Холмс? Нет, Мориарти

Утро в уютной квартире на Бейкер Стрит началось спокойно, чего Ванда совершенно не ожидала и от чего за последние несколько дней совершенно отвыкла. Девочки так и проспали до полудня, а потом, наконец распахнув глаза, медленно и сонно поплелись в ванную, чтобы умыться. Сделав девочкам прически, Вендетта вновь проверила телефон на наличие новых сообщений, но их так и не оказалось. Рутинные дела совсем увлекли девушку. Ей нравилось, что, пока расчесываешь девочек, готовишь яичницу и заставляешь старшего брата снять шторы, дабы их постирать, в голову не лезут страшные мысли, которые то и дело донимают её ночами. Пока все жители квартиры обедали, раздался звонок в дверь, и Вендетта, которая уже закончила трапезу, спустилась вниз чтобы впустить гостей. — Привет! Джон, широко улыбаясь, зашел в открытую дверь. Рядом с ним стояла милая женщина со светлым цветом волос и так же лучезарно улыбалась. Вендетте даже на секунду показалось, что их улыбки одинаковые. Эта мысль заставила её усмехнуться. — Привет-привет, проходите. А это у нас кто? Улыбнувшись, Ванда заметила, что за Джоном все это время пряталась еще одна маленькая фигура. Девочка с голубыми глазами и длинными ресницами с удивлением рассматривала Ванду, крепко держась за вельветовый пиджак Джона. — Знакомься, Ванда. Это наша маленькая Роуз. Роуз, это Вендетта. Моя очень хорошая подруга. Девочка явно очень стеснялась, но при этом очень хотела познакомиться с девушкой. Осознав, что ей нужно сделать первый шаг, Вендетта присела на корточки, чтобы быть с малышкой одного роста, и достала из кармана один из леденцов, которые всегда носила с собой для Мишель и Лотти. — Очень приятно познакомиться, Роуз. Я думаю, что тебе будет еще интереснее и приятнее познакомиться с кем-то твоего возраста, правда? Заметив в глазах девочки искорки любопытства, девушка улыбнулась. — Поднимайся наверх, там две девчонки сидят, это мои дочери, Мишель и Шарлотт. Думаю, вы подружитесь. Они очень хотят познакомиться. Роуз перевела взгляд на родителей, задавая немой вопрос, на что Джон и Мэри улыбнулись, разрешая девочке подняться. Мэри взяла дочку под руку, и они поднялись наверх к остальным. Когда Роуз и Мэри уже были наверху, Джон снял пальто и повесил его на вешалку. — Это так удивительно. У нас уже дети. Вендетта усмехнулась и оглядела старого друга. Это и правда было удивительно. Тогда, сидя в этой гостиной теплыми вечерами, она и представить не могла, что когда-то они вырастут. Это будто была та мысль, которая не имела за собой никакого логического подтверждения кроме течения времени и норм, принятых в обществе. В то время ей хотелось, чтобы они остались такими навсегда — беззаботными и молодыми. Однако все меняется, и сейчас Вендетту не пугали эти изменения, а лишь вселяли надежду на лучшее. — Да уж, но тут я тебя обыграла. — Это еще почему? — Джон усмехнулся, вешая шарф рядом со своим пальто. — Потому что по количеству у меня на одного ребенка больше, значит я мудрее и старше. — Ах вот как. Тогда Шерлок однозначно нам проиграл. — А Майкрофт - и подавно. Все еще смеясь, друзья поднялись наверх. Осмотрев всех присутвующих, Вендетта улыбнулась и поставила в холодильник торт, который принес Джон. Ей нравилась эта черта в нем. Он всегда знал, какое именно сладкое принести. Холмсы даже как-то ставили эксперимент на тему того, по каким случаям Джон приносит торт, а по каким пирожные. Они почти месяц придумывали поводы, и за весь месяц Джон ни разу не купил одинаковые сладости. Конечно, когда Джон узнал, что из него сделали подопытного кролика, то обиделся. Но по данным эксперимента, когда кто-то был обижен, Джон приносил медовик. Так что Вендетта и Шерлок тогда смогли искупить свою вину двумя целыми медовиками. Это милое воспоминание заставило Ванду улыбнуться, а в душе появилось стойкое ощущение того, что сегодня будет хороший день. Как и ожидалось, девочки сразу же подружились и окрестили себя лучшими подругами на веки. Наблюдая за тем, как они играют, Ванда искренне улыбалась. В груди было спокойствие. Ей нравилось в этой картине все: то, с каким трепетом Рози рассказывала о новом платье, то, с какой гордостью Джон рассказывал о дочке и даже то, что Шерлок съел в одиночку