Мост жизни

— Коричневый — это скучно. Нил взглянул на Дрю, который стоял и изучал различные коробки перед ними. — В этом-то и дело, — заявил он, опуская коробку с краской в тележку. — Коричневый — обычный, простой и совершенно незаметный. Другие цвета привлекают больше внимания. — У тебя плохо получается быть незаметным, — утверждал Дрю, доставая коробку с синим красителем и читая инструкции на обороте. — Занятия начнутся только через два дня, а ты уже качок, который общается по имени со всей группой поддержки. — Да, это не было запланировано. Планировалось или нет, но так оно и случилось. Дрю достал коробку с фиолетовым красителем, сравнивая его с синим. — Ты можешь использовать это в своих интересах. Эффективно прятаться в массах. — Никто из них не следит за спортом, не говоря уже о колледже экси. Справедливости ради, я сомневаюсь, что они ожидают, что я буду в стране после Сиэтла. Мама после этого увезла бы нас за границу. — Думаешь, они знают о ней? — Дрю опустил синюю краску в тележку и положил фиолетовую обратно в середину черной краски для волос. Нил покачал головой, глядя на синюю краску. — Ты тоже будешь красить волосы? Нил провел рукой по своим волосам. Они становились длинноватыми, и если он их не расчесывал, то они начинали собираться в узел. — У меня не очень хорошо с волосами, и мне нравится, что они немного падают на глаза. — У людей есть такие штуки, называются парикмахеры. И ты можешь уложить волосы так, чтобы сверху они были длиннее, а сзади и по бокам убраны, — Дрю жестом указал на свои волосы. За все время пребывания в Пальметто Нил ни разу не видел, чтобы его волосы выглядели неаккуратно. Они всегда были аккуратно ухожены и не были оставлены на произвол судьбы. — Я не доверяю другим людям острые инструменты. — Я тоже. Я сам себя стригу, — Дрю небрежно облокотился на ручку тележки, наклонив голову набок в раздумье. — Если ты покрасишь мои волосы, я постригу твои? Его мать была единственной, кто стриг его волосы, когда они были в бегах, и то только для того, чтобы они были достаточно аккуратными и не привлекали внимания. Без нее Нил делал то же самое, хотя и плохо и без особого внимания. Он никогда не думал о том, чтобы укладывать волосы. Казалось, что это больше работы, чем нужно. Но жизнь с другими людьми в течение последних нескольких недель показала ему, что тратить время на укладку волос каждое утро считается нормальным. У Мэтта уходило полчаса перед зеркалом на то, чтобы расчесать и намазать волосы гелем. Даже Сет тратил время, расчесывая волосы то так, то эдак, пока не оставался доволен. Он не знал, что делали девочки, но их волосы всегда были опрятными и презентабельными, пока они не снимали шлемы после тренировки. — Хорошо. Если кто-то и собирался подойти к нему с ножницами, он предпочел бы, чтобы это был Дрю. — До тех пор, пока они не станут настолько короткими, чтобы можно было увидеть, как они быстро отрастают. *** Рыжий. Волосы Абрама были рыжими. Эндрю провел пальцами по густым, мягким волосам, вбирая скрытый цвет у корней. Краска была на первом месте, такова была инструкция, затем стрижка. Он натянул дерьмовые перчатки, которые прилагались к коробке, и занялся краской, пока Абрам сидел на кухонном стуле, следя за ним глазами в зеркале в ванной. Он не был уверен, как он оказался на этой работе, ведь он согласился на стрижку, а не на окрашивание волос. Он подозревал, что это было связано с тем, что Абраму было достаточно комфортно, когда Эндрю прикасался к нему, и он не мог упустить возможность сблизиться с ним. Саморазрушение. От краски у него слезились глаза, когда он прошелся и нанес ее от основания до кончика каждой части головы Абрама, как было указано в инструкции. Абрам поддерживал постоянный односторонний разговор о курсах, на которые он записался на этот год. Математика и иностранные языки. Не совсем те предметы, которые обычно идут рука об руку. Числа остаются неизменными на любом языке, очевидно. Он решил, что бухгалтерские знания всегда пригодятся ему, если в будущем ему понадобится работа, а языки дадут ему возможность путешествовать дальше, если дело снова дойдет до бега. Ему показалось забавным, когда Эндрю признался, что