When the light begins to change
I sometimes feel a little strange A little anxious when it's dark!
Iron Maiden
Проснулась я около трёх часов после полудня. Спала плохо, всю ночь меня преследовали сцены в духе «От заката до рассвета» и отнюдь не те, где танцует Сальма Хайек. Я не помнила, как оказалась в кровати, похоже, это начинает становиться нехорошей привычкой. Однако кто-то заботливо оставил на туалетном столике чашку и графин с водой, к которым я тут же кинулась — пить хотелось как после грандиозной попойки. Нужно будет узнать, кто здесь такой внимательный и сказать спасибо. Уж явно это был не тот напыщенный светловолосый тип. В целом же я чувствовала себя вполне сносно, хоть и несколько разбито. Вообще, мне категорически не нравилась мысль, что я в который раз теряю контроль среди незнакомых и опасных существ. Поражённая внезапной догадкой я подскочила, быстро скинула одежду и нервно оглядела себя со всех сторон у зеркала. Оттого, что кто-то мог выпить мою кровь, пока я была в отключке, горло сдавило спазмом. Хотя от мыслей о вампирах до сих пор возникали сомнения в собственном рассудке. Но, кажется, пронесло. На теле не было ни укусов, ни других следов насилия. Только кожа выглядела бледнее обычного, и из неё исчез болезненный землистый оттенок. А это даже хорошо. Наверное. Но сейчас нужно позаботиться о других более насущных проблемах. Деньги, деньги, деньги! В последнее время одна мысль о них вызывала нервный тик. Конечно, теперь и речи не могло быть о продаже особняка или сдаче его в аренду. Я нервно хихикнула, представив себе, как новые хозяева сталкиваются с довеском в виде шестерых вампиров. Но я никому не стану подкладывать такую свинью. А значит, надо искать работу, не хочу даже думать о том, сколько придётся отвалить налоговой за «долгожданное» наследство. Чёрт. Чёрт! Чёрт!!! Я внутренне взвыла, запустив пальцы в волосы и взъерошив шевелюру. Но сперва нужно выбраться в город — проверить счета и купить какой-никакой еды. Чувство голода по-прежнему меня не беспокоило, но так не может продолжаться вечно. А без кофе и сигарет я однозначно загнусь. Голова и так со вчерашнего дня никакая. Надеюсь, тот самый поводок, о котором говорил Sancti Patris, позволит мне сходить за продуктами. Не хотелось бы застыть истуканом посередине дороги. Я кое-как приняла душ и привела себя в порядок — всё же восстановиться до конца так и не удалось. Ныла каждая клеточка тела и порой накатывала слабость, но времени поваляться и прийти в себя не было. Не думаю, что в этом городишке работают допоздна. Спустившись, я отметила, каким тихим и умиротворённым выглядел дом при свете дня: кроме пения птиц не доносилось ни звука. Сейчас история о вампирах казалась не более чем дурацким вымыслом. Хорошо бы всё осмотреть, пока никто не мешает, но увы. К тому же мне кое-что нужно сделать до ухода. Я вышла в сад и тщательно облазила кусты под окнами, стараясь не смотреть на сломанные стебли и листья, покрытые бурыми пятнами. От этого зрелища начинало сильно мутить. Мой телефон действительно обнаружился чуть в стороне, но теперь превратился в кучку стекла и пластика. Что же, туда ему и дорога, больше задерживаться не имело смысла. Чувствуя себя последней дурой (ну а кто знает, как эта магия работает?), я обернулась к особняку и чётко произнесла: — Сбегать не собираюсь. Я в город за деньгами и продуктами. Естественно, ответа не последовало, и я, радуясь, что моего позора никто не видит, решительно зашагала к арке, ведущей в лес. Там проглядывала хорошо расхоженная тропинка, по которой я, прикинув направление, решила срезать путь до города. Странно, хотя весеннее солнце не слишком припекало, во всяком случае, снять плащ не хотелось, кожа ныла и зудела. Как будто в первый день на море. Надо будет прикупить крем от загара ну и почаще выползать в дневное время. К счастью, в городе нашлось нужный мне банк. Проверка счетов не добавила радости — что и говорить, судебный процесс выпотрошил меня полностью. Мда, стоит поскорее поискать бар или кабачок, где не будут возражать против старого доброго рока. Да и Душка обещал где-то замолвить за меня словечко. Да я придумала прозвища для новых