подойдя к сестре, поцеловал ее в лоб. От такого милого жеста проявления братской любви девушка улыбнулась. Рядом с семьей любые проблемы казались не такими страшными, ведь она знала, что теперь у нее есть те, на кого можно положиться. — Иди к ним. Я, если что, в соседней комнате. Улыбнувшись, мужчина вышел из гостиной и направился в свою комнату. Девушка еще несколько секунд смотрела на коридор, в тени которого скрылся её старший брат, а затем достала телефон из кармана. На часах уже было около полуночи, но девушка все-таки решилась набрать один из нескольких сохраненных номеров. После трех непродолжительных гудков на другом конце провода послышался мужской голос. — Привет, мисс Холмс. Как ты? Филберт Вуд в привычной ему манере говорил спокойно. По его интонации было понятно, что девушка явно не разбудила его, а лишь отвлекла от какого-то дела. Голос был не сонный, Ванда даже была готова поспорить, что он улыбался. — Привет. Все хорошо. Девушка не знала, как сказать то, что целый день крутилось в её голове. Она боялась задавать этот вопрос, потому что не была уверена в том, что готова услышать ответ на него. После десяти секунд молчания Филберт усмехнулся. — Не переживай, Вендетта. Спрашивай, что хочешь, ты же явно позвонила не для того, чтобы узнать как у меня дела почти в 12 ночи. — Извини. Я просто не знаю, как спросить. Филберт выдохнул, стараясь не торопить девушку. Он понимал, что в душе у нее творится вакханалия, и хотел быть тем, кто хоть немного способен ей помочь. — Ты же хочешь спросить про Мориарти? На другом конце провода послышался шумный вдох, и Филберт понял, что угадал. Ванда услышала шелест бумаг и несколько ударов пальцами по клавишам компьютера, после чего Вуд продолжил говорить. — Никто не знает где он. Более того, никто не может предугадать его действия. Я почти каждые 10 минут обновляю программу для слежки, в надежде, что удастся зацепиться хоть за какой-то сигнал. Но скорее всего он оставил свой телефон в Ленстере. Как бы я его ни ненавидел, он все-таки не самый глупый человек в Британии. Девушка поджала губы и провела холодными пальцами по своим щекам, приводя себя в чувство. Мысль, появившаяся в голове, пугала, но она, по ее мнению, была единственным возможным выходом. — Я могу как-то помочь? Выйти с ним на связь. Филберт нахмурился, осмысливая сказанную девушкой фразу, а затем вздохнул, выключая настольную лампу. — Нет, Вендетта. Тебя приплетать мне строго-настрого запретили, тем более я и сам против. Мы уже забрали девочек, а сейчас ведем активную работу. Он и сам объявится в течении нескольких дней. Не переживай, мы справимся с этим, но без тебя. Охраняй девочек и не совершай глупостей, ладно? Вздохнув, Вендетта шмыгнула носом и кивнула головой. — Хорошо, держи меня в курсе. Я должна знать, где он. — Без проблем. Ты первая, кому я позвоню, если будут какие-то изменения. Девушка провела языком по обветренным губам и, пожелав Филберту спокойной ночи, сбросила звонок. Собравшись с силами, Ванда подошла к двери в свою комнату, попутно захватив с кухни упаковку печенья. Когда девушка зашла в комнату, пара удивленных глаз тут же обратили на нее внимание, и она на секунду остановилась. Образ мужа возник моментально. Он будто никогда не уходил из ее головы. Он глумился и с широкой улыбкой смотрел на то, как она теряет своих девочек. Это нужно было прекратить. Она не может так поступать с собственными дочками. Она должна быть сильнее. Закрыв глаза, Вендетта выдохнула, мысленно выгоняя Мориарти из своей головы. — Мамочка, все хорошо? Тонкий голос Шарлотт заставил девушку открыть глаза и оглядеть комнату. Мориарти больше не было. Перед ней сидели только ее дочки. Вендетта тряхнула головой и улыбнулась. Она никому больше не позволит забрать их у себя. — Да, конечно. Закрыв дверь, девушка прошла вглубь комнаты и села на кровать между девочками. После того, как Мишель недовольно фыркнула на вопрос сестры, Вендетта удивленно оглядела двойняшек. — Вы что, поссорились? Шарлотт виновато оглядела маму, а Мишель лишь продолжила с нахмуренными бровями смотреть в окно. Вендетта вздохнула и открыла коробку печенья, что сразу растопило неприступное сердце Мишель, и она протянула маленькую ручку для того, чтобы мама положила туда печенье. — А вот и нет. Помиритесь, и получите печенье. Откусив