изучает криминологию и судебную медицину. — Зачем тратить весь опыт, полученный из первых рук? — рассуждал он, снимая перчатки и выбрасывая мусор в пластиковый пакет рядом с раковиной, а затем смывая его и оттирая пятна краски, попавшие на руки. — Система испорчена. Мы можем сколько угодно желать и надеяться, что она изменится, но единственный способ изменить ее — изнутри. Абрам установил таймер на своем телефоне на тридцать минут. — Справедливое замечание. Если бы в системе было больше таких людей, как ты, я бы, возможно, подумал о том, чтобы обратиться к копам, а не бегать от них. — Что бы случилось, если бы ты обратился к федералам? — Скорее всего, — Абрам скорчил рожу в зеркале, пока размышлял. – Я бы дал им всю информацию, которая у меня есть. Они бы поместили меня в программу защиты свидетелей, где я бы умер, и либо все это замяли бы, либо кто-то выставил бы себя дураком, пытаясь вести дело без надежного свидетеля. В итоге все это будет напрасно. — Тогда нам нужны какие-то незаконные решения. — Нам нужно, чтобы мой отец и все его окружение погибли в результате какого-нибудь трагического несчастного случая, и даже тогда нет гарантии, что меня не заметят. Я не знаю, насколько далеко зашла его вендетта против меня. Эндрю запрыгнул на стол, спиной к зеркалу, поставив ноги на табурет Абрама. Абрам встретился с ним глазами и выдержал его взгляд, пока они оба молча перебирали множество вариантов ситуации. По праву Абрам должен был быть следующим, кто унаследует владения отца, а поскольку у Мясника не было других живых родственников, его империя должна была перейти к одному из его партнеров или подчиненных. Знание Абрамом круга общения своего отца давало им представление о наиболее вероятных претендентах, но восемь лет в бегах — большой срок для того, чтобы все изменилось. Если Эндрю хотел найти способ удержать Абрама здесь, не опасаясь, что его выследят, им придется начать исследования и разработать план нападения. Империя Мясника должна была быть сожжена во всех смыслах этого слова. Эндрю был не настолько глуп, чтобы поверить, что они смогут справиться с этим в одиночку. — Почему синий? — Нил выдернул его из размышлений. Эндрю взглянул на коробку с красителем, оставшуюся на прилавке. — Гордость Гарри Поттера? — Я не знаю, что это такое, — (прим.пер.– я тоже :)) Нил пожимает плечами, и Эндрю делает мысленную пометку, чтобы подтянуть его по нескольким ключевым отсылкам к поп-культуре. — Я объясню позже. В принципе, сейчас никто не настолько глуп, чтобы комментировать все, что я делаю. Мое появление с синими волосами будет отвлекать от всего, что происходит с тобой, и поверь мне, им будет что сказать после того, как мы тебя подстрижем. Святые угодники, новый ребенок великолепен! — Почему? — Поверь мне, — Эндрю соглашается. — Я знаю этих придурков уже год. К тому же, я никогда раньше не красил волосы, это может быть интересно. Абрам вскакивает, когда раздается сигнал будильника на его телефоне. Он быстро поднимает его, чтобы отключить звук. — Чай, ваше величество? — спрашивает Эндрю, вызывая смех Абрама. Абрам использует свой британский акцент высшего класса, чтобы ответить. — Да, конечно. Звучит замечательно! Эндрю оставляет его в ванной, чтобы смыть краску с волос, и идет на кухню. Он отмеряет чай, опускает его в маленький чайник с кипящей водой, чтобы заварить, как показал ему Абрам месяц назад. Абрам, как он узнал, любит кофе в течение дня, а чай — после восьми вечера. Чай он предпочитал заваривать правильным способом: сухие листья в чайнике, заваренные и процеженные, чайные пакетики были отвратительны. Он никогда не понимал чая, хотя также не понимал, как Абрам может пить черный кофе. Для собственного кофе он остановился на карамельных стручках, даже с подслащенным вкусом Эндрю добавляет несколько ложек сахара и немного молока, прежде чем кофе достигает его личного уровня пригодности для питья. Абрам присоединился к нему на кухне, волосы влажные и торчат вверх под случайными углами, полотенце накинуто на шею, и он успевает наблюдать, как Эндрю наливает драгоценный чай через ситечко. — Я купил чайные пакетики… — рассеянно сказал Абрам, вытирая полотенцем волосы. — Ты