Великая сила любви

      Прошел месяц с тех пор, как Альбус Дамблдор получил письмо от сэра Геллерта Гриндевальда со странным и даже пугающим содержимым. Альбус так и не нашел минутки, чтобы спуститься в школьные архивы и поискать родственников Слизерина и дела, связанные с ним. И тем не менее Армандо Диппет нашел для преподавателя по трансфигурации занятие — сообщать маггловским детям о их поступлении в школу чародейства и волшебства Хогвартс.       Казавшаяся с виду очень простой задача, такой вовсе не была. Нельзя было заявиться с порога и сказать, кто ты и зачем пришел. Для этого приходилось наблюдать за детьми, выяснять обстановку, в каком месте будет удобно трансгрессировать, чтобы остаться незамеченным.       По намеченному плану Альбус трансгрессировал точно в пяти кварталах от приюта миссис Коул и раскрыл над головой зонтик-трость, прячась от проливного дождя. На улицах было пустынно, только дождь барабанил по крышам, подоконникам, тротуарам и зонтику Альбуса. Преподаватель выдохнул — дождь ему не нравился, как и узкий закоулок для трансгрессии.       Дамблдор быстро вышел из закоулка и посмотрел вправо — широкая улица сейчас напоминала реку, стекавшую от здания приюта Коул, стоявшего прямо в начале улицы. С такого ракурса казалось, что вода стекает прямо из-под основания здания. Альбус выдохнул и двинулся к приюту, то и дело перепрыгивая и огибая ручьи луж, быстро несущиеся по тротуару.       Приют находился исключительно в маггловском районе, где вокруг выросли из-под земли костелы церквей, фабрики, многоквартирные дома и бараки без украшений и лепнины. В отличие от магического мира тут буквально все имело тусклые и безжизненные цвета. Особенно сегодня, в дождливый и пасмурный день. Все имело строгие и прямые линии, острые углы, поэтому Дамблдор старался идти по центру дороги, чтобы не соприкасаться с серыми и жуткими домами.       Чем ближе становилось расстояние между ним и приютом, тем огромнее и внушительнее казалось здание приюта Коул. Альбус заметил, что постройка выполнена из почти черного кирпича, его крыша имеет форму трапеции, покрытой металлическими листами, стеклянными глазами таращились окна. Кое-где к стеклам прилипали лицами дети, завороженные явлением дождя. Территория приюта была обнесена высоким кирпичным забором, скрывавшим за собой почти весь первый этаж.       Альбус Дамблдор на секунду засмотрелся на приют, именно здесь жил мальчик по имени Том Реддл. За три дня до своего прибытия Альбус Дамблдор отправил весточку в приют, к миссис Коул, где написал, что хочет познакомиться с Томом, перед тем, как забрать его в школу-интернат.       На последнем отрывке расстояния Альбус заметил, что приют венчают чугунные ворота с надписью «Приют Коул», ворота были крашенные белой краской. Очень аккуратно выбеленные по нижней части, рваный край белизны кончался где-то чуть выше головы Альбуса — рука маляра не могла себе позволить подняться выше. А может, и просто краска кончилась в самый неподходящий момент.       Дамблдор толкнул ворота, и они с легкостью и бесшумно открылись. Видимо, их достаточно часто открывают, а поэтому хорошо смазывают. Альбус закрыл за собой створку и увидел, что двор приюта голый и пустой, трава была выкошена практически под ноль в местах, где играли дети. На высоком крыльце стояла молодая девушка в темно-сером застиранном платье, но при этом идеально отглаженном. И в накрахмаленном белом переднике без единой складочки. — Добрый день, — поздоровалась девушка, но её голос, достаточно тихий и мягкий буквально тонул в шуме дождя. — Добрый день, — Дамблдор ловко вскочил по ступенькам и поровнялся с девушкой, одарив её своей невероятной улыбкой.       Рыжие волосы были заплетены в хвост с помощью ленточки, но сейчас она соскользнула, и работница приюта буквально ахнула, увидев перед собой рыжую гриву Альбуса, его фиолетовый костюм чудаковатого кроя. — Прошу прощения, — Альбус выдохнул и спрятал ленту в карман, а за одно и собрал зонт, чинно отряхнув его и водрузив себе на предплечье. — Миссис Коул сейчас подойдёт, — ответила работница приюта. — Вы проходите, миссис Коул сейчас подойдет.       