маленький кусочек, девушка улыбнулась, театрально показывая девочкам, какое это было вкусное печенье, на что Мишель поджала губы. — А почему ты ешь печенье? — Потому что я ни с кем не ссорилась. Мишель нахмурилась и, наклонив голову, осмотрела маму. — Даже с папой? Голос Мишель был звонкий и детский, но интонация изменилась. Она была взрослой и строгой. Девушка и подумать не могла, как всего за несколько дней её ребенок может поменяться. Ванда могла смириться с тем, что Джим разрушил ее жизнь, но никогда не простит ему то, что он заставил ее девочек так рано повзрослеть. — Понимаете, девочки. Мы, взрослые, очень странные. Иногда бывает так, что нам нужно немного побыть в одиночестве. Это не значит, что папа или я - плохие. Это наоборот должно нам помочь. Тем более я очень хотела, чтобы вы познакомились с моей семьей. Они вам понравились? Шарлотт улыбалась, слушая маму, а затем поправила розовую кофточку, оглядев комнату. — Конечно, мамочка. Дядя Шерлок очень милый. Я рада, что у тебя есть такая семья. Вендетта улыбнулась, оглядывая дочек. Крепко обняв их обеими руками, она выдохнула, будто убеждая себя в том, что все хорошо. Она не могла позволить себе оставить их наедине с этим. Они будут вместе и вместе должны справиться. — Это теперь и ваша семья. У нас все будет хорошо, ведь теперь мы вместе и всегда будем рядом. Согласны? Лотти закивала, на что Мишель поджала губы. Она была не согласна. Ей не хотелось верить в эту идеальную картину, которую нарисовала им мама. Ей нельзя оставлять папу одного. — А как же папа? Разве он ‐ не наша семья? Хмуря брови, маленькая Мишель разглядывала маму. Ей хотелось найти ответы в маминых глубоких глазах, которые всегда её успокаивали, но сейчас будто и маме было неспокойно, и она чувствовала это. — Мишель, конечно нет. Папа вас очень любит. Он никогда вас не бросит. Просто сейчас он должен побыть один. В этом нет ничего страшного. Не услышав главного, Мишель немного присела на кровати, устремив взгляд на Вендетту. — А ты? Ты любишь папу? Такой невинный и детский вопрос заставил Ванду сглотнуть ком, образовавшийся в горле. Внизу живота закололо, и девушка выдохнула, стараясь унять это неприятное чувство. Как она может ответить на этот вопрос дочке, если сама не может найти на него ответ? Попытавшись сформулировать что-то убедительное, девушка улыбнулась и провела рукой по мягким волосам дочери. — Какая-то часть меня всегда будет его любить. Я не знаю, что будет дальше, но знаю, что у меня есть вы. Вы - самое светлое и лучшее, что смог подарить мне ваш папа. И только за это я буду ему благодарна всю свою жизнь. Мы с вашим папой разберёмся с нашими взрослыми проблемами, и все будет хорошо. А пока у нас есть возможность подумать и принять верное решение. Решение, которое будет устраивать нас обоих. Нас четверых. После того, как Ванда договорила, Мишель наконец улыбнулась, и эта улыбка заставила девушку с облегчением выдохнуть. Крепко обняв маму, девочки улыбались. Сегодня ей удалось их успокоить, и они поняли, что мама рядом и очень их любит. Съев печенье девочки удобно устроились на кровати мамы и от накопившейся усталости уже через несколько минут в унисон мило посапывали, иногда переворачиваясь на другой бок. Спустя несколько часов, когда девушка поняла, что так и не сможет заснуть, она аккуратно встала и вышла из теплой комнаты, закрыв за собой дверь. Тревога не унималась, а вопрос Мишель так и продолжал крутиться в голове Вендетты, не давая спокойно вздохнуть. На мгновение в голове девушки появилось решение, заглушая нескончаемый поток мыслей, и она поспешила вниз по лестнице, попутно захватив ключи от мотоцикла, стоящего внизу около дома. Увидев свой мотоцикл, девушка подошла ближе и повернула ключ в замке зажигания. Мотоцикл издал звук, оповещающий девушку о том, что он готов к очередной поездке по ночному Лондону. — Если я не помню половину своей прошлой жизни, какова вероятность, что я помню, как управлять мотоциклом? Вендетта усмехнулась и, сев на мотоцикл, внимательно осмотрела транспортное средство. — Ну, допустим. Девушка повернула ручку и мотоцикл с ревом тронулся с места. Не ожидав такого резкого движения, Ванда притормозила и рассмеялась от прилива адреналина, ударившего в голову. Это ощущение эйфории раззадорило младшую Холмс. — Вот это я понимаю. И