ненавидишь чайные пакетики, — возражает Эндрю. — Я не для того высидел твою часовую тираду об этой фигне, чтобы выслушивать ее снова. Абрам смеется и берет свой чай. — Правда. Я купил их в основном потому, что Мэтт уже несколько раз пытался и не смог сделать мне приличную чашку чая. Чайные пакетики ему в помощь. Не идеально, но любой идиот может бросить пакетик в чашку и добавить кипятка. — А он знает, как высоко ты о нем думаешь? — восклицает Эндрю. Абрам пожимает плечами, не заботясь о том, что они могут подумать. — Сколько времени тебе понадобится, чтобы подстричь меня? –20, — прикидывает Эндрю, примерно столько времени у него уходит на прическу. — Тогда мы должны сначала нанести краску на твои волосы. Так ты смоешь ее, когда мы закончим, — решает Абрам. Эндрю просто берет свой кофе и снова направляется в ванную, на этот раз занимая табурет, который они там поставили, в то время как Абрам ставит свой чай на стол и берет коробку с краской. Он быстро прочитывает инструкцию, противоположную той, что сделал Эндрю, и приступает к приготовлению красителя. В отличие от Эндрю, он не надевает перчатки, пока не будет готов нанести краску на волосы. — Да или нет? — спрашивает Абрам, держа руки над волосами Эндрю, давая ему шанс отступить. — Да, — уверенно говорит Эндрю. Абрам проводит пальцами по волосам, прежде чем нанести краску. Эндрю внимательно наблюдает за ним. Он быстр и эффективен в своих движениях, используя пальцы, чтобы втереть краску в корни. Улыбка на его лице сама по себе стоит изменения цвета, а руки Абрама, проводящие по его волосам, — это дополнительное преимущество. Эндрю чувствует, что расслабляется от прикосновений и наслаждается импровизированным массажем головы. Его воображение кричит, что пальцы Абрама задерживаются дольше, чем нужно, и ему не удается подавить эту мысль. Каково это — хоть раз иметь настоящий дом? — спрашивает он. Абрам умеет заставить его забыть о том, что он может фильтровать свои мысли. Эндрю внутренне проклинает себя за то, что Абрам так разинул рот. — Что делает это настоящим домом? — Четыре стены, крыша и дверь, которая запирается, — начинает Эндрю, прежде чем вспомнить, что Абраму нужно нечто большее, чтобы чувствовать себя в безопасности. — Друзья, люди, которые прикрывают тебя и которым ты можешь позвонить в три часа ночи по любой причине. — Так это… Ты. — Что? — Эндрю замялся. — Ты, — Абрам застенчиво улыбается. — Ты прикрываешь меня. Я могу позвонить тебе посреди ночи и знать, что ты возьмешь трубку. Ты хранишь все мои секреты без вопросов и не осуждаешь меня за то, что я сделал. Но твои стандарты — это дом. Ты дом. Разум Эндрю бежит со скоростью миллион миль в минуту, пытаясь примирить слова Абрама и их реальность. В его представлении дом всегда был дверью с замком и людьми, которые не представляли угрозы, если он забывал ее запереть. Абрам был другим. Запертая дверь не означает для него безопасность. Четыре стены означали ловушку. Доверие было более ценным активом, который ему почти никто не предлагал. Даже его мать не доверяла ему, видя слишком много отцовского в его чертах или глазах, несмотря на то, что они оба работали над тем, чтобы сделать из Абрама оружие. Ее оружие было приемлемым, а его — нет в ее глазах. Абрам всю жизнь шел по этой линии от обоих родителей. Он не хотел ни того, ни другого, но ему никогда не давали шанса узнать, есть ли в нем что-то помимо них. Эндрю хотел, чтобы у него был такой шанс. — Дело не только во мне, — сказал Эндрю, чувствуя себя виноватым. — Все лисы тоже выйдут, если они тебе понадобятся. Это часть того, что делает всех нас лисами. Мы выбираем быть здесь, когда все остальные отворачиваются. Да, мы ругаемся и спорим, но когда дело доходит до реальных проблем… Ты можешь позвонить Сету в три часа ночи и попросить подвезти тебя из глуши, и если он не сможет отвезти тебя сам, он найдет кого-нибудь, кто поможет.