Rainbow Wings

      Джин не привыкла показывать свои слабости, но впервые за долгое время она готова была заплакать навзрыд. Нервная система отчаянно красным сигналом мигала, грозясь разлететься к чертям, однако, совсем не щадящая себя девушка планомерно продолжала закапывать себя еще больше. Учеба в университете, горящий проект и баскетбольные тренировки, чередуясь друг с другом, превращали каждый день в лихо закрученную спираль, отчего она, изрядно стрессующая и старающаяся везде и все разом успеть, сильно похудела. От недосыпа в глазах полопались капилляры, начали слишком сильно выделяться точеные на побледневшем лице скулы, организм, работая на износ, истощился. В общем, весь вид Джин так и кричал: помогите-спасите, а лучше дайте прилечь и заснуть на недельку другую. Вот только Ким не помогла себе роскоши подобной позволить. И если с учебой можно было немного схалтурить, то проект забрасывать ни в коме случае нельзя. От этого зависит ее будущее, ее мечта, а к ней надо стремиться, несмотря ни на что. Баскетбол же хоть и выматывал физически, зато морально как никогда разгружал, что очень важно в свете той неприятности, в которую Джин имела неосторожность увязнуть по самые уши. Чон Саныль не давал ей продыха, постоянно названивая и ища с ней встречи. И чем усиленнее она изворачивалась, тем активнее наседал достаточно кристально намекающий на свой интерес он. Самое плачевное, что у студентски не получалось ему долго отказывать, решив отыгрывать принятую роль до конца, нет-нет, да соглашалась на позднее свидание. Джин не имела права подвести Чонгука. О возникшей проблеме никто не догадывался, думая, что у нее все под контролем. Художник радовался ее приходу как мане небесной, обо всем расспрашивал, особенно о Тэхене, на что Ким, устало улыбнувшись, с теплотой рассказывала о друзьях, шутя и заряжая его бодростью. Иными словами всю себя отдавала, не понимая, что внутренне гибнет сама. Ситуация несколько усложнилась, когда Чонгук, заметив, как обычная искрящаяся весельем нуна в одночасье перегорела, стал о чем-то подозревать. Джин перестала шутить, на его вопросы не сразу и не впопад отвечала, а на одном из последних занятий так вообще умудрилась заснуть. — Нуна, — обеспокоенно зовет Чон, перекладывая даже не шелохнувшуюся девушку на кровать. — Что с тобой? — Я просто устала, Чонгук. Ничего, если я немного так полежу? — с трудом разлепив красные глаза, еле ворочая языком просит Ким, убито смотря на него. — Еще спрашиваешь, да я бы на месяц тебя в сон погрузил, будь у меня такая возможность, — Что с тобой происходит? Ты как будто больше не ты. Я, конечно, мало знаком с тобой, но уже достаточно, чтобы понять, что что-то не так. Расскажи мне. — Просто столько всего навалилось, — слабо улыбается Джин. — Не бери в голову, мелкий. Закончу проект и станет полегче. Немного не успеваю, но Тэмин мне здорово на днях помогла, подбросив пару идей. Думаю, скоро все будет в порядке.       Не будет. — Я чувствую, что ты чего-то не договариваешь, но упорно стараешься казаться неуязвимой, — скептически оглядывает подругу ни капли не поверивший ее словам Чонгук. — А чего мне стараться-то? Я такая и есть, любому из вас дам десять фор. Что за сомнения в голосе? Обидно, знаешь ли, — слишком наигранно смеется студентка. — Я тут ради тебя, обормота, стараюсь, а ты вот так со мной, значит, да? — Я благодарен, и ты это знаешь, но в данный момент я ощущаю себя последним ничтожеством. Если бы не это дурацкое заточение, тебе было бы много легче, — качает головой Чон, нервно зарываясь пальцами в свои волосы. — Вот только не надо мне здесь угрызений совести, — прикрыв глаза, говорит Джин. — Если бы я не хотела, то и духа бы моего в твоем проклятом особняке не витало. Так что завязывай париться, тебе не идет. Кстати... — о чем-то вспомнив, резво подскакивает с кровати. — ... ты, кажется, жаловался, что скучаешь по кистям и краскам? Открой мою сумку и будет тебе счастье.       