уже гораздо более уверенно, девушка направилась в сторону дома старшего брата. Вид ночного Лондона вдохновлял. Именно этот город был по-настоящему её городом. Здесь она чувствовала себя дома, и даже Мориарти не удалось забрать у нее чувство окрыленности, которое заставляет улыбаться и глубоко вдыхать свежий, слегка морозный и ночной воздух этого вечно серого и занятого места. Он не смог забрать у нее её Лондон. Он только её. Добравшись до брата, Вендетта оставила мотоцикл напротив входной двери и, осмотревшись, нажала на дверной звонок. Спустя несколько минут за дверью послышались шаги. Когда дверь открылась, перед ее глазами предстал старший брат, который с легкой ноткой удивления смотрел на сестру. Будто вспомнив цель своего приезда, Ванда поджала губы и выдохнула. — Я ужасная мать. Вендетта стояла в дверях квартиры Майкрофта и наблюдала его как всегда спокойное и немного заспанное лицо. Майкрофт, до этого несколько часов работавший с документами, выдохнул и устало улыбнулся. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что теперь сестра была рядом. Дело было даже не в том, что Вендетта была у Мориарти, а в том, что до этого у него в квартире она была лишь однажды, и это было уже очень давно. Тогда их отношения нельзя было назвать эталоном любви между братом и сестрой, но сейчас Майкрофт сделает все, чтобы это исправить. Младшей сестре нужна была поддержка, и он без тени сомнения будет тем, кто ее окажет. — А я ужасный человек, будем знакомы. Усмехнувшись, он жестом пригласил сестру в квартиру и закрыл за ней дверь. Вендетта огляделась. Квартира старшего брата всегда была для нее загадкой, и сейчас, учитывая все обстоятельства, она совершенно не помнила ее. Ванда подумала, что это даже хорошо: у нее есть возможность взглянуть на квартиру брата с новой стороны, без негативных ассоциаций, которые, возможно, могли всплывать в сознании, учитывая их прошлое. Пройдя вглубь квартиры, девушка оказалась в гостиной. Квартира была чуть больше той, в которой они жили с Шерлоком и Джоном. Это объяснялось занимаемой Майкрофтом должностью. Этим же и объяснялось количество дорогого алкоголя, который аккуратно был расставлен в красивых бутылках в прозрачном стеклянном шкафу у одной из стен. Большой диван стоял в центре комнаты и по цвету подходил к двум креслам, стоящим по бокам. Все было выполнено аккуратно и очень подходило к характеру Майкрофта. Нигде не лежало ничего лишнего: ни единого порванного листочка или недоеденного кекса, как это было в квартире младших Холмсов. Квартира Майкрофта была воплощением слова “строгость”, как и он сам. Вместо фотографий на стенах висели несколько картин в позолоченных рамах, а в книжном шкафу был идеальный порядок. Обратив внимание на шкаф, девушка подошла ближе и усмехнулась. — Неужели книги расставлены по алфавиту? Старший брат, который до этого был на кухне, зашел в гостиную, держа в руках два бокала под виски. — Люблю порядок, особенно алфавитный. И особенно если дело касается книг. Девушка улыбнулась и оглядела брата. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, что было абсолютно не свойственно Майкрофту, которого все знали. Вендетту удивил даже не этот факт, а то, что даже дома брат ходит в рубашках и брюках. Вот это уже больше походило на ее брата. Волосы были слегка взъерошены, указывая на то, что мужчина работал и от усталости запускал руки в волосы. Переведя взгляд на бокалы в руках брата, она улыбнулась и села на диван. — Мы будем пить виски? — Любимый напиток ужасных людей. Майкрофт поставил два бокала на журнальный столик и, обойдя диван, открыл стеклянный шкаф с множеством бутылок. Взяв оттуда уже наполовину пустую емкость, что свидетельствовало о том, что этот виски был у мужчины любимым, Майкрофт сел напротив сестры в кресло и разлил янтарную жидкость по бокалам. Вендетта взяла бокал и, немного покрутив его в руках, отпила напиток. До этого ей не часто приходилось пить такое крепкое спиртное, она в основном отдавала предпочтение различным винам, но сейчас, сидя в теплой квартире вместе со старшим братом, даже этот крепкий напиток, который горечью оставался на кончике языка, казался безумно вкусным. Они несколько минут сидели в тишине, перед тем как Майкрофт решился нарушить ее. — Почему я ужасный человек - я осведомлен. Лучше