соседей. Помимо Велиата и Владимира, тан так и остался Малахольным — самое точное определение. С Душкой же я сразу нашла общий язык. Да, мне приходилось встречать таких товарищей во время их извечной охоты. Ухаживают красиво и чтоб наверняка: вечером ужин в дорогом ресторане, ночью секс в фешенебельном отеле, утром — поминай как звали. Не самый лучший вариант, но сойдёт, если осточертело ночевать в B&B. И потом я сразу поняла, что не являюсь его целью, а значит, с ним вполне можно иметь дело. Но если вас в тёмном переулке зажмут гопники, такой свалит быстрее ветра, больше переживая за сохранность своего дорогого костюма нежели за тебя. Малахольный же меня напрягал. Этот тип до последнего будет изображать крутого парня, но в вышеупомянутой ситуации убежит, на 7 метров опережая собственный визг. Рафаэль пускай пока побудет Мушкетёром — иных ассоциаций у меня не возникало. А вот при нападении гопников скорее его самого придётся защищать, но может, я ошибаюсь, и он как Рутгер Хауэр в «Слепой ярости?» Продолжая моделировать ситуацию, я от души посмеялась, представив, как Sancti Patris заводит двухчасовую лекцию о недопустимости подобного поведения, и гопники, схватившись за голову, сами разбегаются кто куда. Гуляя по городу и запоминая все места, где можно будет поискать работу, я наткнулась на полицейский участок. В голове возникла крамольная мысль: почему бы не попробовать написать заявление на своих новых соседей? Естественно, не как на вампиров, а на лиц, незаконно занимающих мою собственность. Я не хотела так делать, тот же Велиат был довольно милым, но не стоит слишком вестись на показное дружелюбие. Возможно, он хочет понравиться, понять, что от меня ждать и пресечь возможные конфликты. На его месте я поступила бы так же. Чёрт возьми, почему я вообще должна переживать за оккупировавших мой дом кровососущих тварей? История с чашей меня сильно пугает, да и не хочется быть сожранной в ответ на вопрос: «Когда мне ждать арендную плату?» Но стоило мне только об этом подумать, как знакомое отвратительное чувство сдавило внутренности, и я не смогла сделать ни одного шага. Блин, ещё не хватало, чтобы меня стошнило прямо на улице! Окей, я не собираюсь ни на кого стучать, долбанная магия, отпусти меня! К счастью, наваждение тут же спало, и я тут же завернула за угол и прижалась к стене, судорожно хватая ртом воздух, поскольку выходящий из дверей полицейский уже подозрительно косился в мою сторону. Сомнений в словах Владимира больше не было, и я с тоской подумала, что на этот раз влипла окончательно. Мне уже не удастся выбраться отсюда или избавиться от свалившихся на голову соседей, и никто не придёт на помощь. Пойти, что ли, нажраться, и пускай разбираются с безжизненным телом? Я вышла на площадь с фонтаном и устроилась на лавочке в тени деревьев, нервно закурив и обдумывая сложившуюся ситуацию. Похоже, если попытаюсь продать особняк — мой организм отреагирует таким же образом. Хреново, и где теперь достать денег? Интересно, а на помощь вампиров можно будет рассчитывать, когда по мою душу придут коллекторы? С другой стороны, я бы рехнулась, если пришлось жить в этом гигантском доме в одиночестве. Вряд ли покупатели явились бы в первый же день, а гостиница мне сейчас не по карману. И раз уж пришлось застрять здесь надолго, стоит хотя бы обустроить свою камеру. Жить в комнате Барби я не намерена. Денег на полноценный ремонт не было — от состояния моего счёта впору хвататься за голову. Однако, я приобрела красивые тяжёлые шторы под карниз с завитушками серебристых узоров. К счастью, у этой фирмы были готовые образцы, а высота потолков и ширина окон в особняке — стандартного размера. Не зря я перед выходом полазила с портновским метром — в моей комнатке нашёлся набор для шитья. Также я не удержалась и выложила кругленькую сумму за чёрное шёлковое постельное бельё. Когда есть возможность, люблю окружать себя дорогими вещами. Ну и в довершение прикупила продуктов, несколько бутылок виски и блок сигарет. Удивительно, но за весь день мне так и не захотелось есть, не считая кофе, перехваченного в местном «Старбаксе» — я подсела на эту дрянь ещё в Америке. Вернулась я ближе к