почти весь торт. Это походило на конец какого-то теплого и хорошего ситкома, которые так любит смотреть миссис Хадсон. И на секунду девушка и вправду поверила в то, что Мориарти больше не будет их донимать. Может он оставит их в покое и даст проводить так каждый день? Всем очень хотелось верить в это. Когда наступил вечер, семья Ватсон засобиралась домой, и все спустились вниз, чтобы их проводить. — Приходите еще обязательно. Вендетта стояла на лестнице рядом с Шерлоком и девочками, пока Мэри аккуратно застегивала пуговички на пальто Рози. — Конечно. Я была очень рада познакомиться с тобой, Ванда. Джон и правда ничуть не приукрашивал, рассказывая о том, какая ты замечательная. Вендетте понравилась Мэри. Больше всего ей понравилось то, как общаются Мэри и Джон. Они были идеальны. Когда в юности Ванда думала над тем, какая у Джона будет жена, в голову всегда приходил именно образ такой девушки. То, с какой любовью и трепетом они смотрят друг на друга, заставляло израненное сердце ванды биться сильнее. Она была очень рада за Джона. Он заслужил счастье. — Рози, ты обязательно в следующий раз принеси шкатулку с балериной, о которой ты рассказала! Мне очень интересно будет посмотреть. Лотти с блеском в глазах провожала новоиспеченную подругу, да и Мишель впервые за эти дни искренне улыбалась. Ванде было приятно смотреть на дочек. Неужели и правда все будет хорошо? Они заведут себе новых друзей, пойдут в новую школу и смогут начать жизнь с чистого листа. Без этого страха, а главное, без обмана. — Конечно, Лотти! Я завтра приду и принесу. А еще плюшевого лягушонка для тебя, Мишель. — Спасибо, Рози. Обнявшись на прощание с Джоном и Мэри и пожелав им спокойной ночи, Вендетта закрыла дверь и обернулась на остальных жителей квартиры. — Ну, что? Вечер кино? — Шерлок улыбнулся, оглядывая племянниц. Для него это тоже было в новинку. Осознавать, что у твоей маленькой сестренки уже есть дети. Шерлок никогда не испытывал к детям особого трепета, но с Мишель и Шарлотт все было по-другому. Они безумно ему нравились. Больше всего ему нравилось то, что они были не по годам умны и развиты. Они рассуждали так, как не каждый взрослый умеет рассуждать. И это удивляло и впечатляло. — Вечер кино! Все поднялись наверх. Девочки сели на диван, обсуждая желания по поводу фильма, а Шерлок и Вендетта зашли на кухню, чтобы взять что-нибудь сладкое. Когда Ванда потянулась за чайником, для того чтобы налить чай девочкам, в её комнате раздалась мелодия, оповещающая её о поступившем звонке. Сердце пропустило удар, и она посмотрела на Шерлока. — Может это Себ. Она быстрым шагом направилась в комнату, игнорируя появившиеся мушки перед глазами. Резким движением она взяла телефон и сняла его с зарядки. На экране было имя «Филберт». Выдохнув, девушка сняла трубку. — Да, Филберт, привет. — Так, Ванда, слушай меня внимательно. Голос Вуда был отрывистым и тревожным. Он явно сильно нервничал. До этого момента она никогда не слышала, чтобы Филберт разговаривал с такой интонацией. — Что случилось? Судя по посторонним звукам на другом конце провода, Вуд вел машину. Скорее всего он поставил Ванду на громкую связь. — Мориарти в городе. Эта фраза заставила ноги девушки обмякнуть, и она медленно опустилась на кровать, не в силах больше стоять. Её будто облили ледяной водой, возвращая в её реальность. Ту реальность, в которую её поместил Джим. И своим появлением он снова напомнил ей, что на спокойную жизнь она может и не рассчитывать. Он не оставит её в покое. — Главное не паникуй, слышишь? Сидите дома с девочками и не выходите. Его заметили на севере, мы едем туда. Но есть вероятность того, что он поедет к вам, так что оставайтесь в квартире. Скажи Шерлоку, чтобы он был с вами. Я отправил к вам нашего агента для подстраховки. Слова Вуда воспринимались белым шумом. Было очень тяжело отличить их друг от друга. Страх перед Мориарти вновь заполнил её сознание. Руки затряслись, а на глазах появились слезы. Не услышав ответа от девушки, Вуд слегка повысил голос, пытаясь привести её в чувство. — Холмс, мать твою! Ты поняла меня? Не делай ничего резкого и необдуманного, ладно? Ванда на трясущихся ногах подошла к окну. Шторы закрывали от её глаз вид из окна. Было страшно