Великая сила любви

      Альбус Дамблдор увидел перед собой небольшую бедно обставленную комнату. Её убранство составляли стул, письменный стол, кровать с железными спинками, прикроватная тумбочка, и старый платяной шкаф. На кровати сидел мальчик, в его руках была книжка «Оливер Твист». — Здравствуй, Том, — сказал Дамблдор. — Можно войти? — поинтересовался он перед тем, как переступить порог.       Миссис Коул уже ушла — явно не хотела видеть Тома лишний раз. Цокот её обуви раздавался где-то на лестничной клетке. Альбус не придал этому значения.       Мальчик же выглядел напуганным — к нему никогда не приходили гости, точнее, приходили… Врачи из психлечебницы. Тома туда не забирали просто потому, что детского отделения не было.       Том окинул Дамлблдора взглядом, его чудаковатый костюм, рыжие волосы, зонтик-трость, необычные очки-половинки. Для Тома профессор Дамблдор не вызывал доверия, но при этом и не отталкивал. Он не был похож на кого-либо из прежде знакомых Тому людей, и через пару минут повисшего молчания Том кивнул головой: — Да, — уверенно сказал он. — Проходите.       Альбус Дамблдор мягко улыбнулся Тому и сказал: — Спасибо, Том.       Мальчик, до сих пор сидящий на кровати, был удивлен. Прежде его никто не спрашивал: можно ли войти в его комнату, никто не говорил ему «Спасибо», никто прежде не проявлял к нему такой снисходительности. И… Не улыбался. Тома поразило до глубины души увиденное и пережитое.       Дамблдора увиденное ничуть не удивило — он часто работал с детьми и знал, как сильно они могут замыкаться в себе, особенно когда вырастают волшебниками в мире магглов. Разумеется, ему следовало быть настороже в случае чего, ведь магия Тома могла стать обскуром.       Том Реддл действительно был необычным мальчиком — у него единственного на голове волосы были неостриженные почти под ноль, а волнами падали на его красивое лицо и едва касались плеч. В чертах явно угадывался кто-то с благородной внешностью, с точеными скулами, высокой линией челюсти, с прямым и ровным носом, красивыми, каре-красными глазами, обрамленными длинными ресницами.       Том действительно был красив собой, черты его лица таинственным образом завораживали, и Дамблдор подумал, что в будущем Том будет обворожительным юношей, внушающим доверие только за счет своей внешности. Молочная кожа контрастировала с волосами и бровями, а тусклая серая форма явно не была мальчику к лицу. Дамблдор заметил и то, как расширились глаза Тома от удивления — впервые с Томом кто-то заговорил, как с равным. — Можно мне присесть? — снова спросил Дамблдор.       Том кивнул и встал с кровати, бросив книжку на кровать. Мальчик подошел и взял стул, стоявший в углу, снял с него пижаму и поставил перед Дамблдором. Он ощутил себя не просто воспитанником приюта, а хозяином своей комнаты. — Вот, — сказал мальчик, слегка порозовев и оторопев от невероятной вежливости. — Спасибо, Том, — снова ответил Дамблдор, он повесил зонт-трость на спинку и сел.       Альбус понимал, что это комната Тома, и здесь все принадлежит ему. Это его маленький мир, заключенный в четырех стенах. С открытками над кроватью, с пижамой на стуле, с салфеткой на подушке, с книгой, утонувшей в одеяле, с огромным пустым шкафом. И здесь нужно вести себя как гость, а не как хозяин.       После последних слов «Спасибо, Том» Реддл нахмурил лоб и сказал: — Почему вы так вежливо общаетесь со мной? — не выдержал он и скрестил руки на груди. — Позволь для начала представиться. Я Альбус Дамблдор, — профессор трансфигурации протянул Тому руку, и Том нерешительно сжал её в ответ. — Том Реддл, — сказал мальчик и сел на кровать обратно, точно напротив Альбуса. — Вы кто? — нетерпеливо выпалил он, слегка задрав голову и обнажая длинную тонкую шею.       И тем не менее нетерпеливость Тома не мешала Дамблдору совсем: с мальчиком долгое время обращались ужасно, неуважительно общались, от того он и привык быть со всеми таким ершистым и недоверчивым. В его голосе звучала властность и звучность, решительность. Он не знал, кто его семья, никогда не знал ни любви, ни ласки. И это требовало терпения и понимания. — Я профессор, — совершенно мягко ответил Альбус. — Профессор? Вы пришли осмотреть меня по её указу? — Том обходился без имен, и это тоже о многом говорило в его поведении. Он боялся миссис Коул и не признавал её как авторитет. — Кто вы такой? — последнее Том почти прошептал, видя, что Дамблдор почти никак не реагирует на слова Тома и его перепады в общении. — Я Альбус Дамблдор, профессор в школе Хогвартс. И я пришел, чтобы пригласить тебя учиться в твою новую школу, если ты захочешь, разумеется.       