вечеру. Кожа сильно зудела и чесалась, я была измотанной и страшно уставшей. Как будто из меня вытянули все силы. Очень странный и неприятный факт. Наскоро распихав продукты в холодильник и сменив бельё со шторами, решила дальше обследовать особняк. Слева от кухни по коридору обнаружилась великолепная библиотека с письменным столом, парой удобных кресел и диванчиком. Я пробежалась взглядом по стеллажам. Английский, итальянский, латынь, греческий… Не знаю, кто собрал эту внушительную коллекцию: дядя и тётя или нынешние обитатели, но их труд определённо заслуживал уважения. Прихватив пару книг, я вернулась в свою комнату. Сегодняшнюю ночь хотелось провести в неге, восстанавливая нервы. Изрядно расшатанные после падения, возвращения к жизни и разговора с одной мерзкой особой. Но сперва я разобрала вещи (большинство из них осело бесформенной кучей на подзеркальном столике). Достав со дна сумки старую рамку с фотографией, я замерла на несколько секунд, не зная, положить назад или нет. Но потом решительно поставила на тумбочку. В конце концов, кому какое дело? Да и не думаю, что сюда будут ходить толпы визитёров. Я переоделась в чёрную комбинацию, накинув сверху полиэстеровый халатик, и читала том Эдгара Алана По, лёжа в кровати. Параллельно с этим курила и запивала сигареты коньяком. «Теперь у меня на глазах трещина эта быстро расширялась… раздался дикий оглушительный грохот, словно рёв тысячи водопадов… и глубокие воды зловещего озера у моих ног безмолвно и угрюмо сомкнулись над обломками дома Ашеров», — на этом моменте в коридоре послышались быстрые раздражённые шаги. Похоже, мой отдых подошёл к концу. Резким движением я опустила фотографию лицом вниз. — Вы! — Владимир с треском распахнул дверь так, что она ударилась об стену, и тут же закашлялся, пытаясь разогнать рукой клубы дыма. — Во что вы только превратили комнату, здесь практически не осталось воздуха! Согласна, с непривычки находиться там, где я курила весь вечер, действительно невозможно. — Окно в той стороне, можете открыть, — я нахально указала направление, не делая, впрочем, попыток подняться с кровати. Когда вампир вновь посмотрел на меня, в его взгляде читалась безудержная ярость и желание убить на месте. Хм, кое-кого надо немножко приструнить. — Не советую вам так вламываться. Я предпочитаю спать голой. С этими словами я дёрнула плечом, скинув с него халатик и обнажив бретельку от комбинации. Наш великий ханжа тут же отвернулся, явно смутившись. Невольно рассмеявшись, я поправила одежду. Он такой предсказуемый! — И… я, кажется, запретил курить вам в замке, — наконец-то Владимир нашёл что сказать. А это даже забавно. — Bless me, Father, for I have sinned, — я развела руки и покаянно опустила голову, от греха подальше туша сигарету в пепельнице на прикроватной тумбочке. Чёрт! Из-за глупого позёрства я промахнулась и потушила окурок в бокале. Что же, коньяк безвозвратно испорчен. Владимир, заметив это, злорадно усмехнулся. — Неужели вы ни капельки не беспокоитесь о собственном здоровье? Я пожала плечами. — До того, как вступить в клуб 27 мне остался лишь год. А значит, нужно оттянуться на полную катушку. — Простите? — Величайшие музыканты, умершие в возрасте 27 лет. Дженис Джоплин, Курт Кобейн, впрочем, кому я всё это рассказываю… — Тогда спешу вас расстроить, — вампир ехидно усмехнулся, — вы уже мертвы. — Как и все мы, в той или иной мере, — слишком слабо для попытки меня уколоть. Владимир слегка улыбнулся, признавая поражение, а затем пристально оглядел комнату. — И всё же, почему именно Чёрная орхидея? — он кивнул на плакат, который я не так давно повесила. Немногое, что ещё можно себе позволить. — О, этот вопрос занимал топ-1 среди местных изданий. Но я всегда предлагала интервьюерам ответить на него самостоятельно. А вы что думаете? — Чёрная орхидея. На самом деле такого цветка не существует. Да, руками человека выведены гибриды, которые при определённой доле фантазии можно назвать чёрными, но если присмотреться внимательнее, осознаёшь свою ошибку. Все они фиолетового, бордового либо тёмно-синего оттенка. Та, что кажется. Призрачное растение. Я сдержанно поаплодировала. — Бинго! Пожалуй, среди