Чонгук вздыхает, но послушно тянется к объемной сумочке девушки и спустя минуту выуживает из нее обычные акварельные краски, пару кисточек и детский альбом для рисования. — Нуна… — растрогано тянет он. Ну как она может быть такой классной? — Наборчик так себе, конечно, но, как говорится, чем богаты. Не думаю, что мне удалось бы пронести сюда что-то более подходящее, — разглагольствует лежащая на постели Ким, словно это не она проворачивает все эти маленькие чудеса. — Ты невероятная, знаешь? Намджун-хёну очень с тобой повезло. Если он не будет носить тебя на руках, то я за себя не ручаюсь, — улыбается художник, усаживаясь подле нее.       Джин громко фыркает и шуточно пинает друга в бедро: — Мало мне наших придурков, так теперь и ты туда же? А я наивно считала тебя любимым младшим братишкой, предатель! — Да кто предает-то? Мы все тебе только лучшего желаем, а ты - я не я, и все тут.       Девушка вновь пытается дотянуться ногой до зарвавшегося парня, но тот, не обделенный реакцией, уж больно юркий и легко уворачивается. После переходит в контратаку и заворачивает подругу в плед. — Обезврежена и не опасна, — глядя на «гусеничку», самодовольно выдает Чон. — Восстание кроликов detected? — бубнит девушка, не собираясь освобождаться из плена. — Если ты вконец решил меня усыпить, то у тебя получается. — Отличный план же, — хмыкает Чонгук, сверяясь со временем на настенных часах. — У тебя, кстати, есть сорок минут. Моя кровать в твоем полном распоряжении.       Джин не реагирует никак, и по ее умиротворенному посапыванию художник догадывается, что она и без его советов справилась на отлично. Вот ведь. Свободу крольчатам «Хён, у меня тут спящая красавица нарисовалась, не желаешь забрать?»

***

      Намджун желает и еще как, поэтому без лишних раздумий бросает работу и спускается на парковку. Не один Чонгук заметил разбитое состояние девушки, но все никак не мог ее выцепить, чтобы нормально поговорить и предложить хоть какую-то помощь. Джин, казалось бы, намеренно его избегала, лишь изредка отвечая ему в личном чате. И он бы подумал, что дело в нем, она не хочет с ним больше общаться, но и в общей беседе она почти не мелькает. Продюсер даже Тэмин пытался разговорить, но та ни слухом, ни духом о происходящем в жизни подруги, в чем ее винить было сложно, у нее дела обстояли не лучше. Ли выглядела разбито и вяло, слегка оживляясь лишь на занятиях Хосока, что, в общем-то, не мудрено, учитывая ее бешеный темп. И в школу с первыми «петухами» метнется, и на работу сгоняет, вечером, как в последний раз, отпляшет на репетиции, а потом еще и к Джин забежит. Что одна, что вторая подружка как две палочки твикс. Двойное комбо, если хотите.       До особняка Чонов Намджун, прикупив по дороге кофе и ванильный маффин для девушки, добирается быстро. Хочет ее порадовать, а не загружать, хотя поговорить с ней все же придется, что не прихотью является, а необходимостью. Он нутром чует, что с Джин творится что-то неладное, но понять причин пока не может.       Спустя десять минут из особняка наконец-то показывается предмет всех его мыслей. Когда парень уже собирается выйти из машины студентке навстречу, его рука от увиденного так и остается на ручке дверцы: Чон Саныль собственной персоной догоняет растерянную Джин и, схватив ее за запястье, что-то горячо ей втолковывает, не позволяя уйти. Продюсер, с трудом подавляя порыв выскочить из хонды и сходу налететь на этого имбецила, напрягается, происходящее ему совершенно не нравится. И единственное что его останавливает так это улыбка девушки, а значит, наверное, все хорошо и никакой угрозы для нее нет? Если бы Джин раскрыли, вряд ли бы мужчина был с ней обходителен, но отчего тогда его внутренности скручивает? Отчего предчувствие чего-то плохого назойливо скребется под ребрами?       