Последующая реакция Тома была более, чем очевидной. Он почти вспыхнул: — Я вам не верю. Вы из сумасшедшего дома, это она вас подослала, эта старая мымра, чтобы вы забрали меня туда. Так это ей самой место там, в этой психушке, ясно? Я ничего не делал с Денни и Эми, кого угодно спросите! — волосы на лбу разметались, пока Том произносил это, соскочив с кровати и сжав кулачки.       Наверное, если бы Дамблдор был не один, Том бы вжался от страха в кровать или того хуже, захотел бы спрятаться в шкафу. Альбус посмотрел на Тома с улыбкой: — Я тебе верю, Том. И повторюсь, я не из сумасшедшего дома. Если ты сядешь и дашь мне возможность закончить, я расскажу тебе, что за школа Хогвартс, куда ты был зачислен со своего рождения. Хогвартс — не сумасшедший дом, а школа волшебства.       Том замер. Его рот сам с собой закрылся, мальчик поправил волосы и одернул курточку на себе, выдохнул и сел на кровать, уставившись огромными от любопытства глазами на Дамблдора. Дамблдор выждал ещё пару минут и сказал: — Да-да, так и есть Том. Тебе никто не говорил никогда до этого момента, ты волшебник, Том, — он продолжал говорить мягко и аккуратно. — Волшебник? — шепотом повторил Реддл, глаза его все больше округлялись по мере осознания происходящего. — Я всегда знал, что я особенный, — выдал он. — Так и есть, Том, — совершенно мягко соглашался Дамблдор. — Миссис Коул сказала, что ты необычный ребенок, начиная со своего рождения. Это нормально для детей, кто рождается с магическими способностями. И нормально, когда магия проявляет себя, когда ты ещё ребенок. Расскажи мне, случалось ли с тобой когда-либо что-то странное, необъяснимое?       Дамблдор уже выслушал истории от миссис Коул, но куда интереснее узнавать, как это воспринимает сам ребенок, как истории выглядели в его собственных глазах. Том порозовел, когда его попросили рассказать о странностях, которые с ним случались. — Разное, — выдал он без особой уверенности в голосе, словно описанное им будет недостаточным для того, чтобы принять его в школу волшебников. Том потупил взгляд и шаркнул ножкой, одна об другую. — Я могу… Передвигать предметы, не прикасаясь к ним. Могу заставить животных делать то, что я захочу, без всякой дрессировки. Если меня кто-нибудь разозлит, с ним обязательно случится что-то плохое. Могу сделать больно, если захочу.       Дамблдор внимательно слушал мальчика. Проявление его магическим способностей было в принципе обычным для детей, кто открывает в себе магию. Единственное, что не все могут заставить животных делать то, что тебе угодно. И опять же — речь о крысах, к примеру. С сознанием тигра мальчику, неумеющему контролировать свою магию, не справиться. И разумеется, не все могут причинять боль, если им захочется, это случается только при сильных эмоциональных всплесках, и тогда магия находит выход. Ситуации, конечно, не доходили никогда до критичного, но опять же все зависит от устойчивости психики ребенка, от наличия у него психических травм. Так, например, дети и становятся обскурами — им приходится скрывать свою магию, терпеть унижение и насилие.       Магия Тома по заключениям Дамблдора, зеркалила самого мальчика и буквально показывала, где у мальчика и что болит, что вызывает страхи и опасения. Магическое ядро внутри Тома Реддла было таким же, как и у всех, но влиял эмоциональный фон, в котором Том вырос, именно из-за этого у Реддла так хорошо проявляется особенность манипуляций над другими людьми и животными, причинение боли — ему самому постоянно делали больно, над ним постоянно кто-то стоит.       Альбус мысленно уже набросал в своей голове план воспитания мальчика во время обучения. Бросать его, оставлять на волю случая просто недопустимо, иначе пророческий сон Гриндевальда может стать реальностью в лице Тома Реддла. — Это называется волшебством? — спросил Том с сомнением в голосе. — Да, Том, именно так. Это твои проявления магической силы. Некоторые могут происходить осознанно, а некоторые — нет, — пояснил спокойно Дамблдор и сложил руки в замок перед собой, продолжая наблюдать за мальчиком. — Я волшебник, — произнес Том, сложив руки перед собой, как в молитве. — Я знал, что я не такой, как все. А вы? — Том нетерпеливо вскинул голову. — Вы тоже волшебник, да? — Да, Том, — Альбус кивнул, мягко улыбаясь. Он достал из-за пазухи жилета волшебную палочку и показал её Тому. — Это древко — волшебная палочка, с помощью нее мы контролируем и концентрируем свою магию. И у тебя скоро будет такая же палочка, Том. Реддл как завороженный уставился на палочку, рассматривая её внимательно, запоминая буквально все в ней, каждый миллиметр. Альбус дал ему достаточно времени на изучение, а потом сказал: — Ты можешь дать мне что-то, что я могу заколдовать? — спросил он.       