Я буду рядом с тобой на каждом шагу, — Эндрю заверил, встретив взгляд Абрама в зеркале, когда он снял перчатки и начал приводить себя в порядок. — Но у тебя здесь не только я. Ты должен пользоваться этим, где только можешь. В основном Эндрю беспокоился о том, что если держать Абрама при себе, то это испортит его шансы найти что-то или кого-то лучше, чем Эндрю. Какие бы сраные чувства он ни испытывал к своему другу, Эндрю не хотел рисковать безопасностью Абрама ради собственного эгоизма. — Ты для меня дом, — Абрам заявляет с полной уверенностью, посылая ему вызывающий взгляд, но затем позволяет своему взгляду смягчиться. –Но… Думаю, я мог бы завести еще несколько друзей. Только не жди, что я буду дружить с Дэем или с тем, двойником! Эндрю прикусил язык, чтобы сдержать ухмылку, которая угрожала его чертам. — И не мечтай. Мэтт вошел, когда волосы Эндрю были уложены назад синей краской, и он орудовал ножницами, укладывая волосы Абрама. Коричневые локоны рассыпались по полу ванной, пока он работал. Мэтт остановился в дверях ванной и уставился на них, Эндрю бросил на него любопытный взгляд, но в остальном проигнорировал его появление, сосредоточившись на прическе Абрама. — Я думал, ты был на вечеринке? — спокойно спросил Нил. Мэтт моргнул с порога. — Дэн подралась с несколькими девушками из греческого клуба. Мы решили сократить вечер… Эллисон и Сет все еще там. — Греческий клуб звучит как претенциозная выгребная яма, — комментирует Нил. — Так и есть, — Эндрю соглашается без раздумий. — Мммм…– говорит Мэтт, пытаясь осмыслить происходящее перед ним. — Пойду спать. Спокойной ночи, ребята. — Спокойной ночи, Мэтт! — сладко поет Нил, когда Мэтт исчезает в спальне. — Ну как, удалось завести друзей? Эндрю пожимает плечами. — Могло быть и хуже. *** Дрю был прав насчет того, что команде есть что сказать о его прическе. Старшекурсники собрались в его комнате в общежитии, чтобы выпить утренний кофе, прежде чем Мэтт отвез их в спортзал. В комнате воцарилась тишина, когда он вошел в зал после утренней пробежки. Рене была единственной, кто не уставился на него так, словно у него выросла еще одна голова. Впрочем, она была единственным трезвым человеком среди них прошлой ночью. Молчание длилось до тех пор, пока он не вышел из душа. Он не стал укладывать волосы гелем, как это делают остальные члены группы, но провел пальцами по ним в зеркале, пытаясь повторить, как Дрю сделал это накануне вечером. Это было максимальное количество усилий, которое он мог заставить себя потратить на прическу. Стоило ему зайти на кухню, чтобы сварить себе кофе, как тут же раздался хор мнений и пронзительный волчий свист Эллисон, от которого вся комната вздрогнула. — Нил, дружище. Ты хорошо выглядишь! — Мэтт ухмыльнулся, когда Дэн прошептала ему что-то на ухо. — А… точно, — Нил пробормотал в свой кофе, надеясь, что бы это ни было, это не продлится долго. — Ребята, вы готовы к спортзалу? — Господи! — выругался Сет, заслужив поднятую бровь от Рене. — У нас есть еще десять минут до выхода, почему ты так нетерпелив? — Что это за новый образ? У меня сложилось впечатление, что тебе нравится выглядеть как бродяга. Нилу было что сказать на это замечание Эллисон. Восемь лет бездомной жизни, в конце концов, накладывают свой отпечаток. Дэн вмешалась прежде, чем он смог собраться с мыслями по этому поводу. — Где ты вообще это сделал? Вчера вечером ничего бы не было открыто. — Что? — спросил он, тупо уставившись на Мэтта. — Ты им не сказал? — Как будто они мне поверят без фотодоказательств! — Мэтт насмехался. Нил покачал головой. В то, что Дрю убил четырех парней возле ночного клуба, они могли поверить, но не в то, что Дрю стриг волосы в ванной в полночь? У этих людей были серьезные заблуждения относительно того, кем был Эндрю. Дрю вошел в дверь, его голубые волосы искусно лежали на лбу, он остановился и оглядел старшекурсников со своим фирменным пустым выражением лица, прежде чем посмотреть на Нила. Дрю наклонил голову к двери в немом вопросе. Нил поднял в ответ один палец, несколькими глотками выпил остатки кофе и опустил кружку в раковину, после чего последовал за ним в коридор. Ники задохнулся, когда вышел вслед за Дрю. Кевин быстро оглядел его и коротко кивнул, прежде чем направиться вниз по лестнице. — Я не думал, что он может быть горячее! — Ники затараторил по-немецки. — Можешь прекратить это дерьмо, — Аарон посмотрел на Ники. — Нам и так плохо, что приходится иметь дело с преступником, а тут еще ты о нем