расскажи, почему ты считаешь себя ужасной матерью. Не поднимая глаз на старшего брата, Ванда поджала губы, вспоминая испуганные глаза дочек в день их приезда. Эти две пары карих глаз, которые смотрели на нее и ждали ответов, которые она не могла им дать. — Я не понимаю, что мне делать, Майкрофт. Я чувствую себя такой потерянной. Как я могу объяснить что-то девочкам, если сама не знаю, что чувствую и что будет дальше? Вендетта сделала еще пару глотков, игнорируя неприятное жжение в горле от крепости напитка, а Майкрофт лишь изучающе, как психологи обычно смотрят на своих пациентов, осматривал младшую сестру. Он никогда не обладал особой компетенцией в области людских взаимоотношений и сейчас впервые почувствовал перед сестрой вину за это. Ему хотелось что-то сказать, но в голову ничего не приходило. Поймав себя на мысли, над которой он размышлял с тех пор, как увидел девочек, он решил спросить об этом у сестры напрямую. — Ванда, я могу спросить кое-что? Опустошив бокал, девушка утвердительно кивнула, слегка жмурясь после очередного глотка. В свойственной ему манере Майкрофт прикусил внутреннюю сторону щеки, как он всегда делал, когда нервничал, не решаясь спросить у младшей сестры интересующий его вопрос. Поняв, в чем причина такого поведения, девушка устало усмехнулась и провела языком по нижней губе. — Хочешь спросить, не насиловал ли меня Мориарти? Это звучало резко и полностью разнилось с той теплой и спокойной атмосферой, царящей до этого в квартире старшего Холмса. Волнение и смущение Майкрофта будто ушли на второй план, и теперь он смотрел на Вендетту с той же серьезностью, с которой он обычно смотрел на своих подопечных в правительстве. Выдохнув, девушка поджала губы и потянулась за бутылкой. После того, как она вновь наполнила бокал и отпила половину, Ванда прокрутила обручальное кольцо на пальце. Лишь сейчас она заметила, что так и не сняла его с того момента, как уехала из Ленстера. Эта мысль заставила девушку нахмуриться. Почему она его не сняла? Решив, что брат уже слишком долго и напряженно ждет ответа, она снова улыбнулась. — Даже несмотря на то, какой Джим ублюдок и сволочь, он никогда не насиловал меня и не принуждал к сексу. Иногда мне казалось, что для него это не было главным. Ему доставляло удовлетворение лишь то, что я была под его властью, не могла никуда деться и сбежать. Майкрофт внимательно слушал сестру, медленно опустошая содержимое своего бокала, а Вендетта наконец почувствовала, что может выговориться. Конечно, она могла поговорить об этом с Шерлоком или миссис Хадсон, но почему-то в голове теснилась мысль о том, что ей не стало бы легче после разговора с ними. С Майкрофтом было что-то другое. Она чувствовала себя спокойно впервые за долгое время. Ему даже не обязательно было что-то говорить, ей достаточно лишь его присутствия и подобного серьезного взгляда. Такого взгляда, которым обладал только ее старший брат. — Но он избил меня однажды. Мы ведь не переехали в Ленстер сразу после свадьбы. Первое время мы жили в другом доме. Я до сих пор не знаю, где он находится, но я точно помню, что не в Лондоне. Я так и не поняла, почему мы переехали в Ирландию. Прокрутив в голове услышанное и сопоставив все факты и воспоминания, Майкрофт кивнул собственным мыслям и устремил взгляд на сестру. — Потому что мы нашли вас. Девушка, до этого смотревшая куда-то в окно, резко повернулась на брата и вопросительно наклонила голову вбок. — Тогда я и начал работать с Филбертом. Сразу после свадьбы Мориарти и правда увез тебя из Лондона и приказал нам ни в коем случае не пытаться тебя найти. Но ты же знаешь нас с Шерлоком. Спустя два месяца мы узнали, что он увез тебя в Нюборг, это в Дании. Как только мы узнали твое местоположение, мы вылетели в Данию, но на половине пути нас перехватил Мориарти. Он сказал, что своим любопытством мы усугубили твое положение. Сказал, что он знал, что мы не успокоимся, и поэтому твое пребывание в Нюборге было лишь проверкой, которую мы не прошли. После этого он натравил на нас своих наемников. Нам тогда неплохо так досталось. У Шерлока даже были сломаны ребра, он лежал в больнице около месяца. Девушка с замиранием сердца слушала старшего брата, пытаясь осознать все то, что он говорил. Слова и факты складывались в один большой пазл, от вида которого к горлу девушки