Вблизи было видно, что платье помощницы не раз штопали, перешивали, очень бережно обращались. Разумеется, с годами оно уже выцвело и перестало быть черным, а приобрело темно-серый цвет.       Альбус Дамблдор прошел внутрь приюта и отметил для себя, что изначально здание принадлежало больнице или гостинице, но никак не приюту. Ведь приют — не то место, которое люди хотят замечать с нескольких улиц сразу. Не то место, чью крышу хочется видеть. Действительно, возможно, приют просто когда-то переехал сюда, собрав всех детей беспризорников из церквей, какие Альбус видел по дороге сюда.       Прихожая приюта была достаточно просторной, и пол был выложен черно-белой плиткой. Убранство приюта было бедным, но безукоризненно чистым. В этом можно было не сомневаться, глядя на внешность молодой сотрудницы.       Стоило Альбусу уйти в мысли, как перед ним оказалась миссис Коул, очень худая, с лицом, изрезанным морщинами от постоянных хлопот, с усталым взглядом и торопливой походкой. Её невозможно было не узнать и не отличить от остальных работниц приюта. На ней было другое платье, её прическа была другой. И даже походка отличалась — была более уверенной. — Добрый день, мистер Домбр… — при виде на Дамблдора с его невероятно теплой улыбкой, она неосознанно улыбнулась в ответ. Диппет не ошибся, выбирая именно его для такой работенки. Дамблдор, безусловно, хорош собой, ему почти удалось растопить её сердце и успокоить вечно тревожный ум. — Дамблдор, — поправил её Дамблдор, очаровательно улыбаясь и пожимая руку миссис Коул. Её рука несмотря на небольшой размер была достаточно сильной и жесткой. Руки Дамблдора, привыкшие держать в руке только перо и волшебную палочку, были мягкими и плавными в движениях. — Да, точно, — сказала миссис Коул, словно и не оговорилась вовсе, судя по голосу, она не любит извиняться и признавать свою вину — проблема многих руководителей. — Удивительно, что вы приехали сегодня, погода сегодня просто омерзительная, — выдала миссис Коул, развернувшись на каблуках, как деревянный волчок, и сопровождая Дамблдора в свой кабинет. Альбус деликатно промолчал, что он и сам в шоке, что трансгрессировал в маггловский Лондон, где идет ливень. — Другого времени бы не нашлось, — выпалил он, поднимаясь по лестнице следом за миссис Коул.       Тут он уловил едва ощутимый запах хереса, исходящий даже не от самой Коул, а от её платья. Дамблдор помнил, что результат слежки за жителями приюта выявил любовь миссис Коул к хересу, поэтому Дамблдор наколдовал у себя в запазухе бутылку — возможно, именно таким образом директриса начнет откровенно говорить о Томе.       Они зашли в кабинет миссис Коул, и Дамблдор почувствовал здесь запах хереса куда сильнее, чем хотелось бы. Кабинет был буквально пропитан им. Миссис Коул предложила Альбусу присесть на стул, и Дамблдор сел на выделенное ему место, осмотревшись в кабинете.       Кабинет миссис Коул был завален горами бумаг, личными делами детей, бухгалтерскими отчетами. Горы бумаг венчали верхушки тумб, комодов и стеллажей, где-то уже бумаги посерели от налета пыли, здесь в отличие от всего приюта, буквально вылизанного до блеска, было все совсем иначе: тусклое, безжизненное и пыльное. Миссис Коул не находила в себе сил разобрать все эти бумаги.       