рассказываешь! — Хватит болтать, — Эндрю вытащил нож из своих поясов, рассеянно вертя его в руке. Глаза Нила метались между членами семьи. Он ожидал, что Дрю скажет им, что знает немецкий. Не похоже, что они стали бы разговаривать при нем, если бы знали. — Не похоже, чтобы он понимал, — заявил Ники, невинно подняв руки вверх. — Нет, но я понимаю, и я не хочу этого слышать! — Аарон бросает взгляд и направляется к лестнице. Дрю делает резкий жест ножом, который заставляет Ники последовать за двойником. Нил ждет объяснений. Дрю вздыхает, когда Нил не двигается к лестнице. — Кевина предупредили, чтобы он не упоминал ни о чем, что произошло в Миллпорте. — Почему ты им не сказал? — спрашивает Нил. — С чего бы? С Дрю иногда все так просто. — Кевин не говорит по-немецки, да? — Я бы не использовал его при нем, если бы он говорил, — уверяет Дрю. — Зато он говорит по-французски. Нил идет к лестнице, и они вместе спускаются вниз. Он прокручивает в голове список «Воронов» и останавливается на № 3, Жан Моро, защитник. Он был французом. Он подумал, не запал ли Кевин на парня под номером 3. — Значит ли это, что Кевин и Жан были вместе? Дрю застыл и отстал на ступеньку на лестнице, редкое проявление удивления промелькнуло на его лице. — Тебя даже секс не интересует, как ты пришел к такому выводу? — Нет, — легко соглашается Нил. — Но, похоже, это ключевой мотиватор для всего остального мира. Моро был единственным, кто мог его научить, зачем бы еще Кевину учить французский? Для него это имело смысл, Дрю, похоже, не знал, как отнестись к этой идее. – У меня сложилось впечатление, что они были просто близкими друзьями. Поскольку Рико был садистом, они сблизились из-за нужды. Французский должен был сделать Жана более удобным и быть молчаливым средним пальцем Кевина для Рико. — Это объяснение звучит сложнее, чем секс, — заявляет Нил. — Не стесняйся, спроси его сам, — решает Дрю, когда они выходят на парковку, где вокруг машины уже собрались остальные. Нил не спрашивает. Он откладывает информацию на потом. Знание языков, на которых говорят окружающие, дает ему преимущество и возможность выбора. Занятия в спортзале были прерваны из-за первого дня занятий и объявления тренера о том, что в ближайшую пятницу они будут играть с «Шакалами Брекенриджа». Волна проклятий пронеслась по залу при этом известии. Мэтт, должно быть, заметил его замешательство, потому что наклонился, чтобы объяснить. — Брекенридж — школа-соперник, и они более чем счастливы играть грязно. У тебя будет интересный дебют. — Эндрю не дал им пробить по воротам в прошлом году, — добавила Дэн, сидя на скамье для штанги напротив них. — Они будут жаждать крови в этой игре. — Не волнуйся, милашка, — Эллисон провела рукой по его волосам, Нил отбросил их в сторону, сверкнув глазами. –Они будут слишком заняты Кевином и Сетом, чтобы беспокоиться о тебе. — Не трогай меня. — Оу, — она ворковала, Нил чувствовал, как гнев бурлит в его груди при этом звуке. — Ты такой милый, когда злишься! Она снова потянулась к его волосам. Нил выхватил ее запястье из воздуха и крутанул достаточно, чтобы заставить ее остановиться, не причинив при этом никакого вреда. Через мгновение Рене была рядом с ней, положив руку на плечо Эллисон и бросив на него умоляющий взгляд. — Отпусти ее, — тихо сказала она. — Он ничего не сделает! — Сет громко усмехается позади него. Глаза Рене вспыхивают, но не отрываются от глаз Нила. — Она больше не будет этого делать. — У тебя привычка вступаться за них? — требует он, отпихивая Эллисон от себя. — Да, — Рене выпрямляется, помещая свое тело между ним и Эллисон. Нил изучает ее. В ее глазах еще сохранились остатки страха и решимости, а мышцы напряжены для борьбы. –Я понимаю, почему ты нравишься Дрю, — он признает, бросая взгляд на Дрю, сидящего в другом конце комнаты, выражение его лица не изменилось от скуки, которую он демонстрировал все утро, и возвращается к Рене. — Я не люблю повторяться. — Она получила предупреждение. — Он бы не тронул ее, если бы монстры не были в комнате, чтобы поддержать его, — Сет надулся. Нил моргнул. Неужели они так думали? Что он не представляет угрозы, если рядом нет Дрю. Он чувствовал, как ярость его