Том тут же кивнул и стянул с прикроватной тумбочки свою жестяную кружку. Дамблдор принял её своими теплыми узловатыми пальцами и поставил на стол, а потом сказал: — Вингардиум Левиоса, — кружка поднялась в воздух и начала подлетать все выше и выше по мере взмахов волшебной палочки, а потом по её же направлению приземлилась обратно на прикроватную тумбочку.       Том ошарашенно смотрел на это, а потом добавил: — А вы можете наполнить её водой? — Легко, — ответил Дамблдор и сказал, взмахнув палочкой, — Агуаменти.       Кружка заполнилась водой, и глаза Тома почти вылезли из орбит. Он ткнул в воду пальцем, как бы убеждаясь, что это действительно не иллюзии, а потом жадно выпил всю воду из чашки. Его лицо растянула широкая улыбка, после того, как он вытер лицо рукавом. — Вижу, тебе понравилось волшебство, Том. И ты вскоре искусно овладеешь им, если, конечно, согласен поступить в Хогвартс. — Да, я согласен, — Том уверенно кивнул головой, а потом неожиданно стушевался, явно вспомнив про суровую реальность, про приют и миссис Коул. — Я не хочу здесь больше находиться. Ни секундочки, — честно ответил мальчик и сел на кровать, опустив голову. — Скоро ты и не будешь здесь находиться, — заверил его Дамблдор. — 1-го сентября начинаются занятия в Хогвартсе, а за пару дней до отъезда туда тебе необходимо будет приобрести все для обучения в школе. — Но у меня нет денег, чтобы что-то покупать, и я даже не знаю, куда ехать, чтобы попасть в Хогвартс, — совершенно раздосадовано выдал Том, его голос потерял уверенность и радость. — Это легко исправить, Том, — мягко ответил Дамблдор. — Видишь ли, в Хогвартсе существует фонд, который помогает детям, кто не может купить себе все необходимое для школы. А ещё мы всенепременно отправляем вместе с детьми по мере необходимости сопровождающего, кто помог бы попасть в нужные места и все купить, а потом проинструктировать, как добраться до школы.       Том поднял голову, вновь полный надежды, и Альбус одобряюще ему кивнул, а потом сказал: — Думаю, в этой комнате есть вещи, которые вовсе тебе не принадлежат, — его голос не менял интонации. Все такой же вкрадчивый и мягкий.       Том покраснел, не понимая, как его раскусили. Он кивнул. И профессор трансфигурации мягко добавил: — Перед тем, как ты поступишь в Хогвартс, верни, пожалуйста, эти вещи их истинным владельцам. В Хогвартсе нет места воровству. Я понимаю, что эти вещи ты украл не для самой цели кражи, а из-за бессознательного использования магии. Как я уже говорил, в школе Хогвартс мы обучаем, как контролировать свою магию, правильно её использовать, как защищаться с её помощью, но также после поступления в Хогвартс ты не сможешь использовать магию вне школы, пока не достигнешь совершеннолетия, тем более, в мире магглов. На лето ты будешь возвращаться сюда. Ты не первый и не последний, кто без чувства меры применяет магию от незнания законов мира магов.       Эта новость несколько раздосадовала Тома. Он подошел к шкафу и выудил оттуда коробку, откуда выложил на кровать свои «сокровища»: потускневшую губную гармонику, йо-йо и серебряный наперсток. Дамблдор влиял на него каким-то необъяснимым образом, своим видом, своей невероятной добротой, Том и сам не мог объяснить это таинственное влияние на него самого. Но подчинился и подумал, что поступает правильно. Отдать украденное — за поступление в Хогвартс. Не велика потеря. — Ты уже знаешь, что нужно делать с этими предметами, Том. Я повторюсь, в Хогвартсе нет места воровству. Но обо всем я расскажу тебе позже. — Вы пойдете со мной? — спросил Том. — Когда вы расскажете мне все, сэр? — Хорошо, Том, — Альбус прикрыл глаза и улыбнулся чуть шире. Я оставлю тебе письмо, ты можешь с ним ознакомиться и захватить с собой, когда я приду за тобой, чтобы отправиться покупать все необходимое и готовить тебя к поездке в Хогвартс. Внутри есть само письмо о твоем зачислении, список необходимого для обучения и билет, — Дамблдор вытащил из кармана жилетки письмо и положил на стул, где он сидел. Письмо с сургучной печатью и словами, написанными зелеными чернилами. — Вы снова придете сюда ко мне? — сказал Том, удивленно глядя сначала на письмо, а потом вновь на Дамблдора. — Да, — ответил Дамблдор и подхватил зонтик-трость, повесив его на предплечье. — И когда я приду к тебе, собери, пожалуйста, все, что для тебя важно, с собой, в Хогвартс.