подступал ком. Справившись с очередным приступом тошноты, она выдохнула. — Я пыталась сбежать. Каждый божий день пыталась. Спустя неделю он просто запер меня в комнате, лишая меня даже возможности выходить на улицу. Всего попыток было несколько, но последнюю я запомнила предельно хорошо. Жестом попросив брата долить ей еще, Вендетта поджала губы. Майкрофт видел, как тяжело младшей сестре говорить об этом, но также понимал, что она впервые произносит это вслух. Это помогает ей восполнить те оставшиеся пробелы в памяти, которые, возможно, еще оставались закрытыми для нее. Отпив еще немного, Вендетта с легкой полуулыбкой на лице, что являлось защитным механизмом ее психики, продолжила. — В тот день я накачала Себа снотворным, пока Джим был в отъезде. Он вообще часто уезжал, и в то время я оставалась с Себастьяном, пока Мориарти был на работе. Я помню, что было ужасно холодно, когда я выбежала на улицу босиком. Судя по погоде это был ноябрь. А я выбежала в том, что было, потому что жутко боялась того, что Моран очнется. Я очень долго бежала и обратилась за помощью в первый попавшийся дом. Тот особняк, в котором мы жили, находился достаточно далеко от остальных домов, и чтобы добежать до хоть какого-то дома, мне пришлось бежать босиком в одной рубашке около 20 минут. Вспомнив холод и страх, который ей пришлось испытать в ту ночь, девушка слегка поежилась, будто вновь проживая этот момент, и крепче, до побеления кончиков пальцев, сжала стеклянный бокал. — Мне открыла такая милая женщина, я даже подумала, что наконец спаслась. Я не представляла, что делать дальше, куда бежать и поэтому попросила у нее телефон для того, чтобы позвонить. Она приветливо улыбнулась и сказала, что сначала отогреет меня, а потом мы обязательно позвоним туда, куда мне нужно. К тому моменту я так замерзла и устала, что согласилась. Она завела меня в ванную и вышла. Я умывалась теплой водой, когда услышала, что она повернула ключ и закрыла меня. Майкрофт сидел неподвижно, будто боясь, что любое его движение спугнет девушку. В голове было сложно уложить все то, что рассказывает сестра, а желание убить Мориарти возрастало с каждым сказанным Вандой словом. Девушка чувствовала, как глаза начинало щипать от подступающих слез, но проигнорировала это и лишь потерла глаза. — Можно я закурю? Безмолвно кивнув, Майкрофт наклонился и достал из шкафчика под журнальным столиком пепельницу. Улыбнувшись, девушка взяла ее в руки и поставила возле себя. Вдохнув немного едкого дыма, девушке даже показалось, что это помогло ей унять трясущиеся руки. Она продолжила. — Оказалось, Мориарти подкупил все дома в радиусе 5-10 километров от особняка. Я и представить не могла. Не верила ровно до того момента, как не услышала, что он зашел в этот дом, а та милая женщина сказала, что я в ванной. Меня будто парализовало, я не могла двигаться. Именно тогда я поняла: что бы я ни делала, как бы ни пыталась сбежать, Мориарти всегда будет на шаг впереди. Он дал мне призрачную надежду на спасение, а потом сам же ее отобрал. В его стиле. Все еще трясущимися руками девушка держала сигарету, медленно наполняя свои легкие дымом, а Майкрофт устало провел руками по лицу. Он будто проживал эту ужасную ночь вместе с сестрой. — Я думала, он убьет меня. Лучше бы убил. Мы ехали в тишине домой. В такой тянущей и пустой тишине, от которой становится страшно. Он даже не смотрел на меня, пока мы ехали, и это сильно пугало. Когда приехали, он сразу же толкнул меня в мою комнату и закрыл дверь. Почему-то в тот момент я думала, что на этом все закончится, но я очень ошибалась. Воспоминание больно ударило в голову, заставив девушку слегка прикрыть глаза, не в силах больше справляться со всеми эмоциями. // Время шло медленнее обычного. Настолько медленно, что Ванде казалось, будто стрелка часов нарочно с каждым поворотом становится все неторопливее. Прошло уже около часа с тех пор, как Джим толкнул ее в комнату и с треском захлопнул деревянную дверь. Ноги все еще предательски болели, заставляя девушку растирать их руками, чтобы хоть на секунду унять эту тянущую боль. Когда часы пробили полночь, Вендетта глубоко вздохнула, надеясь на то, что Мориарти оставит ее в покое. Скорее всего он решил перенести ее наказание за очередной побег на завтра. Та боль и безысходность, которые теснились