отца кипит под кожей, и ему не хотелось ничего больше, чем доказать, насколько он может быть опасен для этого человека. Он хотел найти точку перелома. Нил не понаслышке знал, что люди ломаются по разным причинам, и у него было чувство, что Сет не выдержит даже первого раунда старых отцовских приемов. Он любил сначала задеть нервные окончания самым маленьким ножом из своего арсенала. Когда у него за спиной висели большие тесаки и топоры, большинство думали, что отделались легким испугом, когда он брал в руки маленький клинок. Шок, смешанный с болью, заставлял их крики звучать дольше, по его мнению. Щелчок пальцами по лицу вернул его к реальности. Образы бегущей крови исчезли из его сознания, когда он сосредоточился на карих глазах перед собой. — Ты со мной, наркоман? — медленно спросил Дрю. Нил чувствовал его взгляд, Дрю точно знал, куда ушли его мысли. Волна смущения нахлынула на него, и он отогнал эти мысли в сторону. — Прости, да… Я с тобой… — Нил опустил взгляд на пол и провел рукой по волосам. — Думаю, мне пора идти готовиться к занятиям. Дрю хмыкнул в знак согласия. — Хочешь машину? Нил полусерьезно усмехнулся, посмотрел на ключи, которые протягивал Дрю, и покачал головой. — Мне нужно бежать. Дрю покрутил ключи вокруг пальца. — Ты же не убегаешь из дома? — Даже и не мечтал об этом, — Нил мило улыбнулся, выходя из здания и избегая смотреть на своих товарищей по команде. Первый день означал, что каждый профессор был занят тем, что произносил приветственную речь и рассказывал о том, какой замечательной будет курсовая работа. Нил воспринял все это с долей соли. Конечно, они хотели, чтобы вы думали, что их курс будет самым интересным на свете, им нужно было, чтобы вы оставались на нем до окончания срока отчисления. Он отключился на большую часть дня, вспоминая, как он отреагировал тем утром. Это был не первый раз, когда его мысли шли по этому пути. Обычно это случалось только после того, как он принимал сознательное решение убить кого-то, а не просто потому, что они его разозлили. Он рассеянно черкал в блокноте, пока очередной профессор тараторил в передней части аудитории. Он знал, что был далеко не самым хорошим человеком, и в большинстве случаев его это вполне устраивало. Он убивал только в целях самообороны или чтобы избавить мир от худших людей, но раньше у него не было желания убивать без веской причины, и это пугало его до смерти. Был ли он больше похож на своего отца, чем думал? Как, черт возьми, он мог оправдать свое пребывание здесь и строительство дома, если он представлял для Дрю такую же угрозу, как и те, кто его преследовал. Он не лгал, когда говорил Дрю, что не мечтает уехать. Он не хотел ничего другого, кроме как остаться с ним. Но он не мог избавиться от ощущения, что это не что иное, как чистый эгоизм с его стороны. Это не было лучшим для Дрю. Не тогда, когда он мог сорваться в любой момент. *** Абрам ушел. Его движения были вялыми с самого начала тренировки, и он едва обгонял Аарона на корте. Старшеклассники, казалось, не замечали ничего необычного, даже встали на защиту Нила, когда Кевин накричал на него за то, что тот не прилагает усилий. Эндрю знал, что Кевин прав, а Нил не протестовал. Он стоял, склонив голову, пока Кевин разглагольствовал, и Эндрю видел напряжение в его глазах. В любой другой день Нил стал бы сопротивляться, толкаться еще сильнее и валить всех, кто вставал у него на пути. Теперь же казалось, что он сдался, и это было гораздо хуже. Тренер остановил его по дороге в раздевалку после окончания тренировки. Он отозвал его в сторону и подождал, пока команда уйдет, прежде чем заговорить. — Что происходит с Джостеном? — как всегда, прямо в точку. Когда он не ответил, тренер продолжил. — Сегодня он рано ушел с тренировки, он явно не работает на своем обычном уровне. Я не могу помочь, если не знаю, что происходит. — А ты не думал спросить его? Ваймак помрачнел. — Он провел два месяца на моем диване и почти не разговаривал со мной. Он не собирается говорить мне, что не так. Эндрю позволил молчанию затянуться. В душе Ваймак был хорошим человеком, и за время пребывания здесь он проникся к нему уважением. Но он не собирался становиться посредником