моих фанатов не было ни одного флориста. По крайней мере, никто не давал такого точного ответа. — Благодарю, — польщено улыбнулся Владимир, но тут же спохватился. — И всё же как вы мастерски ушли от цели моего визита. Но больше я не позволю заговаривать себе зубы. Учтите, если вот это, — он обвёл рукой комнату, — повторится, последствия могут быть весьма для вас неприятными. И уберите весь этот хлам! — Как скажете, Sancti Patris. Он бросил на меня испепеляющий взгляд и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Я рассмеялась. Занятный всё-таки тип. Меня переполняли эмоции. Которые можно было выразить так: аккорд, две восьмые стаккато и пауза. Или… Серьёзно? Ты в самом деле думаешь, что можешь выразить свои мысли через музыку? Прекрати, эта страница в твоей жизни закончена давным-давно. Всё равно, что пытаться взять ложку отрубленной рукой. Просто нужно чем-то заняться, раз уж желание валяться пропало окончательно. Например, я так и не исследовала правое крыло.***
Остановившись в дверях огромной гостиной, я замерла в восхищении. — Вам что-то пришлось по вкусу? — спросил низкий, приятный голос. Он был знакомым, но мне его не хотелось идентифицировать. Просто слушать и видеть образы, которые с ним ассоциировались. Знакомясь с новой группой, я всегда сперва слушаю песни, а потом уже смотрю клип или концерт. Было очень приятно разговаривать с кем-то безликим. Я часто посещала конфессионалы после того, как… — Позволите узнать, что же привлекло ваше внимание, — прервал мои размышления голос. — Рояль. Такой же, как был в концертном зале консерватории, — словно заворожённая ответила я. — Сколько часов было за ним проведено… — Может быть, вы хотели бы что-нибудь сыграть? — Нет, я уже 6 лет не садилась за клавиши. Не буду позориться, — тем не менее мной овладело желание сделать что-нибудь для того, кто говорил со мной. — Подождите, никуда не уходите! Я рванула в свою комнату, не поднимая глаз. Интересно, что бы ему понравилось? Когда-то просто ради развлечения мы делали аранжировку классики. Конечно, я бы не рискнула играть такое на клавишах, но вот на электрогитаре… Вернувшись с Бьянкой и комбиком, и всё так же не поднимая глаз, выставила нужные настройки. 3-я часть Лунной сонаты Бетховена. Когда-то мы играли её просто для развития техники. И хотя классическая музыка для меня осталась давно позади, пальцы всё ещё помнили. Пусть любой третьекурсник посмотрел бы с презрением, но я вкладывала всю себя в игру и неважно, что какой-то переход вышел смазанным. «Чёртова чёлка, — лишь изредка мелькало в мозгу, — вечно она лезет в глаза не вовремя!» Налетев на последний аккорд, я застыла, не зная, что делать дальше… И тут раздались аплодисменты! Я встрепенулась и огляделась вокруг. В просторном холле собрались практически все мои соседи, сзади я даже приметила рыжего парня, с которым ещё не успела поговорить. Кажется, это и есть тот Аарон, которого упоминал Велиат. А мой «хозяин» стоял впереди, с непроницаемым видом смотря в пол. Ему-то точно не понравилось. — Неплохо, — подал голос Душка. — Но, может, ты сыграешь то, что сама любишь? Я окинула взглядом собравшихся, уже понимая, какую песню хочу сыграть и автоматически подстраивая звук. «Как же не хватает ударников или хотя бы ритм-гитары», — думала я, вздрагивая всем телом на вступительной части. Если было бы время чуть-чуть подготовиться — обзавелась простенькой драм-машиной. И только на медленном соло меня слегка отпустило. I am a man who walks alone And when I’m walking a dark road At night or strolling through the park «Здесь великолепная акустика. На месте своих соседей обязательно устраивала бы тут вечеринки. Да и для репетиций помещение идеальное». Fear of the dark, fear of the dark I have a phobia that someone’s always there. Я замираю на мгновение и, подпрыгнув, срываюсь в стремительной части. За пару шагов оказываюсь подле Владимира и, не переставая играть, яростно смотрю ему в глаза. Have you run your fingers down the wall And have you felt your neck skin crawl When you’re searching for the light? Резко разворачиваюсь, встав с вампиром спиной к спине. Чёлка в очередной раз спадает на лицо, и, тряхнув головой, я