отодвигать тяжелую ткань темно-фиолетового цвета, которая будто была неким щитом, ограждающим её от Джима. Конечно, штора никак не спасла бы её от Мориарти, но сейчас она вселяла некую уверенность. Но после фразы Вуда помимо страха в ней появилась злость. Эта была именно та смесь эмоций, которую она ненавидела больше всего. Злость на Джима заполонила сознание, и она резко сорвала штору. Та с грохотом слетела с петель и упала на пол, открывая вид на улицу. Заметив то, чего она боялась больше всего, девушка выдохнула и почти шепотом сказала: — Поздно. Ничего не понимающий Филберт начал что-то громко кричать в ответ, на что девушка лишь сбросила звонок и устремила взгляд на пустую вечернюю улицу. Она увидела его в окне. Его измотанный вид пугал. Казалось, что ещё немного, и он упадёт на колени, зарываясь трясущимися руками в густые, темные волосы. Девушка не понимала, что чувствовать. Перед ней стоял измотанный, израненный человек, которого она любила так долго. Но этот же человек чуть не убил ее несколько дней назад, тем самым перекрыв и спрятав все то хорошее, что было до этого. Все чувства вновь смешались. Теперь, когда она помнила все, что чувствовала к нему, ей было ещё сложнее. Мориарти всегда вызывал у неё смесь всех возможных эмоций: от гнева до страсти. Да, именно страсти. Несмотря на то, что он сделал, какая-то часть ее, совсем крошечная часть, которую Вендетта усердно прятала, любила его. Его любила Ванда. Его любила мама двух его дочек. Его любила миссис Мориарти, а не она. — Мама, что там? — Тонкий голос Шарлотт вырвал Вендетту из размышлений, и она резко обернулась, осмотрев дочку. Та стояла и горящими карими глазами смотрела на маму. В ее глазах читалось непонимание, сомнение и даже страх. Совсем малая доля страха, но ее хватило для того, чтобы Вендетта сорвалась с места и, войдя в гостиную, подошла к книжному шкафу около камина, выкидывая книги на пол в поисках чего-то. Шерлок, до этого находящийся на кухне, услышав звук с грохотом падающих на пол книг, вышел в гостиную и огляделся. Резкие движения сестры и та суматоха, которая нарастала вокруг, напрягли старшего Холмса, и он подошёл ближе к Шарлотт, отодвигая ее за свою спину. — Ванда? Все в порядке? Девушка не ответила ему, а лишь продолжила что-то судорожно искать в пыльном шкафу. На звук падающих предметов вышла Мишель, сжимая в руках коробку с печеньем. Та с испугом посмотрела на маму и сестру, а затем шмыгнула носом и положила печенье на тумбочку рядом. — Мамочка? Тебе нужна помощь? — Мишель подала голос, но не получив ответа от мамы, посмотрела на сестру. Шарлотт чуть не плача стояла за спиной Шерлока, а затем, увидев взгляд сестры, указала на окно, намекая на причину маминого странного поведения. Ни секунды не думая, Мишель храбро, но всё-таки медленно направилась к окну, и Вендетта, заметив это, развернулась и устремила свой взгляд на Шерлока. — Убери детей от окон, — она закопошилась, хлопая себя по карманам и Шерлок впервые взглянул на то, что было в ее руках. Это был пистолет. Холмс старший напрягся. В сознании стал всплывать образ того, кого его сестра могла увидеть в окне и кто вызвал у неё такую бурную реакцию, и финал в его голове был отнюдь не счастливый. — Ванда, положи пистолет. Тут дети, — Шерлок медленно стал подходить к сестре, на что та, в свойственной ей манере, наклонила голову вбок и усмехнулась. — Я сама разберусь что мне делать, Шерлок. Сделай то, что я попросила, — Вендетта медленно кивнула брату, заряжая пистолет. Резкий звук, который издало оружие заставил маленькую Шарлотт дернуться и начать нервно прикусывать пухленькие губки для того, чтобы не заплакать. Мама не пугала ее, ее пугало то, что происходило с ней. Лотти обожала маму, ведь была с ней гораздо ближе, чем с отцом. Она боялась не за себя, а за маму. Сейчас она не знала, как помочь ей, и от безысходности хотелось кричать и звать на помощь. Как только мама слегка повысила голос на брата, Мишель как вкопанная остановилась на одном месте, в двух шагах от окна. Сейчас ей было по-настоящему страшно. Что же мама увидела в окне? — Ванда, я понимаю, но, пожалуйста, подумай, тут девочки. Отдай мне пистолет, все в порядке. Я рядом, — Шерлок начал медленно подходить к