в общении с заблудшими лисами. Даже Абрам. Ваймак, казалось, понял намек. — Просто дайте мне знать, если я могу что-то сделать. Эндрю махнул ему рукой и направился прямо к своему шкафчику, бросив туда перчатки и снаряжение и вытащив ключи. Абрама еще не было в комнате, поэтому он взял свою одежду, чтобы подождать у душевых кабинок. Здесь было более чем достаточно кабинок, чтобы каждый лис мог принять душ одновременно. Это место было рассчитано на гораздо большую команду, чем та, которую она вмещала. Так что странный взгляд, который бросил на него Мэтт, когда он вышел из своей кабинки, был вполне заслуженным. Аарон был знаком с его необычным поведением, он лишь поднял бровь, проходя мимо. У него начало складываться впечатление, что Абрам топит свои печали под струями душа. Абрам замер, когда вышел из кабинки и увидел, что Эндрю ждет его. — Я не бежал, — он моргнул, уставившись на ключи, которые держал Эндрю. — Ты тоже не справляешься. Абрам не стал защищаться. Он прислонился спиной к лавкам и не сделал никакого движения, чтобы взять ключи. Непокорный до конца. Эндрю вздохнул и напомнил себе, что это одна из тех вещей, из-за которых ему так нравится этот маленький засранец. –Мне нужен душ, — он схватил Абрама за руку, впихнул ключи ему в ладонь и обхватил их пальцами. Абрам слабо выругался, когда Эндрю скрылся в ближайшей кабинке. Когда он вернулся в раздевалку, Кевин стоял над Нилом, разглагольствуя обо всем, что он упустил во время тренировки. Он должен был быть быстрее, ему следовало больше внимания уделять работе ног Мэтта, он был небрежен, и все это плохо отражалось на Кевине. Нил уставился в угол комнаты, не говоря ни слова. Если бы не легкое подергивание уголка его носа, Эндрю мог бы подумать, что он полностью отключился. — Достаточно, Дэй. –Я взял его не для того, чтобы он бездельничал! — Кевин набросился на него. — Если бы я знал, что это случится, я бы выбрал других кандидатов. Эндрю боролся с желанием закатить глаза. — Ты просмотрел 104 различных файла и потребовал, чтобы мы взяли Нила, потому что никто другой не подошел, — медленно произнес он, наблюдая, как высокомерный фасад Кевина трескается при напоминании. — И ты не взял его. Он не хотел иметь с тобой ничего общего. Я заключил с ним контракт. — Ну… дерьмо, — сказал Мэтт сзади него. Эндрю оглянулся на старшекурсников, которые все еще толпились в комнате, наблюдая за шоу, он забыл, что они там были. — Парень отказал Дэю? — Эллисон ухмыльнулась. –Должно быть, это был удар по твоему самолюбию, Кевин. — Пошла ты! — Мы идем…? — Нил мягко посмотрел на Эндрю. — Нет. Мы еще не закончили! — Кевин переключает свое внимание обратно на Нила, пристально глядя на него. — Да, мы идем, — Эндрю прерывает его, прежде чем он снова начнет свою тираду. — Или мне нужно напомнить тебе об условии, при котором Нил подписал с нами контракт. Лицо Кевина щиплет, как будто он проглотил лимон целиком. Он предпочитает, чтобы Эндрю молча стоял у него за спиной, а не громогласно отстаивал то, чего он хочет. Эндрю это не волнует. Он обещал присматривать за этим ублюдком и защищать его от себя и других, а не нянчиться с ним. — Пойдем, — он напоминает своей семье и ждет, когда они начнут ворчать и направятся к двери. Аарон останавливается, и Ники натыкается на его плечо, когда Нил достает ключи из кармана и протягивает ему. –Ты ведешь машину. — Что?! — требует Аарон, когда Нил кладет ключи в карман, пожав плечами. — Ты не позволяешь мне прикасаться к этой машине, а он может водить ее, когда захочет! — Ты бы разбил мою машину со злости. Почему я должен позволить этому случиться? — Это чушь! — воскликнул Аарон, глядя между ними двумя, когда Ники попытался подтолкнуть его к двери. — Однажды тебе придется объяснить, кто этот ублюдок! — Конечно, — соглашается он. — Он — болтливое маленькое дерьмо, которое я встретил на скамейке в парке, когда мне было 14. Чувствуешь себя лучше? Аарон ругался всю дорогу до машины, но Нил расплылся в первой за день настоящей ухмылке, и у Эндрю от этого стало легче на сердце. Он велел Нилу высадить остальных у башни. Дал семье четкое указание оставаться в общежитии и заказать ужин. Нил не тронулся с места, оставив