Тем временем из ворот особняка выезжает тонированный BMW и останавливается около пары. Саныль сразу же открывает его заднюю дверцу и приглашает студентку сесть внутрь, и та не отказывается. Намджун, глядя на эту картину, до побеления в костяшках сжимает руль. Какого хрена здесь происходит? Он шокирован и сбит с толку, но еще больше зол, а потому не отдает себя отчета, заводя двигатель и трогаясь с места. Сердце следующего за иномаркой Кима сжимается от осознания надвигающегося пиздеца и не ошибается: автомобиль по прошествию получаса тормозит у дорогого французского ресторана. Затем из него выходит Чон и галантно подает руку Джин, которая вновь улыбается, но настолько фальшиво, что Намджун догадывается, что ей противно. Настоящая улыбка любимой другая, она навсегда светлым лучиком отпечаталась в его памяти, а эта «подделка» явно не входит в категорию искренних. Теперь парень уверен наверняка, что студентка находится здесь вынужденно. Хорошо бы подслушать, да невозможно: его любимое худи и спортивные штаны, очевидно, в подобных заведениях не котируются. Ему остается только ждать и, нервно барабаня по рулю, обдумывать ситуацию. Но какие бы варианты он ни перебирал в голове, итоговый вывод все равно неизменен: Саныль заимел виды на его Джин. Надо срочно вытаскивать ее из этого дерьмеца, ни минутой больше она не должна находиться наедине со старым изврашенцем. Медвед-крушитель «Я видел тебя с Санылем. Делай что хочешь, но, если через пять минут тебя не окажется на крыльце, я ворвусь в ресторан и, вероятно, почешусь костяшками об рожу ублюдка» Принцесса без башни «Ты вообще в своем уме? Это отец Чонгука, если ты вдруг забыл. Ты можешь и меня, и его знатно подставить» Медвед-крушитель «4 минуты»       Когда от отведенного времени остается минута, из ресторана выбегает взъерошенная и на ходу натягивающая пальто студентка. — Джин, я могу вас подбросить. Не упрямьтесь, — вылетает вслед за ней вновь тянущий свои грязные лапы к ее руке Чон, на что та, пытаясь освободить ладонь, что-то спешно тараторит и явно от предложенного отказывается, но мужчина настойчив.       Если бы Намджун был оборотнем, его глаза сейчас горели бы кроваво-красным, а около заведения лежал бы разорванный в клочья труп, впрочем, он, вышедший из машины, и без этого сомнительного бонуса способен на многое. Джин, заметив, как целенаправленно на них прет продюсер, суетливо, во избежания жертв, работает мозговыми извилинами. — О, братец! Боже, ты так меня напугал своим сообщением, — зацепившись за наспех придуманный собой план, с разбегу прыгает на шею парню девушка, затем отстраняется и заключает в плен своих ладоней его лицо, начиная вертеть его туда-сюда. — Ты-то хоть не ушибся? Синяков вроде нет.       Намджун, вопреки ошарашенности, прочитав в чертах Джин все адские муки, что ожидают его, если не начнет соображать, быстро включается в затеянную ею игру: — Так я же не лицом упал, а спиной, и там не все так страшно, как ты думаешь. Отец куда серьезнее ударился. Сейчас ему делают рентген. Так что вынужден прервать твой чудный вечерок, сестренка, и забрать тебя с собой в больницу. — Господи, оппа, как ты можешь шутить в такой момент?! Конечно, поедем. Хорошо, что ты сам приехал за мной, а то я уже хотела вызывать такси, — наигранно причитает студентка, благо из-за того, что она стоит спиной к Чону, тот не видит, как крошится кусочек за кусочком все ее актерское мастерство. Впрочем, обернуться ради приличия ей все же приходится. — Простите, господин Чон. Вы, наверное, и сами понимаете, что дело серьезное. Спасибо за ужин и еще раз извините за испорченный вечер. До свиданья.       Саныль криво улыбается и что-то говорит, но плетущаяся за Джуном Джин его не слушает.       