откидываю её назад. Согласна, со стороны выглядит эффектно, но так волосы быстро засаливаются, да и сильно раздражают. И как они, интересно, управляются со своими гривами? Стоп, не отвлекайся. Sometimes when you’re scared to take a look At the corner of the room You’ve sensed that something’s watching you. На припеве, пританцовывая в такт музыке, я возвращаюсь на прежнее место и оглядываю своих слушателей. Рыжеволосый одобрительно кивает, прислонившись к стене. Велиат улыбается с пляшущими в глазах огоньками. Этан слегка приподнимает губу, обнажая клыки, и в его взгляде читается желание. Рафаэль хмурится и качает головой, и только Владимир всё так же стоит с каменным лицом. И… голод. Он ощущается практически физически. Have you ever been alone at night Thought you heard footsteps behind And turned around and no one’s there? Вдоль позвоночнику стекают капельки пота. Это от напряжения? Или страха? Я расстёгиваю плащ. And as you quicken up your pace You find it hard to look again Because you’re sure there’s someone there. Кто-то подпевал мне. Я взглянула наверх и увидела парня, который вытолкнул меня из окна. Он стоял, выглядывая из-за балюстрады на втором этаже, и восхищённо улыбался. Быстро отсалютовав ему, возвращаюсь к музыке. Соло. Как же я взмокла! Не выдержав, в медленном проигрыше стягиваю плащ и бросаю его своим слушателям. Этан ловит и, на секунду зарывшись лицом в подкладку, с хищным оскалом шагает вперёд. Но тут же ему на плечо ложится рука Велиата, и Малахольный замирает. Во что же я только ввязалась? Но у меня уже нет на это времени, начинается наиболее сложная часть проигрыша. Fear of the dark! Fear of the dark! Fear of the dark! Fear of the dark! Я вновь посмотрела наверх. Парень уже успел куда-то уйти. А жаль, с его поддержкой я не чувствовала себя… потерявшейся в лесу. Watching horror films the night before Debating witches and folklore The unknown troubles on your mind. Maybe your mind is playing tricks You sense, and suddenly eyes fix On dancing shadows from behind. Рожковые светильники отбрасывают причудливые тени на лица существ, так похожих на людей. Зачем ты здесь? Неужели не знаешь, что ждёт тебя, жалкий человечишка, заплутавший в ночи? Отзвучал последний аккорд, наваждение рассеялось. Все молчали. — У меня такое хреновое чувство, — попыталась неуклюже пошутить я, — что теперь придётся работать бесплатно. — Боже упаси, если подобное повторится, — скривился Владимир. — И они называют это музыкой? Фраза знакомая до боли. — Представьте себе. Впрочем, от вас я ничего другого и не ожидала. — Возможно, нам просто не суждено понять такого рода произведения, — Рафаэль поднял руки в примирительном жесте. — Так мы из 90-х? — ухмыльнулся Малахольный. Я театрально поклонилась. — Хорошо сохранилась. Вот же сучонок! Хотелось ответить ему что-то не менее колкое, но я не успела. — Мне так жаль, простите, пожалуйста, я не хотел, не знал, что это вы!.. Тот самый парень стремительно сбежал по лестнице. Его попытались остановить, но он увернулся, протягивая ко мне… Твою ж мать! — Если бы я только мог подумать, то никогда, понимаете? Я ведь был на концерте ещё тогда… человеком. Мне так хотелось взять автограф, но вы так быстро уехали. А потом я уже не мог никуда пойти… Пожалуйста, это будет для меня большая честь! Он протянул фломастер и диск с вытащенной обложкой. Тот первый. Спасибо отцу, что дал денег, отмахнувшись, лишь бы я больше к нему не подходила. Сейчас, конечно, я бы сделала всё по-другому. Но тогда он казался шедевром. Мы почти закончили работать над вторым альбомом, но так и не успели. — Как зовут? — Иван. — В следующий раз надену на голову пакет, — буркнула я, расписываясь в альбоме. — Да я вас только по голосу узнал. Поймите, я ведь ваш фанат и никогда не посмел бы! Простите, пожалуйста. Сколько ему лет, семнадцать, восемнадцать? Они совсем с ума посходили, делать из ребёнка вампира? Я протянула ему диск. Благоговейно прижав к груди своё сокровище, парень с надеждой поднял на меня глаза. — А, может, вы что-нибудь из своего… — Так, сейчас отберу игрушку! — Понял, исчезаю. Ивана словно ветром сдуло. Я покачала головой — нужно было срочно выйти и развеяться. — Ты же Аарон, верно? — я подошла к смуглому рыжему парню. — Пойдём, покурим. Он кивнул, и я, мимоходом отобрав у Малахольного свой плащ, вышла на улицу.***