Дамблдор осмотрел поверхность стола. Его рабочая часть была безупречно чистой, по середине лежало письмо от Дамблдора и личное дело Тома Реддла. — Альбус Дамбертон, — сказала миссис Коул, — вы хотите забрать Тома Реддла, расскажите, пожалуйста, что это за школа? И почему именно Том вам интересует? Хотя бы в двух словах. Не сочтите меня грубой, просто я интересуюсь всем, что касается детей. Как бы с ними чего не произошло, — по ее глазам было видно, что история Тома Реддла хоть и пугала её, но судьба мальчика за пределами приюта не могла не волновать её. И Дамблдор понимал её волнение — к своим ученикам он относился точно также. — Да, не вопрос, — Дамблдор улыбнулся, подняв глаза на директрису приюта. — Я хочу предложить Тому место в школе-интернате. Могу заверить вас, что в свое время я тоже учился там, — подобный ответ удовлетворил миссис Коул, но не полностью. — А как называется ваша школа? Вдруг я захочу узнать, как у Тома дела? — тут она соврала, конечно. На самом деле, по ней было видно, что Том приносит ей одни неприятности.       Его дело она никогда не убирала со стола, но могла временно отложить на край или в ящик. В доступности вытянутой руки. Дамблдор заметил, что уголки его личного дела уже слегка помялись и были засалены. — Хогвартс. Безусловно, я могу оставить вам адрес школы, — Дамблдор максимально проявлял лояльность к миссис Коул. Он понимал её как педагогиню, которая положила всю свою жизнь на алтарь воспитания детей. Поэтому открытие бутылки хереса будет здесь лишним и неуместным. — А почему вас так интересует именно Том? — повторила свой вопрос миссис Коул. — Мы считаем, что у него есть качества, необходимые для учебы в нашей школе. — Вы хотите сказать, что Том будет получать стипендию? Как такое возможно? Он никуда не подавал заявок и не просил меня об этом, — ответила миссис Коул.       Дамблдор снова мельком осмотрелся в её кабинете. Ну да, конечно. Сюда, в этот пропитанный запахом хереса кабинет, присыпанный пылью, все стекалось, и отсюда же вытекало. Миссис Коул как и любой директор брала все в свои руки и предпочитала контролировать все. — Видите ли, миссис Коул, Том записан в нашу школу с самого рождения, — аккуратно заметил Дамблдор, слегка стукнув пальцами по тыльной стороне ладони своей руки.       Миссис Коул сдалась от улыбки Дамблдора и его манеры общения, мягкого, соглашающегося. От его экстравагантной внешности. Казалось, что только от его огненно-рыжих волос в кабинете вот-вот вспыхнет пожар. А чего стоит его лиловый чудаковатый костюм? — Я же являюсь представителем школы-интерната, могу заверить вас, что я сам учился в школе, куда сейчас предстоит отправиться Тому. Мы находимся достаточно далеко отсюда. Насколько я понял правильно вас в письме, Том Реддл не совсем обычный ребенок, верно? — произнес он. — Мне хотелось бы узнать об этом больше.       Дамблдор приготовился слушать и даже слегка наклонился вперед, давая это понять. Миссис Коул с удовольствием подметила и этот жест и улыбнулась, а потом ответила: — Верно, Том Реддл — совершенно необычный ребенок, — сказала миссис Коул, улыбка сползла с её лица. Говорить о Томе Реддле не доставляло ей никакого удовольствия. Дамблдор заметил, как напряглись её руки, сжатые в замок, как побелели костяшки. — Начиная с самого его рождения… Хотя многие мамаши так делают. Придут, положат своего ребенка к нам на крыльцо и сбегают в ночи. Здесь же все было немного иначе. Я помню тот жуткий день, самый канун Нового Года. Было холодно, зябко, завывала метель. Тогда я ещё не была директриссой приюта, им заведывал мой муж, да будет земля ему пухом.       Альбус не очень понял маггловское выражение «да будет земля ему пухом», но продолжил слушать. Магические дети всегда рождались при магических или необычных обстоятельствах, как отмечали магглы. Обычно погода бушевать начинает или ещё что-то в этом духе, поэтому Альбус не был готов услышать что-то новое, что поразило бы его слух. — В канун Нового Года, как я уже сказала, к нам пришла девушка в лохмотьях. Да и на лицо далеко не красавица была. По ней было видно, что она не ела несколько дней, да и вообще уже изрядно ослабла, когда оказалась на нашем пороге. Через пару часов она родила мальчика, мы все не думали, что он окажется мертвым, при таких обстоятельствах не выживают… Но тем не менее. Малыш был жив и здоров. Как заметила девушка, родился мальчик очень похожим на своего отца. Она попросила назвать мальчика Том Реддл в честь отца, а второе имя дала ему Марволо, как у дедушки. Да так и скончалась через час.       