машину простаивать, пока Кевин и Аарон ожесточенно препирались на тротуаре. Ники, к его чести, казалось, был единственным, кто уловил напряжение, царившее в машине вокруг Нила, и осторожно пытался заманить остальных внутрь, обещая пиццу и водку. Эндрю наблюдал за ними, пока последняя фигура не скрылась на лестнице внутри, осознавая, что Нил при этом сверлит дырки в боку его головы. — Куда теперь? — спросил Нил, когда Эндрю снова повернулся лицом к дороге. — Я просто еду вместе с тобой, — признался он. — Вопрос в том, что тебе нужно прямо сейчас? Нил постукивал пальцами по рулю в неровном ритме, переводя взгляд с Эндрю на дорогу. В конце концов, он кивнул один раз, переключил передачу и развернул машину, чтобы выехать из Пальметто на шоссе. Эндрю откинулся на сиденье и стал наблюдать. Нил запустил двигатель, как только выехал на шоссе. Он превысил скорость и пробирался через пробки так, словно другие машины были легким неудобством. Он не напрягался в кресле и не нервничал, как водители во всех фильмах про автомобили. Однако он отказался от всех своих масок и позволил своим эмоциям играть на лице, пока они ехали. Эндрю мог почти следить за его мыслями, наблюдая за его лицом. Страх перерос в гнев, затем в сожаление и отчаяние. Они воспроизводились по кругу, пока он пытался обработать свои мысли. Больше всего его поразило то, что, даже когда его мысли были заняты, а машина пробиралась сквозь поток машин под его контролем, Нил, казалось, обладал встроенным радаром для дорожной полиции. Он замедлялся и плавно вливался в поток машин, прежде чем они попадали в ловушки скорости или проезжали мимо свиней, направляющихся в другую сторону. — Что тебя вывело из себя сегодня утром? — спросил Эндрю, когда эмоции Нила начали очередной цикл, не давая ему успокоиться. Нил наблюдал, как в поле зрения исчезает скоростная ловушка, нажал на педаль газа и снова погнал машину вперед, прежде чем ответить. — Монстр, — он зарычал, позволяя гневу снова взять контроль над собой. — Они называют тебя так, как будто имеют хоть какое-то представление о том, что это значит. Эндрю услышал, как в его ушах громко и отчетливо зазвучали предупреждающие колокольчики. –Они лисы не просто так, но ты прав… Их версия монстра совсем не похожа на нашу. Ну, кроме Рене. — Я мог бы… — Нил резко хлопнул по рулю и зарычал на себя. — Я хотел. В тот момент я хотел показать им, как выглядит настоящий монстр. И я мог бы, — тихо признался он. — Это было бы просто. С этими словами Эндрю понимает, что произошло. Нил был в ужасе от самого себя. Монстра, которым его воспитали, скрывающегося под его кожей. — Ты — не он, — говорит Эндрю. –Нет, — Нил смотрит на него взглядом, который темнее ночи. — Я гораздо хуже. При таком настроении, как сейчас, ответная реакция может привести только к сопротивлению. Эндрю позволяет пройти нескольким минутам в тишине, пока Нил снова сосредоточится на дороге. — Хуже, чем человек, который пытает и убивает людей? — Эндрю говорит тихо, не ожидая ответа. –Хуже, чем женщина, которая убила своих знакомых для того, чтобы они не смогли отвернуться от нее? Нос Нила дергается от его слов. Его рот тянется вниз, когда он вспоминает подробные истории, которыми они делились между собой. Эндрю знал, что Нил никогда не хотел иметь ничего общего с этими деяниями. Он убивал только тогда, когда у него не было другого выбора. Он никогда не убивал тех, кто не представлял угрозы. — Желание убить Сета не делает тебя монстром. Поверь мне, каждый лис в какой-то момент хотел убить Сета, это лучший талант Сета.– Неуверенность проступает на лице Нила, но в его глазах появляется проблеск надежды. –И ты никогда не поднимал на него руку. Ты не отреагировал, независимо от своих мыслей. Ты стоял, застыв, пока я не оказался перед тобой. Это не действия монстра. Нил включил указатель и притормозил машину, выезжая на съезд. Пока они разговаривали, солнце скрылось за горизонтом, и фонари выделялись больше, чем обычно. Нил едет по петляющим улицам, а затем возвращается на шоссе, направляясь в ту сторону, откуда они приехали. Чем больше они едут, тем больше Нил успокаивается, и Эндрю остается только надеяться, что так будет и дальше.