— Ну, что скажешь, Рафаэль? — спросил Велиат, как только закрылась дверь. — Ещё один постоялец в нашем приюте неприкаянных душ. — Брось, ты же явно что-то увидел. — Думаю, все и так заметили, что она от природы очень одарена и прекрасно осведомлена о своём умении воздействовать на сердца людей через музыку. — Да уж, мы едва сдерживались. Но должно быть что-то ещё. На неё так и не подействовали мои чары, наоборот, заставили подобраться и насторожиться. — Это значит лишь то, что она чуть умнее, чем выглядит, — хмуро бросил Владимир. — И с какой стати ты используешь способности на моей чаше? — Извини, я просто хотел её успокоить и удостовериться, что она не полезет в петлю и не наделает других глупостей. Я к тебе уже как-то привык и не хочу, чтобы ты погиб из-за своего неумения разговаривать с девушками. Никаких дурных мыслей у меня не было. Владимир недоверчиво хмыкнул, продолжая размышлять о своём. Велиат снова обернулся к Рафаэлю. — Но всё-таки у неё должно быть что-то на восприятие. — Пока не знаю. Она не выглядит восприимчивой. Но я могу ошибаться. Только время покажет, какие способности сможет развить чаша. А если хочешь моё мнение, то это прекрасное существо с перебитым позвоночником. — Мда, прямые ответы и Рафаэль — понятия несовместимые. Ну а ты что скажешь? — Велиат взглянул на высунувшегося из дальнего угла Ивана. — Она какая-то местная знаменитость? — Да, это же Блэки, она играет как Ричи Блэкмор и поёт как Брюс Диккинсон! Я фанател от неё, когда ещё… был человеком. А её собственные песни! Жаль, что она отказалась их играть. — Похоже, дела у твоей звезды идут не очень. — Её группа, Black Orchid, распалась несколько лет назад, и никто толком не знает почему. Я читал даже о том, что она умерла. Ну да, я выходил днём, — затараторил молодой вампир под осуждающим взглядом Владимира, — но это давно было и больше не повторялось. — Какая пошлая история, а что касается тебя… — поморщился аристократ. Велиат тут же махнул на него рукой, давая Ивану продолжить. — Я, правда, не узнал её. Она сменила имидж, да и вообще… Только голос остался прежним, — парень окончательно смутился и кинулся бежать по лестнице, прижимая к себе диск будто сокровище. — Почему всё самое лучшее достаётся тем, кто этого не заслуживает? — подал голос Этан. Присутствующие тут же повернулись к нему, а Владимир скрестил руки на груди, закатив глаза. — Девчонка ведь не нужна тебе, — беловолосый попытался схватить плечо вампира-аристократа и развернуть к себе, но тот ловко уклонился, скривив губы. Этан отшатнулся и заговорил на полтона ниже. — Ты ведь не кусал её, мы все это знаем, верно? Отдай её мне! Пока ещё можно перенести связь на другого хозяина. Владимир безмолвствовал, на его лице промелькнула тень презрения. — Этан, твоё предложение немыслимо и противоестественно! — вмешался Рафаэль. — И как врач ты должен лучше всех понимать, как тяжело девушка перенесла трансформацию. А повторный ритуал гарантированно убьёт её! — Да это полный бред, всё с ней отлично, вон, скачет как лошадь. А вы просто цепляетесь за свои дурацкие, изжившие себя законы! Владимир, — на сей раз Этан поймал аристократа за руку, вынуждая взглянуть на себя. — Я знаю, как ты меня ненавидишь. Отдай мне девчонку, и мы оба уйдём из замка. Тебе больше не нужно будет терпеть моё присутствие. Ну, что скажешь? — Нет. Вампир выдернул руку и величаво поплыл к лестнице, гулко стуча тростью об плитку на полу. — Äpärä! Я хочу её, понимаешь? Ты пожалеешь о том, что сделал! Но аристократ больше не обращал на него внимания. Этан бессильно заскрежетал зубами. — Брось, далась она тебе, — Велиат примирительно положил руку на плечо своего друга и потянул того к выходу. — Пойдём, развеемся. Я приметил двух горячих близняшек, но ради такого случая уступлю их тебе. Вампир только горько махнул рукой, но всё же позволил себя увести. Лишь изредка с улицы доносились ругательства на финском вперемешку с жалобами на общую несправедливость жизни. Все разошлись, и холл опустел.