Дамблдор напряженно слушал историю миссис Коул и понял, что имя Марволо он встречал в каком-то выпуске «Ежедневного пророка», кажется, в списке тех, кто отправился в Азкабан. Что ж… Значит, у мальчика не совсем маггловские корни, как все подумали. Он полукровка, причем, его мать была чистокровной волшебницей — если по словам миссис Коул она была далеко не красавица. Такова была участь тех, кто становился пленником идей о чистокровности — частота заключаемых браков между близкими родственниками превышала уровень адекватности, и зачастую такие вещи приводили не только к внешнему уродству, но и ко многим болезням и вещам похуже.       Отец же действительно был магглом — в магическом мире фамилия Реддл не была наслуху. И судя по всему, мать Тома Реддла до последнего была уверена, что сын тоже родится магглом или вовсе сквибом, поэтому и отправилась в приют, но почему она так была уверена в маггловском происхождении сына? На этот вопрос Альбусу ещё предстояло найти ответы. И он неприятно поежился от собственной недальновидности — все же нужно было зайти в архивы. — А что мальчик? — спросил Альбус. — Вы сказали, что он необычный. — Да, как раз хотела рассказать вам про него, — миссис Коул махнула рукой.       И её лицо в этот момент посерело, морщины сильнее изрезали её высокий квадратный лоб. — С ним много странного случается. С самого младенчества он почти никогда не плакал. А сейчас… — миссис Коул остановилась. Обаяния Дамблдора явно не хватало, поэтому он наклонился ещё вперед, показывая собеседнице невероятную заинтересованность. — Скажите, Димбельдор, ему точно предназначено место в вашей школе? — выдала она совершенно неожиданно, словно пытаясь убедиться, что Дамблдор не откажется от своей идеи. — Да, — уверенным голосом ответил Дамблдор. — И то, что я скажу про него, никак не изменит обстоятельств? — она промолчала последующую фразу. И Дамблдор обнаружил для себя, что она как и многие министры магии, взрослые и учителя следит за тем, что вылетает из её рта. Она бы сказала ему, что Тому лучше остаться в приюте с его странностями, но не стала, ведь Том Реддл пугал её саму. — Нет, не изменит, — снова уверенным голосом ответил Альбус, кивая.       Миссис Коул тяжело выдохнула и покачала головой, а потом выдала: — Чудаковатый он мальчишка, понимаете?.. Другие дети боятся его.       В этот момент Альбус замер. Его сердце гулко ударилось, будто сделало сальто в груди. Он вспомнил письмо Геллерта. Все строчки до единой. Будущий темный волшебник, отличающийся крайней жестокостью. Альбус не сразу нашел в себе силы, чтобы дать ответ. — Вы хотите сказать, что он запугивает их? Обижает?       Миссис Коул кивнула, тряхнув головой. Ответы давались ей тяжело. Кажется, она была бы не прочь избавиться от Реддла. Но в чем же дело. — Да, наверное. Но он не дает поймать себя за руку — убегает постоянно, — Коул нервно усмехнулась и заправила выпавшую прядь волос с проседью за ухо. — Были разные случаи, очень нехорошие.       Альбус вспомнил свою сестру Ариану, с которой тоже постоянно случались нехорошие случаи. А её поведение пугало магглов. Но едва ли Ариана была плохой — вовсе нет. Более того, волшебники могли обладать высокой чувствительностью к окружающим — читать их мысли, не любить чужие прикосновения. Дамблдор изучал магию и работал с детьми, поэтому за свою жизнь он услышал предостаточно историй о странных детях, чьи поступки магглам казались неправильными и даже пугающими. Если поведение детей-волшебников не устраивало взрослых-магглов, это могло иметь серьезнейшие последствия. Например, в Реддле мог поселиться обскур. Но дети с такой силой не могут жить дольше 10 лет, Тому уже исполнилось 11. Хотя Криденс Бербоун был ярким исключением — он дожил до своего 17-летия.       