Хонда срывается с парковки с бешеной скоростью, оставляя на асфальте черные полосы. Намджун в ярости. Намджун готов орать, что так-то ему совершенно не свойственно, но в данном случае очень хочется. Старается не смотреть на пассажирку, потому что знает, что, если посмотрит, сразу же потеряет контроль, но скандала, кажется, не избежать все равно. Ким тормозит автомобиль на окраине города, по иронии судьбы выбрав именно то самое место, где среди почти полностью опавших деревьев петляет тропинка, ведущая к храму. — Объяснишься? — заглушив двигатель, без прелюдий скорее требует, чем спрашивает он, глядя на Джин. — А то ты сам все не понял, — огрызается девушка, утыкаясь лбом в прохладное стекло машины, чтобы хоть как-то унять взрывающую от боли голову. — Почему не сказала? — А что я должна была сказать? Ко мне тут папаша Чонгука клеится, а я не могу его отшить и все из-за того же Чонгука. Так что ли? — выдают истеричный смешок. — Да уж хотя бы! — не сдерживается и повышает голос Намджун. — И что дальше? Что дальше, Намджун? Это тебе не пацан со двора, которого можно прижать к стенке и прессануть, мол, не трогай мою цыпу, парниша. Это, блядь, Чон Саныль, одно из самых влиятельных лиц Кореи! — Вот именно, что влиятельных лиц, — резко разворачивает к себе ее продюсер, отрывая от спасительного окна, и ощутимо встряхивает за плечи. — Ты что не понимаешь, что захоти он большего, чем просто посидеть в ресторане, то… Я даже думать об этом не желаю! С завтрашнего дня к Чонгуку ты больше не ходишь!       Девушка раздраженно откидывает от себя чужие руки и зло глядит на их обладателя, пряча за бессильной яростью подступающие слезы: — Тебя спросить забыла! — Тоже мне жертвенница тут нашлась. О себе лучше думай, а не о Гуке, который, на минуточку, взрослый парень. Как думаешь он отреагирует, если узнает до чего вы с его папашей дошли? Да он взбесится не на шутку, глупая твоя голова! И внимание, спойлер: пожизненно засядет в особняке, потому как все ему выскажет, а может, и вовсе побьет! — И до чего же мы дошли, по-твоему? — язвит студентка. — Может, еще в чем меня обвинишь? Давай не тяни, я внимательно слушаю. — Да вот уж не знаю до чего. Ты же ничего не говоришь, предпочитая самостоятельность помощи. Мамочка года! — кричит Джун, и только потом понимает что ляпнул. Гнев ослепляет, делая из самых добрых людей монстров. В замкнутом пространстве салона звук пощечины оглушает. В следующий момент Джин вылетает из машины и бежит в лес, по пути сдергивая каблуки с ног. — Джин! — зовет ее выскочивший за ней парень, пытаясь догнать слишком шуструю беглянку. — Да постой же ты. Я не думаю так, ты все неправильно поняла! — Я глупая голова! Ничего не знаю и знать не хочу, — резко развернувшись, кидает она сначала одну туфлю, а следом и вторую в него, и с удвоенной скоростью припускает вглубь чащи. — Ну точно глупая, — потирает ушибленный лоб Ким, прочувствовав на себе весь скил точных бросков баскетболистки. — Заболеешь! — Вот беда-то, — фыркает девушка, но неожиданно поскальзывается и под истошное «ааа» катится кубарем в овраг.       Намджун, изрядно испугавшись, выжимает из своих ног максимальную скорость, попутно окликая пропавшую из вида Джин. В лесу кромешная темень стоит, из-за чего злосчастное склизкое место, ранее опробованное ее голыми пятками, не видно совсем. Секунда, и в овраг аналогично катится и он, после приземляясь аккурат поверх распластавшейся в грязи студентки. По счастливой случайности, никто из них не пострадал. Лежат теперь, все изгвазданные в порванной одежде и с одной парой голых ступней, и глупо пялятся друг на друга, чтобы в итоге безудержно рассмеяться. Луна, словно только того и ждала, выглядывает из-за туч, освещая их влюбленные лица. Джин не думает, когда тянет на себя голову Джуна, Джун не думает, когда позволяет ей это сделать. Губы встречаются в жадном поцелуе, не давая ни одному из даже вздохнуть. — Прости меня, — просит сбито дышащий Намджун, нежно оглаживая точенные скулы девушки. — Не то, — ловя чужое прерывистое дыхание на своих устах, шепчет Джин. — Что? — немного заторможено спрашивает парень, утонув в бездонных омутах девичьих глаз. — Скажи по-другому. — Я люблю тебя.       Ничто так не способствует романтике как лужа грязи и полная луна. Запатентовано юными натуралистами. Факт.