у нее в груди, перекрывали страх перед Джимом. Сейчас ей было все равно на то, что он с ней сделает. Она будет даже рада, если Мориарти наконец убьет ее. Надежды на спасение больше нет, она больше не будет пытаться убежать. С этими мыслями Вендетта залезла на большую кровать и распустила все еще спутанные волосы. Она как раз потянулась за расческой, когда услышала спешные шаги по коридору. Мориарти. Сердце застучало в груди, отбивая бешеный ритм, но девушка все так же продолжила сидеть на кровати, будто прикованная к ней цепями. Когда шаги остановились у двери, и девушка увидела тень от силуэта мужчины, отбрасываемую от тусклого света лампы в коридоре, Ванда затаила дыхание. Замок медленно повернулся, и Джим зашел в комнату. Она думала, что он будет метаться из стороны в сторону, как делал обычно, когда злился, но сейчас все было по-другому. Сейчас он лишь аккуратно повернул ключ в замочной скважине и положил его на полку. Вендетта внимательно следила за каждым движением мужчины, прокручивая в голове все возможные исходы, каждый из которых был хуже предыдущего. Уже одно то, что он запер дверь, заставило коленки девушки под одеялом слегка затрястись. Заметив это, Джим провел языком по нижней губе и начал медленно снимать с себя пиджак. Его лицо выражало абсолютное спокойствие. На нем Ванда даже могла увидеть усмешку и непоколебимое чувство собственного превосходства. Мориарти вел себя так с ней только когда злился, и все это напускное спокойствие было лишь затишьем перед настоящей бурей. Все-таки она хорошо его знала, но от осознания этого легче не становилось. Джим протяжно, подобно хищнику, который высматривает свою жертву, прошел вглубь комнаты и остановился напротив кровати девушки. — Разве я не предупреждал тебя о том, что твой следующий побег будет последним? Голос Джима показался Ванде другим. Он будто был гораздо ниже и бархатистее его обычного голоса, и девушка даже не могла до конца определить, было ли это искажение из-за чувства непреодолимого страха или он и правда был другим. Порядком устав от этого человека и страха перед его личностью, Вендетта сжала руки в кулаки, для того, чтобы унять волнение, и наклонила голову вбок, будто издеваясь над мужем. — Неужели столько добивался меня и теперь убьешь? Как скучно, Мориарти. Услышав издевку в словах жены, мужчина усмехнулся, внутренне будто ликуя. Такое поведение Ванды ужасно его заводило. Ему доставляли невероятное удовольствие те искорки раздражения и вызова, сверкающие в глазах жены при каждом взгляде на него. Даже несмотря на всю злость, которая сейчас выжигала его внутренние органы, он улыбнулся, оглядывая девушку. — Ох, милая. Ты очень плохо меня знаешь, раз надеешься на то, что отделаешься смертью. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а затем случилось то, чего Вендетта боялась больше смерти. Мориарти начал медленно снимать ремень с брюк, все еще будто гипнотизируя девушку и упиваясь ее страхом. Только сейчас паника ударила в голову, и Ванда резко подорвалась с кровати и попятилась к стене. Проследив за реакцией, Джим оголил белоснежные клыки и звонко рассмеялся, наклоняя голову вбок, пока девушка глазами бегала по комнате в поисках возможного выхода. — Раздевайся, дорогая. Губы девушки затряслись, свидетельствуя о том, что она висела на волоске от нервного срыва. Кровь пульсировала в висках, а шум в ушах заглушал все мысли. Мориарти сильнее сжал ремень в руках, все еще оставаясь на месте. — Джим, прошу, не надо. Она знала, что уговаривать его бесполезно и этим она лишь показывает свою слабость и больше раззадоривает мужчину, но сейчас ей двигал не разум. Он будто отключился, остались лишь животный страх и паника. — Помнится, я тоже просил тебя не убегать. Но тебе ведь было все равно на мои просьбы. Вот и мне все равно, Ванда. Я сказал - раздевайся. Вендетта судорожно закачала головой, на что Мориарти чуть приподнял брови, демонстративно показывая удивление. — Нет. Мориарти прикусил нижнюю губу и, сложив ремень в две части, выдохнул и размял шею, что не предвещало абсолютно ничего хорошего. — Как же я устал от вашей семейки. Джим перешел на крик, что заставило девушку как по сигналу перелезть через кровать и побежать к открытой двери в ванную. Надежда на то, что она успеет добежать с каждой секундой все угасала. Уже