Геллерт же писал про мальчика, похожего на две стороны одной медали. Альбус сразу же отбросил все сомнения и продолжил слушать. — Перед тем, как вы пройдете к Тому, услышьте то, что я вам расскажу, — сказала миссис Коул. — Как я говорила вам и повторюсь вновь — Том необычный ребенок. Как-то раз мы ездили на ферму, и некоторые дети привезли себе из приюта зверюшек. Кроликов и цыплят. Билли Стаббс привез кролика, белого и пушистого. И он же обычно предпочитал задирать Тома. Ну знаете, шутки на счет странного поведения мальчика, толкания…       Дамблдор снова вспомнил Ариану, которая стала жертвой маггловских детей, что вызвало прорыв магической силы. Дети не умеют контролировать свою силу, более того, у них нет предмета, концентрирующего магию, вроде волшебной палочки. Их магия может быть какой угодно в своих проявлениях: трансгрессия, трансфигурация, неумышленные поджоги и сглазы, манипуляции над другими людьми и существами. — И как-то раз Билли прибежал ко мне в кабинет. Весь в слезах. Он привел меня на чердак, где на стропилах… Был повешен его задушенный кролик. Билли был уверен, что это проделки Тома, потому что тот и без того чудак и постоянно подвергается нападкам Стаббса, но Том… Все отрицал. Он не мог взобраться на такую верхотуру сам.       Дамблдор понял, что первая история звучала для него, как для волшебника, не слишком убедительно, чтобы заверить его, Дамблдора, что Том Реддл — худшее, что породила природа. Если Тома действительно так недолюбливают здесь, его магия действительно могла стать обскуром и убить несчастное животное. Благо, никто другой больше не пострадал. — А вот ещё был жуткий случай. Мы детей вывозим пару раз за лето на пляж. Собирать ракушки, цветы. Том до этого сбегал и находил в скале пещеру. Мы просили его не ходить туда, но Том сказал, что ему жарко на солнце, и он сядет там в тени. Не будет глубоко уходить внутрь. Следом за ним пошли Эми Бенсон и Денни Бишоп. Спустя какое-то время они вышли из пещеры как пришибленные и с тех пор такие. Как мы не расспрашивали детей, их самый вразумительный ответ был, что они отправились за Томом в пещеру. Том клялся, что ничегошеньки с ними не делал, они просто чуть глубже зашли в пещеру. Были, конечно, и другие странности.       Дамблдор снова улыбнулся, как бы давая понять своей улыбкой, что все хорошо. Все в порядке. Истории миссис Коул звучали жутковато, но не настолько, чтобы быть совсем страшными. По крайней мере, ни у кого из детей не написано на лбу при рождении: «Будущий темный лорд», бояться пока непонятно, кого. — Здесь немногие будут скучать, если вы заберете Тома Реддла, — сказала миссис Коул. Она выдала это с каким-то облегчением, словно сбросила несколько кило за несколько секунд. На её щеках вспыхнул легкий румянец. — К нему за все его время существования здесь никто ни разу не пришел, вы будете первым. — Да, я понимаю. И все же, миссис Коул, я не могу навсегда забирать Тома, он будет возвращаться сюда на летние каникулы, — мягко заметил Дамблдор.       Миссис Коул кивнула ему: — Да что уж там, и на этом спасибо вам. Все лучше, чем получить кочергой ржавой по сопатке, не правда ли? — Дамблдор снова не понял её странного выражения и поднялся вместе с ней.       Миссис Коул провела Дамблдора по коридору вверх, то и дело, огибая воспитанников и раздавая указания работницам. Сироты были все одеты в одинаковую тускло-серую форму, девочки носили платья. Мальчишки были обриты почти налысо — во избежания заражения вшами, видимо, а девочки носили тугие прически, как и работницы приюта. Дети выглядели вполне здоровыми, сытыми, но в этом приюте им явно было не место. Их огромные детские глаза становились ещё больше от одного взгляда на Дамблдора с его огненно-рыжими волосами и лиловым костюмом чудаковатого кроя. От его теплой улыбки и блеска синих глаз за очками-половинками в золотой оправе. От чудного зонтика-трости на его запястье. ёМиссис Коул привела его к первой двери на второй лестничной площадке и сказала: — Вот мы и пришли, — она аккуратно постучала костяшками пальцев в дверь с номером 27 и сказала. — Том, к тебе гости…