сестре, протягивая правую руку вперёд. Встревоженная девушка несколько секунд смотрела на руку брата. Ей больше всего хотелось отдать ему этот чертов пистолет, но она не могла. Сейчас ей нельзя было останавливаться. Она должна была справиться с этим сама. Ради девочек. Вендетта одним резким движением схватила брата за руку и завернула ее за спину, блокируя любые движения Шерлока. Тот немного скрючившись сжал челюсти, но сразу же расслабил лицо, чтобы не пугать и без того напуганных девочек. — Я должна сама, Шерлок. Отведи детей в спальню. И она также резко отпустила брата, как и схватила. Она не хотела причинять ему боль. Сейчас ей двигал гнев, смешанный в адской гуще со страхом, а не здравый разум. В голове была лишь одна мысль, а все остальное было как в тумане. Взглянув на держащихся за руки девочек, она поджала губы и, приподняв подбородок, выбежала на лестницу и сбежала вниз. Выйдя из дома, она увидела его. Страх перед этим человеком заставил ее непроизвольно остановиться. Сейчас он был ближе, и она могла лучше его рассмотреть. Щетина, синяки под глазами и дрожащие руки — все это с точностью передавало внутреннее состояние Мориарти. От прошлого криминального гения казалось не осталось ни следа. Строгий, отглаженный костюм сменился порванной в некоторых местах рубашкой. Аккуратная причёска сменилась взъерошенными волосами. Самое страшное в этом было то, что Ванда чувствовала себя так же, как и Джим. Она уже несколько дней не находила себе места, ее пугало и раздражало то, что с ней происходит. То, что он с ней сделал. Это должно закончиться. Вновь обретя способность двигаться, Ванда крепко сжала в руках пистолет и быстрыми, широкими шагами начал подходить к все ещё не поднимающему глаз мужу. Когда она была на расстоянии вытянутой руки, Джим поднял на неё глаза. От увиденного Ванда пошатнулась. До этого момента она ни разу не видела в этих глазах мольбы. Глаза Мориарти говорили Ванде о нем все. За эти года она видела в этих карих, почти шоколадных глазах многое: страх, гнев, похоть, интерес. Но это впервые. Сейчас в них она видела мольбу и... раскаяние? Они несколько секунд прожигали взглядами друг друга, будто стараясь найти то, за что можно зацепиться, но никто из них не видел ничего кроме пары таких родных, но в то же время чужих глаз. Зеленые, яркие глаза искали ответы в карих, потухших. Холодный ветер развевал тяжёлые чёрные волосы девушки, освежая сознание. Она начнёт. — Джим? Зачем ты здесь? Услышав своё имя из уст возлюбленной Мориарти втянул носом воздух, не ожидая того, что хоть ещё раз услышит его от жены. Он минуту смотрел на сосредоточенное лицо Вендетты, а затем провёл языком по нижней губе. — Я запутался. Грустный смешок. Вендетта не понимала, что испытывает к этому человеку. Где-то в уголках подсознание она испытывала жалость. Ей было тяжело видеть его таким. Но другая сторона кричала о том, что он это заслужил. Эта сторона пока что одерживала победу над состраданием. — Тут тебе я не помощник. Благодаря тебе я тоже запуталась. Она все еще направляла на него пистолет. Руки дрожали и Мориарти заметил это. В следующий момент он подошёл ближе и приставил дуло к своему лбу. На этом моменте девушка не выдержала. Все накопленные за последний дни, так тщательно спрятанные глубоко в душе эмоции, вырывались на лужу. Горячие слёзы множеством дорожек потекли по раскрасневшимся от ветра щекам. Мориарти все еще смотрел на неё. Оба не знали, что говорить. — Мориарти, скажи что-нибудь. Что-нибудь, чтобы я прямо сейчас не спустила курок. Он молчал, изучая ее лицо, которое становилось особенно трагически красивым, когда она плакала. — Джим, я прошу тебя! Девушка перешла на крик. Руки уже не так уверенно держали пистолет, как несколько минут назад. Они ходили ходуном из-за холода и истерики. Почему за последние дни она утаивала, боялась показать кому-то то, что чувствует, а перед заклятым врагом расплакалась как маленький ребёнок, нуждающийся в помощи? Этот вопрос мучал, эхом отзываясь в голове девушки. Он точно не был для неё заклятым врагом. Только не после всего, что было между ними. Эти мысли заставили девушку крикнуть и обессиленно упасть на колени. Как только она села на холодные камни, Мориарти сел напротив