коснувшись двери своей рукой, Вендетта на секунду поверила в то, что ей правда удастся спрятаться от мужа и переждать его пугающее состояние, которое никто был не в силах остановить, но Мориарти решил иначе. Буквально за несколько секунд он смог приблизиться к девушке, преграждая путь отступления. Замахнувшись, он резко ударил ремнем по руке Ванды, на что та вскрикнула от пронизывающей боли и прижала руку к себе. — Сколько раз я предупреждал тебя об этом, любимая? Джим нанес удар по плечу девушки, которая все еще прижимала к себе поврежденную руку. Почувствовав резкую боль в плече, Вендетта поджала губы и решила во что бы то ни стало выбраться из этой чертовой комнаты. Джим не собирался останавливаться, нужно было спасаться и срочно. Девушка спешно направилась в сторону входной двери в комнату, на что Мориарти лишь рассмеялся и медленно пошел следом. — Когда уже ты поймешь, что никогда от меня не уйдешь? Он кричал. Кричал так громко, что Ванде казалось, что еще немного и он сорвет голос. В поисках ключей на полке девушке не удалось увернуться от следующего удара кожаным ремнем. Он пришелся на спину и оказался сильнее остальных, скорее всего ремень угодил в нерв, из-за чего девушка упала на пол, чуть было не разбив нос. Будто с каждым новым ударом Джим не уставал, а, наоборот, становился сильнее. Такое уязвимое состояние жены, сопровождающееся ее криками и мольбами остановиться, лишь повышало настроение криминального гения. Пока Джим упивался собственным творением, девушка медленно перевернулась и обессилено опустила голову на пол. Она только сейчас смогла разомкнуть наполненные слезами глаза и взглянуть на Джима. С такого ракурса он походил на дьявола, который пришел забрать ее душу. Он смотрел на трясущуюся от боли девушку, все еще крепко сжимая в руках ремень. На его лице было написано абсолютное безумие. Густые черные брови были сведены к носу, четко выделяя морщинку между ними, которая всегда появлялась, когда мужчина хмурился. Карие глаза, которые до этого всегда выражали холодное спокойствие и ничем непоколебимую выдержку, сейчас буквально горели красным, ярко выделяясь на фоне бледного лица. Ванда впервые видела Мориарти в таком состоянии. Ей казалось, что даже несмотря на все то, что она делала, все то, что говорила ему, никогда она не смогла бы довести его до этого. Перед ней будто стоял другой человек. Безумный и абсолютно неконтролируемый. Сейчас ей уже никто не поможет. Она в комнате с сумасшедшим человеком, которые сильнее ее. Он убьет ее. — Вставай! Вставай, я сказал! Слезы от боли вперемешку со страхом текли из глаз девушки, делая силуэт Мориарти тусклым и замыленным. Девушка чувствовала, как из свежих ран на руках и спине течет кровь, пачкая белую рубашку. Было больно и холодно от осознания того, что никто в этот раз не придет на помощь. Она осталась одна с тираном. Не получив от Вендетты ожидаемой реакции, Джим силой поднял девушку с пола и понес до кровати на руках. Руки мужчины крепко сжимали трясущееся от боли тело девушки, пока та, срываясь на крик, пыталась докричаться до мужа. — Джим, прекрати! Пожалуйста, хватит! Я больше не сбегу, я буду с тобой. Кинув девушку на кровать, он нанес еще один удар ремнем по ее грудной клетке, заставив ее замолчать. Теперь были слышны лишь тихие всхлипывания и хриплые обрывки слов. — Конечно, не сбежишь. А ты еще та мазохистка, да, милая? Я столько месяцев хорошо с тобой обращался, но поняла ты только после того, как я применил грубую мужскую силу. Но тогда тебе должно понравится то, что я сделаю сейчас. От боли девушка уже не могла двигаться и реагировать на слова Джима. Она лишь судорожно замотала головой, пока мужчина заправлял рукава своей рубашки, победно оглядывая обессиленную девушку. — П-пожалуйста… Вендетта из последних сил пыталась достучаться до тех остатков человечности Мориарти, на наличие которых в его душе она еще надеялась. Но надежда пропала сразу после того, как Джим перевернул ее на живот и приблизился к ее уху. — Не волнуйся, милая, тебе понравится. Удары сменяли один другой, болью отзываясь по всей спине и ягодицам девушки. Через несколько минут непрерывного избиения Ванда уже прекратила что-либо чувствовать. Она просто лежала и молилась о том, чтобы это закончилось. Нанеся последний удар, Мориарти откинул ремень и шумно выдохнул. Он еще несколько мгновений осматривал обездвиженное тело жены, а потом, размяв руки, погладил ее по волосам. —,Надеюсь, мы поняли друг друга, моя любовь. Отдыхай. И, выйдя из комнаты, закрыл дверь на ключ, оставляя израненную девушку одну. Из последних сил Вендетта разрыдалась, ощущая, как теплые слезы медленно стекают по ее щекам и падают на белую простынь. Сегодня что-то внутри нее погибло. \\ — Господи, Ванда. Майкрофт, до этого безмолвно слушавший сестру, наконец смог что-то сказать, крепко сжимая пустой бокал, дабы совладать со всей той агрессией, которую у него вызывал Мориарти. Конечно, он догадывался, что с его сестрой делал Джим, но услышать это из уст Ванды было страшнее всего на свете. Вендетта сидела неподвижно, рассматривая тлеющую в ее руке сигарету. В груди на секунду появилось чувство спокойствия и немое ощущение того, будто это происходило не с ней. Это было другая Ванда, а она - лишь рассказчик. — Конечно, на утро он прислал медсестру, она все обработала, но лежать на спине я еще долго не могла. Майкрофт по прежнему смотрел на сестру с широко распахнутыми глазами, не в состоянии что-либо сказать. Перед ним сидела уже не его маленькая и беззащитная сестра, а взрослая, подвергшаяся насилию девушка, которая нуждалась в помощи. Она никогда не признается в том, что ей нужна помощь и поддержка, такова уж порода Холмсов. В их традициях справляться со всеми проблемами самостоятельно. Но Майкрофт не мог позволить себе оставить сестру в таком состоянии. Он хотел было сказать что-то сестре, но та его опередила. — Он промыл мне мозги через две недели. Видимо, это было последней каплей. Я была уже беременна девочками, но он этого не заметил, я и сама этого не знала. Девушка подняла глаза на старшего брата, во взгляде которого читался немой вопрос. Не видя смысла больше утаивать, Вендетта отпила еще немного жидкости из бокала и продолжила. — Как только мы переехали в этот дом сразу после свадьбы, он сказал, что не притронется ко мне ровно до тех пор, пока я сама к нему не приду. Сказал, что он не насильник и ничего не будет делать без обоюдного согласия. А после моего последнего побега я почувствовала безысходность. Я понимала, что я все равно никогда больше не буду свободна. В тот вечер я нашла в доме бутылку виски и почти полностью выпила ее. Не могу сказать, что он воспользовался моим состоянием, я просто сама не понимала, чего хочу и как дальше жить. Мне было больно и страшно. Наверное поэтому все случилось именно так, как он говорил. Я сама пришла к нему. В комнате было настолько тихо, что было слышно подтекающий кран на кухне, который Майкрофт обещал себе починить уже несколько недель назад. Мужчина не знал, что говорить. В его голове было слишком много эмоций и мыслей, которые вихрем кружились и с космической скоростью сменяли друг друга. Через несколько минут молчания, когда девушка затушила сигарету и потянулась за очередной добавкой, Майкрофт выпрямился и устремил взгляд на сестру. — Ванда, ты пережила ужасные вещи. Я не представляю, как ты до сих пор держишься. Но я должен сказать, что горжусь тобой. Ты очень сильная, и я уверен, что девочки будут равняться на тебя. Девушка подняла глаза на брата и улыбнулась. Она поняла, что рядом с ним чувствует себя спокойно. Появилось ощущение того, что она может рассказать старшему брату что угодно, и он никогда ее не осудит. Вендетте нравилось это ощущение. — Может, ты хочешь обсудить это с профессионалом? Я думаю, что твоя реакция на Мишель - это один из симптомов посттравматического синдрома. Возможно, тебе станет легче после разговора с психологом? Представив, что чужой человек будет сидеть напротив и выслушивать от нее все детали ее истории, девушка нахмурилась и покачала головой. Она не была готова к тому, что кто-то кроме членов ее семьи узнает всю правду. Она не могла так рисковать. — Нет, Майкрофт, все в порядке. Мы - Холмсы, мы справимся без напущенных психологов, которые думают, что они все знают про нас. У меня есть вы. Этого мне более чем достаточно. Вендетта устало улыбнулась, закрывая бутылку с виски. Увидев улыбку на лице сестры, Майкрофт приподнял уголки своих губ. Ванда права. Никто не знает Холмсов лучше их самих. Вместе они со всем справятся. Он будет рядом и уже никогда не оставит свою маленькую сестренку.