неё, судорожно трясущимися руками вцепившись в пистолет. Казалось, что сейчас этот пистолет был единственным, что их соединяло. Мостом между двумя людьми, боящихся своих чувств. — Я не вправе просить у тебя прощения. Я совершил ужасное, за что невозможно простить. Слова Мориарти заставили девушку поднять на него глаза, полные слез. Он аккуратным движением взял пистолет из рук девушки и положил рядом. Сердце криминального гения разрывалось на части от слез жены. — Почему я не могу этого сделать? Девушка, все еще жадно втягивая носом воздух и вытирая мокрые дорожки на щеках, опустила взгляд на пистолет. — Ты не убийца, — Мориарти аккуратно, будто боясь спугнуть девушку, протянул руку к ее лицу и большим пальцем погладил ее подбородок. Руки Джима были тёплыми. Какими были всегда, когда он гладил ее, держал за руку, прогуливаясь по парку, или когда они каждый год запускали китайские фонарики, держась друг за друга. Ей не хотелось, чтобы он отпускал ее, но она понимала, что ей нельзя испытывать к нему что-то помимо ненависти. Он сделал слишком много непростительных вещей. Она должна отпустить его. Она больше не Ванда Мориарти. Девушка дернула головой, что заставило Мориарти резко убрать руку. Преодолев дрожь в коленях, она встала, а за ней встал и криминальный гений. Тяжело дыша, она оглядела свои руки, а затем и ноги. Делала все, чтобы не встречаться взглядами с мужем. Он нарушил тишину первым. — Вендетта, ты научила меня любить. Ты навсегда останешься для меня единственной любовью. Девушка смотрела куда-то мимо него. На пустую вечернюю улицу Лондона. На покачивающиеся от ветра верхушки деревьев. Смотрела куда только могла, только для того, чтобы не смотреть в его глаза. Они обличали ее душу, открывая ему все секреты, всю подноготную. — Любовь влияет на таких как я, заставляет делать отвратительные вещи. Когда очередной порыв ветра чуть не сбил ее с ног, девушка вздохнула и поджала губы. — Ты прав. Мужчина поднял на неё полные надежды глаза и сдвинул брови к носу. — Тебя нельзя простить. Нельзя оправдать. Ты сломал мне жизнь, Мориарти. Невинной 24-летней девушки Вендетты Холмс. Девушки, которая просто хотела жить и заниматься тем, чем она хочет. Девушка чувствовала, как с каждым словом к горлу подступал ком. Каждое следующее слово давалось ей с большими трудом, чем предыдущее. Когда Вендетта поджала губы, чтобы сдержать слёзы, по щеке Мориарти скатила одинокая слеза. Она впервые видела как он плакал. Нет. Он не способен на человеческие чувства. Нельзя питать к нему сострадание. Все эти мысли подобно ракетам пролетали в голове у девушки, вызывая головокружение. Когда силы уже были на исходе, девушка выпрямилась. — Я ненавижу тебя, Джим Мориарти. Гори в аду. Там, где тебе самое место. Она развернулась и на дрожащих ногах направилась к дому. В мыслях сейчас было только одно: ей нельзя упасть. Слёзы подходили к горлу, и их становилось все труднее сдерживать. — Я убил его. Девушка остановилась. Внутри все сжалось. Озноб пробежался по всему телу, заставляя Вендетту вздрогнуть. Ее самые страшные опасения подтвердились. Несколько секунд находясь в ступоре, девушка будто пыталась понять, что делать дальше. Как ей быть? Воздуха в легких было критически мало, казалось, еще доля секунды и обессиленное тело девушки упадет прямо на этот холодный серый Лондонский асфальт. Мориарти все это время смотрел на жену. Он ждал. Ждал ее реакции, ждал, что она подбежит к нему, начнет бить его, кричать на него, но лишь это было способно привести его в чувство. Ему хотелось почувствовать эту боль, хотелось вновь ощутить что-то кроме пустоты. Но она не шевельнулась. Даже не повернула головы в его сторону, а лишь спешным шагом забежала обратно в квартиру и закрыла за собой тяжелую черную дверь, удар о дверной проем которой привел Джима в чувство, будто возвращая в реальность. Она оставила его навсегда. Вендетта не помнит, как зашла домой, громко захлопнув дверь. Не помнит, как со всей силы крикнула от боли, спускаясь вниз по стенке и заглушая собственные мысли. Не помнит, как Шерлок в панике прибежал к ней. Она помнит лишь боль. Душераздирающую, невыносимую боль, которая из моральной превратилась в физическую. Она больше никогда не увидит Себастьяна.